МЕСТО ПРЕТВОРЕНИЯ или СКАМЬЯ НЕПОДСУДНЫХ
ДИПТИХ
Две комедии, объединённые местом действия.
1. ПЬЕДЕСТАЛ ВЕНЕРЫ 2. НОВОГОДНИЙ ХОРОВОД
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ВЕНЕРА — 25 лет АЛЕКСАНДР — 25 лет
ЖАННА — 33 лет ЕЛЕНА — 22 лет
СЕРГЕЙ — 35 лет ВАСИЛИЙ — 28 лет
ГЕННАДИЙ — 31 лет ЮРИЙ — 27 лет
ИГОРЬ — 33 лет НАДЕЖДА — 22 лет
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: в конце парка над рекой на крутом обрывистом берегу –
белая «онегинская» скамья, за которой вырос большой, как дерево, куст белой
сирени. Под кустом возвышается небольшой пьедестал из белого камня, может быть,
мрамора. Когда-то там была скульптура, но теперь пьедестал пуст, только торчит
из его середины чёрная арматурная проволока. Из парка доносится музыка, за
небольшой травянистой площадкой – кущи высоких деревьев.
1. П Ь Е Д Е С Т А Л В Е Н Е Р Ы
Белая сирень вся в цветах, как облако в вечернем небе. К скамье подходят
двое в распахнутых длинных плащах. Один разматывает длинный шарф, падает на
скамью.
ГЕННАДИЙ. Уф-ф! Как потеплело… Вчера ледяной ветер гулял, даже морозцем пахло,
а сегодня… да нет, утром ещё, шёл на работу, продрог. Нет, ты посмотри, Серёжа,
сирень зацвела! Да как пышно, сразу!
СЕРГЕЙ. (Достал, наконец, трясущимися руками сигарету, закурил, ходит взад-
вперёд, нервно сплёвывая). Ты мне, Ген, зубы не заговаривай. У меня всякой
лапши на ушах – во, по коленкам хлопает!.. Худсовет, называется! Борьба за
площадь стен! Своих «шедевров» понавешать за счёт забракованных! Нет, ну к чему
придрались? Холодно пишу! Да у меня цвет посочнее Айвазовского! Ты тоже
промолчал, друже.
ГЕННАДИЙ. Кха-кха… Понимаешь, Серёженька, ведь не о цвете, не о рисунке шла
речь. Твоя теперешняя живопись бездушна, умозрительна…
СЕРГЕЙ. И ты туда же! Я даже не понимаю, о чём вы все! Ну, по крайней мере, о
бъясни: я, что, стал хуже с годами?
ГЕННАДИЙ. Хм… ну, не ты, а твои работы.
СЕРГЕЙ. Хуже?
ГЕННАДИЙ. Хуже.
СЕРГЕЙ. Чем?
ГЕННАДИЙ. Я уже сказал: в них нет чувства, души, любви.
СЕРГЕЙ. Та-ак… Души… любви… Какие-то богословские термины.
ГЕННАДИЙ. Ну, почему же? Каждый живой человек имеет понятие о душе и о любви,
даже убеждённый атеист.
СЕРГЕЙ. А я, выходит, нет? Может, я умер? А? Ты пощупай меня. Что, холодный?
(Он рукой трогает щеку Геннадия).
ГЕННАДИЙ. Да нет, руки у тебя горячие даже. Сердце холодное.
СЕРГЕЙ. А тебе откуда знать? Ты что, кардиолог? Термометр в сердце мне совал?
ГЕННАДИЙ. Искусство и есть термометр сердца. Ты, Серёжа, не горячись, не
обижайся, тем более что три вещи твои взяли… Но подумай. Тебя не тётеньки из
очереди судили, люди понимающие. Подумай.
СЕРГЕЙ. А ты не думаешь, что мне завидуют?
ГЕННАДИЙ. И я? (Сергей молчит). Ты, конечно, художник известный, многого
достиг. Но… ты извини, вопрос интимный, но после того, как с Миленой расстался,
ушёл в заумь, в холод и бездушие. Тебе бы влюбиться, что ли?
СЕРГЕЙ. Ага. Пойду схожу на дискотеку, кого-нибудь подыщу! Или дам объявление в
газету – в раздел интима! Заплатить есть чем…
ГЕННАДИЙ. Не ёрничай!
СЕРГЕЙ. Да брось ты, Генка! Я с Миленкой тянул вожжи, потому что дела были
общие, а твоей пресловутой любовью у нас давно уже не пахло! Она сегодня на
худсовете доказала это: больше всех меня долбила. Наша любовь в соперничество
превратилась: кто кого…
ГЕННАДИЙ. Милена художник хороший и мстить не станет. Она, я думаю, если тебя и
разлюбила, то ценит и уважает, потому и пыталась убедить. Подумай, Серёжа,
крепко обо всём подумай. А через пару часов заходи, как договорились.
Обязательно! Ну, пойдём?
СЕРГЕЙ. Нет, Гена, иди один. Я тут посижу… Ха… - подумаю.
ГЕННАДИЙ. Пока. (Уходит).
Сергей плюхается на скамью, докуривает сигарету, щелчком посылает окурок
далеко вниз, следя за полётом.
СЕРГЕЙ. Вот так и меня отщёлкнули, сволочи. Но бычок недокуренный по реке
поплывёт, может, до моря доберётся, а там – в океан!.. А я? И, главное, все в
один голос: душа, любовь… Любовь. Бред!
ГОЛОС. А если не бред?
Сергей вскакивает, оборачивается. Из-за куста, полуприкрытая ветками,
появляется прекрасная дама. Цветы закрыли грудь, но плечи обнажены, и между
ножек скамьи видны голые ноги.
СЕРГЕЙ. О-о-о! Мадам! Или мадмуазель? Вы что же, из спецучреждения изволили,
так сказать, сбежать? Не слишком ли легко вы одеты? Вроде не по сезону…
ВЕНЕРА. Вы полагаете, я из дурдома? Ха-ха-ха!.. А я надеялась вас с ума свести.
Разве вы не очарованы моей красотой? А ведь, не в пример вам, один из
красивейших мужчин мне когда-то яблоко призовое присудил. Да-а-а… не те
времена, не те мужчины…
СЕРГЕЙ. Леди, дать вам носовой платок? Хотя бы стыд прикроете…
ВЕНЕРА. Стыд мой и так прикрыт листком фиговым. Да и никакого стыда я не
чувствую: мои формы – моя гордость. До сих пор – эталон красоты. И потом, для
всех, кроме вас, я невидима.
СЕРГЕЙ. Ага, для всех. А для меня видима? За что же это я удостоился?
ВЕНЕРА. За то, что призывали меня, жаждали, мечтали обо мне!
СЕРГЕЙ. Что? Мне вам, дамочка, платить нечем. Не обольщайтесь.
ВЕНЕРА. Заплатите, милейший, ох как заплатите!
СЕРГЕЙ. Ну, до чего путаны обнаглели! Милицию позвать, что ли? Ходят тут, всё
мясо напоказ!
ВЕНЕРА. Не мясо, а мрамор.
СКРГЕЙ. Допустим, кожа у вас, как мрамор, только мне до этого дела нет.
ВЕНЕРА. Дайте руку.
СЕРГЕЙ. Что?
ВЕНЕРА. Руку. Не оторву же я её! Чего бояться-то?
СЕРГЕЙ. Я и не думал бояться. Ваша-то, по традиции, не оторвётся? Держите.
ВЕНЕРА. Ощущаете?
СЕРГЕЙ. Боже! Да вы холодная, твёрдая, как ледышка!
ВЕНЕНРА. Это потому, что я из мрамора. Поставили тут, а сирень разрослась, меня
почти не видно. Обидно, право! А ведь я – вечная, неумирающая любовь.
СЕРГЕЙ. А-а-а… понятно. А по отчеству вас как – Любовь…
ВЕНЕРА. Говорю же, я – любовь. Та самая, воплощённая в образе моей богини,
Венере. Вы же художник! Вглядитесь!
СЕРГЕЙ. Да, похоже на известные образцы, но…
ВЕНЕРА. То-то и оно! Я слышала, что вам для работы, для вдохновения любовь
необходима. Повезло же вам, дорогой мой! Я вам помогу.
СЕРГЕЙ. (Иронично). Как?
ВЕНЕРА. Я уже…
СЕРГЕЙ. Что уже?
ВЕНЕРА. Уже вдохнула в вас любовь. Теперь всё будет по-иному.
СЕРГЕЙ. Вам бы, госпожа, приодеться да попозировать мне, без всякой там любви.
Может, и правда, помогли бы… Я заплачу.
ВЕНЕРА. Неправильно.
СЕРГЕЙ. Что неправильно?
ВЕНЕРА. Ударение неправильно сделали. Не заплач`у, а запл`ачу. Заплачешь, сокол
мой, ох как заплачешь!.. От счастья, от избытка чувств.
СЕРГЕЙ. Вы что, гадалка. Цыганка?
ВЕНЕРА. Ха-ха-ха! Думай – не думай, понять не поймёшь, но поверишь!
СЕРГЕЙ. Забавно! Вы о какой вере толкуете?
ВЕНЕРА. Ты что же, не веришь в любовь?
СЕРГЕЙ. Пожалуй, нет.
ВЕНЕРА. Никогда не любил?
СЕРГЕЙ. Не припомню… хотя… была первая, школьная, как у всех. Женился, вроде
тоже… чувства были. А потом так… одни приключения. Да с чего это я тут
объясняюсь? Чушь какая-то…
ВЕНЕРА. Всё-всё! Никаких объяснений – свершилось! Пришло твоё время! Холодно
рядом с тобой. Прощай пока! Не один ты на свете, всем любовь нужна. Смотри,
смотри туда, вдаль! Она придёт к тебе!
Сергей, поддавшись её горячему призыву. Посмотрел в
указанную сторону, повернулся, а её нет, только ветки сирени качаются.
СЕРГЕЙ. Спал я, что ли? Или, не дай Бог, спятил от сегодняшних впечатлений!
Просто в конец обессилел. (Ложится на скамью, смотрит в небо). А небо звёзды
зажигало, одна звезда ему мигала… И он мигал ей, но взошла на небо полная луна.
Точно, я сбрендил, стишками думаю. Ура! Дуракам всегда хорошо!
