Гл 1. Новое дело
Новая должность
Секретарша Нина Сергеевна открыла передо мной дверь и тихо испарилась.
Ух ты! Я вошла в бывший кабинет мужа. Вошла не как гость, и даже не как жена начальника, а как начальник "убойного" отдела. Теперь этот кабинет был мой, о чём свидетельствовала новая табличка у двери: "Криман-Зеленчук Ирина Самуиловна. Начальник криминального отдела. Сотни раз я была в этом кабиненте, и даже сидела в кресле мужа, но сегодня…
Мне казалось, что я здесь не по праву. Муж, Женя, служил в полку "Азов" и попал в плен к московитам на мариупольском заводе "Азовсталь". Его жестоко пытали, отрезали пальцы правой руки, но не убили лишь потому, что он был в звании полковника и рашисты предполагали оставить его на обмен пленными. Целых четыре месяца я ждала его возвращения. Ждала в страхе, что его убьют. Поседела, когда произошел взрыв в Еленовке, где держали пленных украинцев. Было такое ощущение, будто я жила затаив дыхание и выдохнула лишь когда Женя вернулся. Вернулся несломленный, но непригодный к полицейской работе.
Потом были годы протезирования и реабилитации. Я разрывалась между службой и домом. Получила повышение и стала старшим следователем. А отделом руководил Женин заместитель Виктор Русенко. Очень авторитарный и грубый руководитель. Подчинённые его не любили, руководство чувствовало в нём некую червоточинку, и потому он был лишь ВРИО начальника отдела.
Недавно Русенко с поличными поймали во время получения крупнейшей взятки, уволили из органов за коррупцию и отдали под суд. А начальником отдела, одновременно с присвоением очередного звания, назначили меня. Когда меня представляли коллективу, хоть это и не требовалось, потому что я давно знала здесь каждого, и каждый знал меня, у меня горели щёки, хотя я и чувствовала, что заслужила эту должность.
На своё бывшее место старшего следователя я назначила опытного работника Залугина Олега.
Я обвела глазами кабинет. Могла бы обойти его с закрытыми глазами и назвать каждый предмет, каждую мелочь к которой прикасалась. У окна, спиной к нему кожаное компьютерное кресло с высокой откидывающейся спинкой и регулированием высоты. Сколько раз оно служило нам с Женей совсем не для работы. Перед креслом столы и стулья, составленные буквой Т. Вдоль столов у стены шкафы с папками. Над входной дверью телевизор. В углу, рядом с креслом небольшой столик с несколькими телефонами, один из которых имел кучу кнопок. По нему можно было связаться с любым работником отдела, переговорить с секретаршей, и даже провести селекторное совещание. Надо будет попросить Нину Сергеевну научить меня пользоваться этим хитрым телефоном, — подумала я. Да хотя бы и сейчас, — я направилась к двери за которой сидела Женина, ой, теперь уже моя секретарша. Взялась за ручку двери и вдруг она повернулась и я нос к носу столкнулась с Олегом Залугиным.
* * *
Суррогатная мать
— Ой, извините, товарищ подполковник! Секретарши на месте не было, и я позволил себе войти без её доклада.
— Слушай, Олег, брось этот свой официальный тон. Давай так, когда мы тет-а-тет ты Олег, а я Ира, или Ирина. Ясно?
— Ясно, товарищ подпо…, ой, Ирина Самуиловна. Разрешите доложить?
— Вот же, блин! Просто Ира. Откуда в тебе эти зачатки подхалимажа?
— Ладно, Ира. Понял, не дурак. — Олег улыбнулся, отчего у него на щеках появились ямочки, — Короче, тут дело такое. В моём кабинете сидит сейчас женщина. Бергер, в девичестве Коваленко, Елена Анатольевна. Она утверждает, что её жизни угрожает опасность. Её, дескать, несколько дней преследует мужчина, который знает её с детства. Он убийца, педофил, но как его имя и фамилия она не знает. Где он живёт, она тоже не знает.
— Слушай, Олег, а она не шизофреничка? Может у неё мания преследования?
— Я тоже об этом подумал. Запросил её больничную карту в поликлинике по месту жительства. С психикой у неё всё нормально. Правда, есть одно, что меня, скажем так, удивило, — брови Олега приподнялись домиком, как всегда, когда он обнаруживал что-то интересное. — Её отцу однажды делали анализ крови на какую-то болезнь, которая генетически передаётся детям, особенно девочкам. Так вот, оказалось, что у дочери и в помине нет этого заболевания. Тогда врачи проверили ДНК дочери, а также отца и матери. И ни одно ДНК родителей не имеет связи с дочерью. Понимаешь? Вообще! Ноль! Дубль пусто, как говорят доминошники. Такое возможно в одном случае. Если это не родная мать, а суррогатная, которая выносила чужой эмбрион. Но тогда кто биологические родители этой Елены, и почему, после рождения они не забрали свою дочку?
