Продолжение. Начало см. Ольга Семенова 7
Глава десятая.
После этого разговора прошло какое-то время. Как раз тогда министерство образования (как оно стало сейчас называться) приняло решение об обязательной аттестации всех педагогических работников и руководителей. Такая аттестация проводилась впервые по всей стране. Раньше в образовании уровень заработной платы определялся исключительно стажем работы и наличием образования – высшего или среднего, и, конечно, влияло количество проведенных уроков – часов. Стажисты, проработавшие много лет, всегда получали значительно больше новичков.
Сейчас объявили, что все будет по-другому, и система оплаты труда изменится кардинально.
Министерство также с оптимизмом заявило, что мастера, преподаватели и руководители теперь разделятся по категориям: третья, вторая, первая и высшая. Причем ты сам можешь выбирать ту категорию, на которую хочешь и можешь претендовать. Зарплата и будет зависеть от тарифной сетки согласно подтвержденной категории. Разница между категориями получалась очень даже существенной. Всем стало ясно, что работа предстоит колоссальная, но народ заманивался тем, что можно выбрать категорию самостоятельно, а значит – повысить себе зарплату, независимо от стажа работы. Единственное ограничение – проработать хотя бы один год в данной системе.
Формы аттестации министерство образования предложило разные: экзамен, собеседование, написание и защита творческой работы. Участие самого министерство оказалось минимальным: составление необходимых бумаг и участие в экзаменационных комиссиях – в общем, необременительная представительская деятельность. Федеральное начальство, как обычно, все самое сложное и трудоемкое спустило в регионы. За годы перестройки местные институты усовершенствования учите-лей, которые занимались переподготовкой преподавателей и мастеров, плавно и незаметно транс-формировались в мощную и громоздкую организацию под названием ИРРО – Институт Регионального Развития Образования. На эту-то организацию и возложили основные обязанности по подготовке и проведении аттестации.
Теперь именно от этой организации стала зависеть «жизнь и смерть» каждого учителя. ИРРО за годы своего владычества финансово укрепилось, оно как «паучок Ананси» держало в своих лапках весь педагогический процесс: программы обучения, базисные планы, формы методической работы. А теперь еще от них стало зависеть и самое главное – заработная плата.
В колледже провели совещание по поводу аттестации, на котором всех ознакомили с положением по аттестации. Выхода у коллектива не было, защищаться должны все, иначе не будет работы и денег.
Весь коллектив поставили перед фактом и вынудили заняться подготовкой к аттестации.
Пока весь коллектив переваривал услышанные новости и требования, и думал, с чего бы начать и как бы обойтись минимальными усилиями, самый умный и хитрый ход сделала Полина Георгиевна. В понедельник, в конце рабочего дня, она отправилась на личный прием к директору колледжа. Вообще, по своему статусу она могла встречаться с директором несколько раз на дню, но тут она обратилась лично от себя.
- Алексей Петрович, у меня к вам личная просьба, - сразу заявила она, как только зашла в кабинет. Весь ее вид говорил, что настроена она решительно.
- Я вас внимательно слушаю, Полина Георгиевна.
- Нам всем предстоит аттестация. Как учитель, я буду готовиться самостоятельно. Но ведь мне предстоит аттестовываться и как руководитель нового экономического отделения. Я – начинающий руководитель, и обращаюсь к вам, как к опытному управленцу. Я прошу вас лично помочь мне в написании работы к аттестации, - неожиданно сказала она.
Какое-то время директор молчал, обдумывая просьбу, а затем ответил:
- Вы меня удивили, Полина Георгиевна. Для меня ваша просьба – полная неожиданность.
- Вы – человек с громадным опытом, мне потребуются ваши советы и критика, - продолжала она его уговаривать. – Я хочу, чтобы вы стали моим личным наставником. Конечно, я буду делать все сама, но я прошу вас меня направлять. Я обещаю не отнимать у вас много времени. Не отказывайте мне, пожалуйста.
Задумку Полина придумала классную. Никому из заместителей директора даже в голову не пришло – взять в помощники самого директора колледжа, а она догадалась и не побоялась к нему обратиться с такой просьбой.
Алексей Петрович был очень польщен и не скрывал этого. Он предложил посетительнице перейти в уже известную кофейночайную комнату за стенкой. Эта комната оставалась самой привлекательной частью кабинета директора. Вход в нее находился в правом дальнем углу директорского кабинета. Допускались туда не все, а только самые дорогие посетители и нужные люди. Там их угощали кофе или чаем независимо от трудных времен.
Дальнейшая беседа протекала приватно, как сейчас говорят, в теплой и дружеской обстановке.
- Ваша просьба для меня неожиданная, Полина Георгиевна. Я как-то плохо вижу себя в роли научного руководителя. И потом, мне ведь и самому придется защищать категорию, так что времени у меня особо не будет.
- Я же все буду делать сама, но мне нужна направляющая роль. Все-таки вы уже давно работаете руководителем и у вас есть такое, я бы сказала, руководящее чутье. – Она просто безбожно льстила своему непосредственному начальнику, и это ему, конечно, нравилось. – Неужели вы тоже сдаете экзамен? Неужели они не учтут ваши заслуги? Ведь вы взяли училище в совершенно запущенном состоянии, и сделали из него настоящее современное образовательное учреждение. Это же должно как-то учитываться.
- Ну, я не знаю, но надеюсь, что они это учтут. Но в любом случае защищаться мне тоже придется.
- Я не буду отнимать у вас много времени, - продолжала уговаривать директора Полина Георгиевна, - только для начала парочку встреч-консультаций, а там я сама разберусь. – Она не собиралась отступать.
- Полина Георгиевна, вы своей настойчивостью мне не оставляете выбора, - рассмеялся Алексей Петрович.
- Да, не оставляю. Соглашайтесь. Мы представим наше новое экономическое отделение на высшем уровне.
- Ладно, вы меня уговорили, давайте попробуем, - в конце концов, сдался директор.
Они договорились о том, что не реже одного-двух раз в неделю Полина будет приносить директору на рассмотрение написанные ею материалы к аттестации. А уж спрашивать и уточнять что-то ей разрешалось в любое время и без предварительной договоренности. И этим она пользовалась без зазрения совести по поводу и без повода. А уж быть толковой и умной собеседницей, а иногда даже очаровывать своего собеседника, особенно мужчину, Полина Георгиевна всегда умела.
Александра Александровна зашла в кабинет черчения:
- Давно мы с вами не виделись, - обратилась она к хозяйке кабинета.
- Да, мы с вами соседи по этажам, но видимся почему-то с вами редко, - ответила та.
- Вы начали готовиться к аттестации, уже выбрали категорию?
- Нет, я еще только бумаги читаю и думаю, - отмахнулась преподаватель черчения. – А вы?
- Конечно, выбрала. Не меньше же, чем на первую, все-таки мы с вами уже давно здесь работаем и давали уроки на область, должно же это как-то учитываться, - Александра Александровна слегка откинула от лица прядь волос.
- А мне, знаете, обидно, все-таки мы столько лет отстояли у доски, а некоторые тут без опыта, и сразу хотят на первую или высшую категорию, - недовольно прокомментировала преподаватель черчения.
- Это про «мадам» говорите?
- Кого вы имеете в виду?
- Вы что, не знаете, что так у нас называют с некоторых пор главу нового экономического от-деления? - усмехнулась Александра.
