Зодческая Мастера (3°)
В;Л;Л;Р;, Д;Т; «Медный змей» на Востоке г. Санкт-Петербурга.
Я заново стала свободной.
Пусть лето не прожигает глазницы, не прорастает высокой кроной и не пускает шипы, мою разрывая плоть. Демиург приносит умеренный свет; мир показал карнавалом знойного дня: "Будь, какая обычная. А я стану послушной куклой в израненных пальцах, верным щенком у сбитых ступней. Тебе же и так хорошо, и стол явствами накрыт, дома шумно и сытно; милая вышивка в пяльцах. Меня разливай по бокалам, вкушай и пей допьяна, наслаждайся! Ты любишь меня? Любишь настолько, что от объятьев мир задыхается? Что тебе ещё надо, чтобы ты полюбила? Денег, власти, веселья? Хоть ты ходишь по кругу, все будет, доверься; дарю тебе сей дешёвый, но все-таки перстень. Выпей, как все, винное зелье; ложем с тобою нам станет забвение..."
А потом
пришёл
он.
Я видела осколок, отпавший от совершенства; я видела, как жаркий ветер - стихия, что города сметает - покорно немеет; и кудрявый огонь при воле его цепенеет. Я видела, как надрывается линия жизни и сплетается новая, сотканная из янтарного золота, пряжи полубогов. Он - ни зло, ни добро; великолепная, мудрая Сила. В руках его - фламберг, и в зрачках - буря Творения. Я внемлю его учению: "Моя душа с первого дня бытия разбита. Твоё сердце разобьется тоже; слушай, последуй к звездам, в ночи, со мной. Безупречность и Стражи её в мире, лишенном благословения - истинно, мы с тобой".
Dum spiro, spero.
Когда пала в Бездну,
я заново стала свободной.
Я буду жить дальше. Я - святость, я - искра жизни и чистота, я - трижды, четырежды Пламя и обнаженный Дух, вне всяких граней и самого естесства. Я - восторг и сладость бессмертия, я - межстрочье священных книг и зов распутного колдовства; изумруд в разбитой короне, гордость до благочестия, похоть до мудрости, алчность к престолам; глазницы пламенных змей, бешенство и клыки преисподней. Соткана из языков огня Бездымного, ядом Владыки вены отравлены, телом из алого праха одета. Смертный, не пытайся помочь; моя кровь - жидкий бриллиант чёрного цвета.
Питает корни
самого мироздания.
Айвасс гладит меня по щеке, холодные слезы стирает, дарит крылья, солнцем поцелованные; он верит в меня, верит! Его любовь хранит сердце, сомнением скованное. Мне сделать последний шаг, в бездонное чрево Бездны, чтобы крылья на прочность проверить; волю распахнуть и парить, весь сотворенный мир широтой их измерить.
Зачем, Дух, снова ко мне пришёл?
Ведь я же с тобой
сама для себя
незаметно
погибну.
Айвасс целует в глаза.
Отныне я знаю:
в тайны вселенной - проникну;
новое небо - воздвигну;
суть вечности,
перед чем ничтожна -
достигну.