— Лады, Олег. Думаю, мне надо с ней поговорить.
— Доставить её в твой кабинет?
— Нет-нет. Не стоит её лишний раз дёргать. Это её насторожит. Пошли к тебе.
* * *
Разговор с Еленой
Мы пришли к кабинету Олега. Он по-джентльментски распахнул передо мной дверь, пропустил меня вперёд, а затем вошел сам. Здесь так же, как в моём кабинете стояли столы буквой Т, а в углу, образованном верхушкой буквы и её ножкой, на краешке стула сидела молодая женщина.
Напустив на себя официальный вид, Олег сказал:
— Знакомьтесь. Это подполковник Ирина Самуиловна Зеленчук. Начальник отдела. Она хочет поговорить с вами, — говоря это, Олег протянул мне её паспорт.
— Здравствуйте, Елена Анатольевна, — я села в такой же угол напротив посетительницы и стала её рассматривать, помня, чему учил меня Женя — первое впечатление от человека всегда самое верное.
Передо мной сидела не женщина, а совсем молоденькая девушка. По паспорту ей 23 года, но выглядит значительно моложе. Лет на семнадцать-восемнадцать. Замужем. Девичья фамилия Коваленко. Блондинка, но у корней волосы темнее, чем к концам. Глаза… Ох, глаза полные страха, неподдельного страха. В кабинете довольно светло, но зрачки сильно расширены. Радужки зелёные с вкраплениями коричневого.
— Олег Юрьевич, распорядитесь пожалуйста нам чего-нибудь попить. Ну, и закусить тоже. — Елена Анатольевна, вы что предпочитаете, чай или кофе?
Девушка, до сих пор находившаяся будто в трансе, вздрогнула:
— Ну что вы, не беспокойтесь, я ничего не хочу.
Я улыбнулась ей:
— Хотите угадаю. Вы сегодня не завтракали. А вчера не ужинали. Верно?
Елена смутилась:
— Да. Потому что я очень напугана.
В дверь кабинета постучали. Олег открыл дверь и ему передали поднос с тремя чашками, кофейником и тарелкой с круасанами и печеньем. Он поставил поднос на стол между нами и разлил по чашкам горячий кофе. Продолжая улыбаться я сказала посетительнице:
— Давайте, Леночка, не смущайтесь, берите кофе, круасаны, и считайте, что вы просто в гостях у друзей. Ну и расскажите нам о себе, и о том, что же вас напугало.
Девушка робко взяла дымящуюся, вкусно пахнущую чашку, и отхлебнула. Потом взяла круасан и сначала откусила маленький кусочек, а потом в несколько укусов съела остальное, забыв о кофе. Видно была здорово голодна. С полным ртом начала говорить:
— Только не считайте меня сумасшедшей. Я совершенно не помню своего детства. Будто жить начала в 13 лет. Даже имени своего не знала. Ни имени ни фамилии. Не только свои, но и мамы и папы. Город тогда бомбили русские, один из взрывов произошёл рядом с нами. И от взрыва я потеряла память. Мама сказала, что меня зовут Леночка, Леська, Лисёнок, и наша фамилия Коваленко. Папу зовут Толя, он на фронте, а её Маша.
Было ещё кое-что странное. В доме у нас было полно моих игрушек. У меня был даже свой мобильник. Но я не помнила как играть и вообще что делать с этими вещами. Не помнила ни одной своей подружки и потому сидела в доме, а выходила только вместе с мамой. Я стыдилась, что если мои подружки начнут что-то спрашивать, а я не смогу им ответить, меня сочтут сумасшедшей. И ещё … Мне было 13 лет, а я читала с трудом, в арифметике знала только сложение, и то еле-еле. Чтобы восстановить мою память, мама не настаивала, чтобы я вернулась в школу, а учила меня сама. А когда папа вернулся с фронта, он стал учить меня всяким новым для меня предметам, природоведению, геометрии, физике…
Первые друзья и подруги у меня появились когда я пошла работать. Официанткой в кафе "Уютное". Я была абсолютной дикаркой, и шарахалась от мужчин, как от огня. Лёд сумел растопить мой будущий муж Арон, Арик. Я возвращалась домой, и тут ко мне привязались двое парней. Они лапали меня, оскорбляли, обещали, извините, трахнуть куда только можно. Откуда взялся Арик я не видела. Но он рузукрасил их как бог черепаху. С того дня он всегда шёл за мной сзади. Охранял. Я не видела его, но ощущала его присутствие. Однажды я остановилась, и Арик чуть не наткнулся на меня. Я первая назвала ему своё имя, а он своё. Вскоре мы поженились.
