ФИНСКИЙ ЗАЛИВ
ОЧЕРК
Вся моя жизнь прошла у берегов Невы и Финского залива.
Для меня Финский залив у Ленинград и теперь вновь Санкт-Петербурга - это не только мое любимое Лимузи где я отдыхал каждое лето с самого раннего детства и до окончания десятого (тогда последнего) класса средней школы.
Это для меня и пассажирский морской причал в Гавани где позже, но еще в советские времена был построен замечательный по выразительной архитектуре Морской Вокзал, можно сказать, шедевр ленинградской архитектуры тех времен.
С этого пассажирского морского причала был отлично виден Ленинградский Морской торговый порт на другой стороне бухты у входа в устье Невы с лесом портовых кранов, с огромными океанскими кораблями у его причалов.
Замечательно мне было мальчишкой младших классов с восхищением наблюдать как пузатые буксиры вводили эти огромные корабли в гавань порта. Или наоборот выводили их на просторы Финского залива.
Где-то я читал у одного из скептических современных авторов, что Финский залив у Петербурге мол кажется ему более похожим на озеро, чем на море.
Глупости все это! В озерах не бывает такого столпотворения (в буквальном смысле!) больших и очень больших морских кораблей, которое можно видеть на фарватере от Кронштаадта до морских причалом Санкт-Петербурга - это в полном смысле широкий «морской проспект», по которому нескончаемый потоком движутся в обе стороны морские корабли.
В озерах ничего подобного не бывает.
Да Финский залив суживается у устья полноводной Невы. И например с берегов залива у чудесных парков Петергофа противоположный берег этого «горла залива» еще достаточно отчетливо виден.
Но и все равно по всем признакам - большие морские корабли, огромные морские причалы - это настоящий выход к морю.
Ведь и знаменитые русские кругосветные путешествия всегда же - и не случайно - начинались из Кронштадта и у причалов Кронштадта и заканчивались.
У одного из нынешних «самодельных» историков-борзописцев я прочитал недавно, что мол Петербург и не был никогда настоящим портом - его пристани и фарватеры ведущие к этим пристаням, якобы, слишком были слишком мелки, чтобы принимать большие морские суда.
Трудно придумать большую нелепость! Даже чтобы поразить наивную нынешнюю публику, мало знакомую с историей вопроса.
Я сам работал тридцать лет своей жизни в здании бывшей Морской Таможни Санкт-Петербурга на стрелке Васильевского острова.
Ныне здесь размещается знаменитый Институт Русской Литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии Нау, где я и был Ведещим научным сотрудником многие годы.
А раньше в ХУ111 и первой половине Х1Х века это было внушительное, построенное в стиле классицизма здание Морской таможни Санкт-Петербурга.
И на самой Стрелке Васильевского острова за знаменитыми Ростральными Колоннами которые первоначально строились как маяки есть ведь мощеный каменной брусчаткой старый спуск с Неве в форме полукруга - здесь разгружались ранее приходившие из Европы и из других частей света в столичный Санкт-Петербург суда.
И на противоположной стороне Невы рядом с нынешним зданием Зимнего дворца и на месте нынешнего Адмиралтейства располагались, созданные при Петре Великом судовые верфи где и при императрице Елизавете Петровне, и при Екатерине 11 строились большие многопушечные военные корабли, которые несли потом свою службу России в Финском заливе и Балтийском море, а иногда участвовали и в знаменитых военных экспедициях русского флота и в Средиземное море например.
Перелом в возможностях использования Санкт-Петербурга как морского порта произошел в середине Х1Х-го столетия в связи с распространением пароходов, заменивших деревянные парусные корабли.
Осадка тяжелых железных пароходов была на несколько метров больше чем осадка деревянных парусных кораблей прошлого - и это для Санкт-Петербурга как морского порта изменило на какое-то время очень многое.
