К Небу поднимался холодный, мглистый туман, сплетённый из равнодушия и бесчувственности. Едва коснувшись бархатных, стыдливых облаков, он окрашивал их серым цветом угрюмых, сумрачных туч. Ангелу, сидевшему неподалёку, становилось зябко. Прячась от ледяной бессердечности, тянувшейся с Земли, он кутался в заиндевелые крылья. Стрелы любви, запрятанные в ажурный колчан, превратились в бездушные сосульки. Тетива лука больше не звенела гитарной струной: покрытая густой заморозью, она стонала звуками старого, ненастроенного контрабаса. Ангел с ужасом смотрел на людей, живущих на Земле: погрязнув в злобе и отказавшись от добра, они стали совершенно равнодушными друг к другу. Ангел плакал. Его горячие слёзы замерзали и валились на Землю острыми, колючими снежинками…
Макс работал в строительном тресте, а в свободное время занимался извозом, как говорят профессиональные таксисты — «работал с бордюра». И хотя в последнее время спешащие люди заказывают машины, а не машут руками стоя у обочины, клиентов ему хватало. Вчера Макс вернулся из очередной командировки. Уезжал всего на один день, и именно в этот день управляющая компания впервые за зиму, по случаю приближающегося Нового года, отправила трактор убрать снег во дворе его дома. Оставленная у подъезда машина Макса сильно мешала трактористу, и, чтобы выразить своё недовольство, он от души нагрёб на неё почерневший снег, выстроив большущую, бугристую пирамиду. С утра Макс принялся разгребать слежавшуюся за ночь гору, которую местные мальчишки моментально приспособили под санную трассу. Намахавшись до дрожи в руках широкой пластиковой лопатой, Макс одним движением сгрёб снег со скамейки около подъезда, чертыхнулся и сел отдохнуть.
«Это сколько же ненависти должно быть у человека, чтобы устроить такое! — в отчаянии думал он. — Да если бы я знал заранее, то переставил бы машину в ближайший двор. Делов-то на пару минут. Сколько ещё провожусь! А хотел ведь пошабашить перед праздником, совсем денег нет на Новый год».
Ему становилось зябко. Не от мороза, а от непонимания, куда катится мир.
«Ладно мне двадцать восемь, — размышлял Макс. — А если бы это была не моя машина, а деда из соседнего подъезда, к которому скорая раз в неделю приезжает? Как бы он откапывал потом? И ведь никто не поможет. Каким же гадом надо быть, чтобы такое устроить?! И самое страшное, что зло — оно как заразная болезнь — передаётся от одного к другому. И болезнь эта не щадит никого: ни молодых, ни старых, ни мужиков, ни баб. Она хуже чумы и нет от неё лекарств».
Макс стряхнул с перчаток налипший снег, поднялся со скамейки, взял лопату и подошёл к куче.
Настя работала в школе, а в свободное время читала или вязала на спицах. Читать Настя любила намного больше, но вязание успокаивало и приносило пусть и небольшие, но хоть какие-то деньги, которых постоянно не хватало. Как-то давно Настя увидела в местной новостной программе выступление министра образования. Ухоженная женщина с модно подстриженными тёмными волосами, едва открывая рот и лениво шевеля сытым, лоснящимся подбородком, докладывала населению о том, насколько высоко поднялась зарплата учителей и произошло это лишь по её личному распоряжению.
Побагровев от такого наглого вранья, Настя выключила телевизор и с лёгким сердцем подарила его старенькой тёте Гале, проживающей этажом ниже. Растерянная соседка долго отказывалась, но, смирившись с Настиной настойчивостью, приняла подарок со слезами, стыдливо пряча глаза. В благодарность она и научила Настю вязать. А ещё научила выбирать «правильные» спицы и рассчитывать количество пряжи, каким-то хитрым способом переводя длину и толщину нитки в граммы клубка.
— Запоминай, детка, в жизни всё пригодится, — приговаривала тётя Галя. — Тетрадками своими много не заработаешь, а вот собственными ручками, да с душой и умением, без кусочка хлеба не останешься.
