I. Подарок на юбилей
Парню в тот день 30 лет стукнуло. Он был здоров, крепок, жизнерадостен. Любил жену и маленького сына. Работал и вдыхал полной грудью светлое будущее, разлившееся в его фантазиях до бескрайних берегов.
Жена, любя мужа, долго думала о том, какой ему сделать подарок. Хотелось что - нибудь необычное, яркое, запоминающееся. Она наконец придумала - подарю милому своему человеку прыжок на парашюте. Настоящий, чтобы душа от восторга вон. Чтобы как у Высоцкого: "И оборвали крик мой, и обожгли мне щеки
Холодной острой бритвой восходящие потоки. И звук обратно в печень мне вогнали вновь на вздохе Веселые, беспечные воздушные потоки". Чтобы на всю жизнь запомнилось и в старости благодарностью отзывалось.
Мужик, получив подарок, пребывал в восторге. Он сам о чём - то таком, необычном мечтал давно, а тут вроде как любимая женщина всё предугадала. Прочувствовала что ли. Беды не предчувствуя...
Потом, в компании друзей, собравшихся на травке на пикник она всё видела своими глазами. Нераскрывшийся парашют, последний крик любимого, оцепеневшие лица друзей и подруг на фоне праздничного торта, ставшего вдруг поминальным...
Понятно, что контору, организовавшую эти "прыжки" без всякой подготовки, посекли потом изрядно. Стрелочников посадили, других отстранили надолго. Но... вдове от этого не легче, а нашей прекрасной сотруднице, маме погибшего я вообще не представляю как дальше жить, оставшись без единственного сына.
II. Самоубийство «звезды».
Лейтенант Никита Абросимов мечтал о серьёзной военной карьере. Ещё бы… Выпускник «кремлёвского» пехотного училища. Из статусной московской семьи. В фуражке с задранной за уровень горизонта тульей, в наглаженных сапогах и безупречно сидящем обмундировании. Отчеканенным строевым шагом он шествовал только вперёд. Лелеял мальчик сделать на горизонте жизни из себя, почти всегда марширующего, большую, высокозвёздную карьеру.
Только тот путь к большим звёздам на погонах всегда пролегает через рутину повседневности. Служба, личный состав, вверенное военное и народное имущество, наряды, караулы. Легко споткнуться невзначай. Вот в одном из таких караулов и случилось то, что опрокинуло все вожделения Никиты…
Двадцать один год – возраст по всем меркам почти младенческий. Столько Никите и стукнуло когда он заступил на тот свой свой злосчастный пост в качестве начальника караула.
Всё вроде бы ему было знакомо до мелочей. Обязанности начальника караула, караульное помещение, схема постов, бодрствующая смена, отдыхающая, разводящие. Руководи, наблюдай, чтобы вернувшиеся с постов правильно разрядили оружие, приняли пищу. Считай минуты до смены караула, крепкий чай пей, блюди обстановку…
Да вот в ту ночь не срослось у Никиты, не вышло. Пристал к нему сержант Андреев, его помощник по караулу. Ровно банный лист. Сержанту что – они с Никитой одногодки, так что не церемонился. Требовал парняга что – то улучшить в несении службы, почаще выходить на проверку постов, добиться улучшения питания.
Службист Никита и сам об этом думал, но вмешательство подчинённого в сферу его компетенций товарищу лейтенанту очень не понравилось.
- Товарищ сержант, займитесь своими прямыми обязанностями, - наложил он жёсткое резюме на инициативу своего помощника.
- Так я же как лучше хочу, товарищ лейтенант, для дела, - возопил сержант.
- Как лучше будет, то своей жене советуй. Как лучше корову доить, колхозан, - презрительно бросил Никита.
Вот так. Всего лишь одно неосторожно обронённое слово. За которое неизбежно следовало бы ответить. Московский мальчик мажор знал чем можно задеть самолюбие подчинённого, укоренённого селянина из глубинки. Потому и выплеснул из себя ту роковую фразу. Про то, что за слова отвечать надо, он почему то забыл...
Сержант Андреев мгновенно покраснел от макушки до самых пят. Необдуманно и презрительно брошенные слова лейтенанта, так оскорбительно прозвучавшие, за живое задели что – то исконное, нутряное в потомственном крестьянине.
