Полная версия: https://vk.com/club87908871
1885. Апачи в Сан-Карлос.
Последний побег Джеронимо.
Предыстория.
В сентябре 1881 года, полагая что их вот-вот арестуют, после того как генерал Уилкокс послал двадцать две роты кавалерии, чтобы взять под стражу Бонито, George и их воинов (менее тридцати, позже они были условно-досрочно освобождены), Джеронимо, Ху и Найче бежали из Сан-Карлос в сторону Мексики (в горы Сьерра-Мадре), с семьюдесятью четырьмя воинами, и их семьями.
В апреле 1882 года Джеронимо возглавил успешный военный отряд обратно в Сан-Карлос, чтобы вынудить Локо и его людей вернуться с ними в Сьерра-Мадре.
Хотя почти все набеги апачи совершали в Мексике, после выхода из Сан-Карлос осенью 1882 года, они проводили весьма успешные рейды и на юг Аризоны, зачастую в поисках боеприпасов и лошадей. «Военному Министерству» было достаточно приказать генералу Круку вернуться в военный округ Аризона и Нью-Мексико, чтобы взять на себя ответственность за резервации. Крук встретился с вождями, оставшимися в резервациях, выслушал их жалобы на мошенничество агентов и другое плохое обращение, и все что смог исправил. Он решил, что должен вернуть Джеронимо и остальных из Мексики, иначе регион погрязнет в бесконечных набегах и кровопролитии.
Первого мая 1883 года, после долгой работы по организации материально-технического снабжения своих войск в полевых условиях, и убедив мексиканские власти разрешить ему поиски апачей в Мексике, Крук возглавил 9 офицеров, 42 рядовых (все конные), 193 скаута-апача (пешыми), и пять вьючных обозов, состоявших из 266 мулов с 76 гражданскими упаковщиками, через границу в Мексику. Это была одна из самых смелых военных экспедиций, когда-либо проводившихся армией, в результате которой Крук убедил вождей апачей и Джеронимо вернуться обратно в Сан-Карлос, с минимальным пролитием крови. Большинство вернулось к середине лета. Однако Крук позволил Джеронимо собрать своих людей, и они начали возвращаться только в ноябре того же года. Джеронимо не появлялся до февраля 1884 года, а затем вдруг прикочевал вместе со стадом украденного мексиканского скота (и лошадей), которое он хотел, чтобы апачи использовали в дальнейшем для прироста своих собственных стад. Однако, весь скот был немедленно конфискован и продан, а деньги возвращены мексиканскому правительству, для распределения между первоначальными владельцами. Излишне говорить, что Джеронимо был недоволен тем, что правительство отобрало его скот, но он проглотил это. Вернувшиеся из Сьерра-Мадре летом решили разбить лагерь в горах на Turkey Creek, а зимой переехать за несколько миль от форта Апач. Лейтенант Бриттон Дэвис был назначен ответственным за распределение припасов, и поддержание порядка. Апачам нравился Дэвис, потому что он был честным и справедливым, и относился к ним как к личностям.
Два года не было ни рейдов, ни атак апачей, но проблемы нарастали. Генерал Крук, загонявший апачей в резервации в середине-конце 1870-х годов, постановил, что апачи не могут делать тисвин (слабоалкогольное пиво из кукурузы), а мужчины не должны никоим образом обижать своих жен. Лейтенант Дэвис попытался обеспечить соблюдение этих правил вскоре после того, как Джеронимо вернулся из Сьерра-Мадре. Когда Дэвис впервые встретился с вождями, чтобы объяснить им эти новые правила, они были крайне возмущены, заявив, что согласились вернуться в резервацию и жить мирно, но не согласны с тем, что Крук изобрел правила о том, как они обязаны себя вести в общественной и семейной жизни, и в конце концов покинули собрание, ни на что не согласившись.
Прошел год. Апачи провели зиму в своем лагере недалеко от форта Апач, а затем вернулись в Тюрки Крик (Turkey Creek), где их научили использовать сельскохозяйственные орудия (плуги и прочее), для обработки своих земельных участков. Все шло хорошо, но пока апачи разминались с плугами, «Военное Министерство» и «Управление по Делам Индейцев» втянулись в бюрократическую борьбу за то, кто из них главней. Это не повлияло напрямую на апачей в Тюрки Крик, но они были обеспокоены тем, что Круку могут приказать уйти, и старые мошенники вновь вернутся. Примерно в это же время к Дэвису пришла молодая женщина со сломанной в двух местах рукой, ее волосы были залиты кровью, а на плечах разливалась целая радуга из ушибов и синяков. Дэвис привлек к лечению хирурга, и посадил её мужа в тюрьму на две недели. Несколько лидеров потребовали его освобождения, но Дэвис отказался. Затем он арестовал человека, организовавшего распитие тисвина. Чиуауа и Мангас требовали свободы арестантам, но Дэвис упёрся на своём. Вожди собрались на совет и решили, что всем апачам необходимо дружно собраться, и назло Дэвису, напиться тисвина.
Последний побег Джеронимо.
В январе и феврале 1885 года капитан Кроуфорд начинает контролировать сельское хозяйство, которым занимаются апачи, в ущерб новому агенту Сан-Карлос Чарльзу Д. Форду (назначенному 18 ноября прошлого года), который полагается на местную полицию, чтобы избежать подчинения Кроуфорду. Форд попросил назначить себе замену, если ему не позволят контролировать сельское хозяйство. Эта двойственность разозлила генерала Крука, который рассматривал это как личный вызов, требуя получить власть над сельскохозяйственными работами, выполняемыми апачами, или освободить его от всякой ответственности.
