Роковая ошибка

               
   - Ужинать будешь? - стоя в прихожей, спросила Катя у вошедшего только что мужа, посмотрев на него одной ей известным от переполнявшей её нежности взглядом.

   - Нет, малыш! Мы пиццу в офис заказывали, я не голоден, - ответил Олег и прошёл в комнату. - Ужинай одна. Мне тут ещё кое-что доделать нужно… - И он уставился в монитор открытого ноутбука.

   - Ладно… Одна так одна, - разочарованно протянула Катя и поплелась на кухню. Всё насмарку: курица в духовке, десерт, давшиеся ей с таким трудом - токсикоз подступал неумолимо.

   - Ну не обижайся, зай, слышишь?! - крикнул вслед жене Олег, - на работе завал… Сделай мне кофейку, если не трудно…

   Катюше было не трудно. Труднее было понять поведение мужа последние полгода. Уходит рано, приходит поздно, дома почти не ест - впечатление, что токсикоз скорее у него. Да, она не ас кулинарии, но старается. И раньше всё было по-другому.

   "Хватит! Завтра Олегу всё расскажу, тем более первое июня - самый подходящий момент порадовать будущего папочку! Да и суббота - можно подольше поспать. Проснёмся и сразу всё расскажу!.."

   Но утро внесло в жизнь супругов свои коррективы.
   Открыв глаза, первое, что обнаружила Катя, - пустое место рядом. Взгляд на часы добавил беспокойства - почти десять.

   - Олег!.. Олежа, ты дома? - позвала Катя мужа.
   Тишина… Что ж, надо вставать…

   Идя на кухню, Катя заглянула в ванную, хозяйский взгляд сразу заметил отсутствие бритвенных принадлежностей мужа и зубной щётки. Та-а-к…

   Изменения ждали её и в гостиной. Не было ноутбука и, почему-то, их с Олегом свадебного фото, стоявшего в стеллаже. Ещё интереснее... Неприятно кольнувшая мысль заставила Катю открыть дверцу кладовой. Чемодана на месте не было. Поняв, что нет уже смысла заглядывать еще и в мужнино отделение шкафа-купе, Катя пошла на кухню. На столе лежала записка: "Полюбил другую. Ухожу. Прости, если сможешь. Олег."

   Пазл сложился. Ранние уходы, поздние возвращения, непонятная усталость от переизбытка работы, чуть ли не еженедельные в последнее время командировки, чего раньше вообще не наблюдалось. И, как апофеоз, уже не первый уход Олега от близости...

   Вот тебе и Турция... Вот тебе и семья... Вот тебе и ребёнок…

   Слёзы невольно навернулись на глаза молодой женщины. К горлу подступила тошнота. Пытаясь с ней справиться, Катя налила в стакан воды из графина и сделала пару глотков. Сев на стул, она положила на стол перед собой руки и опустила на них голову: «Как же вовремя ты всё это задумал, Олежка! В самое, что ни на есть, время…»


   … Олег торопился. До отлёта рейса оставалось совсем мало времени, а ему никак не удавалось поймать такси или, хотя бы, частника. Наконец, рядом с ним затормозила синяя иномарка.

   Олег открыл дверь:

   - В Шереметьево!.. Две цены!.. И это, можно багажник открыть?

   Водитель вышел из машины. Только сейчас Олег рассмотрел, что это была девушка - тонированные стёкла не давали заметить этого раньше. Девушка открыла багажник, Олег поставил чемодан и сел на заднее сиденье. Хотя сразу хотел сесть вперёд. Но почему-то передумал доверить свою драгоценную жизнь женщине.

   Девушку действительно можно было спутать с парнем. Затянутая в кожу, с кожаной же банданой на голове, она скорее напоминала парнишку-рокера.

   Олег посмотрел на часы.

   - Не переживайте, успеем! Надеюсь, не очень вас собой разочаровала? - девушка оказалась ещё и обладательницей красивого, располагающего к общению, голоса. И Олег, доставший было из кейса ноутбук, положил его обратно.

   - Давно за рулём? - спросил он - лишь бы что-то сказать, спрятав от смущения глаза.

   - Вы сейчас оцениваете мою профпригодность или банально клеитесь? - рассмеялась та в ответ. - С младых ногтей, можно сказать. Отец был ещё тот гонщик. Ждал парня, а родилась я. Вот и выучил… Кстати, меня зовут Стелла.

   Олег, всё ещё смущаясь, ответил:

   - Меня Олегом зовут… Нравится?.. - И, поняв, что сморозил уже совершенную глупость, смутился ещё больше.

