ЖИЗНЬ,КАК ДЕНЬ.
Книга первая.
Глава тридцать третья.Про то,что напишет Сергей завтра.
Тем временем как Сергей со своими подопечными сёстрами-подружками направлялся через парк "Берёзовая роща" домой в их Крапивенку, его случайный сосед по трамваю и неожиданный собеседник повернул в совершенно противоположную сторону. Пошёл он прямо через сквер-сад на комбинат к своим доменным печам. Это был довольно ещё молодой человек, возможно, что и не старше Сергея, а быть может даже и моложе, со стройной спортивной фигурой и сильным телом, но несколько худощав.
Был он выше среднего роста с красивым серьёзным лицом, умным и спокойным взглядом, что на него никак было нельзя не обратить внимания. Сергею же он тем и запомнился. Это был Петр Александрович Деловакин, недавний ещё студент одного из металлургических ВУЗов Донбасса.
На Крутояровском металлургическом комбинате он оказался можно сказать, что и случайно, по направлению ВУЗа после его окончания, где сразу же и получил всеобщее признание, как знающий своё дело высококлассный специалист. Многие предсказывали ему большое будущее в коллективе комбината. И в этом нисколько не ошиблись. Вскоре он стал мастером печи.
Оказавшись в посёлке почти что и случайно, Деловакин, как-то сразу прижился в коллективе доменного цеха, освоился в нём точно также, как и на самом комбинате, недолго оставался холостым, женился здесь и был уже отцом двух маленьких детей.
Сегодня он находился как пятый день в очередном своём отпуске, жена же его Олеся находилась в послеродовом отпуске и без оплаты по уходу за детьми.
Направляясь же сейчас на трамвае из Тулы домой, Пётр Александрович было уже решил на минутку заскочить домой, чтобы оставить там купленные им вещи для своих малышей, поцеловать, пусть и второпях, свою молодую жену и сходить в цех.
Постараться ещё успеть до начала совместной, на стыке смен, оперативки, побывать на своём рабочем месте у печи и убедиться там, что всё идёт хорошо. Сердце его волновалось.Как там его сейчас печная бригада? Как она работает без него
! В последнее время печь работала не очень хорошо. Тем более, что время ещё у него было, что и позволяло ему надеяться везде успеть. Дом, в котором он ныне жил, был совсем рядом с трамвайной остановкой, что и облегчало ему его задачу.
Но увидев сквозь трамвайное стекло какой-то непорядок на печи, он тут же поспешил в цех, забыв про все свои покупки. Они так и остались в его спортивной сумке, которая была у него за спиной.
Путь до бытовок доменного цеха занял у него не более десяти минут. Деловакин шёл быстрым спорым шагом. И вот он уже на порожках трёхэтажного большого здания, что находилось прямо против заводских проходных, рядом с Управлением самого комбината.
Затем он, опять же быстрым шагом, перескакивая через две ступеньки, поднялся на третий этаж и оказывается в раздевалке-душевой доменщиков, в которой были уже люди. Они переодеваясь и готовились приступить к вечерней вахте. Авария случилась вчера, как он здесь узнал от рабочих, а сейчас устранялись её последствия.
"Значит,- подумалось ему,- не так плохо дела в цехе, коль они так все здесь спокойны, переодеваются не в авральном порядке?". Иначе бы им было не до шуток и посторонних разговоров. Однако же, решил так: раз пришёл сюда, то должен обязательно побывать на своей печи, посмотреть на идущую там работу.
Пётр Александрович торопливо подошёл к своему шкафчику с рабочей одеждой, отомкнул замок и быстренько переоделся, повесив рядом со своей чистой одеждой и свою спортивную сумку. И тут же он поспешил на свою печь.
Он всё также быстро прошёл через длинную галерею, нависшей над шоссейной дорогой и трамвайными путями, а затем и над заводским забором, выходящей прямо к литейным дворам всех доменных печей.Наконец он оказался около на своей третьей.
Всё это заняло у него не более десяти минут. Печь стояла. Шла ликвидация последствий аварии. Определив её состояние своим уже опытным взглядом, Деловакин пошёл дальше по этой же галерее до самой комнаты оперативок, проводимых здесь каждодневно между сменами. Здесь-то и подводились итоги работы каждой смены, здесь передавалась вахта от одной смены другой. Сюда же уже спешили-торопились с печей и все работающие ныне на печах мастера, начальники смен, другие руководители цеха.