Сержант бросился на лейтенанта. Тот едва успел увернуться, отскочил в угол комнаты, оттолкнул взбешённого подчинённого, выхватил из кобуры пистолет.
- Товарищ сержант, приведите себя в порядок, - грозно рыкнул Абросимов, наведя ствол на Андреева.
Сержант, не обращая внимания на оружие, схватил табуретку и с перекошенным от злобы лицом двинулся на своего начальника…
Раздался выстрел. Внезапно, непреднамеренно. Мозги сержанта Андреева расплескались по караульному помещению, как и мечты товарища лейтенанта о статусном продвижении вверх по должности. Никита всего лишь хотел остудить пыл товарища сержанта лёгким клацанием незаряженного оружия, да запамятовал...
Забыл мажор о том, что, балуясь с пистолетом как с игрушкой перед заступлением в караул, он дослал патрон в патронник, а вытащить смертельный снаряд обратно почему – то не удосужился. Такая вот вышла трагическая случайность. Падение звезды, так и не взлетевшей в небеса. На почве классового антагонизма…
III. Со всяким может случиться
Познакомились мы в поезде, который вёз нас из Куйбышева в Свердловск, в военное училище поступать. Витя тогда сразу как – то быстро всех к себе расположил. Весёлый парень, открытый, разговорчивый. Анекдоты травил, песни под гитару пел. С девушками в соседнем купе красиво флиртовал. Не без встречного интереса с их стороны. Главное, делал он это всё как – то естественно, непринуждённо, хоть уроки по обольщению у него бери. Мне вот такого очень не хватало, расслабленности что ли какой – то, ощущения лёгкости бытия. Какой - то я детства уж очень серьёзный. Витя же жил с постоянной улыбкой на лице и мог мгновенно очаровать любую даму.
Так вышло, что мы с Витей единственными оказались, кто из наших, волжских парней в училище поступили. Из всей той большой компании, что так весело ехала в поезде.
В одной роте оказались, общались много. Земляки всё - таки.… До того трагического весеннего дня. Когда дурное известие потрясло моё естество до самых кончиков волос…
Витя застрелился. На посту, из автомата, прямо в сердце. В свои цветущие пышным цветом восемнадцать лет. Мы все просто оцепенели от такой ужасной новости.
Следователи военной прокуратуры быстро всё выяснили. В казарме, в тумбочке Вити изъяли его предсмертную записку. К девушке, с которой Витя недавно познакомился, В ней, записке той, было нечто вроде извинения за мужскую слабость на первом свидании… Ну и намёк на то, что пережить такое он не в силах, потому что влюбился по – настоящему. Не хочет жить в позоре, в унижении. Дальнейшие объяснения в любви… Большая та записка была, чувственная.
Девушка до приезда следователей и знать ни о чём не знала. Наоборот, сама собиралась в ближайшие выходные в училище приехать, чтобы хоть на КПП с Витей недолго потискаться. Он ей тоже в душу очень сильно запал. Что до того мига мужской неудачи, так у кого их не бывает, а живые чувства вот они, нараспашку…
После произошедшего новый, совсем недавно назначенный начальник училища рвал и метал с трибуны на общем построении. Кричал, что если кто – то ещё раз застрелится, то будет тот злодей наказан по полной мере. Смысла в его словах было мало, но все сделали скидку на эмоции товарища генерала, которого за двое суток из каких только вышестоящих инстанций не тюкнули по голове по причине случившегося.
Тела Вити мы не увидели, не простились. Потому что самоубийца, не погиб в бою смертью храбрых, а нелепо вот так принял смерть. В армии такое считается трусостью. Незачем разлагать моральный дух личного состава. Родственники забрали мёртвого Витю, увезли домой после окончания следствия.