- Первый раз от вас услышала. Но вообще это точное определение, она и правда выглядит, как… «мадам». Интересно, кто ее так припечатал?
Александра Александровна засмеялась и сказала:
- Ну, пока это тайно. Но главное, как точно ее назвали.
После своего исторического визита глава экономического отделения замкнула на директора не только вопросы по ее аттестации, но и все остальные, связанные и не связанные с работой. С этой поры в колледже у нее появилось прозвище «мадам». Для решения любых вопросов заместители директора ей стали просто не нужны. Она практически исключила их из круга общения для решения любых производственных вопросов.
Даже во внешнем виде Полины Георгиевны произошла разительная перемена – она стала тщательнее за собой следить, полностью сменила гардероб, стала носить яркий маникюр и макияж. Платья уже не были светлыми, только темных тонов – так она скрадывала свою мощную фигуру.
Теперь выполнить наказ директора и «употребить власть» для Тамары Сергеевны уже стало нереальным. Зам директора по научно-методической работе, Наталья Наумовна, не обладала реальной властью в силу своей должности. А Тамара, как первый заместитель директора, после произошедшего на отдыхе конфликта, теперь в любой ситуации могла быть представлена просто человеком, который раздувает конфликт. Да, Полина умела смотреть вперед и поступать стратегически. Будущие решения директора оказались почти предопределенными.
***
Весь коллектив педагогов с головой погрузился в подготовку к аттестации. В отличие от Полины Георгиевны, никто не имел наставников и советчиков, пусть даже самых плохоньких, рассчитывать каждому приходилось только на себя. Преподавателям и мастерам производственного обучения предстояло вновь сдавать экзамен по своему предмету и по профессии, несмотря на то, что многие позаканчивали техникумы и институты давным-давно. Почти все забыли, когда они последний раз сдавали экзамены. Наверно, это происходило еще в институте. Одно дело являться на экзамены в сессию со всей группой, когда ты еще молодой и полный сил, и с железными нервами. И совсем другое дело, когда жизнь тебя уже потрепала, ты отстоял у доски несколько десятков лет, и знаешь свой предмет в пределах школьной программы, а сдавать его придется с полной выкладкой. Чего тут греха таить, ученички в колледже учились такие, что много знаний они не воспринимали, учить их приходилось по минимуму, и их учителя, конечно, уже не так хорошо ориентировались в своем предмете, как после получения диплома.
Плавали не очень глубоко. Тем более что никаких курсов повышения квалификации давно не устраивалось, многие даже вообще забыли, что это такое. Из года в год они долдонили свой предмет по одним и тем же конспектам, просто переписывая бумажки для отчетов перед начальством. В этот раз предлагалась самостоятельная подготовка к экзамену по предмету, и в нагрузку к нему каждому требовалось продемонстрировать свои «обширнейшие» знания из области педагогики и психологии.
В общем, аттестация проходила под девизом: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Аттестации радовались только организаторы этой экзекуции – представители ИРРО, даже начальство колледжа пребывало в тихой панике – им ведь тоже приходилось защищать свои категории.
- С чего начинать? Объясните мне еще раз! – громко вопрошала Ленина в педкабинете. – При-думали какой-то дурацкий нулевой этап. Зачем он вообще нужен?
- Потому что ты должна сама решить, на какую категорию будешь сдавать. Для этого нужно ответить на вопросы анкеты, - терпеливо объясняли ей присутствующие, которые сами не все понимали.
- А вопросов, кстати, умотаться, - поддержали Ленину мастера.
- У каждой категории есть своя форма экзамена. Определяешься с категорией, на какую хочешь сдавать, и начинаешь подготовку, - без особого энтузиазма поясняли «первопроходцы», уже заполнившие опросные листы нулевого этапа.
- Да ни на какую я не хочу сдавать категорию! Устроили тут экзамены, сплошное «избиение младенцев». И я без примера все равно не понимаю, как заполнять эту дурацкие бумаги, - настаивала Ленина. Она начала первой этот разговор и надеялась, что ей хоть что-то расскажут. – Объясните мне так, как я растолковываю нашим «гениям», на примерах.
- Ну, слушай, - принялась объяснять зам директора по научно-методической работе Наталья Наумовна. – Третья категория – защита методической разработки, вторая – письменное тестирование, первая и высшая – защита проекта или собеседование. Но есть еще масса нюансов. Внимательно читай инструкцию.
«Кошмар! Сейчас я говорю, как мой муж. Он всегда спокойно советует мне читать инструкцию по любому поводу. Меня это всегда приводит в состояние тихого бешенства. Наверно, Ленину это также бесит», - пронеслось в голове у Натальи Наумовны.
- Кстати, Ленина, - раздался тихий вкрадчивый голос Ивана Павловича, мастера производственного обучения, явно не предвещавший ничего хорошего, - тебе еще не сказали самого главного.
- Чего это мне еще не сказали? – воинственно, но с нехорошим предчувствием спросила Ленина Васильевна.
- Ты не забыла, что ты учительница литературы и русского языка?
- Ну и что?
- А какая самая распространенная форма работы учителя с учениками? – как-то даже немного иезуитски продолжал свой «допрос» Иван Павлович.
- И какая?
- Так урок же.
- И что из этого?
- А из этого следует, что всем преподавателям надо будет давать открытый урок для аттестационной комиссии. Со всеми вытекающими последствиями. А это, прежде всего, масса дополни-тельных бумаг, которые подробнейшим образом отразят все, что ты делаешь на уроке.
- Ты это о чем? И что, мастера не будут уроки давать?
- Будут, конечно. И вы, и мы должны сделать методические разработки уроков и занятий, провести обязательный самоанализ урока по десяти пунктам, если я не ошибаюсь, выслушать анализ и оценку уроков от членов комиссии и так далее.
Перечислял он все это с явным удовольствием, а Ленина Васильевна с каждым новым пунктом все больше мрачнела. Ей все меньше и меньше хотелось задавать вопросы об аттестации. Явно, что ничего хорошего не услышишь.
- Да, кстати, - Иван Павлович все никак не мог остановиться. – Еще должно быть проведено анкетирование, которое будет оценивать уровень вашего мастерства и профессионализма. Анкетировать будут ваших коллег и учеников.
- А учеников-то зачем? – спросил кто-то из присутствующих. Все остальные с интересом слушали разглагольствования мастера, так как многие явно слышали эти все требования впервые, и только сейчас осознали, что им предстоит.
- Чтобы у комиссии сложился твой всесторонний портрет, как заслуженного и опытного педагога, - ехидно закончил речь Иван Павлович, обращаясь непосредственно к Ленине.
Да, в некоторых других организациях уже давно проходила аттестация работающих. Но там она ограничивалась собеседованием с комиссией и представленной характеристикой о проделанной работе.
Система образования, как всегда, пошла своим путем, все усложнив до предела. Система вы-дала «на гора» уйму очередных циркуляров и равнодушно наблюдала за героическими усилиями своих работников по претворению их в жизнь. Поэтому педагоги писали, оформляли, переписывали, учили, зубрили и делали все это в свободное от уроков время. Требовалось каждому во что бы то ни стало получить категорию. Все учительское сообщество в едином порыве создавало горы никому не нужных новых бумаг.
