TEIL II. DIE RUCKKEHR DER PRINZESSIN
«Thou hast no power against me», said Cuchulain. «I have power indeed», said the woman; «it is at the guarding of thy death that I am».
The Ulster Cycle, The Cattle-Raid of Regamna
Глава XXIV Dagur islenskra bokmennta
— То была война королей света и тьмы, — бабушка укрыла Генриха младшего пледом. — Но этой битвой повелевало небо. Богиня разрушения Морриган хотела, чтобы победила смерть. Она управляла воинами, как марионетками. Ей было интересно наблюдать за тем, как короли убивали сами себя. Морриган никого не оставила в живых. Она уничтожила всё, чтобы из пустоты создать свой собственный мир.
Генрих перевернул страницу и увидел жрицу, приносящую в жертву царей майя.
— Эта богиня приходит, когда начинается шторм, когда извергаются вулканы. Она захватила трон, настроив друг против друга двух скандинавских конунгов. Она убила инков и стала править Мачу-Пикчу.
За окном — Северный полюс. Даже снеговики замёрзли насмерть. Сказочное королевство вечного лета захватили гренландские боги.
Снег шёл внутри маленького мира. Вернувшись с новогодней ёлкой, Трубочист и ведьма Эвелин впустили в пряничный дом ветер питерак:
— Бабушка, почему в твоих сказках всегда побеждает зло!? — возмутилась Эвелин. — Волшебник спасёт нас от тьмы!
— Но разве Волшебник, посылающий тёмных всадников, не есть зло? — возразила рассказчица.
— Он защищает своё королевство! Драугры приходят лишь к плохим людям.
— Правитель истребляет волшебных существ. Значит, они тоже плохие?
— Эльфы всегда были злыми, — уверенно сказала ведьма. — Мне не нравится Морриган, потому что ей нет никакого дела до простых людей и нашего мира...
В огне камина догорало рождественское полено.
— Здесь ты права, — кивнула бабушка. — Во время праздника урожая друиды нашли мёртвого Фавна. Жители Сида рассказали, что его убил Добрый Волшебник. Верховный друид не мог смириться со смертью духа леса… В ночь Самайна он совершил дьявольский ритуал и призвал из мира холода и смерти богиню Морриган.
— Что было дальше? — поинтересовался Генрих.
— Однако она не защитила их от смерти.
Из-под земли послышались голоса мёртвых. Ветер за окном предупреждал о конце.
Внезапно дверь распахнулась, и в пряничный домик ворвались драугры. Их предводитель подошёл к Эвелин:
— Этой ночью ты спустилась в Подземное Царство! — он замахнулся мечом. — Готовься к смерти!
— Подождите! — воскликнул Трубочист. — Я видел, как одна девушка уходила со Скелетом в пещеры. Я знаю, кто это!
***
Две подруги потерялись в лабиринтах Инишоуене графства Донегол. Форт Грианан стал границами их маленького мира. Они чувствовали себя защищёнными в этой цитадели, но не могли выйти за её пределы. В мире без Ледовитого океана и гавайского солнца путешественникам оставалось лишь умереть.
Скелет трубил в волшебный рог. Через тело Ровены проскальзывали призраки проклятых королей, сражающихся за власть. Ей пришлось взять в руки волшебный меч, чтобы защищаться. Но теперь она могла убить даже тех, кто погребён под землёй.
Ровена поднялась по каменной лестнице на вершину форта и осознала, что за его пределами ничего нет. Только Баренцево море бушевало в пустоте.
Странница понимала язык северных волн. Она не могла поверить, что вернулась домой. Баренцево море приветствовало её бурей, способной уничтожить даже смерть.
Гренландские киты проглотили звёзды вечной ночи. Медведи просыпались от спячки… Бесстрашные утки катались на беспокойных волнах. Они знали, что море не тронет тех, кто только вернулся из странствия.
В лазурных льдах рождался полярный день. Ровена видела восходящее солнце инков. И этот лабиринт скал — дорога на Мачу-Пикчу. Из бездн небытия ей слышался зов духов Анд. «Упав вниз, ты вознесёшься на небеса… — предсказывали они».
