Она шла через мост, то в одну сторону, то в другую. Холодный ветер пронизывает, людей рядом нет, но это - ночью. А вот днем… Здесь все равно одиноко, на берегу среди цифр, только слишком много работы. Хочется, чтобы пошел поезд, но не судьба — нет рельсов, река под мостом.
Перейдешь на другой берег — теплый эмоционально мир образов. Не всегда сыто, но пьяно. И рельсы есть, можно сидеть и разговаривать. Только поезда все равно нет. Интересно, кстати, как так – здесь пути есть, а в мире цифр — нет? Многолетний опыт работы, логика расчетов настаивает, что не может такого быть.
Вернулась обратно, в хорошо знакомые места. Еще бы понять, где поезд. Она, конечно, не обращает внимание на то, что ее не касается. Но ни перрона, ни вагонов, ни солярки, ничего такого, связанного с железной дорогой, ей не попадалось. А занималась она проверками бизнеса, хоть мимоходом да услышала бы. Это же не спичка, в карман не спрячешь. Тем более, что и мост, который видели на обоих берегах, назывался железнодорожным явно не просто так
То есть, как в той шутке: «Вниманию пассажиров. Самолет Москва — Урюпинск задерживается на неопределенное время в связи с отсутствием аэропорта в городе Урюпинске». Но шутки шутками, только что все это значит? По бумагам все давно построили, сдали и вовсю используют? Или строить давно начали, но все растеряли, и остатки гниют у кого-то на даче? Какая версия — реальность? Пока она там работала, да проверяла документы, чего только не находила.
А вот за мостом видны рельсы, только никто никуда ехать все равно не собирается. Им вообще там ничего не надо, похоже, кроме образов. Выпить, закусить и пообщаться — интересно. А потом описать пережитое или явившееся. Кто-то картину нарисует, кто-то напишет стихотворение или рассказ, кто-то сфотографирует или музыкально выскажется — тут уж кто как чувствует. Карты, путеводители, дорожные сумки, блокноты, ноутбуки — все это есть, можно собраться в дорогу. Теоретически. Вот и путешествуют по интернету и энциклопедиям.
А с другой стороны моста ходят серьезные люди в деловых костюмах. Холодные, сосредоточенные автоматы. Надо только, чтобы кто-то заложил более или менее внятную программу, включил их. Кто это делает? Иначе их не сдвинуть и ничего не выяснить. А с этой… сидят на рельсах втроем… Она спросила:
— А как ехать собирались?
— Вероятно, на поезде? – пожав плечами, явно не понимая, спросил один. Ну, рельсы железнодорожные, к чему эти вопросы?
— А зачем? – поддержал недоумение другой. — Вы еще про смысл жизни спросите.
Двое переглянулись.
— «Быть или не быть – вот в чем вопрос», — завыл один Шекспира.
— «Познание бесконечности требует бесконечно много времени. А потому, работай, не работай — все едино», — резюмировал Стругацкими другой.
Ладно. Придется зайти с другой стороны.
— Зачем тут эти рельсы? — невинно спросила она.
— Чтобы ехать, — вздохнул один.
— На поезде, — поддержал другой.
— Ну, или на дрезине, там. На электричке, — добавил первый.
— А рифму на электричку? Слабо? — поддел второй.
— Вы б лучше нарисовали, — предложила она. — Или сфотографировали.
Мысль показать это на том берегу возникла у нее внезапно. Правда, непонятно кому. Но, имея в руках изображение, можно хотя бы попробовать найти того, кто сможет что-то сделать.
— Вот еще… Комсомольская стройка… Разве что, стих… — задумчиво сказал первый.
— Ой, вот только не стих! — возмутилась она. Стихов не жаловала. Да и кому его потом покажешь?
— Хочешь, очерк? — спросил другой. Все-таки они писатели, а не художники.
Конечно, это явно лучше, чем стихи, шансов больше. Она и сама может написать эссе или очерк. Но ее подпись там, куда она собралась его показывать, известна, как одной из них. А вот писатели и напишут лучше, и имена звучнее даже с цифровой стороны она их слышала.
— Только мне пораньше нужно. Не через месяц.
Оба пожали плечами. Один написал-таки стихотворный очерк о том, что есть брошенная железная дорога. А второй — то, что она хотела на самом деле увидеть, рассказ о тайне века, об «исчезнувшей» стройке. Впрочем, пригодится и то, и другое.
— Так вы знаете, что поезд стоит у цифровиков, за мостом? — спросила она, прочитав обоих.
— Мы даже знаем, зачем, — пожал плечами первый.
— Собирать в дорогу, — добавил второй.
— Да нет же, — изумилась она. — Рельсы здесь, отправление отсюда. Почему поезд там?
— Они перетащили его к себе. Чтобы собирать, — пояснил первый.