В это горячее время основная масса коллектива могла говорить только об аттестации и обсуждала слухи, которые просачивались ежедневно: где будут проходить экзамены, что делать, если нет печатных трудов, как раздобыть рекомендации и характеристики из «потусторонних» организаций педагогического сообщества. В общем, все писали, писали и еще раз писали никому не нужные бумаги, и оформляли их на компьютерах, которые как раз тогда вошли в моду. Многие делали это «одним пальцем», в крайнем случае, обходились печатной машинкой, но это уже так не котировалось.
***
Но в коллективе колледжа еще имелись люди, которые, несмотря на предаттестационную лихорадку, могли трезво мыслить и думать о будущем.
Как-то в конце рабочего дня в кабинет замов, который располагался напротив кабинета директора, зашла Александра Александровна. В колледже она работала уже много лет и по-прежнему преподавала этику и эстетику. Приехала она на Урал из Ленинграда по распределению и осталась тут. Всегда умела демонстрировать хорошие манеры и придавала особое значение защите чувства собственного достоинства.
- Добрый вечер, Тамара Сергеевна, - в своей спокойной и обстоятельной манере начала Александра Александровна. – Я хочу сообщить вам важную новость, и, думаю, услышать ее вам лучше лично от меня.
- Хорошо. Располагайтесь удобнее. Сейчас конец рабочего дня, и нам никто не помешает, - доброжелательно пригласила ее присесть заместитель директора.
- А Наталья Наумовна надолго вышла? – уточнила посетительница. – Я хочу, чтобы она тоже присутствовала.
- Она сейчас подойдет, вышла по делам аттестации. Кстати, вы выбрали форму сдачи экзамена? – поинтересовалась Тамара Сергеевна. – А то некоторые до сих пор не определились.
- Я же преподаватель спец предмета. Эстетика – не общеобразовательная дисциплина, поэтому у меня есть возможность просто пройти собеседование, не сдавая экзамен, - несколько назидательно разъяснила Александра Александровна. Действительно, преподаватели спецдисциплин получили маленькую поблажку, и могли не сдавать экзамен.
- Но работу-то вы все равно должны представить.
- Ну, работу-то я представлю, - беззаботно махнула рукой преподаватель эстетики. – После открытого мероприятия на область, которое я делала недавно, написать работу совсем не сложно. Я уже прошла через «огонь, воду и медные трубы». Но я хотела поговорить с вами не об этом.
В этот момент с папкой бумаг в кабинет вошла Наталья Наумовна и расположилась за своим столом.
- Александра Александровна, мы с вами сегодня виделись, - сказала она.
– Извините, что прервала вас.
- Наталья Наумовна, присоединяйтесь к нам, у нас важный разговор, - направила беседу хозяйка кабинета.
- Все мы зациклились на аттестации, и это понятно. Но сейчас я хочу спросить вас совсем о другом, - начала Александра Александровна. – Вы члены профсоюза?
- Конечно, а как иначе? Как все, - подтвердила Наталья Наумовна.
- Интересно, в нашем коллективе есть не члены профсоюза? – поинтересовалась Тамара Сергеевна, перекладывая папки бумаг. – Хотя в наше время, может, кто-то и решил из него выйти, чтобы не платить взносы.
- Сейчас такие времена, когда нужно не бежать из профсоюза, а стремиться в организацию, способную защитить тебя, - уверенно изрекла гостья. – Неужели вы не думали об этом в последнее время?
- В профсоюз мы когда-то все вступили не задумываясь. Но что-то я не заметила особой защиты, - проницательно отметила зам директора по научно-методической работе.
- Все так говорят. А я сейчас говорю не про наш куцый и беззубый профсоюз, - возразила Александра.
- А есть еще какой-то другой? – удивилась Наталья.
- Я говорю о свободном профсоюзе, - с акцентом на слове «свободный» высказалась посетительница. – Я познакомилась с представителями такого профсоюза, люди они очень интересные.
- Как же вы на них вышли? – спросила зам по научно-методической работе.
- А меня интересует, почему вы на них вышли? – заинтересовалась другой зам. – Для этого должны быть какие-то причины.
- Просто необходимо жить не одним днем, а думать о будущем, - настаивала Александра Александровна. – Времена тяжелые, и не мешает задуматься о защите своих интересов и чувстве собственного достоинства.
- С этого момента поподробнее, пожалуйста, - засмеялась Наталья Наумовна и предложила организовать для всех по чашке чая или кофе. Предложение с удовольствием приняли.
- И рассказывайте с деталями, - настаивала Тамара Сергеевна, она подошла к открытой фрамуге выкурить очередную сигаретку. Последнее время делала она это в кабинете крайне редко, обычно в конце рабочего дня или в исключительных случаях. – Я хочу услышать ответ на мой вопрос.
- Дорогие мои, вы что, не видите, какая сложная и конфликтная обстановка в училище, то есть в колледже, все никак не могу привыкнуть к новому названию, - начала Александра Александровна, с удовольствием вдыхая аромат кофе.
– Между вами, Тамара Сергеевна, и мадам открытый конфликт. Вы этого не скрываете, да это и невозможно при всем желании. Коллектив тоже разделился на группировки. Большинство, конечно, просто с интересом наблюдает за расстановкой сил. Но сейчас мадам стала перевешивать вас, и некоторые в коллективе готовы тоже вмешаться в ваши разборки. Разумеется, преследуя личные интересы. Вам потребуется поддержка, а для этого нужно объединиться с нормальными людьми, иначе вы останетесь один на один с мадам и нашим директором, который уже явно склоняется на ее сторону.
- Да… Вы меня удивили, но в принципе в этом что-то есть, - высказалась Наталья Наумовна, задумчиво размешивая сахар ложечкой. – За плечами Полины коллектив целого отделения, нового и перспективного. Что-что, а народ она умеет вокруг себя объединять и заинтересовывать.
- Я слышала, что у них на отделении такая же бригада, как у наших мастеров, и с которой мы, кстати, так рьяно боролись, - вставила Александра Александровна. – А в такие трудные времена, как сейчас, кто добровольно откажется от дополнительного заработка?
- Полина тоже с нами боролась против бригадной системы, - вполголоса добавила Наталья Наумовна.
- Она боролась за свои интересы, и как только ей подвернулась возможность, сделала такую же бригаду, - заметила Тамара.
- Наша мадам такая штучка, что с ней надо либо дружить, а если бороться, то в хорошей команде. А свободный профсоюз как раз и даст нам такую возможность, - высказала заключительный аргумент за свое предложение преподаватель эстетики.
- Мы подумаем о вашем предложении, здесь резоны, конечно, есть, - заключила хозяйка кабинета. – Давайте вернемся к этому разговору, скажем, через неделю.
После ухода преподавателя эстетики, женщины еще какое-то время обсуждали заинтересовавший их вопрос.
- Ну и что ты думаешь об этом предложении? – спросила Тамара Сергеевна.
- Надо подумать, - осторожно начала говорить Наталья Наумовна. – Сразу ничего в голову не приходит. Вообще так просто такие вопросы не решаются. Надо посоветоваться.
- Да, - согласилась ее собеседница, - и в первую очередь с нашими мужьями. Они у нас соображают в таких вещах, особенно мой.
- Да, он у тебя начальник, ему сам бог велел. А своему я тоже расскажу, он в курсе событий моих дел на работе и что-нибудь посоветует.