ЖАННА. (Издалека, боясь подойти). Мужчина! Вам плохо?
СЕРГЕЙ. Вы, мадам, недослышите, что ли? Я русским языком говорю: мне хорошо.
ЖАННА. Почему?
СЕРГЕЙ. Потому, что – дурак. Сбрендил, сошёл с ума, слетел с катушек, крыша у
меня поехала, тронулся я, сдвиг у меня по фазе, во, тут в голове шариков не х
ватает, глюки одолели, сбесился, сшизился, захмурел… всё!
ЖАННА. (Опасливо). Что-то я вас не понимаю… Я вижу – лежите, слышу – говорите
сами с собой, кричали даже...
СЕРГЕЙ. И что? Я же вам про то и толкую: все признаки сумаспятения!..
ЖАННА. Не сказала бы. Обычно, больные считают себя не только здоровыми, но и
умными настолько, что убеждены в превосходстве своего ума над другими.
СЕРГЕЙ. О, вы никак психиатр?
ЖАННА. Почти угадали. Точнее, психолог.
СЕРГЕЙ. Ага, мне вас, видимо, богиня послала.
ЖАННА. Кто?
СЕРГЕЙ. Ну, говорю же – богиня. Венера, моя новая знакомая. В нашем районе
своим древним ремеслом промышляет. Правда, с головкой у неё непорядок явный.
ЖАННА. Мужчина, может, вам домой пойти, отдохнуть? Вы, наверное, проголодались?
Ещё, видимо, курите. (Носком туфли отбрасывает, уроненную Сергеем, пачку от
сигарет). Всё это вкупе дурно влияет на психику. Но, я думаю, пройдёт, если не
запускать.
СЕРГЕЙ. Доктор, что вам от меня нужно, говорите прямо.
ЖАННА. Почему вы решили, что нужно?
СЕРГЕЙ. Потому что такая нарядная, надушенная и, вообще-то, красивая дама
бежала бы подальше, увидев на скамейке мой бешеный полутруп, а вы участие
проявляете, заботитесь…
ЖАННА. Та-ак! Случай не безнадёжный. Вы не следователь?
СЕРГЕЙ. Нет, совсем нет.
ЖАННА. Действительно, мне бы хотелось, чтобы вы освободили эту скамью. Я здесь
встречаюсь с… человеком. Это наше место, извините.
СЕРГЕЙ. Понятно. Не хочется… Дома гнусно: хламно, пусто, одиноко… Но я уйду,
конечно. А что, время поджимает?
ЖАННА. (Взглянув на часы). Да нет, ещё минут двадцать в запасе. Я хотела
посидеть, подумать, запахом сирени подышать…
СЕРГЕЙ. А… да-да. Но жаль. Ей Богу, жаль. Я бы пообщался, чтобы утихли муки,
страсти улеглись, и не давила тяжким прессом жизнь.
ЖАННА. Вы поэт?
СЕРГЕЙ. Нет, ни боже мой! Просто, после одной встречи, со мной что-то
случилось, и я начал выдавать подобные поэтические перлы.
ЖАННА. О, романтическая встреча!
СЕРГЕЙ. Скорее, фантастическая. Или мистическая. Хоть бы не трагическая, а по
форме, пожалуй, комическая…
ЖАННА. Интересно выражаетесь.
СЕРГЕЙ. Ну, пожалуйста, не гоните меня хотя бы четверть часа!
ЖАННА. Ладно. Вы все равно вторглись в моё настроение. Даже чем-то повлияли на
него.
СЕРГЕЙ. А как? Вам стало хуже или лучше?
ЖАННА. Получше, пожалуй. Вижу, вам несладко.
СЕРГЕЙ. Да… «В несчастьях ближнего есть нечто веселящее», так, кажется,
признавал классик.
ЖАННА. Я бы не осмелилась в этом признаться… Но призна`юсь.
СЕРГЕЙ. А давайте расскажем очень сжато, ведь времени у нас в обрез, свою
историю друг другу. И разбежимся навсегда. И, может быть, тогда отступит и
огорченье, и беда…
ЖАННА. Меня ваши поэтические тирады пугают. Но идея ваша мне не чужда. Начнём
с вас.
СЕРГЕЙ. Почему?
ЖАННА. По принадлежности к сильному полу.
СЕРГЕЙ. О`кэй. Я художник, которого час назад на худсовете раздолбили в
порошок, назвали холодным, умозрительным, забраковали представленные на
выставку работы – пять из восьми, не поддержал лучший друг, раскритиковала
лучшая подруга – бывшая жена, потом здесь, у скамьи, привязалась какая-то
нервнобольная путана, считающая себя богиней любви Венерой, и теперь
допрашивает и скоро прогонит милая дама – психолог. Фу-у… я всё.
ЖАННА. Художник… а-а… Ну, у вас всё поправимо. Критика настоящему художнику
повредить не может. Она стимул для творческого роста. Да и не так, видно, всё
плохо, если три картины всё-таки взяли, если друг остался другом, а бывшая жена
хочет вам добра… Мой рассказ, пожалуй, пожёстче. Я почти пятнадцать лет прожила
в Греции, была замужем за владельцем небольшого турбюро на Кипре. Он полгода
тому назад попал в авиакатастрофу, погиб, даже могилы не осталось – самолёт
упал в море. (Вздыхает). Мы хорошо жили, но… Он был значительно старше меня, я
была второй женой, а первая умерла, родив ему двоих сыновей-близнецов. Теперь
сыновья владеют его делом. Завещание он писал давным-давно, до меня, потом не
переписал, и я осталась ни с чем. Здесь у меня старенькая мама живёт в
однокомнатной квартире, я к ней приехала. Теперь надо устраиваться и начинать
новую жизнь. Вот так. (Молчание).
СЕРГЕЙ. А встреча?
ЖАННА. Что?
СЕРГЕЙ. Ну, сегодняшняя встреча?
ЖАННА. А-а… да-да. Есть претендент на мою, так сказать, руку. Подруга нас
познакомила, мы уже месяц встречаемся. Но он ещё не разведён, хотя говорит, с
женой у них не клеится. Детей жалеет – две дочери у него. Сегодня я решила
выяснить отношения.
СЕРГЕЙ. Желаю удачи. Хотя, честно, не желаю удачи. Не нравится мне этот ваш
«претендент».
ЖАННА. Скажите пожалуйста! Вы же его в глаза не видели, а уже судите!
СЕРГЕЙ. Во-первых, вы моих тоже не видели, а судили, во-вторых, жена ему плоха,
детей жаль, но можно бросить, а к вам прибиться – ещё подумать надо… Тряпка.
Кисель на воде. Плюньте на него.
ЖАННА. (Тихо смеётся). Как вы его раздраконили! Ну… Кто вам сказал, что вы
бездушны? Глупцы! Вы сейчас закипите!
СЕРГЕЙ. Правда, давно меня так не задевало. А всё потому, что я тут был один,
отброшенный, обиженный, а вы меня отвлекли от моих невзгод, бальзамчик в душу
пролили. Ну, просто, спасибо!
ЖАННА. Просто, пожалуйста. Только… уже нет времени общаться. Вы обещали…
СЕРГЕЙ. Попрощаться? Да, конечно. Пойду. Но не хочется… Счастья вам.
ЖАННА. Спасибо.
Сергей уходит. Жанна смотрит ему вслед. Садится на скамью. Из-за сирени
выглядывает белое лицо Венеры.
ВЕНЕРА. Ау-у…
ЖАННА. (Вскочив). Что за «ау»? Чего вам, милейшая?
ВЕНЕРА. А где он?
ЖАННА. Кто? Художник?
ВЕНЕРА. Ну да, тот, с бородкой, в очках.
ЖАННА. Он ушёл домой.
ВЕНЕРА. Ах, ну что за размазня! Достался же мне!..
ЖАННА. Он ваш… э… партнёр?
ВЕНЕРА. Нет-нет, так, подопечный, подшефный, что ли?.. А вы, дама, тут будете?
ЖАННА. Да, собираюсь побыть. А вам что?
ВЕНЕРА. Мне – всё. У меня тут свой интерес, профессиональный, так сказать. Он
меня и подвигает на активные действия.
ЖАННА. А вы не могли бы действовать чуть подальше от этого места?
ВЕНЕРА. Временно смогу – на время метаморфозы. Пока. (Исчезает).
ЖАННА. Это, наверное, та ненормальная, «богиня любви», Венера, так сказать…
Жутко как-то…
Жанна встала, обошла вокруг скамьи, посмотрела на часы.
Однако… (Прошла в сторону. Посмотрела вдаль). Охо-хо-хо…
Вбегает Игорь, недоумённо смотрит на пустую скамейку.
ЖАННА. Я здесь, здесь. Думал, ушла?
ИГОРЬ. Д-да, извини, замотался, опоздал. Изоврался перед женой, самому
противно. Дочки тоже: «Папа, куда ты? Зачем? Не ходи»..» Тут подруга жены
позвонила, в гости напросилась, я и выскользнул.
ЖАННА. Присядь, отдышись. Вид у тебя, как у помятого галстука – красив, но
непригоден…
ИГОРЬ. (Обнимая и целуя её). Ну уж, непригоден… Подруга ключи дала?
ЖАННА. Я не просила. Поговорить с тобой хочу, прояснить ситуацию.
ИГОРЬ. Ой-ой! И тут – выяснение отношений! Пощади меня, Жанна!
ЖАННА. Э нет, Игорёк, хватит. Мы месяц изучали друг друга, пора определиться. Я
сразу ясно дала понять, что бой-фрэнд мне не нужен. Я семью хочу создать. Мой
муж, после того, как двоих сыновей родил, переболел, перелечился и к
деторождению стал неспособен.
ИГОРЬ. И ты с ним жила!
ЖАННА. Ну… ты не понял. Мужские качества у него все сохранились, только род
продолжаться не мог.
ИГОРЬ. А-а-а…
ЖАННА. Мне тридцать три. Я ещё могу родить ребёнка, о чём и мечтаю. Потому мне
муж нужен, а не любовник.
ИГОРЬ. А что, от любовника нельзя родить?
ЖАННА. А тебе это нужно? Или ты сразу – в сторонку: я не я, забота не моя?
ИГОРЬ. Да у меня ни материальных, ни моральных сил на две семьи не хватит!