Деловакин совсем недавно стал мастером. На этом комбинате такая уж была давняя традиция - всех новых специалистов опробовать, прежде всего, на рабочих специальностях у самой печи. Посмотреть, каков же он человек у доменной печи. И недавний выпускник Донецкого технологического института, факультете "Металлургия" тоже не избежал этой проверки. Это был как бы здесь особый испытательный срок для новичков.
Оперативка началась в точно означенное время. Комната их проведения была довольно обширной и вместительной, с пятью рядами стульев, перед которыми располагался большой и длинный стол, что-то вроде президиума.
За ним обычно размещалось не только высшее цеховое начальство, но и комбината. Сейчас среди высокого начальства возвышался и сам директор Литвинов. Кроме этой комнаты, можно сказать, что и небольшого зала, по разные его стороны были ещё две комнаты поменьше. Одну занимал цехком, другая во время капитальных ремонтов являлась, как бы и штабом ремонта. Сейчас здесь был штаб по устранению аварии.
Оперативки здесь всегда проводились нервно и беспощадно, не взирая на лица и их заслуги-авторитеты, говорилось о недостатках и упущениях жёстко и прямо без всякой утайки и реверансов, не щадя друзей-товарищей и по-рабочему круто, резко.
Иначе в этой профессии поступать никак было нельзя, это понимал каждый, потому что очень тяжелая и опасная у металлургов работа. А тех кто пытался здесь увильнуть, свалить свою вину на кого-то другого, презирали и не любили. И они долго не задерживались в коллективе.
Петру же Александровичу, конечно, не всё нравилось здесь в этих вот оперативках. Порой они были излишне жестоки и грубы, особенно со стороны вышестоящих начальников по отношению к нижестоящим. Не слишком были они уважительны и по отношению друг к другу, между самым высоким начальством споры тоже были не менее беспощадны. Переходящие подчас и на крик с нервозностью, но он-то, Деловакин, понимал, что иначе, видимо здесь, быть иным и нельзя. Такие сложились видно здесь производственные взаимоотношения, в этом-то коллективе, ставшие почти, что и традиционными, предающимися из поколения в поколение.
Впрочем, откуда же он мог это знать, он мог только о том догадываться.
Нарастающая же в ходе сегодняшней оперативки излишняя жёсткость просто витала в воздухе, висела на стенах, но частенько такая атмосфера бывала и в кабинете самого директора Литвинова.
Он тоже не всегда выбирал выражения, был не всегда сдержан в своих эмоциях и в крутых словах и выражениях, скор на наказания, особенно когда ему перечили. Как у себя в кабинете,так и в цехах. И это не всегда было полезно для работы. Сейчас же он молча слушал, но это ещё более настораживало собравшихся: "Какие он ещё сделает выводы?" .Этого ещё никто не знал.
Пётр Александрович был человеком, хотя и молодым, но умным и смелым, спокойным и решительным, справедливым и с большим чувством собственного достоинства. Он не боялся Литвинова. И потому не допускал к себе неуважительного отношению. Это чувствовалось в его повседневном поведении и ощущалось всеми, включая самого директора. Иначе с ним просто нельзя было общаться. И это Литвинов понимал.
Деловакин никогда не повышал голоса, говорил спокойно и уверенно, что его словам добавляло весомость. Пётр Алексеевич был не только специалистом высшего класса, но и ещё он обладал каким-то особым чутьём прирождённого металлурга. Интуицией. Можно сказать, что и талантом! И этим своим талантом, знаниями он со всеми делился щедро. Его отношением к делу, к выполнению своих непосредственных обязанностей позволило ему вскоре завоевать большое уважение в коллективе не только цеха, но и во всем комбинате.
Так что многие из руководящего состава комбината предвещали ему большое будущее, как металлургу-доменщику. И не только на этом предприятии. Совершенно в этом они в будущем не ошиблись!
Авторитет Петра Александровича рос на комбинате стремительно и этого было никак нельзя не заметить.В скором же будущем, а это случится уже в 1987 году, он станет уже начальником доменного цеха и будет он прекрасно справляться со своими обязанностями руководителя, включительно по 1991 год.
