Мы не хотели умирать,
ни я, ни Колька,
Но нам не дали выбирать –
кому и сколько.
Вложили в руки автомат,
вписали номер…
Потом ранение, «санбат»…
и Колька помер.
А мне наверно повезло,
я оклемался,
И всем пророчествам назло,
в живых остался.
Вернулся в строй, врага кромсал
аж до Берлина,
И на Рейхстаге написал: –
«За сына!»