Тусонская пресса воспользовалась прибытием новой администрации Гровера Кливленда в Вашингтон, чтобы в своих редакционных статьях атаковать Крука и Кроуфорда, желая отменить сельскохозяйственную политику, проводимую в отношении апачей, из-за опасений, что они станут полностью самодостаточными (хотя некоторыео жители Тусона были заинтересованы в торговле продуктами питания, которые поставлялись апачами из резервации в течение многих лет). «Военное Министерство» приказало Круку прекратить все сельскохозяйственные подвижки в агентстве. Кроуфорд отреагировал на это тем, что потребовал, чтобы его поведение было рассмотрено «Комиссией по расследованию», и был полностью реабилитирован. Однако этот процесс оказался для него настолько горьким, что вскоре он попросил перевести его в свой полк в Техасе. Крук неохотно согласился, и поэтому Кроуфорда заменил капитан Фрэнсис Эдвин Пирс из 1-го Пехотного полка, который прибыл 4 марта из агентства индейцев уалапай на северо-западе Аризоны. К сожалению, его опыт общения с этим племенем никак не смог помочь ему в общении с апачами, он совершенно не смог разобраться в во всех нюансах ихнего характера, и когда агент Форд был утвержден на своем посту, то «произошло неизбежное», по словам Дэвиса.
В феврале, когда появились первые признаки улучшения погоды, апачи приготовились к посадке ячменя,. Лейтенант Бриттон Дэвис видел, что большую часть работ на поле выполняют женщины. Он считал «особенными» усилия Джеронимо, который пригласил Дэвиса осмотреть его ферму недалеко от Уайт-Ривер. Дэвис не смог пойти в тот день, и Джеронимо лишь с гордостью продемонстрировал ему трудовые мозоли на своих ладонях. Дэвис появился там на следующее утро и увидел, что Джеронимо сидит в тени дерева, в то время как одна жена обмахивает его веером, а две другие работают на участке площадью около 1000 квадратных метров, на котором несколько хрупких на вид ростков кукурузы боролись за выживание. Дэвис ничего не сказал. Земля не подходила для ведения сельского хозяйства, а женщины-апачки всегда выполняли тяжелую работу. Женами были Маньянита (Марионетта, Нахно), Зи-йе и Их-тедда (Ma;anita [Nahno], Zi-yeh, Ih-tedda). Последняя была из мескалеро, но жить начала в Сан-Карлос, когда Джеронимо женился на ней, вероятно, в 1884 году.
Ma;anita [Nahno]. Zi-yeh. Ih-tedda.
В конце февраля вожди племени чирикауа заявили, что хотят вернуться в Тюрки-Крик. Ранее они на вечер 27 февраля запланировали праздничные танцы, на которые пригласили и апачей из Уайт-Маунтинс. Лейтенанты Гейтвуд и Роуч решили тоже туда наведаться, надеясь на то, что там появится апач по имени Гар (Gar), преступник из Уайт-Маунтин, бывший ранее скаутом (также называемый На-де-га-а, Nah-de-ga-ah). Джейсон Бетцинез описывал Гара как красивого молодого человека, сильного и быстрого в движениях, но склонного к ревности и вспыльчивого. Гейтвуд считал, что Гар не сможет удержаться от соблазна, и обязательно появится на празднике, будучи также родственно связанным с некоторыми из чирикауа. Последние подтвердили, что Гар может прийти, хотя он и жил как отступник в горах.
В назначенный день Гейтвод и Роуч отправились на танцы вместе со скаутами, которые сразу смешались с большим количеством людей. Они выжидали осматриваясь, в надежде увидеть Гара. День уступил место вечеру, но его все не было видно. Большой костер освещал ночную поляну, окруженную соснами, а вокруг царила темень. Танцы собрали около 500 участников, двигались все медленно по кругу, в такт барабанам. Около полуночи двое скаутов (одним из них, вероятно, был Чато) сообщили Гейтвуду, что видели Гара в задней части ряда танцующих, и прежде чем тот осознал ситуацию, его окружили и прижали к земле. Дэвис вспоминал, что Гар, который немного говорил по-английски, умолял сохранить ему жизнь, обещая быть хорошим индейцем. Гейтвуд посадил его в темницу форта Апач.
7 марта, Гоод-ен-на-ха (Good-en-na-ha), сержант скаутов-апачей из Уайт-Маунтин, охранял его вместе с четырьмя другими разведчиками, Альмахаром, Эше-харом, Та-гар-клои и Пи-кош-ку-ге (Almahar, Eshe-jar, Ta-gar-klo;, Pi-cosh-cou-ge). Все пятеро дежурили шесть дней подряд, и за все это время очень мало отдыхали. Чувствуя, что ситуация полностью под контролем, Гоод-ен-на-ха повесил ключ, запиравший камеру Гара, на вбитый в стену гвоздь. Затем все уставшие скауты заснули, кроме одного Альмахара, который только притворился спящим. Убедившись, что остальные спят, он снял с гвоздя ключ и открыл замок камеры, в которой находился Гар, сказав ему: «Теперь настал твой час действовать, будь быстрым и уходи отсюда». Однако, Эше-хар услышал шум и проснулся, а увидев как Альмахар и Гар выходят из здания, крадучись последовал за ними, в сторону близлежащего ущелья. Альмахар, который оказался двоюродным братом Гара, резко обернулся и произвел два выстрела. Одна из пуль ранила Эше-хара.
