Полная версия:
https://vk.com/club87908871
Последний побег Джеронимо. Январь 1886г.
Смерть капитана Эммета Кроуфорда.
Скауты Кроуфорда.
3 января 1886 года капитан Эммет Кроуфорд покидает свой базовый лагерь в Сьерра-Мадре, чтобы отправиться на охоту за апачами-чирикауа. Отряд был обеспечен 12-дневным пайком, обоз тянули 11 самых сильных и специально обученных мулов (как заявил Генри В. Дейли, начальник команды погонщиков), трех упаковщиков и 75 разведчиков/скаутов/следопытов-апачей, среди них Датчи, Микки Фри, Руби (Ruby, Rubie), Рамон или «Чи-кис-ин» (Chi-kis-in, сын вождя апачей Белой горы Педро), Сэмюэл Биндей и На-ва-же-тах (Nah-wah-zhe-tah, знахарь Белой Горы, также называемый Nosey, Носи). Выдвинулись пешим маршем, оставив Дейли ответственным за оставшихся мулов, а нездоровых скаутов оставили охранять лагерь.
В ночь перед отъездом На-ва-же-тах, знахарь, провел обряд. Апачи-скауты начали круговое движение в танце, и опускаясь на колени возле шамана, прикасались губами к священному поясу, которым он благословил их перед выходом на тропу войны. Затем скауты провели совет, на котором заявили, что будут выполнять свой долг и сражаться с враждебными апачами. Примерно 45 лет спустя следопыт чирикауа Кинжуна (Kinzhuna) вспоминал о действиях знахаря: «Он пошел в поход, чтобы защищать их. То, что он видел, было его тайной. Если что-то должно было случиться, он знал это. Он пел. Той ночью он сказал скаутам, что ... мы увидим Джеронимо. И это произошло». По словам Кинжуна, танец был в ночь перед нападением на лагерь Джеронимо, но это было просто результатом его ухудшающейся памяти. Обряд был проведен в ночь на 2 января. Маус и Шипп также упоминали, что танец состоялся в ночь перед тем, как они отправились к реке Арос.
Отряд последовал по следам передовой разведгруппы, в которой были Том Хорн и 10 скаутов-апачей (среди них Нойот, Цедекизен, Фатти, Куни, и Сеготсет или Сиготси, также называемый Хуан Педро), которые продвинулись уже на несколько километров вперед. Они направлялись к реке Арос, где, как сообщили мексиканцы, у Джеронимо был разбит лагерь. Они пробрались вброд через Арос и поднялись на высокие холмы, расположенные на другой стороне реки. Там они обнаружили следы пяти чирикауа, слившихся чуть дальше с другими следами - от коровьих и лошадиных копыт.
7-го января Том Хорн отправил капрала из бедонкое Сеготсета и еще одного скаута с депешей для Кроуфорда. Теперь, когда они нашли след, Кроуфорд отправил Сеготсета в базовый лагерь с приказом Дейли выдвинуться вперед с погонщиками мулов. Затем Кроуфорд повел свой отряд по пересеченной местности между рекой Сатачи и рекой Арос. Ноче, Фатти и Хорн шли в основном по ночам, продвигаясь по труднопроходимой местности, которая вела прямо к Эспиноса-дель-Дьябло, как называлась местность, которая находилась к западу от границы Чиуауа.
Кроуфорд продвигался по каньонам, крутым гребням и опасным обрывам. По пути они обнаружили мертвые коровьи туши - явный признак того, что они приближались к вражескому лагерю. Из полученных сигналов скауты поняли, что Найче был с Джеронимо. Найче, как и его отец Кочис, иногда оборачивал копыта лошадей кожей, чтобы защитить их. Отряд Кроуфорда двигался в основном ночью. Они сильно страдали от холода, и одеяла, которые каждый использовал для сна, едва согревали их. Иногда спать было невозможно. Они пили кофе и готовили еду в течение дня, выбирая места, где костер не был виден, и используя сухие дрова, чтобы избежать дыма. Скауты апачей шли далеко впереди, на передовой. Они обнаружили несколько лагерей, покинутых чирикауа, выбор которых свидетельствовал об их осторожности. Они были расположены на возвышенностях таким образом, что при подъеме их было невозможно увидеть, в то время как при спуске ни одна преследующая группа не могла застать врасплох наблюдательные посты, которые они всегда держали в тылу. Работа женщин-апачей по доставке воды и дров в эти места была не менее важной.
Маус оценил, что его скауты-чихенне серьезно относились к своей работе, особенно когда речь шла об их общем благополучии. В одном месте по пути Маус отошел от отряда, чтобы отправиться на охоту. Он не ушел далеко, когда увидел сержанта Руби, который неукоснительно выполнял инструкции своего (Локо) тестя. Поскольку поблизости были обнаружены следы чирикауа, он велел Маусу вернуться в лагерь. Маус вспоминал про скаутов: «Ничто не ускользает от их бдительных глаз, когда они молча шагают в своих мокасинах… Их система нападения и флангов была идеальной».
