Время бежало вперёд. Короткие дни ненасытно съедали камчатские сумерки, всё больше укорачивая их световое время. На рыбзавод из отпусков, наконец, вернулись два специалиста – лаборантка Алёна Павлинова и долгожданная инженер-технолог Юлия Сергеевна Луганова со своим мужем Костиком. Вместе с ними прибыла партия сезонников. Все они очень вовремя успели прилететь, так как за перевалом началась такая пурга, что о лётной погоде не могло быть и речи недели на полторы. Снежная круговерть перемещалась то на посёлок, то за хребет перевала, не давая взлететь ни лётчикам, ни вертолётчикам. Хорошо, что до этого рыболовные траулеры успели загрузить рыбзавод балыком, мороженой и свежей рыбой.
- Слава Богу, хоть завод не встанет!.. Работы, вроде, хватит… - удовлетворённо бурчал Борисыч под нос, глядя в окно на бушующую непогодь.
Неожиданно обнаружилось, что на исходе консервные банки. За этот недогляд Виталик со сменщиком Колькой, как мастера, немедленно получили крепкий разнос! Выходило, что половина свежей рыбы останется незадействованной. И тут от безысходности Виталик предложил то, до чего никто до него не додумывался.
- Давайте половину рыбы продадим в столовую и населению по закупочной цене, а вырученные деньги положим в бюджет завода, - мрачно брякнул он и в зависшей тишине безнадёжно добавил: - Ни один ли хрен, каким образом теперь её реализовать.
От такого предложения директор выпрямился в кресле и внимательно уставился на него. Мастера виновато помалкивали. Затем Николай согласно кинул:
- А что?.. Потеря невеликая, но это единственный выход из нашего положения.
И Борисыч, к радости обоих, стукнул кулаком о стол и окрылённо произнёс:
- Здорово! Здорово и дельно! Так всё и сделаем!
Мгновенно успокоившись, он отпустил мастеров и стал чесать авторучкой висок, ещё раз отмечая про себя, что этот Волков способен на очень многое. В тот момент виновные тоже получили огромное облегчение, а Виталик радостно подумал, идя в цех: «Ничего себе, как я со страху в «яблочко» попал!»
Немедля ни дня, с рыбой так и поступили. Работа же в ликвидном цеху выполнялась теперь очень быстро из-за маленького количества банок, и Старухина занялась уборочными работами, выделив каждому по заданию.
- Возьми лестницу и шваброй посметай паутину с окон, – велела она Томе, зная о её частых головокружениях.
Окна эти были под самым потолком, а стены цеха высились в два этажа, и Тома сразу остолбенела, глянув наверх:
- Я не полезу! Ты что?! У меня головокружения, тошнота. Давай что-нибудь другое. Вон, пол могу подмести…
- Если ты болеешь, иди на больничный! – отрубила Татьяна и с каким-то сладострастием презрительно её отчитала: - Беременность – это не болезнь! Так что, обметёшь окна, а потом уже мети пол, – и что-то записывая в блокноте, громко скомандовала, демонстративно пропуская Волкову мимо глаз: - Работаем все! Кто свою работу не выполнит, ставлю прогул!
И она вышла из цеха, чуть не танцуя. Видя её умышленное отношение к Волковой, Анна кинула ей вслед:
- Ладно тебе, Татьян Васильна, разберёмся сами, кому чего мыть и мести!
И девчата вычистили за Тому окна, а она подмела полы. Но таким отношением Старухина уже настолько ощутимо достала Волкову, что она не выдержала и пожаловалась мужу.
- А почему ты до сих пор молчала? – наехал на неё Виталик. – Ты же ребёнка можешь скинуть, если грохнешься с высоты или надорвёшься с ящиками!
И он тут же добился её перевода в обжарочный цех под своё бдительное руководство.
- Вот тут таскать ничего не надо, – успокоившись, сказал он. – Стой себе и рыбку укладывай в баночки.
Но не тут-то было! От запаха жареной рыбы у жены начался такой токсикоз, что она не успевала выбегать из цеха блевать на задворки. Наконец к ней подошёл Виталик и с жалостью угрюмо сказал:
- Борисыч велел тебя на пункт контроля посадить. Больше тебя ставить некуда. Либо увольняйся и сиди дома.