Я никогда не рассказывала ему о том, что ничего не помню из детства. Мои родители очень хорошо относились к Арику, любили его. Но если зять мимоходом пытался заговорить с ними о моём детстве, они старались быстро сменить тему и уйти от вопросов. Однажды он даже сказал мне, что ему кажется будто от него что-то скрывают. Но я отвлекла его, соблазнив ласками.
И вот, дней десять назад, я выходила из троллейбуса. Давка в салоне была такая, что я чуть не выпала из двери прямо на мужчину. Он заматюкался на меня, и мы встретились с ним глазами. Не знаю откуда, но я знала этот бешенный взгляд. Знала этого мужчину. Толпа напирала на него и внесла его внутрь. Он поднял руки и упёрся в корпус автобуса по бокам двери, и я увидела у него на плече шрамы, расположенные по кругу. Эти шрамы я тоже видела где-то раньше. Троллейбус уехал, а я ещё долго стояла на остановке, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Потом решила, что всё это чушь собачья и не стоит на этом зацикливаться.
Однако чрез пару дней я вновь увидела этого мужчину. Он шёл параллельно мне по другой стороне улицы, и явно следил за мной. Я побежала, прибежала к дому и влетела в подъезд. На следующий день муж вынимал почту из почтового ящика и там было письмо. Конверт не был подписан. Ни адреса, ни имени отправителя, ни получателя. Внутри был небольшой листок, на котором было печатными буквами написано: "Помни, тебе не жить". Муж сказал, что это наверное какие-то подростки хулиганят, а я сразу поняла, что это от того мужчины. Всю ночь не спала, наутро еле дождалась пока Арик уйдёт на работу, и мчалась к вам.
Елена, открыла сумочку, которую держала на коленях, достала оттуда белый конверт и положила его на стол.
— Вот.
Я за уголок выняла листок из конверта. "Помни, mебе не жиmь!". Передала его Олегу:
— Олег Юрьевич, вы знаете, что с ним делать. Кстати, обратите внимание на написание буквы т. Все буквы печатные, а эта как письменная. Кстати, зайдите к нашему компьютерщику, пусть он со слов Елены Анатольевны сделает виртуальный портрет её преследователя. И скинет на мой комп.
Я встала, обошла столы и положила руки на плечи нашей посетительнице, почуствовав как она непроизвольно сжалась:
— Елена Анатольевна, давайте так. Сейчас вы опишете своего преследователя, и наш компьютерщик создаст его словесный портрет. Это займёт несколько минут. Затем вас проводит домой наш полицейский, и в дальнейшем возле ващего дома будут дежурить двое наших работников в штатском. И ещё один будет всегда следовать за вами. Надеюсь, мы вскоре сможем задержать вашего преследователя и разобраться с ним.
— Спасибо, — девушка слегка запнулась, не зная как обращаться ко мне, — Ирина Самуиловна. Я очень благодарна вам. Извините, что доставляю вам столько хлопот.
* * *
Где я видела это лицо
Рабочий день окончился непривычно рано. Ведь на старой должности я всегда задерживалась допоздна. Выйдя из здания полиции я зажмурилась от яркого весеннего солнца, до захода которого было наверное, ещё часа два.
К входу подкатила служебная машина:
— Ирина Самуиловна, садитесь. Я вас жду, — окликнул меня старый знакомый Володя. — Перешёл к вам по наследству от вашего мужа.
— Здравствуй, Володя. Ты как звал моего мужа?
— Странный вопрос. Женя, мы же с ним старые друзья.
— А со мной какие? Новые? Или вообще не друзья? Так что я для тебя Ирина, Ира.
Володя рассмеялся:
— Хорошо. Ира, так Ира. Куда едем?
— Ты едешь, а я иду. Домой, конечно. На работе задницу отсидела, да и воздухом хочется подышать. И ты тоже едь домой. Так что до завтра!
Я шла по тротуару, не замечая прохожих. Пару раз. кажется, даже толкнула кого-то, на что прозвучал смачный матерок, мол не о об определённом мужском органе надо думать, а смотреть вокруг. Но передо мной стоял портрет, составленный нашим компьютерщиком. Вытянутое худое лицо алкоголика, месячная щетина на худых щеках. Большая залысина, и странные, ненавидящие глаза. Кривой, наверное перебитый, нос, в углу возле правой ноздри бородавка, большие оттопыренные уши.
