По дороге Гуляев позвонил Ольге и попросил завтра с утра прийти к нему в отдел.
– А что случилось? – спросила его девушка.
– Да вот объявился ваш продюсер. Надо провести опознание.
– Ой, а можно я сейчас приду с мамой? Нам так надоело сидеть взаперти.
Гуляев, немного подумав, согласился. Девушка с радостью сообщила маме, что она сейчас идёт в отделение опознавать продюсера.
– Только я пойду с тобой, и не спорь, – строго сказала мать. – Не хватало мне ещё инфаркт получить.
– Да я уже сказала капитану, что мы придём вместе. Только сковороду с собой не бери, – смеясь, проговорила Оля.
– Да, это сейчас смешно, а тогда эта сковорода спасла нас. Правда, Галочка всё равно умерла.
Мать с дочерью вышли из дома и благополучно дошли до отделения. Гуляев предупредил дежурного, что к нему придут Сергеевы, и тот беспрепятственно пропустил мать с дочерью к капитану.
Войдя в кабинет, Ольга сразу узнала продюсера.
– Пожалуйста, проходите и присаживайтесь, – предложил капитан Сергеевым. – Ольга Игоревна, сейчас мы проведём очную ставку. Данное следственное действие поможет нам устранить противоречия, которые могут возникнуть при допросе Феликса Самуиловича по отношению к вам.
Продюсер улыбнулся, но только улыбка у него получилась как бы извиняющаяся. При виде Серафимы Станиславовны, он немного стушевался и почему-то стал смотреть в пол.
– Ольга Игоревна, скажите, вам знаком Лёвин Феликс Самуилович?
– Да, знаком.
– Феликс Самуилович, а вам знакома Сергеева Ольга Игоревна?
– Конечно, знакома. И я это нисколько не отрицаю, – быстро проговорил Лёвин, поглядывая на Серафиму Станиславовну, но та была увлечена своими мыслями и не смотрела на него.
– Ольга Игоревна, а при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
Но, не дав Ольге ответить, продюсер быстро затараторил:
– Это я предложил членам комиссии выбрать Оленьку солисткой ансамбля. Да кто знал, что этот Антон сделает такое. Какой ужас! Но относился я к Ольге только хорошо. Только с любовью. По-отцовски, конечно.
Продюсер, конечно же, уже понял, что выкрутиться ему не придётся, и решил сразу же выложить все карты, чтобы его слова выглядели чистосердечным признанием.
После такого признания, старший лейтенант Петров не удержался от улыбки и сказал:
– Ну, конечно, когда нет в живых Бурова, сейчас можно всё на него свалить.
– Так Антон мёртв? – не выдержав, спросил Укротитель, который находился в кабинете и ждал своей участи.
Гуляев, услышав его искреннее удивление, многозначительно улыбнулся.
«Ну, теперь ты не скажешь, что не знал Антона Бурова. И мне не придётся тратить время на доказательство вашего знакомства», – подумал капитан.
Укротитель же понял свою оплошность. Но, понимая, что Феликс всё равно не промолчит об их отношениях и всё выболтает, нисколько не расстроился из-за сказанных своих слов.
«Я аферист с большой буквы и не чета Феликсу. Буду играть по своим правилам. Ничего – выкручусь», – подумал Укротитель и полностью успокоился.
Гуляев внимательно следил за поведением задержанных и делал для себя определённые выводы. Зная, что девушкам за выступление была выплачена сумма больше чем по контракту, он решил свести лбами двух аферистов.
– Феликс Самуилович, мы знаем, что Буров убил девушку из-за денег. А какой гонорар был у Сергеевой и Кашиной за выступление? И какую на самом деле они получили сумму?
Продюсер немного замялся и, поглядев на Укротителя, ответил:
– Как какой? По сто тысяч рублей. Столько они и получили. Во всяком случае, я говорю то, что знаю.
«Так я и сказал вам, что лично распределил им по пятьсот тысяч. Держите карман шире», – подумал Феликс.
Гуляева такой ответ устроил, но то, что у убитой Кашиной обнаружили в конверте пятьсот тысяч, он решил сказать, так как эта сумма была внесена в протокол, но об Ольгиных деньгах умолчать. Гуляев понимал: продюсер ни за что не признается перед Укротителем в краже его денег, потому что это признание ему выйдет боком. А свалить всё на мёртвого Антона было самым разумным с его стороны.
