1983 год.
Умирает Брежнев и его место, Генерального секретаря ЦК КПСС, занимает председатель КГБ Андропов.
Люди, пережившие это, помнят ту неприятную мрачную атмосферу, в которую была опущена вся страна. Каждый человек тогда чувствовал себя cобачонкой на коротком поводке.
Чтобы не вызвать здесь протестов тех читателей, кто думает о той поре иначе, как о прекрасном времени, а такие, наверняка, есть, сразу хочу предупредить, что это рассказ ленинградца и о Ленинграде той поры.
А выглядела та наша жизнь при Андропове, так...
Людей днём отлавливали на улицах города, в транспорте, в кафе, в кинотеатрах, проверяя на предмет, а почему ты в такой час не на работе. Стукачество, как забытая норма поведения советских граждан после сталинской поры, расцвело вновь пышным цветом и за коротенький срок.
И тут нужно сказать честно, что когда советский человек вынужден был в течении всего рабочего дня оставаться на рабочем месте, ему просто хотелось «стукнуть палец о палец», от нечего делать заняться работой.
Производительность труда действительно пошла вверх. Стали выпускать товаров больше. Но....
Но качество то их не улучшилось. Просто стали выпускать больше тех же плохих товаров.
Рассказав Вам, дорогой читатель, в какой обстановке тогда жили ленинградцы и я, как один из жителей города, перехожу к самому случаю, ради которого я всё это и затеял.
Мне за тридцать. Женат. Дочь.
Работал я тогда на заводе «Медицинской техники», ремонтировал медицинские аппараты в операционных отделениях клиник Ленинграда. Зарплата, как и у всех рабочих, была не очень, но времени свободного, хоть отбавляй. И тогда я устроился по совместительству в контору по ремонту автоматов газированной воды.
В мою задачу входил ремонт нескольких бесплатных автоматов газированной воды без сиропа, установленных на территории закрытого режимного предприятия, «Института телевидения».
В одном из зданий института автомат газировки был установлен при входе, в узком коридоре. Администрация, понимая, что агрегат ещё больше сузит проход, замуровала его в стену. Установлен он был таким образом, что задняя часть, где располагался в аппарате холодильник для воды, находилась в женском туалете.
Ну, а мне-то что, постучался, вошёл. Открыл аппарат, и сел на корточки, разбираясь с причиной поломки. Разобравшись, поняв, что необходимо заменить кусок трубки, пошёл на, расположенную на территории предприятия, свалку всяких списанных приборов, чтобы найти что-нибудь подходящее.
Так и не найдя ничего, решаю закончить работу на сегодня, а вернуться уже завтра с нужной, оригинальной деталью.
Следующий день. Забегаю в хозяйственную часть, чтобы справиться о заявках на ремонт.
А там мне сообщают, что меня ожидают в режимном отделе предприятия. По-русски говоря, в местном КГБ.
Мне стало страшно, ведь я находился сейчас здесь, а должен бы был в это время ремонтировать медицинскую технику в клинике. Тут нужно заметить, что с утра в больницах мне нечего было делать, поскольку там шли операции.
Первая мысль была, нет, не пойду. Но потом решил, захотят, найдут. Пошёл.
Стучусь. Вхожу. В комнате двое. Один, парень моего возраста в гражданском костюме, показывает мне на стул перед столом, за которым он сидит. Второй, явно старше, в форме майора, стоял в углу.
Только я сел, тот, что моложе, обращается ко мне:
- Ты лучше сам верни золото, поскольку мы устроим обыск в твоём доме, и всё равно всё найдём. Но тогда срок тебе будет больше.
Мы получили заявление от Петровой Елены Николаевны, что она вчера, моя в туалете руки, сняла свои кольца, и, покинув туалет, забыла их на раковине. Когда вернулась, ни колец, ни тебя уже не было. По её словам, в туалете вы были только вдвоём. Так что признавайся.
- Мне непонятны ваши слова – ответил я, со страхом думая лишь об одном, только бы не раскрылось, что я здесь сейчас нахожусь в рабочее время, да ещё и по чужому паспорту оформлен на работу - продолжил – женский туалет, это не то место, где крутят головой по сторонам. Я занимался своей работой. Да и был то я там от силы минут 15.