— Еще когда моста не было, — добавил второй. — Чтобы не тащить все на себе.
— И что? – недоумевала она. — И забыли? Вот просто так взяли и забыли?
— Думаю, собрали да забыли, — предположил первый. — Или не закончили еще.
— Забыли, да и все, — возразил второй. — Мы мост когда еще сдали? Построили же тогда все вместе. А они про паровоз даже и не вспомнили. Только акты подписали — и все.
— Как так? — возмутилась она. — И ваши не вспомнили?
— Ну, теперь-то все это, вместе с поездом, тащить обратно. А как это делать без рельсов? — спросил первый.
— На собаках, — серьезно предложил второй.
— Может, они по документам все уже списали? — усомнился первый.
— Для того и потребовали разделения? — задумался второй.
— Но эта история нигде не проходила, — все еще не могла поверить она. — Как такое может быть.
— Думаешь, взломали и украли то, что сделали? Пока мост строили? — с сомнением спросил первый.
— Ну а что, они всерьез собирались тащить паровоз груженным без рельсов до перрона? — задумчиво добавил второй.
— Зачем-то они же требовали разделения, — вспомнил первый. — Да еще и приведя дурную причину.
— Это помню, — кивнул второй. — Что мы не держимся плана. И вообще, у нас его нет. Один азарт.
— Все равно ничего не понимаю! Абсурд какой-то, — жалобно всхлипнула она.
— Не какой-то! А лучший! — ободрил первый.
— Да ты почитай, мы же все написали, — успокаивающе кивнул на рукописи в ее руках. — Не расстраивайся, найдется твой поезд.
Вот как? Ее поезд???
Но выходило, что отправление поезда уже готово. Вот только паровоза все нет. А другой берег не видит не только его, но и рельсов. А раз путей нет, нечего и суетиться. А мост… Ну что — мост? Этого же мало. И вообще, непонятно, какой он по документам цифровиков. Реальности, похоже, они тоже не видят. Хотя и грешат на творческих людей, мол, они променяли жизнь на образы. Но что обманывает их самих? Цифра и вера в ее объективность, логичность? Тоже ведь, смотря, как покажут и что каждый увидит.
Мало того, еще интересно, где все те запасы, которые брали бы с собой в дорогу? Гниет где-то на складе? Или никто ничего не собрал? Где еда, вода и топливо, хотя бы минимальный набор? Тогда было лето, а сейчас — зима. Сохранится ли еда, если ее вообще собирали? Что-то во всей этой истории все еще фонит неправильностью, звучит фальшиво. Помимо абсолютного абсурда, разумеется.
— Но почему они взялись загружать поезд? — все еще пыталась понять она, хоть и вяло.
— Так они взялись за это и ушли на другой берег, — пожал плечами первый. — А мы остались делать мост. И сдали его своевременно, чтобы они там потом не говорили.
— Делали все вместе, — кивнул второй. — Доделывали порознь. Да чего вы паритесь? Не собираются они никуда ехать.
— А вы не выходили с ними на связь? Есть же друзья среди них, родственники, в конце концов. — Она с трудом понимала, что адекватного не найти. И к бывшим «своим» вопросов больше, чем к новым. Вот только кому их задавать? Кто отвечал за отправку поезда?
— Ты вот долго жила на том берегу — много с ними общалась? – без подколки, с некоторой обидой спросил первый.
— Они не видят рельсов у себя почему-то, — пожал плечами второй. — Я общался, когда мост сдавали.
— По бумагам, что ли, смотрят? – нахмурился первый. — Подойди к берегу и посмотри вниз.
— Не знаю, где они смотрят. Но видят реку, — вздохнул второй. — А потом, внезапно связь оборвалась.
Где вот она сама была все это время? Жила, и правда, на том берегу. Конечно, берег большой. Но так, чтобы совсем ничего, даже слухов не мелькало… И тоже ведь видела реку. Ну как видела… Один раз когда-то посмотрела и на всю жизнь поверила.
Основной раздел и передел шел еще в конце 90-х, когда никто не старался сохранить советское имущество. Потому, что энтузиастов либо отстранили, либо устранили братки немного раньше. Тогда знающие сохраняли жизни себе и своим близким. И это чаще означало поиск постоянного безопасного заработка, чем участие в боях. Да и с кем бороться? Со вчерашними коллегами и начальниками? Деньги, ключевое оружие, появились на руках, за них и отстреливали.
Она в это время училась в институте, готовилась искать работу в мире цифры. Помочь особенно некому, родители работали в медицине в южном городе. Да и экономика агонизировала, перестраиваясь на махровый капитализм. В новом мире еще предстояло состояться.
