Наступил обеденный перерыв. Кроме Пидкина и Глафиры Андреевны все ушли в столовую. Пидкин в заводскую столовую ходил редко, так как он жил в общежитии и ему, по его же выражению, надоела "эта полуказенная пища". Своя, приготовленная собственными руками, слов нет, вкуснее. Вот и сейчас, он достал из стола маленькую сковородку и поставил её на отопительную батарею под окном. Котельня у завода была своя и поэтому топили хорошо. Высыпал из пакета сваренные вчера вечером макароны на сковородку. Среди макарон попадались небольшие круглые кусочки мяса, которые также были сварены накануне, и являлись, собственно, внутренним составляющим "сибирских" пельменей, что стоили в магазине 40 копеек за пачку. Накрыв все это "Системой стандартов безопасности труда" в дерматиновом переплёте -чтобы потомилось -Пидкин с удивлением посмотрел на Глафиру Андреевну.
Было чему удивляться. Глафира Андреевна в последнее время тоже не ходила в столовую, но по другой причине -"села" на диету. Удивительным было не это, а то, что вот сейчас во время этой самой диеты, или как она выражалась "чудо голодания", Глафира Андреевна уплетала за обе щеки, запивая чаем, заварное пирожное.
-Как же так, Глафира Андреевна? Или вы совсем забыли, что у вас диета? Мне, конечно, все равно, но ведь... вы были полны решимости идти до конца. Я даже, признаюсь, решил брать с вас пример.
-А это придает мне силы голодать дальше. Заметь, Пидкин, летом, когда первый раз села на диету, я выдержала только 3 дня, а сейчас уже вторая неделя пошла. И всё благодаря тому, что я не отчаиваюсь и стимулирую себя голодать и дальше. Тут ведь главное что, Пидкин?
-Что, Глафира Андреевна?
-Когда голодаешь главное -сила воли! А её нужно подпитывать, в отличии от бренного организма. Тем более, что сила воли очень избирательна. На что-то её хватает, на что-то -нет. Вот я и решила направить всю свою силу воли на решение главной задачи -похудеть. И теперь совершенно не могу закончить квартальный отчет -не хватает сил. Пидкин, будь человеком! Тебе ведь после обеда делать нечего. Да выключи ты свои макароны -они уже шкворчат. Спиной... спиной повернись ко мне -не могу смотреть как ты ешь! И запах... У меня прям голова кружится.
Пидкин отвернувшись к окну, держа в одной руке сковороду, наскоро проглотил свой обед. Затем, вынув из стоящего на столе эбонитового стакана карандаши и ручки, налил в него из общего чайника водопроводной воды. Взяв у Глафиры Андреевны кипятильник, нагрел воду. Достал из стола коробочку с надписью "Грузинский чай" и засыпал две ложки в стакан.
-Глафира Андреевна, а у вас дома какие-нибудь интересные книжки есть? Принесите мне что-нибудь почитать.
-У меня мало... Да ты в библиотеку сходи -сам и выбери. что тебе нужно.
-В библиотеку неинтересно. Я ходил уже. Хорошие книжки все разобраны, остались только классика и неизвестно что. А у кого-нибудь лежит дома интересная книга и никому не нужна. Что у вас есть?
-Да у меня так... отдельные книги. Хемингуэй есть, Драйзер, кажется,.. Цвейг.
-Не-е, это скучно. Мне бы приключения там...
-Есть "Приключения Карандаша и Самоделкина", осталась с детства.
-Ну, это я читал... раза три. А ещё что?
-"Миколка-паровоз" есть. Только я не читала, не знаю про что.
-Что-то я уже слышал. А вы принесите. Печёнкой чувствую, что это интересно. Полностью полагаюсь на ваш вкус. Только не забудьте.
Через минуту.
-Глафира Андреевна! А вот вы кем хотели стать в детстве? -спросил Пидкин.
Глафире Андреевне вопрос показался довольно скучным и она сразу пропустила его мимо ушей. Потом зевнула, на какое-то время задумалась: и в самом деле, кем же я хотела быть когда была совсем-совсем?
-Вспомнила! У нас в скверике возле фонтана когда-то был деревянный ларёк. В нем продавалась газированная вода. Такая вкусная. С сиропом. По 3 копейки. И всегда, сколько помню, там сидела одна и та же тетенька. И я думала: вот вырасту (а к этому времени тетенька уже состарится) и обязательно буду продавать газированную воду. Но тот ларёк вскоре снесли. И ещё у нас возле хлебного магазина на лотке продавали пончики за 4 копейки. Я их обожала. И пирожки такие... За 5 копеек. С повидлом любила, а с капустой -нет. Мечтала тогда: окончу поскорее школу, стану продавцом и буду продавать не что-то там неинтересное, а непременно пончики и пирожки...
-А я, Глафира Андреевна, представьте себе, очень долго, класса до 7 хотел стать... Штирлицем. Я почему-то считал, что Штирлиц -это не фамилия, а профессия такая. Я когда этот фильм посмотрел, то понял, что это моя судьба. Все игры мои дома или на улице были так или иначе связаны с героями фильма. Мы во дворе с мальчишками играли: кто-то Штирлиц, а кто-то -Мюллер. Я хотел быть только Штирлицем, а если выбирали Мюллером, то плакал и уходил домой...