Выстрелы разбудили Гоод-ен-на-ха и Та-гар-клои, брата Эше-хара. Они уже вставали, когда в здание вошел Альмахар. Когда Гоод-ен-на-ха спросил его, куда пропал Гар, он ответил, что не знает. Все трое вышли на улицу. Пятый скаут, Пи-кош-ку-ге, продолжал спать. Посыльный отправился будить Гейтвуда. В то время как Гоод-ен-на-ха и Альмахар шли в одном направлении, Та-гар-клои направился в другом, сосредоточившись на поисках в окрестностях ущелья. Гоод-ен-на-ха искал следы беглеца и с подозрением наблюдал за Альмахаром. Та-гар-клои нервно вглядывался в темноту под ногами, но тоже ничего не находил, уже второй раз безуспешно обшаривая окрестности тюрьмы. Возвращаясь в здание, он услышал стон, идущий со стороны ущелья, и вдруг раненый Эше-хар вышел из темноты, умоляя: «Обними меня, брат, я умираю. Мой «брат-часовой» подстрелил меня. Позволь мне лечь». Гейтвуд пришел с доктором из форта к тому месту, где лежал Эше-хар. «Я умираю. Позаботься обо мне и присмотри за мной. Отвези меня в больницу» - просил он Гейтвуда. Попав в госпиталь, Эше-хар попросил, чтобы Гейтвуд похоронил его, как солдата.
На следующее утро Гейтвуд приказал отобрать оружие у Альмахара и арестовать его для предания суду Военного трибунала. Затем он отправился в больницу, но Эше-хар умер той же ночью. Гар оставался на свободе до тех пор, пока несколько скаутов-апачей не устроили ему засаду, когда он был в гостях у одной красотки, которой дали задание заманить его. Гар клюнул на приманку, и когда он лежал вместе с ней, скауты ворвались и убили его. Гар не был воином, который жаждал свободы и возвращения к прежней жизни, он просто был плохим человеком.
Позже Дэвис подумал, что участие разведчиков чирикауа в аресте Гара могло вызвать у некоторых апачей Уайт-Маунтин горькие чувства. И роль Чато, если она вообще у него была в этом деле, могла навсегда разорвать его и так нестабильные отношения с Джеронимо. Разрыв этот, по словам Чарльза Коннелла (работника Сан-Карлос), как раз и произошел в начале 1885 года. Похоже Джеронимо внушил себе, что Чато и Микки Фри рассказывают всем вокруг о нем «плохие истории». Эти истории, ложные или наполовину правдивые, возможно повлияли на лейтенанта Дэвиса. Чато и Джеронимо были враждебны друг другу до конца своей жизни, даже в старости Чато ненавидел Джеронимо.
Джеронимо испытывал симпатию к любому арестованному и заключенному апачу. Тем не менее, той весной не было никаких внешних признаков недовольства со стороны чирикауа, даже несмотря на слух, распространенный каким-то сотрудником Сан-Карлос, о надвигающемся восстании. В начале апреля Крук отметил, что чирикауа «все спокойны и довольны и, похоже, полны решимости стать самодостаточными».
Многие лидеры племени чирикауа регулярно посещали форт Апач. Спустя годы лейтенант Джеймс Паркер, находившийся там зимой, вспоминал одну историю о чирикауа: «Та зима была очень холодной, с сильными снегопадами. Мужчины проводили время бездельничая, в то время как женщины выходили работать в поле. Они были счастливы и так сыты, что редко можно было увидеть индейцев на охоте».
Он вспоминал Джеронимо, которого часто видел в форте Апач. И на Тюрки-Крик, и в форте Апач Джеронимо продолжал вызывать противоречивые мнения. После посещения его фермы Дэвис назвал его «крайне жестоким, несговорчивым человеком с предательским характером». Генерал Крук, который летом 1884 года хвалил его за успехи в сельском хозяйстве, считал его «мстительным, жестоким и хитрым». Паркер же вспоминал другое: «в тот период мы постоянно видели Джеронимо, он был добрым и в хорошем настроении». Паркер рассказал, как однажды Джеронимо проявил свое чувство юмора. Однажды он был на охоте с дежурным хирургом доктором У. Р. Фишером и с Джеронимо, который очень подружился с доктором, потому что тот вылечил его от болезни.
(Сам доктор Фишер вспоминал, что в сентябре и декабре 1884 года Джеронимо ездил в форт Апач, чтобы проконсультироваться с ним по одной «проблеме». Врач осмотрел его и поставил диагноз «местное венерическое заболевание». Фишер лечил его регулярно. В начале мая 1885 года Джеронимо снова посетил доктора Фишера, и тот объявил его здоровым).
Во время перерыва в охоте Фишер попытался добыть огонь трением двух палочек, чтобы прикурить сигарету. Отчаявшись, он спросил у Джеронимо, как это можно сделать. Когда до последнего дошло, чем занимался Фишер, то он буквально «покатился со смеху от того, что белый человек решил добыть огонь двумя мокрыми веточками!».