ЖАННА. Вот и я про то. Дочек ты любишь, да и жену огорчать не хочешь, если
врёшь ей. Так что, вижу, мне с тобой не светит…
ИГОРЬ. Я разведусь, попозже…
ЖАННА. И мне врёшь. Удобно: жить с семьёй, бегать к любовнице… Нет, дорогой,
хоть и симпатичный ты парень, да не мой.
ИГОРЬ. Симпатичный… всего лишь…
ЖАННА. Да уж, я придумывать не буду, что есть, то есть. Я говорю: о семье
мечтаю, а не о любви. Любовь… она меня в жизни как-то обошла. Я и мужа своего
очень сдержанно любила… Не так, как давно, почти в детстве, одноклассника
одного. Прошло, да не забылось.
ИГОРЬ. Так что же, мне от ворот – поворот?
ЖАННА. Угу. Мы странно встретились и странно разойдёмся.
ИГОРЬ. Что, парус поднимешь и – в поиск?
ЖАННА. Точно. Пока ветер дует. (Зло). Он ещё меня осуждает! Ведь за язык не
тянула, сам обещал, говорил, давно с женой всё разрушилось, меня идеальной
женщиной называл, да просто обещал жениться!.. И обманул, как девчонку! Ну,
зачем, а? Ну, совесть твоя где? Молчишь…
ИГОРЬ. А что тут скажешь?.. Я тебя увидел – обалдел, влюбился! А ты – про
семью, про будущее… Но с женой у меня не так всё плохо: она хорошая, добрая,
любит меня. Я на ней по любви женился. Но я же мужик! Хочется самоутверждаться
– природа такая. Понимаешь, детей своих обожаю. Ты, как звезда, с неба упала.
Но при моей лени, нерешительности поменять жизнь – не получится. Прости,
Жанночка. Не герой я…
ЖАННА. Бедный Игорь… Бог с тобой. И со мной – от зла меня избавил. Что не
уходишь?
ИГОРЬ. Ноги не идут.
ЖАННА. Слышишь, танцы на веранде?
ИГОРЬ. Это не танцы. Теперь дискотеками называют все эти прыгалки.
ЖАННА. А-ах, медленный танец, похож на танго. Пригласи меня.
ИГОРЬ. Что? Здесь?
ЖАННА. А что? На краю парка, над рекой – прощальное танго ушедшей любви!
Романтично. Заодно и ноги разомнёшь.
ИГОРЬ. Прошу. (Подаёт руку).
Они танцуют. Закончив, держатся за руки, глядя в глаза друг другу.
Поцелуй.
ЖАННА. Всё-всё, иди. Отпускаю, как мошку с ладошки. Исчезни!
Игорь уходит. Жанна, горько заплакав, садится на скамью. Подходит красивая
девушка в длинном сверкающем плаще и надвинутой на брови шляпке.
ВЕНЕРА. Та-а-ак… (Поёт красивым низким голосом). «Откуда эти слёзы? Зачем
оне?..»
ЖАННА. (Сдерживая рыдания). Д-девушка, будьте тактичной, отойдите.
ВЕНЕРА. Ни за что. Я хочу вам помочь.
ЖАННА. Спаси-б-бо, но это невозможно.
ВЕНЕРА. Что? Да я всё могу! У меня сила немеренная, воля стальная, сердце
доброе! В чём дело? Поведайте, красавица! Не решаетесь? Это тот типус вас
покинул? Мятый такой?
Жанна кивает.
Бежал, как с привязи сорвался. Плевать, слышите, пле – вать! Лучше найдём.
Зачем нам трусливый, лживый женатик?
ЖАННА. А-а-а… откуда вы знаете?
ВЕНЕРА. (Небрежно). Я всё знаю. Закурите?
Жанна отрицательно мотает головой.
А я закурю. Работа нервная, понимаете ли… Я тут подруге звонила по делу, да
вижу, надо снова позвонить, ситуация изменилась. Я отойду, а вы успокойтесь и
меня дождитесь, я вам водички принесу. Минералка пойдёт?
ЖАННА. Х-хорошо бы…
ВЕНЕРА. Ждите, я скоро.
Уходит. Мимо идёт Сергей.
СЕРГЕЙ. О, прекрасная незнакомка ещё здесь! В слезах! Невероятно! Какой идиот
мог обидеть такую восхитительную даму? А, знаю – «претендент». Уже не
претендует? Молчите – оскорблены, обижены… Но ведь это замечательно! Во-первых,
свобода превыше полулюбви, во-вторых, гораздо справедливее, если муж останется
с женой, отец с детьми, а одинокая дама обратит внимание на одинокого
джентельмена, вроде меня. А? Ну, посмотрите мне в глаза! (Снимает очки). Что вы
видите?
ЖАННА. Насмешку.
СЕРГЕЙ. Ошибаетесь, дружескую улыбку. Скрытую радость, жизнерадостность.
ЖАННА. Вам поболтать хочется, соскучились… А я хочу побыть в одиночестве.
СЕРГЕЙ. Ой, нет-нет! Одиночество вам противопоказано! Вспомните, как я тут
валялся в одиночестве, а вы мне его разбили, скрасили. Помогли.
ЖАННА. Ах да, это вы!
СЕРГЕЙ. А вы меня успели забыть? Коварная.
ЖАННА. Да нет, не забыла. Просто, не пригляделась.
СЕРГЕЙ. Так приглядитесь. Может, я и ничего, а?
ЖАННА. (Улыбается). Ничего.
СЕРГЕЙ. Ура!
ЖАННА. А я сначала не поняла насчёт этого «претендента», думаю, мысли мужчина
читать умеет..
СЕРГЕЙ. Умею, честное слово! Вот вы сейчас думаете: «Я плакала, у меня потекла
краска…»
ЖАННА. Ой! (Отворачивается, достаёт из сумочки зеркальце, вытирает потёки
туши).
СЕРГЕЙ. Да не стесняйтесь вы! Мне краска не мешает, она мне помогает жить и
зарабатывать. А ваше заплаканное лицо – лицо разбитых иллюзий – просится на
полотно, волнует мысли и душу. Меня зовут Сергеем. Не назовётесь ли?
ЖАННА. Жанна.
СЕРГЕЙ. О, замечательно! Когда-то, почти в детстве, я знал одну милую Жанну,
одноклассницу. Она мечтала стать актрисой, сыграть Ларису в «Бесприданнице»… Мы
часто приходили сюда, в конец парка. Здесь тогда стояла простая деревянная
лавка. Жанна приказывала: «Сядь сюда. Будешь Карандышевым», Я возмущался: «Не
желаю. Если уж я кто в пьесе, так Паратов! Мы с ним даже полные тёзки: он
Сергей Сергеевич и я!» Тогда в театре шёл этот спектакль, мы всем классом его
посмотрели. Жанна насильно усаживала меня, становилась сюда, на самый край
обрыва и говорила что-то из пьесы, не помню точно… Вроде: «Я за Волгу смотрела.
Как там хорошо на той стороне… Поедемте поскорее в деревню!..» Я так любил эту
девочку! Меня обжигала её романтичность, восхищала её красота! Я был простой
парнишка из рабочей семьи, а у неё папа профессор. Когда она в театральный не
поступила, видно из гордости, не вернулась в наш город, в Москве у тёти
осталась. А вернее всего, я ей не нравился.
ЖАННА. Нравился, Серёжа. Только она поняла это много позже, когда жизнь побила,
люди обидели…
СЕРГЕЙ. Что? Боже мой! Это ты? Вы? Нет, так не бывает… Но это ты!
ЖАННА. Так не бывает! Я тоже не могу поверить! Это ты! Только с бородкой.
СЕРГЕЙ. И это ты! Только ещё красивее!
ЖАННА. Спасибо. А помнишь, как ты мне цветы подарил? Первые в моей жизни цветы.
СЕРГЕЙ. И в моей жизни – первые. Всю дачку нашу обчистил.
ЖАННА. Мама ругала?
СЕРГЕЙ. Нет, я сказал, для учительницы.
ЖАННА. (Смеётся). Ей три пиона подарил, а мне вот такую охапку!
СЕОГЕЙ. А помнишь, как я тебя на вальс пригласил? Месяц перед вечером учился.
Постиг!
ЖАННА. Ещё бы! Как мы кружились! Все на нас смотрели.
СЕРГЕЙ. Ты была в голубом платье, как цветок!
ЖАННА. А у тебя такие нежные усики пробивались… Тебе так шло…
СЕРГЕЙ. А тебе твоё платье шло, и всё, что ты надевала: форма с фартучками,
сарафанчик летом… И сейчас твой наряд тебе идёт… Слышишь? Музыка… и… точно,
вальс! Пойдём?
Он церемонно кланяется, она делает реверанс, танцуют. Входит Венера с
бутылкой воды.
ВЕНЕРА. Ничего себе! Я тут, как «скорая помощь», спешу к умирающей от грусти и
жажды, а попадаю на танцы! Воды хотите?
ЖАННА. Ой, девушка! Спасибо! Так вовремя! Вы меня спасаете. (Пьёт из
полиэтиленового стаканчика).
ВЕНЕРА. Не только вас. У меня сегодня вечер службы спасения.
СЕРГЕЙ. Может, и меня спасёте? Я шёл за сигаретами, но вот… задержался. А
курить охота!
ВЕНЕРА. Держите. (Протягивает пачку сигарет).
СЕРГЕЙ. Ура! Беру одну, закуриваю и бегу в киоск. Жанна! Я сейчас, я мигом, не
уходи! Прошу тебя. Девушка, умоляю, побудьте с ней пять минут. Хорошо?
ВЕНЕРА. Ну-ну, опять поручение. Идите, побуду.
СЕРГЕЙ. Кстати, я вас откуда знаю?
ВЕНЕРА. Так уж и знаете!.. Откуда?
СЕРГЕЙ. Вот и я говорю, откуда? Смотрю, смотрю… Что-то неуловимо знакомое, а не
вспомню… Помогите же!
ВЕНЕРА. Опять – помогите! Ну, почему я всем должна сегодня помогать? Так,
давайте по порядку: сначала первая просьба – сижу с вашей дамой, сторожу, а все
другие – потом. Бегите же!
СЕРГЕЙ. Бегу. (Убегает).