- И все-таки что тебе первое в голову пришло, когда ты услышала про свободный профсоюз? – спросила Тамара.
- Свободный профсоюз… меня это насторожило.
- Да? А что тут может насторожить? – с искренним удивлением спросила она.
- Ну, а как к этому отнесется наш директор? И что значит «свободный» профсоюз. Меня больше всего беспокоит именно это слово.
- Ну, ты даешь. Волнения директора по поводу наличия свободного профсоюза – это последнее, о чем я бы подумала. А насчет слова «свободный»… так сейчас же демократия, гласность, перестройка идет полным ходом.
- Это ты иронизируешь, что ли?
- Нет, конечно, - на полном серьезе ответила Тамара.
- Наверно, это сидит во мне на уровне еврейских генов. Всегда боюсь и предполагаю плохое развитие событий. А ты о чем подумала? – решила немного сменить тему Наталья.
- Я подумала о нашем прекрасном преподавателе эстетики Александре Александровне. С ка-кой стати она задумалась о профсоюзе? Она же вся такая в музыке, в искусстве, а тут совершенно приземленная область.
- Да, ты права. Она же из старых спецов, белая кость. Мы же для нее пришлые, а тут она нас зовет к себе и собирается вместе защищаться. А ведь когда мы против бригады бились, кстати, вместе с Полиной, Александра Александровна явно нас не поддерживала, просто наблюдала со стороны.
- Не напоминай мне про мадам! А что касается Александры, ее кто-то надоумил. Точно тебе говорю.
- Вполне вероятно. Интересно, кто?
- Но все-таки это надо все обдумать. В понедельник поговорим.
На этом они расстались.
***
Даты сдачи экзаменов аттестационным комиссиям неумолимо приближались. Все, что можно, было написано, оформлено, выучено и подготовлено. Самые лояльные комиссии ИРРО сформировало для мастеров производственного обучения.
Действительно, они все спокойно аттестовались на заявленные категории. Для них аттестация прошла в самом лояльном режиме – они просто беседовали о своей работе с комиссией, которая в основном состояла из таких же мастеров, как они, только из других учебных заведений. Никаких открытых уроков, никаких мероприятий они не демонстрировали. Начальство это все «спустило на тормозах» и закрыло глаза на то что, они просто оформили все положенные аттестационные бумаги.
Аттестация директорского корпуса проходила под завесой тайны. Все директора защитились на высшие категории. Этот факт настораживал всех, но вякнуть вслух никто не посмел. Алексей Петрович тоже защитился без проблем, и ходили слухи, что его защита прошла блестяще, он покорил комиссию своей эрудицией, богатым профессиональным опытом, перспективными планами на будущее и тем, что смог усмирить взбрыкивающий и в прошлом непокорный педагогический коллектив. Хотя другие директора ему сочувствовали и говорили, что «зерна свободомыслия могут прорасти, и их не так просто вырвать». На это директор отшучивался, сыпал прибаутками и говорил, что у него все схвачено и продумано.
Преподаватели спецпредметов тоже отделались легким испугом – с ними просто слегка побеседовали о проделанной работе. Так что Александре Александровне действительно не пришлось ни о чем беспокоиться. Накропав небольшую работу по эстетическому воспитанию учащихся и написав отчет о проведенных мероприятиях, она спокойно получила свою первую категорию.
Больше всех, естественно, досталось преподавателям общеобразовательных предметов. Вот тут система показала себя во всей красе. От них требовалось сдать экзамен по предмету и еще защитить работу. Так получилось, что колледж, где работали участники всех событий, оказался базой для сдачи аттестационных экзаменов других училищ. Всех потряс случай с преподавателем истории, которая упала в обморок прямо во время процедуры защиты. Ее отпоили капельками, а очнувшись, она продолжила сдавать экзамен по своему предмету.
От преподавателей требовали открытые уроки, сдачи экзамена по своему предмету в виде сложного теста, собеседования. Русаки писали диктант и изложение, литераторы писали сочинение, химики, физики и математики решали задачи повышенной сложности. Самым большим камнем преткновения служили печатные работы. Для многих это оказалось нереальным требованием: стоя у доски по две ставки и выдавая бесконечные уроки, у них просто не было времени и сил на написание печатных работ. Они еще с трудом смогли «выцарапать» отзывы-характеристики от организаций со стороны, но печатные работы – это явный перебор. В лучшем положении оказались молодые педагоги, они еще помнили, чему их учили в институте по своему предмету и экзамен по предмету могли сдавать легко. Да еще и в комиссиях часто сидели их же преподаватели, которые их учили. Но они имели маленький педагогический стаж, и им, негласно, не давали защищаться на более высокие категории.
Получилась вилка между формальным разрешением сдавать на любую категорию, и нежеланием администрации, чтобы молодые «перешагнули» через стажистов и получали с ними одинаковую зарплату, или даже выше.
- Ничего себе, - возмущались стажисты. – Я отбарабанил у доски пятнадцать лет, а эта только пришла, и у нее уже будет такая же категория, как у меня, а значит, и зарплата такая же.
- Подумаешь, что они тут все по сто лет отработали, бубнили свой предмет и бубнили на уровне «начальной» школы, - спорили с ними новички. – А если я свой предмет лучше всех знаю? И как вы думаете, кого хотят видеть учащиеся – нас молодых или этих замшелых старперов? Сейчас новые времена, и мы не хотим десятилетиями ждать нормальной зарплаты.
Клубок внутренних противоречий и каток инструкций и циркуляров прошелся по каждому из преподавателей. Бедные женщины боялись, плакали, падали в обморок, но сражались за получение аттестационной категории до конца.
***
Первыми с экзаменов вернулись русаки и литераторы. Они сдавали аттестационные экзамены в другом училище, в центре города. Все им завидовали – у них уже все позади, многие хотели бы оказаться на их месте.
На следующий день литераторы делились впечатлениями. Ленину засыпали вопросами уже по пути на работу, когда она шла от троллейбуса к главному корпуса колледжа. Женщина от всех отмахивалась и говорила, что расскажет все только один раз – повторять больше нет сил – во время большой перемены, и попросила всех, кому интересно, собраться в педкомнате.
Желающих послушать набился полный кабинет, пришли все преподаватели общеобразовательных дисциплин, подошло даже несколько человек из мастерских.
- Писали диктант повышенной сложности, - начала рассказывать Ленина Васильевна в полной тишине, не вдаваясь в подробности. Она до сих пор казалась уставшей и какой-то взъерошенной и встрепанной. – А потом еще заставили писать изложение, устно беседовали с каждым. Я защитилась на первую категорию. Устала до чертиков, переволновалась. Хочу все забыть, как страшный сон.
- Вопросов задавали много? Они трудные?
- Подглядывать в свои бумаги можно?
- Вопросы задавали по программе?
- Как себя ведет комиссия? Есть ли в комиссии простые преподаватели, или только одни начальники? – сыпались на нее со всех сторон вопросы.
- Мне попались такие задания, которые мне приходилось прочитать несколько раз, чтобы только понять, что от меня требуется. Особенно трудными показалась фонетика и морфологический разбор, но ведь у вас-то свои задания. В общем, это все проходило, как настоящий экзамен. Какие там подглядывания? Ты даже не сообразишь, куда подглянуть нужно. В комиссии одни тетки сидят, в основном, из университета и ИРРО. Отношение – безразличное и официальное.