   - Если вы о вождении, то да, - и Стелла, вновь рассмеявшись, навела зеркало заднего вида на готового провалиться сквозь землю Олега. – А вы забавный! Покраснели, как девушка… Нечастое нынче явление… Может, на «ты»?

   - С удовольствием, - ответил Олег, но тут же поймал себя на мысли, что говорить больше и не о чем. К счастью, Стелла сама задала вопрос:

   - Далеко собрался?

   - Да так, в командировку, по работе, - почему-то соврал Олег, задёргавшись в выборе, что лучше: сказать неправду или всей правды не сказать?

   Вся его правда, скорее всего, Стелле нужна и не была. Она спокойно и уверенно вела машину, периодически посматривая в зеркала, - движение было довольно насыщенным.

   - А ты не очень-то, вижу, и разговорчивый… Случилось чего?.. Неприятности?..

   От этого голоса и спокойной уверенности в движениях Олегу вдруг захотелось выговориться. А может сработал синдром попутчика…



   ...- Не пойму, ты в самом деле дура или притворяешься? - Катина мама, Алла Владимировна, нервно расхаживала по квартире, дымя сигаретой в длинном мундштуке.

   - Ты почему Олегу сразу всё не сказала, в тот же день? Он, вообще-то, тоже имеет право знать…

   - Давай… Давай и ты ещё, мамочка, доедай меня без соли и лука, - вяло парировала Катя. - Хотела приурочить к поездке в отпуск.

   - Приурочила? Молодец! С чем я тебя и поздравляю…

   Властная Алла Владимировна с самого детства оказывала нешуточное давление на дочь. При этом совершенно не считая себя деспотом, а значит и не мучаясь угрызениями совести. В этот же раз, возможно, впервые глядя на вздрагивающие худенькие плечи дочери и по-детски натертые кулачками красные глаза, она вдруг испытала её укол.

   - Что теперь думаешь делать? - потушив сигарету, Алла Владимировна подсела к дочери, обняла и, слегка развернув к себе лицом, резюмировала:

   - Значит так, никаких слёз, слёзы нам теперь противопоказаны. Учимся жить по-новому. Он у нас вот где, со всеми потрохами… - Женщина сделала многозначительный жест рукой, сжатой в кулак. - Просто так не отвертится…

   - Но он же не знал… - слабо попыталась защитить мужа Катя.

   - Да брось ты! Всё они всегда знают. Папочка вот твой тоже ничего не знал, а потом, по незнанию же, в одночасье махнул меня, сорокалетнюю, на двух двадцатилетних!


   … Отец действительно некрасиво поступил с мамой, посчитав, что Катя выросла, вышла замуж, можно и пожить для себя. Так и живи, кто мешает? Ну хочется гульнуть - гульни! Умно. Зачем до абсурда-то доводить? Вот теперь ещё и Олег…

   Кате почему-то в голову пришла излюбленная поговорка матери: "Это ещё цветочки, погоди - ягодки будут!" Интересно, сейчас это цветочки или уже ягодки? Спросить бы да не у кого. Не буди лиха...

   Олега мама и так недолюбливала. С самого начала. Считала, что Катя стоила лучшей партии, чем задрипанный менеджер в так себе компании.

   В определённой степени Катю такое отношение матери к мужу обижало. Но и в том, что в этот раз она не услышала любимой маминой поговорки, было что-то знаковое. Может, не всё ещё и потеряно?.. С кем не бывает? А потом ведь и ребёнок на подходе. Авось, перемелется да глядишь - и мука будет…



   … Соня появилась в компании, где работал Олег, около года назад. И сразу негласно заявила о себе. Наряды от кутюр, дорогие сумки и духи, не говоря уж о Пежо-кабриолете лимонного цвета. Челюсти, как понимаете, упали тогда на пол у всех, имевших хоть какое-то отношение к женщинам. Про мужчин уж и говорить было нечего.

   Особо завистливые, так называемые офисные грымзы, тут же причислили Сонечку к представительницам древнейшей профессии либо эскорта, что, в общем-то почти одно и то же.

   Им даже в голову не пришло, что у девушки могли быть родители-дипломаты, а за плечами самой магистрат в сфере международной торговли и финансового права в Сорбонне. Дело другое: что она собиралась делать в их, не самой успешной, компании? Впрочем, опыта можно набираться где угодно.

