Проснулся, как всегда, но с ощущением, что Будда, и был таким всегда, ещё с самого рождения, но забыл об этом, пожив среди не будд и не в состоянии нирваны.
Что это такое, нирвана, толком не знал, но слышал, что это что- то такое, сильно напоминающее пофигизм, когда тебе всё, всё равно, всё у тебя фиолетовым светом мигает, а сам ты сидишь, как тот Будда, и на всё, а главное на всех, плюёшь.
Тебя больше не волнует этот мир, этот свет, того ты, вообще, не знаешь, хоть и в нирване пребываешь, и тебе от этого так хорошо, как никогда ещё не было в этой жизни.
Ты теперь Будда, о котором ты тоже краем уха слышал, что он такой большой и толстый, а значит и такой добродушный, как соседский кот Васька, откормленный на хозяйских харчах и потому такой молчаливый, не только толстый. А чего ему орать пусть и по весне, ему же на кошку дворовую даже не взобраться ввиду его не хилых габаритов, и вообще, ему, как и мне, как тому Будде, всё, всё равно, он даже кинуться ни на кого не может, и не потому что не в состоянии, а потому что не хочет.
Он тоже, этот Васька в вечном состоянии нирваны прибывает, лёжа всё время в одной позе кверху пузом, так удобнее, наслаждаться жизнью Будды, даже не догадываясь о своём земном перевоплощении.
Он, почти как я. Я тоже толстый, после того, как бросил свою многолетнюю привычку курить и пить, курить потому что испугался за своё здоровье, начав чуть не харкать кровью и с трудом на ноги наступать, а пить, потому что уже и необходимости не было, я ведь сразу стал Буддой, войдя в штопор, как в лучшие свои питейные времена, в то самое состояние нирваны, только оставаясь живым и ещё толстым, потому что, что такое эти сигареты никто доподлинно не знал, как они действуют на организм, если без них этот организм толстеть начинает, и как быть с теми толстыми, которые никогда не были худыми, но при этом всегда курили, тоже никто не знал, но то, что им Буддой никогда не стать, это точно. В этом я был уверен на все сто, ибо знал по себе, помня как хватался каждый раз за сигарету, когда доводили и я в лучшем случае нервничал.
Для этого, для того, чтобы стать Буддой, для этого им надо родиться. А потом желательно всё же вспомнить, кем родился, потому что тем и пригодился, став полным пофигистом, когда состояние твоё достигло абсолютизма.
И вот ты, сидишь себе на диване, уже проснувшись, заняв вертикальное положение, приняв его из горизонтального, то есть ощутив себя Буддой, сразу и позу его занял, вспомнил же, гад, через столько лет вечной нервотрёпки, кто ты есть на самом деле и что тебе на всё наплевать.
На всё и на всех, кроме самого себя, конечно же.
И потому ты всё делаешь для того, чтобы хорошо было тебе, а не остальным, на них тебе фиолетово и однозначно.
И потому ты сидишь уже в позе плюшевой игрушки Ждуна, для которого все кошки серы и не только ночью, он же и сам сер, как мышь, и точь в точь как Будда, только у себя в квартире, а не так же, но в монастыре, весь такой из золота, а значит и в шоколаде, скрестив на животе руки и ждёшь. Ждёшь, когда, наконец, полностью войдёшь в состояние нирваны.
И тут тебе в голову лезут всякие разные мысли с воспоминаниями из того детства, в котором ты ещё не повстречался с не буддами, и потому вёл себя, как Будда, плюя на всех и всё, даже на разного рода раздражающие тебя факторы, помня, как однажды твоя любимая матушка, надоевшая тебе до чёртиков своей глупой назойливостью, по возвращении тебя как то поздно вечером домой, сказала:
— Витя, сними пожалуйста обувь, прежде чем подниматься по лестнице, а то всех разбудишь.
И ты не снял, ты пошаркал ногами в этой обуви, будто вытер ноги о придверной коврик, стоя, как у основания постамента, у начала лестницы, зная, что скрипеть она будет в любом случае, в обуви ты по ней будешь подниматься или нет.
И потому ты пошёл по ней, по этим скрипучим от старости лет ступенькам, поднимаясь на второй этаж дачного дома в надетой обуви, никого, конечно же, не разбудив при этом, потому что они не только спали богатырским сном, было же уже почти три ночи, а ещё и потому что от верхнего лестничного пролёта до их комнат ещё дойти надо было, а тем более, что спали они плотно закрыв за собой двери.