Всё так и вышло. Настя начала вязать: сначала шарфики, варежки и носочки для знакомых, потом шали, свитера, и постепенно добралась до кардиганов и пальто. Она выкладывала фотографии готовых вещей в соцсетях, и желающие купить находились быстро. С ценами Настя не перебарщивала: к стоимости ниток прибавляла немного за работу и сама отвозила товар покупателю.
Перед Новым годом в школе начался сбор денег на корпоратив в ресторане. Подобные мероприятия Насте не нравились: во-первых, она не любила шумные компании, а во-вторых — тратить пять тысяч, причём три из них уходило на спиртное, которое она не пила, Настя считала неразумным. Но новый директор настаивал на обязательной явке: видимо, ему очень хотелось под шелест бенгальских огней и грохот хлопушек незаметно влиться в разношёрстный коллектив.
«Чёрт с тобой! — подумала Настя. — Как раз есть покупатель на бежевую шаль».
Она аккуратно сложила шаль в пакет и пошла на автобусную остановку. Автобус захлопнул двери прямо перед её лицом. Разозлившись, Настя стукнула кулаком по двери. Водитель посмотрел в боковое зеркало, усмехнулся, газанул и рванул с места. Из-под буксующих колёс вырвались грязные брызги разъеденного реагентами снега и прилипли к Настиному пуховику корявыми кляксами. Ей стало зябко, но даже не от холода, а от обиды и безысходности. От того, что не может она, как пантера, броситься за автобусом, вытащить водителя из кабины, швырнуть на грязный снег и тыкать наглой мордой в кашистую жижу до тех пор, пока он не поймёт, что так делать нельзя. Чтобы до него дошло, что любое сделанное зло вернётся бумерангом и ни один гадкий поступок не останется без наказания. Настя открыла пакет: небольшие чёрные разводы стекали по полиэтилену на светлую шаль и пропитывали её, оставляя мокрые, тёмные пятна.
Пот бурными ручьями катился по спине Макса. Руки тряслись, ноги гудели. Уже три часа он махал лопатой, но казалось, что снежная гора никогда не закончится. Да и отброшенные комья постепенно заваливали дорогу вдоль дома. Он опёрся на лопату, поправил промокший капюшон и увидел идущего к нему деда из соседнего подъезда с фанерной лопатой на плече.
— Смотрю, замаялся ты, сынок! Давай подмогну, — улыбнулся сосед.
— Так как же ты, батя? Вроде со здоровьем у тебя не всё в порядке. Опять скорую вызывать надо будет.
— Со здоровьем и впрямь нелады, но от добрых дел ещё никто не умирал, — засмеялся дед и вонзил лопату в снежную кучу.
Вскоре двор был похож на муравейник. Соседи высыпали на улицу. Даже ребятишки, вооружившись домашними совками для мусора, помогали взрослым.
— Отдышусь маленько, — сказал дед Максу, усаживаясь на скамейку. — Народ-то у нас, в принципе, хороший, только, видать, стесняется этого. Сейчас же в моде характер независимый показать. Мол, герой я, кремень! Один круче другого. Одёжками хвастают да машинами. А вот совестливостью похвастаться да сердечностью — для этого воля нужна. Добро проявишь — слабаком прослывёшь. А вот смотри, как увидели в окна, что нас уже двое, и тоже пришли. Значит, совесть-то не у всех потеряна.
— Спасибо, тебе отец! — ответил Макс. — Тебе если съездить куда надо, в больницу, аптеку или ещё куда, говори, я всегда отвезу. Без денег, так, по-соседски.
Через дорогу бежала стайка бродячих собак. Увидев Настю, они залаяли и устремились к ней. Настя огляделась — рядом никого.
«Ну вот, ещё этого не хватало!» — с тревогой подумала она, прижалась к стеклянной стене остановки, сняла с плеча сумочку и намотала на руку её тонкий ремешок.
Четыре крупные собаки с грязными, мокрыми боками обступили её. Оскалившись, они поедали её злобными взглядами и угрожающе рычали. И только маленькая собачонка, похожая на стриженую болонку, молча стояла в стороне.