Еще известный маркиз Де-Кюстин, автор знаменитой книги-пасквиля о России, высаживался в Петербурге в 1838-ом году со своего шедшего из Франции корабля на пристани у Академии Художеств. То есть в самом Санкт-Петербурге все таки.
Но уже немного позднее основным морским портом вблизи Петербурга становится до конца Х1Х века Кроншадт, где глубины у причалов Кронштадтского порта остаются достаточно большими и для парового флота и работающего на дизельном и атомном топливе флота любого тоннажа до настоящего времени.
На рейды Кронштадтского порта и ныне в дни флотских праздников заходят самые большие корабли военные российского флота.
Впрочем, и относительную мелкость фарватера реки Невы и тем более значительно углубленного в конце Х1Х-го века фарватера от устья Невы до Кронштадта не стоит преувеличивать.
Не зря же во имя проходов под ними крупных судов каждую ночь в течении всего периода летней навигации всегда разводятся в ночные часы мосты Санкт-Петербурга - тогда по Неве уходят в Финский залив и Балтийское море весьма крупные порой суда, специализация которых так и обозначена нередко у них на борту «река - море».
Я не был конечно же таким безумно влюбленным в море и в морские путешествия человеком каким реально был Петр Великий, основатель Санкт-Петербурга.
Но «искру» безотчетного влечения к морю, ему так свойственную, великий основатель Санкт-Петербурга явно заронил несмотря на минувшие сотни лет и в меня - причем, с самого раннего моего детства в Лимузи у берегов Залива, когда я с непередаваемым восторгом часами наблюдал за буйством вольных морских просторов Финского залива напротив Кронштадта с высокой, полукругом нависавшей над низким берегом залива лимузинской горы.
И вы обратите внимание - увлечения морем не проявлчлось обычно у больших русских писателей, подолгу живших в Петербурге. Не проявлялось даже тогда когда заслуги Петра Великого в строительстве новой столицы у моря они вполне признавали.
Нет поклонения морю и морским просторам рядом с Петербургом у великого Пушкина.
Пушкин только Черным морем наслаждался в годы ранней молодости своей. А потом и вообще позабыл об этой морской теме навсегда.
Достоевский и море… Петербургское или какое-то другое - эта тема вообще выглядит как нонсенс.
И самый петербургский поэт России ХХ-го века, Александр Блок, в твоем творчестве ни темы Невы и невских просторов, ни тем более темы Финского залива тоже не касался.
Морским офицером, как известно, был композитор Римский-Корсаков, живший именно в Санкт-Петербурге. Но как морская тема отразилась в его музыкальном творчестве? - Никак.
Я в своей поэзии тоже, естественно, не повторяю без конца - Финский залив, Финский залив, просторы Финского залива - но ведь чувство простора действительно есть в моей поэзии и очень значимо в ней.
И это чувство простора - морское по своему происхождению. Его вне сомнения заронили в мою душу просторы Финского залива которые я полюбил с раннего детства.
В нашем прибрежном Лимузи когда я жил там в годы моего детства в хмуром августе или сентябре (если я на какое-то время задерживался и в сентябре на даче) бывали порой и настоящие морские бури.
Вода из глубин Финского залива нагонялась тогда бушевавшими западными ветрами к низкому берегу залива и подствупала у проходившему рядом шоссе на город Сосновым Бор.
Волны залива неистовствовали тогда. И у самой их кромки, если попытаться зайти в воду, тебя уже скрывало с головой - и надо было спешно выбираться на берег.
Меня это неистовство бурь осенних впечатляло и «околдовывало» в детские годы.
Хотя конечно по ошеломляющей грандиозности буйства дикой и морской стихии это было совсем не то, что я потом увидел однажды в общероссийском детском лагере «Орленок» на берегу Черного моря в Краснодарском крае, куда я однажды осенью приехал в молодые свои годы преподавать детям школьного возраста русскую историю.
Помню как там на пару дней разразилась настоящая осенняя буря. Было начало октября. И вечером я решил выйти к морю на выступающий в его глубину пирс для катеров и небольших прогулочных кораблей.