- Нет-нет-нет! – сразу запротестовала Тома. – Я хочу получить хоть какие-то декретные. Лучше я буду в коридоре сидеть.
Теперь Тома сидела в этом самом коридоре прямо напротив цеховых дверей. Она неплохо расположилась на маленькой одинокой тумбочке с графином воды и стаканом, вязала себе и мужу носки и к каждому выходящему из цеха приставала, как ей и было велено по работе:
- Рыбу несёте? Можно взять столько, сколько съешь. Баночки выносить нельзя!
Через пару дней она перестала приставать к людям и лишь кивала на рыбу в руке укладчиц:
- В гардероб кушать идёте? Ну идите.
От запаха жареной рыбы её начинало нещадно тошнить, и лучше было, чтобы работники с ней исчезали быстрее. Но вот как-то Тома выскочила на задворки глотнуть свежего воздуха и вдруг за дверью услышала раздражённый голос Борисыча:
- Угомонись ты, дурная! Никого я не присмотрел! Откуда чего ты берёшь?
- Смотри, Николай! – гневно раздался приглушённый голос женщины: - Я сама не увижу, так мне «доброжелатели» в оба уха простучат! Чего ты эту сезонницу с обжарки убрал? Что это ей за такой почёт? До обжарки она торчала в ликвидном…
- Замолчи ты, ненормальная! – обрывая её, сдержанно прорычал Борисыч и раздражённо объяснил: - Во-первых, она жена Виталия Александровича, во-вторых, беременная! Вот по просьбе мастера мы и носились с ней, как с писаной торбой. У них несколько лет с ребёнком никак не получалось, а тут токсикоз сильный.
«О! А разговор-то обо мне идёт!» - мигом напрягла Тома слух, а женщина повергла её в ужас, в недоумении проговорив:
- Ах, вон оно что. А по посёлку болтают, что она его любовница, а у него самого на материке двое брошенных детей.
«Вот это сыр-бор за нас с Виталькой идёт!» – поразилась Тома.
- Тьфу ты, чтоб тебя!.. – аж плюнул Шахраев и посоветовал: - Меньше сплетни слушай! Они давно официально расписаны и хорошие ребята. Так что, иди, работай и не дёргайся. Всё нормально.
И их шаги удалились по коридору. Тома поняла, что на Борисыча наехала его жена Дарья. Она как раз работала рыбоукладчицей на обжарочной ленте. Переваривая услышанную сплетню, Тома прошептала:
- Ничего себе нас пропёрли! Кому это нужно?
Она прошла на место и весь рабочий день просидела в напряжении, неприятно чувствуя к себе интерес сплетников. Кто они были, было неизвестно. Народу мимо контрольного пункта проходило много. А на следующий день к ней подошёл Борисыч и участливо поинтересовался:
- Как работается на новом месте?
- Спасибо, ничего. Жаловаться стыдно, – скромно улыбнулась Тома.
Поняв, что эта женщина действительно не станет жаловаться, директор одобрительно улыбнулся и вдруг протянул ей лимон:
- Возьмите. Жена говорит, что очень помогает от токсикоза.
- Ахх! Спасибо вам огромное! – изумлённо ахнула Тома, на несколько мгновений прильнула носом к душистому плоду и, вдохнув его аромат, затрясла им перед Борисычем: - Но откуда здесь - в нашем посёлке, в тундре среди вулканов?..
Изумляться было чему. В этом заброшенном месте в магазине из фруктов продавались лишь зелёные, толстошкурые, корейские яблоки. Редко были яблоки красные.
А директор просто объяснил с мягкой улыбкой:
- У нас лимон дома растёт, – и пошёл по делам.
Тома снова прильнула носом к цитрусу, а потом не выдержала и стала его есть вместе с кожурой!
После работы Виталик сказал жене:
- Нас Борисыч в восемь вечера пригласил к себе в гости на деловую встречу для меня. Кое-что по работе надо обмозговать.
- Ну надо, так надо, - взяла Тома в ладони его руку, хотя ей очень хотелось растянуться на кровати под своим уютным козьим платком.
Целый день сидения на стуле её утомляло и, отложив вязание на тумбочку, она прохаживалась по коридору в ожидании конца работы.
продолжение след.--------------------