   Тем ни менее, Соня оказалась далеко не букой. Обижаться не умела, а может считала это ниже собственного достоинства. С коллегами была общительна и улыбчива. А если отбросить возраст  охоты за мужем – не обязательно чужим, - то её вполне можно было  считать нормальным представителем офисного планктона.
   Только вот отбросить этого, как раз, и не получалось. Биологические часики, а Соне вот-вот должно было исполниться двадцать восемь, нет-нет да и подсказывали хозяйке: пора.

   Как назло, и место рабочее ей досталось в и без того немногочисленном мужском окружении – и прямо напротив Олега. А вот тут-то заимевшие на Соню зуб завистницы, за что им отдельное спасибо, только и ускорили вхождение девушки в коннект с мужчинами – вообще, а с Олегом – в частности.

   Нет, Катю Олег любил. Просто несколько затянувшаяся ситуация с наследниками, о которых они день и ночь мечтали до свадьбы, внесла в отношения супругов свои корректировки. У Катюши было не самое крепкое здоровье. Не сказать, что она не вылезала от врачей, но ведь и зачатия тоже не наступало.
 
   А тут еще Алла Владимировна периодически подливала масла в огонь: то Катю настроит против после своего очередного визита, то самого Олега при любом удобном случае выставит в глазах дочери недотёпой. И хорошо, если не в чужих.
   
   Ну и попутал, как говорят, бес! Как бы Олег ни сопротивлялся, даже в церковь как-то зашёл, желая избавиться от наваждения, но как говорится: хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах…

   День рождения Сонечки они отметили вместе. Вдвоём. В ёё шикарной двухуровневой квартире. Тогда Олег впервые не пришел ночевать, сославшись на срочную – без захода домой - командировку.

   Но Катя тоже любила мужа. Возможно даже жалела, подспудно ощущая и свою вину. Начитавшись в своё время умных книжек, знала, что на первом месте у мужчины-добытчика работа. На втором, как ни странно, шли друзья. Мужчины, в отличие от нас, женщин, дружить умеют. Им очень нравится встречаться и разговаривать друг с другом обо всём, кроме женщин. Это если о настоящих мужчинах.

    И только на третьем месте у мужчин семья, жена и дети. Ту девушку, которая это поймёт, а главное - примет, муж не бросит никогда.

   Плохо это было или хорошо, но Катя старалась соответствовать. Не пилила мужа, наоборот – при каждом удобном случае хвалила его. Может, тому способствовала жёсткая мамина позиция в отношении зятя, а может и книжки. Мир полон противоречий, когда что-то в нём происходит не по, а вопреки.
 
   Но ведь Олег всё-равно ушёл. Значит, что-то она сделала не так…



   … То ли к счастью, то ли нет, но провидение решило маму Кати не делать козлом, точнее - козой отпущения.

   Алла Владимировна только с виду казалась такой, какой её привыкли видеть. Никто не пытался задуматься, что за кажущейся властностью может скрываться впечатлительная и ранимая душа, элементарно недополучившая в жизни тепла. А, отчаявшись, ушедшая в глухую оборону.

   В детстве у маленькой Аллочки был отчим Николай Иванович - истый коммуняка. В доме все ходили по струнке. Чуть что не так - в угол на соль или пшено на два часа. И ведь вроде жили неплохо. Особо не нуждались. К праздникам (и не только) бывали сервелаты, балыки и даже чёрная икра. Дмитрий Сергеевич работал в исполкоме. Не на главной, конечно, должности, но продуктовыми пайками пользовался. Оттого и мнил себя чуть не благодетелем.

   А вот то, что видел исполкомовскую изнанку, лживую сущность которой прекрасно понимал, но сделать ничего не мог, скорее всего и наложило отпечаток и на его поведение, и на саму жизнь. Так и тянул свой воз без особой радости, цепляя этим возом по пути и жизни родных и близких. Но поскольку родных к тому времени у него почти не осталось, Аллочкина мама хлебнула за мезальянс, на который пошла не от хорошей жизни, по полной.

   В 27 осталась вдовой с двумя детьми. Отец их погиб во время сейчас почти забытых событий где-то в Чехословакии. Дали, конечно, какую-то пенсию по потере кормильца, но это были крохи. Детей поднимать нужно, а на оклад секретарши не разживёшься. Вот и согласилась женщина на первое же предложение. Руки. Сердцем там не пахло.

   Собственно, всё хорошее для Аллочки закончилось вместе с детством. Рано бросила школу, рано пошла работать, рано познала любовь и, как следствие, рано и родила. Повезло лишь в том, что отец Кати был членом партии, а тогда с этим было строго. Вот его и обязали жениться, но каким был этот брак для Аллы, знала только её подушка.