Шипп, у которого в его роте «Д» было 15 чоконен, бедонкое (Биндей) и недни (Фатти), был в равной степени восхищен всеми апачами, но особенно Ноче, Куни, и Фатти. Последних двух он описал как «невысоких, широкоплечих и обладающих почти безграничной выносливостью; по своей дикой натуре они были настолько честными и преданными, насколько могли, и великолепными следопытами… Наблюдая за скаутами, любой мог понять, что будет трудно попытаться поймать враждебных чирикауа с помощью людей, обученных и экипированных на манер наших собственных солдат». Шипп также признал преимущества скаутов чирикауа перед западными апачами: «Чирикауа никогда не переставали восхищать меня. Их знание местности, их способность наблюдать и делать выводы, их внимательность, твердость и умение заботиться о себе при любых обстоятельствах, заставляли иногда воспринимать их как каких-нибудь высших существ, из другого мира». Шипп закончил описание апачей словами: «Если бы наша небольшая армия численностью 25 000 человек была такой же как эти апачи, движимая тем же духом, она была бы непобедима, как лучшие армии, существующие в настоящее время в Европе».
Кроуфорд продолжал двигаться вперед. Трудности ночных переходов по такой сложной местности, где приходилось перебираться через скалы и спускаться по глубоким темным каньонам, были огромными. Они не могли двигаться до конца дня, так как им нужно было осмотреть большой участок местности впереди, прежде чем решиться на ответственный шаг. Оленей было много, но они не могли стрелять в них, чтобы не шуметь. Наконец, после утомительного марша, на закате 9-го января двое скаутов из ночной передовой группы вернулись в лагерь Кроуфорда с сообщением, что обнаружен лагерь чирикауа, расположенный на высоком гребне в районе Эспинасо-дель-Дьябло (муниципалитет Тепаче, Сонора), а именно: примерно в 20 км к юго-востоку (ранчерия чирикауа находилась примерно в 96 км. к югу от Накори-Чико, Сонора), на реке Арос. Не теряя времени даром, Кроуфорд решил совершить ночной марш, надеясь выйти на удачную позицию для атаки на рассвете.
Они устроили короткий привал примерно на 20 минут, без костра, и немного перекусив черствым хлебом и отсыревшим беконом. Врач, доктор Дэвис, был крайне истощен, как и переводчик Консепсьон, к сожалению, который тоже не мог идти дальше. Они были на непрерывном марше уже около шести часов, все люди были очень измучены, у них болели ноги, и даже скауты-апачи демонстрировали усталость от утомительной ходьбы. Некоторым пришлось остаться, вместе с тремя упаковщиками и 11 мулами. Дальше отправились Кроуфорд, Маус, Шипп, командир скаутов Уильям Х. Харрисон, солдат-санитар Фрэнк Дж. Немик (из роты «G» 4-го Кавалерийского полка) и около 77 скаутов, половина из которых были из чирикауа. Всех военных переобули в мокасины, для более бесшумного передвижения.
Эти ночные марши, следовавшие через очень сложный рельеф местности, с пересечением еще и бурных горных рек, которые нужно было переходить вброд, были крайне утомительны. Но известие о том, что стоянка врагов находится так близко, придавало им новые силы. С надеждой на успех, они поспешили преодолеть 20 км., которые были между ними и чирикауа. Была темная безлунная ночь. Большую часть расстояния путь пролегал по твердой скале, через горы и черные каньоны, казавшиеся бездонными. Это было просто чудо, что разведчики каким-то образом в темноте определяли дорогу. Но иногда спуск бывал настолько трудным, что люди не могли двигаться дальше, им приходилось карабкаться обратно и искать другой, более легкий путь. Капитан Кроуфорд был в конце концов очень истощен, он часто останавливался и опирался на свою винтовку либо трость, отдыхая.
Незадолго до рассвета 10-го января группа Кроуфорда догнала Ноче, Фатти и Тома Хорна.
Ноче.
Они шли в течение 18 часов по территории настолько труднопроходимой, что когда они прибыли, Джеронимо сказал, что по его мнению, «больше не осталось в мире такого места, где белый человек не преследовал бы его». Они находились к северо-востоку от лагеря чирикауа, откуда могли видеть вдалеке размытые силуэты скалистой позиции, занятой «враждебными». Кроуфорд, Ноче и Хорн решили окружить лагерь. Кроуфорд и Харрисон останутся на северной стороне, в то время как Хорн, Маус и Шипп с группой скаутов отправятся на восток, юг, и запад, соответственно. «Враждебные» чирикауа даже не подозревали, что американские вооруженные силы, ведомые их братьями скаутами-чирикауа, находились уже так смертельно близко от них. Они были настолько уверены в собственной безопасности, что даже не выставили часовых. Однако, глазами и ушами апачей стали имевшиеся у них мулы и ослы.
Они почти заняли позиции, окружив лагерь Джеронимо, когда послышалось ржание ослов. Трое воинов вышли посмотреть, в чем причина беспокойства, и увидели Мауса и скаутов, которые приблизившись к лагерю открыли стрельбу. Скаут апачей Харви Нашкин (Harvey Nashkin) вспоминал, что «враждебные» чирикауа застрелили скаута-сержанта Белой Горы Джин-ни-лса-ке (Jin-ni-lsa-ke [Jin-ni-ke], Джин-ни-ке), который был с Шиппом, который в свою очередь сказал, что по его мнению, именно скауты первыми начали стрельбу по врагам, когда те пошли посмотреть, что происходит с животными. Хорн согласился с Шиппом, заявив что скауты Белой Горы преждевременно открыли огонь по двум воинам, потому что им не терпелось отомстить за родственников, убитых группой Джолсанни (Ульзаны) возле форта Апач.
