Всю свою сознательную жизнь я мечтала о собаке. Я точно знала, какой она должна быть: большой, умной, с добрыми глазами. Которая вытирала бы мне слезы шершавым языком, когда я реву. И встречала бы меня, визжа от радости, когда я возвращаюсь домой. Но как-то все получалось, что собаки в моей жизни были, и не одна. А вот Своей не было ни разу.
Лет в 11 повстречалась я с собакой, которую сама назвала Джеком. Мы в то время жили с родителями и братом в маленькой комнатке в общежитии завода, где работала моя мама. И, конечно, в тесноте мы никого завести не могли. Только тараканы и клопы исправно приходили от неряшливых соседей и были немедленно уничтожаемы подручными средствами и разными ядами.
Джек, огромная московская сторожевая, пестрая, умная, спокойная собака, каждый день встречал меня у школы. Я не знаю, как его звали, я сама назвала его Джеком. Я угощала его коржиками или пирожками, и он шел меня провожать до общаги. Я рассказывала ему, как сильно он нужен мне, гладила по огромной голове, звала с собой. Доходили до дома, он усаживался под окнами, а я поднималась на третий этаж, бросала ему из форточки какое-нибудь угощение. После этого он разворачивался и уходил. Однажды он довел меня до своего дома. Можно сказать, хозяев настоящих показал. Это была моя первая собака. И хотя она была совсем не моя, но в моем маленьком сердце она была только моей.
Вскоре родители мои купили дом, мы с братом поменяли школу на другую, и больше мы с Джеком не встречались.
Вместе с домом появился Буян, огромная и уже немолодая восточно-европейская овчарка. Я помню, как мы с папой вели его домой от бывших хозяев. Он сильно тянул поводок даже на строгом ошейнике, и справиться с ним было не так-то просто. Буян весил около 60 кг, а я на тот момент где-то 40, и мне он казался просто монстром. Огромная голова еле влезала в ведро, когда его кормили, а зубами он разгрызал косточки из супа так, что искры летели во все стороны! Он был обучен, понимал некоторые команды, но на татарском языке, т.к. прежний хозяин был татарином. Переучивать его никто не собирался, в доме он был просто охранником и сидел всеми днями на цепи. Зимой папа по ночам спускал его с цепи, и он охранял дом по периметру всего участка. Снега было очень много, почти вровень с высотой забора, но ни разу умный пес даже не попытался перепрыгнуть через ставший низеньким для него забор. Он мало лаял, но если кто-то подходил к калитке, и видел в прогал под ней огромную лапу, величиной почти с мою ладонь, никому и в голову не приходило зайти во двор к нам! Он прожил у нас несколько лет, был дружелюбен ко всем домочадцам, а потом его выпросил у папы мой двоюродный брат, который тоже начал хозяйствовать в частном доме. Вокруг него соседи были неблагонадежные, и Буян еще много лет охранял дом моего брата. Он стал из черного почти совсем седым, глаза уже не видели так хорошо, как раньше, но память ни разу не подвела его. И каждый раз, когда я приходила к ним в гости, мой старый пес нежно обнимал меня, положив огромные лапы мне на плечи, и тихонько шептал мне ухо свои маленькие стариковские собачьи секреты.
А родители вскоре взяли маленького щенка, очень похожего на Буяна, его сына, уменьшенную копию. Мы назвали его Бимом, в честь пса - героя фильма «Белый Бим, черное ухо», который как раз появился на экранах. Только наш Бим был совсем не похож на киношного, ни породой, ни характером. Он был дерзким, агрессивным, очень сильным и отличным охранником. Пока он рос, до прививок, и его нельзя было выпускать на улицу, чтобы не заболел чем-нибудь, жил он в прихожей, под старым шифоньером, залезая туда, как в будку. А когда подрос и иногда попадал в дом, погреться в сильные морозы, все равно считал шифоньер своим убежищем, и пытался спрятаться под него, когда начинали выгонять во двор. К сожалению, даже его голова уже не вся помещалась в укрытии, а попа смешно торчала, перегораживая весь вход.