ВЕНЕРА. Наконец-то. Мне и о себе подумать надо. Пейте воду, а я пока колготки
надену. Я тут час назад бежала на свой пост, споткнулась, упала, и на коленях
моих чёрных, дорогих, кстати, колготок образовались вот такенные дыры! Плащ при
ходьбе распахивается, и мелькают эти дыры, как два фонаря! Я, хоть и прохладно,
тут за сиренью сняла и бросила рваные колготки, а в киоске новые купила. Фу,
дрянь какая, дешёвка! Ну ладно, всё не голые ноги.
Говоря всё это, Венера, отвернувшись и распахнув плащ, надевает колготки.
Жанна жадно пьёт, смочив водой платок, протирает лицо, смотрясь в зеркальце.
ЖАННА. Что-то вы про свой пост говорили, а похоже не заняты, гуляете… Какого же
рода ваши занятия?
ВЕНЕРА. Ха-ха! Думаете, я панель обслуживаю? Глубоко ошибаетесь. Я, видите ли,
действительно, служба помощи – такое у меня частное предприятие.
ЖАННА. Каковы же его функции?
ВЕНЕРА. Налаживание личных и семейных связей.
ЖАННА. Ни о чём таком не слышала…
ВЕНЕРА. Моё изобретение.
ЖАННА. И давно вы на этой службе?
ВЕНЕРА. (Вздыхает). Первый день. Вернее, вечер.
ЖАННА. Премьера?
ВЕНЕРА. Дебют.
Возвращается Сергей.
СЕРГЕЙ. Вот, мадемуазель, теперь вы угощайтесь сигареткой, будем квиты.
ЖАННА. Там, в киоске, очередь была, что ли?
СЕРГЕЙ. Нет. Просто, я ещё другу позвонил, хотел сказать, что не приду, как
обещал, а его дома нет. Странно… Может, он ко мне решил пойти?.. Жанна, я тут
недалеко живу, прогуляемся до моего дома? У тебя есть планы на вечер?
ЖАННА. Уже нет. Они испарились.
СЕРГЕЙ. Так пойдём? У меня кофе есть, чай, работы кое-какие покажу… Ужасно
хочется порисовать твоё лицо, сделать два-три наброска! Руки чешутся! Идём! Не
отказывайся!
ЖАННА. Я не отказываюсь.
ВЕНЕРА. Так. Одна задача решена. Ну, права я была? Как ваши ощущения?
СЕРГЕЙ. О чём вы, милая?
ВЕНЕРА. Вы жаждали любви? Она уже в душе у вас, в глазах, в голосе… Вы во
власти вдохновения, не так ли?
СЕРГЕЙ. А-а! Вот вы кто! Богиня любви – Венера! Не снимите ли шляпку?
ВЕНЕРА. Ну, разве что шляпку… Раз - два - три, огонь, пали! (Снимает шляпу,
сбрасывает на скамью плащ). И – на мизансцену!
Венера заходит за куст сирени. На девушке юбочка и топ. Из-за веток
одежды не видно, и обнажённые плечи вводят в заблуждение, словно тело совсем не
прикрыто. Зато чёрные колготки на ногах выдают фокус.
СЕРГЕЙ. Ух ты, здорово! Сама Венера! Да, вы меня разыграли блестяще! Но
почему? Зачем?
ВЕНЕРА. Мне очень нужно было, чтобы вы поговорили с Жанной, чтобы у вас что-то
наметилось…
ЖАННА. Что? Причём тут вы?
ВЕНЕРА. Я же говорю, служба у меня такая – помощь в налаживании связей.
ЖАННА. А кто вас просил? Кто вам поручал?
ВЕНЕРА. Вы что же, против?
ЖАННА. Да нет, в общем, но хотелось бы разобраться.
ВЕНЕРА. Не советую. Просто, положитесь на меня, доверьтесь. Пока ведь всё во
благо? Вы даже не представляете, как всё волшебно преобразилось!
СЕРГЕЙ. Ну, признайтесь, Венера, кто вы?
ВЕНЕРА. Я действительно Венера. Папа дал мне это необычное имя. Я актриса,
зашла в гости к подруге, а ей понадобилась помощь… Больше ничего не скажу.
Идите, и я пойду.
Сергей с Жанной уходят. Венера надевает плащ, шляпу, уходит. Из рукава
плаща тянется, зацепившись за ветку, тонкий белый шарф. Входит Геннадий, видит
шарф у скамьи.
ГЕННАДИЙ. Боже мой! Шарф тут… (Смотрит с обрыва вниз). Серёжа! (Подходит к
скамье, берёт шарф). Ф-фу, надо же такое подумать! Шарф-то женский!..
Геннадий сворачивает шарф, вешает на спинку скамьи. Возвращается Венера.
ВЕНЕРА. Господин художник! Шарфик не находили?
ГЕННАДИЙ. Вот. Ваш?
ВЕНЕРА. Да-да. Спасибо. А то у меня сегодня сплошные материальные потери!
ГЕННАДИЙ. Позвольте, а откуда вы знаете, что я художник?
ВЕНЕРА. Служба у меня такая – положено знать.
ГЕННАДИЙ. Не понял. Подробнее, пожалуйста.
ВЕНЕРА. Ну, всё! Нет больше моих сил! Исповедаюсь вам. Будете слушать? Это в
двух словах не изложишь…
ГЕННАДИЙ. Слушал бы и слушал, одно мешает: у меня друг пропал. Я его ждал…
ВЕНЕРА. (Перебивает). Сергей, художник?
ГЕННАДИЙ. (Опешив). Сергей… э-э… художник…
ВЕНЕРА. Никуда он не пропал. Он дома с красивой женщиной Жанной. Чай пьют или
кофе… Он её рисовать будет.
ГЕННАДИЙ. А, позвольте… а… откуда вам это известно?
ВЕНЕРА. Издержки профессии. Излишняя служебная информация.
ГЕННАДИЙ. Вы не ошибаетесь? Сергей дома?
ВЕНЕРА. Не ошибаюсь. Он вам звонил, да не застал.
ГЕННАДИЙ. Вот как? Боком выходит мне моя принципиальность! Я, видите ли,
противник мобильных телефонов, не желаю обзаводиться лишней игрушкой. А если я
добегу до ворот парка, взгляну на его окна – вон его дом, та большая крыша,
видите? Вы не уйдёте?
ВЕНЕРА. О`кэй! Бегите. Подожду.
Геннадий убегает, Венера садится на скамью. Входит Игорь.
ИГОРЬ. Девушка, вы тут женщину не видели? В таком…
ВЕНЕРА. Видела. Жанну ищете? Не трудитесь.
ИГОРЬ. (Удивлён). Вы её знаете? Где она?
ВЕНЕРА. А зачем вам?
ИГОРЬ. Я беспокоюсь. Звоню ей, дома её нет, мобильник отключен, мама её
волнуется. Куда она подевалась?
ВЕНЕРА. Думал, в речку бросилась? Или под поезд, как Анютка Каренина? Шишь
тебе. Она новый роман завела, недолго по тебе горевала. И не женатика
вертлявого нашла, а самостоятельного мужчину, которого не просто в женихи, как
тебя, выбрала, а любит. И давно.
ИГОРЬ. Вы… бред какой-то… но, что вам известно?
ВЕНЕРА. Всё.
ИГОРЬ. Откуда?
ВЕНЕРА. (Устало). Слу-у-ужба у меня такая! Надоели вы мне все! Угораздило же
меня в богини податься!
ИГОРЬ. Нет, вы мне объясните, откуда у вас сведения обо мне и Жанне? Она вам
рассказала? Вы её давно знаете?
ВЕНЕРА. Я её узнала четверть часа назад. Какая тебе разница, а? Иди к жене и
дочкам и сиди тихо, пока я не рассердилась, а то позвоню 1-45-16-20 и всё твоей
Нине расскажу!
ИГОРЬ. (Обалдел). Вы… вы мой телефон знаете? Кто вы?
ВЕНЕРА. (Равнодушно). Я Венера – богиня любви.
ИГОРЬ. Ненормальная какая-то. Не вздумайте меня шантажировать! (Визгливо). Я… я
этого не оставлю! Я на вас управу найду! Я…
ВЕНЕРА. Сейчас придёт мой друг и вздует тебя, как паршивого пса.
Подходит Геннадий. Увидев его, Игорь ретируется.
ГЕННАДИЙ. Правда, свет в окнах. Уф… камень с души. Вы расстроены? Кто вас
обидел? Тот, что здесь был? Ваш знакомый?
ВЕНЕРА. Не знакомый, но известный.
ГЕННАДИЙ. Хотите конфетку? Заешьте.
ВЕНЕРА. Спасибо. Кстати.
ГЕННАДИЙ. Ну, не томите меня, поведайте, откуда вы о Сергее знаете? Если можно…
ВЕНЕРА. Теперь можно. История совсем простая. У меня подруга есть, Нина, я её
обожаю. Мы в детстве, как сестрички, почти не расставались, на одной лестничной
площадке жили, дверь в дверь. Она постарше меня, красавица, добрая душа! Я
училась в другом городе в театральном ВУЗе, потом там в театре работала. Но тут
у меня родители одни… Нина замуж вышла, двух девочек – погодок родила. Я
возвращаюсь сюда, в наш драмтеатр (появилась вакансия), звоню Нине, ну, вот-вот
встретимся! Вбегаю в подъезд, мужик навстречу – приметный такой, красивый,
озабоченный, на меня ноль внимания. Открывает мне Ниночка дверь и – в слёзы:
так и так, муж, видно, загулял. — Тот, что встретился? — Он. Побежал за
хлебом, разозлился на это поручение, говорит, надо идти на какое-то собрание.
На ночь глядя. Ниночка об одном мечтает: узнать правду. Я, не размышляя, по
вдохновению, говорю – помогу. Вышла, дождалась в подъезде, пока он хлеб занёс и
снова вышел – на «собрание» пошёл. Я за ним. Он остановился, мобильник достал,
названивает. Подошла поближе слышу: «В парке на «онегинской» скамье в
полседьмого». Ну, думаю, попался. Он на троллейбусе, я на такси примчалась сюда
до него, спряталась за этот куст, жду. Тут вы с Сергеем подошли, ну, волей-
неволей ваши проблемы узнала.
ГЕННАДИЙ. Ага! Вот почему вам моя профессия известна! И, видимо, имя?