Где-то я видела это лицо. Где, где, где? Почему оно мне так знакомо?
Муж встретил меня радостной ухмылкой:
— Почто так рано, моя госпожа? Аль случилось что?
Я обняла его, вдыхая родной запах его кожи, освежителя после бритья, и запахи кухни. Женька не мог сидеть без дела и пристрастился куховарить.
Я открыла рот, чтобы быстрее поделиться новостями с работы, но Женя шлёпнул меня по попе и подтолкнул к ванной:
— Иди, грязнуля умойся, прими душ, а потом я буду кормить тебя. Вот тогда и "покалякаем о делах наших скорбных".
Я прихватила из спальни свежее бельё, и любимое мужем нежнорозовое платье с пуговицами спереди и пошла в ванную. Сделала воду в душе чуть ли не обжигающую и стала под неё. Уфф, как же хорошо!
Наконец я вышла из-под душа и стала на коврик перед большим запотевшим зеркалом. Ну какая же женщина не захочет полюбоваться собой, особенно проверить лицо, всё ли в порядке? — Я приоткрыла дверь, и туман с зеркала стал медленно исчезать. А из тумана появилась я. Вспомнилась детская считалочка: "Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить, выходи — тебе водить". Ух, ты, какая криминальная считалочка! Пока я разглядывала себя в зеркале, морщинки в уголках моих тёмных, настоящих еврейских глаз, пухлые губы, которые так нравились моему Женечке, считалочка в сотый раз крутилась в голове и я никак не могла отвязаться от неё.
Позади меня в зеркале отразилось лицо мужа.
— Ух ты, вот это попка! А грудь какая! Жаль, что я не твой маленький сын. — Его левая рука обвилась вокруг меня и стала нежно сжимать мою грудь, правая рука, лишённая пальцев (оторвало на фронте), поглаживала попу, а лицо зарылось под мокрые волосы и губы стали проводить дорожку нежных поцелуев от плеча к шее.
— Смотри, доиграешься, Женчик! И мы с тобой вместо еды займёмся другим занятием. В спальне.
— Ну, я с тобой никогда не остыну, а вот еда уже остывает. — Женя снял большое голубое полотенце с вешалки и нежно стал обтирать моё тело. Затем я натянула трусики, лифчик надевать не стала, и надела "Женино" платье. Закрутила на волосах тюрбан из полотенца и мы пошли в кухню.
Мы уселись друг напротив друга за кухонным и одновременно обеденным столом. Когда к нам приходили гости, мы вытягивали его в салон и ставили вдоль дивана. дополняя остальные три стороны стульями. Тем, кто садился на диван, чаще всего это была моя подруга Надя со своим мужем Сашей, была возможность смотреть телевизор, расположенный на длинной тумбе у стены. Правда остальные возмущались и просили выключить по крайней мере звук.
Женя открыл духовку. Ох, какой запах! Муж надел рукавицу, висящую на крючке рядом с газовой печкой, и вытащил из духовки противень на котором лежало мясо с коричневой корочкой, с запечённой зеленью. Я чуть слюной не захлебнулась. Затем достал из хлебопечки домашний хлеб, который сам замешал из цельной муки и испёк. Он не любил, когда я наблюдала за его священнодействием на кухне, но всё же пару раз видела, как он замешивает тесто. Левая рука мяла и перемешивала тесто, а правая культёй толкла его, разравнивала… Женька шутил, что с такой рукой в кухонном хозяйстве не нужна скалка, что он её выбросит и тогда я его никогда не встречу на пороге со скалкой в руках.
На этом вкусности не кончились. Он поставил на стол хрустальную штуковину, типа ладьи, в которeую он нарезал помидорчики шерри, молодые огурчики, всякую зелень и чесночок. А заправил всё было оливковым маслом первого холодного отжима. Но и это было не всё. Муж ушел в наш салон-гостиную и принёс бутылку моего любимого "Martini Bianko". Достал из навесного шкафа два бокала, а из холодильника бутылку "Schweppes tonic" и штуковину с клеточками льда. Разлил по бокалам вино, добавил туда шипучки и звенящих кубиков льда.
— Жень, зайчик мой сизокрылый, лебедь мой земноводный, я ничего не пропустила? У кого-то из нас день рождения? Или сегодня национальный день обжираловки? А может какая-то наша годовщина?
