Твои глаза… та..каие шаловливые, ха-ха, ой… е… ёй... за мной наблюдают внимательно. Чу-чу, черт! Черт, они обещают соблазн. Может что то я путаю, может это обман. Захолодело. Внутри лед, как перед шагом в пропасть. Может в тебе поселилась панночка, та самая, соблазном доведшая Хому Брута до гибели. Ты тоже смущаешь меня в сумерках, до испуга. Перебор... Так сильно… Тревожно… Этот взор... Голубое лукавство...
В прошлые, темные времена тебя бы выкрали, пленили крымские татары. Маленькие, черноволосые бестии, гибкие разбойники в полосатых халатах, украли, запеленали, связали грубой веревкой из конского волоса, кинули на круп горячего скакуна и отвезли в подарок как бакшиш турецкому султану.
Твой ласковый взгляд, утомленный печалью, расслабляет, убаюкивает меня. Сбегу, распахну дверь, упаду… окунусь в мягкую прохладу снега. Попав за воротник красной шубы он потечет по разгоряченному телу холодными, освежающими струйками. Исчезну, предам, останусь свободным. Брошу эту кабалу - сумки мятых денег. Наш общий улов на сегодняшний вечер. Бумажные фантики за хохот:
- Папа, мама и я, ох..оху…, обалденная семья. Дочка красотуля, мальчик богатырь. Дед Мороз вам подарит паровоз. А папочку можно отправить туда, где делают к празднику заготовку стейков для новогодних столов на конвеер, где люди в кольчугах по локоть в крови острыми ножами срезают свиные потроха, торопясь успеть к застолью.
- Ах-ах, ой-ой, ах-ах. Мама говорит не надо. Тогда цените его, своего главу семейства. Оставим вам за выкуп на попечение. С испытательным сроком до следующего Новогодья.
Опять леший балуется. Нажал на тормоз и выключил передачу. Хрен ему, этому турецкому султану. Русские для русских. Уточню, россиянки для россиян. Сейчас я обниму тебя, золотая рыбка за упругую талию. Моя рука уже прокладывает путь под шубой к твоему теплому бедру. Подожди, лукавоглазая. Ты уже хохочешь? Там, под мягким свитером, в уютном закутке, волнительно колеблются высокие груди. Я тебя не так понял? Я тебе дорог как друг? Но я же люблю тебя, Раси-ма. Чувством напарника, брата, отца. И ну… ну… и, в целом мужчины… твоей мечты… Посмотри какой я остроумный и веселый, находчивый, добрый Дед Мороз и удачливый артист. Хотелось говорить о высоком, о красоте, влекущей нас, мужчин, на подвиги в созидательной роли духовного, о нематериальной основе всех материальных благ… И тут облом. Устало, откинувшись на кресле, даритель юмора, отстегнув накладную бороду, тяжко вздохнул. В голове промелькнули мысли, которые он не стал озвучивать. Яркий костер нашего желания еще б смог растопить лед повседневной рутины десяткам семей, подарить им ощущение праздника, самого ценного вкуса жизни. Увы, дорогая Снегурочка, милый мой компаньон, прощайте иллюзии. Солнце наших сердец угасло. Нет между ними короткого замыкания. Наше тепло не может даже растопить лед на стекле машины. Прервав размышления, он запел удивительно нежно, лаская слух красавицы Снегурочки, приятным баритоном. «Спорить милая не стану… С неба звездочку достану и на память подарю». Затем у него началась икота, голос осекся, и он, теперь уже сконфуженный, замолчал. Выдержав паузу, потом вновь его голос, уже с нотками усталости, прервал молчание.
Черт, ух как зятяжелело! Мне было хорошо, и стало совсем плохо… В раз осиротел. Да, оказывается, я пьяный Дед Мороз, а ты еще трезвая Снегурочка. И вообще пора заканчивать работу. Через полчаса трезвый президент поднимет теплый бокал. Не спорь, конечно же он теплый. Он же поднимает его с пятого дубля, попытки и красиво поздравит 147 миллионов россиян с праздником, из них 14 тысяч Дед Морозов и 7 тысяч Снегурочек. Вот уже и посланец подошел. Вежливо барабанит в стекло машины, нарядно украшенной полосатой палочкой. Показывает – приехали. И улыбается так мило.
- Да это же девушка… Наверняка Валя, Валюша или Оля, ля-ля. Иду с ней знакомиться. Гуляем, поем песни и обнимаемся.