Прощание с старым годом.
Мне пришлось прощаться с старым годом в полном одиночестве. Да оно и лучше, я
давно уже разлюбил шумные компании, потому что от них - один шум и ничего более.
Меня долго мучил вопрос, когда-же начинать прощаться? Ведь нельзя-же ждать до
полуночи, это сколько выдержки надо, да и распорядок дня сейчас строгий, во время
девятичасовых новостей я засыпаю, не дослушав прогноз погоды на завтрашний день.
Если невозможно дождаться полуночи, то самое подходящее время начать в полдень.
Так я подумал и мгновенно занырнул в холодильник. Достал оттуда бутылку "Джокера"
и начал решать очередной вопрос, поскольку наливать себе и поскольку старому году?
По семьдесят пять грамм каждому, но в один стакан, так я решил и был уверен,
что это самое справедливое решение из всех, роем мелькнувших передо мной на миг,
миг волнующий и воодушевляющий. Никогда теперь не забуду его. Просто не смогу.
Забыв про давление, я опрокинул содержимое стакана внутрь, а когда в голове
моей зашумело, то про давление я вспомнил, но было уже поздно, очень и очень
поздно, хорошо, что не забыл, надо непременно закусить. Тем более, что у меня на
душе становится светло не после выпивки, а именно после закуски. Вот и на этот раз
всё началось при поглощении холодца, который оказался на диво вкусным.
Сейчас наемся досыта и больше мне не полезет, подумал я, не люблю пить на
полный желудок, ну никак не затолкаешь, лучше добавить сразу, пока не поздно,
пока я один и никто мне не помешает подзаправиться до полного бака. Подумано -
сделано. Залив второй стакан, я сразу ощутил, что на голове у меня есть черепная
коробка и она начинает оживать, приподниматься надо мною и я слегка прикрыл её
ладонью, ограничив ей выход к космическому пространству.
Вооружённый ножом и вилкой, я орудовал ими так, будто с ними родился, холодец
в тарелке таял, как снег нынешней зимой и я пьянел от него неудержимо, но тем не
менее оказался ещё способным вспомнить про кладезь народной мудрости - Бог
любит Троицу. Поглотив остатки роскоши, я отодвинул подальше от себя и холодец,
и ножи с вилками, и уж хотел идти на отдых в спальную комнату, как вдруг начали
появляться гости.
Первой в дверном проёме показалась Дарья Михайловна Майская. О! Это чудное
видение! Сама грациозность! Она затмила всё на свете! И при этом запела! Я даже
не знал, даже предположить не мог, какой у неё чудесный голос, без сомнения, в нём
умещались все семь октав самого широкого вокального диапазона!
- Помоги мне! Помоги мне! - пела она и приближалась ко мне медленно-медленно,
как волна девятого вала. Всё, мне каюк, успел подумать я, "Джокер" кончился,
шампанского нет, а дама, сразу видно, как и я, прощается с старым годом и хочет
скорейшей встречи с Новым.
Я не ожидал такого визита, был не готов к нему и со страху нырнул под стол,
чтобы меня не было видно, но стол вдруг приподнялся к потолку и я вновь увидел
Дарью Михайловну и уже не мог оторвать от неё взгляда. Она прижала обе своих
ладони к сердцу и продолжала петь.
- Видишь, гибнет! Сердце гибнет!
Поняв, что мне не отвертеться и нужно как можно скорее бежать в магазин, я
промолвил вполголоса.
- Господи! Как Вы меня напугали, уважаемая Дарья Михайловна, ну нельзя-же так.
Только лишь я сделал шаг в сторону Дарьи Михайловны, как она улетучилась. Я
оглянулся по сторонам, но её нигде не было. "Что за фокусы, - мелькнула мысль, -
ведь не могло-же мне всё это привидеться." Упорядочив размышления, я начал
подозревать, что у меня началась белая горячка, но вскоре понял, что опасения
мои напрасны, ничего такого нет и всё происходящее не что иное, как самая
настоящая явь.
Тут гости повалили один за другим. Собрались мгновенно, каждый со своими
рогами и на одной ноге с подкованным копытом. Они без приглашения расселись за
столом и начали требовать угощения. Но я что, на дурака что-ли похож, на халяву
и сам бы не прочь крепко выпить, но угостить такую ораву, это выше всяческих
моих богатырских сил. Решил я по-быстрому отделаться от них и пал на колени
перед иконой.
- Матерь пресвятая Богородица! - взмолился я, - помоги мне Христа-ради, пришли
на помощь главного Бесогона нашей Великой страны!
Никита Михалков не заставил себя ждать. Он был в дверном проёме тут как тут.
- Друг мой закадычный! Выручи меня! - возопил я к нему.
Никита взялся за своё привычное чудо-действо. Обведя медленным взглядом всех
сидящих за столом от мала до велика, он елейным своим голосом обратился к ним.
- По моему хотенью, по щучьему веленью, встаньте все из-за стола, постройтесь
по ранжиру, вам идти домой пора, тут вам не до жиру. Бесы повиновались ему
беспрекословно, прыг-скок, прыг-скок, с пятки на пятку, с носка на носок.
Вот человек! Вот в ком сила богатырская! Недаром говорят - не имей сто рублей,
а имей сто друзей! Только-бы не приходили в гости без приглашения.
Тут Никита говорит мне.
- Я работу свою справил, отметить-бы надо благое дело.
- Я сейчас, - отвечал я ему, - одна нога здесь, другая там, одна нога там,
другая здесь.
Кинувшись в прихожую, я начал лихорадочно одеваться. В этот момент из спальной
послышался строгий голос моей благоверной, от которого я вздрогнул, а внизу,
на кухне, закашлялся мой благоверный товарищ Никита.
- Ты это куда намылился!? - удивлённо спрашивала меня Мария.
- Маша, я быстро. Одна нога здесь, другая нога там, одна нога там, другая нога
здесь. Никиту угостить надо.
- Какого ещё Никиту?! - вскричала жена.
- Да какого-какого!? - сорвался я тоже в крик. Михалкова, какого ещё!? Припёрся
не ко времени, бар-то - пустой!
- Ты чего?! Всю бутылку что-ли выпил?! Опять белая горячка началась?! Скорую
помощь сейчас вызывать буду!
- Только их ещё тут не хватало! - во весь свой голос заговорил я, - приедут
сейчас, как в прошлый раз, в своих скафандрах! Как будто и вправду инопланетяне!
Только им меня не провести! Я-же всех их насквозь вижу! Самые обыкновенные
врачи!