– Да, но Кашиной выдали пятьсот тысяч, а не сто. Что вы на это скажете? – спросил Гуляев.
Капитан даже мог и не слушать оправдания продюсера, так как знал его ответ уже заранее. Как он и предполагал, тот свалил всё на Антона, правда, уверяя при этом, что Ольга точно получила сто тысяч рублей.
Капитан попросил Ольгу в присутствии Феликса Самуиловича подтвердить его показания. Девушка немного засмущалась но, посмотрев на Гуляева, подтвердила всё сказанное Феликсом Самуиловичем.
«Капитан знает, что делает, – подумала она. – Если он не стал говорить о моих лишних полученных деньгах, то и я промолчу».
А вот Вольный Карл Данилович, у которого прозвище было – Укротитель, девушке действительно не был знаком, и сказать о нём, что-либо она не могла. Ольга хотела уже уйти домой, но Гуляев остановил её:
– Ольга Игоревна, спасибо, что пришли и помогли нам. Теперь мы точно знаем, что именно Лёвин Феликс Самуилович выдавал себя за продюсера и возглавлял отборочную комиссию. Сейчас подпишите протокол и можете с мамой идти домой.
Когда Гуляев произнёс фамилию продюсера, мать Ольги почему-то повела себя странно. Она вплотную подошла к Феликсу и, внимательно посмотрев на него, удивлённо спросила:
– Лёвин?
Тот ничего не ответил, а только смущённо кивнул головой в знак согласия.
– Так это ты, Феликс, чуть мою дочь не погубил? Вот сейчас я тебя узнала. Я тебе жизнь спасла, можно сказать с того света вытащила, а ты вот чем занимаешься. Жаль не взяла с собой сковороду, а то сейчас бы настучала по твоей бандитской голове.
Все присутствующие были в шоке, услышав такие слова Сергеевой.
– Так вы знакомы? – удивлённо спросил Петров.
– Ещё как знакомы, – возмущённо ответила женщина. – Я этому шоумену жизнь спасла. У него прорвался аппендикс, и операция была очень сложной. Жизнь его была на волоске. Этот отросток я ему удалила успешно. Вот теперь жалею, что другой отросток ему не отрезала.
Все присутствующие в недоумении переглянулись. Очевидно, они как один подумали, что такая женщина в гневе могла бы спокойно лишить мужчину его достоинства.
– Серафима Станиславовна, я не сделал ничего плохого вашей Оленьке. Я ведь никакого отношения не имею к убийству Людмилы и к смерти вашей подруги тоже…
– Стоп, – остановил Гуляев красноречивость Лёвина. – Вот теперь, Лёвин, у меня к вам есть вопрос. Откуда вы знаете, про подругу Серафимы Станиславовны и что она умерла? Вы что, были с этими отморозками вместе на квартире Сергеевой и довели до сердечного приступа её подругу – Иванову?
Лёвин опустил голову и ничего не ответил. Услышав слова о подруге, Серафима Станиславовна выпрямилась и посмотрела на Феликса холодным, остекленевшим взглядом. От этого взгляда у того по спине побежали мурашки, и он был рад, что у этой женщины сейчас в руках нет скальпеля.
Капитан, видя состояние Сергеевой, подошёл к ней и, взяв её за руку, вывел в коридор.
– Серафима Станиславовна, вы можете с Ольгой идти домой. Только я убедительно прошу вас вернуться в конспиративную квартиру. Уверяю вас, что скоро всё закончится. Ещё немного потерпите. А Ольга сейчас к вам выйдет.
Вернувшись в кабинет, он дал Ольге подписать протокол и вызвал конвоира, чтобы тот отвёл Укротителя в свободный кабинет рядом с дежурной частью и не спускать с него глаз…
Оставшись втроём, капитан продолжил допрос Лёвина.
– Феликс Самуилович, давайте рассказывайте, откуда вы знаете о смерти Ивановой. Только не придумывайте ничего, а говорите всё как есть. Вы неглупый человек и понимаете, что рано или поздно мы всё равно узнаем правду. Только начните с самого начала, то есть с того момента, когда начали работать на Укротителя.
