Глава XXI. Новая цель
Итак, друзья узнали, что Филипп бежал от Ван дер Миля. Возможно, он до сих пор находится в Эдинбурге, но чем больше времени прошло с момента его бегства, тем с меньшей определённостью можно указать место, где он может находиться. Быть может, он уже покинул не только Шотландию, но и в целом Британские острова, он может оказаться на материке в любой из европейских стран, как во Франции, так и в Голландии, или в Испании, в Италии, в Португалии, да мало ли где!
Арамис, конечно, имел свои каналы получения сведений, но не мог же он объявить розыск человека, внешностью в точности совпадающего с Королём Франции. От таких розысков вреда могло быть больше, чем пользы. Кроме того, в любой миг Филипп мог объявиться официально. Предупреждать информаторов, чтобы они следили за тем, не объявится ли где-нибудь в Европе брат-близнец французского Короля также было бы бессмысленным. Если бы такое произошло, об этом стало бы известно, если же такого не произойдёт, то любые слухи о такой возможности излишни и вредны, а то и крайне опасны. Если мир будет ожидать такого события, французским Королём может объявить себя простой самозванец, даже не имеющий никакого сходства с Людовиком XIV.
Прежде всего, д’Артаньян решил отправить Сюзанну в безопасное место. Таким местом ему представлялось соседнее селение с Монквилем, где находились в настоящее время Агнесса Кэмпбэлл, тётушка мисс Грефтон и Базен, если он ещё был жив. Арамис нашёл надёжных людей для сопровождения Сюзанны Кампредон к месту назначения.
— Д’Артаньян, почему мы должны расстаться? — спросила Сюзанна. — Я мешаю вам в ваших делах?
— Сюзанна, нам предстоит важное дело, я не буду скрывать, это дело государственной важности, — ответил д’Артаньян. — При всём прочем это дело опасное, и я не могу вами рисковать! Я и без того уже чуть было не потерял вас. Я этого не переживу.
— Но я, быть может, буду вам полезна? — спросила Сюзанна.
— Дорогая моя, вы будете мне чрезвычайно полезны, если будете находиться в полной безопасности как можно дальше от тех негодяев, с которыми нам, вероятно, предстоит скрестить шпаги, — горячо ответил д’Артаньян.
— Я боюсь, что мы расстаёмся навсегда, мой милый капитан, — печально проговорила Сюзанна.
— Глупости, тысяча чертей! — воскликнул д’Артаньян. — Я не собираюсь умирать, во всяком случае в ближайшие несколько лет. С тех пор, как я как бы погиб, и в тот же самый миг, когда я обрёл вас, я особенно полюбил жизнь! Чёрт возьми, я люблю вас, и я намерен жениться на вас, дорогая Сюзанна! Согласитесь, было бы невежливо с моей стороны погибнуть после того, как я, как видите, сделал вам предложение, которое, надеюсь, вы примете с благосклонностью?
— Я согласна, Шарль, и если моё согласие хоть как-то сможет защитить вас, знайте, что я согласна тысячу раз! — ответила Сюзанна.
— Ещё как защитит, ого! Клянусь своей шпагой, ваше согласие прибавит мне сил, а, следовательно, я буду неуязвим для шпаг и пуль врага! — ответил д’Артаньян. — Всё же на случай, если я буду убит, знайте, что я был убит счастливым, зная, что вы меня любите и прольёте по мне пару-другую слезинок. Вот только жаль, что всё наследство, которое я мог бы вам оставить сгорело к чертям. Но мои друзья не оставят в нищете вдову Шарля д’Артаньяна!
— Я не собираюсь становиться вдовой, не став супругой, дорогой Шарль! — воскликнула Сюзанна. — Возвращайтесь живым и здоровым, мой рыцарь, вы не пожалеете об этом!
— Будь я проклят, если не поступлю именно так, как вы советуете! — ответил д’Артаньян. — Если десять минут назад я ещё сомневался, то теперь полностью убеждён, что мне следует ещё пожить некоторое время, чтобы вернуться к вам и провести с вами, дорогая Сюзанна, несколько счастливых лет.
— Лучше несколько десятков счастливых лет! — воскликнула Сюзанна.
— О, дорогая моя! — улыбнулся д’Артаньян. — Ни один солдат не строит такие далеко идущие планы, а я – солдат до мозга костей!
В этот момент в комнату вошёл Арамис, возвратившийся после встречи со своими агентами.