ВЕНЕРА. Да, Геннадий… как по отчеству?
ГЕННАДИЙ. А если просто Гена? Или я старый?
ВЕНЕРА. Нет. Скорее, зрелый. А я – Венера.
ГЕННАДИЙ. О-о! Небожительница! Сразу видно!
ВЕНЕРА. Что видно?
ГКННАДИЙ. Внешность у вас идеальная. Да и нрав, видимо, добрый.
ВЕНЕРА. Кому как… Я дальше расскажу, тогда решите. Ну вот. Вы ушли, а Жанна
пришла на свидание с Игорем, Нининым мужем. Стала она Сергея отсюда
спроваживать. Слово за слово, они друг другу свои истории поведали. Если бы вы
слышали, видели, сами бы решили, что эти двое не просто встретились – судьба их
свела! Сергей ушёл, Игорь мчится. Я приступаю к главной теме расследования, и
что? Жанна Игорю – от ворот – поворот, ура! Я звоню Ниночке, говорю:
«Проследила. С мужиком каким-то отношения выяснял твой Игорь». Она рада. Зачем
её расстраивать, если роман увял на корню? Кстати, встречу с Ниной отложила,
сказала, что с интересным мужчиной познакомилась случайно. Что, в общем-то,
правда.
ГЕННАДИЙ. Спасибо.
ВЕНЕРА. Не хочу её благоверного при встрече в шок вгонять, ещё проколется, все
мои старания пропадут! Ну, вот и все мои тайны. Была ещё актёрская
импровизация, но… об этом в другой раз…
ГЕННАДИЙ. Когда?
ВЕНЕРА. Что, когда?
ГЕННАДИЙ. Когда будет другой раз?
ВЕНЕРА. Вы что, о свидании?
ГЕННАДИЙ. Конечно. Я мечтаю продолжить наше невероятное знакомство.
ВЕНЕРА. Стоп. Мы выяснили, что вы зрелый мужчина. Я вспоминаю о Ниночке и
понимаю, что не желаю никому её боли. У зрелых мужчин, да ещё таких… наверняка,
есть кому переживать.
ГЕННАДИЙ. Я свободен, богиня. Совсем свободен.
ВЕНЕРА. Тогда – за новую встречу!
Она наливает, оставленную Жанной, минеральную воду в надетый на горлышко
бутылки стаканчик, подаёт ему, сама собирается пить из бутылки, но Геннадий,
засмеявшись, меняется с ней.
Подходят Сергей и Жанна.
СЕРГЕЙ. Ого! Богиня вдохновляет художника! Вливает в него творческие силы! У
него это здорово получается!
ГЕННАДИЙ. Точно, друже! Я вообще-то думаю, что, действительно, здесь, у этой
скамьи, реяло божество. Доброе, светлое, щедрое…
СЕОГЕЙ. Согласен. Что-то пролетело такое.
ВЕНЕРА. Жанна! Вы бы маму успокоили, она волнуется из-за того, что Игорь вас
искал.
ЖАННА. (Озадаченно). А-а… откуда вы знаете?
ВЕНЕРА. Знаю вот.
ЖАННА. Я от Сергея ей позвонила, успокоила. Но вы, действительно, потрясающая
девушка! Из сказки вы, что ли?
ВЕНЕРА. К сожалению, из реальной истории. Просто ситуация так сложилась, что я
на полчаса заняла пьедестал Венеры – вот здесь.
Она отодвигает ветку и открывает небольшой мраморный пьедестал, на котором
покоятся чёрные скомканные колготки. Зазвучала очень быстрая, модная музыка.
Сергей, шутя, пританцовывает, втягивает за руку в танец Жанну. Венера, танцуя,
приближается к ним, вовлекая Геннадия. Через минуту все четверо упоённо
отплясывают вокруг скамьи. Появившийся Игорь остолбенел, схватился за голову.
З А Н А В Е С
2. Н О В О Г О Д Н И Й Х О Р О В О Д
Зима, вечер. За «онегинской» скамьёй голый куст сирени и сугроб. На заднем
плане огромные часы показывают семь часов с четвертью.
Подходит Александр с красивой ёлкой в собственный рост. Он пританцовывает
от холода, так как одет легковато: куртка и спортивная шапочка. Прислонив ёлку
к скамье, ходит туда – сюда, оглядываясь по сторонам. Вдруг начинает кричать
вдаль.
САША. Эй, женщина! Ёлка не нужна? Во, припустилась! (Ёлке). Да, лесная
красавица, попали мы с тобой в переплёт!.. (Влез на скамейку, сложив руки
рупором, кричит во все стороны). Кому нужна ёлка? Новогодняя ёлка! Дёшево!
Спешите купить! (Слез со скамьи, взяв ёлку, обращается к залу). Купите ёлочку,
а? Смотрите, какая пушистая-душистая! Свеженькая! Недорого продам, мне бы
только на сугрев души и тела… Что, никому не нужна? Во, чудеса: пышная
красавица за бутылку никому не нужна! Тогда сяду и замёрзну. Всё.
Саша сердито плюхается на скамью. Вбегает Лена.
ЛЕНА. Саша! Ну что, продал ёлку? А-а! Сидишь! С ёлкой обнимаешься! Смотри –
восьмой час, меньше пяти часов до Нового года осталось! Идём домой!
САША. А ёлка?
ЛЕНА. Брось ты свою несчастную ёлку! Вцепился в неё, как пёс в швабру! Идём
домой, говорю!
САША. Лена, мне надоело с тобой спорить. Я тут тихо посижу, замёрзну и решу
все проблемы.
ЛЕНА. С ума сошёл? Решил мне праздник испортить?
САША. Или ты мне? Ну, что я такого натворил? Иду в прекрасном настроении
домой, несу ёлку через весь город пешком до дома – в транспорт не влезть – и
получаю по носу…
ЛЕНА. Ну, и кто приносит ёлку за несколько часов до праздника?!
САША. А почему нет? Я же говорил, сам быстренько наряжу!
ЛЕНА. А я же говорила, что сделала генеральную уборку и не собираюсь рыться
на антресолях, доставать игрушки и снова мусорить в квартире!
САША. А я же говорю – подмету! Ну, в крайнем случае, пусть бы ёлка
неукрашенная стояла – тоже приятно: запах хвои, зелень свежая…
ЛЕНА. Да-да, как на похоронах!
САША. Просто, ты капризничаешь, на своём хочешь поставить.
ЛЕНА. Нет, ошибаешься. Я хочу, чтобы ты уважал семью, традиции, мой труд,
наконец. Ёлку надо было принести вчера, как сделали все твои сослуживцы!
САША. Я тебе ещё раз объясняю: вчера, когда привезли ёлки, я был на объекте!
Вернулся, а Палыч все, кроме моей раздал, склад закрыл и ушёл, а ключ не сдал,
обормот!..
ЛЕНА. Значит, надо было в обед привезти.
САША. Ты думай, что говоришь! Я в транспорт с ней не влезу, надо до дома
пешком идти – это сорок пять минут минимум! Хоть что-то проглотить и обратно
ехать – около получаса. Не успеть никак!
ЛЕНА. Отпросился бы, припоздал чуть-чуть!
САША. Ага! Бегай по городу туда-сюда, высунув язык!
ЛЕНА. Ну, хотя бы сразу после работы домой поспешил! Ведь день
предпраздничный, короткий! Так нет же! Ты на междусобойчик остался! Не мог
пропустить! Как же, на Лидочку надо поглазеть, старая любовь не ржавеет!
САША. Вот! Вот причина, почему ты взъелась! Тебе этот час – полтора покоя не
даёт! Да я эту старую любовь каждый день вижу на работе, зачем мне ещё и после
работы на неё смотреть?
ЛЕНА. А затем, что обстановка неформальная, затем, что все сегодня на работу
принарядились и за столом собрались… А я… (всплакнула) сижу дома одна, жду…
САША. Ленок! Ну, успокойся! Давай возьмём ёлку, за полчаса я чем-нибудь её
украшу: лампочки повешу, мишуру – это всё с краешку на антресолях лежит, а?
Подмету… И за стол!
ЛЕНА. А я говорю, брось ёлку, идём домой!
САША. Не брошу. Она красивая и ни в чём не виновата.
ЛЕНА. Тебе ёлку жальче, чем меня?
САША. Конечно. Ты не пострадаешь, если она будет в доме, а она тут даром
пропадёт.
ЛЕНА. Не ёлку тебе жалко, а денег, что за неё заплатил!
САША. Ничуть.
ЛЕНА. Да-да! Бегает с ёлкой, как дурачок, за бутылку предлагает! Поставь тут,
если не в деньгах дело, кому надо – подберут.
САША. А если не подберут? Потом её изломают, сожгут. А это дерево – живое,
ритуальное. Она лет десять росла, чтобы нас порадовать! А ты её в дом не
впускаешь! Нет, пока не пристрою её, домой не приду. Точка.
ЛЕНА. Ну, и сиди тут, хоть обледеней! Нет, это надо же! Залез в пустынный
парк, в самый дальний угол – ёлку продаёт! Тут не ходит никто! Шёл бы к
магазину, что ли…
САША. Был я там. Все бегут, бегут… Толчея одна. Нет, я фаталист, повезёт, и
тут продам.
ЛЕНА. Саша, опомнись! Смотри, время идёт! Я на стол накрывать буду. Пойдём
домой!
САША. С ёлкой пойду, без неё – нет.
ЛЕНА. Решительно?
САША. Абсолютно.
ЛЕНА. Упрямый осёл! (Уходит).
САША. (Вслед). Самодурка! (Ходит взад-вперёд). Купите ёлку, люди!!!
Вбегает Дед-Мороз с большой-пребольшой сумкой. Это Василий.
ВАСИЛИЙ. Эй, парень! Тут девушка не появлялась? Такая…
САША. Никакая не появлялась. Я тут уже полчаса торчу, даже больше…
ВАСИЛИЙ. Я думал, опоздаю, а тут и её нет. Вот свистулька! А ты чего тут
кричал? Ёлку продаёшь? (С большим сочувствием). Эх, в праздник и тяпнуть
нечего?
САША. Ну… как бы да…
ВАСИЛИЙ. Ты бы на проспект шёл, к магазину, а тут покупать некому.
САША. Я уже был на проспекте.
