Гавриковы, работая за границей, попросили родственницу из провинции за квартирой присмотреть. Тётку жены. Приятную такую бабулю. Прописали ее, чтобы московскую пенсию получала. Деньги передавали на оплату коммуналки – её тогда только в сберкассе и на почте оплатить можно было.
Несколько лет за квартирой смотрела. Засрала ее, не без этого. Во всяком случае раньше тараканов не было.
Три года спустя Гавриковы вернулись. Чемоданы занесли. Бабуле вручили сувенир. Бивень слона. Конверт с вознаграждением за труды.
Распаковались, прибрались. Ловушки от тараканов прилепили. Стали жить в своей квартире. Вроде все хорошо, одно неприятно – бабуля никуда не уезжает. Смотрит на них, как на гостей. И видно, что не очень довольна. Дед какой-то при ней ползает. Приходит, как к себе домой, тапки у него свои, чашка. Свет в ванной не гасит, в туалете кряхтит.
Гавриковы с неделю потерпели, потом спросили прямо:
– Наверное домой пора? Может вам билет купить на нижнюю полку? И деда своего забирайте.
– Нашли дуру! – засмеялась бабуля. – Я – дома. Ехать некуда. Квартира продана, деньги потрачены. На шубу норковую и большой телевизор с Соловьевым. А это квартира моей сестры, на которую я наследница на одну шестую.
– Мы же вам эту долю десять лет назад деньгами отдали! – удивились Гавриковы.
– Все вы врете!
– А расписка?..
Сунулись в шкатулку, которая в серванте за хрустальными рюмками – нет расписки.
Бабуля в комнате закрылась, ручку двери шваброй подперла. Дальше через дверь общались.
– Вам же деньги отдали!
– Все вы врете!
– Верните расписку! Она в шкатулке лежала!
– Все вы врете!..
Гавриков и с женой иногда ругался. Днем поругались – ночью помирились. А тут с бабкой полаялся. Не пойдешь же к ней ночью мириться?!
Бабуля написала заявление участковому, что её оскорбляли. Иск в суд бесплатный ветеранский адвокат на пяти страницах расписал. О признании права на одну шестую квартиры, закреплении за бабкой одной из комнат, выносе из нее велосипеда Гавриковых и африканской картины черного дерева. А еще дать ей право ходить на балкон второй комнаты с целью потребления свежего воздуха, необходимость чего подтверждена справкой из поликлиники.
Начались суды. Районный решил, городской отменил, президиум вернул, коллегия постановила.
Год тянулось, пока не присудили: бабке право на четыре квадратных метра, а в остальном: насчет велосипеда, балкона, африканской картины черного дерева и хождения на балкон разбирайтесь сами.
История получила огласку. Гавриковым по телефону возмущенная общественность с матюгами звонила. Для них дело ясное. Жила в Москве одинокая старушка, но с юга приперлись и влезли в квартиру какие-то гаврики.
Бабка же праздновала победу. Портки везде, как флаги развесила. Комнату захламила. Гавриковы хотели на свободное место шкаф поставить, но бабка опередила. Поставила ночной горшок. После чего они пользоваться комнатой брезговали. Потом и вовсе замок врезала.
И на все один ответ:
– Я по суду собственница, у меня тут законные метры.
Коля ее в углу прижал:
– Ты по своим законным метрам только вертикально стоять можешь. И по своему хамскому поведению к четырем квадратным метрам уверенно двигаешься…
В кухню все набились, орут. И дед тут как тут. Петушком наскакивает, норовит сухонькой ручонкой по лицу ударить.
– Убирайтесь обратно в Африку! – бабка визжит, – видеть вас противно!
– Если противно, – кричит Коля, – почему, когда мы с женой в комнате закрываемся, в замочную скважину подглядываете?!
– Нужны мне ваши собачьи игры! Смотрю, чтобы лыжи мои с балкона не сперли!
Гавриковы повздыхали. Делать нечего. Надо разъезжаться.
Предложили бабуле купить квартиру в Подмосковье – отказалась. И комнату в Москве не захотела. Заявила:
– Купите мне отдельную квартиру в этом же районе! Деньги у вас есть!
Но Гавриковы ей квартиру покупать не стали. Купили себе. А старую продали вместе с бабкой. С большой скидкой.
Покупатели приходили не на квартиру смотреть, а на бабулю. Прикидывая, долго ли она протянет? А та у них на глазах начинала гимнастику делать.
Но ничего, еще с цены сбросили и продали свои 5/6 доли со старушкой в придачу. Денег доплатили, купили такую же двухкомнатную квартиру. Дом похуже, первый этаж и от метро подальше. Жили и недоумевали, как получилось, что они три года в жарких странах на какую-то старуху работали, хоть она и родная тетка со стороны жены?!
Жизнь штука не очень справедливая. И все же. Прошло несколько лет. Дом, в который переехали Гавриковы, попал под реновацию. Они получили новую большую квартиру рядом с метро. Снова собираются за границу.
Сразу нарисовался из провинции дядя со стороны мужа, попросился пожить, за квартирой присмотреть.
Коля ему прямо сказал:
– Ты, конечно, мне дядя, и даже родной. Я этого не отрицаю. Но лучше я дверь заварю. Так спокойнее. Благо теперь коммуналку можно через интернет оплачивать.
Дядю они, считай, потеряли, что может и к лучшему.
А бабуля? Живет бурной жизнью. Новые соседи. Люди грубые, но эффективные. Замок из двери в комнату вышибли. Горшок ночной ей на голову надели. Постороннего деда с лестницы спустили.
В комнате отгородили шкафами ровно четыре квадратных метра. Когда бабка туда в грязных сапогах поперлась – пол её же норковой шубой вытерли.
В закутке фикус. Чайный гриб в трехлитровой банке. Кресло-кровать. Днем сиди – ночью лежи. Телевизор только торцом поставить можно. Так и смотрит его, лежа на боку.
Ещё пишет участковому заявления, что соседи на кухне во весь голос обсуждают, когда она сдохнет? А когда заболела, подошли с рулеткой и с нее мерку сняли. Пишет на телевидение, в мэрию, Президенту. О том, что все виноваты.
Суд – комнату за ней не закрепил. Гавриковы – имея деньги – ей квартиру не купили. Даже дед подвел, бросил ее и носа не кажет. Только тапки от деда остались.
Нет в жизни справедливости!
Андрей Макаров