— Друзья мои, я могу сообщить кое-какие известия, а насколько они будут полезными, судите сами, — сказал он. — Ван дер Миль решил скрыть Филиппа в Сент-Джайлсе, в одной из запирающейся келий. У него свояк служит в этом соборе. Он был убеждён, что Филипп никуда не денется из-под опеки этого родственника. Судя по всему, Ван дер Миль сильно дорожил своим пленником и очень доверял своему свояку, а также верил в надёжность запоров. Действительно, на двери имелся засов, запирающийся снаружи. на окнах решётки. Вечером Филиппа покормили ужином, наутро комната была пуста. Засов был по-прежнему закрыт, но если Филиппу удалось каким-то образом изнутри открыть его, нет ничего удивительного, что он его закрыл, чтобы его исчезновение не сразу обнаружили. Свояк сообщил Ван дер Милю, что не понимает, каким образом Филиппу удалось убежать. У них был спор на повышенных тонах, но в конце концов Ван дер Миль поверил своему свояку и оставил его в покое.
— Это чрезвычайно интересные сведения, Арамис, но пока не слишком полезные для нас, — сказал Атос.
— Дальнейшие сведения не утешительны, — продолжал Арамис. — Есть весьма существенные основания полагать, что он отплыл на материк. Несколько людей, похожих по описанию на Филиппа, отплыли на различных кораблях, отправляющихся в разные места. Два наиболее вероятных места, куда направился Филипп, это Франция и Голландия. С учётом того, что Король с большой вероятностью сам направится вскоре в Голландию для ведения войны, туда же может отправляться и Филипп. Но в настоящее время Король Франции направляется с войсками на Рейн для утверждения власти Франции над Эльзасом и Лотарингией. Там разыгрывается основная драма. Там же, по-видимому, окажутся и войска Голландии и её союзников. Следовательно, наше место там.
— Чёрт побери, снова война? — воскликнул д’Артаньян. — Что ж, от судьбы не уйдёшь! Я продолжаю следовать наставлениям своего батюшки, хотя его давно уже нет в живых. Единожды избрав профессией военное ремесло, трудно стать чем-то иным, кроме солдата!
— Ну, слава Богу! — отозвался Портос. — Признаться, я уже заскучал без настоящей битвы в этом тихом Монквиле. Мы неплохо размялись в морском бою, но это всё не то, что требуется настоящему мушкетёру!
— В последние годы я не ищу случая для сражений, — грустно сказал Атос, — но и не собираюсь их избегать. Если необходимо драться, значит, будем драться.
— Признаюсь, друзья мои, словом, устным и письменным, подчас можно сделать гораздо больше, чем шпагой, — продолжал Арамис. — Но бывает и так, что слово, подкрепленное хорошим ударом шпаги, действует быстрее и убедительнее. Впрочем, ведь наша основная цель не содействие успеху военных операций Франции, а предотвращение краха монархии из-за появления и активных действий второго претендента на трон. Нельзя заранее сказать, что именно нам предстоит делать, сражаться, или заниматься дипломатией. Однако надо быть готовым ко всему. Поэтому вооружимся как следует и отправимся на «Грифоне» на Родину.
Глава XXII. Несколько слов о Лотарингии
Автор должен напомнить нашим дорогим читателям, что Лотарингия была вечным камнем преткновения для французского трона, и Людовик XIV решился, наконец, убрать этот камень со своей дороги. Ещё во времена династии Валуа, начиная с Франциска II, лотарингский дом претендовал на место, которое ему никто не собирался отдавать. Вследствие женитьбы юного монарха на Марии Стюард, этот дом вплотную приблизился к трону, поскольку мать Марии была Марией де Гиз, и этим всё сказано. Гизы считали себя вправе претендовать на французский трон, однако, признавали с неохотой первенство за домов Валуа. Поскольку у Екатерины Медичи было четверо сыновей, никто не ожидал смены династии. Однако, все четверо умерли, не оставив законных наследников мужского пола. Юный Франциск II ушел в столь раннем возрасте, что это и не удивительно, однако, следующий сын, Карл IX, имевший незаконных детей, всё-таки не успел оставить законного наследника, что было уже плохим предзнаменованием. Воcшедший вслед за братом на трон Генрих III не любил женщин, отдавая предпочтение своим миньонам, что расшатало династию. В довершение всех зол, младший сын, Франсуа, умер молодым, так и не дождавшись своей очереди на трон, хотя многим, в том числе и ему, уже казалось, что столь сомнительная возможность при наличии трех старших братьев, уже стала для него и не столь уж несбыточной. При всех этих переходах власти Гизы стремились захватить трон Франции для себя, что было причиной многих гражданских войн и бунтов. Используя как рычаг, религиозные распри и опираясь в своей борьбе на поддержку других католических государств, а также Папы и кардиналов, как в своей стране, так и в соседних странах, Гизы были постоянной угрозой трону. Однако, судьба распорядилась по-иному, и трон Франции перешел Генриху Неварскому, супругу дочери Екатерины Медичи Маргариты, который под именем Генрих IV основал новую династию, династию Бурбонов. Легко представить злость Гизов и их ненависть ко всей династии, которая опередила их в этой извечной гонке. Главы лотарингского дома, как правило, получали имя Карл. Людовик XIV, внук Генриха IV, а, следовательно, третий представитель династии Бурбонов, унаследовал не только корону Франции, но и вечного врага этой короны в лице строптивых герцогов, кардиналов и аббатов из семейства Гизов, то есть весь лотарингский дом.