- Все ли смогли защититься на заявленные категории? На какие в основном защищались?
- Высшая категория полетела почти у всех, - махнула рукой Ленина. – Защитились на вторую и первую категорию, стажисты старались, конечно, получить первую категорию, но не у всех получилось. Никто не ожидал, что нам устроят настоящий экзамен, многие рассчитывали просто поде-литься опытом своей работы.
- Говорят, что наши спецпредметники и мастера так и будут защищаться, - раздался голос из дальнего угла кабинета.
- Не знаю, насчет мастеров, они всегда на особом положении, но нам вчера досталось по пол-ной программе, - ответила Ленина.
- Много молодых преподавателей сдавало экзамен? И что у них получилось?
- Их было немного, хотели сдавать они на первую, но им в основном ставили вторую категорию.
- А как Тамара Сергеевна защитилась? Вы же вместе сдавали экзамен, - поинтересовался кто-то из преподавателей. – Она ведь на высшую категорию претендовала.
- У нее все прекрасно, подробности пусть сама рассказывает, - отвечала Ленина рассеянно, было видно, что ей больше не хочется говорить на эту тему. – Тамара Сергеевна билась за свою категорию, и ей помогло, что она имела звание «учитель года».
Многим хотелось побольше расспросить про Тамару Сергеевну, тем более что в педкомнату она не пришла. Но Ленина дала ясно понять, что вопросы насчет Тамары ей неприятны, и если кто-то хочет что-то узнать, пусть обращается к самой зам директора.
Следующие преподаватели шли по графику сдачи предметов. Легко экзамен никому не дался.
Наталья Наумовна до середины ночи накануне экзамена повторяла педагогику и психологию. Она же не получила педагогического образования, как большинство преподавателей, и ей пришлось учить эти предметы самостоятельно за пару недель до аттестации. Изучая эти предметы, особенно педагогику, она все чаще ловила себя на мысли, что педагогика – совершенно не наука, а какой-то набор догматических постулатов, которые абсолютно никак не связаны с реальной жизнью и стоянием у доски перед учениками. Она приходила на работу и говорила:
- Ваша педагогика – полное фуфло! Психологию еще можно поучить, она тянет на науку, а педагогика – просто методика, и делать из нее науку – это профанация. Вот моя химия – действительно наука, она системна и фундаментальна! – вещала она в педкомнате в присутствии других преподавателей.
Кто-то с ней яростно спорил, особенно стажисты и заслуженные педагоги, но кто-то в душе соглашался с ней, хотя вслух ее не поддерживал.
Объявленное заранее условие иметь печатные работы, особенно при защите на высшую категорию, многие почему-то пропустили мимо ушей, всем было уже не до публикаций в печати, и все это вскрылось на защите. Например, Наталью Наумовну не допустили защищаться на высшую категорию по предмету, именно по причине отсутствия научных публикаций. Хотя никто не понимал, как можно написать и опубликовать статью за такой короткий срок? О своем авторском свидетельстве на способ получения золота, которое она получила, еще работая в НИИ, Наталья от страха забыла. А как раз это и могло бы приравняться к публикации, а то и выше, ведь авторское свидетельство получить гораздо труднее, чем опубликовать статью.
На этом ее неприятности на аттестации не закончились. Накануне защиты Наталья Наумовна получила просто разгромный отзыв от химички из ИРРО. Формально та прицепилась к ней за то, что в работе прослеживалась очень сильная связь химии с профессией, что, по ее мнению, снижало значение предмета. Никто бы не подумал, что связь предмета с профессией не нужна, ведь практика работы в училище, наоборот, требовала опираться на профессию. Химичка такая в ИРРО числилась единственной, и заручиться другим мнением возможности не было. Вообще не понятно, зачем давать разгромные отзывы о работе накануне защиты, если человек все равно не сможет его опровергнуть. Наталье Наумовне помогло, что в комиссии сидели и химички из университета, которые придерживались другой точки зрения на связь предмета с профессией или, по крайней мере, не вели себя так категорично. Мнение комиссии разделилось и женщине дали дополнительное задание по химии, которое она смогла решить на удивление и к разочарованию некоторых членов комиссии. Так Наталье Наумовне все-таки присвоили первую категорию.
В общем, рассказов и воспоминаний у тех, кто смог пройти через «огонь, воду и медные тру-бы» звучало очень много. Больше всего они радовались тому, что смогли выдержать такое серьезное испытание, хотя заявленные категории удалось получить не всем. Многие смогли получить меньшую категорию, чем претендовали поначалу.
Высшую категорию из сотрудников колледжа получили только трое: директор, Тамара Сергеевна и Полина Георгиевна. Женщины чувствовали себя героями, особенно последняя.
Тамара Сергеевна высшую категорию смогла получить только как преподаватель, как руководителю ей присвоили первую категорию.
Ленина в частной беседе с Натальей Наумовной через несколько дней после аттестации высказывалась о Тамаре более откровенно:
- Твоя любимая Тамара меня поразила на экзамене. Она каждую минуту говорила комиссии, что она учитель года. К месту и не к месту читала стихи собственного сочинения, и все время просила дополнительные задания. Поведение просто ужасное.
- Ну, может, так и надо было себя вести. Она же себя защищала, - ответила Наталья Наумовна, а про себя подумала: «Это в тебе чувство зависти говорит». - Я тоже с комиссией не соглашалась и тоже просила дополнительные задания.
- И все равно, твоя Тамара выцарапала себе высшую категорию, она просто измором взяла эту несчастную комиссию. Может, мы так все хотели сделать, но ведь никто из нас так не настаивал, так не унижался. Мне на нее даже смотреть после этого неприятно.
«Точно завидует, что сама так не смогла».
Полина Георгиевна высшую категорию получила как руководитель. Как преподавателю общественных дисциплин ей присвоили первую категорию. Ходили слухи, что ее защита как руководителя отделения прошла блестяще. Она представила свою работу по организации нового экономического отделения а при поддержке директора и его личной помощи, результат и не мог быть другим.
Наталья Наумовна получила первую категорию в качестве преподавателя и вторую – в качестве руководителя, не дотянув всего полбалла до первой. (6,5 вместо минимальных семи). Председателем комиссии оказался Михаил Львович, друг Бориса Львовича, первого директора колледжа, который сбежал из училища после разбирательств преподавателей с бригадой. Михаил Львович, как председатель комиссии, мог добавить эти полбалла химичке. Конечно, не просто так, она могла ответить на дополнительный вопрос, сделать какое-то задание, тем более что она зашла и попросила его помощи. Но он не стал этого делать. Видимо, вспомнил свою просьбу к ней, чтобы они отступились от бригады. В дальнейшем эти несчастных полбалла ей все равно от лица учебного заведения добавили и присвоили первую категорию как руководителю. Новоиспеченная зам директора по методической работе сначала очень переживала, но потом махнула рукой на все и подумала:
«Как получилось, так получилось».
Чтобы поставить точку в этом неприятном деле с аттестацией, Наталья отправилась в модный бутик в центре города и купила себе новое платье..
Остальная масса мастеров и преподавателей защитились в основном на первую и вторую категории.
Аттестационная эпопея завершилась, и о ней разрешили забыть до следующей аттестации через пять лет. Казалось, что этот срок наступит так не скоро, а к тому времени, может, изменятся правила игры, и этот ужас отменят.
