(рассказ
для благоразумного читателя)
*** -1-
Где-то на самой окраине одного провинциального города в пятиэтажке без лифта жили две женщины.
Только и было-то общего между ними, что один православный храм посещали.
Ту, что помоложе (она в первом этаже жила) "святые" соседушки по дому, день-деньской на лавочках у подъезда склоняли по всем падежам: ишь, говорили, Муська святошей нынче сделалась - грехи ходит замаливать! Уж кто бы, да не она!.. Памятливые были соседки-то: не прощали ей прошлого беспутства.
А сердечница с тростью - пенсионерка Нифонтова, живущая в пятом этаже одного подъезда с Мусей этой, никогда не говорила о ней высокомерно, хоть и была женщиной культурной да учёной. Всё книжки читала умные. А больше-то духовные.
"Отсутствие уважения к людям - самое большое препятствие для того, чтобы к человеку приблизилась божественная благодать,"- говорил святой Паисий Святогорец.
Анна-то Ивановна дамой уважительной была - зря не скажешь. Не обижалась -прощала соседке снизу её фамильярность и бесцеремонность.
- Хотела спросить, - останавливала Муська Нифонтову, тяжело поднимающуюся по лестнице с тростью,- ты постишься?
- Мария Ивановна, Вы решили меня исповедовать?
- Вот ты всегда причащаешься. А к причастию готовишься ли? Поститься надо,-серьёзно советовала Муська.
- Да благословит Вас Господь!.. А о моём посте, уж извините, уважаемая Мария Ивановна, я с Богом на молитве поговорю и с батюшкой побеседую, - отвечала Анна Ивановна, улыбаясь по-доброму - Всего доброго Вам, Мария Ивановна!
Нарядная, в красивой соломенной шляпке, Нифонтова приветливо улыбалась, заметив её на святом молебне в храме.
"И - слава Богу, - подумала Анна Ивановна о ней. - Дорога верная - Бог спасёт!"
Усердно молилась Муська... В платочке - как полагается.
-2-
А Муська и впрямь по-новому зажила: сожителя безработного выставила, пить да курить бросила, цветник в палисаднике разбила. Старую, добрую собаку Пальму одинокой развеселой приятельницы-соседки, скончавшейся с угарного перепою, на дожитие приютила; несколько кошек подвальных к себе забрала. Как же: мыши, крысы - этаж-то первый!
Только вот кошек и котов под Мусиным окном в подвале разводилось всё больше: наследники после умерших старичков из соседних многоквартирок подкидывали: место верное - накормят!
Некоторые жильцы из ближних домов, и свои - жильцы из соседних подъездов, бывало, приносили остатки да кусочки съестного и выкладывали свёрточки, пакетики прямо на подоконник местной кошатницы.
А иные поругивали маленьким язычком богомолку: надоела со своими кошками! Вслух же кричали, проходя мимо открытого окна : " Здравствуй, Муся! Я там твоим кисонькам оставляла..."
И продолжала своё доброделание Муська - богомолка. Частенько запускала своих подопечных бездомных котиков в подъезд, выставляла им посуду с харчем - холодно же: пусть поживут, погреются да отъедятся!
Не всем жильцам подъезда нравился Муськин кошкин дом отдыха. Особенно жителям пятого этажа, куда год за годом поднимались бомжующие кошки и котики только с одной единственной целью - большую и малую нужду справить. Мелочь же - и только!..
"Да не может этого быть: я этих кошек знаю: не гадят они!"- утвердительным жестом правой руки затыкала она любые уста крамольные.
Подниматься наверх да посмотреть, а не то,чтобы убрать за своими подопечными, Муська наотрез отказывалась.
- В кошачий приют определили бы всех бездомных - чего в подъезде-то!- высказалась Ольга - тощая жена студентика в очках.
- Молодая ещё советы давать!-отбрила Муська.
- Может, к себе всех их заберёте домой?
- Да ты с ума спятил, Шура? У меня и так три кошки и собака.Я в церковь хожу - некогда мне убирать за ними!