Ровена подошла к краю обрыва, волны Баренцева моря подхватили её и забрали с собой.
Тонуть — словно засыпать во сне. Горы уходили глубоко под землю и превращались в священные храмы майя. Мир перевернулся. Под водой скрывалась суша…
Ровена очутилась в чаще каменного леса. На священных камнях были выгравированы руны — Хагалаз, Тейваз и Перт мерцали в темноте.
Падал красный снег — в центре менгиров и дольменов друиды совершали жертвоприношение. Они отрубили человеку тыквенную голову и сожгли её. «От гибели нас может защитить лишь тот, кто несет с собой смерть…», — прошептал верховный друид.
Странница услышала стук топора и пошла на звук. На минуту ей почудилось, что она вернулась на остров Мэн. Там, в мире мегалитов, под кельтскими звёздами принцесса познакомилась со Скелетом.
По пути ей встретился дровосек. Ровена уже видела его когда-то в другом сне, но не могла вспомнить, в каком…
— Извините, вы не знаете, как выбраться из этого леса? — спросила она.
Тени подслушивали их разговор.
— Я как раз закончил работу. Сейчас я направляюсь в деревню. Можете пойти со мной...
Они плутали в каменном лабиринте символов. Гавайские петроглифы предсказывали конец света. Под водой извергался древний вулкан. Менехуны погибали в огне…
Менгиры сменялись могилами — деревня была уже близко.
— Мы пришли, — дровосек раздвинул рукой ветви каменных деревьев...
Лава поглощала сельву Петена, в которой ещё недавно Ровена пряталась от тропического дождя. Она видела сожженные маисовые поля и разрушенные пирамиды. Боги не спасли майя от извержения вулкана.
Ровена обернулась. На голове дровосека сияла корона Подземного Царства:
— То, о чём ты мечтала — это смерть.
***
— Уже час дня! Пора вставать! — разбудил дедушка. — Я сделал тебе колумбийское кофе.
Хрустальный северный олень стоял на прикроватной тумбочке, словно никогда не был разбит. Рядом на подушке лежала маска, подаренная Онейдой.
— Я ещё немного посплю, — Ровена закуталась в одеяло.
— Ночью надо спать, а не гулять по Подземному миру! Впрочем, я надеюсь, что это поможет тебе хорошо написать научную статью. Просыпайся! Магда просит вас с Патрицией помочь ей нарядить ёлку в главном зале.
Он кинул в неё мягкого полярного медведя и ушёл.
Сон напомнил ей об одной исландской легенде. Ровена поспешила записать свои впечатления. Она решила провести параллели с фарерскими, гренландскими и даже гавайскими сказками. «В гавайской мифологии тоже есть скрытый народ — менехуны!», — рассуждала она.
Ровена открыла книгу фарерских легенд и нашла предание «Skogir I Foroyum. Одна строчка была написана кровью: «Пусть обратится книзу то, что было сверху, и обратится наверх то, что было снизу!»
Она писала научную статью про Исландию, но думала о Чили и Перу. Студентка изучала северные сказки и одновременно листала сборник латиноамериканской поэзии.
На листе бумаги из витиеватых букв сливались два противоположных мира.
Её любимое исландское слово — «draumur». Оно звучит, как шум океана. В узорах слова «eldfjall» ей мнилось королевство эльфов. «Hrafn» — словно её имя. Колдуны произносили слово «galdur» и насылали на волшебный мир смерть. Но под снегом лежали мёртвые, готовые проснуться ото сна. Над снежной пустыней скоро взойдёт гавайское солнце, и волны бесконечного южного моря вернут покойников к жизни.
Закончив статью, Ровена спустилась в холл. Внизу её ждала Патриция. Подруга была расстроена — в рождественской коробке она обнаружила лишь украшения для Самайна.
— Украсим ёлку тыквами и мертвецами, — Ровена достала скелета и повесила его на ёлку. — Будет готический Новый Год в стиле романов Диккенса.