Пидкин взял стакан обеими руками, хотел отхлебнуть. стакан был ещё очень горячим и Пидкин вернул его поспешно на стол.
-Вам, Глафира Андреевна, признаюсь откровенно, что я и сейчас иногда замечаю за собой те чувства, что и много лет назад. -Понизив на полутон голос и посмотрев почему-то на окно: -Мне часто кажется, что наш парторг и не парторг вовсе, а "иудушка" Мюллер. Ведя со мной задушевные беседы, он пытается подловить меня на слове и разоблачить, только не пойму в чём. А ещё мне кажется, что наш начальник, милейший Пал Палыч, ни кто иной как коварный Шелленберг. И мне становится жутко на сердце, когда подумаю, что он догадывается, что я не тот, за кого себя выдаю. Когда вижу нашего директора МаслОва, то у меня не вызывает сомнения тот факт, что я у него на подозрении, и он только ждёт случая, чтобы расправиться со мной. Иначе с чего бы он постоянно задавал мне всякие дурацкие вопросы и требовал выполнения каких-то немыслимых задач.
Пидкин сделал большой глоток чая. Глаза его лихорадочно заблестели. Глафира Андреевна, отставив стакан, с любопытством посмотрела на Пидкина:
-А я?
-Что вы, Глафира Андреевна? - Не понял Пидкин.
-Кто я? Или меня нет в вашей игре?
-Глафира Андреевна, не беспокойтесь. Мы с вами одной крови. То есть я хотел сказать, что Мюллера -нашего парторга -вам нужно опасаться в той же степени, что и мне. Только сначала мне необходимо завербовать вас, так как радистка Кэт уже за границей, а мне как воздух нужна связь с центром.
-И как вы собираетесь это сделать? -спросила Глафира Андреевна, уже окончательно перейдя на "вы".
Вопрос оживил Пидкина ещё больше. Он встал со стула, вышел из-за стола.
-Глафира Андреевна! -Пидкин посмотрел по сторонам. -Мы с вами ещё не знакомы.
Глафира Андреевна от неожиданного откровения приподнялась со стула.
-Вы сидите... сидите в своем деревянном киоске и продаёте газированную воду. И пирожки. Да, и пирожки тоже. Я подхожу к вам и говорю:
-Дайте мне один стакан с двойным сиропом, два стакана по 3 копейки и три пирожка с повидлом. Только с капустой не давайте, а то я их не люблю.
И тут вы понимаете, что я тот самый человек. которого так долго ждали. Потому, что это был пароль. А вы мне отвечаете.
-Что, отвечаю? -удивленно округлила глаза Глафира Андреевна.
-А вы мне и говорите: Вам пирожки с собой завернуть или на месте будете? -И наливаете мне от волнения по ошибке стакан воды без сиропа. А я, конечно, не вижу, что за углом Мюллер (парторг, значит) подкрался, подслушивает. И я газводу без сиропа, попробовав, с досады выливаю не глядя за угол. -Пидкин делает движение рукой. -Прям Мюллеру в морду! Громко при этом говорю: -Да уж, где родился там и пригодился. Ну, разумеется, на месте.
А громко сказал потому, что хоть и не вижу, но по запаху чую Шелленберга, т. е. Пал Палыча нашего. Его "Шипр" даже можно из-за угла услышать. Он тоже здесь, уши навострил. Я делаю вид, что не догадываюсь: ем пирожки и нахваливаю. -Какой чудный пирожок! Только вот подгорел немного. Ем и газводой запиваю. И вдруг...
-Что, вдруг!? -Глафира Андреевна прижала руки к груди.
-Что-то не то. Смутные сомнения одолевают меня. Принюхиваюсь... Так и есть. Один пирожок все-таки оказался с капустой. Делаю незаметное движение рукой. -Пидкин демонстрирует это движение. -И пирожок перелетает через киоск. Ну а там... Кто бы вы думали?
-Кто? -Спросила Глафира Андреевна, оглядываясь.
-Ну, конечно же, не дед Мороз, а наш всемиуважаемый троглодит-интеллигент, этот Кальтенбруннер по свой сути, сам директор МаслОв. Уже изготовился на самую злобную каверзу. И тут -что такое? -пирожок плюхается у него под носом. Он с опаской, но с любопытством берет его, разламывает, нюхает... Ему становится плохо и он падает без чувств.
Да, и чуть не забыл! Услыхав пароль, вы без слов передаете мне книгу "Миколка-паровоз", которая служит ключом к шифру. Я окончательно осознаю, что у меня будет связь... с центром. Сейчас или никогда!
Пидкин делает движение к Глафире Андреевне, протягивает к её прижатым к груди рукам свои руки. Глафира Андреевна испуганно вскочила с места.
-Штирлиц... тьфу ты, Пидкин! Если будете приставать, то получите "статьей"!..
-Глафира Андреевна! Ради вас я готов и под статью и на статью... -Пидкин делает попытку обнять её. Лежащий на краю стола фолиант в мгновение ока оказывается в руках Глафиры Андреевны.
-Я не шучу! -Последнее, что услышал Пидкин в тот момент, когда на его голову обрушилась книжица в полторы тысячи страниц. Это была вторая часть Статьи 548 Кодекса законов о труде. Краткий комментарий.
Пидкин опустился на колени перед столом. На какое-то время задержался, машинально отхлебнув из остывшего стакана порцию чая. Затем силы покинули его и он рухнул на пол.