Две недели спустя, на традиционном построении и разводе училища утром в понедельник, генерал вновь вернулся к этому вопросу. Пламенную речь произнёс. Не совсем уставную, но от души…
- Ребятки, дорогие вы мои, сынки. Вы просто ещё не чувствуете что такое жизнь и как её нужно беречь. Вы знаете, что я из Афганистана к вам сюда приехал, видел, как люди там за жизнь цепляются и берегут друг друга, себя не щадя. Если бы кому из тех, с кем я там в бой ходил рассказать о таком, что у нас случилось… Не поняли бы… Там цена жизни кровью познана. Тех, кто тебе был дорог как друг, но погиб. Там, на войне, таких влюблённых страдальцев, как этот самоубившийся, никогда бы не приняли…
Генерал, заметно волнуясь, прокашлялся, вытер лицо платком и продолжил:
- С бабой у него видишь не вышло, мужчиной перестал себя чувствовать. Это я уже говорю установленные следствием факты, той бабой подтверждённые. С кем не бывает, со всяким может случиться. Но ты же боец, будущий командир, а не нарцисс какой – нибудь. Присягу дал Родине достойно служить, а не розы нюхать приехал сюда и страдать из – за баб. Будь стоек внутри и снаружи у тебя всё будет стойко, в порядке. Многие через это прошли, по статистике у большинства провалы случались в первые разы. Так что теперь, всем под пулю или в петлю лезть ? Берегите себя, ребятки мои дорогие. Вам ещё жить да жить, Родине служить…
Мы молча слушали, понимали и воспринимали. Впитывали кончиками нервов опыт жизни, познавали. Витю было очень жалко. Хороший всё - таки жил парень, а вот поди же ты… Таким вот излишне чувствительным оказался, к себе беспощадным ни за что. На ровном месте, в восемнадцать лет погиб из – за не пойми чего…
IV. После хоккея
Юра искренне любил хоккей. Он добросовестно играл в любительской лиге четыре раза в неделю. Из собственного кармана содержал целую хоккейную команду. Просто для того, чтобы самому было с кем играть. Хоккей - удовольствие дорогое. Одних клюшек мужик покупал команде на сезон почти на миллион рублей. Лёд оплачивал, тренеров. Везде хотел быть лучшим...
В тот роковой для себя вечер он после очередной тренировки вышел из помещения статусного дворца спорта. С сумкой, набитой тяжеленной хоккейной амуницией и "топовой", очень дорогой клюшкой фирмы "Bauer". Радостно, с удовольствием, даже с причмокиванием каким то хватил всей грудью свежий, немного морозный ноябрьский воздух. Посмотрел на чистое, исполосованное звёздными узорами небо. Предвкусил послевкусие двух холодных бутылок пива, которые лежали в холодильнике его огромного автомобиля. То было святое - влить после игры оживляющее пиво в иссушённый, обезвоженный, оставивший пару килограммов воды организм. Наслаждение истинное, выше высшего. Ни один секс с самой стройной блондинкой для Юры в сравнении с этим удовольствием и близко не стоял, хотя мужику всего то только за сорок перевалило.
Заядлый хоккеист - любитель никуда не спешил. Чинно уселся в кресло своей любимой машины. Включил музыку, такой обожаемый им старый, добротный европейский рок. Откинулся в кресле, закрыл глаза, наслаждаясь замечательным звуком и ставшими ещё с юности родными мелодиями.
В жизни парня всё было хорошо. Работа, приличный достаток, большая семья, друзья. Что ещё нужно человеку, чтобы потихоньку двигаться к старости. Но скрижали судьбы у каждого свои, а Господь наш не играет в кости. Отмеряет каждому свою меру взыскания. Срок, время, место, способ ухода из бренной жизни...
Открыть глаза Юре уже не довелось. Не стало хорошего человека. Так и почил он в блаженстве от любимой музыки и в предвкушении холодного, орошающего изнутри, оживляющего истощённый организм пива. Любой из живущих, как замечательно и ёмко выразился товарищ Булгаков, внезапно смертен...
Какой - то там тромб оторвался и попал в артерию. Так потом объяснили врачи потрясённой семье. На фоне страшной усталости от работы и больших физических нагрузок, как думалось эскулапам, не особо верящим в промысел Божий.
V. Заезд на снегоходе в вечность и вечная любовь
Алексей неторопливо, с наслаждением потянулся. Разминал он своё молодое ещё, статное тело, готовил его к поездке на снегоходе. Предвкушал.
