То ли был с рожденья смелый,
То ли просто заблудился:
У селений этот белый
Очень близко очутился.
Где-то пёс дворовый лает,
Снегири поют на ветке.
Зайка, бедненький, не знает:
Позади охотник меткий.
Мелкой, крохотной трусцой
Он по снегу шмыг да скок,
След оставив за собой, -
Незадачливый зверёк.
К дубу вскоре подскакал,
На мгновенье притаился:
Может что-то услыхал,
Иль чему-то удивился.
Дуб был мудрый, вековой:
Чувствовал беду зайчонка.
По природе же немой,
Вскрикнул для себя лишь громко.
Но трясясь в невольном гневе,
Зайку, всё ж, предупредил:
Как слезами, с веток древа
Он капелью зачастил.
Снег посыпался порошкой,
Белый шарфик намочился.
Зайка съёжился немножко,
Но, собравшись, навострился.
Беззаботность вдруг пропала,
Запетлял, как мать учила.
Только толку было мало:
Пуля зайку придавила.
На багровом покрывале
Он ещё лежал минуту,
Птицы жалобно взлетали,
Безраздельно сея смуту.
Глазки зайки удивлённо
Искоса наверх глядели,
И как будто бы смущённо
Постепенно розовели.
Устремлённый в небо взгляд
Голубую даль внимал,
Только раны колкий яд
Мирно созерцать мешал.
Он не плакал, не боялся,
Жизнь ни в чём не укорял,
И как будто улыбался
Он Началу из Начал.
Так лежал спокойно, просто,
Завершив недолгий век.
Без обид ушёл, без злости -
Зайка ведь не человек.