— Как там на улице, любимая, сильно жарко? Может ты перегрелась? Ты откуда сейчас пришла?
— Откуда, откуда. От верблюда. С работы.
— И что нового на работе? — Женя загадочно улыбался.
— Ой, есть новое дело. Сейчас я тебе расскажу. Короче, пришла к нам одна девушка…
— Блин! Про девушку потом. А сейчас я хотел бы обмыть твои две шикарные большие звёздочки и выпить за нового хозяина, вернее хозяйку, моего бывшего кабинета.
* * *
Она или не она?
Вечерело. Солнце было достаточно яркое, но уже не припекало. Люди возвращались с работы. Лётчик садился в троллейбус, а ему навстречу чуть не выпала девушка лет двадцати - двадцатидвух. Зеленоглазая, как кошка. Он обматерил её, а затем нажал животом на толпу, втолкнул сколько смог внутрь троллейбуса и влез сам. Водитель, стал закрывать дверь, но его крупная, тяжелая фигура не давала ей закрыться. В динамиках зазвучал женский голос: "Граждане, пройдёмте внутрь троллейбуса. Пока дверь не закроется мы не поедем". Лётчик (это было его прозвище Лётчик-налётчик, так как фамилия его была Летяга), ещё раз надавил на чьи-то спины, и вдруг перед ним снова вспыхнули эти кошачьи глаза. Он спрыгнул спиной вперёд на тротуар, чуть не упал, но удержался рукой за столб. Смачно, во весь голос матюкнулся.
Впору было перекреститься, настолько ему были знакомы эти глаза. Но ведь их хозяйка была мертва, мертвее не бывает. И всё же ему были знакомы не только глаза, но и черты лица, и, он оглянулся на девушку, которая всё ещё ушла совсем недалеко, походка, фигура. Вот только не пьяная, как обычно.
Лётчик решил пойти за ней, сориентироваться, выяснить где живёт, чем занимается. Он перешёл на другую сторону дороги и догнал девчонку. Видно она почувствовала что за ней следят, пару раз оглянулася на него и ускорила шаг. Теперь она почти бежала. Потом заскочила в подъезд. Он приметил номер дома и прошёл дальше. Зашёл в подъезд дома по диагонали от того, куда зашла девчонка и стал наблюдать. Если она не выйдет в ближайщие четверть часа, значит это её дом.
В следующие несколько дней он выяснил и кто её муж, и то что работает она официанткой в кафе, и часы её работы. Единственное, что оставалось для него непонятным - её имя. А ещё было непонятно, откуда у неё мать и отец. Их не должно было быть по определению но он оставил хорошие чаевые её сменщице, они работали по двенадцать часов через день, и выяснил, что девчонку зовут Елена Бергер, что это фамилия мужа, а её девичья фамилия Коваленко. Ничего не сходилось и он решил продолжить наблюдение.
Видно где-то он прокололся. Скорее всего языкатая сменщица рассказала этой суке Елене о его расспросах о ней. Придётся ей язык урезать. Но это потом, а сейчас его больше всего волновало почему девчонка попёрлась в полицию. Что и кому она там настучала? На следующий день Лётчик попробовал сунуться прямо в осиное гнездо, чтобы узнать у кого на приёме была Елене Бергер. И тут он чуть не погорел. На входе в здание стояли женщина в форме подполковника и мужчина - майор. Они курили и разговаривали. А в разговоре то и дело упоминалось имя Елены Бергер. И он узнал эту женщину, правда тогда она была лейтенантом. Она приходила к нему в больницу, расспрашивала об убийстве Соски.
Боясь, что и она его узнает, не стал входить, а сделал вид, что его заинтересовала доска "Их разыскивает полиция", он подошёл к ней и стал рассматривать фотографии. И тут увидел себя. Не фото, а "словесный портрет", но он был на нём очень узнаваем. Так вот что делала в полиции девчонка!
Не-ет, таких свидетелей надо срочно зачищать. Девчонку легко устранить в кафе, где она работает. Начинает она рано утром, когда в кафе ни посетителей, ни хозяев ещё нет. Замаскировать убийство под несчастный случай.
А вот что делать с подполковницей? Где, как? Ладно, это он попозже обудумает.
* * *
Плохая попытка
Можно было, конечно, отпереть дверь кафе отмычкой, но Лётчик решил, что это опасно. Значит надо дождаться Елену, а когда она сама отопрёт и отключит сигнализацию, вот тогда он и войдёт спокойно и безопасно. Правда, над входом висит камера наблюдения, но если пройти вплотную к левой стеклянной стене, то он не попадёт в её обзор. Как хорошо, что он обулся сегодня в старые туфли с мягкой подошвой, что позволяло передвигаться почти бесшумно.