В апреле Дэвис смог сообщить чирикауа хорошие новости об их пленных родственниках. После нескольких месяцев проволочек комиссар по делам индейцев и генерал Шеридан решили разрешить чихенне из группы Локо, находившимся в форте Юнион, воссоединиться со своими родственниками в Сан-Карлос. Сытый по горло отказом Мексики способствовать с возвращением пленных чирикауа, в середине марта Государственный Департамент запросил у Крука более конкретную информацию, в связи с чем Крук попросил капитана Пирса через Дэвиса и Гейтвуда как можно больше дополнить список всех пленных апачей в Мексике. Крук хотел иметь их имена, пол, возраст, даты и подробности их захвата. В начале апреля Дэвис завершил работу, предоставив список из 95-ти чирикауа, почти все из которых были пленены в октябре 1880 года в Трес-Кастильос, затем при Арройо-де-лос-Алисос, Касас-Грандес, и на реке Сатачи (Tres Castillos, Arroyo de los Alisos, Casas Grandes, r;o S;tachi). 7-го апреля Крук отправил список в офис генерал-адъютанта в Вашингтоне, хотя и знал, что все взрослые мужчины почти наверняка были мертвы. Полковник Лорензо Гарсиа давно раздал 16 апачских детей, захваченных в Арройо-де-лос-Алисос, семьям в Бависпе, Бакераке, Гранадосе, Уасабасе, Аризпе и Эрмосильо. Из них шестеро уже были мертвы, девять еще живы, а судьба одного была неизвестна. Если в Мексике были пленные чирикауа, то Крук надеялся, что их призывы к доброй воле будут услышаны, и их можно будет освободить. 29-го апреля он отправил послание губернатору штата Чиуауа. Несмотря на то, что информация, которой он располагал, была устаревшей на месяц, она оказалась достоверной. Мексика освободила 13 женщин племени чирикауа, и согласно последним сообщениям, они находились примерно в 160 км к югу от города Чиуауа. Три дня спустя губернатор подтвердил отчет, но не сообщил подробностей. К сожалению, Мексика их только освободила, но не доставила. Путешествуя пешком, женщинам потребовалось бы несколько месяцев, чтобы добраться до границы. Тем не менее, известие об освобождении этих женщин очень обрадовало их родственников в резервации.
Днем 10-го мая чирикауа устроили танец в своих лагерях рядом с фермами на Уайт-Ривер, в 4,8 км от форта Апач. На нем присутствовали несколько офицеров, в том числе капитан Аллен Смит и его сын Аллен, который никогда не забывал этот праздничный день. Ко времени их прибытия в лагерь, уже стемнело, и он был освещен лишь луной и большим костром. Судя по описанию мальчика, это был «Танец с коронами» и знахарь по имени Чино, чихенн из группы Локо, руководил группой танцоров в масках, и помогали ему еще два других шамана.
Одним из танцующих был Джолсанни (Jolsanny, Ulzana, Ульзана), который всего семь месяцев спустя вернется в это же самое место в военном рейде, жаждая мести. Молодой Аллен описал трогательную сцену, которая стала самой примечательной за вечер. Это были Найче и его сын, мальчик трех или четырех лет, который, подражая старым воинам, энергично танцевал рядом с ними. Зрителям, апачам и белым, нравилось наблюдать, как танцует малыш, топая по земле, и они приветствовали его криками и аплодисментами. Мальчиком этим, как наиболее вероятно, был Пол Найче, сын На-де-йоли, дочери Скиньи (Paul Naiche, hijo de Nah-de-yole, Skinya). События, произошедшие в течение следующих нескольких дней, положили начало тому неизбежному, что произошло дальше.
В понедельник, 11 мая, капитан Пирс и лейтенант Дэвис посетили фермы племени чирикауа в Ист-Форк, осмотрев их посевы, площадь которых оценивалась примерно в 8 гектаров ячменя и еще 8 гектаров кукурузы. Хотя вожди и гордились своими трудами, Пирс заметил, что поля не были хорошо возделаны или огорожены, что отличало их от полей апачей из Уайт-Маунтин. Пирс отметил в отчете: «Если бы они сильно захотели достичь поставленных целей, они сделали бы это быстрее, чем любые другие индейцы».
На следующее утро, во вторник 12 мая, Пирс и Дэвис отвезли чирикауа с Уайт-Ривер обратно в их прежние дома в Тюрки-Крик, гораздо более приятное место теперь, когда снег уже растаял. Чирикауа с фермами недалеко от форта Апач могли периодически возвращаться, чтобы ухаживать за своими участками. Пирс и Дэвис осмотрели лагеря, поговорили с начальством, с наиболее влиятельными мужчинами и посоветовались с женщинами. Визит Пирса, а также удовольствие от возвращения в Тюрки-Крик побудили их устроить в тот день грандиозную вечеринку. После еды капитан сказал, что впечатлен их поведением, поздравил их и пообещал поделиться ощущениями с генералом Круком. Найче, обернутый в одеяло, взобрался на фургон, произнося речь о благословениях мира. Даже Джеронимо высказался в том же духе, хотя и более кратко, и с меньшим энтузиазмом. Пирс проинформировал Крука, сказав ему, что они вряд ли пойдут по тропе войны. Всего три дня спустя события показали, насколько я был неправ.
В среду 13 мая Пирс вернулся в Сан-Карлос, а Дэвис отправился к себе в Ист-Форк, откуда он мог наблюдать за фермами чирикауа. Тем временем женщины племени чирикауа начали собирать кукурузу, чтобы приготовить тисвин для намечавшейся на следующий день еще одной вечеринки в Тюрки-Крик.
