Душа вздыхает
не от бремени –
от счастья, полноты
и сумерек нежнее лепестков стихов,
скользящих в воздухе перед окном любимой,
и лёгкости фаты подруги-ночи,
и красоты долины звёзд,
и модницы-луны за облаками,
мешающими ей глядеться
в зеркало реки,
отнюдь не созданной, чтобы служить небесной королеве,
но простираться, уносить за бесконечность
прошедших дней растаявшие тайны,
и наконец самой растаять
в дымке дальних берегов,
туманах и цветах, скрывающих
всевластье своих чар до нового рассвета.
Последний плеск волны
и шелест листьев, вторящих движенью ветра,
и замирает всё мгновеньем,
минутой, часом, вечностью
той неподвижной и глубокой тишины,
которая одновременно – лишь поверхность
над бездной музыки.