- Добренькая Вы наша... - недовольно пробурчала Оля.
-3-
Как только не отмывали соседи лестничную площадку, чем только не вытравливали меченые места - кучки увеличивались и лужицы расширялись и удлинялись к концу каждого светового дня.
Мыли сами жильцы, соблюдая очередь.
Беременная Оля - хозяйка той самой, излюбленной хвостатыми курортницами, квартиры, перед которой сюрприз оставался в первую очередь с незавидным постоянством, вскоре забунтовала и заявила: всё! Больше она микробы собирать не будет.
Будущую мамочку понять, пожалуй, можно - ей рожать скоро, а тут такое!..
С тех пор молодые супруги невозмутимо перешагивали к себе в квартиру через засыхающие старые и новые кучки .
В квартире напротив от них даром обитал лет шесть один мужичок далеко не свежей наружности. Даром, потому что никогда не интересовался присылаемыми ему счетами и почтовый ящик игнорировал. Лет тридцать-то (плюс-минус) отроду он уже успел прожечь. Ничего в этой жизни ему уже не было нужно: большую часть своей безбашенной жизни проводил он обычно в нирване. А вот сюрпризов он оставлял соседям тоже немало... (это оставим для другого рассказа: тема интересная и сюжеты живописные).
Оставалась вшивая интеллигенция - сердечница и астматик Анна Ивановна Нифонтова, перенёсшая клиническую смерть и чудом выжившая после тяжёлой операции; и сосед этой пожилой инвалидки - Шура Лебедев - смиренный вдовец лет пятидесяти, проживающий в квартире напротив .
Вот они и мыли две площадки и две лестницы до четвёртого этажа - то вместе, то поодиночке. А как иначе? К Шуре единственная дочь - студентка по выходным приезжала. К Анне Ивановне Нифонтовой частенько зять привозил внучат.
-4-
А хвостатые отдыхающие так привыкли, что напрочь обнаглели: жарким летом даже, гуляя в палисаднике, по нужде норовили в подъезд прорваться. И как при таком амбрэ?!
А когда пожилую любительницу соломенных шляпок , надышавшуюся миазмами от кошачьих фекалий, вытаскивали почти замертво из своей квартиры прямо в ожидающую машину "скорой..", мытье площадок и лестниц пятого этажа неустанно продолжал и вовсе один чистюля Лебедев.
Время шло. Ничего не менялось.
Иногда Анна Ивановна делала отчаянные попытки поговорить деликатненько с директором кошкиного дома отдыха - так, мол, и так, уважаемая Мария Ивановна...
Добренькая соседка снизу, недоумевая, пожимала плечами, разводила в стороны руки и говорила в ответ: "Я - христианка. Не помирать же котиками от холода!"
Придя ни с чем от несговорчивой Муси к себе в квартиру на пятый, Анна Ивановна, осенив себя крестным знамением и шепча молитву, села в удобное кресло, раскрыла книгу и зачиталась мудростью святого Афонского старца - Паисия Святогорца:
"Как одна маленькая дырочка в банке с консервами может её испортить, потому что пропускает воздух, так и один-единственный гордый помысл, проникая в голову человека, заставляет его высоко думать о себе, и все его добродетели становятся негодными."
А жизнь в пятом этаже одного из подъездов многоэтажки протекала в прежнем русле...
-5-
Прошло ещё несколько месяцев.
Интеллигентка Нифонтова давно уже больше не выходила мыть кошачий туалет. А у подъезда всё чаще то днём, то ночью перед окнами местной благодетельницы Муськи стояла "скорая... ".
- А я причём? Я христианка! - пожимала Муська плечами в ответ на укор жильцов с пятого и разводила руки в стороны.
- Так и наша Анна Ивановна - православной веры держится - вставил свои пять копеек интеллигентный мужичок Лебедев.
- Да она и в храм-то не приходит с самой весны! - раздражённо парировала Муська.