Я прошел то этому пустынному пирсу несколько десятков метров. И как мне стало страшно!
Вокруг хлестали и разбивались о бетонные надолбы пирса невероятной высоты и силы волны… Ужасно! В этих волнах было что-то воистину чудовищное, то с чем совладать просто невозможно.
Невероятное, ошеломляющее и ужасающее, честно говоря, зрелище.
Такого в Финском заливе у своего Лимузи я конечно никогда не видел…
Там морская стихия выглядела подвластной человеку. И это и успокаивало и как-то располагало к ней самой - казалось что вблизи этой стихии моря не только можно, но и нужно жить, черпая новую одухотворенность в свободных ее просторах…
Даже форты, разбросанные вокруг Кронштадта, внушали успокоение - человек же их насыпал, построил, покорил буйное море и усмирил его…
А просторы морей и океанов из в то же время Петербурга открыты во все стороны… Кто с этим поспорит?! Весь облик моего города - морской…
И сейчас когда нынешний Петербург широко выходит к морю и на Васильевском острове. И в северных своих окраинах в районе Лахта-Центра, и на Юго-Западе где уже есть вдоль берега залива и пляжи и современные высотки - все более морским объективно становится город Санкт-Петербург.
Хотя море его конечно не заливает и не зальет вопреки самым паническим прогнозам.
Весь Х1Х-ый век удивительную красоту Санкт-Петербурга наши прославленные деятели культуры не понимали (Пушкин тут с его знаменитым «Люблю тебя Петра творенье…» - редкое исключение).
Зато теперь каждый встречный-поперечный славит Петербург.
И славословие в адрес великих красот Петербурга - общее место всех пошлых сочинений современных наших стихоплетов и прозаиков.
В то же время заметим еще и еще раз - морская тема в судьбе Петербурга ни в литературе нашей, ни вообще в нашей культуре не раскрыта.
А Петербург - это именно город у моря. Что и определило его исключительную судьбу.
То что ныне в Усть-Луге создан ныне гигантский порт и то, что он продолжает строиться и расширяться - это вроде бы никак не влияет на жизнь в самом Санкт-Петербурге.
Но на самом деле в глубинном смысле - влияет.
Мог и Кронштадт долгое постсоветское время оставаться депрессивным пригородом Петербурга (и так ведь и было на самом деле).
Но если развивается Петербург - не может в конечном счете остаться в стороне и Кронштадт.
И ведь так и случилось. Кронштадт вспомнили. И его преображают.
Я помню низкие песчаные берега Финского залива и с северного берега (в районе Солнечного - Репино - Комарово - Зеленогоркса) и с южного берега залива в районе Лимузи и далее за ней в районе Большой Ижоры и за ней.
Но почему считают глубины Финского залива далее за Кронштадтом по 3О - 40 метров якобы «позорно мелкими» - мне например непонятно.
Да это затрудняет активные боевые действия крупнотоннажного военного флота. Ну и что?
На таких глубинах намного проще установить и минные поля. И исключить этим активные боевые действия вражеского флота.
Но это же и хорошо!
Зачем нам вблизи Ленинграда-Петербурга активные действия вражеского флота?
Сама история сделала Санкт-Петербург безопасным городом, хотя он совсем недалеко границы Финляндии и Эстонии которые теперь дружественными России государствами не назовешь.
Петербург, лишившись столичного статуса при торжестве советской власти, объективно загнивал год в советские времена за годом, десятилетие за десятилетием… И в итоге мог превратиться в сугубо провинциальный Великий Новгород через несколько десятков лет.
Но вектор русской истории изменился. Теперь Петербург - единственный «уголок Запада» в Азиатской России. И поскольку Запад и Европа отвергли нас ( и отвергли надолго, на десятилетия - в этом нет сомнения) то роль Санкт_Петербурга только возрастает исторически.