С Литвиновым же, за все эти их годы совместной работы, у Деловакина сложатся ровные рабочие отношения. И всё будет,казалось бы,у него здесь прекрасно. Директор уважал хороших специалистов и умных людей. Цех при Петре Александровиче будет работать ровно и стабильно, с хорошими показателями. В коллективе всего комбината Деловакин будет пользовался всеобщим особым уважением и признанием. Всё будет у него вроде бы и хорошо да прекрасно, а он вдруг возьмёт да и уволится с передового предприятия и уедет со всей своей семьёй работать и жить в Мариуполь.
Для многих же на комбинате этот его поступок покажется удивительным и странным, потому и вызовет в коллективе большое сожаление. Потеря такого специалиста невосполнима. Многие были огорчены. Особенно те, с которыми он близко сошёлся в процессе работы. Так что многие начали даже строить какие-то самые разнообразные версии-догадки. Одни говорили, что он не видел здесь своего дальнейшего продвижения и профессионального роста, то есть карьерного роста. Другие же предполагали, что причина этого: скрытое недовольство и ревностное отношение к его успехам самого директора Литвинова.
Некоторые же позднее решили, что Деловакин, как человек умный и решительный, предвидя экономический и политический беспредел лихих девяностых вовремя перебрался в родной город Мареуполь. И это было более всего похоже на правду.
Однако же,всё это будет только не в столь ближайшем будущем, а что же случилось сейчас в тот день на самой доменной печи? И что же сам Деловакин сможет рассказать завтра Сергею об этой аварии, как он об этом напишет в своей завтрашней газете?
Приблизительно это будет выглядеть так:
"…Сильный удар, напоминающий глухой взрыв, заставил всех вздрогнуть на комбинате. Да и в близлежащих улицах посёлка тоже. Особенно тех людей, что находились невдалеке от доменного цеха. Но более всего он встревожил людей находящихся непосредственно у доменной печи - это горновых. Они-то, доменщики, знали, что это такое.
Но особенно опасен был этот удар-взрыв для работающей на третьей печи бригады мастера Бузенкова. Именно в этот день она проводила работу по очистке печи от гарнисажа – печь, который уже день, капризничала, плохо шла, не слушалась. Шихта зависла.
В три часа дня горновые открыли чугунную лётку и начали выдавать очередную плавку. И тут, минут через пятнадцать, сильнейший хлопок случился на факеле.
Вот так и произошло первое самопроизвольное опускание шихты. И вот эта самая ситуация, оказалась тем самым первым шагом в потере полного контроля за ходом этой печи.
Однако же, этот хлопок вначале и не очень-то напугал бригаду. А лишь только насторожил – так как она знала его причину, действовала теперь в этой нештатной ситуации вполне правильно, по заранее разработанной методике.
А ситуация-то была непростая: температура на колошнике превысила предельно допустимую температуру и достигла 600 градусов. Бригада знала, что при длительной работе на такой запредельной температуре может выйти из строя засыпной аппарат. И чтобы не допустить этого доменщики начали сбивать температуру водой, подавая её на колошник.
В результате в печи образовался водород, вот он-то и вырвался по указанной ему доменщиками дороге – на факел. Это был самый благоприятный, как они посчитали, выход в этой опасной ситуации. Заблаговременно, в связи с этим, были отсечены газоочистительные трубопроводы, так что этот хлопок был вполне предсказуем и ими же ожидаемым.
Приняв от Бузенков смену бригада мастера Крикунова пыталась и дальше стабилизировать ход печи, опустив шихту ещё ниже. И здесь-то была допущена ещё одна ошибка-просчёт. Не был учтён тот фактор, что очистка-то печи была начата при недостаточно разогретом горне?!
А сделав ещё шестнадцать подач шихты, пытаясь как-то опустить её с гарнисажем (наростом продуктов плавок на стенах печи) ещё ниже, бригада ещё более снизила температуру самой печи. И тут-то в девятнадцать часов пятнадцать минут произошла ещё одна самопроизвольная осадка. И это было уже очень плохо.
