Глава первая
СЕКРЕТНАЯ АГЕНТУРА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЛИЦИИ
Конец XIX века в Российской империи ознаменовался нарастающим разгулом террора. Исходным событием в этой цепочке принято считать покушение на жизнь Государя Императора, когда студент-недоучка Д. В. Каракозов неудачно стрелял в Александра II. Впервые в истории государства Российского бунтари «осмелились посягнуть на жизнь помазанника Божия».
Затем 5 февраля 1880 года произошел взрыв в Зимнем дворце, организованный членом террористической революционной организации «Народная Воля» С. Н. Халтуриным, который едва не унес жизнь Императора Александра II и членов Царской семьи.
Великий князь Константин Константинович через два дня после взрыва записал в своем дневнике:«Мы переживаем время террора с той только разницей, что парижане в революции видели своих врагов в глаза, а мы их не только не видим и не знаем, но даже не имеем понятия об их численности...».
На протяжении 15 лет на жизнь Государя Императора было совершено немало покушений, роковым стало 1 марта 1881 года, когда террорист бросил бомбу прямо под ноги Александра II.
Натиск радикально настроенных революционеров, действовавших методом террора, захлестнула страну. Третье отделение собственной Его Величества Императорской Канцелярии не справлялось с поставленной перед ним задачей.
В начале 1881 года в Петербурге, Москве, и граничащими с ними областями, возникла опасность создания революционной ситуации.
29 апреля 1881 года был оглашен манифест о незыблемости самодержавия, где Александр III провозгласил намерение привести Россию к порядку и спокойствию:
«Глас Божий повелевает нам стать бодро на дело правления, в уповании на Божественный промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее покушений…
Посвящая себя великому нашему служению, мы призываем всех верных подданных наших служить нам и государству верой и правдой к искоренению крамолы, позорящей Русскую землю…».
Общество, смертельно уставшее от террористов, революционной агитации, напуганное, испытывающее разочарование в слабой верховной власти, с воодушевлением встретило заявление нового монарха.
Суровыми мерами правительству Александра III удалось навести порядок и спокойствие внутри государства.
6 августа 1880 года императором был подписан указ, согласно которому III Отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии упразднялось.
Пункт второй указа гласил:«III отделение Собственной нашей Канцелярии упразднить, с передачей дел оного в ведение министра внутренних дел, образовав особый для заведывания ими в составе Министерства внутренних дел Департамент государственной полиции…» (На фотографии).
Таким образом, в России образовалось новое учреждение, ставшее центральным органом политической полиции. В его ведении находились охранные отделения, полицейские учреждения, сыскные отделения, адресные столы и пожарные команды. Департамент полиции делился на делопроизводства, количество которых в разное время варьировалось от 3 до 9.
3 декабря 1882 года министр внутренних дел граф Д. А. Толстой представил на подпись императору разработанное «Положение об устройстве секретной полиции в империи», где в частности говорилось:«Для ближайшего заведования на местах этими розысками могут быть учреждаемы по распоряжению товарища министра, заведующего государственной полицией особые розыскные отделения в составе Жандармских управлений или ведомств общей полиции, по образцу существующих в столицах отделений по охранению общественного порядка и спокойствия».
Важнейшим органом, занимавшимся политическим сыском в Департамент полиции, был Особый отдел. Первоначально он входил в состав 3-го делопроизводства, занимаясь там разработкой секретных сведений и перлюстрацией писем. Как самостоятельная структура он выделяется из него через 17 лет после создания Департамента полиции, т.е. 1 января 1898 года.
В задачи отдела входили политический розыск, руководство внутренней и заграничной агентурой, наружным наблюдением за лицами, занимающимися противоправительственной деятельностью, негласное наблюдение за корреспонденцией и т.д.
Главной же задача состояла в принятии мер по сдерживанию революционного движения в среде низших классов, и особенно среди студентов, которые в значительной степени разделяли идеи об изменении государственного строя.