Таким образом, герцога Лотарингского следовало укоротить, Лотарингию навсегда лишить той самостоятельности, которую она получила от Карла V, поделившего свою империю между своими сыновьями. Эльзас, территория, примыкающая к Лотарингии, также был склонен к сепаратизму, что порождало нескончаемые противоречия как на самой этой земле, так и в близлежащих землях.
После того, как Людовик XIV лишил господина Фуке его независимости, приобретя остров-крепость Бель-Иль, поход на Эльзас и Лотарингию был неизбежен. Если при Генрихе IV и при Людовике XIII королевская власть во Франции ещё недостаточно окрепла, чтобы можно было упорядочить и навсегда закрепить эти мятежные земли в качестве неотъемлемой части Франции, то при Людовике XIV во многом благодаря усилию Кольбера и де Тюренна Король Франции уже обладал достаточной военной силой и политической властью, чтобы решить, наконец, этот вопрос окончательно.
Голландская война разгорелась в 1672—1678 годах. Нашими союзниками были Англия, Швеция, Кёльн и Мюнстер, а нашими врагами — Голландия, Испания, Габсбургская монархия и Бранденбург. К этому времени Эльзас и Лотарингия формально уже были под рукой Короля Франции, но мятежные Гизы продолжали свои интриги, как дипломатическим путём, так и военным, с целью, используя приграничное расположение своих земель, балансировать между Францией и Габсбургской монархией, а также вовлекая в эти игры Испанию и Голландию. Поскольку эти земли были слишком привлекательны по их стратегическому положению, ни одна из стран, получившая предложение военного и экономического союза, не оставалась равнодушной к такому предложению, хотя в итоге ни одна из подобных авантюр не увенчалась ожидаемым успехом.
Очевидной опасностью было присутствие на этой территории Филиппа. Если бы Герцог Лотарингский захватил его, он мог бы либо объявить о пленении Короля Франции, что способствовало бы усилению военной помощи со стороны наших врагов, либо попытаться посадить Филиппа на французский трон, с целью сделать из него послушного проводника собственных интересов. Вероятно, могла возникнуть и иная интрига, но в любом случае ничего хорошего такая ситуация для Франции не сулила.
Между тем, правительство Голландии открыто потешалось над Людовиком XIV, публикуя и распространяя всевозможные пасквили на него. После того, как Людовик объявил себя Королем-Солнцем, голландцы выпустили монету с Иисусом Навиным, который, как известно, согласно Ветхому Завету, остановил своим велением движение Солнца. Тем самым Голландия как бы намекала, что она сильней Франции и может остановить Людовика в его территориальных планах.
Причины идеологического противостояния Голландии и Франции крылись, разумеется, в различии религий. Тогда как Франция избавилась, в основном, от гугенотов, и превратилась целиком в католическое государство, Голландия сохраняла своей основной религией протестантизм. Это, вероятно, было одной из причин, по которой из неё исходили многочисленные пасквили на Короля Франции. Другой причиной были, разумеется, противоречивые территориальные интересы. Третьей причиной была конкуренция за господство на морях.
Англия, как известно, была также, в основном, протестантской страной, однако, сам Карл II, воспитанный при французском дворе во время своего изгнания, которое началось, когда он был ещё юным принцем, в те времена, когда Кромвель свергнул и казнил его отца, Карла I, тяготел к католичеству. Кроме того, родная сестра Карла II, принцесса Генриетта, была замужем за братом нашего Короля, Филиппом, Герцогом Орлеанским, называемым по традиции, Месье. Это замужество дало ей титул Мадам, то есть второй по значимости дамы Франции, после Королевы. Столь тесное родство двух королевских домов содействовало установлению понимания и сотрудничества. Карл II надеялся преобразовать Англию в католическую страну, поддерживал союз с Францией и также считал, что активность Голландии на океанах следует укоротить, поскольку для Англии, островного государства, гегемония на воде была жизненно необходима. К сожалению, союз Франции с Англией вскоре распался, но в то время, о котором мы пишем, Англия ещё была на нашей стороне, доблестный Виконт де Бражелон сражался на стороне Англии под именем капитана Батса, а английский флот поддерживал на воде наш флот в его противостоянии голландским и испанским кораблям.
(Продолжение следует)