ВАСИЛИЙ. Да, дела наши не клеятся… Я свой сотовый дома забыл! У тебя нет?
Хотя, да, откуда… (Он с жалостью оглядел дрожащего от холода парня).Слушай, ты
тут всё равно стоишь… Если девушка прибежит, спроси, не Деда ли Мороза ищет?
Так пусть не уходит, я сейчас прибегу, только позвоню ей из автомата. И сумку
мою постереги.
САША. Не боишься оставлять? А то продам вместе с ёлкой, чтоб и на закуску
хватило.
ВАСИЛИЙ. Кому?! (Убегает).
САША. Да, торговая площадь у меня никудышная…
Подходит Юрий, не спеша обходит Сашу с ёлкой и сумкой раз, другой.
Что вам, гражданин?
ЮРИЙ. Сразу – гражданин! Сказал бы по-старому товарищ или там друг, братишка…
Или по-новому – господин…
САША. Ну, господин, так что же вы хотите?
ЮРИЙ. Счастья.
САША. Поясните?
ЮРИЙ. Приехал в ваш город из ближнего зарубежья, из-за границы, можно
сказать, решил одной даме сюрприз сделать, мы вместе в августе в Сочи отдыхали,
там и познакомились. Переписывались, перезванивались – любовь! Приехал, звоню в
её дверь, открывает она и с этакой силой толкает меня в грудь. Я чуть с
лестницы не скатился. Она оборачивается и кричит в квартиру: «Это нищие
попрошайки! Ничего страшного! – а сама тихо и быстро мне, – ты с ума сошёл!
Дома муж, дети!» Ну, я и отвалил. Теперь брожу, как дурак. Обратный поезд
только завтра в десять утра… Хочется Новый год хоть с кем-то встретить, чтоб
не привязалось одиночество. А потом пойду на вокзал, благо, тут рядом.
САША. А вы, что же, не знали, что ваша дама замужем?
ЮРИЙ. Откуда? Она меня дурила целый месяц, молоденькой прикинулась. Там у неё
вид был заманчивый, а тут, дома!.. Ёлки зелёные! Куда ж идти?
САША. Ничем не могу помочь, сам изгнан из дома.
ЮРИЙ. Надо же! Пойду, поищу приключений, если что получится, и вас не забуду.
САША. Спасибо.
Юрий уходит. С другой стороны бежит Дед-Мороз Василий.
ВАСИЛИЙ. Звонил – никто трубку не берёт. Может, она в пути, но у нас
одиннадцать заказов, все надо точно по времени сделать… Уже на минуту по
первому заказу опоздали. Горит наша фирма!
САША. А что за заказы-то?
ВАСИЛИЙ. Да детишек поздравить: до девяти тридцати – семь человек, а потом –
четыре взрослых.
САША. Ну, один иди!
ВАСИЛИЙ. Во-первых, в заказе сказано: «Дед-Мороз и Снегурочка, во-вторых, там
слова такие, без них не обойдёшься: «Вот и я пришёл к вам с ней, со Снегурочкой
своей». И дальше всё «мы», «мы»… Эх, связался я с Надеждой, двоюродной сестрой!
Пользуется родством, все нервы мне истрепала! А-а-ах! Слушай, парень, выручи,
а? Помоги мне, а я помогу тебе.
САША. Конечно, а как?
ВАСИЛИЙ. У меня в этой сумке костюм Снегурочки. Ты стройненький, лицо у тебя
симпатичное, оденешься – никто не догадается, что ты мужик!
САША. Ты что, спятил?
ВАСИЛИЙ. Да что тут такого? Многие артисты женские роли играют. Я сам Бабу-
Ягу когда-то играл!..
САША. Ну, вот и играй Снегурочку, а я, так уж и быть, за Деда-Мороза с тобой
постою.
ВАСИЛИЙ. Ага, постою… У Деда-Мороза – главная роль, куча слов, песенка… А
какой грим, парик, борода приклеена!.. Я знаю кому какой подарок отдать. Всё на
мне! Это Снегурке я нагрузки почти не дал, потому что знал, с кем связался. Вот
Снегурочка – это натуральная мебель! У неё только одно четверостишье и общие
слова!
САША. Ну вот, ещё четверостишье!
ВАСИЛИЙ. Парень, ты же не даун, четыре строчки можешь выучить? В детсадике на
утреннике читал стишки? В школе учил?
САША. Ну, само собой. Но это когда было! Да не в том дело: не хочу я быть
Снегурочкой и всё!
ВАСИЛИЙ. Та-ак… Человека в беде бросаешь? Детей не любишь?
САША. Почему не люблю?.. Люблю.
ВАСИЛИЙ. Любишь? Свои есть?
САША. Нет ещё, но будет через полгода.
ВАСИЛИЙ. Во! А ты отвиливаешь! Представь, ребёночек ждёт, скоро к нему Дед-
Мороз со Снегурочкой придут, а их нет и нет. Подарочек не несут, а он, малыш-
то, стишок для них выучил! Песенку хочет спеть! Да и твоя проблема разрешится:
в каждой квартире нас рюмашка поджидает! Я, конечно, на первых порах
ограничиваю себя, чтоб язык не заплетался, а ты молчишь, так можешь хорошо
дерябнуть! Теперь ещё вот что: мы вон в тот дом пойдём, тут рядом, там у нас
сразу три заказа. Час поработаем, а тут, может, и Надежда заявится. Ты
свободен, пьян и весел! А? И ёлку за бутылку пристраивать не надо!
САША. Не, старик, не могу я… Ты подумай, ещё подведу тебя…
ВАСИЛИЙ. Ну, чем? Там трёх – пятилетние, что они в женщинах понимают? Давай,
давай, одевайся! (Он уже достал костюм, сорвал с Саши шапочку, стягивает с него
куртку). Тебя как зовут?
САША. Александр. Саша.
ВАСИЛИЙ. О, чудесно! Саша, Шурик! Будешь у меня Шурочка – Снегурочка! Так,
поясок затянем, шапочку с косичками… Ой, ну мордаха у тебя – чудо, просто,
расцеловал бы!
САША. Нет уж, не надо! А тебя как зовут?
ВАСИЛИЙ. Василий. Дедок – Морозок – Василёк! Так, вот грим, надо чуть
подкрасить тебя.
САША. Ещё чего!
ВАСИЛИЙ. Не сопротивляйся! Губы, щёчки, голубые глазки!.. У, хороша наша
девица – душа! Учи стишок: «На щеках горит заря, снежная фигурочка! Угадаешь?
Это я – девочка Снегурочка!» Повтори!
САША. На щеках горит заря, снежная фигурка…
ВАСИЛИЙ. Не «фигурка», а «фигурочка»! И потом, Шурик, каким ты голосом
говоришь? Соображай! Ты же девочка!
САША. А-а, ну да… (Фальцетом). На щеках горит заря, снежная фигурочка. Ты
узнал меня…
ВАСИЛИЙ. Стоп-стоп! Узнал! А если девочка – узнала? Запомни на все возможные
варианты: «угадешь? Это я…»
САША. (Фальцетом). Угадаешь? Это я! Девочка Снегурочка!
ВАСИЛИЙ. Способный ты, Сашок, молодец! Встань-ка. Уй-ю-юй!..
САША. Что?
ВАСИЛИЙ. Шубейка-то коротковата! У тебя какой размер обуви?
САША. Сорок третий.
ВАСИЛИЙ. Оно и видно. И брюки торчат…Ну-ка, подбери штанины. Фу-у! Ещё хуже,
опусти. Хотя дамы в брюках ходят, но Снегурочки… Так. Что делать, а? Ты, вот
что, снимай шубку.
САША. Ну, наконец-то до тебя дошло! Я же говорил…
ВАСИЛИЙ. Погоди торжествовать. (Сам он снимает свою шубу, под которой белая
марлевая на вате толстовка, её он тоже снимает и подаёт Саше). Надевай эту
штуку, а сверху шубку. Хорошо, что она с большим зап`ахом!
Саша, одевшись, превратился в солидную тётеньку, из-под короткой шубки
которой видна длинная до земли белая юбка. Сам же Василий, надев шубу, заметно
«похудел».
САША. Что-то ты, дедуля, сильно подтаял! Никакой солидности!
ВАСИЛИЙ. Да? Знаешь, и холодновато стало… А что делать?
САША. Куртку мою пододень.
ВАСИЛИЙ. Гениально! (Одевается). А ты, Сашок, ничего. Ноги, конечно, торчат,
обувь не женская, но ничего не попишешь. А всё-таки терпимо. Ну и провозились
мы! (Говоря это, он свернул большую сумку и вместе с Сашиной шапочкой засунул в
бархатный красный мешок, сверху поставил пакет с подарками, взвалил большой, но
лёгкий мешок на спину). Ну, пошагали!
САША. Постой. Я ёлку не брошу, мне её жалко.
ВАСИЛИЙ. Ну, ты и жук! И ёлку хочешь, и выпивку!..
САША. Долго объяснять, но ёлку не брошу.
ВАСИЛИЙ. Так. Капризы какие-то дамские, недаром преобразился!.. Ишь, в роль
вошёл! Ладно, давай мы ёлку твою здесь пристроим. Я знаю, под сугробом –
пьедестал, там ямочка, а около неё арматура торчит. Поставим тут ёлку, люди
подумают, дирекция парка установила, авось, не сопрут. (Говоря это, он
устанавливает ёлку на пьедестале). Глянь, тут какие-то колготки валяются, ими и
привяжу ёлку. Ну, пошли. Говори стишок.
Странная пара удаляется трусцой, повторяя на ходу стишок. Через минуту к
скамейке подходит Лена, оглядывается по сторонам, изумлённо глядит на
установленную ёлку. Подходит Юрий с бутылкой вина в руке.
ЮРИЙ. Девушка, извините, не пугайтесь меня. Я тут иногородний, бездомный…
Негде и не с кем Новый год встретить. А вы, что же, на свидание пришли?
ЛЕНА. Возможно… Тут мой муж с этой ёлкой стоял. Ёлка на месте, а его нет.
ЮРИЙ. (Разочарованно). А-а-а!.. Муж… Не такой ли юноша в спортивной шапочке
и куртке?
ЛЕНА. Да-да. Где же он?