Как только атака началась, вожди собрали своих воинов, чтобы противостоять скаутам. Том Хорн отчетливо услышал голос Джеронимо, приказывавшего женщинам и детям покинуть ранчерию (rancher;a) и бежать на юго-запад, к реке Арос, проходящей между позициями Мауса и Шиппа. Поскольку ранчерия находилось примерно в 365 метрах от стада животных, женщины и дети имели успех при эвакуации из лагеря.
Хорн напишет в своей книге «Life of Tom Horn. Government Scout and Interpreter» («Жизнь Тома Хорна. Правительственный разведчик и переводчик»):
«Джеронимо запрыгнул на обломок скалы и крикнул: «Опасайтесь лошадей!», а через минуту добавил: «Бросайте лошадей и бегом к реке! С обеих сторон и выше над нами есть солдаты и скауты (апачей)! Пусть женщины и дети переходят реку, а мужчины остаются сзади!».
Плохая видимость способствовала замешательству, и обе стороны стрели друг по другу без всякого ущерба. Наконец, видя что ситуация ухудшается, Джеронимо крикнул: «Расходитесь и убегайте, кто как сможет!». Было видно, как смутные фигуры быстро спускаются по склонам гор и исчезают внизу. Несколько из «враждебных» чирикауа бежали в направлении, где находились скауты под командой лейтенанта Мауса. Произошла перестрелка, но никто не упал. Один чирикауа напал на лейтенанта Мауса верхом на лошади, и дважды выстрелил в него, после чего Маус бросил раненую лошадь и исчез в кустах, и не ясно было, ранен он или нет. Апачей-чирикауа преследовали в течение нескольких часов, но они растворились среди скал.
У чирикауа было два варианта: сдаться или бежать. Они могли уйти от людей Кроуфорда, но скауты-апачи застали их врасплох в том месте, которое Джеронимо считал самым безопасным убежищем. Кроме того, Чиуауа и Найче были обеспокоены тем, что ничего не знали о судьбе Джолсанни (Ульзана).
Людям Кроуфорда удалось захватить девять чирикауа (двух мужчин, семь женщин и детей). Том Хорн в своей книге рассказывал: «Когда мы преследовали их, я увидел одного ренегата, пытавшегося пересечь небольшой ручей (дренаж) примерно в 90 метрах от нас, и который хромал [...] Мы оба бежали, и с расстояния не более 22 метров я выстрелил в него. Затем он замер как вкопанный и повернулся ко мне. Это был старый Нана, которому было вероятно около 90 лет. Он сказал мне так спокойно, как будто просил свой паек: «Я сдаюсь». Затем он начал говорить по-испански, на котором говорил так же свободно, как любой мексиканец.
Нана сказал: «Я стар и не гожусь для войны, которая идет. Сейчас в моей жизни все изменилось. Теперь лучшие воины - это те, кто убегают первыми, и их мастерство как воинов зависит от того, как далеко они смогут убежать, когда начнется битва. Я знаю тебя, ты сын Сиби (он не был сыном Эла Сибера), сын железного человека, и он научил тебя сражаться всеми возможными способами [...]. У нас было достаточно людей, чтобы провести хороший бой, и мы могли уйтив темноте после боя, но нет, эти храбрецы все бегут, бегут, и бегут».
Старый Нана все еще сжимал в руках винтовку. Взяв ее за ствол, он взмахнул ей над головой и с размаху ударил об камень, разломав и бросив куски на землю со словами «Теперь я твой». Затем Хорн и Нана вернулись в лагерь.
Один за другим возвращались и скауты апачей. Сбежавшие чирикауа, всего около 80 человек, с 23 или 24 воинами, бросили все (еду, одеяла, припасы, 30 лошадей и мулов, а также почти все свое стадо. Им будет трудно выжить в высоких горах без необходимых для этого вещей. Люди Кроуфорда начали есть оставленную в лагере еду, состоящую из мескаля, свежей конины, также там осталось немного оленины и вяленого мяса. Все были измотаны. Было холодно и сыро. Одному из скаутов+ чирикауа удалось поговорить с Найче, который попросил сообщить командиру, что он хочет с ним поговорить. Скаут сказал ему, что этим офицером был капитан Эммет Кроуфорд, которого Найче знал. Вскоре после этого Найче отправил женщину в лагерь Кроуфорда (в большинстве сообщений говорится, что это была всего одна женщина, но Маус сказал журналисту Чарльзу Ламмису, что их пришло две, одна за другой. Также, в некоторых документах говорится, что Джеронимо отправил свою сестру, но похоже, что это произошло не в этом случае).
Ближе к середине дня, когда Кроуфорд и его люди отдыхали, прибыла женщина-апачка и сказала, что Джеронимо и Найче разбили лагерь у реки Арос, в нескольких милях от них. Из того, что сказала женщина, и из того, что Найче сказал скауту, можно было сделать вывод, что они рассматривали возможность сдаться и вернуться в резервацию. Кроуфорд отправил двух скаутов, чтобы они привели в отряд хирурга Томаса Б. Дэвиса, потому что с ним был Консепсьон, переводчик, говоривший по-апачски и по-испански. Накормив женщину мясом, Кроуфорд согласился встретиться с вождями на следующий день, на открытом горном плато в 1,5 км. от лагеря. Несколько скаутов были отправлены сторожить холм к востоку от лагеря, но все они заснули, приписывая это чему-то сверхъестественному. Когда Джеронимо находился поблизости - как они в этом были убеждены - шаман (Джеронимо) заставил всех врагов быть сонными. Скаут, которым вполне мог быть Эскинзан (позже известный как Джим Миллер), использовал свою собственную «церемонию», чтобы противостоять «силе» Джеронимо. Он начал петь до тех пор, пока они все не проснулись.