Разговаривая со сменщицей Елены (или не Елены?) он стоял в дверях кухни и старался запомнить что и где расположено в этом помещении. Окон в кухне не было, зато прямо над большой печью постоянно горели мощные потолочные лампы. Про себя он отметил, что выключателем на щитке стене рядом с печью можно было их выключить. На щитке было несколько выключателей, и какой именно был от потолочных ламп он не знал. Но один большой пакетник явно выключал печь. Ещё парочка обычных выключателей были непонятно от чего, но что мешало выключить их оба, при необходимости. Возле левой стены несколько больших холодильников и разделочный стол, обитый металлом. За печью, у задней стены, пару шкафов со всякой посудой и кухонной утварью, и дверь, скорее всего, вход в подсобку, где можно было работникам переодеться, и где хранилась хозяйственная утварь: вёдра, швабры, веники, тряпки. У правой стены, торцами к ней, широкие полки с продуктами и большими кастрюлями на нижних полках.
Ну вот и Лена. Она отперла кафе, отключила сигнализацию. Вошла. Включила печь, поставила на неё большущую кастрюлю. Наполнила её на треть водой из шланга. Сейчас он заставит девчонку выложить ему всю правду. А потом… А потом спешить нельзя. Надо дождаться, пока вода в кастрюле закипит.
Елена пошла в подсобку, а он прошмыгнул за полки у правой стены и стал как кобра за мышью следить за кастрюлей. Вернулась Елена, достала что-то из холодильника и стала возиться у разделочного стола. Надо было приманить её поближе, чтобы она не успела шмыгнуть во входную дверь и позвать на помощь. Лётчик оглянулся в поисках чего-то маленького, но способного сделать шум. Ага, вот то, что требуется - чайная ложечка. Он бросил её к печи на плитки пола. Ложечка зазвенела, а Лена поднял голову и прислушалась. Потом пошла вокруг печи и увидела ложечку. Она наклонилась поднять её и он нанёс девушке удар ребром ладони по шее. Несильный, ему ведь надо было ещё поговорить с ней. Елена упала, а он перевернул её на спину и схватил её за горло. Сел ей на живот.
— Говори, сучка, ты узнала меня?
Ты сипела, пытаясь вдохнуть полной грудью, и он слегка отпустил её горло.
— Ну, говори. Что ты в полиции наболтала?
— Ничего. Рассказала только, что вы преследовали меня. И… описала компьютерщику вас.
— И всё? Смотри-ка мне в глаза. Узнаёшь? Где мы с тобой встретились когда-то?
Лётчик увидел вспышку ужаса в её глазах. Узнала!
— Ну, рассказывай. Скажешь правду - оставлю в живых, а иначе… Сварю в кипятке. И следов не будет. А предварительно отрежу язык.
Но рассказать девчонка ничего не успела. Боковым зрением Лётчик увидел, что по дорожке к кафе приближается женщина. Тянуть дольше было нельзя. Он снова придушил несчастную девушку, потом встал на ноги, сдвинул кастрюлю с уже закипаюшей водой на край печи и вывернул её на свою жертву. Ударил ладонью по выключателям на щитке, свет погас, а он метнулся к подсобке, оставив дверь слегка неприкрытой.
Вот чёрт! Видимо вода была недостаточно кипящей, потому что девчонка очухалась и дико завопила. Эх, жаль, что он не отрезал ей язык раньше. Но тогда как бы он узнал кто эта драная кошка, и откуда она его знает.
Он слышал как в кафе открылась и закрылась дверь. Вошедшая женщина громко позвала:
— Елена, Леночка! Где ты? — Она пошла на крик, обожглась об угол печи, обошла её и чуть не упала, наткнувшись на лежащую девушку. — Ох, да это же кипяток! — Женщина схватила Елену за одежду и потащила её из горячей лужи. — Леночка, детка, что случилось? Ты поскользнулась?
Ответом ей стал сильнейший удар по голове.
* * *
Кафе "Уютное"
Володя включил GPS чтобы отыскать кафе "Уютное". Оказалось, что оно на Набережной, на левом берегу водохранилища у городской библиотеки. Ему позвонила Ирина и попросила, чтобы он где-то в половине седьмого подхватил её оттуда. Лейтенант глянул на часы - шесть утра. И не спится же ей! И вообще, что делать в кафе, которое открывается точно не шесть утра, а наверное, часов в девять - десять. Ладно, не дело подчинённого обсуждать поведение своего начальника. Сказали в половине седьмого, значит ровно в половине или на пять минут раньше он будет там.
