Николай Крюк, впрямь вылитый Индюк, - субъект метаморфозный. Коль смуту пережил, в уме года сложил…нет – нет, он не тужил, зерна иного рода в нем и его роду считать, не перечесть, кому в угоду.
Купеческих ничтожество кровей в нем до бровей. Ему хватило часа отлучить друзей…и вычеркнуть на раз из обихода. А строить коллизий ему мешала лень, в жару мешала тень… а чаще непогода. Зажиточно не жил, зуб золотой ссудил, ум остудил… под задницей солома.
Квит по причине ненавидел божий свет… по пьяни окрестил его, дал прозвище- «Заноза»
Впрямь водевиль, надежду Коля всуе с матом породнив… чуток вздремнув, очнулся, вновь ожил. От шума вдруг привстал, мысль к ясности впитал… но окунулся в туманность Андромеды.
Видно вчера он перебрал, в своем «дворце», и пролежни от бога. Блаженных много, им ветер и сума в дорогу. Хотя сам Коля жил не ярко, но не зря…- пил втихаря.
Где ему еще, земному упырю, блаженство испытать? И рюмочку принять? Конечно дома,- горизонт с подушкою под стать. Лежи себе пред богом, вокруг колючки в дёготь. Шлифуй о стену коготь, иль воздуху набрав, разрушив идеал…поругивай семь раз во дни недели. Ваятеля соседа, Веру, Квита. Соседке Клаве шли образно воздушный поцелуй. Простынь восьмикратно можно мять…в уме по формуле гадать. Спасаясь от невроза, пить «мочу – денатурат, если не он…так кто же? Квит? Так он же гад! В раз выпьет литр.
Скрипела старая кровать…топор в углу за «благодать», - защита от курьеза. Протез в стакане, - матица крива, пока крепка, в обводе тараканы в цвет гумна… известку теребят, спокойно шевелят усами, о чем-то говорят на языке всеядной саранчи суоми.
Встревожился наш Николай на миг. Кто там, Индюк, или модам? Неужто Коростель, корову к дому гонит? Она упрямая ревет… нет, нет… бабенка кажись стонет. Или смеется, смех вблизи греха. А чей петух? Мамон наверняка, Вертунью Веру к блуду шуткой клонит. Станцует с нею в позе гопака, веточку надломит, и пока. Остынет, загодя ославит. Когда же бог злодея- оскопит, впрямь от греха оскомина горчит.
Да! Такие времена. Курочка по зернышку клюет…не каждому дает. А так, в округе тишь и благодать. Не буду врать, Мамона не видать… и бизнесменов тоже.
Какой сегодня день? Неужто уж суббота? От «бога» выходной… а леший Коля, я,- я лежебока. Не близко, не далече, времечко несет его к кресту. Непьющего к посту.
Кто там трясет забор из трех досок? - штакетник гнет во весь опор? Неужто вновь Владлен, сыночек малый Митин, тень на плетень наводит… предводитель, ранетку беспощадно рвет, созреть ей не дает. Вот ведь сопляк, кнута бы в ягодицу. Да Митя больно крут…- хозяином он тут.
Ради бога… не поминайте его всуе, он того… не любит тех, кто с матом на него, иль зубоскалит, ересь мнет без дела понапрасну. Все мы бежим по кругу, не напрасно, река обратно в гору не течет… невзгод наперечет, а беды наперед… а жизнь прекрасна. Хотя не ясно. минуты в пересчет. Ведя приличную с собой беседу, поклон отвесив Квиту, и злостному соседу. Стал под нос невнятно бормотать…
«Здесь полупьяный человече,- это я. Другие выехали в дальние края. Лишь Квит здесь ненасытно воду мутит, и с жаждой жижу пьет…- изжога не в зачет… замучился бедняга. Инсультом искривило рот. Всех бед на перечёт. Ему и жинка не дает. Совсем забыл… она теперь в гостях- бегах, уехала к сестрице на Донбасс. А там сегодня не Парнас, пострел с ухмылкой Рады.
Изжога истязает, душу рвет…- внутри скребет, желчь этого и ждет,- стремиться возвратиться в рот.
В кишках цейтнот… ворочается, ищет дырку крот… желудок требует окрошки.
Хоть стать не удалая Николая, мешает горб… по сей причине пьяный горд. Гордыня выше крыши, пустот чернь в нише… окуклился наш сноб.