Механизм политической полиции включал расположенные по всей империи губернские жандармские управления и собственно охранные отделения в больших городах. Как правило, охранные отделения создавались в городах, где возникали комитеты революционных партий. Охранные отделения имели свои регистрационные отделы и библиотеки с революционной и иной запрещенной литературой. Весь руководящий состав охранных отделений должен был быть хорошо знаком с революционной литературой и ясно представлять себе истоки всех разрушительных движений.
Наблюдение за подозреваемыми осуществлялось двумя различными способами, которые должны были дополнять друг друга. С одной стороны, так называемая система наружного наблюдения, а с другой — внутренняя агентура.
Агенты наружного наблюдения назывались филерами и числились в штате охранных отделений и иных розыскных учреждений.
Внутреннее наблюдение было значительно опаснее для врагов строя, чем наружное, потому, что благодаря этому наблюдению власти узнавали о самых тщательно скрываемых событиях в деятельности различных революционных организаций.
Основной задачей внутренних агентов являлось проникновение в революционную среду, прежде всего в партийные ряды. Департамент полиции рассматривал «приобретение и сбережение внутренней и секретной агентуры как единственного вполне надежного средства, обеспечивающего осведомленность».
Не случайно в Инструкции начальникам охранных отделений говорилось: «Наружное наблюдение представляется большею частью вспомогательным, а потому при отсутствии освещения со стороны внутренней агентуры оно лишь в исключительных случаях может дать самостоятельный материал для выяснения сообщества. Поэтому наибольшую выгоду из наружного наблюдения можно получить только при строгом сообразовании его с указаниями внутренней агентуры».
Представители внутренней агентуры назывались «секретными агентами» или «секретными сотрудниками». Эти лица не состояли в штате розыскных учреждений, а их сотрудничество с полицией носило тайный характер.
Основополагающим принципом было, что во всех документах и донесениях, а также в устных сообщениях осведомители никогда не должны подписываться настоящими именами, а только псевдонимами. В отличие от практики службы наружного наблюдения этот псевдоним не должен был быть производным от фамилии, профессии, места проживания, особенностей внешности человека; он выбирался совершенно произвольно.
Только руководители знали настоящие имена агентов, и даже офицеры, которые долго были в контакте со своими осведомителями, как правило, не знали, с кем в действительности имеют дело. Только в Департаменте полиции были списки настоящих имен, и только там, если возникала необходимость, было возможно установить личность агента.
Как отмечает в своей книге «Охрана: русская секретная полиция», заведовавший в 1906—1908 гг. Особым отделом Департамента полиции А.Т. Васильев:
«Работа секретных агентов состояла исключительно в информировании охранных отделений о деятельности подпольных организаций; им строго запрещалось принимать какое-либо активное участие в делах, которые наносят ущерб интересам государства. Конечно, члены подпольных организаций, к которым принадлежал секретный агент, ожидали от него определенной работы, и он не всегда мог освободиться от нее, не вызывая подозрений. Соответственно, мы разрешали нашей агентуре участвовать в тайных собраниях и выполнять небольшие поручения, которые им давали. Но если дело касалось серьезных и опасных предприятий, то секретному сотруднику не разрешалось повиноваться руководителям бунтовщиков. Ему следовало найти убедительный предлог, чтобы отказаться от выполнения поручений. Таким образом, трудность для сотрудника состояла в том, чтобы, с одной стороны, создать впечатление активности и усердия в партийных делах, а с другой — отказываться от действий, серьезно нарушающих закон».
«Уменьем привлекать из революционных и общественных кругов лиц, которые освещали бы их деятельность, тогда славилось именно Московское Охранное отделение. Наличностью этих сотрудников из социалистов и общественников и объяснялись успехи Московского отделения и его популярность». (А.И. Спиридович «Записки жандарма»).
Благодаря наличию в нем старой агентуры Отделение по охранению общественной безопасности и порядка в Москве, так оно официально называлось, служило главнейшим источником осведомления Департамента полиции.
