Ещё в это время отец А благословил Юле оформить инвалидность бабе Вале, чтобы увеличить размер пенсии. Тогда хотя бы окупались памперсы и лекарства. На сиделок уходило тридцать тысяч в месяц. Тысячу за сутки. Сиделки смотрели за ней теперь и ночью и днём.
Бабу Валю положили в больницу в поселке Верхнеднепровском. Там она лежала две недели, её прокололи успокоительными, чтобы она не буянила. Вернулась она как овощ. Ей сразу выдали в соцзащите две коляски (уличную и домашнюю), памперсы, повысили пенсию. Но баба Валя уже не орала, не пела. Только стонала изредка. У неё стали стремительно развиваться пролежни. Сначала розовые, потом они почернели. Её уже даже переворачивать боялись лишний раз.
В аккурат перед Новым годом баба Валя отдала Богу душу. Это случилось в пересмену между сиделками 29 декабря. Юля в тот момент отвозила в Сафоново одну сиделку и собиралась забрать другую. У бабы Вали агония была недолгая и не такая страшная как у м.Ольги. Мы с м.Анной её обмыли, она долго оставалась горячей. Видно в момент смерти у нее поднялась высокая температура. Потом причесали, переодели. Отпевали её братским хором, что считалось более почётно, чем отпевание м.Ольги. А на гранитном кресте выбили, что она умерла 11 января 2012 года, ошибившись на 13 дней! То ли из-за новогодних праздников, то ли потому что всем было уже всё равно.
Батя после всей этой истории ухмыльнулся: «Наигрались! Тридцать тысяч на бабу Валю, тридцать тысяч на Женю! Хватит!» Я не поняла его намеков, кто из нас, простых смертных, игрался. В чём была наша вина? Мы мучились. Мучилась, наверняка, жена Жени-повара. Мучилась мать Ольга, пока была жива. А игрался батя.
Фото из личного архива.