Ульзана, Эскинзан (Джим Миллер), Катлай.
Чирикауа были обеспокоены тем, что их обнаружили не только следопыты-апачи Белой Горы, но и свои же предатели апачи-чирикауа. То, что их собственные люди были армейскими скаутами, очень сильно их беспокоило, поскольку они хорошо знали все тайные места и укрытия апачей. Каков был бы результат этих переговоров? Этого не суждено знать никому, потому на следующий день на них напали мексиканцы. Американцам повезло, что за ними осталась сильная позиция враждебных апачей, в брошенном лагере которых они и находились.
На рассвете 11 января люди Кроуфорда заварили свой первый кофе в лагере, захваченном у Джеронимо. Они развели костры и пытались хоть как-то отдохнуть, но это было сложно воплотить из-за сильного холода. Они оставались без еды в течение многих часов, фактически, они не ели горячую пищу в течение нескольких дней. Неудивительно, что после стольких ночей непрерывного марша скауты-апачи устали и завалились спать прямо среди скал. Далее, лагерь был предупрежден об опасности криками нескольких часовых. Лейтенанты Маус и Шипп, а также Том Хорн вскочили, чтобы выяснить причину. Некоторые подумали, что это капитан Вирт Дэвис прибыл с 1-м скаутским батальоном апачей, поэтому часовые закричали на них на их языке.
Густой туман висел над горами, делая утренний свет очень слабым. Но поднявшись по скалам, они увидели очертания темных фигур, движущихся вдалеке. Затем внезапно раздался залп, осветивший стрелявших. Трое из скаутов апачей были ранены, один из них тяжело, и они быстро спрятались. Скауты схватили оружие и поддерживали огонь до тех пор пока капитан Кроуфорд, который остался лежать у костра, не крикнул им чтобы они остановились. Примерно через 15 минут перестрелка прекратилась, и тогда они поняли, что нападавшие были мексиканцами (позже выяснилось, что это были примерно 128 ополченчев тараумара из штата Чиуауа, и вполне возможно, что услышав голоса скаутов-апачей, они подумали что это «враждебны» апачи). Имея всего нескольких ослов для перевозки хозяйства и боеприпасов 44-го калибра к своим винтовкам «Remington», тараумара в течение 17 дней шли маршем с востока Сьерра-Мадре. Несколько человек из них, около 13-ти, осторожно приближались. Четверо из них вышли вперед.
Поскольку лейтенант Маус говорил по-испански, он прошел около 70 метров им навстречу, затем за ним последовал и капитан Кроуфорд. Маус объяснил им кто они такие, что они сражались с людьми Джеронимо и захватили его лагерь. Капитан Кроуфорд, который не говорил по-испански, спросил Мауса, объяснил ли он все мексиканцам, и тот ответил утвердительно. В этот момент все они стояли на расстоянии нескольких метров друг от друга. Командиром мексиканцев, уроженцев народности тараумара, с юга штата Чиуауа, был майор Маурисио Корредор (тот самый, который был в трес-Кастильос, сражаясь с Викторио). Он был высоким и крепким мужчиной, ростом около 1,80 метра, и выступал в качестве представителя ополчения.
Маурисио Корредор.
Губернатор Соноры Луис Эметерио Торрес написал генералу Круку письмо с жалобой на «грабежи», совершенные скаутами апачей из отряда капитана Кроуфорда. 11 января того же года Крук ответил: «Никто кроме меня не сожалеет о проблемах, существующих между нашими вооруженными силами и мексиканским народом. Я отправил с курьером копию вашего сообщения капитану Кроуфорду, чтобы он изучил его, и чтобы любое нарушение, совершенное разведчиками апачей, было строго наказано». Кроуфорд так и не получил этого послания. Последующее расследование, проведенное мексиканским правительством, показало, что мексиканцы знали, что нападают на скаутов апачей, а не на «отступников». Скаут из западных апачей Харви Нашкин слышал, как мексиканец сказал своим людям, что «волосы у разведчиков хорошие и длинные, и что из них получатся прекрасные веревки, так что давайте убьем их всех, чтобы получить их волосы».
Статья Мэриона Мауса «Кампания против апачей, 1885-1886 гг».
Несколько тараумара и скаутов апачей поочередно оскорбляли друг друга. Чирикауа сказали: «Не убегайте, если вы мужчины, потому что сегодня вы столкнетесь с мужчинами!», имея в виду большое количество женщин и детей, которые были убиты или захвачены в плен в Трес-Кастильос и на реке Сатачи. Тараумара ответили: «Мы - войска, которые разгромили группу Викторио… Мы убили Викторио и можем убить всех вас!». Это раздражало лидеров апачей-скаутов, поскольку многие из них потеряли своих родственников в Трес-Кастильос и на реке Сатачи. Чихенн Тседекитзен (Tsedekitzen), член роты «А» Мауса, был готов вступить в бой с тараумарами. Разведчики привели мула с патронами, и начали набивать свои патронташи. Затем какой-то чирикауа, вероятно, Фатти, сказал: «Хорошо, готовьтесь. Мы собираемся убить вас прямо сейчас!».