ЮРИЙ. Не знаю. Видел его полчаса назад, потом в магазин пошёл… Давайте вместе
подождём? У меня вино есть, конфеты, сыр…
ЛЕНА. Что вы! Я живу недалеко, пойду домой, а вы, если его увидите, скажите,
чтобы… хотя нет-нет! Не говорите ему обо мне, пожалуйста! Обещайте!
ЮРИЙ. Обещаю, но за это вы должны разделить со мной первый тост.
ЛЕНА. Нет, не обижайтесь, никак не могу. Мне нельзя. По медицинским
показаниям.
ЮРИЙ. Жаль. Тогда съешьте конфетку за папу Юру. (Угощает).
ЛЕНА. Спасибо. Счастливо вам.
ЮРИЙ. Благодарю.
Лена уходит, оглядываясь по сторонам. Юрий налил вино в пластмассовый
стаканчик, поднял его.
За милых дам! (Выпил, съел конфету, сделал из фантика бантик, прикрепил к
еловой ветке).
Гаснет свет. Секунды мрака отсчитывает громкое тиканье часов. Свет
включается. Часы показывают девять. Юрий разлёгся на скамейке, громко храпит,
бутылка ополовинена, стоит на снегу, на ёлке с десяток ярких бантиков. Входят
Саша-Снегурочка и Василий-Дед-Мороз.
ВАСИЛИЙ. Так. Плацкарт занят. (Речь Деда-Мороза выдаёт некоторое отклонение от
нулевого градуса). Потесним пассажира, заодно, поможем проснуться, чтоб не
замёрз. (Опускает ноги Юрия со скамьи). Садись, Шурочка-Снегурочка и жди меня,
а я вернусь. Пойду ещё раз этой свистухе – Надюхе позвоню. Ты, конечно, талант,
в роль вошёл, но то, что проходит у детей, взрослые могут неправильно понять.
Ещё зарекомендую себя как транс, который свистит, а мне не один год ещё
дедоморозствовать. Нельзя ломать карьеру! Тем более что в этой роли возраст –
не помеха. Ха-ха-ха! Жди! Ещё четыре детских заказа. Готовьсь – повторяй текст.
И этого разбуди.
Василий уходит. Юрий, лежащий, скорее, висящий в неудобной позе,
всхрапывает, пытаясь повернуться, падает в снег, просыпается от неприятных
ощущений.
ЮРИЙ. Бр-р-р! Фу ты! Снег за ворот попал! (Замечает Сашу). А-а-ах!
Волшебство! Девушка! Я сражён! Видите, на коленях перед вами! (Встаёт,
отряхивает колени). Дивная краса! Сама волшебница – Зима! Я не сплю?
САША. (Фальцетом). Не знаю.
ЮРИЙ. Мне вас, наверное, Дедушка – Мороз прислал!
САША. Это точно. Он самый.
ЮРИЙ. За все мои муки такой подарок! Я не смел и мечтать! Хотите вина?
САША. Вина не хочу. Если ещё вина – не смогу работать.
Юрий глотнул из бутылки.
ЮРИЙ. Работать? А-а-а… понял. Вы артистка! Выступаете, людей поздравляете.
Где будет гуляние? А-а-а… ясно! Вот для чего тот мужик ёлку сюда принёс! Всё
так просто! Нету мне никакого волшебного подарка. То-то жена его приходила,
проверяла – на месте ли? А он, шалун, куда-то смылся. Точно, к какой-то юбке
побежал!
САША. Жена?
ЮРИЙ. Ну! Ревнует, небось. А-а-ах! А не вы ли виновница семейной драмы?
САША. Видно, я.
ЮРИЙ. Я понял! Вы с ним разминулись! Во, везёт мужику! Две дамы его ждут!
Ищут! Преследуют! И какие дамы! Красавицы! Ну, что в нём такого? Чем я хуже? У
меня – никого. Один в Новый год! Плохая примета. Трагедия! Послушайте, бросьте
его, возьмите меня! Подберите, вытряхните, как половичок, ещё вам послужу, а?
Ну, до чего же у вас личико милое! И фигура роскошная!.. Вы просто ягодка!
(Лезет к Саше с поцелуем в щёчку, получает оплеуху, от которой отлетает в
снег). Ого! Какая тяжёлая ручка! Не надо меня калечить, любезная! Я и так
морально покалечен! Ну вот, в полёте опрокинул бутылку!.. Последней радости
лишился. Придётся идти добывать. Не в сухую же Новый год встречать! Прощай,
коварная, я был тобой отвергнут!
Юрий уходит, напевая что-то трагическое. Возвращается Василий.
ВАСИЛИЙ. Пропала девка! Я уже не знаю, что и думать! Волнуюсь за неё, аж
протрезвел. Ну, Шурик, ничего не поделаешь, пошли дальше работать, а то не
успеем. Глянь-ка! Ёлку кто-то принарядил!..
САША. Мне бы домой. Жена одна.
Саша по привычке говорит фальцетом, Василий начинает хохотать.
ВАСИЛИЙ. (Сквозь смех). Да-а! Вошёл ты в роль! Вдруг и не выйдешь! Зачем
тогда жена? Мужа надо искать!..
САША. Чуть не нашёлся! (Хохочет). Целоваться тут, который спал, лез!
ВАСИЛИЙ. И что?
САША. Врезал ему, он и отстал!
ВАСИЛИЙ. Видишь, ка-а-акой у тебя талант! Так что не зарывай его, неси людям!
Не огорчать же ребятишек! Смотри, папашу какого-нибудь не уведи!
Оба хохочут. Смех их утомил, они замолкли и сидят некоторое время
молча, погружённые каждый в себя.
ВАСИЛИЙ. Э, Сашок, мальчонка мне ёлочные флажки подарил, сам, говорит, сделал
для Дедушки. Дай-ка повешу их на ёлку, тогда вернее не украдут твою
материальную ценность.
САША. Отлично! А я мишуру – вот сюда. Машенька мне воротник сделала.
Украсив ёлку, они уходят.
Гаснет свет, стучат часы. Через несколько секунд свет зажигается, на
часах – десять тридцать. Вбегает запыхавшаяся Надежда. Она в белой шубке и
шапочке румяная, яркая. Оглядевшись по сторонам, видит часы, буквально, падает
на скамью, на то место, где сидел Саша.
НАДЯ. Он меня убьёт. Так мне и надо!
Входит Юрий с шампанским и пакетом с апельсинами, увидев Надю,
остолбенел.
ЮРИЙ. Ну и чудеса! Что за место волшебное! Мёдом эта скамейка намазана, что
ли? Прекрасная половина человечества под самый Новый год по одиночке сюда
является… Это искушение! Чур меня, чур!
НАДЯ. Мужчина! Что вы там бормочите? А, понятно. Ваше достижение? (Носком
сапожка откатывает от скамейки пустую бутылку). Вы тут Деда-Мороза не видели?
ЮРИЙ. Понял. Вы вторая Снегурочка! Ну, что творится! Дед-Мороз и тот меня
обошёл! И за ним две красотули увиваются! А я…
НАДЯ. Ну, готов парень. Так видел или нет?
ЮРИЙ. Нет, видеть не довелось, только почувствовал, потому и погрелся (тоже
пнул бутылку). Я только Снегурочку его встречал.
НАДЯ. Что? Какую Снегурочку?
ЮРИЙ. Да… ну… видную такую, высокую, полную, с косами… Красивую такую и очень
сильную! (Трёт щеку).
НАДЯ. Ну, всё, видно, заменил меня. Вот и заработала на туфли!
ЮРИЙ. Снегурочкам тоже платят? Забавно…(Садится рядом, Надя отодвигается).
НАДЯ. Мужчина, выпили и шли бы себе домой. Вон, шампанское купили, несите к
столу.
ЮРИЙ. При – нёс. Тут мой стол и дом, как в басне про стрекозу – под кустом и
стол, и дом. А у меня под ёлкой, как у зайчика. Во, опять чудеса! Ёлка была
пустая, я на неё фантики повесил, а уже флажки, мишура… Ёлка-ёлка, кто тут был?
Кто тебя принарядил? Ха-ха! Стишки под ёлочкой читаю! В детство впал!
НАДЯ. Мужчина, что вы лепечете? Шли бы домой.
ЮРИЙ. Говорю русским языком, хотя и чуть залепета… заталепе… заплетающимся…
нету у меня в этом городе дома, некуда мне идти, поезд мой только утром.
Снегурочка! Встреть со мной Новый год, а? Сделай доброе дело! Это ж твоё
предназначение!
НАДЯ. Может, и придётся. Попала в полосу неудач, невезенье преследует… Я
сама, как бездомная, не знаю, что делать, куда идти…
ЮРИЙ. Так ты можешь р-раз! – и всё, как в сказке, по твоему желанию
исполнится! Ты же Снегурочка!
НАДЯ. Не Снегурочка я, а дурочка.
ЮРИЙ. А я – Юрочка. Видишь, как складно! Давай дружить? Если ты не
Снегурочка, то кто?
НАДЯ. Надежда.
ЮРИЙ. Тоже неплохо! Бум вместе надеяться на хорошее, светлое… Ну, скажи мне,
Надежда, есть ли у меня надежда какой-нибудь э… порядочной женщине понравиться?
НАДЯ. (Осматривает его). Вполне. Если пить бросите.
ЮРИЙ. Я пью? Да я врач хирург! Я знаете скольких, от этого недуга
пострадавших, зашил? Ну, и других всяких тоже. Просто, сегодня мне от дамы, так
сказать сердца, полная и позорная отставка вышла. Обманули меня, дурака, на
четыре кулака…
НАДЯ. Сочувствую. Сама переживаю.
ЮРИЙ. Поделитесь переживаниями, я тоже вам посочувствую.
НАДЯ. Сегодня на работе посидели, шампанского выпили, тортик был, фрукты…
Засиделись, конечно, до последнего, мне уже сюда бежать надо. Домой прихожу, а
дом рядом с библиотекой, где работаю, смотрю, пакет с туфлями взяла, а сумочку
забыла: там ключи, кошелёк с деньгами. Бегу на работу. Сторож дверь открыл, а
от хранилища, где сумка осталась, напарница ключ не оставила, тоже, видно,
шампанское в мозг шибануло, в кармане, небось, унесла. Я ей звонить – не
отвечает. Что делать? Мне надо сюда к полвосьмого, а ни денег, ни проездного.