Как любой настоящий русский, парень очень любил быструю езду. Наслаждался ею, полной грудью вдыхал вольный ветер необъятных волжских просторов. Зимой ли, летом ли на мотоцикле или гидроцикле. То, другое и третье у него имелось, мог мужик это позволить. Не зря же он истязал себя работой денно и нощно. Заботился о благах земных…
Так сложилось, что не получилось у Алексея прокатиться с утра в тот незадавшийся день. Он любил так делать, ежеутренне освежался и заряжался перед работой. Но именно в то утро дела насущные, земные не позволили человеку отмерить себе время на мотопрогулку...
Жил парень мечтами и большими замыслами, торопился жить. Новое оборудование для своего завода он перед этим заказал, так вот в тот злосчастный день и случилась поставка заказа. Потому и торопился на работу. Да ещё дочь собирался замуж выдавать, тоже хлопоты. Опять же новые покупатели его продукции во Франции вдруг зашевелились, в гости готовились, о серьёзном поговорить, о будущем. Встретить людей следовало достойно, всем размахом нашей души. Организовать всё как положено самому, на других надежды мало.
Лёха вообще по любому поводу терзал себя, самоедствовал. Он каким – то перфекционистом уродился, не терпел нигде и ни в чём изъяна. Хотел приветить гостей исконной русской кухней да баней, но при том и остерегался. Мало ли кому из них что - то нравится, а что – то не очень. Желательно было бы и французской кухней на русской земле иноземцев удивить, порадовать. Да не складывалось. Где на среднем Поволжье найти приличного французского шеф – повара ? Вот и маялся мужик. Одним словом, забот дольних хватало. Да ещё эти сволочи, давние покупатели кубанские, с оплатой за отгруженное затянули в очередной раз. Не Бог весть какая сумма зависла, но всё же. От предков своих, хохлов, досталась им, «казакам кубанским», какая – то хитровычурность. Въелась эта хитреца за века в плоть и кровь кубанцев. Везде у этого племени проявляется желание хоть ужиком, хоть змейкой проскользнуть мимо взятых на себя обязательств. Прокрасться сквозь твердь юридических конструкций подписанного договора. Не удастся обмануть, так хоть выплакать себе право хоть на что – то, пусть даже и на копейку малую. Все эти мысли терзали голову Алексея, саднили душу…
Облачённая в пуховую шаль жена привычно напутствовала сокола своего ясного:
- Лёша, не гони только, очень прошу. Жду тебя к ужину. Вкусно будет, обещаю, сюрприз с меня.
- Лиза, не вопрос, - ответил сосредоточенный муж, уже устремившийся в запуск двигателя своего агрегата, - ты же меня знаешь. Всё как в армии будет, всех делов – то - пятнадцать минут вечерней прогулки по кругу с песней. Ты это, настраивайся сегодня на романтик, у меня настроение нужное.
- Да иди ты, - хихикнула Лиза, - я к этому как пионерка советская, всегда готова.
Потом спросила с надеждой в голосе:
- Лёша, может не поедешь сегодня, в такую - то темень ? Неровен час, налетишь на дерево, не заметишь, не Дай Бог…
Будто бы предчувствовала баба недоброе. Они, женщины, почти все обладают этим даром, будто бы им третий глаз при рождении вживляют.
- Не Лиза, освежиться надо. Да и дорогу эту я с закрытыми глазами проскачу в любой темноте. Сколько раз уже. Не переживай, жди, я скоро…
Лиза знала, что спорить с родным мужчиной бесполезно. Если муж чего решил, то уж ни за что от своего намерения не отступится. Хоть кол ему на голове теши, хоть слёзы проливай, хоть сковородкой дерись. Впрочем, не такой женщиной была жена Алексея, чтобы позволить себе нервно размахивать кухонной утварью. Нежная, утончённая, всегда пребывающая в гармонии с собой и миром. Музыкант одним словом. Что с них взять, с интеллигентов ? Да и любила она мужа крепко, чуть ли не умопомрачения.
Алексей на прогулках своих уже много лет мчался по одному и тому же лесному маршруту с небольшими вариациями. Потому не особенно вглядывался он в ночную тьму, привычно добавлял газу на ровных участках. При этом перетирал в голове мысли, будоражившие мозг. Мысли – скакуны не отпускали, вот оттого – то парень не был избыточно внимателен на дороге. Не знал он, что в этот раз разные пути зловеще пересеклись. Его, такой привычный маршрут и недавно размеченная трасса крупных соревнований под названием «Лыжня России».