— Но будет ли это соответствовать теме праздника?
— Изначально Новый Год — праздник смерти.
— Если честно, то я удивлена, что ты согласилась наряжать ёлку…— Патриция расставляла могилы в правильном порядке, создавая точную модель кладбища. — Ты ведь считаешь это бессмысленным.
— Я полна сил! Ночью я спустилась в Подземное Царство… Это было одно из самых лучших путешествий в моей жизни… — прошептала Ровена. — Я была в Исландии, Норвегии, Мексике, Боливии, Гватемале… Я плавала в Карибском море, убегала от племен майя …
— Магда рассказывала, что одному воину там вырвали сердце. После смерти на него надели маску, и теперь странник не знает, кто он…
— Мне жаль этого человека. Майя мне не понравились… Они слишком много о себе думают. Но я тоже могу вырвать им сердце и принести их в жертву.
— Если ты была в Исландии, то как ты попала в Гватемалу? Эти страны находятся на противоположных концах света…
— Через вулкан.
— Всё это так интересно! Но почему ты вернулась? Ты мечтала об Исландии…Ты бы не хотела там остаться навсегда?
— Подземный мир мне нравится больше, чем реальный. Но я не хочу всю жизнь оставаться на одном месте. Главное, что я теперь я больше знаю об Исландии и могу раскрыть тему моей научной статьи более глубоко.
— Про что твоя статья?
— Я изучаю, как смерть в сказках становится жизнью. Мне нравится исследовать моменты, когда мир, который герои принимают за реальность, оказывается небытием.
— У меня сказки не ассоциируются со смертью… — не согласилась Патриция.
— Они показывают путь в темноту,— Ровена украсила ёлку гирляндой из мертвецов. —С самого начала герои уже мертвы.
— От тебя даже скелеты повесились, — отметил проходящий мимо Артур.
— Что это с ним? — удивилась Патриция.
— Не обращай внимания, — ответила Ровена. — Он мне завидует.
Вместо новогодней ёлки Магда увидела алтарь поклонения Сатане. Ёлка была украшена скелетами и головами побеждённых кельтских монстров. Кости свисали, подобно сосулькам.
— Магда, этой ёлкой мы отдаём честь древним кельтским традициям, — объяснили студентки. — Это возвращение к язычеству.
— Ладно, ничего уже не исправить… — сказочница протянула им рождественское украшение. — Поставьте под ёлку хотя бы мою волшебную деревеньку.
Ровена смотрела на снеговиков, живущих в пряничном домике, и завидовала их сказочной жизни. Они дружат с Санта Клаусом, катаются на санках и не знают о мраке и погибели. Она хотела попасть в их чудесный мир. Но всё — небытие. И даже эльфов ничто не спасёт от смерти...
***
Перед вечером исландской литературы Ровена надела свитер лопапейса, накрасила ресницы синей тушью и губы ярко красной помадой. Научная конференция — война идей. Студентка знала, что ей будут задавать провокационные вопросы. Но она была готова ко всему.
Её доклад был первым:
— Хильдур падает в бездну. Она умирает в мире людей, чтобы возродиться в царстве эльфов. После смерти героиня становится королевой аульвов. Волшебная страна, в которую попадает Хильдур, отсылает к острову вечной молодости Тир на Ног и гавайскому Канехунамоку. Это уход в мир смерти. Но из него можно вернуться… И смерть олицетворяет воскрешение. В сказке «Дьякон из Миркау»Гвудрун увозит с собой её покойный муж. В «Снорри с Хусафетль и «посланец» по велению волшебника из мёртвых восстают драугры. Это встречается и в гренландском фольклоре: эскимосский шаман создаёт из частей тел мёртвых людей монстра Тупилака. В исландских сказках границ между смертью и жизнью не существует. Это связано с тем, что исландцы живут рядом с вулканами. Они не боятся смерти, потому что им есть куда бежать — в страну эльфов, в мечту. Даже лежащие в могиле мертвецы верят в возрождение. Извержение вулкана — это одновременно смерть и рождение нового мира. Лава уничтожает, но дарит бессмертие. Причудливый гавайский мир возник после извержения вулкана. И те, кто умерли миллионы лет назад, вернулись.