- Где уж ей тягаться с Вами, Мария Ивановна - к ней домой батюшка несколько раз приезжал - я сам видел. А нынче - вон опять "скорая"... Увезли нашу Анну Ивановну, - грустно вздохнул Шура.
- Достала уже эта Муська, - негодовали молодые супруги с пятого, прикрывающие платочком носик маленькой дочурке всякий раз, когда, пытались попасть в свою квартиру. Они по-прежнему перепрыгивали ежедневные кОшбэки от Муськиного заведения - знак благодарности за долготерпение. А, перепрыгивая, непроизвольно и легко обучали свою малышку-грудничка непревзойденной выразительности русского лексикона... Сплошная выгода - с какой стороны ни глянь!
Только терпение молодой четы, похоже, давно перешло от лёгкого ропота к резкому негодованию, граничащему с бунтом...
Мыл и отскребал один смиренный Шура...Недавно появилась специальная уборщица от ЖКХ, которая поднимала в сухую пыль веником раз в неделю да раз в три недели делала влажную уборку одним ведром воды на все этажи.
Трудяга Лебедев, приходя вечером с работы, продолжал дополнительно мыть и вычищать: кто, если не он?! Не мог иначе - жалел больную соседку и малышку молодой четы. Как там у Паисия-то Святогорца: "Готовность выпить чашу горести другого - есть любовь. Насколько мы забываем себя, настолько Бог помнит о нас".
Любил Александр Иванович людей... Чистым сердцем любил. "В душе, квартире, на лестнице в подъезде - везде порядок был чтобы..,- так жена его - Люся покойная, дочку наставляла. К тому же уборщица обижалась и грозилась отказать в сервисе, если видела кошачьи сюрпризы .
-6-
Жалобы уборщицы своему начальству на Муськину богадельню в месте общего пользования (тобишь, на лестнице в подъезде) сделали своё дело - Муська немного уменьшила число гостей в кошкином доме отдыха, что, естественно, привело к резкому снижению хвостатых посещений комфортного туалета в пятом этаже.
И всё же кошатница Муська крепко обиделась на пенявшую ей уборщицу и молодого отца маленькой девочки, госпитализированной с тяжёлым случаем аллергии.
Всю ноченьку не спала тогда Муська - думала... Вот - отморозок сопливый! Она-то причём!? Кому судом пригрозил...Уж не этот урод-очкарик ей указ - христианке-то!.. Гореть ему в аду!..
А добрый терпила Лебедев, приходя вечером с работы усталым, осенял себя крестным знамением и со словами "благослови, Господи!" начинал снова мыть и вычищать: вонь-то какая!
"Добро надо делать, а они.., - обиженно косилась поутру в окно кошатница Муська на выезжающего с автомобильной стоянки злыдня-студента.
На похороны Нифонтовой ходили все; звали и Мусю - не пошла. Книжку зять покойницы передал - приняла, хотя читала плохо с детства. Да и не любила!.. На память, сказал, Анна Ивановна передать просила незадолго до смерти свой.
Раскрыла Муска книжку-то - посмотреть - с картинками ли; прочла кое-как: "Большая нам беда от чувства праведности. Зарубите себе на памяти, что коль скоро придет сие чувство, хоть в слабой мере, значит дело ваше пошло кривое."-...святитель Феофан Затворник... Муська призадумалась, напрягая память. Нет, не припомнит - кто такой!.. Может, и почитает когда... Хотя - чего читать-то! В храм Муська и так уж ходит, свечки ставит - чего ещё - то?..А книжки эти!.. Век учись - всё равно дураком помрешь... Или дурой! Как эта вон - Нифонтова. Ходит, бывало, в шляпе своей... А всё туда же - в храм!.. Вот она, Муська, умеет добро делать. Для Бога - а то как же - ни для людей же этих, нехристей!
Пока к иконе книжку положила... Христианская, видно, книжка. Муська-то уже самая христианка и есть!
"Добренькая лишку - житья от неё нет,"- ворчали в спину Мусе бабы у подъезда.
А Муська жила по-прежнему: себе на уме!..
***
Художник: Sam Szafran