Страшно перехлестнулись те пути, трагично. На наезженном снежном тракте луч снегохода вдруг выцепил из темноты туго натянутую железную проволоку с красными флажками, колыхавшимися на ветру. Это так лыжники отгородили свою зону забегов. Они вроде бы всё правильно сделали, а вот поди же ты, несчастье какое случилось…
Алексей резко повернул руль, стараясь уклониться, объехать эту злосчастную проволоку, но скорость снегохода была уже слишком высокой. Не справился парень, не успел, не выжил. Голой шеей налетел на металлическую струну. Ушёл на любимом «аппарате» в иные миры, в вечность. Жизнь коротка, непредсказуема, а человек внезапно смертен, что поделать. Поэтому жить следует в соответствии с заветом римлян: «memento mori». Быть внимательнее что ли, беречь себя. Алексей не уберёг…
Родственники обнаружили безжизненное тело Лёхи спустя два часа, когда Лиза, обеспокоенная долгим отсутствием любимого, «свистала всех наверх». Поняв всё, увидев мёртвого мужа, она рухнула без сил в обморок, и долго ещё родные приводили её в чувство.
Потом, разумеется, были долгие разбирательства на предмет того, кто допустил такое, почему проволоку так рано натянули, почему не перекрыли движение и всё такое прочее. В итоге нашли виноватых, пару человек даже посадили по статье «причинение смерти по неосторожности». Нескольких деятелей весьма «больно» оштрафовали по статье «халатность». Да что уж толку - то ? Вдове от той порки радость была малая. Не утешило это. Лизу могло бы утешить только одно - воскресение мужа из мёртвых.
Много, очень много людей пришло на похороны трагически погибшего мужчины. В расцвете лет сгинувшего, полного сил, стремлений, энергии жизни. Алексей умел дружить с мужчинами и очаровывать женщин. При том его редком по нынешним временам достоинстве, что был он совсем беззлобным, очень обаятельным человеком. Жена, изнемогающая от осознания рухнувшей на неё беды, во время церемонии прощания едва на ногах стояла. Она и потом почти год в себя приходила, пока потихоньку не приобщилась к делам покойного. Брат Лёхи, Костя, очень помог ей разобраться во всём. Поддержал чем мог. Подталкивал к жизни, заставлял шевелиться, наставлял, требовал двигаться. Огромными усилиями вывел вдову из ступора и анабиоза.
Конечно, жизнь Лизы со временем наладилась. Годы и потребности человеческие брали своё. Женщина стала появляться в обществе в сопровождении интересных мужичков, но…
Как - то раз, приняв хорошую дозу коньяка, она, не справляясь со слезами, долго признавалась мне в неумирающей в её сердце любви к Лёхе. Рассуждала о теперешних её поклонниках как о недоразумениях Мироздания. В сравнении с покойным. Рыдала, уткнувшись в моё плечо…
Плача, она говорила, говорила, говорила без устали. Всё только о нём, о по – настоящему дорогом её сердцу мужчине. Гладил я Лизу по роскошным волосам и где – то в глубине души искренне радовался за прошлое своего погибшего товарища. Не каждому дано обладать такой роскошной, любящей женщиной. Царствия тебе небесного Лёха и терпения. До встречи с любимой там, на небесах.
VI. Памяти товарища
Мы не были близкими друзьями. Встречались просто как хорошие, добрые знакомые. Часто общались в компаниях, дети наши младшие ходили в одну группу в детском саду. По делам совместным несколько раз дискутировали.
Он был очень порядочным человеком. Врач с большим стажем. Тридцать лет на посту в белом халате. Любил жизнь и немало кому из ныне живущих её спас, будучи много лет хирургом высокого уровня. Потом стал расти, занимал должности главврача больниц нескольких городов.
Только ведь как бывает… Человек внезапно смертен, как верно подметил классик. Жизнь постоянно подтверждает эту нетленную фразу дурными примерами из бытия. Нелепыми, случайными, но всегда такими трагическими.