Характер у молодой овчарки был задиристый, даже агрессивный. Ему было мало места на цепи, и он все время отчаянно и басисто лаял, выпрашивая прогулку. Кинологов в то время в нашем маленьком городке просто не было, дрессировать его было совсем некому. Если папа выводил Бима на прогулку, это было событием для всей улицы. Благо, лес недалеко, и там он мог набегаться вволю. Но чтобы довести его до леса благополучно, надо было приложить немалые усилия. Он мог утащить за собой на поводке хоть кого, и было непонятно, кто и кого ведет гулять. К тому же, дороги вдоль дома практически не было, и улица представляла собой зачастую просто глинистые колеи, наполненные жидкой грязью. Мой маленький брат, который в то время учился кататься на велосипеде, примерно раз в полчаса возвращался переодеваться от грязи и стирать одежду. Что уж говорить про тех, кто шел с Бимочкой погулять! В общем, это мог сделать только мой стройный и жилистый папа, которого наш замечательный пес так тащил, что папа просто парил над грязными канавами!
Однажды зимой на прогулке Бим подбежал к моей подружке, приняв ее за меня. Когда он поставил лапы ей на плечи, девчонка просто с размаху села в сугроб.
При всей своей агрессивности, Бим очень хорошо различал плохих и хороших людей. На хороших он реагировал сдержанно, хотя восторга по поводу их прихода в наш дом не испытывал. А вот злых и коварных на дух не переносил. Лаял и грозил сорваться с привязи. И однажды случилась беда. Моя одноклассница, которая жила по соседству и очень не любила Бима, сплетница и недобрая девушка, попала ему на зубок прямо у нас во дворе. Надо сказать, что Бим ее совершенно не переносил, сильно лаял и вывернулся из ошейника. Дело было зимой, она была тепло одета, собачьи зубы чуть содрали кожу на ее икроножной мышце. Но шума было много. С дуру украли они клочок собачьей шерсти, сожгли его, и пеплом присыпали ранку, вместо того, чтобы просто ее обеззаразить и лечить препаратами, которые мы им купили. Через несколько дней такого дикого лечения началось нагноение раны, девушку положили в хирургию, лечили почти две недели. Потом эти соседи пытались подать на нас в суд, но иск не приняли за отсутствием состава преступления, все произошло на нашем участке, и ущерба не было почти никакого. Стали мы с соседями врагами из-за собаки. Папа был вынужден увезти Бима подальше. Он отдал его своему другу леснику. Там Биму было полное раздолье и никаких кусачих соседей.
После этого случая в нашем доме собак не заводили год примерно. Я к тому времени поступила в институт и уехала из дому учиться в Москву. Приезжала я посреди учебного года нечасто, и однажды, приехав на праздники, обнаружила у нас во дворе нового жильца. Это был маленький черный щенок, безобразно лохматый, помесь болонки и дворняги. Мой младший брат выпросил у мамы завести собачку, и привез его на велосипеде в матерчатой сумке от наших родственников, у которых недавно ощенилась болонка. Был он таким мелким, что его поначалу не смогли найти в сумке, он притаился в уголочке и уснул. А когда вывернули сумку наизнанку, собака нашлась! Просто черный клочок шерсти с тремя черными кнопками на мордочке: носик и два глазика. И крошечный хвостик, который крутился не переставая. За шустрый и непоседливый нрав назвали пса Волчком, и жил он не в будке, а под крылечком в крытом дворе. Рядом был сарайчик для козы, загородка для поросят, большой курятник под верандой. Волчок сдружился со всеми обитателями, но вел очень независимый образ жизни, абсолютно не мешая никому, и никогда не лез под ноги, но оказывался в нужном месте и в нужное время. Его никто не привязывал, но он никогда не убегал, не рыл землю в огороде, ничего не грыз, никого не обижал, даже кошку Дашку, королеву поместья. Чужих со двора прогонял звонким лаем, играл с детьми и был замечательным охранником, когда водили пастись в лес козу Зорьку. Никого не подпускал он близко ни к козе, ни к нам, ее пастухам. Его звонкий лай и злобное рычание отпугивали всех незнакомцев, которые могли повстречаться в лесу. Еще своими врагами считал он ежиков. Однажды уколовшись о колючки, особым рычанием привлекал он потом наше внимание к найденному зверьку.
Терпеливый пес сносил вычесывания, чистку от колючек. Чуть поскуливая и засунув голову мне между колен, мог стоять так целый час, пока я разбиралась со скатанными кудряшками. Он мог подолгу сидеть, обнявшись на крылечке с моим братишкой, который немного трусил оставаться один в большом и темном доме по вечерам, ожидая прихода с работы родителей.
Как-то осенью, перед заморозками, произошло на наш двор нашествие крыс, привлеченных поросячьим кормом. Вместе с кошкой Волчок душил крыс по ночам и складывал их ровными рядками на крылечке. А папа по утрам собирал крыс лопатой и закапывал. Это продолжалось дней десять, от двух до пяти тушек за ночь наши охранники приносили как трофей.