Вот оно, кафе. На Набережной ни одного человечка, по широкому водохранилищу не скользит ни одна лодка. Лениво колышутся кусты за полосой песчаного пляжа. Да-а, было бы неплохо позагорать на пляже, понежится на песочке, но служба есть служба. Кстати, что теперь-то делать? Посигналить7 Нет. Неудобно сигналить начальству. Значит надо стоять и ждать. Можно книжку тем временем почитать. Кстати, Ирина знает его телефон, так что позвонит, когда он понадобится. Он достал из бардачка детектив Мэри Хиггинс Кларк "Не плачь моя леди" и принялся за чтение.
Что-то не читается, от слова "вообще" Отсутствие движения перед кафе вызывает беспокойство. Насколько он себя знал, беспокойство он ощущает всегда, когда есть о чём беспокоиться. Надо бы достать из бардачка пистолет, куда он его клал по причине того, что в кобуре на поясе эта железяка рвала обивку водительского сиденья. Володя был левшой, поэтому он вышел из машины, открыл дверцу со стороны пассажира, достал из бардачка свой Fort 17 и вложил его в кобуру. Потоптался у своего внедорожника Mitsubishi Outlander и неторопливо пошёл ко входу в кафе.
Дверь оказалась незапертой. Он толкнул её и оказался внутри. Небольшой, действительно уютный зальчик. Около десятка столов. Стойка с напитками и кофемашиной. Но где же Ирина, где начальница? И вообще, зал абсолютно пуст. С кем же она собиралась встретиться в этом кафе?
Со стороны двери в тёмную кухню послышался стон. Сердце глухо забилось, выстукивая "Тревога, тревога!". Володя достал из кобуры пистолет, и не желая тратить время на поиск входа за прилавок, просто перепрыгнул его, стараясь не шуметь. В свете льющемся из двери в зал он рассмотрел лежащую на полу девушку. Она лежала у большой плиты, рядом с лужей, от которой поднимался пар. Рядом, перевёрнутый набок, лежал вместительный котёл. Кажется, он видел раньше эту девчонку. И не где-нибудь, а у них в кримотделе. Как же это она умудрилась перевернуть на себя котёл с кипятком?
Девушка застонала, и что-то стала говорить сквозь стон. Он нагнулся к самому её рту и прислушался:
— Там, там, — она подняла ошпаренную руку и указала вглубь кухни. — Быстрее, он убьёт её!
— Так, милая, — тихо проговорил Володя, — Ты здорово не дёргайся, а я вернусь к тебе.
Стараясь быть не на прямой линии с дверью в углу кухни, и не закрывать собой свет, он обошёл плиту и двинулся к двери, ожидая ежесекундно выстрел. Но выстрела не было. Было тихо. Вот и дверь. Открывается внутрь. Лейтенант ударил её ногой и крикнул:
— Полиция. Выходи и положи оружие на пол.
Тишина. Держа пистолет на уровне плеча, Володя осторожно вошёл в тёмную подсобку. Правой рукой стал нащупывать выключатель на стене. Резкая боль пронзила руку. Затем невидимый противник нанёс удар по колену. Падая, полицейский всё же провёл ладонью по выключателю и свет включился. Он увидел мужчину с ножом в руке. Володя перекатился на спину и за долю секунды до удара трижды выстрелил в нападавшего.
Он вспомнил. Он всё вспомнил. Но воспоминание уплыло в темноту.
Он упал и больше не шевелился.
Лейтенант, встал на колени, положил пистолет рядом с собой на пол и прижал руку к шее мужчины. Да, готов. Пульса нет.
Теперь он разглядел лицо нападавшего. Узкое, будто сжатое с боков, волосы тёмные, со значительным налётом седины, сзади собранные в хвост. На лбу большая залысина. Всё ещё открытые глаза, серые, водянистые. Нос кривой, видно не раз сталкивался с чужими кулаками. О, так это же тот, чей словесный портрет разослали всем полицейским.
У стены раздалось мычанье. Володя схватил пистолет и направил его в ту сторону. Боже мой! Там лежала Ира. Рот завязан какой-то синей тряпкой, лицо всё в крови. Руки связаны халатом, видимо уборщицы, за спиной. Он попытался вскочить на ноги, но охнул от боли в колене и снова упал. Тогда пополз на пятой точке, подтягиваясь здоровой ногой и здоровой рукой. Правая, слава богу не ведущая рука, так как он был левшой, была глубоко порезана на наружной стороне запястья и сильно кровила. На ведре лежала тряпка. Вроде чистая. Он туго перемотал запястье, помогая себе зубами. Ещё два подтягивания и он возле Ирины. Освободил ей рот.