А Клава, бабенка удалая, приснилась вдруг во сне ему нагая. К чему? Я не пойму. Неужто захотелось встретится со мной? А я как домовой, лежу плашмя, насупив свои брови. Вот почему нет справедливости в народе…все дремлют, манны ждут.
Объятый любопытством…на корточки Николенка привстал, глаза протер, пошарил по углам…пощупал свой карман, в кармане пусто. Надежды нет, надежд не густо. Надежда, по старинке ныне там… от горести сердито сплюнул на пол. Погоревал, что с Квитом он не запил... вчера. А был такой денек, сердились тучки, дождик мелкий капал. Да! Прозевал момент… вот новый узелок… а он кажись... у Веры женский с кляпом… Квит огород про тяпал, взял тысячную в долг,- запил небось… в чем истина? Изжога знает толк? Забыл совсем, оскомина во рту… и горечи в треть горла. Судьба приперла…где выпить мне? Когда прилипнет рюмочка ко рту? Вода на киселе. Пойду, и поищу.
И глядя в потолок, Заноза дал себе зарок: - лампадку не тушить… подумать, не спешить… не беспокоить беспричинно бога… семь пядей ведь во лбу, пробел в мозгу. Познание во дни и существуют. Терпеть, терпеть и ждать. Авось и подвернется случай. Пощупать «вымя», у соседки стать… едрена мать…, у Клавы прихоть крести, и ворота на месте… ворога до щели не пущать…-стоять на месте… цену набавлять. А, курва хороша! Жаль много желчи и словес отравы… стан, точно вылитый для Скульптора Вараввы, вестимо,- для греха. Ваял ваятель и Колю, вровень петуха… эскизный вариант… но создал «бриллиант» из граней чувств и плоти, на европейский лад, на нужной ноте. Хромой, тощай- усохший и ускоглазый, - вылитый Мамай. Кольчуги только нет. Николай дал ему под глаз, в навет - «искусствовед» пожертвовал совет. «Выкинь злыдня из себя. Лепи козу, лепи - лепи, но ночью в сад не выходи.»
«Варавва» видимо, истратил свои чувства… пыл прошел, идеи? - очень грустно. Их восполняют женщины, им женщинам почет, а водка гнет. Гнетет- гнетет, а чувства возвращает, идеи восполняет наперед.
Видимо трава растет не густо. По чину и медаль ему, и баба в мыслях с хрустом. В два обхвата дури для сумы. Бери, и в гору… крест в руках держи,- неси.
Мысленно отвлекся от Вараввы. А в чем печаль? нет почестей и славы? - горчицы нет в дому? В ограде пшик. нет места для булавы? - неси корону, помогу. Коль горемычный Коля не удел, его крот времени порядочно подъел, отсюда и пробел.
Все искажает, не вдоль, а поперек, он спит ногами на восток. Для Моисея не росток, скучает по соседке и Нейрону? Нейрон теребит солому, готовится в курятнике на жердочку взлететь, и потеснить насест. Оттуда лицезреть… коль непорядок в доме.
А ветер северный, с Мамона стороны, трепал Занозы старые штаны, у старой вишни. Играл в надрыв на струнах той войны… облако сжимало солнце в клещи. Железо скрежетало в проводах… колючек ком катился с божьих врат. Возврата нет, от сюда путь один…- червь ищет кандидата. Везде разврат, а в фокусе "камрад" он в позе акробата.
Кот пробежал вдоль снопика соломы, вокруг… и завертелся в злачности половы, а ложка дегтя, всем нужна ко дню… приправой ко всему. Припав к стеклу, глаза согнув в дугу…от вида Коля встрепенулся.
Квит мял соседку Клаву на виду. Перед окном. Она дурна стрекочет, щебечет, ласки просит. А улица пуста, а изгородь не печка, бог дал же свечку, лихо подсмотреть. Где здесь абзац… забор ломают… в мать. Я только починил, доску строгал, прибил. Забор ведь не… матрац. Прижал её… пристроился… пасьянс… а свой костыль…слеза у Коли льется, нету сил, сдержать её, с оскоминой в таз медный с мыслью льется. Как больно и завидно…жар господний… на противни она, а там небось фугас, ярило в ягодицу… засветло романс. Плывет бабенка на таран, а крылья в брас… червонная жар птица…из плоти бумеранг.
Вид натурный… Квит прямо виртуоз, за ветку ухватился, чуть-чуть привстал и Клаву приподнял… а ноги её в рознь …ему дала, а мне? – конца не видно, все обещание, обидно. Там ноне ноет, здесь болит. Кто успокоит? - вижу Квит.