В четверг 14 мая, перед собранием, в лагерях вдоль Бонито-Крик вожди и самые почетные люди вдруг решили, что пришло время смириться с запретом Крука пить тисвин и наказывать своих женщин. Джеронимо же с Мангасом начали разжигать среди людей недовольство, рассерженные тем, что Дэвис посадил некоторых из ихних друзей в темницу за то, что они пили тисвин. Чирикауа начали усиленно готовить тисвин, особенно старалась Хуэра, жена Мангаса – не просто непревзойденный эксперт в этой области, но также и хороший оратор на собраниях. В молодости она была захвачена мексиканцами, и несколько лет жила с известной семьей Саманьего в Бависпе (Сонора), где научилась говорить по-испански.
В тот день все вожди племени чирикауа (кроме Чато) и большинство мужчин (кроме скаутов) пили тисвин в лагере Джеронимо и Мангаса в Бонито-Крик. Мангас пригласил принять участие в собрании своего племянника Найче, и еще Чиуауа. Затем он отправил приглашение Локо и Зеле. Несмотря на то, что одна из версий событий и предполагает, что Джеронимо и Мангас силой заставили тогда Локо и Зеле принять участие в пьянке, это кажется маловероятным, ибо превосходный тисвин, приготовленный Уэрой, был слишком соблазнителен для того, чтобы они смогли его проигнорировать. Из 120 мужчин племени, в распитии тисвина участвовало около 80 или 90 апачей.
Во время собрания Джеронимо и Мангас по очереди выступали против политики запретов, решив предстать перед Дэвисом на следующее утро и суметь объединить всех вождей вокруг себя. Всех, кроме Чато. В Мексике его помнили как одного из самых агрессивных рейдеров и военных лидеров апачей. В течение 30-ти лет он был другом и соратником Джеронимо. Он был из ветви бедонкое (его принадлежность к чоконен обусловлена его брачнымсоюзом с семьей Кочиса), как и сам Джеронимо, но на 20 лет моложе, и еще он был родней Мангасу Колорадасу.
Они разделяли общую ненависть к мексиканцам и белым до их возвращения в резервацию в 1884 году. Однажды Чато пришел к пониманию того, что старые обычаи больше не актуальны и что будущее апачей за союзом с белыми, особенно с Круком. Обещание генерала попытаться добиться освобождения чирикауа, захваченных мексиканцами, включая его семью, укрепило его лояльность не только Круку, но и Дэвису. Будучи 1-м сержантом в роте апачей Дэвиса, он занимал твердую позицию белых. Чирикауа больше не могли ему доверять.
Почему чирикауа выбрали именно этот момент, чтобы противостоять властям, неясно. Возможно, в отсутствие Кроуфорда они хотели испытать нервы капитана Пирса, который еще не заслужил их уважения. Возможно, они не предполагали, что контроль над ситуацией будет так быстро потерян. Чирикауа хотели пользоваться теми же привилегиями что и белые, которым не возбранялось иметь свои собственные алкогольные напитки, для различного рода встреч и общественных мероприятий.
Рано утром, в пятницу 15 мая 1885 года, с примерно тридцатью своими сторонниками, вожди собрались перед палаткой (штабом) Дэвиса. Присутствие Бонито, Чиуауа, Джеронимо, Мангаса, Локо, Найче, Наны и Зеле говорило о том, что они пришли поговорить. Дэвис пригласил их войти, и они уселись полукругом перед ним. Локо, Нана, Зеле и Бонито были с похмелья, в то время как Мангас, Найче, Джеронимо и Чиуауа уже с утра были пьяны, особенно постарался по этой части Чиуауа. Микки Фри играл роль переводчика. Скауты Дэвиса сомкнулись вокруг снаружи, группами по четыре или пять человек, вооруженные винтовками Спрингфилда, и атмосфера была крайне наэлектризована; почти все апачи были так или иначе вооружены (ножи, плюс несколько револьверов), женщин и детей не было. Локо попытался спокойно изложить суть дела, но Чиуауа, который был пьян и в ужасном настроении, вскочил с места с криком: «То, что я должен сказать, можно сказать в двух словах, потому что Локо может занять весь день для разговора, если он этого захочет!». Чиуауа повторил свой аргумент о том, что правительство не имеет права говорить им, что они могут пить, или как они должны относиться к своим женщинам, добавляя: «Белые мужчины пьют вино и виски, это делают даже солдаты на постах». Они никогда не договаривались об этом в переговорах с Круком, они делали это всю свою жизнь, и они «намереваются спокойно продолжать это делать и дальше!». Крук приказал в 1873 году апачам прекратить практику отрезания носа прелюбодейным женщинам (в течение почти 12 лет было очень мало случаев), и избивать своих жен по какой-либо причине. Он также запретил женщинам апачей варить тисвин. Дэвису было приказано прекратить все эти практики, и он постарался наложить эти запреты. Однако, эти обычаи были частью культуры апачей, поэтому вожди и были так сильно возмущены столь грубым вмешательством в их племенные традиции.
