Дарья затопила печь, хлопотала по хозяйству, а сама всё думала о происходящем: проблемы в семье не давали покоя. Когда всё началось? Пожалуй, со смерти матери. Сначала в их семье умер отец. Он долго болел, частенько лежал в больнице, но постепенно угасал. Смерть его никого не удивила – была ожидаема. Да и не молодой же – восьмой десяток заканчивался. Мать после его смерти ещё семь лет прожила, умерла аккурат в девяносто. Предчувствовала, что уйдёт, подготовила её и внучку, дала необходимые распоряжения. Они всё выполнили.
Частенько мать и о жизни своей рассказывала. У неё мать немцы в Германию угнали. Там она и сгинула. И после войны о ней узнать ничего не удалось. Отец, хоть и инвалидом считался – ногу в детстве повредил, хромал, но, как узнал, что в лесу партизанский отряд обосновался, сразу туда подался и дочку с собой взял. Так двенадцатилетней девчонкой мать и оказалась в отряде. Её, конечно, оберегали, на задания не больно-то посылали – еду варила, ягоды и грибы собирала, травы с местной знахаркой Меланьей рвала. Меланья потом из этих трав снадобья готовила и партизан ими лечила. Говорила мать, что было у неё и какое-то чудодейственное лекарство: больные суставы за неделю вылечивало. Вот бы ей, Дарье, сейчас это лекарство – ломит суставы так, что хоть криком кричи, хоть волком вой, да и пальцы на руках скрючило так, что и по хозяйству трудно управляться стало. Что только не пробовала, каких только мазей и растираний в аптеке не покупала – ничего не помогает. А мать говорила, что, когда партизаны уходили из леса, то чудо-зелье так и осталось в бутылочке в землянке никому не нужное.
Пока у партизан жила, мать в лесу каждую тропинку изучила, лес родным домом стала считать и после войны много времени в лесу проводила.
Там и с мужем – отцом Дарьи – повстречалась. Он тогда лесником был. Женившись, устроился на работу в местную лесопилку.
А после смерти мужа в лесу же мать нашла щенка. Принесла домой и дала ему своё имя. Сама звалась Агафьей, собаку назвала Агаша. Щенок оказался смесью дворняги и волка, но вырос ласковой и умной псинкой, которая мать за хозяйку почитала и слушалась беспрекословно. И в лес они всегда вместе ходили: Агафья и Агаша.
После смерти матери собака места себе не находила: забьётся в уголок и плачет… В прямом смысле плачет – стекают из глаз собачьих крупные слёзы.
Она, Дарья, жалела собаку: кусочки ей послаще подкладывала, гладила, разговаривала с ней. Но, видимо, мать так и не смогла заменить: ушла однажды Агаша и не вернулась. Сначала-то и не беспокоились больно – она гуляла всегда сколько хотела. Потом на каждый шорох бежали, дверь открывали, но не было любимицы.
А потом началась специальная военная операция на Украине. Муж Ульяны, дочки, записался добровольцем, не поглядел, что сыночку ещё только к осени годик исполнится. Обнял Ульяну, сказал:
- Кто ж вас защищать-то должен?! Ждите!
Ульяна слова поперёк не сказала, отпустила. Только с тех пор не слышно в доме смеха её заразительного, звонкого.
Одна радость им осталась – внук Алёшенька. В годик на ножки встал и пошёл! Солнышко в семье явилось!
Но не зря говорят, что беда не приходит одна. Вывела в ясный день Ульяна сыночка на улицу на солнышке погреться, на цветочки поглядеть да птичек послушать. А её, Дарью, как на грех боль скрутила, одолела. Позвала она дочку, чтобы смазала ей руки кремом да порастирала их маленько. Оставила Ульяна Алёшеньку одного – совсем не надолго: всего на минутку-две. Только, выйдя на улицу, не увидела она сыночка… Бросились искать… Люди собрались, лес стали прочёсывать – всё напрасно. Да и не мог ребёнок исчезнуть! Единственное опасное место – карьер заброшенный сразу за домом: склон крутой, а внизу вода собралась дождевая. Тогда мужчины несколько раз проверили всё в карьере… Сказал кто-то, что туристов видели поблизости. Позвонили спасателям, те туристов нашли, но и они ребёнка не видели. Решили все: волки загрызли. Только вот не верит в это Дарья: волкам осенью в лесу добычу легко найти, не нападают они в это время на человека.
Ульяна сразу как-то высохла вся, осунулась и лицом потемнела. Сидит на диване, смотрит на иконы в углу – не поймёшь: то ли молится, то ли с ума сходит.
Решила Дарья вывести дочку из дома. Беспокоится: как бы не надумала руки на себя наложить. Она-то и спасти не сможет, её руки совсем отказываются сгибаться. Вот и решила позвать Ульяну в лес на бывшую стоянку партизанского отряда, её теперь партизанской заимкой называют. Вроде как за зельем Меланьи. Там, конечно, ничего уже нет, но хоть дочка рядом будет – присмотреть за ней легче. Как только уговорить пойти с ней! Вот и кокурки в дорогу испеклись.
Ульяну и уговаривать не пришлось, сразу приняла предложение матери. Такое быстрое согласие только утвердило Дарью в подозрениях.
Как печка истопилась, так и из дома вышли. Напрямую Дарья не повела: побоялась сбиться с заросшей тропинки. Чтобы не плутать по лесу, пошли проторённой дорогой, а по ней хорошо бы к вечеру добраться.