Феликс не задумываясь – даже могло показаться, что с большим желанием – ответил:
– В аферу с кастингом меня втянула Юля. Ну, это я грубо сказал, что втянула. Она просто предложила, а я согласился. Продумав всё досконально, я не увидел в этом большого криминала. Мне даже было интересно наблюдать, как глупые девчонки из шкуры лезут, чтобы только попасть в ансамбль. Укротителя я ни разу не видел. И, между прочим, Антон тоже не был с ним лично знаком. Мы только знали о том, что это Укротитель арендовал помещение для кастинга и договорился о выступлении ансамбля. Да я и не расстраивался, что не знаком с ним лично. Единственное, что меня интересовало, так это деньги, которые я должен был получить и получил. Как вы сами видите, я не был организатором этой аферы, а только по глупости участвовал в ней…
– Так это я всё понял, – перебил его Гуляев. – Сейчас вы будете долго меня убеждать в том, что вы ни в чём не виноваты. А меня интересует – кто же раскладывал деньги за выступление по конвертам? И кто сказал вашим подельникам адрес Сергеевой Серафимы Станиславовны? Мне почему-то сдаётся, что это вы. Но хотелось бы это услышать от вас. Я ведь специально попросил увести Укротителя, чтобы вы могли быть откровенны в своих показаниях. Так что не стесняйтесь и излагайте всё, что касается денег, Кашиной и Сергеевой. Но и про Иванову не забывайте.
– Вы, товарищ капитан, ошибаетесь. А Укротителя могли и не уводить. Я никакого отношения ни к деньгам, ни к убийству не имею. Это Антон раскладывал деньги по конвертам, и он убил девушку. Мне бы и в голову не пришло такое. Я довольствовался тем, что получил. А могу лишь ещё раз сказать, что каждая из них по договору должна была получить по сто тысяч рублей. Это всё, что я знаю. Ну, а так как мы с Антоном были новичками в этой команде, то Укротитель, возможно, подумал, что и я причастен к воровству...
– Слово то, какое подобрал – команда, – перебил его Петров. – Да не в команде ты был, а в банде! Мы и сами знаем, что девушку убил Антон, но никто не может гарантировать, что в следующий раз ты не пойдёшь на убийство. Алчность к деньгам и неразборчивость в способах их наживы непременно приводит к убийству.
Лёвин понимающе посмотрел на Петрова и, слегка кивая головой, как бы задумчиво произнёс:
– А ведь вы, товарищ старший лейтенант, правы. Из-за денег Антон и убил девушку. Из-за них же Укротитель послал своих мордоворотов убить и меня…
В этот момент в кабинет вошёл капитан Никандров, и Лёвин замолчал.
– Вот принёс тебе фотки машины-утопленницы. И копию протокола с места осмотра её нахождения.
Гуляев поблагодарил капитана и тот, оставив на столе протокол с фотографиями, ушёл. Лёвину удалось краем глаза посмотреть эти снимки, и он сразу узнал Юлину машину. В голове у Феликса всё перемешалось.
«Неужели Юля погибла? Может, Укротитель решил избавиться и от парней? Да, ну и дела. Надо пока молчать про эту тётку. А я уже было хотел сознаться, что навёл парней на адрес Ольгиной матери, и при мне тётка коньки отдала», – так думал Лёвин, пока опера рассматривали фотографии.
– Ну, чего замолчал? – спросил его Гуляев. – Расскажи нам, как это получилось, что тебя должны были убить да не убили. И откуда ты всё же знаешь о смерти Ивановой. А так же скажи, где сейчас могут находиться остальные члены вашей так называемой команды.
«Точно берут на понт. Машина-то Юлькина. Значит, её уже нет в живых. Нет раскрываться пока ещё рано», – подумал Лёвин, а вслух сказал:
– Олег Олегович, про себя я всё могу сказать, а вот где находятся парни с Юлей, я не знаю. Честно не знаю… А что касается меня, то Щербатый со Скрипачом подошли ко мне у торгового центра и насильно увезли в лесополосу. Там они стали наказывать меня за якобы украденные мной деньги, полученные за выступление ансамбля. Вот тогда я и догадался, что если и была кража денег, то это мог сделать только Антон. Я стал им говорить… если это можно так сказать, что говорить. Нет, я орал, а не говорил, что не брал денег, но они всё равно продолжали бить меня, и причём очень больно. У меня даже кровоподтёки есть на теле. Я могу их показать.