Дэвис объяснил им, что Крук запретил апачам варить tiswin для их же собственной безопасности, поскольку часто из-за него имели место ссоры, и даже насильственные смерти. Он отметил, что в прошлом месяце мужчина ранил свою жену во время вечеринки с тисвином, и возможно, убил бы ее, если бы люди не встали между ними. Чирикауа скрывали это событие, заботясь о женщине сами, но Дэвис как-то проведал об этом. Когда Дэвис снова попытался объяснить правила и дошел до избиения жен, то Нана развернулся вон, но сказал переводчику Микки Фри, прежде чем уйти: «Скажи нантану (Дэвису), что он не в праве советовать мне, как я должен обращаться со своими женщинами. Он всего лишь мальчик. Я убивал людей еще до его рождения». Когда Нана ушел, Чиуауа продолжил свою тираду: «Мы все напились прошлой ночью. Что ты собираешься с этим делать? Вы не можете посадить нас всех в тюрьму. У тебя нет тюрьмы, достаточно большой, чтобы запереть нас всех». Дэвис ответил, что все это слишком серьезно для того, чтобы он сам смог вынести решение, и что он лучше телеграфирует Круку, после чего сообщит им его ответ. (Однако, в результате ряда прискорбных обстоятельств, Крук так и не получил телеграмму Дэвиса). Затем Бонито и Зеле, поняв, что они зашли слишком далеко, попытались что-то сказать Дэвису, но Чиуауа прервал их.
Дэвис телеграфировал Пирсу: «Прошлой ночью была большая пьянка, и сегодня утром пришли следующие вожди и воины, чтобы сказать, что они и их группы участвовали в ней: Джеронимо, Чиуауа, Мангас, Найче, Зеле и Локо. Я узнал, какие женщины приготовили тисвин, и я заключу их в тюрьму, как и любого скаута, который участвовал в распитии тисвина… Здесь подвал не достаточно велик, чтобы запереть их всех, и арест стольких важных людей, вероятно, вызовет проблемы. Я сказал индейцам, что изложу это дело генералу…». Дэвис предположил, что Пирс признает серьезность проблемы, и отправит телеграмму Круку в Прескотт (округ Явапай, штат Аризона). Когда Пирс получил телеграмму, он не понял всей серьезности ситуации, признавшись позже Круку, что он неправильно её истолковал из-за своих разговоров с чирикауа несколькими днями ранее. Он никогда не думал, что тисвин приведет к восстанию, хотя, по правде говоря, об этом не думали и сами чирикауа тоже. В конце концов, он слышал, как Найче и Джеронимо говорили о пользе мира. Чтобы получить второе мнение, он передал телеграмму Дэвиса своему советнику Элу Сиберу.
Пирс разбудил Сибера, чей разум был таким же «ясным» после пьянки, длившейся всю ночь, как и у Чиуауа. Не придавая этому значения, он сказал Пирсу: «Это - ни что иное, как обычное распитие тисвина. Не обращай внимания. Дэвис сам позаботится об этом». Критерии Сибера, когда он был трезвым, были весьма надежными, но когда у него бывало похмелье, то все менялось. Когда Крук позже спросил Пирса, почему он проигнорировал телеграмму, он не упомянул совет Сибера, взяв на себя всю ответственность за ошибку: «Я не считал это серьезным делом тогда, и не связывал это с намерением чирикауа покинуть резервацию». Отсутствие опыта Пирса в общении с чирикауа, побудило его сделать ошибочную оценку ситуации. Кроуфорд, вероятно, предложил Круку меры по смягчению кризиса, а генерал мог бы распорядиться о необходимых мерах, чтобы наказать тех, кто причастен к пьянству, особенно Чиуауа, Мангаса и его жену Хуэру (главная варильщица волшебного напитка, всеми признанный эксперт). В то время ни Дэвис, ни чирикауа не думали, что кто-то может покинуть Сан-Карлос после встречи в «штабквартире» (палатке) Дэвиса.
В любом случае, Дэвис сказал вождям, что может пройти некоторое время, прежде чем придет ответ от Крука. В середине утра чирикауа вернулись в свои лагеря, и когда действие алкоголя исчезло, Джеронимо и Мангас внезапно поняли, что их прошедшие посиделки с Дэвисом могут иметь тяжелые последствия. Один из первых отчетов Дэвиса, прежде чем у него была возможность проанализировать всю информацию, предполагал, что Джеронимо и Мангас рассматривали возможность побега в Мексику в ту же ночь, но передумали, потому что у них не было достаточно сторонников. С течением времени, Джеронимо испугался еще больше. В голову ему приходили воспоминания о Джоне Кламе, Каатенее, Мангасе Колорадасе и Кочисе. И Мангас, «спокойный, миролюбивый человек», который никогда не был особенно близок с Джеронимо, слышал, как его жена Хуэра, говорила ему, что Дэвис хочет арестовать ее. Кроме того, Мангас испытывал страх перед американскими войсками, помня о том, как они арестовали его отца, чтобы затем убить его в 1863 году.
В субботу 16 мая Дэвис ждал в форте Апач инструкций от Крука, полагая, что генерал получил сообщение, и что он сделает все возможное, чтобы справиться с ситуацией. До тех пор все, что он мог делать - это ждать. Но при этом он был далек от занятий, которые Джеронимо и Мангас проводили в своем лагере в Bonito Crek. Ни он, ни его разведчики понятия не имели, что ситуация со временем становится все более критической. В течение этого дня Джеронимо убедил себя, что его плохие отношения с Чато, комментарии переводчика Микки Фри и презрение, которое Дэвис проявлял к нему (а он явно имел к нему антипатию), могут привести только к бесспорному результату. Он забыл о добрых чувствах, выраженных лишь пятью днями ранее, когда его посетил капитан Пирс. Теперь верх брала паранойя. Как однажды сказал Чато: «Разговоры о военных превратили Джеронимо в дикое животное».