После прочтения научной статьи Ровена вступила в полемику с доктором лингвистических наук Антуаном Дюбуа:
— У вас интересное исследование, но нет привязки к жизни, — отметил критик. — Сказки — отражение реальности. Вы склоняетесь к объяснению символов смерти с точки зрения трансмутации и алхимии. Но я уверен, что древние исландцы не задумывались об этом. Основная их задача была выжить. Сказка «Дьякон из Миркау» повествует не о возвращении мертвеца к жизни, а о страхе бедной вдовы, которая суровой зимой осталась совершенно одна. В этом ключе и нужно рассматривать исландские сказки. Тем более, в отличие от сказок других народов, они претендуют на достоверность. Вы придаёте драуграм глубокий символизм, сравниваете их с дикой охотой. Но речь идёт не о возрождении после смерти. Надо подумать над тем, какую реальность они отображают. Я надеюсь, вы понимаете, что за шлемами тёмных всадников прячутся захватчики, чужеземцы. Нам нужно обращаться к обыденной стороне сказок, а не искать там алхимические мотивы. Драугры — не те, кто восстали из мёртвых. Тёмных всадников не существует. Это лишь порождение языческого сознания. Я бы на вашем месте исследовал, какие политические события повлияли на то, что древние исландцы придумали драугров. Надо реально смотреть на жизнь.
— Я не согласна с вами, — возразила Ровена. — «Старшая Эдда» является доказательством того, что древние исландцы задумывались о бессмертии. В «Прорицании вёльвы» говорится о смерти и возрождении мира. В «Снах Бальдра» Один спускается в Подземный мир. Гииннунгагап олицетворяет первозданный хаос. Это позволяет нам рассматривать исландские сказки не только с точки зрения действительности. У жизни есть и другая сторона — тёмная и неизведанная. Даже читая сказки, мы должны пытаться заглянуть за пределы их реальности.
— Ваше исследование не актуально. Мы — не древние исландцы. И мы не верим, что драугры — восставшие мертвецы, которыми управляет злой волшебник. Вы видите в этом алхимическую традицию. Но мы хотим услышать от вас другое… Новая эпоха требует переосмысления символов.
— Но ведь вы сами отмечали, что исландские сказки претендуют на достоверность. И тёмные всадники — это часть сказочной реальности. Они приходят, чтобы убить. Они — не призраки, не отвлеченные символы. Они приносят с собой смерть. Следовательно, они существуют.
Профессор усмехнулся:
— За всю свою жизнь я ни разу не встречал драугров. Но я видел людей, которые мне хотели отомстить. В сказках они приобрели гиперболизированный оттенок. Поймите одно — мы ждём от вас не мистическое объяснение, а реальное. Я к вам не придираюсь, Ровена. Вы уходите в мистику… Я считаю, что это пережиток прошлого. Если я увижу драугров, я возьму свои слова обратно. Но посмотрите вокруг — их нет. Вот она — реальность без чудес, колдовства и воскрешения.
— Нет никакого значения, верите ли вы в драугров или нет, — сказал Шут, сидящий в зале среди гостей. — Они уже здесь.
Тёмные всадники пришли, чтобы забрать принцессу под землю. Но они встретились, как старые друзья. Ровена посмотрела в их огненные глаза и увидела их последнюю битву.
На вулканическом песке лежали трупы кельтских богов, павших в битве за корону Роланда. Великие герои были обречены на смерть. Ровене нравилось смотреть, как марионетки убивают друг друга.
Бессмертные погибнут в этой битве… И она наденет корону.
Неприступные башни рушились... От кельтского мира остались лишь руины.
Мёртвых больше ничто не потревожит в их уютных могилах. Короли проиграли эту войну. И Ровена отпускает их…