Серёга был охотником. Не люблю я этого увлечения, но и для других не пытаюсь быть моралистом. Каждому – своё. Вот он любил... Был экипирован по последнему слову – от носков до ночного прицела. В ту проклятую ночь они в засаде на точках сидели со своим лучшим, очень близким другом…
Этот друг, наверное, теперь до конца жизни не сможет сам себе объяснить всего произошедшего… Как он принял шевеление в кустах за приход кабана ? Как ничего не разглядел в свой дорогой, очень навороченный немецкий ночной прицел ? Там ведь Сергей сидел, в этих зарослях. Один случайный, на азарте охотничьем выстрел – и вот нет теперь такого хорошего человека. Замечательного специалиста, мужа, отца. Друга… Всех очень жалко, особенно маленькую, младшую дочь Серёги. Да и как тому же мужику, невольному убийце, теперь с этим жить оставшиеся годы ? Врагу такого не пожелаешь.
Земля тебе пухом, Серёга… Сил твоим близким, чтобы выдержать всю эту вроде бы несуразицу. Ставшую настоящим горем, бедой.
VII. Один неверный скользкий шаг
Мы познакомились и подружились с Костей ещё в конце восьмидесятых. Он поступал в наше военное училище, где его папа служил заместителем начальника. Мне же довелось тогда, будучи уже почти четверокурсником, командовать взводом абитуриентов, куда судьба определила Константина.
Он тянул экзаменационную лямку как все. Ни разу ни словом не обмолвился про своего начальственного папу. Это мы потом узнали о влиятельном родителе. Да и отец, надо отдать ему должное, ни единым словом, не говоря уже о каком - либо действии, не пытался влиять на поступление сына. По крайней мере, открыто. Судя по оценкам отпрыска, преподавателей товарищ полковник не склонял к содействию. С грехом пополам Костя свой проходной бал всё - таки наскрёб и, что греха таить, я за него хлопотал где мог. Использовал своё общественное положение заместителя секретаря парткома батальона. Хороший Костя был парень...
Сошлись мы с ним как - то на одной волне. Оба любили хоккей, футбол и книги, разговорам интересным друг с другом не было конца, особенно ночами, когда я дежурил, а Костя выкраивал время для чтения. Жертвуя сном. Ну аж как азартно мяч вместе катали на футбольном поле...
На правах старшего товарища и батальонного "партайгеноссе" я ему помог освоиться в первое, самое трудное для курсанта время. Опекал как мог, а он часто заходил ко мне в партком на чай и опять много было разговоров разных.
Быстро пролетел мой последний год, и ждала меня служба в Сибири - матушке по назначению. Костя очень грустил, расставаясь, но что поделаешь. Дело военное, подневольное. Письма писали друг другу.
Встретились мы опять спустя восемь лет. В Москве, в легендарной военной академии имени Ленина. Костя поступать приехал, а я уже закончил альма - матер, документы оформлял к новому месту службы. Ужасно друг другу обрадовались, посмеялись над тем, как в жизни иногда случаются странные повторения...
Разумеется, с кем успел, я Костю познакомил, дал все нужные советы. Договорились не терять связи, писать при случае друг другу. Костя писал, я добросовестно отвечал. Потом вдруг письма от него приходить перестали...
Удивился я, даже немного обиделся, но что поделать. Каждый сам выбирает с кем ему дружить. Только год спустя я всё узнал, когда встретил случайно в Москве своего бывшего начальника курса в академии. Он мне и поведал трагическую историю.
Костя день рождения отмечал, "проставлялся" перед своей учебной группой. Так в армии принято. Расходились все вместе, навеселе, в прекрасном настроении. Морозный, бодрящий декабрьский вечер тому способствовал вместе с только что выпавшим снегом, искрящимся, сияющим под луной и огнями столицы.
Парню надо было только спуститься с крыльца огромного здания академии в центре Москвы и дойти до метро. Метров сто всего. Рутинное, ежедневно повторяемое действие. Но непреодолимой преградой стал уже утоптанный сотнями ног, вовремя не очищенный со ступенек академической лестницы снежок...
Костя поскользнулся, потерял устойчивость, кубарем полетел вниз по ступенькам. Ударился виском о край монументальной бетонной ступени. Не спасли его, как ни пытались. Парню тогда было 26 лет.
Мужики, берегите себя. Будьте внимательнее. Вы нужны живыми...