   Муж, разумеется, верности не хранил, - хорошо, что не бил. Но лучше бы бил, чем то и дело упрекал в сломанной ему жизни. Алла какое-то время надеялась, что с возрастом супруг перебесится, но чуда не произошло...

   А ведь Алле Владимировне было всего только 47! Эдакая, неожиданно к двадцати получившаяся породистой лошадка с крутыми бёдрами, пышной грудью и густой рыжей гривой, она и сейчас ещё была весьма привлекательной.

   Но у Аллы никогда не то, что ухажёров, - подруг толком не было. Мужчины её откровенно побаивались, да она и повода особо не давала с ней заигрывать. Подруг же по молодости не завела, а позже уже и хвалиться было нечем.

   Первый ребёнок, брат Кати, умер, не дожив до пяти лет, из-за врачебной ошибки. Этому факту Катя, собственно, и была обязана своим появлением на свет. Неожиданная, через предохранение, беременность. Мужа Алла Владимировна все-таки любила, а он её вот после потери сына своеобразно и «пожалел», как иногда «жалел» себя, не найдя никого другого скоротать вечерок.

   В общем, поводов мочить подушку жизнь отсыпала Алле с лихвой – тут уж не только цербершей станешь. Крышу рвануть может.

   Потому, наверное, природа на Кате и отдохнула. Нет, она не обделила Катеньку ни умом, ни привлекательностью, но вот не было в ней… шика, что ли, какого-то, материнского. А Алла именно этого и хотела – мужчины падки на роскошь, - пусть уж хоть бы у дочери всё сложилось. А тут - мЕнеджер!..



   …Выслушав сбивчивый рассказ Олега, Стелла спросила:

   - А другого способа урегулировать ситуацию не нашлось?.. Это она тебя там ждёт? – имея в виду Соню, девушка кивком головы показала куда-то вперёд.

   - Да… Мне просто с каждым днём становилось всё труднее смотреть жене в глаза. Порой так даже невыносимо… Катя… Она очень хорошая. Это я сволочь. Ушёл, не простившись. По сути, сбежал, написав записку. Вроде всё рассчитал, но мне кажется, что-то я всё-таки упустил. Что-то главное…

   - Тебя послушать, лучшее средство от косоглазия – выколоть глаза… М-да…

   - А что, что я должен был сделать? Прости, дорогая, твой муж подлец?

   - А разве ты не то же самое сделал, только циничнее, втихаря? Для начала мог бы признаться и поговорить. Мы, человеки, тем и отличаемся от животных - умением говорить. Кстати, умей они делать то же самое, мы давно в их лице потеряли бы последних друзей… А хочешь, я расскажу тебе свою историю?

   - Конечно… А успеем?

   - Успеем.Она небольшая… Встречалась я с одним человеком. Долго встречалась. Любили друг друга, но с детьми не торопились. Потом решили жить вместе. Тут бы уже и о детях подумать, а не получалось.

   Обратились к врачам. Проблемы оказались у обоих. Лечились, но результат был нулевой. Вроде уж и смирились. Пусть всё решит бог. А где меньше «загонов» - меньше и общения. Значит - бытовуха.

   Но природу не обманешь. Как только мы сбросили со счетов эту идею-фикс, она и нарисовалась. А я совершила роковую ошибку. То ли  боясь ошибиться, то ли не веря до конца своему счастью, оттягивала время. Ну а скорее подыскивала удобный случай сообщить…

   Олег заметил, как Стелла проглотила подступивший к горлу комок:

   - Он этого даже не узнал. Может, посчитал, что не люблю больше, не знаю… Просто поехал… и разбился на машине. Насмерть. Через два дня я нашла на полу упавшую в тот страшный день со стола записку: «Чувствую, что перестал быть необходимым. Изменил. Думал, смогу с этим жить. Но, наверное, нет… Прости…»

   В салоне повисла тишина…

   - Знаешь, - первым заговорил Олег, - я, кажется, понял… Понимаешь? Я понял всё! – Он почти закричал. – Ты даже не представляешь себе, что ты сейчас для меня сделала.

   С каждой секундой Олегом всё сильнее овладевала какая-то щенячья радость. – Я вспомнил. Ей было плохо по утрам… Я спрашивал, она говорила – что-то не то съела… Глупенькая моя девочка… Разворачивай машину… Мы возвращаемся… Домой!.. К моей Катюшке!..