- Я заставлю тебя признаться! Здесь и не такие признавались.
В этот момент второй гебешник, со словами: «Ну, я вижу, что вы и без меня его раскрутите», вышел из кабинета.
Оставшийся парень теперь обратился ко мне уже несколько иным тоном, без надрыва:
- Так что ты там говорил про 15 минут?
- Ну, да, я увидел, что мне нужна деталь и решил пойти на техническую свалку, поискать подходящую. Кстати, там в это время было ещё два парня, они разбирали какой-то агрегат. Я их ещё спросил, не попадалась ли им здесь такая трубка? Я не знаю, из какого они отдела, но парней этих вы можете легко найти. У одного очень необычная внешность. Возможно он кореец.
На свалке я пробыл около получаса, и уехал домой.
Гебешник сделал на лице пародию улыбки и сказал:
- Так и запишем, что вы не сидели в женском туалете всё время, а уходили на полчаса на свалку.
Распишитесь и можете быть свободным. Пока свободным.
После своего пятнадцати месячного правления, Андропов был с почестями захоронен. Власть взвалил на свои плечи человек чуть-чуть живой, Константин Устинович Черненко.
Время абсурда и повальной слежки друг за другом мгновенно свернулось. Жизнь стала обычной, человеческой.
Я продолжал работать в том же темпе, так же ремонтировал в дополнение к медицинским аппаратам и аппараты газированной воды.
Во время одного из моих посещений «Института телевидения», я зашёл в столовую пообедать.
Стою с полным подносом, ищу свободное место. Тут я вижу, что из угла зала один мужчина машет мне рукой, показывая на свободное место за его столом.
Я сразу же узнал в том человеке гебешника, допрашивавшего меня по поводу пропавших колец.
Поскольку свободных мест больше не было, а продолжать стоят так, с подносом, было несколько глупо, я воспользовался его предложением.
Ем, молчу.
Гебешник мне:
- Приятного тебе, Владимир Соломонович, аппетита!
Я понимаю, что ты сердит на меня. И я не жду от тебя прощения. Но и ты должен понять. Время было страшное. Я тогда обязан был отреагировать. Не давил бы я на тебя, майор тот, сразу же настучал бы начальству и дело твоё передали бы другому. Но пока ты ешь, я попытаюсь объяснить то, чего не мог сделать тогда.
Начнём с того, что я понял твои трюки со справками по совместительству, и мне ничего не стоило тогда поддеть тебя за этот крючок. Сделай я так, то ты бы мне сам принёс всё золото, что имелось в твоём доме: обручальные кольца, серёжки и перстни твоей жены. Ведь речь тогда шла о твоей свободе. Я знаю, что говорю.
Но я не сделал этого. Во-первых, я уважаю, действительно, работающих людей. Да и своих я не сдаю.
- Кааак? – я чуть не поперхнулся котлетой – ты совсем не похож.
- Был бы похож, не работал бы в этой конторе.
Может тебя ещё чуть утешит то, что кольца те, тётка написавшая заявление на тебя, нашла у себя дома. Она их в тот день просто забыла надеть.
Кстати, об этом мне настучала её же коллега, сидящая с ней за соседним столом. Та увидела через несколько дней «пропавшие» кольца на пальцах своей соседки. Я, конечно же, вызвал к себе тётку, наклепавшую на тебя, спросил, мол, почему же она не сообщила мне о находке? Ответ меня тогда привёл в ужас.
Она сказала, что боялась, что её уволят и арестуют за ложный донос. И умоляла меня не давать делу ход.
Когда я спросил, а вам не жалко того человека? И тут я соврал, что тебя за её кольца посадили на два года.
В ответ женщина просто разрыдалась...
А вскоре захоронили с почестями и Черненко.
ПС.
Наверно придирчивый читатель осудит меня за столь подробное описание атмосферы того страшного времени, в народе прозванного "Андроповщиной". Но не сделай я этого, то мой рассказ был бы понятен лишь жителям сегодняшней России.