Глава одиннадцатая.
После того как «мадам» получила высшую категорию руководителя, не без существенной по-мощи директора, она «закусила удила». Теперь в колледже существовало только два реальных начальника – директор и она. Все остальные руководители превратились в номинальных. Они по-прежнему старательно выполняли свои обязанности, но это уже не имело никакого значения. Особенно на себе это почувствовала Тамара Сергеевна.
Вскоре после назначения категорий и получения соответствующих документов произошел короткий, но важный разговор между двумя замами. Подходил конец недели, все готовились к короткому отдыху. Передышка требовалась каждому – на аттестацию неоправданно потратили слишком много сил. Да и обстановка в колледже оставляла желать лучшего.
После окончания уроков Тамара Сергеевна с Натальей Наумовной остались в кабинете поболтать за чашкой чая. К этому времени основная масса преподавателей разбежалась домой, и их никто не беспокоил.
- Ну что, Наталья, ты успокоилась со своими полбаллами? – первой начала разговор Тамара.
- Да, немного успокоилась, хотя было получилось неприятно, могли бы и сразу дать, а то вы-шло как мелкая шпилька. Между нами, мы сильно и не готовились, а надо было бы. Умные-то люди, как Полина, мосты себе навели и соломки подстелили.
- А ты по себе чувствуешь, что работать стало гораздо хуже? Я лично чувствую, что у меня забирают реальную власть, - озабоченно продолжала Тамара.
- Кстати, я не успела тебе рассказать. Меня на днях к себе приглашал директор, а сейчас это бывает так редко, и предложил подумать о расширении моих обязанностей.
- Это он о чем? Что-то конкретное предложил?
- Директор хочет, чтобы я переключилась с методической работы в колледже на организацию работы в недавно созданном округе, - сказала Наталья.
Система образования всегда славилась бесконечными реорганизациями. ИРРО каждые при-мерно пять лет меняло основные термины содержания работы: сначала они говорили о методике и формах работы, потом слово «методика» они заменили на слово «педагогическая технология», ввели понятие «рынок педагогических услуг», раньше просто обучали, а тут стали предлагать перечень услуг, как в магазине.
Суть от этого, конечно, не менялась, но бумаги приходилось переписывать заново, и головы педагогам новыми терминами задурили капитально. Впереди маячили новые слова «компетенции» и «компетентность». Кто быстрее овладевал новыми словами и произносил их к месту и не к месту, тот всегда считался у начальства на хорошем счету.
Придумыванием новых терминов занималось ИРРО, а министерство образования проводило всевозможные реорганизации. В ходе последней областное министерство образования объединило несколько десятков учебных заведений и создало из них пять округов. Они и сами не до конца понимали, как этим всем хозяйством управлять, но видимость работы была налицо, бумаги писались, инструкции создавались.
- Однако в округ-то входит более сорока учебных заведений. Обязанности совсем неравно-ценные. Работы у тебя как у замдиректора капитально прибавится. Это как-то отразится на твоей зарплате? – как всегда задала вопрос по существу ее коллега.
- Да никак не отразится, просто будет больше головняков, - махнула рукой Наталья.
- И что ты решила?
- Он мне дал время подумать. Но боюсь, что выбора у меня нет – придется соглашаться. И во-обще, я думаю, что это Полинина идея меня на округ перекинуть.
- А ей это зачем?
- Да она хочет, чтобы я в колледже меньше делами занималась, а с округом я совсем запурхаюсь, про наш колледж даже и не вспомню.
- Знаешь, Наташа, что меня тревожит? А кресло-то подо мной зашаталось, - неожиданно произнесла Тамара.
- Да брось, тебе кажется. Это просто нервишки шалят после аттестации, - попробовала успокоить ее собеседница. – В чем конкретно выражается шатание?
- Алексей Петрович практически перестал обсуждать со мной рабочие вопросы. На экономическом отделении всем рулит Полина, а оно в нашем колледже сейчас главное. Говорят, что со следующего года еще увеличат набор новых групп именно на это отделение.
- Но ведь для колледжа это неплохо, все преподаватели увеличат свою нагрузку.
- Ей потребуются новые мастера, и, возможно, новые преподаватели финансово-экономических дисциплин. А это значит, что в ее подчинении будет еще больше народа.
- Ну, ты сама как-то обращайся к директору, а то мы какую-то страусиную политику ведем. С этой аттестацией совсем все дела забросили. От моей-то методической работы не сильно, что зависит, тем более аттестация закончилась.
На этой абсолютно не оптимистической ноте замы расстались, решив ждать развития событий.
***
За следующие несколько недель ничего особенного не произошло – рабочая жизнь текла своим чередом: проводились уроки, совещания, оперативки, - обычная рутина.
А в стране, между тем, назревали события. Общая экономическая ситуация ухудшалась на глазах. Особенно это отразилось на бюджетниках: учителях, врачах, работниках культуры – у них начались задержки заработной платы. Люди и так получали копейки, но даже их не выплачивали в течение нескольких месяцев.
В педагогическом коллективе колледжа началось брожение, и вот тут-то идея создания свободного профсоюза завладела умами. Конечно, в колледже уже существовал обычный профсоюз, как и везде, но он вел совершенно беззубую политику, защищать интересы работников этот профсоюз и не помышлял. Он просто собирал взносы, распределял редкие жалкие путевки, которых, как правило, выделялась парочка на весь колледж, собирал обычные собрания, где ни о чем серьезном не говорилось и серьезных вопросов не обсуждалось. Призрак организации свободного профсоюза стал бродить по учебному заведению, и на глазах обретал плоть. Сначала о нем шептались по углам, а потом стали обсуждать в полный голос. Задержки зарплаты очень этому способствовали.
Александра Александровна решила взять дело в свои руки. Она лично подходила к сотрудникам, рассказывала о свободном профсоюзе, и, в результате этих бесед, многие начали подумывать о вступлении в эту организацию. Конечно, она не пошла в бухгалтерию и в столовую, бесполезно идти и на экономическое отделение с этой идеей. Членов свободного профсоюза следовало подбирать из вновь прибывших общеобразовательников и стажистов.
Александра завела разговор в педкомнате в конце рабочего дня. Там как раз несколько преподавателей заполняли журналы за день.
- Коллеги, - громко обратилась к ним преподаватель эстетики. – Надо что-то делать с задержкой зарплаты, нам должны были выдать расчет еще на прошлой неделе, а не заплатили даже аванса.
- А что с этим сделаешь? – подняла голову от журнала Татьяна Владимировна, математик. – Сейчас везде задерживают.
- Надо бороться и защищать свои права. Неужели вы думаете, что у вас есть только право трудиться?
Несколько человек с интересом стали прислушиваться к разговору.
- А как их защитишь? Что, с плакатами на улицу выйти, что ли?
- Надо организовываться и выдвигать законные требования. А зарплата – это законное требование, - настойчиво говорила Александра.
- А-а-а, - раздался тихий ироничный голос Владимира Юрьевича, который тоже находился в педкомнате. – Вы сеете смуту в педагогическом коллективе?
- Бросьте меня подначивать, лучше организуйте мастеров, им ведь тоже надо свои семьи кормить. Неужели мы, женщины, будем бороться за вашу зарплату?