Лейтенант Маус в своей статье «A Campaign Against the Apaches, 1885-1886» («Кампания против апачей, 1885-1886») написал:
«Глядя на скалы, мы видели головы множества наших скаутов-апачей, с винтовками наготове, и слышали громкие щелчки затворов при заряжании... Я также помню выражение лиц мексиканцев, когда они гадали, будут ли наши скауты стрелять. На самом деле, я тоже об этом думал. В то же время я заметил, что группа мексиканцев карабкается со дна оврага к более высокой точке, которая была господствующей над нашей позицией, примерно в 360 метрах от нас.
Я обратил на это внимание капитана Кроуфорда, а также на поведение наших собственных скаутов. Он сказал: «Ради Бога, не позволяйте им открывать огонь!». Командир тараумара Корредор также сказал своим: «Не стреляйте, не открывайте огонь!». Я тоже попросил его, чтобы он не позволял своим людям открывать огонь. Затем я повернулся к скаутам и сказал им по-испански: «Не стреляйте!», и протянул к ним руку. Почти все понимают испанский, хотя не все говорят на нем. Я сделал несколько шагов вперед, чтобы выполнить указания капитана, когда раздался четкий одиночный выстрел. Эхо было таким, что я не смог определить, откуда он раздался, но прозвучал он как похоронный звон, и сразу за ним последовали залпы с обеих сторон.
Поскольку мы все бросились по укрытиям, я оглянулся как раз вовремя чтобы увидеть, как главный мексиканец выронил свою винтовку и упал, раненый выстрелом в сердце. Другой мексиканец, лейтенант Хуан де ла Крус, упал во время бегства, пробитый 13 пулями. Двое других бросились под защиту небольшого дуба, но он был почти срезан пулями, и оба были убиты. Еще девять или десять человек, которые были в поле зрения, быстро упали на землю или укрылись в расщелинах за скалами, что было единственным укрытием поблизости.
Добравшись до скал, где я искал укрытия, я обнаружил капитана Кроуфорда лежащим, с головой пробитой пулей. Его мозг стекал по его лицу, и частично лежал на камнях. Должно быть, его застрелили как раз в тот момент, когда он взобрался на скалу. Над его лице был красный платок, который он сжимал дрожащей рукой. Датчи находился рядом с ним. Я уделил ему все внимание, насколько это было возможно при этих ужасных обстоятельствах. Ранение капитана Кроуфорда было печальным и прискорбным событием, достойным глубокого сожаления, и навеяло на нас уныние, от которого мы не могли избавиться.
Раненый Кроуфорд и Маус, рисунок Ф. Ремингтона.
В результате столкновения у мексиканцев было четверо убитых и пятеро раненых, в то время как с американской стороны был смертельно ранен капитан Кроуфорд, который умер семь дней спустя, трое скаутов-апачей, один из которых был ранен тяжело, и их командир Том Хорн получил ранение в руку. Датчи убил мексиканца, стрелявшего в Кроуфорда, а Сэмюэль Биндей (Samuel Binday) убил Маурисио Корредора, попав ему в сердце. Митло (Mithlo) 25 лет спустя хвастался перед командиром Хью Л. Скоттом, что «верные скауты удержали свои позиции, не убегая».
Лейтенант Маус, будучи старшим офицером взял на себя командование, отправив скаутов, чтобы помешать им попытаться атаковать его правый фланг, и примерно через два часа мексиканцы были отброшены, и огонь постепенно прекратился, хотя они занимали сильную позицию на холмах, с отличным укрытием, к тому же их было вдвое больше и они были вооружены с винтовками Remington 44-го калибра, в которых использовался патрон, аналогичный американскому.
Датчи (Желтый Койот).
У них не было пайков и почти не было боеприпасов. Запасы патронов, которыми снабжался каждый скаут апачей, в основном тоже были почти полностью израсходованы из-за интенсивной стрельбы. Было выпущено от четырех до пяти тысяч патронов, так что у некоторых не осталось ни одного.
Лейтенант Уильям Шипп утверждал, что большую часть боевых действий вела рота разведчиков чирикауа, что согласуется и с ихней устной историей, по воспоминаниям сержанта Тседекизена (Tsedekizen). В начале боя, во главе горстки скаутов, он вышел из-под ихнего прикрытия, обстреляв группу Корредора. Один из разведчиков чирикауа сказал «Все (мексиканские) солдаты стреляли в него, но не смогли попасть». Маус отправил Тседекизена с ротой скаутов чирикауа, чтобы помешать тараумара обойти их с фланга, сумев удержать их на расстоянии. Они отступили к ряду холмов на расстоянии от 275 до 450 метров к западу от американцев. Тседекизен попросил у Хорна разрешения начать атаку на тараумара, но тот не решился.
Спустя годы Тседекизен, Кооней, Туззоне, Астойе, Кинжунна и Гуйделькон (Tsedekizen, Cooney, Tuzzone, Astoyeh, Kinzhunna, Guydelkon) вспоминали, как они смеялись, когда люди Корредора сшибали с ног друг друга, пытаясь удрать. Тараумара были деморализованы и находились в полном отчаянии, поскольку два ихних командира были мертвы. Они кричали, что хотели бы переговорить, но боялись высовываться. Когда лейтенант Маус и Том Хорн пошли на переговоры с ними, сержант Санта-Ана Перес и еще трое тараумара приблизились на расстояние около 135 метров.