— Ирочка, я сейчас.
Перевернул её на живот и развязал руки начальнице, опять таки пользуясь зубами и здоровой левой рукой. Она села и стала развязывать себе ноги.
— Совсем затекли. Ой, Володечка спасибо! Я уж думала конец мне и Лене. — И вдруг стала заваливаться набок.
— Ира, Ира! Ты что? — Он взял её лицо в руки. Ого! Да у неё разрез чуть не через всю шею. Господи, хоть бы сонную артерию не затронул!
Залез в задний карман, достал мобильник. Позвонил диспетчеру по 102.
— Я лейтенант Владимир Петровский. Требуется срочная медицинская помощь работнику полиции, начальнику криминального отдела Криман Ирине Самуиловне. Ножевое ранение в лицо и шею. Ещё одна пострадавшая, обварена кипятком, ожоги. Адрес Набережная 12. Кафе "Уютное". Есть убитый, преступник, которого разыскивает полиция.
* * *
Едем в больницу
В дверь постучали. Женя пошёл открывать.
— Ира! Ты что, ключи дома забыла? — Он распахнул дверь, собираясь обнять жену, однако в дверях стоял его бывший шофёр, сержант, ой, лейтенант Володя Петровский. Одна его рука была перевязана новеньким бинтом, через который просочилось несколько пятен крови.
— Привет, Женя! Ты это, можешь быстро одеться?
— Что случилось? Почему рука перевязана? Где Ира? — Женя заглянул за спину Володи, но Ирины там не было.
— Давай, не телись, быстро одевайся и в машину, а по дороге я всё тебе расскажу. по крайней мере то, что сам знаю.
Дважды повторять не пришлось. Евгений Борисович, несмотря на отсутствие пальцев, оделся за пару минут и сел в полицейский внедорожник Володи.
— Начни с того куда мы едем, и почему.
— Друг, мы едем в травматологию. Твоя Ира там. Она потеряла много крови, и сейчас врачи перелили ей несколько пакетов и дали ей сильное снотворное. .
Женя охнул:
— Она что, в ДТП попала?
— Нет. Она пыталась разгадать загадку одной девушки, которая работает в кафе "Уютное". Девушку зовут Лена. С ней что-то случилось, когда ей было лет двенадцать - четырнадцать. Всё, что с ней случилось после этого возраста она помнит прекрасно. Но до этого - как отрезало. Кроме того у неё с родителями полное несовпадение ДНК. Дураку понятно, что они не её биологические родители. Ира хотела с ней встретиться и поговорить без свидетелей. Сам понимаешь, история с приёмными родителями обычно тяжёлая травма для всех. Эта девушка, её зовут Елена, приходила в полицию и рассказала, что её преследует какой-то мужчина, который кажется ей знакомым. Короче, лучшего места и времени, чем раннее утро в кафе, для разговора без свидетелей не найти. Вот Ира и договорилась с ней там сегодня встретиться. А мне приказала приехать за ней в кафе к половине седьмого утра.
Короче, я приехал как было сказано, но меня насторожила полная тишина. И я пошёл внутрь. Там лежала Елена. Оказалось, что на неё кто-то перевернул здоровенную кастрюлю с кипятком..
Прежде чем потерять сознание, девочка показала мне дверь в глубине кухни и простонала, что Ира там. Я выбил эту дверь, а преступник сумел полоснуть меня по правой руке и долбануть по коленке. Хорошо, что я левша. Я застрелил его. Сожалею, что теперь нельзя допросить эту сволочь.
Ира была в этой подсобке. Этот гад полоснул её ножом по лицу и шее. Я подоспел вовремя, потому что этот мужик считал Иру и Лену важными свидетельницами чего-то, чего мы не знаем. Он хотел убить обеих.
Сейчас с Ирой Олег Залугин. А Лена в ожоговом отделении травматологии, с ней муж Арон. А я смотался за тобой.
Женя с Володей поднялись на лифте на третий этаж. Прошли в палату 311, где их встретил Олег. По-военному чётко он доложил Евгению, будто тот до сих пор был его начальником.:
— Ирина спит. Врач сказал: главное, чтобы от недостатка притока кислорода поступающего с кровью, мозг Ирины не пострадал. Сейчас точно ничего сказать невозможно, но завтра медики сделают компьютерную томографию мозга и решат, что делать дальше.
Продолжение следует