Особых успехов с середины 1880-х годов удалось добиться московскому отделению, возглавляемому полковником Н. С. Бердяевым.
В обязанности столичного охранного отделения, кроме «производства негласных и иных розысков и расследований по делам о государственных преступлениях в целях предупреждения и пресечения последних», входило также множество других задач. Среди них было предупреждение стачек на заводах и фабриках, расследование причин, вызывавших недовольство рабочих; принятие мер к предупреждению всевозможных митингов и демонстраций; слежка за приезжающими в столицу; наблюдение за учебными заведениями, клубами, обществами. Особое внимание уделялось «принятию негласных мер к предупреждению и расследование возникающих в учебных заведениях беспорядков, сходок и демонстраций».
Московское отделение заняло ведущее место в системе политического розыска России в период, когда его возглавлял С.В. Зубатов. Штатский человек, назначенный за свои выдающиеся полицейские таланты начальником Московского охранного отделения, он поставил русский политический сыск на новый уровень.
Как отмечал в своих воспоминаниях бывший начальник Московского охранного отделения П. П. Заварзин:«Зубатов был одним из немногих царских агентов, который знал революционное движение и технику розыска. В то время политический розыск в империи был поставлен настолько слабо, что многие чины его не были знакомы с самыми элементарными приемами той работы, которую они вели, не говоря уже об отсутствии умения разбираться в программах партий и политических доктринах».
Основное значение в борьбе с революционным движением Зубатов придавал внутренней агентуре. Секретных агентов никогда не использовали как «расходный материал». Действовал принцип: «своих не сдаем». Если осведомитель по тем или иным причинам был не в состоянии работать дальше, его аккуратно выводили из игры. Агентов берегли. В служебной переписке никогда не упоминали подлинной фамилии секретного сотрудника — его называли только по псевдониму. Причем тут существовали определенные правила. Сотруднику для конспирации обязательно давалась кличка, непохожая на его фамилию, отчество и присущие ему качества, под этой кличкой — псевдонимом он и регистрировался по запискам и агентуре.
Представляет интерес оценка внутренней агентуры, данная Зубатовым:
«Вы, господа, должны смотреть на сотрудника, как на любимую женщину, с которой находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока, один неосторожный шаг, и вы ее опозорите. Помните: провал сотрудника для вас лишь некоторый ущерб по службе, для него же смерть гражданская, а часто и физическая.
Проникнитесь этим, поймите это, отнеситесь к этим людям так, как я советую, и они поймут вас, доверятся вам, и будут работать с вами честно и самоотверженно. Штучников гоните прочь, это не работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать. Никогда никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию, помните только по псевдониму. Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был вам предан и как бы он честно ни работал, всегда, рано или поздно, наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого момента.
Это момент, когда вы должны расстаться с вашим сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Отпускайте его. Расставайтесь с ним. Выведите его осторожно из революционного круга, устройте его на легальное место, исхлопочите ему пенсию, сделайте все, что в силах человеческих, чтобы отблагодарить его и распрощаться с ним по - хорошему.
Помните, что, перестав работать в революционной среде, сделавшись мирным членом общества, он будет полезен и дальше для государства, хотя и не сотрудником; будет полезен уже в новом положении. Вы лишаетесь сотрудника, но вы приобретаете в обществе друга для правительства, полезного человека для государства». (А.И. Спиридович «Записки жандарма»).
Со своей главной целью – закрепление в юридической форме широких полномочий власти для уничтожения революционного подполья – на данном историческом этапе законодательная система Российской империи справилась.
Политические партии и группировки были либо уничтожены, или оказались вынуждены скрываться в глубоком подполье. Часть революционных активистов покинула Россию.
Революционное движение терпело поражение за поражением, террористы пребывали в постоянном унынии, переходящем в отчаяние.
«Реакция придавила всех, – писал публицист В. Л. Бурцев. – Не было ни активной революционной борьбы, ни каких-либо серьезных общественных выступлений. Наступило время маленьких дел».