Сплетни других апачей еще больше подкинули дров в огонь. Надискай (Nadiskay, также называемый Нде-тсе-ле) – апач из Уайт-Маунтин, женатый на апачке-чирикауа, отправился в лагерь Джеронимо. Он приехал из форта Апач, где до него дошли слухи, что Крук приказал Дэвису послать своих разведчиков арестовать Джеронимо и Мангаса, имея право убить их, если они окажут сопротивление. Хуэра, жена Мангаса, поверила Надискаю, сказав мужу и Джеронимо, что Крук прикажет Дэвису запереть их в тюрьме.
По словам Перико, который был в лагере, чирикауа боялись, что Крук накажет их так же, как Каатеная, а затем увезет ихних родственников за пределы Аризоны. Хотя слухи не были правдой, Джеронимо и Мангас поверили им. Когда Джеронимо чувствовал угрозу, то он всегда консультировался со своей «магической Силой», и та неизбежно велела ему бежать подальше. И в четвертый раз в жизни (три из резервации Сан-Карлос), он решил бежать от американского надзора. В тот день он отправил мальчика из своей группы в форт Апач, чтобы вызвать двух скаутов, двух его двоюродных братьев, Фана и Тсисна (Fun и Tsisnah), и оба прибыли в конце дня.
Нельзя забывать о роли, которую играла в те дни Хуэра, чье апачское имя было Tze-gu-juni. Всегда одинокая, когда рядом были американцы (за исключением капитана Джона Грегори Бурка, который ей нравился), она открыто игнорировала присутствие Дэвиса в те немногие разы, когда видела его.
Хуэра.
Она никогда не ходила лично за своим пайком, посылая молодую женщину забрать его. Помимо того, что она была опытной варильщицей тисвина, она была и женщиной-знахаркой. Зная, что Дэвис накажет ее за изготовление тисвина, Хуэра произнесла восторженную речь, призывая мужчин уйти в Сонору. По мнению некоторых, она обратилась к мужественности апачей. Почему женщины должны подвергаться аресту и наказанию, которые обязательно произойдут? Хуэра призывала всех взять оружие: «Если вы воины, вы пойдете по тропе войны,а затем Серый Лис (Крук) должен будет поймать вас, чтобы наказать». В тот же день Джеронимо и Мангас убедили от 15 до 20 мужчин присоединиться к ним. Им нужно было больше мужчин, особенно вождей Чиуауа и Найче, которые оба слышали Хуэру, но не собирались бежать. Джеронимо нужно было придумать что-нибудь особенное, чтобы привлечь на свою сторону Чиуауа и Найче.
На рассвете, в воскресенье 17 мая, человек из группы Найче вышел из лагеря в Бонито-Крик и, как и в любой другой день, направился к своим полям посевов в Ист-Форке. Он знал, что Джеронимо и Мангас планируют покинуть резервацию в конце этого дня. В тот день Джеронимо приказал Фану и Тсисна вернуться к своим обычным занятиям, в качестве скаутов лейтенанта Дэвиса. Они присоединятся к нему, как только выполнят его важное поручение - убьют Дэвиса и Чато.
Тогда Чиуауа и Найче должны были бы обязательно присоединиться к беглецам, потому что военные репрессии были бы быстрыми. В какой-то момент в тот день, когда последователи Джеронимо и Мангаса начали упаковывать свои вещи и собирать свое стадо, Джеронимо сказал Найче и Чиуауа, что Фан и Тсисна уже убили Дэвиса и Чато, а затем они дезертировали из армии, и присоединились к нему и Мангасу. Чиуауа и Найче были ошеломлены, думая о предстоящих массовых арестах. Чиуауа думал, что Крук отправит его к Каатенею в тюрьму на остров Алькатрас, оторвав его от своей семьи. Как только стемнеет, все они отправятся в побег.
Тем временем Дэвис продолжал ждать распоряжений от Крука. В полдень он хотел узнать, что происходит в Бонито-Крик, поэтому отправил На-нод-ди (Na-nod-di) и еще одного человека в лагерь Джеронимо (это были его «секретные агенты»). Апачи полагали, что женщина из группы Джеронимо сообщила Дэвису об ихних планах. Эту женщину звали Нал-тзук-еи-ох (Nal-tzuc-ei-oh, Cut Nose, или отрезанный нос, за то что у нее был ампутирован кончик носа).
Ни Дэвис, ни Чато понятия не имели, что происходит. Лейтенант недооценил находчивость и решительность Джеронимо. У него не было контакта с чирикауа из Бонито-Крик с тех пор, как они встречались в пятницу утром. Вероятно, он знал Джеронимо лучше, чем любой другой американец, описывая его как человека «совершенно жестокого и коварного; его единственными качествами были мужество и решительность, его слово не имело значения, что бы он ни обещал. Его история была серией нарушенных обещаний, и подстрекательств к восстаниям».
В то время как Дэвис был в форте Апач, Сэм Боуман остался в Ист-форке. Около 14.30 вечера он увидел апача-чоконен из группы Найче, идущего к его палатке. Он весь день работал в поле зрения Боумана. Молодой человек сообщил сенсационную новость: «Группа чирикауа собирается покинуть резервацию в эту ночь». Он хотел, чтобы Боуман знал, что он не пойдет с группой, потому что он хороший человек. (Однако и он сбежал когда увидел, что Найче тоже уходит).