На первой же передышке послала Дарья дочь к роднику за водой, чтобы чай вскипятить, силы подкрепить. Сказала, что сама пока хворост для костра соберёт. Только Ульяна за деревьями скрылась, Дарья в котомке дочкиной пошарила и нашла там верёвку крепкую. Вытащила, в развилке дерева недалеко спрятала. Когда дочка воду принесла, костёр уже разгорелся. Почаёвничали и дальше отправились.
На небе уже вечерняя заря появилась, когда вышли к заимке.
И тут на их пути встал волк! Вскрикнула испуганно Ульяна, а из кустов прыгнула на Дарью и лизнула в лицо… Агаша!
- Агаша! Милая! Жива! – Дарья обняла собаку.
- Мама! Здесь волк! – вернул к действительности голос дочери.
Впереди метрах в трёх от них стоял волк. Он не проявлял агрессии. Казалось, ему было даже любопытно то, что происходило перед ним. Дарья же, на удивление, не чувствовала опасности – казалось, встреча с живой Агашей отмела всё плохое, сразу ушли все страхи, появилась надежда, что впереди только хорошее.
- Не бойся, доченька! Смотри: Агаша нас зовёт куда-то! Пойдём! Видишь: нам ничто не угрожает!
И правда, собака тянула Дарью за подол юбки ко входу в землянку! Волк отступил чуть в сторону. Мать и дочь последовали за Агашей.
Смерть хозяйки Агаша долго не могла принять. Когда были похороны, она опасливо тащилась в конце людской процессии. Потом долго лежала возле земляного холмика. Когда вернулась домой, её пыталась утешить дочь хозяйки: говорила ей что-то ласковое, гладила, а сама слёзы краем подола утирала. Так и плакали вдвоём… Тоска по хозяйке, по милому существу погнала собаку в лес, чтобы в одиночестве пережить горе. Там, на лесной поляне, подняв голову, Агаша тоскливо завыла. В этом вое была и скорбь по потере, и навалившееся одиночество, и что-то ещё, пока не совсем понятное, но ожидаемое и тревожащее душу. Собака выла и выла, пока не услышала рядом сочувствующий и такой же одинокий вой. Она повернула голову – на краю поляны сидел волк. Его вой и сочувствие дали Агаше так необходимое сейчас утешение. Волк заменил ей хозяйку, теперь ему повиновалось собачье сердце.
Все последующие дни волк не отходил от собаки, показал все потайные в лесу места, научил охотиться. Агаша слушалась во всём. Однажды она взяла инициативу и повела волка к селу, но он осторожничал, не доверяя. И тут Агаша увидела ребёнка на самом краю карьерного обрыва. Уже ни о чём не думая, она бросилась на помощь. Ребёнок обрадовался ей, они и раньше играли вместе. Он потянулся к её шее, стараясь погладить, Агаша же потихоньку оттесняла мальчика от опасного обрыва. Собиралась довести спасённого до крыльца дома, но на дороге показались люди. Волк поманил к себе. Она повиновалась. И вот они втроём сидели в кустах и ждали, когда люди уйдут и будет возможность вернуть ребёнка домой. Людей же становилось всё больше, они кричали, стучали палками по стволам деревьев. Мальчик уснул на спине собаки, обняв ручонками её шею. И они ушли дальше в лес, чтобы не слышать этих криков. Агаша сама пошла к партизанской заимке – частенько бывала здесь с хозяйкой. Решила переждать и потом отнести ребёнка к дому. Но волк выжидал, осторожничал. Правда, привёл волчицу с волчонком, она кормила ребёнка вместе с волчонком.
Вдруг волк сообщил о появлении людей совсем рядом, сам преградил путь к землянке, приготовился к защите. Агаша спряталась за кустами.
И неожиданно – знакомые и милые запахи, а затем и родные голоса. Она уже не сдерживала себя, прыжок – и руки Дарьи обнимают её, она лижет лицо женщины, по которому катятся и катятся слёзы, но это слёзы радости. Голос Ульяны возвращает её к действительности, она зовёт женщин в землянку – ведь там ребёнок, их ребёнок!
Повинуясь Агаше, Дарья с Ульяной подошли к землянке. То, что они увидели, было невероятно: внутри полуразрушенного помещения возле самого входа стоял и, улыбаясь, тянул к ним ручки Алёшенька! Ульяна упала на колени перед сынишкой, обнимала, целовала его и… не могла произнести ни слова. Забившись в угол, загораживая волчонка, на них испуганно смотрела волчица.
Первой пришла в себя Дарья. Рука её по-прежнему гладила голову стоящей рядом собаки, но она уже оценила происходящее.
- Ульяна, бери Алёшеньку! Надо идти, скоро стемнеет. Агаша, проводишь нас?
Достав котомку, высыпала из неё на пол землянки все кокурки:
- Ешьте! Это вам!
Уже выходя, увидела в уголке возле входа бутылку с жидкостью. Схватив её, сунула в пустую котомку.
Домой их вела Агаша, вела напрямик, лесом. Волк сопровождал в отдалении.
Алёшенька спал на руках улыбающейся Ульяны.
Возле дома Агаша лизнула руку Дарьи, вильнула, извиняясь, хвостом и пошла в сторону леса. Волк ждал её. Вскоре их уже не было видно в сгустившихся сумерках.
ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО ПРИСУЖДАЕТСЯ ПОЧЁТНОМУ МАГИСТРУ ТОСЕ КУЗНЕЦОВОЙ ЗА ПРОИЗВЕДЕНИЕ «АГАША» - - ЛАУРЕАТ КОНКУРС 70 ЮБИЛЕЙНЫЙ