А моя матушка, которой вечно больше всех надо было, так и осталась в позе Ждуна, хотя никогда не была его перевоплощением из Будды, она больше, по моим воспоминаниям, была фрекен Бок из книжки про Карлсона, но только не самим Карлсоном, спокойствию которого позавидовал бы сам Будда, если бы не был Буддой, и потому она так и осталась в ожидании, когда я всё же туфли сниму и её порадую, полностью уверенная в том, что я сделал всё как надо.
Именно этот эпизод из моей детско -подростково- юношеской жизни я сейчас и вспомнил, и очень даже ко времени.
Какой же я был тогда умный. Такой маленький, а уже Будда. Надо же... Что же это мне так память–то отбило, да так, что забыл, хоть и не знал до конца, что это такое, состояние нирваны, в котором можно находиться даже не будучи Буддой, а только знать, что тебе всё фиолетово, и твоя нудная матушка, и твой такой же батюшка, который и не мог быть иным, иначе они не прожили бы вместе так долго, доставая друг друга до гланд не будучи буддами, и доставая этим меня.
Но мне же было всё фиолетово, и тот сосед с верхнего этажа, вечно напивающийся в хлам и не дающий никому жить нормально, до того момента пока и сам не отошёл в мир иной, и не смог жить никак, не нормально и ненормально, и мне пацану, было все равно, что он крыл матом на весь район, не только свою жену и своих семерых детей, прям козел из той сказки про волка и семерых козлят, которых этот козел и бросил, оставив на поруки матери - козе, нет он крыл матом и меня заодно со своим, догадываюсь, совсем не святым, семейством, потому что я жил рядом с ним и на этом всё. На этом его ум с мозгами заканчивался и потому я и на него плевал с высокой колокольни, хоть он и жил этажом выше.
Это были его дети и его жена, а я так, под его пьяную руку подворачивался каждый раз, как повод, меня тоже обложить.
Потому мне было всё равно, когда его не стало, то есть он умер, и на его похороны со всем домом я не пошёл, хотя звали тоже всем домом.
Мне тогда было ещё всё фиолетово. Всё кроме самого себя, вот потому и не пошёл, помня ещё о том, что родился Буддой.
И потому, сидя у себя на втором этаже в одиночестве и почти в состоянии нирваны, только исполнил похоронный марш Шопена, громко ударяя негнущимися пальцами по черно - белым клавишам своего новенького, только что купленного пианино, даже не с целью, чтобы там, на похоронах, стоя дружно на кладбище у могилы покойного, те, не будды, подумали, что я с ними.
Но жизнь же штука такая, жутко непредсказуемая, наполнена всякого рода сюрпризами и не всегда приятными, А больше всё же неприятными. И потому самым неприятным из таких сюрпризов для меня стало то, что в один момент, видно всё же сильно я нервничал, я забыл о том, кем родился и о своём предназначении, находиться в состоянии нирваны всю жизнь, тоже.
Но тут случился в кои века и приятный сюрприз, что значит я вспомнил, в то самое утро, когда проснулся вроде как всегда, но с ощущением, что я Будда. Даже для верности ощупал себя всего со всех сторон и, нащупав большой живот, какой должен быть у Будды, окончательно убедившись в том, кто я есть, тут же, не мешкая, впал в положенное мне состояние нирваны.
Такое долгожданное, и какое же всё ж оно приятное это состояние, когда всё тебе кругом фиолетово, а это был, к тому же мой любимый цвет с детства, фиолетовый, я и об этом забыл, как выясняется, не только, что я родился Буддой, но вот так жизнь распорядилась, что, я, много лет живя на этом свете, много и напрасно нервничая, абсолютно не по делу, хорошо хоть не на смертном одре ещё, но вспомнил кем я был и кто я есть - Будда! Толстый и добрый к самому себе Будда, потому что надо всегда быть добрым, в первую очередь, к самому себе, тогда и другие окружающие тебя люди не пострадают от того, что сами не будды, а главное, от них не пострадаешь ты сам, ибо в состоянии нирваны тебе всё равно, кто поставил фиолетового цвета фингал и кому, и почему ты опять попал им под горячую руку, а они обложили тебя матом.
Ты же Будда...Ты таким родился. Так что не забывай больше об этом, и ещё поживёшь тогда на этом свете, и даже успеешь насладиться жизнью, которая будет проходить теперь только в твоём любимом фиолетовом цвете.
23.12.2022 г
Марина Леванте