Когда он ушел, Боуман с Чато отправились вдвоем в форт Апач, чтобы сообщить эту новость, прибыв туда около 16.00 часов и обнаружив, что Дэвис судит бейсбольный матч. Боуман и Чато не знали всех деталей, и действительно не знали, сколько чирикауа собирались уйти, хоть Джеронимо и Мангас и были их вождями. Тут же весь форт был приведен в действие. Вскоре, после 19.00 вечера, капитан Аллен Смит, две кавалерийские роты, лейтенант Гейтвуд (был произведен в лейтенанты 3 января 1885 года), и 11 разведчиков из Уайт-Маунтин (Белой Горы) направились в Тюрки Крик (Turkey Creek), где они надеялись встретиться с Дэвисом и его скаутами - чирикауа. Миссия Смита была проста: «Арестовать Джеронимо и остальных мятежных индейцев».
Тсисна.
Дэвис вернулся в Ист-Форк чтобы собрать скаутов, не ведая о том, что Джеронимо уже послал двух человек, чтобы убить его и Чато. Однако он опасался, поскольку чувствовал, что по крайней мере половина разведчиков может дезертировать, хотя он полностью доверял Чато, Чарли (Askadodilges) и Датчи (около 50 лет спустя сын Чарли сказал Моррису Оплеру, что Джеронимо пытался убедить его отца также бежать, но он отказался. Учитывая, что Чарли был скаутом, который всегда был верен Дэвису и, по-видимому, не был в лагере Бонито-Крик, то кажется маловероятным, что Джеронимо смог бы уговорить Чарли). Из 30 зачисленных разведчиков 10 принадлежали к группам, руководители которых покинули резервацию. Более 40 лет спустя Дэвис говорил про эти напряженные моменты, что он «готовился к самому худшему». Он поставил Чато, Чарли и Датчи, по одному с каждой стороны своего штаба. Чато также велел 11 другим разведчикам окружить палатку с оружием в руках.
Дэвис приказал трем разведчикам стрелять в любого, кто поднимет оружие. Чего он не знал, так это того, что из этих 11 разведчиков трое планировали предательство. Кэтлай присоединился к Фану и Тсисна, но когда они увидели меры безопасности, которые Дэвис и Чато приняли, они не смогли выполнить инструкции Джеронимо (Дэвис говорил, что Перико был тоже замешан, но он перепутал его с Фаном). Когда Дэвис вошел в свою палатку, Катлай, Фан и Тсисна покинули скаутов и сбежали, чтобы присоединиться к чирикауа, которые собирались в поход.
Четвертый разведчик, Ательнитзе (Atelnietze), который не присутствовал во время переклички по списку, также дезертировал.
События развивались так: Дэвис вызвал своих скаутов, чтобы уйти с регулярными войсками, которые придут из форта Апач. Он приказал им собраться в своем штабе, чтобы снабдить их патронами к оружию. В резервации им никогда не разрешалось иметь более четырех или пяти на каждого, потому что они продавали их по 25 центов за каждый патрон. Дэвис знал, как заманчиво для скаутов-апачей продавать их, или делать ставки с ними в играх, поэтому он выдавал им лишь немного, за исключением тех случаев, когда они отправлялись в поход. Когда он вошел в палатку, чтобы забрать патроны, которые собирался им дать, Катлай, Фан и Тсисна вышли из рядов скаутов, и скрылись. Позже Дэвис узнал, что все трое оставались лишь для того, чтобы убить его по приказу Джеронимо, но они не посмели этого сделать из-за лояльности остальных скаутов апачей. Чато, 3-й сержант Аскадодилгес (Askadodilges) и капрал Датчи (Dutchy), стояли перед палаткой лейтенанта Дэвиса с приказом стрелять в любого, кто поднимет оружие. Катлай, Фан и Тсисна сказали, что они остались, чтобы не выглядеть подозрительно в глазах солдат, но узнав о бежавших вождях, они ушли с ними.
Это случилось на закате дня 17 мая, когда Джеронимо устроил свой последний побег из резервации.
Вождями в этом походе были Джеронимо, Найче, Мангас, Чиуауа, и Нана. Другие воины были: Ахнандиа, Ательнитзе, Катлай, Фан, Перико и Тсисна (Ahnandia, Atelnietze, Cathlay, Fun, Perico и Tsisnah), а вместе с остальными, в общей сложности - 34 мужчины, восемь мальчиков (в том числе Кансеа, Исти (сын Викторио), Даклуги - сын Ху), и 92 женщин и детей. Десять дней спустя группа из 10 женщин и детей, принадлежащих последователям Найче, также сбежала, доведя численность беглецов до 144. Около 400 апачей остались в резервации под командованием Байкатхенна (Baykathenn, он же Bacutla), Бонито, Чато, Локо и Зеле.
Бонито и Чато очень критически относились к тем, кто сбежал. Крук всегда считал, что если бы до него дошла телеграмма Дэвиса, бегство из резервации никогда бы не состоялось. Нет никаких доказательств, подтверждающих утверждение Крука о том, что Джеронимо пытался убедить Чато присоединиться к бунту. Джеронимо знал наверняка, что Чато будет верен Дэвису.