После этих слов Лёвин собрался поднять футболку, но Петров остановил его.
– Нечего нам здесь стриптиз устраивать. Мы не медики и в этом не разбираемся. Ты не отвлекайся, а продолжай рассказывать, как ты сумел спастись.
– Я просто сумел их убедить, что ни в чём не виноват. Они ведь тоже не дураки. Поняли, что за убийство по головке не погладят, и отпустили меня. Только сказали, чтобы я им на глаза не попадался. Вот и всё.
– Да, заливаешь ты классно. Сразу видно, что ты из Одессы. Ну ладно. Считай, что мы тебе поверили, – сказал Гуляев, хитро улыбаясь. – Но ты не сказал, откуда знаешь о смерти Ивановой. И почему ты оказался в аэропорту, и как вышел на Укротителя тоже не сказал. Ведь ты говорил, что никогда его раньше не видел.
Лёвин опустил голову и прошептал себе под нос:
– Да, я немного запутался. Не уследил за словами… Ну да ладно, скажу всё как есть.
Он пригладил свою шевелюру и, выпрямившись на стуле, решительно сказал:
– Да, я из Одессы и горжусь этим. Но я честный человек и буду с вами откровенен. Когда меня парни отпустили, то мне стало очень за себя обидно. Я поймал тачку и вернулся в торговый центр. Потом, пересев в свою машину, удачно проследил за Юлей и узнал, где живёт Укротитель…
– Так ты знаешь, где дом Укротителя? – снова перебил его Гуляев, и от радости на миг забыл выяснить про Иванову, не подумав о том, что об этом доме он может узнать и от самого Укротителя.
– Олег Олегович, не перебивайте меня. А то я забуду, что говорил, а что умолчал… Так вот, значит, я проследил за Юлей. Это было вчера, а сегодня я решил поговорить с Укротителем и объяснить, что денег у него не крал. Когда я подъехал к его дому, то увидел, что он выезжает со двора. Ну, я и поехал за ним. Ну, а когда увидел, что Укротитель подъехал к аэропорту, то понял, что он хочет сбежать…
– И решил не дать ему покинуть Россию. Да ты патриот, любящий родину, – с ехидством перебил его Петров.
– Если вы так и будите перебивать меня, то я больше ничего не скажу… Да и говорить мне больше нечего. Я всё уже сказал.
Лёвин сделал обиженный вид и надул губы.
– Хорошо. Будем считать, что я тебе поверил. Но не во всём. Я прекрасно понимаю, что о главном ты мне не сказал, а утаил. Но пака оставлю тебя в покое. Вот я здесь составил протокол согласно твоим показаниям. Прочти его и распишись.
– Да, Лёвин, ты ещё тот гусь. Я не понимаю, зачем ты тянешь время, и выкручиваться? – обратился к продюсеру Петров. – Вот я смотрю на тебя и вижу, что ты умный мужик, но изворотливый не по делу. Я всеми фибрами своей души чувствую, что ты утаил от нас главное: своё отношение к убийству девушки, к преследованию Сергеевой и к смерти Ивановой. Ты думаешь, что я тебя не внимательно слушал и не заметил, как ты всячески старался обойти разговор об Ивановой? Нет, милый мой, заметил и теперь точно уверен, что ты причастен к её смерти. Ну, своё признание ты озвучишь капитану Гуляеву, а я спрошу тебя о музыкантах. Как я понял, они вообще не при делах. Но хотелось бы знать, откуда они взялись. Возможно, конечно, этот вопрос скорей всего к Укротителю... А вот твои подельники, которые били тебя, наверняка оставили в живых не из чувств сострадания. Очевидно, ты им пообещал что-то очень интересное. И, конечно, ты не хочешь выдавать их место нахождения, как бы из чувства благодарности. Здесь я с тобой согласен. Как говорится – долг платежом красен. Но на самом деле это не так. Ведь если бы ты им был должен, то непременно выдал бы их, чтобы не отдавать долг. Здесь, скорей всего, они что-то о тебе знают, чего мы не должны знать. Вот поэтому ты и молчишь как партизан. Ну, а чтобы тебе лучше думалось и вспоминалось, ты посидишь у нас немного, а там видно будет. Но помни, что и мы не лохи.