Побежала по соседям, как назло, с кем общаюсь, нет дома. Я в частном секторе
живу, так что бегала из дома в дом. Ещё приключение на мою голову: у дальних
соседей, когда я на крыльцо вошла, собака овчарка с привязи сорвалась. Хорошо
ещё, крыльцо остеклённое с дверью, как верандочка. Я закрылась, а она прыгает
на дверь! Лает, рычит!.. Хозяйка только через час пришла от дочки своей. Я
замёрзла, пришлось чаю попить, денег заняла и – сюда. А здесь уже все сроки
прошли!
ЮРИЙ. Да не переживай ты, Надежда! Тут ещё никакого мероприятия не было! Я
точно знаю. Они тут три часа ёлку наряжают, ещё не нарядили, даже лампочки не
повесили!..
НАДЯ. Да нет, Юр, ты не понимаешь, тут Вася, мой двоюродный брат, работает
Дедом-Морозом на частных вызовах – вот в том доме и в тех… А я Снегурочкой.
Заработать хотелось, я ведь библиотекарь… Заработок мой – на хлеб и воду… Но,
главное, его подвела!
ЮРИЙ. А-а-а… Ну так не переживай, у него, видно, есть другая Снегурочка. Я её
здесь видел. Даже почувствовал. (Трёт щеку).
НАДЯ. Ты говорил. Я подумала – пьяный бред.
ЮРИЙ. Да не пьяный я. Хочешь апельсинчик?
НАДЯ. Нет, пока нет. Они холодные, а я сегодня так перемёрзла!..
ЮРИЙ. Я всё под куртку засуну, чтобы грелось. Надежда! Какая ты красивая!
Если мы с тобой Новый год встретим, то наше знакомство не оборвётся, правда?
НАДЯ. Правда. Есть такая примета. Слушай, Юра, выручи меня, пожалуйста.
Посиди здесь минут пять, я сбегаю ещё раз подруге позвоню. Надо же как-то домой
попасть. Если Дед-Мороз (это Вася в костюме) подойдёт, скажи, пускай меня
подождёт, я очень скоро.
ЮРИЙ. Давай. Нет вопросов. Беги.
Надя убегает. Подходит Лена.
ЛЕНА. Ой, вы ещё здесь! А муж мой не появлялся?
ЮРИЙ. Нет, прекрасная, не подходил. Огорчены?
ЛЕНА. Просто ужасно! Я беспокоюсь: мороз, а он легко одет. Всех друзей
обзвонила, родственников тоже. Ни слуху, ни духу! А вдруг присел на скамейку в
парке и замёрз?..
ЮРИЙ. Не надо думать о плохом! Надо поискать, подождать…
ЛЕНА. Сколько же ждать-то? Скоро одиннадцать, а он в восьмом часу ушёл!
Послушайте, пожалуйста, походите со мной по аллеям. У меня вот, фонарик, мы его
поищем.
ЮРИЙ. Похожу, не беспокойтесь, только через пару минут. Меня тут Надежда
оставила…
ЛЕНА. Надежда на что?
ЮРИЙ. Ха, это имя девушки – Надежда. У неё здесь встреча намечалась, а ей
позвонить необходимо. Вернётся она, и мы пойдём искать вашего мужа. Кстати,
меня Юрием зовут, а вас?
ЛЕНА. Елена. Лена. Наверное, это и есть Надя?
Подходит Надежда.
ЮРИЙ. Она. Ну, дозвонилась?
НАДЯ. Никого. Хоть бы Васю найти, а то ночевать негде. (Лене). Здравствуйте.
ЛЕНА. Добрый вечер.
ЮРИЙ. Не расстраивайся, Надя, если что, посидим вместе на вокзале.
ЛЕНА. Какое-то место тут роковое: Саша мой пропал здесь, люди какие-то
собрались без крыши над головой, я тут вся извелась! Идёмте, Юра?
ЮРИЙ. Надежда…я… Лена просит помочь ей мужа поискать…
НАДЯ. Ничего себе! А что, мужья здесь в штабеля где-то сложены? Я, может,
тоже хочу… Хотя… Мне надо Васю подождать.
ЮРИЙ. Надя! Как же быть? Вдруг объявится твой Вася, ты уйдёшь, и всё? Мы больше
никогда не встретимся?
НАДЯ. Да, выходит так.
ЮРИЙ. Я так не могу и не хочу!
НАДЯ. И я не хочу. Запоминай мой телефон: 44 – 43 – 42 – он очень лёгкий. Это
библиотека.
ЮРИЙ. Запомнил. А сегодня как же? Мы могли бы вместе Новый год встретить. Я
так мечтал!
НАДЯ. Ладно. Что бы ни случилось, без четверти двенадцать встречаемся здесь,
у этой ёлки.
ЮРИЙ. Обещаешь?
НАДЯ. Обещаю.
Юрий закапывает в снег шампанское, отдаёт Наде пакет с апельсинами и
вслед за Леной уходит вглубь парка. Гаснет свет, тикают часы. Вспыхивает
свет – на часах одиннадцать тридцать. Усталые, чуть заплетая ногами, входят
Дед-Мороз и Снегурочка.
ВАСИЛИЙ. (Чуть охрипшим голосом). Ура! Молодец, Шурочка! Взрослых и то
провёл! Какой успех! Чуть замуж тебя не выдал за того африканца! Он не
сомневался, что ты моя дочка. Как он тебя величал? Раша красавис?
САША. Да брось ты, Вась! Я помню про свою рожу. Ты на часы посмотри! Ленка
меня в дом не пустит!
ВАСИЛИЙ. Всё. Свободен. И всё бы хорошо, но Надюха… Ой, Надюха! Под ёлкой
прыгает, как белый заяц! Надька, чёртова кукла! Куда ты подевалась?
НАДЯ. (Восторженно). Вася!!! (Подбегает, опускает голову). Подвела я тебя…
Но, честное слово, это какой-то рок, судьба. Ой, а это кто?
САША. (Фальцетом и делая реверанс). Шурочка – Снегурочка! (Обычным голосом).
Саша я. Спасал, милая девушка, положение, как мог. За вас работал.
Надя трясётся от смеха. Вдруг вспомнила.
НАДЯ. Как, вы сказали, вас зовут? Саша?
САША. Да. С рождения.
НАДЯ. Так это вас жена ищет, волнуется? Думает, вы замёрзли где-нибудь!
САША. Ищет? Волнуется? Отлично! Одумалась Ленка!
ВАСИЛИЙ. Ещё бы. Любит, значит.
НАДЯ. Вы не отходите от этой ёлки, они скоро вернутся.
САША. Они? Кто они?
НАДЯ. Жена ваша, Лена и Юра. (Замечает ревность Саши). Мой молодой человек.
САША. (Облегчённо). А-а-а…
НАДЯ. Вон, вон они! Сюда идут. Юра! Лена! Скорее сюда!
Вбегают Юра с Леной.
Лена! Нашёлся ваш муж!
ЛЕНА. (Оторопев). Кто? Что? Господи, Саша! Ты что? Зачем?
ВАСИЛИЙ. Не возмущайтесь, он меня выручил. Надюха – вот эта сестра моя – не
приехала на выступление. Саша ваш спас положение. Деток мы поздравляли. Кстати,
вот, Шурочка – Снегурочка, твой заработок. (Отсчитывает деньги).
САША. Э-э, мы же так не договаривались… Мне неудобно…
ВАСИЛИЙ. То был предварительный договор, я не знал твоих талантов, а теперь
знаю и ценю. Опять же, за время, пока ты меня выручал, ты мог ёлку продать.
Получай-ка за труд. (Подаёт деньги).
САША. Беру пятьдесят процентов, пятьдесят – Наде. Амортизация костюма,
готового сценария.
НАДЯ. Да ну, меня штрафовать надо! Правда, сценарий писала, рифмовала Васины
мысли. (Берёт деньги, протянутые Сашей). Спасибо!
ЮРИЙ. Господа! Взгляните на часы!
ВСЕ. А-а-ахх!
На циферблате большая стрелка догоняет малую.
ЮРИЙ. Нас свела судьба здесь, у этой скамьи. Есть ёлка, большие часы, Дед-
Мороз и две Снегурочки! Есть апельсины, конфеты (выдёргивает из сугроба
бутылку), шампанское! Нет времени бежать к столам, а надо ли?
ВСЕ. Зачем? Нет! Не надо? Здорово!
ЛЕНА. А как? Из чего пить?
ВАСИЛИЙ. И это найдётся. Вот, походный набор: пластмассовые складные
стаканчики, целых шесть, а нас пятеро. У нас, Дедов-Морозов, всякое в жизни
бывает накануне праздника…Запас не тянет
ЛЕНА. Ура! Так, Дедушка-Мороз, Снегурочки! Вы можете сказать нам свои
волшебные слова?
ВАСИЛИЙ. Конечно, вы заслужили. Давайте, Саша, Надя. Начинаем.
Вот и я, ваш Дед-Мороз,
Добрый и весёлый!
Радость вам, друзья, принёс
В праздник возле ёлок! (Толкает Сашу в бок).
САША. (Фальцетом). На щеках горит заря,
Снежная фигурочка…
Угадаешь? Это я –
Девочка Снегурочка! (Все неудержимо хохочут).
ВАСИЛИЙ. Надюха, давай!
НАДЯ. Чтобы праздник был наш ярким,
Не забудем про подарки!
Перед новым январём
Ёлку яркую зажжём!
Раз, два, три! Ёлочка…(Все
вместе, ребятки!)
ВСЕ. (Радостно, увлечённо). Гори!
Лена, стоящая под ёлкой, поднимает руку и включает фонарик. Перезвон
часов. Юрий с шумом откупорил шампанское, под бой часов пьют вино.
ВАСИЛИЙ. С Новым годом!
ЮРИЙ. С новым счастьем!
Компания отвечает криками «ура», «с Новым годом», целуются.
ВАСИЛИЙ. А теперь, детишки, – в круг!
Для друзей и для подруг
Дед-Мороз поведёт
Новогодний хоровод!
(Запевает: «В лесу родилась ёлочка…»).
Пятеро взрослых людей у ёлки ведут хоровод, упоённо поют детскую
песенку. К ним присоединяется толпа людей в карнавальных костюмах.
З А Н А В Е С