Брат погибшего лейтенанта горько плакал, и все скорбели о погибших товарищах. Лейтенант Маус искренне верил, что мексиканцы посчитали ихних скаутов «враждебными» апачами. С обычными солдатами все было бы иначе. Все вспоминали о смехе настоящих враждебных чирикауа, когда те узнали об этой перестрелке. Они пришли посмотреть на сражение со скал, расположенных у реки. Они рассматривали возможность переговоров с американцами, но никак не с нагрянувшими тараумара. Чирикауа знали второго командира скаутов, Уильяма Харрисона, которого они знали по Охо-Кальенте в начале 1870-х годов. Они не знали ни Мауса, ни Шиппа, и только немного Хорна. Еще они доверяли Кроуфорду, зная что он правая рука Крука.
6-й Кав. полк в Мексике.
У них не было почти ни боеприпасов, ни еды, так как припасы были в упряжке мулов с Дейли, почти без надежной охраны на северо-западе (никто не знал, где именно). Если бы мексиканцы атаковали с тыла, где они были совершенно незащищены, их положение стало бы опасным. Если бы такое нападение произошло, то результатом, вероятно, было бы рассеяние отряда по горам и возможно даже, что скауты-чирикауа присоединились бы к «враждебным» апачам, для противостояния мексиканцам общими усилиями. В конце дня прибыл хирург Т. Б. Дэвис, и после осмотра раненых лейтенант Маус отправил его к пяти раненым мексиканцам, некоторые из которых находились в тяжелом состоянии.
Доктор Дэвис сказал, что смерть капитана Кроуфорда была вопросом времени, поэтому лейтенант Маус отдал приказ готовиться к сворачиванию лагеря, поскольку он надеялся, что когда мексиканцы уйдут, он сможет встретиться с вождями чирикауа и возможно, добиться все-таки их капитуляции.
Этого нельзя было сделать с находящимися поблизости мексиканцами, которые заявили что не двинутся с места, потому что боятся мести скаутов. Чтобы нести капитана Кроуфорда на руках, они соорудили носилки. Они принесли с реки тростники, на которые накинули и привязали к ним материю от походной кровати. Когда они были заняты этим (это было 12 января, на следующий день после столкновения), послышались крики переводчика Консепсьона, который находился с несколькими мексиканцами на расстоянии около 180 метров. Он сделал знак лейтенанту Маусу, который подошел поговорить с ними, поскольку он был единственным, кто мог говорить по-испански, ибо Том Хорн, который тоже знал испанский, был ранен.
Консепсьон был послан Маусом принести захваченные вещи из лагеря Джеронимо, которые апачи покинули при бегстве. Когда он подошел к мексиканцам, они приветствовали его очень вежливо и дружелюбно, сказав ему, что перед отъездом они хотели бы поговорить. Шел дождь, и его пригласили укрыться под скалами. Это было то место, откуда они произвели свой первый выстрел. Пройдя под скалу, Маус оказался перед 50 мексиканцами, вооруженными винтовками «Ремингтон», которые холодно смотрели на него. Лейтенант Маус напишет в своей статье: «Я хотел бы заявить здесь, что отправил им, как и обещал, шесть захваченных индейских лошадей, однако, как они заметили, животные оказались не из лучших, будучи ранеными и истощенными, но об этом я в то время ничего не знал. Старый Консепсьон был в их власти. Настроение мексиканцев, пока я тоже находился у них, претерпело заметные изменения. Они обнаглели, заявив, что мы убили их офицеров, что мы мародеры и не имеем власти в их стране. Они потребовали мои документы. Я объяснил им, что между Мексикой и Соединенными Штатами существует договор, но у меня не было документов, поскольку капитан Кроуфорд оставил весь наш багаж вместе с упряжкой мулов. Их речь была дерзкой и угрожающей. Теперь я осознал свое положение и понял, что следствием того, что я находился вдали от отряда с переводчиком было то, что у скаутов не осталось никого, кто мог бы объясниться с ними. Мексиканцы сказали, что я пообещал им животных, чтобы забрать их раненых, но не дал их им, и что те, которых я им послал, не представляют никакой ценности. Я сказал им, что пришлю им других животных по возвращении, и начал отходить, когда они окружили меня, говоря что я должен оставаться на месте, пока не пришлю мулов. Заметив это, скауты начали кричать, готовясь к бою.
Несколько выстрелов смогли бы ускорить дело. Мексиканцы обратили мое внимание на крики скаутов, и я сказал им, что апачи очевидно опасаются предательства, и что я не смогу контролировать их, пока нахожусь здесь. Затем мне сказали, что я смогу уйти, если пришлю за ними шестерых мулов, после чего я должен буду сразу покинуть страну. Я обещал им, что сделаю это, но они не поверили мне на слово и держали старого Консепсьона в заложниках, пока я не прислал им мулов. Я потребовал квитанцию, мне ее дали и после этого мексиканское правительство должно будет выплатить нашему полную стоимость животных. В тот день было уже поздно уходить, но на следующее утро мы отправились домой, неся капитана Кроуфорда на носилках. Скауты, как всегда суеверные, отказались нам помогать в переноске раненого, но их уговорили, также помогал и лейтенант Шипп. К дополнительным трудностям добавлялся сезон дождей, и по крутым горным склонам карабкались с большим трудом. Было бы трудно описать этот марш. В первый день мы большими усилиями преодолели всего 3 или 4 км. с. Раненого апача-скаута посадили на пони, и хотя он был серьезно ранен, казалось что с ним все в порядке. Двое других легко раненых скаутов и Том Хорн двигались без видимыхпроблем».
