ГЛАВА 12
После того злосчастного вечера Ликише долго не мог оправиться. Целая коллегия целителей и лекарей ни на секунду не отходила от кровати больного. Внезапный всплеск магии привел к тому, что заклинание, что он складывал, злополучно сработало против него самого. Внутри у корсея все еще пылал тот огонь, что вырвался наружу. Ни святозары, ни докучливые доктора никак не могли заглушить тот очаг возгорания в сердце наследника. Сам же Ликише непрерывно вспыхивал диким пламенем, сгорая дотла, оставляя за собою обугленную кучку пепла, а после наставал тот момент, когда человеческий облик снова возвращался к нему, наращивая живые ткани. С таким побочным эффектом магии святозары не могли ничего поделать. Непонятная бурлящая жидкость, похожая на раскаленное железо, от которой он и воспламенялся, проходила по венам, заменяя ему кровь. Святозары тем временем, создав магическое заклинание, на короткое время протянули возгорание, затягивая время. Страшные и смертельно опасные муки переносил Змееносец, о котором молва не сходила с уст всей прислуги, а теперь и города. Время от времени душераздирающиe крики боли и страданий наследника заполняли все коридоры, залы, выходили за пределы дворцовых стен. Разные слухи и домыслы о проклятии корсея быстро расползлись по Мириде. Каждый, кто осмеливался объяснить происхождение убийственной магии, становился первым подозреваемым в преступлении против правящей династии. Потому все молчали. Унять беспокойство супруга осмелилась только Фрийя, дав указания святозарам пресечь всю ложь, что несут непутёвые миридийцы. Оттого на очерченных стенах покоев корсея бросались в глаза магические иероглифы, развешанные на шкафах, торшерах, стульях и столах редчайшие амулеты защищали покои Ликише.
— Моя сарфина, — обратился к Фрийе один из целителей местного лазарета святозаров нарочно употребив высший титул. — Ваш сын… он долго не протянет. Сердце с каждым разом все сильнее воспламеняется. Никому не под силу погасить его, если это не последствия чего-то другого:душевной раны или терзания, из-за которого он сам себя проклял. К тому же тот яд, который он источает, может погубить нас! Никто больше не рискует войти в комнату.
Услышав вердикт лекаря, коссея чрезвычайно обрадовалась, хотя она старалась не подавать виду, тем не менее это ей удавалось плохо. Она хотела поскорее объявить о неминуемой трагедии, как вдруг ей вспомнился разговор с мужем, что состоялся поздно ночью. Покои корсея были заполнены святозарами, а важные лекари в коредоре в страхе забились в кучку - все прискорбно молчали, поддерживали госпожу. Однако и здесь не обошлось и без вольного святозара Улема. Он усердно надзирал за женщиной, осуждая ее за бессердечное и непростительное отношение к сыну. Безысходная ситуация сложилась и для самого Улема. Назойливого святозара не особо приветствовали во дворце, но, случись что с Ликише, святозару придется попрощаться с жизнью так же, как и с остальными несогласными.
— Ну что ж, — прислушиваясь к нестерпимым крикам сына, женщина, укрыв лицо руками, иронично блеснула слезинками, — необходимо приготовиться и держаться вместе, когда Змееносец оставит нас и отойдёт к предкам его цикл закончится, эпоха богов и магов скоро отойдут в сторону, уступив право мирянам.
«Если Ликише умрёт, то многие наши проблемы уйдут вместе с ним! И этого отвратительного духа больше не будет! Он не возродится среди других альхидов! Нет больше подходящего сосуда! Необходимо потянуть время, и этo существо нaвеки оставит Элиду!» — вопреки всем осуждениям, Фрийя шла к намеченной цели.
— Но существует иной путь. — Целитель, снимая кругловатые монокли, сложил их пополам и аккуратно подцепил на навёрнутый вокруг головы тюрбан, как незатейливую брошь, загадочным голосом добавил: — У вас в гостях авилонцы. Их холодная кровь сможет остудить сердце вашего сына. Я думаю, что если свести две противоположные магии… Я думаю, это правильная мысль. Авилонцы не посмеют отказать вам, ведь речь идёт о вашем сыне!
— Я знаю, о ком идет речь! — вскипела женщина, ощущая давление со стороны лекаря. — Как вы смеете со мною так разговаривать? Вы хотите, чтобы я проявила материнские чувства ко второму сыну? Я его мать! И не меньше вас хочу скорого выздоровления молодого корсея!