- Вы о свободном профсоюзе говорите? – спросил уже серьезно Владимир Юрьевич. – Думаете, у нас в него кто-то вступит?
- Да я первая вступлю, - неожиданно заявила Ленина, молчавшая все это время. – Мне каждый день в магазин надо ходить.
- Подумайте все, - обратилась к присутствующим Александра, - и подойдите ко мне. Нужно просто написать заявление.
К ее удивлению через несколько дней у нее оказалось уже несколько заявлений от сотрудников. После этого она пошла в городскую ассоциацию свободных профсоюзов и изъявила желание организовать профсоюзную ячейку по месту работы.
Свободный профсоюз считался независимой организацией, в которой работали юристы, адвокаты, правозащитники, эксперты. Они реально защищали права работающих, к ним мог обратиться любой коллектив. В том случае, если коллектив работников создавал на своей базе ячейку, тогда ей уделялось особое внимание и оказывалась постоянная правовая поддержка. Здесь надо отметить еще один пикантный момент: для ее организации совсем не требовалось согласие администрации. Достаточно было заявить о своем намерении и просто поставить ее в известность. Поговаривали, что за плечами свободного профсоюза проглядывает «фигура дяди Сэма», и для этого имелись все основания. А на чьи тогда деньги он мог существовать?
Александра Александровна отправилась не просто к юристам свободного профсоюза, а записалась на прием к руководителю этого профсоюза и лично познакомилась с Сергеем Михайловичем. Он очень заинтересовался возможностью создания ячейки в колледже, потому что на тот момент ни в одном образовательном учреждении еще не создали ячеек свободного профсоюза. Получалось, что именно колледж оказался в первых рядах любителей свободы. Возникал вопрос, кому важнее создание ячейки этого свободного профсоюза: самим преподавателям и мастерам или «иностранным агентам»?
Сергей Михайлович часто общался с юристами из Америки. Тогда никто на это не обращал внимания. Сейчас, когда развернулась борьба с неправительственными организациями, стало ясно: финансы шли из-за «кордона», иначе как объяснить то, что свободный профсоюз свои услуги всем оказывал бесплатно. Но ведь никто больше не просто не хотел защищать права простого человека, а делал все, чтобы не видеть явного, боялся информации о каком бы то ни было нарушении закона руководителями разного уровня. Министерство образования напоминало дрожащего цербера: до этого его работники столько лет отвечали только за «циркуляры» и «бумажки» и не планировали решать проблемы преподавателей, боялись их, не любили за «хлопоты», которые они создавали каждому из них.
Ведь все так хорошо и спокойно работали. Тем более общеизвестно, что в педагоги люди идут не из-за денег, а по призванию и исключительно по велению души. Они совсем не хотят зарабатывать деньги, они хотят только «сеять разумное, доброе и вечное». Так что зачем им вовремя выданная зарплата, даже копеечная, гораздо важнее то, что им дана возможность учить подрастающее поколение и служить обществу.
Да, у коллектива имелись опасения по поводу создания на базе колледжа ячейки свободного профсоюза, но идеи демократии и свободы совсем затуманили людям головы, и многие в коллективе высказались за создание ячейки.
Александра Александровна вернулась со встречи с руководителем свободного профсоюза Сергеем Михайловичем окрыленной и сразу же побежала делиться новостями в кабинет к замам.
- Ну, все, уважаемые замы, дело сделано. У нас будет свой профсоюз, который действительно займется защитой наших интересов, а не непонятно чем, - оживленно заговорила она. – Мы у них первые, и они пообещали нам особое внимание.
- Что значит «первые»?
- Среди учебных заведений, мы первые. В системе образования ячейки свободного профсоюза нет.
- Расскажите все подробно, Александра Александровна, - попросила первый зам. – Что для этого нужно сделать?
- Нам нужны заявления от тех людей, которые решили туда вступить, так будет создана ячей-ка, потом она выберет председателя. После этого Сергей Михайлович выделяет нам юриста, мы вместе с ним идем к директору и ставим его перед фактом. Вы будете вступать?
- Я решила вступать, но опасаюсь, честно говоря, - первой ответила Наталья Наумовна. – А ты, Тамара?
- Эту проблему я обдумывала и даже обсуждала с семьей. Мы с тобой, как замы, находимся в щекотливом положении. Директору это явно не понравится, ведь мы принадлежим к администрации, - задумчиво и не торопясь ответила Тамара Сергеевна. Она подошла к открытой фрамуге и с удовольствием закурила.
- Вот этого я и боюсь, - согласилась с ней Наталья. - На кону стоит отношение к нам директора. Но, думаю, директор уже к нам все равно хорошо не относится. Так что мы немного потеряем.
- Ну да, особенно ко мне, - поддакнула Тамара.
- Да, конечно, вы обе рискуете, но, в связи со сложившейся обстановкой, вы больше приобретете от свободного профсоюза, чем потеряете, - уверенно проговорила гостья. – Если что, свободный профсоюз будет вас защищать. А времена сейчас настают такие, что защита нам всем может понадобиться.
- Вы правы, давайте будем действовать, - решительно подвела итог первый зам. – Продолжай-те собирать заявления, проводите собрание, выбирайте председателя и далее по процедуре.
***
Александра Александровна не стала долго ждать и развернула свою бурную деятельность на следующий же день. Она предложила всем желающим вступить в ячейку свободного профсоюза форму заявления и назначила день собрания.
Особенность педагогического и, в частности, женского коллектива состоит в том, что такие новости распространяются со скоростью света. К концу дня все, включая директора, знали об этой инициативе. Для Алексея Петровича это не стало новостью, слухи в коллективе на тему свободного профсоюза ходили давно. Но директор пока не придавал этому значения, надеясь, что благоразумие и осторожность возобладают. Тем более он знал, что в других училищах никакого свободного профсоюза нет – директора всегда обменивались между собой новостями.
Но, увы, его надежды не оправдались.
Собрание подавших заявления в новый профсоюз Александра провела в течение недели. Примерно четвертая часть коллектива (двадцать сотрудников) стали членами свободного профсоюза. Председателем выбрали, конечно, саму Александру Александровну. В профсоюз вступили и преподаватели, и мастера, и оба заместителя директора, и даже секретарь директора Алина. Туда принципиально не вошел весь преподавательский состав экономического отделения, вся бухгалтерия, столовские работники и, естественно, сам директор колледжа. С этого момента в колледже стало существовать два профсоюза, причем некоторые работники вошли во второй профсоюз, не покинув первого.
Александра Александровна заслужено гордилась своей победой и своим новым положением в учебном заведении. С этого момента ни один важный вопрос, связанный с жизнью колледжа, не решался без ее участия. Как председатель профсоюза, она сразу же столкнулась с двумя проблемами: постоянные задержки в колледже заработной платы и составление нового коллективного договора с администрацией.
При строительстве социализма и коммунизма коллектив никогда даже не задумывался о коллективном договоре с администрацией. Был или не был – никого не волновало. Но сейчас вдруг это оказалось важнейшей проблемой и камнем преткновения, в основном, для администрации. Похоже, сам Алексей Петрович не ожидал, во что выльется обсуждение коллективного договора со свободным профсоюзом.
Через несколько дней председатель вновь созданного профсоюза совместно с юристом от свободного профсоюза пришли к директору колледжа для обсуждения наболевших вопросов.