13-го января мы продвинулись под затяжным дождем на запад, остановившись возле реки. Той ночью прибыли две женщины-апачки, которые сказали, что Джеронимо и Найче слышали стрельбу, которая произошла, когда мексиканцы напали на отряд Кроуфорда и бежали, но что они хотели бы провести переговоры. Маус согласился. Женщины сказали, что Джеронимо просил собрать всю группу вместе. Они согласились встретиться с ним, и на следующее утро (14 января) Маус, Хорн, переводчик Консепсьон, Ноче и четверо других скаутов вышли к месту встречи безоружными, как это и оговорил Джеронимо, в качестве условия.
Пройдя 1,5 км, они встретили двух чирикауа (одним из них был Nat-cul-baye, Нат-кул-байе), пообещавших, что вожди придут на следующий день. На следующее утро (15 января) прибыли Джеронимо, Найче, Чиуауа и Нана с 14 другими мужчинами, полностью вооруженными и с патронташами полными патронов, и поскольку Маус был безоружен в соответствии с соглашением, последний воспринял это как нелояльность. Очевидно, подозревая предательство, каждый апач сел со своей винтовкой стволом вверх, образовав кольцо вокруг лейтенанта, с Джеронимо в центре. По словам Сантьяго МакКинна, чирикауа называли Найче «нантан» (что означает «вождь»), хотя именно Джеронимо был главным переговорщиком. Он просидел там минуту, пристально глядя ему в глаза, и наконец, сказал: «Зачем ты пришел сюда?». Маус ответил: «Я пришел, чтобы схватить или уничтожить тебя и твою группу».
Маус писал: «Джеронимо прекрасно знал, что это единственный ответ, который я мог ему дать, и что он был искренним. Затем он встал, подошел ко мне и пожал мне руку, сказав что доверяет мне, а затем попросил меня передать моему командованию его слова. Он перечислил свои жалобы на агентство, которые были или чисто воображаемыми или предполагаемыми. Я посоветовал ему сдаться и сказал, что если он этого не сделает, то войска Соединенных Штатов и мексиканцы все равно не дадут ему покоя. Он согласился сдаться, пообещав встретиться с генералом Круком чтобы начать переговоры о капитуляции у реки Сан-Бернардино (Сонора), в течение двух месяцев. Джеронимо послал (на следующий день, 16 января) девять человек, в том числе Нану и его жену Нах-дос-те (Nah-dos-te, сестру Джеронимо), одну из жен Найче и его сына, свою жену Их-тедду (Ih-tedda), беременную Ленной.
Нах-дос-те. Их-тедда.
С этим результатом я вернулся в лагерь. Вскоре он послал нескольких пленников с просьбой, чтобы я дал им немного сахара и муки. Я согласился, отправив тем временем некоторых из своих скаутов туда, где находилась упряжка мулов. Почти в полночь меня разбудили собравшиеся гурьбой скауты, которые сказали, что видели мексиканцев, приближающихся чтобы напасть на нас, и что им нужны боеприпасы. На данный момент я не собирался им ничего давать, так как осталось всего около 3000 патронов, но они так сильно умоляли меня, что в конце концов я выдал им 1000 патронов, хотя я с трудом мог им поверить. Мексиканцы не появлялись. У апачей Джеронимо было много денег, и позже я узнал, что наши скауты продали им втихаря выданные мною боеприпасы, по доллару за каждый патрон. На следующий день мы продолжили наш чрезвычайно трудный, из-за наших раненых, марш.
17-го января, когда я сидел рядом с капитаном Кроуфордом, он открыл глаза и посмотрел мне прямо в лицо, а затем сжал мою руку. Несомненно, он был в сознании, и я пытался упросить его сказать что-нибудь или написать, но он не смог. Я заверил его, что сделаю все что в моих силах, чтобы помочь ему. Он приобнял меня и притянул к себе, но я смог только покачать головой в ответ. Этот сознательный момент длился у него всего около 5 минут, а затем осмысленный взгляд, казалось, пропал навсегда.
На следующий день он умер, пока мы были в пути. Умер тихо, и никто даже не засек точного времени его смерти. Мы завернули его тело в парусину и положили на одного из вьючных мулов. Теперь мы продвигались быстрее, но когда мы достигли реки Сатачи, мы не смогли ее пересечь, так как она была переполнена поздними дождями и стала глубокой и бурной. Поэтому мы были вынуждены отправиться в лагерь и потеряли один день. Тем временем тело капитана Кроуфорда начало разлагаться, поэтому мы поспешили и на следующий день переправились через реку, а на следующий прибыли в Накори (22 января). Здесь мы похоронили капитана Кроуфорда, передав его тело мэру города и обозначив место его захоронения. Мне удалось раздобыть у населения только четыре доски, и мы использовали их при изготовлении гроба, в который было уложено его завернутое в парусину тело. (Два месяца спустя Э. К. Бункера, гражданского упаковщика, вместе с гробовщиком отправили забрать тело. Они выкопали его и перевезли на муле во время 320-километровой поездки до станции Боуи {округ Кочис, Аризона}).
Настроения людей были явно враждебными, и в Бакераке и Бависпе (Сонора) около 200 мексиканских солдат объединились с отнюдь не дружественными намерениями. Чтобы добавить еще больше проблем, скауты апачей получили мескаль, и стали крайне недисциплинированными. Я должен был быть очень осторожным, чтобы избежать конфликта в Бакераке. Я был вынужден пройти через деревню, так как с одной стороны была гора, а с другой-река. Официальные лица сначала отказались пропустить меня, но я переправил нескольких своих людей в центр, и при поддержке остальных мы предотвратили назревавший конфликт. В Бависпе скауты апачей добыли большое количество мескаля, в то время как гражданские власти пытались отобрать у нас все то, что мы захватили ранее.