Насте стало смешно.
— А ты-то куда, шмакодявка?! — крикнула она. — От горшка два вершка, и туда же!
Собачка внимательно посмотрела на Настю, побежала вперёд, встала перед ней и, повернув морду к стае, отчаянно залаяла. Вожак присел на задние лапы и тихонько рыкнул. Малявка продолжала истерично гавкать. Главарь снова рыкнул, развернулся и побежал вдоль дороги, остальные собаки смиренно отправились за ним. Только маленькая собачонка не двинулась с места.
— Ай, Моська! Знать, она сильна! — улыбнулась Настя и присела на корточки. — Спасительница моя! Что ты дрожишь, Моська? Сама испугалась? Что же мне с тобой делать?
Она выпрямилась и махнула рукой.
«Что делать? Что делать? — думала Настя. — Грязную шаль всё равно не повезу, пришла моя очередь тебя спасать».
Она достала шаль, накинула на Моську и взяла её на руки.
— Вот так, дружок! Отмоем, причешем и к врачу сходим. Будешь у меня жить?
Собачка чихнула и поглубже засунула мордочку в перепачканную шаль.
Макс поднялся домой, помылся, переоделся, налил в термос крепкий чай и поехал искать пассажиров. У дороги стояла Настя и ловила машину. Идти до дома пешком после сорока минут стояния на остановке сил уже не было. Макс сбавил скорость и остановился.
— Куда вам? — спросил он, открыв окно.
— Мне тут рядышком, — ответила Настя. — Два дома и направо вниз.
— Садитесь!
Настя забралась в машину.
— Вы собачку-то на заднее сиденье положите, — предложил Макс. — И вам удобнее, и ей. Если не секрет, вы что, из самосвала выпали? Или в лужу упали?
Настя хмыкнула:
— Да уж, не задался денёк с утра! Да и замёрзла я очень.
— Бывает, — усмехнулся Макс и включил печку на полную мощность. — Сейчас мгновенно согреетесь!
Ангел встрепенулся. С Земли повеяло искренним теплом. Крылышки его сбросили иней, просохли и затрепетали на нежном ветру. Стрелы оттаяли, тетива освободилась от наледи и зазвенела струной.
— Что там происходит? — спросил Ангел и посмотрел вниз.
Жильцы дома, в котором жил Макс, обменивались номерами телефонов и создавали группу в «Вайбере». Они рассказывали друг другу, кто где работает и чем в случае чего может помочь. Тракторист вернулся во двор, чтобы извиниться и разгрести снежную кучу, но увидев, что машины Макса уже нет, он ещё раз почистил дорогу, на этот раз до асфальта. «Газель» с надписью «Сладкая косточка» подобрала на улице четырёх голодных бродячих собак и увезла в приют. Водитель автобуса выпрыгнул из кабины, поскользнулся и плюхнулся в лужу.
«Точно за эту девку Бог наказал!» — подумал он и, посмотрев в Небо, пообещал: — Урок усвоил, больше не повторится! Клянусь!
— Ага, всё понятно, — усмехнулся Ангел. — Разлетелся по Земле вирус добра!
Он взял лук, приладил стрелу, прицелился и выстрелил.
Макс резко нажал на тормоз.
— Слушайте, а у меня чай есть горячий, — сказал он. — Давайте остановимся и попьём. У меня тоже денёк, мягко говоря, не очень начинался.
Пока Макс вытаскивал термос, Ангел выстрелил второй раз.
— Ой, — вскрикнула Настя, улыбнулась и с интересом посмотрела на Макса. — А давайте! Чай мне сейчас совсем не помешает.
Ангел смеялся, потирая ручки.
«По-моему, я что-то не доделал», — подумал он и достал третью стрелу.
Моська вздрогнула, вырвалась из шали и радостно заскакала по заднему сиденью.
«Ну вот, теперь точно всё», — решил Ангел и, сложив руки рупором, закричал:
— Счастливого вам Нового года!
Но ни Настя, ни Макс его не услышали, они смеялись и пили чай.
26.12.2022