Определенных успехов она достигла, перебралась в столицу. Только мир цифры постепенно стал напрягать. Здесь все меньше живых людей, они либо сами становятся автоматами, либо их система заменяет.
Мир образов, художников, творцов манил ее давно, с тех пор, когда подростком, она сочиняла трагический роман. И вот теперь она хочет все поменять и перейти на этот берег окончательно. А что потом? Поезд запустить, поехать со всеми в путешествие... А может, и остаться… Посмотрим. Она чувствует этот мир своим и что он, со своей стороны, присматривается к ней.
А правда, что выбрать? Поехать? Или остаться? Или, вообще, вернуться? Кто знает, чего стоит запустить-таки этот поезд? Она вдруг остановилась посреди дороги. Опять в мир автоматов? Без живых людей? Решать именно сейчас. Не для цифры, логики, роботов, для себя.
Она открыла очерк и рассказ. Воспоминания другого мира заставили ее содрогнуться. Не все она знала о нем, конечно же. Но то, что знала… давило, убивая в ней все живое, любые желания, энтузиазм. Она ощущала мир образов, себя в нем — и медленно оживала. Здесь — душа, азарт… и необязательность. Так кто здесь свои, а кто — чужие?
Она держит в руках прекрасные рассказ и очерк… Который мир готов искать разгадку? Ведь не факт, что виноваты художники. Да и цифровики ли — неизвестно. Только хватит ли души одних и автоматического порядка у других? Кто главный, кто ответственный?
У цифровиков — робот, но высокой квалификации, Программиста, который его загружает, никто не сдаст. Заказчика — тем более. У творцов — волшебство в любом виде. Царь-батюшка, волшебник, президент, золотая рыбка — совершенно неважно, как назвать. Творец, одним словом.
От чего опускаются руки, так это от бесконечного вранья. Кто врет? Мир образов? Не факт совершенно, хотя и честнее, потому, что именно там его и ждешь. Метафора, утрирование, компиляция — излюбленные приемы творцов. Здесь нет юристов, логики и очень гибкие правила, но жива душа, а с ней — чувство гармонии. Исчезновение паровоза, это так некрасиво и пошло… Все сами по себе, но друг другу помогают. А вот у автоматики вранье — как удар под дых. Здесь-то это откуда? Кто-то ошибся, вводя данные? Так, что потеряли железную дорогу и поезд? Может, специально создавал образ там, где это незаконно? И кто она такая, чтобы ей в таком сознались? Да и никому ни до чего нет дела, только бы стрелки переводить. Еще и виноватой останешься.
*
В одном кабинете за шахматной доской сидели творец и программист.
— Так что у нас с дорогой? — спросил творец, делая ход.
— А что с дорогой? — с деланным удивлением переспросил программист. — Рельсов-то не хватает. Я тебе говорил, их нет.
— Вот как? У меня другая информация, — сделав ход, творец встал размяться.
— Интересно знать, откуда, — пробурчал программист, думая над партией на доске.
Но обсуждать вопросы такого рода было не по правилам для обоих миров.
— Говорил я тебе, — пробурчал творец. — Невозможно все оцифровать да автоматизировать. Души в том нет.
— А мост? Спас он кого? — возмутился программист. — Нет, уперся тогда… Хочу мост, пусть останется связь. И что? Кто с кем разговаривает? Мои роботы или твои образы?
— А живые люди у тебя где? — насмешливо спросил творец.
— Ты переоцениваешь их значение. Без дисциплины и порядка… — казалось, они возобновили прежний брошенный спор.
— А ты все пытаешься постичь через разум? — продолжил творец. — Вот и ответь, где рельсы? Куда вы их дели? У нас они есть. Только поезд вы забрали снаряжать.
— Откуда знаешь? — пошел-таки против обычая программист. — Так не бывает. Дорога общая, и поезд — тоже.
— Вот, люди образов ваяют нетленку, — сделал шаг навстречу и творец, выложив перед ним рассказ и очерк в стихах за именитыми подписями. Да, ее имя не произвело бы впечатления, много жалуется на систему, ее знают.
— А ты и веришь на слово… — пробурчал, читая, программист.
— Почему же на слово… Сходил да посмотрел. И от нас, и от вас проверил, с обеих сторон. — Это уже явно ход конем.
— И? Что увидел? — к черту правила и алгоритмы! Профессиональная честь под угрозой. — Что с дорогой?
— Да все есть, с обеих сторон видно одни и те же рельсы. А вот по документам у тебя там река, похоже. И все именно ее и видят, такое вот странное чудо. Кто же, интересно, догадался заложить такую программу?
*
На следующий день отправлялся поезд. Она в нем ехала с писателями, художниками, фотографами. А на мосту стояли цифровики и скандировали:
— Возвращайся к нам! Будем налаживать систему!
И программист среди них. Откуда только узнали о ее причастности…