Россия не может стать исключительно азиатской страной. Даже если Европа и Запад в целом ее намеренно и жестко отторгают от себя - в России есть замечательный Санкт-Петербург, который как феномен культуры и градостроения является той же Европой в ее высших достижениях.
Вот, такой кульбит совершила нынешняя история в ее не предсказуемых реалиях, проявившихся только в наше неожиданное для многих время.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1961-м году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ВЕРЛИБРА», «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ЛИРИЗМА», печатал стихи в «ДНЕ ПОЭЗИИ РОССИИ» и «ДНЕ ПОЭЗИИ ЛЕНИНГРАДА», в журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «НОВОМ ЖУРНАЛЕ», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и во многих изданиях за рубежом от Финляндии и Германии, Польши и Чехии до Канады и Австралии
В настоящее время является автором более 1000 журнальных публикаций в России и за границей.
Печатался в журналах «НЕВА», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «ПЕРИСКОП»», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «АРТ», «ЧАЙКА» (США)«АРГАМАК», «КУБАНЬ». «НОВЫЙ СВЕТ» (КАНАДА), « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «ЛИТЕРА НОВА», «ГРАФИТ», «ЛИТКУЛЬТПРИВЕТ!», «СОВРЕМЕННАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА» (ПАРИЖ), «МУЗА», «ИЗЯЩНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ, «РОДНАЯ КУБАНЬ», «ПОСЛЕ 12», «БЕРЕГА», «НИЖНИЙ НОВГОРОД». «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ» и др., в изданиях «Антология Евразии», «АНТОЛОГИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХХ1 ВЕКА». «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ», «ПОЭТОГРАД», «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН», «АРТБУХТА», «ЛИТЕРАТУРНЫЙ СВЕТ», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» , «АВТОГРАФ», «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я ПАРАЛЛЕЛЬ», «ПОРТ-ФОЛИО»Й (КАНАДА), «ПОД ЧАСАМИ», «МЕНЕСТРЕЛЬ», «ИСТОКИ», «БИЙСКИЙ ВЕСТНИК», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ» (ГЕРМАНИЯ), «СИБИРСКИЙ ПАРНАС», «ЗЕМЛЯКИ» (НИЖНИЙ НОВГОРОД) , «КОВЧЕГ», «РУССКОЕ ПОЛЕ», «СЕВЕР», «РУССКИЙ ПЕРЕПЛЕТ», «БАЛТИЙСКИЙ БЕРЕГ» (КАЛИНИНГРАД), «ДАЛЬНИЙ ВОСТОК», «ЛИКБЕЗ» (ЛИТЕРАТУРНЫЙ АЛЬМАНАХ), «НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ» , в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборниках «СЕРЕБРЯНЫЕ ГОЛУБИ(К 125-летию М.И. Цветаевой), «МОТОРЫ» ( к 125-летию со дня рождения Владимира Маяковского), «ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА» (Альманах стихов и прозы о Любви. «Перископ»-Волгоград. 2019), «Я ДУМАЮ. ЧТО ЭТО ОТ БОГА…» ( Сборник стихотворений современных авторов к 80-летию Иосифа Бродского. «Перископ- Волга». 2020 ), Альманах «ЦАРИЦИН» выпуск 2 (Волгоград, 2022). «ФУТАРК» (Журнал мистики и литературы) и в целом ряде других литературных изданий.
В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий - премии «Поэт года», «Наследие» и др.
Является автором более 27-ми тысяч поэтических произведений. Принимает самое активное участие в сетевой поэзии.
Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.
ИМЕЮ СВОЙ АВТОРСКИЙ КАНАЛ НА ДЗЕНЕ, ГДЕ ВЕДУ ЛИРИЧЕСКИЙ ДНЕВНИК, ПОМЕЩАЮ СВОИ СТАТЬИ, СТИХИ И ИНЫЕ СВОИ ВЕЩИ
АДРЕС МОЕГО КАНАЛА НА ДЗЕНЕ – http