Волчок прожил долго с нами, и остался после продажи дома с новыми жильцами. Мама тяжело заболела, пришлось переехать в квартиру. Собака осталась жить в доме и долго верно служила новым хозяевам.
Став взрослой, я все время переезжала с места на место, так уж сложилась жизнь. И жила я все время в квартирах, не самых просторных. У дочери моей было аллергия на кошачью и собачью шерсть, поэтому о собаке речи никогда не шло. Жили, правда, пушистые коты. Как ни странно на пушистых котов аллергии не было, только на гладкошерстных. Но мыслей о том, чтобы завести собаку, даже не возникало. Чужие собаки всегда любили меня, даже самые злобные всегда шли навстречу и становились кроткими и ласковыми, облизывая мне руки с первых минут. Чему немало удивлялись их хозяева. Для меня это как-то всегда было естественным, не понимаю, как может быть по-другому. Хорошие люди, эти собаки. Такие, какие есть, не скрывают своего отношения к человеку, не врут, не подличают. Если ты нравишься собаке, то это любовь с первого взгляда и на годы, навсегда. Если нет - то это тоже навсегда. Они сами, своим особенным нюхом выбирают себе того, кому будут служить или с кем будут дружить.
И так случилось, что теперь я живу одна в частном доме. Но собаки у меня нет. Я очень люблю больших собак, особенно овчарок, за их ум и абсолютную преданность, какой у людей не сыскать. Но, общаясь с детства с овчарками, зная, какими агрессивными они могут быть, если их растить охранниками, а не компаньонами, я никак не решаюсь на этот шаг. Это оружие, которое должно быть в идеально вышколенном состоянии. Это огромная ответственность перед собакой и окружающими людьми. Это время и силы. Вырастить щенка, это почти как вырастить ребенка: кормежки, пеленки, испорченные вещи. А если с ним что-то случается, это невосполнимая потеря. Часть души, которая уходит на собачью радугу. И не возвращается.
Но бывает в жизни случай. Когда не возникает сомнений. Это когда собака приходит к тебе сама. Я увидела его возле магазина. Рыжая немецкая овчарка, кобель. И глаза золотистые. Он замерзал. Мороз был около тридцати. Пару дней он точно был один на улице. Я просто сказала ему: «Привет». А он обнял меня и посмотрел с надеждой своими золотыми искрами. И пошел со мной. В тепло. К еде. Я развесила объявления по всей округе, написала во всех «собачьих» группах в интернет. Но тишина. И я поняла, что мне свалился на голову подарок в виде взрослого кобеля, умного, но плохо обученного, доброго, понятливого, сильного. И очень смелого. Который не дал меня в обиду, защитив от целой своры бродячих собак. Он ворвался в середину, сбив грудью самого большого кобеля, и все остальные отпрянули в стороны. Он отвлек их от меня, дал понять, что я – его мама, которую он будет защищать до последнего. И эти бродячие псы поверили и отступили.
А потом началось знакомство. Узнавание, постижение привычек, дружба. И воспитание. Поводок, ошейник, будка, прогулки, игры, дрессура.
Мы назвали его Лаки, Счастливчик. Иногда он пытался сбежать по зову природу. Но быстро возвращался, отсутствовал не более часа и начинал скрестись в калитку и призывно скулить, проситься домой. Он подружился с моей внучкой Ксюшей, выполнял ее команды, бережно играл со своей маленькой подружкой, абсолютно ощущая свою силу и ее слабость. Признавал всех, кого я называла «свои», дружил с соседями, не пускал во двор «чужих» Ездил в багажнике автомобиля, достойно вел себя на лечении у ветеринаров. Терпел шипящего кота Кузю, который трусил, но не хотел делиться своей территорией. И встречал меня с такой радостью и счастьем, с которыми меня никто не ждал, кроме моих самых близких. Только эмоций у него было гораздо больше. Он готов был отдать мне всю свою собачью душу. Никто и никогда не предлагал мне столько бескорыстной любви и преданности, столько готовности быть рядом всегда. Наверное, я влюбилась в эту невероятную собачью преданность.
А потом нашлись его хозяева. И забрали Лаки, который оказался Лордом. И теперь осталась собачья еда, новая будка и недостроенный вольер. И пустой двор. Счастлив только кот, который успокоился через несколько дней. А Лаки скучает и не ест. И заново привыкает к своим хозяевам.
Не знаю, решусь ли я все-таки завести собаку. Хватит ли у меня физических и душевных сил. Но все мои собаки, которые были в моей жизни, наверное, немножечко научили меня быть другим человеком. В общем-то научили просто быть человеком.