В девятнадцать часов двадцать минут бригада начала аварийные выпуски шлака и чугуна. Точно такие же выпуски пришлось производить ещё и в двадцать три часа. К концу смены печь оказалась в очень плохом состоянии, гарнисаж опустился по стенам печи и стал закрывать фурменные приборы. Срочно были вызваны из дома горновые других бригад и началась работа по предотвращению бурения печи.
Несколько дней спустя после этой аварийной ситуации состоялся небольшой но откровенный разговор с горновыми. Он состоялся, когда печь только-только вышла на нормальную работу и закончилась рабочая смена. Горновые выглядели очень усталыми.
Вот один из них, глубоко затянувшись сигаретой, остановился в проёме дверей входа на литейный двор и с удовольствием глотнул вечернюю свежесть. Взглянув на него, я неожиданно для себя спросил его:
– Тяжеловато стало работать: то вдруг на второй печи авария, теперь вот и на третьей? Или же вы уже привыкли к таким перегрузкам?
– Такой авральной работы тут долго не выдержишь. Сбежишь. Как можно к ним привыкнуть? – лишь усмехнулся он в ответ.
Действительно, нелегко приходится сегодня доменщикам, ведь приходится работать на любом сырье, на самом плохом, на том, которое с таким трудом приходится доставать заводским снабженцам. Они и этому, что есть, сегодня рады!Но что же делать, коли времена нынче такие перестроечные?! И наше счастье, что хоть руководство завода сумело так-то обеспечить работу доменщиков коксом. Пусть и не всегда с должным качественным, каким бы нам хотелось.
Но он-то всё-таки, какой не есть, но у нас он есть! И можно, пусть хоть опасно и тяжело работать, но всё-таки работать. Ведь на других заводах домны вообще стоят! А это значит: люди там остались совершенно без денег, без зарплаты, без средств к существованию!
Однако же, в этом-то нашем конкретном случае доменщики допустили досадную промашку сами. На третьей доменной печи у нас можно было бы и избежать этой аварийной ситуации при заранее намеченной, и при заранее выполненной очистке доменной печи.
А загружать-то её надо было накануне не губахинским коксом, мелким и низкого качества, а другим, лучшего качества, благо, что таковой на комбинате имеется!
Вторая ошибка доменщиков: это недостаточная температура работы печи! Третий просчёт: это интенсивная загрузка печи шихтой, в то время, когда она уже была в «больном» состоянии. И надо было бы дать ей чуть «подышать».
Это серьёзный урок и его теперь не нужно никогда забывать. Доменщикам надо уметь учиться на своих ошибках, не допускать их впредь.
Безусловно, работа в нынешних условиях требует от доменщиков высокого профессионализма, а он, как известно, проявляется именно в таких ситуациях, и должен основывается на опыте и знаниях. И выход сегодня в очень сложной экономической ситуации в стране один – это работать грамотно и с умом.
Сергей Гончаров".
Пётр Александрович прочитал эту статью спустя четыре дня после этой аварии. Многотиражка комбината ему нравилась. Он получал её почтой по подписке дома. Она была всего на двух полосах, одним лишь листом и выходила дважды в неделю, по вторникам и четвергам, но включала достаточно много информации из жизни комбината и всего Крутого Яра. И это позволяло быть ему хорошо информированным, быть своевременно в курсе всех событий. Прочитав же эту статью, Деловакин однако не во всём был согласен с автором: не мог так горновой сказать, что он может сбежать от такой тяжёлой работы! Ибо эта профессия у него роз и навсегда, на всю жизнь. Иначе,он не металлург
А вот то, что работать становится всё сложнее и сложнее, то вот это, действительно, правда. И про ошибки тоже всё сказанное верно. Учиться-то работать нужно каждодневно и всегда. Деловакин давно уже приметил этого энергичного и быстрого на ноги парня, шустрого на перо, которого все запросто звали Серёга.
Узнав Жже его в трамвае, совсем,и не случайно вырвалась у него фраза про доменную печь. Ему-то надо было с кем-то поделиться своими опасениями. И не в это ли самый момент захотелось ему вдруг ещё больше узнать о жизни каждого из работающих на предприятии, в том числе и самого Сергея. А это возможно только через газету и таких людей,как Сергей. Он ему явно импонировал,потому подробно всё так ему и рассказал.
А.Бочаров.
2020