Опера строго, как это они умеют делать, посмотрели на Лёвина, но тот старался вести себя спокойно и ничем не выдать своего волнения. Гуляев распорядился, чтобы привели Укротителя, а продюсеру назидательно сказал:
– Сейчас, Лёвин, тебя отведут в кабинет, где только что был Укротитель, и там ты всё хорошенько обдумай.
«Обдумаю, обдумаю. Нет, сыщики, не ждите от меня откровенного разговора. Вы никогда не узнаете, что я заранее всё продумал: дать девчонкам в запечатанных конвертах по пятьсот тысяч рублей и как забрать у них деньги. Зря они отказались идти в ресторан. Антон же всего лишь был исполнителем. Нет, пусть всё остаётся как есть. А если что пойдёт не так, то я придумаю, как выкрутиться», – подумал Феликс, когда конвоир выводил его из кабинета.
«Ничего, расколешься, как миленький. Я выведу тебя на чистую воду. И твой изворотливый ум тебе не поможет», – так подумал Гуляев, провожая взглядом Феликса.
Когда ввели Укротителя, то Гуляев предложил ему присесть. Тот же прежде чем сесть на стул, на котором только что сидел Лёвин, отряхнул его, словно от мусора, после чего сел. Держался он спокойно и уверенно. Укротителя нисколько не волновало, что здесь наговорил Лёвин, так как тот конкретно ничего о нём не знал. Он считал, что Лёвин ему не опасен, а троица, которая была бы интересна операм – мертва. О своих предыдущих аферах Укротитель решил умолчать, а аферу с кастингом выдать за первую попытку нажиться нечестным путём.
– Карл Данилович, давайте поговорим о вашей деятельности, – обратился к нему Гуляев. – Интересоваться, сколько на вашем счету денежных средств, пока не будем. И пока оставим в покое ваши предыдущие дела. О них вы расскажите позже. Сейчас же нас интересует один вопрос – где ваши подельники? Или как говорит Лёвин, члены команды. Благодаря вашей афере с кастингом убита девушка. Так же Щербатый со Скрипачом довели Иванову до сердечного приступа, и женщина скончалась. По вашему распоряжению они же чуть не до смерти избили Лёвина. И они же преследовали Ольгу Сергееву. И ещё неизвестно, чем бы это могло всё кончиться, если бы девушке не удалось скрыться. Ведь вы понимаете, о чём я говорю? Раз вы являетесь организатором криминальной деятельности, то и отвечать вам придётся сполна. Вот что на это всё вы можете сказать?
«Они, оказывается, ещё и какую-то бабу завалили? А промолчали. Да, правильно я поступил с ними. Правильно. Значится, так. Я прямо сейчас всё переиграю и разрушу сложившееся у оперов представление обо мне», – подумал Укротитель, а вслух сказал:
– А с чего вы решили, что я организатор какой-то аферы? Со слов этого толстяка? Так я лично не знаком с ним и о своих делах и планах с ним не делился. А то, что он подошёл ко мне в аэропорту, так это его проблемы.
– Так, а ну-ка подождите строить из себя невинную овечку, – резко прервал его Петров. – У вас, видно, с памятью не всё в порядке. Из ваших же слов ясно, что вы знакомы с Антоном. Вы же удивились тому, что он мёртв.
– Да, я удивился этой новости. Об Антоне мне рассказывала Юля. Конечно, услышав о его смерти, я удивился. Чего здесь непонятного?
– Вот вы говорили, что вы не Укротитель, а Вольный Карл Данилович…
– А что я разве не Вольный? – засмеялся Укротитель неестественным смехом.
Опера были удивлены его смеху и заметили, что смеяться этому человеку не идёт. Потому что и так строгое выражение его лица стало неприятным, даже отвратительным. А в тёмно-карих глазах появилась жестокость, и уголки рта, вместо того чтобы расплыться от смеха, сузились. Смех же его исходил глубоко из груди, напоминая смех Фантомаса. Петров почему-то плюнул через плечо и спросил:
– Так получается, что вы не причастны к кастингу и не являетесь организатором этой самодеятельности?
– Нет, конечно. И потом, только для Юли я был Укротителем. Она была моей любовницей и так ласково меня называла. Я даже в её телефоне был вписан Укротителем. Ну, а сам я ни Лёвина, ни Антона и этих, как там вы говорите, Щербатого со Скрипачом не знаю и в глаза никогда не видел.