— Если они позволят использовать себя. Ведь эти люди очень суеверные и не доверяют пламени, — в разговор вмешался Улем, он больше других волновался за друга. — Осмелюсь посоветовать, лучше переговорить с ними. Объясните ситуацию. Здесь, за стеной, умирает страшной смертью последний Змееносец! Под ударом измены стоят самые близкие, и это именно тот случай, когда кто-то все же ответит. В этот раз никто не уйдёт от справедливости. Неукоснительный имеет кучу талантов, от которых вы будете в шоке.
— Вы разрешаете себе многое, Улем! Вы ответите за все! Я думаю, что вы мне угрожаете?! — яростно прошипела женщина, бросая на святозара ожесточённый взгляд. — Как бы там вы себе ни думали, я не причастна к проклятию. Я не владею магией, чтобы со творить такое!
— О моя госпожа, как я смею думать об этом! При всём я вольный святозар и вправе решать, что мне делать и где находиться и выражать своё мнение…
— Это пока ты вольный. — Не дав закончить Улему, Фрийя была готова растерзать обидчика. — Придёт рассвет моего сына, и ты первый склонишь свою голову перед ним.
— Буду рад склонить колено законному магу, — рискнул ужалить женщину в самое сердце святозар. — Однако это не меняет того, что здесь умирает наш наследник! Змееносец! Законный сарфин Ириля и Мириды! От вас здесь ничего не зависит!
— Это время Иивлика. Сердце нашего корсея пылает сильнее, чем леденящая кровь севера. Я смею предположить, что один из северян может сгореть так же, как сам корсей, — предостерёг обоих лекарь. Невольно став свидетелем спора святозара и властительницы дворца, лекарь поспешил предложить свой вариант: — Но что, если временно нанести печать? Это первый день активности, мало ли что взбредёт в голову корсею, а к последнему дню Змеевика и вовсе может обезуметь! Змееносцы такие не предсказуемые…
Схитрил лекарь на ходу выдумывая разную чушь.
— Что вы имеете в виду? — воспрянула духом Фрийя. Убедив себя, что это один-единственный и самый надёжный выход, чтобы спасти себя от порчи репутации, Фрийя ощутила легкий просвет. Вероятно, конец Ликише уже совсем близок. Раз за разом его тело подвергалось невыносимой пытке, когда пожирающее пламя испепеляло человеческое тело. Да, его ждал конец. Без славы и чести не на том поле боя, о котором он мечтал посмертно сложить руки на груди, а как бедняга, лёжа на дорогих перинах, проклиная свою кровь и кровь альхидов.
— Северяне, ваша светлость, — продолжил Улем, изредка прокашливаясь он подбирал нужные слова. — Они знают такие заклинания, которые у нас давно позабыты или уже никто не может использовать их по простой причине - таких магов уже и нет в помине. По сути, борейцам все равно, что творилось здесь, в южном полушарии, и они более традиционны и консервативны нежели мы.Они знают как запечатывают силы.
— Вы хотите лишить Змееносца силы? — В глазах Фрийи просияли лукавые проблески. — До безвредного уровня?
— Нет! Что вы?! Лишить жизни альхида, носящий в себе божественную сущность, невозможно,— Лекарь с осмотрительностью перешёл на шепот. — Я бы хотел сказать, чтобы убавить до уровня безвредного самому себе и окружающим. Временно. Пока не пройдет влияние Иивлика. А там, посмотрим...
— До безвредного уровня?! — повторила Фрийя. — На некоторое время?!
— Но силы все же будут при нем, — поспешил обезопасить друга святозар. — Хватит одного лишь толчка, чтобы вновь пробудить в нем судьбаносного. Ирильцы тысячелетиями боготворили Змея, чтили непомерную мощь бога и не будили его гнев зазря! Они верили, что он способен на разрушения больше, чем творения! Даровали ему дорогие жертвы и молили о здравии. Повторюсь, это время Иивлика — его время. Никто не может точно сказать, как долго его сущность будет дремать и не вырвется снова наружу при смертельной опасности для самого Ликише и отравит нас всех ядом.
— А нам больше и не надо, — не удержалась женщина и выдала все свои намерения одним маленьким смешком.
Теперь Фрийя серьёзно позаботится о том, чтобы ее названый «второй» больше не препятствовал ее обожаемому сыну! Ее уже не заботили брошенные слова Улема о божественной силе. Не столь важно то время, о котором многие твердят, призывая поберечь себя. Женщине все казалось, что время магов пришло. Боги сами ушли, а сними и вся слава. Вот оно, возмездие! Коссея уже ликовала. Радоваась, что вскоре она ощутит тишину и покой. Оставив все сомнения, быстрым шагом пересекая длинные коридоры, парадные лестницы, женщина навстречу к бореям...