- Алексей Петрович, представляю вам юриста, который будет заниматься сопровождением нашего обращения в суд по поводу систематических задержек зарплаты, - с места в карьер начала Александра Александровна.
- Вы не слишком торопитесь? Зачем же сразу начинать с суда? – попытался ее остановить директор. – Может, решим вопрос более мирно? Насколько я знаю, зарплата постепенно выплачивает-ся, да, она выдается частями и не очень регулярно, но зачем же сразу в суд бежать. В стране сейчас сложные времена, зарплата плохо выплачивается всем, некоторым учебным заведениям вообще не платят денег, но ведь их педагогический коллектив в суд сразу не идет.
- Мы хотим действовать строго по закону, - вступила в беседу молодая юристка из свободного профсоюза, ее специально прислала организация в помощь своим новым членам. – В законе сказано, что работникам полагается не только заработная плата, но и компенсация за каждый день ее задержки. – Юрист от свободного профсоюза хоть и выглядела молодой девчонкой, но разбиралась в юридических вопросах и совершенно не боялась вышестоящих лиц.
- Значит, вы и компенсацию задержки зарплаты через суд желаете получить? – уточнил Алексей Петрович.
- Конечно, ведь мы ее заработали, - отвечала спокойно и с чувством собственного достоинства Александра Александровна. – Кстати, есть еще один вопрос, который нам надо обсудить.
- Это какой же? – поинтересовался директор. Он старался держать себя в руках, но было заметно, что ему все это очень неприятно.
- Составление нового трудового коллективного договора, - уверенно и спокойно продолжала председатель профсоюза. – Нужно назначить его обсуждение на ближайшее время.
- Действовать будем законно и по установленной процедуре, - добавила юрист.
Директору пришлось выслушать посетительниц до конца и принять к сведению все их условия. Избрали две комиссии со стороны администрации и со стороны свободного профсоюза по об-суждению и подписанию коллективного договора.
Вновь избранный председатель не бросала слов на ветер, и через месяц состоялся первый суд, который выиграл коллектив. В решении суда гласило:
1. Взыскать с Екатеринбургского профессионально-экономического колледжа инфляционные проценты за задержку выплаты заработной платы за три месяца в пользу следующих лиц… В доку-менте перечислили всех тех, кто подал заявление в суд.
2. Взыскать с ЕПЭЛ компенсацию морального вреда в пользу этих же лиц.
Вместе с зарплатой, инфляционными процентами и компенсацией морального вреда каждый обратившийся в суд получил совсем не маленькие суммы.
Первую свою победу коллектив новой ячейки свободного профсоюза праздновал шумно. Кстати, задержанную зарплату выплатили всему коллективу колледжа, а проценты и моральный вред только тем, кто подавал заявление в суд. Так что праздновали на законном основании.
Участники судебного процесса и их коллеги собрались отметить победу, как обычно, в кабинете математиков. Стол организовали по-русски в складчину. После второй рюмочки начались задушевные разговоры, которые вращались, конечно, вокруг свободного профсоюза и суда.
- А вообще, меня больше всего поразило то, что в суде потребовали доказывать свои физические и моральные страдания, - начала преподаватель математики, Татьяна Владимировна.
- И как вы это доказывали? – спросил один из мастеров, который по болезни не пришел в суд. – Интересно послушать, как можно доказать свои моральные страдания?
- Я лично сослалась на пустой холодильник, в котором «мышь повесилась», - ответила Ленина со смехом. – Моя семья сидит голодная, и я из-за этого перенесла физические и моральные страдания.
Все стали вспоминать свои доказательства перенесенных страданий: больничные листы, по-ходы к терапевту с записями в личной карте о повышении давления, заявления о материальной по-мощи.
- А у меня осталось очень тяжелое впечатление от судьи, особенно, как она вела процесс, - вставила Тамара Сергеевна. – Судья нас постоянно прерывала, с иронией комментировала наши доказательства, вела себя несколько агрессивно.
- Да, судья вела себя некорректно, - согласилась Александра Александровна. – А вы понимаете, что без свободного профсоюза мы бы до сих пор сидели без денег?
- Кстати, о профсоюзе. Хочу кое-в-чем всем признаться и снять камень с души, - проговорила Наталья Наумовна.
- Неужели у вас есть какие-то серьезные тайны? – заинтересовался мастер Юрий Владимирович. – По вам и не скажешь.
- Зря смеетесь. Перед тем, как написать заявление о вступлении в профсоюз, я ходила на при-ем к директору, - продолжила признание Наталья Наумовна. – Я поставила его в известность о своем желании вступить в профсоюз.
- И на фига ты это сделала? – удивилась Ленина.
- От страха, наверно, все-таки это директор, а я его заместитель.
- Да ладно, сейчас это уже не имеет значения. Сейчас нас будет защищать свободный профсоюз, - послышался комментарий.
- Кстати, а как прореагировал директор на ваше решение, Наталья Наумовна? – вдруг спросил Юрий Владимирович.
- Он был очень удивлен, но говорил правильные слова. Что вы свободная личность, вы можете делать все, что считаете нужным и так далее в том же духе. Но я поняла, что отныне мы – по разные стороны «баррикад», - ответила Наталья.
После третьей рюмочки разговор перешел на более житейские темы. Разошлись поздно вече-ром, довольные друг другом и с явным ощущением, что наконец-то на работе появилась реальная сила, на которую можно рассчитывать.
***
Тем временем учебный год подходил к окончанию. Неожиданно коллектив взбудоражило очередное интересное событие. Рассказала о нем все та же вездесущая Александра Александровна.
- У нас в колледже организован третий профсоюз – отраслевой, от образования, – заглянула она во время обеденного перерыва в кабинет замов. – А знаете, кто организатор? Попробуйте, угадайте.
- Неужто директор? – предположила Тамара Сергеевна.
- Не угадали, но движетесь в верном направлении. Это ближайшая наша подруга «мадам».
- Они точно слизали эту идею у нас, - прокомментировала зам по методической работе.
- И, конечно, создали его в противовес нам, - добавила Тамара. – Как думаете, чем нам это грозит?
- Распадом коллектива на группировки и полным раздраем в работе, - уверенно сказала Александра.
- А интересно, есть ли у нас в колледже люди, которые не вступили ни в какой профсоюз? – заинтересовалась Наталья Наумовна.
- Даже не знаю, но, по-моему, такие есть. Люди уходят из первого, официального, профсоюза, просто не хотят платить взносы, и уже никуда не вступают. А вообще-то, это плохо, когда коллектив распадается на группы. Никакой нормальной работы не будет.
Александра Александровна оказалась совершенно права. В результате организации очередного профсоюза, а в колледже их получилось целых три, коллектив окончательно распался на враждующие лагеря. Перестали проводиться открытые уроки, совместные мероприятия. Процедура требовала их обсуждения, а проводить их стало практически невозможно. Обсуждение предполагало анализ, критические высказывания, предложения. Все это немедленно воспринималось в штыки из-за личной неприязни и сразу же сопровождалось переходом на личности. Даже праздники все стали отмечать разными профсоюзами.
Как ни странно, директор в этой ситуации занял позицию не над конфликтом, а стал полностью поддерживать экономическое отделение во главе с Полиной Георгиевной. Непонятно, куда делся его опыт руководителя и умение сглаживать конфликты?
(Книгу "Черная дыра" можно прочитать на Лабиринте)