– А вот Лёвин говорит, что проследил за Юлей и выследил вас, – сказал Гуляев, думая, что же теперь на это скажет Укротитель.
– Ну, это естественно, что он вышел на меня. Юля приехала ко мне в гости, и я очень был рад ей… Просто не понимаю, кто придумал, что я организатор кастинга.
– Скажите, Карл Данилович, а какая машина была у вашей любовницы? Ведь она к вам приезжала на своей машине? – поинтересовался у него Петров.
– «Фиат», – ответил Укротитель и еле заметно прикусил губу.
– Олег Олегович, вам не кажется странным поведение ваших задержанных? – обратился Петров к Гуляеву. – Как они складно поют. Один ни в чём не виноват, да и другой тоже сбрасывает с себя все подозрения. А что – это удобно, когда нет в живых Антона, да и машина девушки в пруду. Лёвин сваливает свою вину на Антона, а Укротитель на любовницу. И заметь, никто из них не говорит нам о месте нахождения Щербатого и Скрипача.
Укротитель хотел уже возразить Петрову, но его перебил Гуляев.
– Ты прав, старший лейтенант. Укротитель не хочет нам рассказать об их месте нахождении, потому что машину с парнями сбросил в пруд и свою любовницу вместе с ними.
При этих словах в глазах Укротителя появилось смятение.
«Они, наверно, уже нашли машину и тела в ней. Но никто не видел меня у пруда. Чёрта с два они что-то смогут доказать, а в доме я всё подчистил», – подумал Укротитель и, взяв себя в руки, без волнения в голосе ответил:
– Никого я никуда не сбрасывал.
Капитан достал из стола фотографию утопленной легковушки и показал её Укротителю. Тот внимательно стал всматриваться в снимок.
– Что, высматриваешь в машине трупы? – с ехидством спросил Петров, – Так их в ней нет. А вот интересно где они?..
– Давайте больше не будем играть в выкрутасы, – вступил в разговор Гуляев, – а лучше поедем в одно укромное местечко, чтобы взглянуть на беленькую легковушку, которую недавно вытащили из пруда. Это случайно не рядом с вашим домом будет, Карл Данилович? – спросил Гуляев.
– Нет, не рядом, – машинально ответил Укротитель и его тёмно-карие глаза стали темнее ночи.
– А откуда вам знать рядом или не рядом? – спросил здесь же Петров.
Ответа не последовало. Мужчина тяжело вздохнул, и у него на лбу появились морщины.
«Эти опера своими вопросами хотят запутать меня и заставить проговориться. У них на меня точно ничего нет. Только парни с Яной могут раскрыть все мои карты, но их нет в живых. Но почему следаки говорят, что трупов в машине нет? Не надо поддаваться на их провокации и играть с ними до конца», – думал Укротитель, не желая идти на чистосердечное признание.
– Тогда скажите, где находится ваш дом. И мы посмотрим, есть ли рядом с ним пруд или нет, – сказал Петров, показывая всем своим видом, что готов прямо сейчас поехать к дому Укротителя.
– Да, у меня есть загородный дом. И именно о нём я вам сейчас и говорил. А почему я сказал, что не рядом, потому что рядом с моим домом никакого пруда не имеется. И не надо на меня давить и применять ваши психологические приёмы. Я даже могу с вами проехать и показать свой дом.
– А что. Это хорошая идея. Лучше вы нам покажете его, чем Лёвин, – сказал Гуляев.
Ему действительно не терпелось скорей побывать в доме Вольного. Он прекрасно понимал, что основной разговор будет ещё впереди. Тратить же время на бессмысленный сейчас допрос он не хотел.
Пока Гуляев размышлял над дальнейшими действиями, Вольный в это время был озадачен словами оперов.
«И всё же надо было дождаться, когда машина полностью скроется под водой, а не уходить раньше времени», – мысленно казнил себя Укротитель за свою самоуверенность.
– Ну что же, Карл Данилович, сейчас семнадцать часов и давайте не будем тянуть время, а поедем к вашему загородному дому, – предложил Гуляев и позвонил дежурному, чтобы тот выделил кого-нибудь из полицейских для сопровождения задержанного.
Продолжение следует...
http://proza.ru/2022/12/31/400