Я отправил скаутов за пределы лагеря, потому что был уверен, что будучи пьяными, они начнут стрельбу. Здесь произошла драка между одной ротой скаутов из Белой Горы и другой - из чирикауа (она началась со столкновения между сержантами каждой роты со стороны чирикауа, Нуэве и Тседикизена), которые заряжали свои винтовки, чтобы стрелять друг в друга, но в конце концов мне удалось подавить инцидент». Это произошло 28 января в 11 км. от Бависпе, когда местные торговцы тайно продали большое количество мескаля скаутам-апачам. Под воздействием алкоголя различия между скаутами Белой Горы и чирикауа стали очевидными до такой степени, что их всех пришлось взять на мушку. Только вмешательство Мауса предотвратило кровопролитие. На следующий день лейтенант обогнал отряд, направляясь в Нью-Мексико.
30 января американский капитан Вирт Дэвис направил отчет мексиканскому генералу Хоакину Терразасу: «10 января капитан Кроуфорд с 80 скаутами-апачами атаковал и захватил лагерь враждебных апачей чирикауа, примерно в 95 км. к югу от Накори… Они захватили девять апачей - двух мужчин и семь женщин и детей, и забрали все их припасы и лошадей (60). Утром 11-го января, средь бела дня, на скауто-апачей капитана Кроуфорда напали около 150 жителей Гуэрреро (Guerrero, Чиуауа). Капитан Кроуфорд из 3-го Кавалерийского полка был убит при попытке остановить атаку. Трое скаутов-апачей и американский командир скаутов были ранены. Было несколько жертв среди жителей Герреро. Капитан Кроуфорд был похоронен на кладбище Накори… Скауты лейтенанта Мауса имеют с собой девять пленных чирикауа, которые утверждают что Мангас и 12 других вражеских апачей находятся в верховьях Рио-Верде (Арос) в Чиуауа. Считается, что остальные враги рассеялись по Соноре в северо-западном направлении. Я останусь здесь еще на день или два, а затем отправлюсь на север, в сторону каньона Гуадалупе в Соединенных Штатах. Смерть капитана Кроуфорда печальна и вызовет глубокую боль и сожаление в Соединенных Штатах. С глубочайшим уважением, ваш покорный слуга Вирт Дэвис, командующий американскими войсками в Мексике».
Мачокай (Machokay), скаут апачей Белой Горы (White Mountain), вспоминал: «Поскольку я был в кампании около года, я ушел на пенсию по прибытии в Сан-Карлос и отсутствовал более года, но снова поступил на службу во время бегства Джеронимо в 1885 году и отправился в горы Сьерра-Мадре в Мексике со 100 скаутами под командой капитана Дорста из 4-го Кавалерийского полка. Капитан Кроуфорд шел впереди нас со 100 скаутами из Белой Горы. Меня отправили в высокогорные пункты с 15 скаутами, чтобы попытаться выследить врагов. Была зима и было очень холодно, у нас часто с волос свисали сосульки. Выполняя свой долг мы узнали, что капитан Кроуфорд был убит мексиканскими войсками, и примерно через неделю его отряд, теперь находящийся под командованием лейтенанта Мауса присоединился к нам, и поскольку наш призыв уже заканчивался, нас отвезли в Сан-Карлос и уволили. Из-за тяжелой службы, которую мы перенесли, наша одежда была изодрана в клочья, а наши мокасины изношены.
Сибер хотел, чтобы я немедленно поступил на службу, и предложил мне стать 1-м сержантом, если я согласен, но я отказался, потому что хотел немного отдохнуть, поэтому Сибер назначил Апача Кида 1-м сержантом. Зачисление Апача Кида в качестве 1-го сержанта, возможно, оказало большое влияние на дальнейшую жизнь Сибера. Вскоре я снова поступил на службу и прослужил еще четыре призывных срока в Сан-Карлос у Сибера».
1-го февраля Маус прибыл на ранчо де Ланг в долине Анимас (округ Идальго, штат Нью-Мексико), преодолев более 1600 км. 5-го февраля Маусу было приказано вернуться в Сонору, чтобы дождаться апачей на границе, примерно в 16 км. к югу от берега реки Сан-Бернардино (примерно в 135 км от форта Боуи, округ Кочис, Аризона). Недалеко от лагеря Маус четверо братьев Триболе-Зигфрид, Роберт, Годфри и Чарли - разбили базу мескалеварения, продавая этот напиток различным скаутам. Маус послал лейтенантов Шиппа и Фэйсона сказать им, чтобы они больше не продавали мескаль разведчикам. Несмотря на то, что они пообещали этого не делать, продажа спиртного продолжалась.
Чирикауа были вынуждены восполнить припасы, потерянные во время нападения Кроуфорда на их лагерь. В то время они полагали, что, если они придут к соглашению, Крук позволит им вернуться в резервацию с любым скотом, который у них будет, как оно случалось и раньше. Для этого им нужно было совершить побольше грабительских рейдов. 31-го января группа из 12-15 воинов, вероятно под командой Джеронимо, напала на двух человек примерно в 9,5 км к северу от Сахуарипа, смертельно ранив лейтенанта Франсиско Уртадо, и убив под ним лошадь. Затем они направились на восток, к поселениям, расположенным у реки Сонора…