Глава девятая
Кровоточащая жизнь
Существование Лары всегда, сколько она помнила себя, было пустым и тягостным. Детство напоминало заброшенный дом с полуразвалившейся, никому не нужной мебелью. Однажды маленькая Лариса забралась в такую вот обитель пыли и тишины. Сидела на грязном диване и слушала время.
Оно пряталось повсюду. В небе, то и дело меняющем свой цвет со свинцово-печального на лазурно-радостный, в птицах, оплакивающих понапрасну растраченные дни. В пожелтевших листьях, символе старости и одиночества. Ларочку лихорадило, и она сильно кашляла. Невезучая с рождения, Лара умудрилась подхватить какую-то инфекцию в радостно-бездельную пору осенних каникул. Но мать всё равно отправляла девочку гулять, чтобы та не мешала ей принимать очередного гостя.
Подростковые годы и юность были немногим лучше. Исписанные подъезды, вечный джин-тоник, друзья, готовые предать в любую минуту, ни к чему не обязывающие связи с одноклассниками и жившими по соседству парнями. Любовью эти пахнущие табаком и дешёвой выпивкой поцелуи, потные объятия и секс на чердаке нельзя было назвать ни при каких обстоятельствах. Временами, просыпаясь по утрам от мучительной головной боли, Лара дурела от пустоты. Бессмысленности, наполнявшей жизнь.
Работа медсестрой в больнице придала смысл существованию Ларисы. Несмотря ни на что, Лара выросла добрым и отзывчивым человеком. Ей нравилось помогать людям, больным, немощным и несчастным. Отношения с матерью тоже наладились. Лариса перестала быть для Аделаиды Валерьевны мешающим, путающимся под ногами несмышлёнышем. Женщины подружились, как будто заново узнали друг друга.
Но потом появился Влад, мрачный парень, отсидевший свой срок за убийство товарища, и новая любовь разлучила мать и дочь. Эти отношения были наполнены страстью и болью и ничем не напоминали те подъездные, если можно так выразиться, ни к чему не обязывающие связи с ровесниками.
Мать, как будто чувствуя вину за не самое счастливое в мире детство Ларисы, разменяла их однокомнатную, довольно уютную квартирку на две клетушки в тараканье-скандальном аду. В одной из них поселились Лара и Владислав, в другой — одинокая, постаревшая женщина. И началась у Ларочки страшная жизнь, напоминающая кровоточащую рану...
Алкоголь превращал Влада в дикого зверя. В таком состоянии он крушил мебель, набрасывался на Ларису с кулаками, один раз дал пощёчину начальнику, за что был с позором уволен. Несколько раз Лара пыталась уйти от Влада, но тот угрозами и увещеваниями всегда возвращал её, и всё начиналось заново.
Наступил кроваво-красный день, когда окно спасло Ларисе жизнь, и пришлось в полубреду, обезумев от боли, создавать собственный мир. Край сочащихся кровью вишен и пахнущих тленом маков...
Май две тысячи четвёртого года
Лара сидела на кровати и боялась. Часы и крохотная комнатушка дрожали от страха вместе с ней. Из открытого окна долетали детские крики, за стеной какая-то женщина рыдала, отчаянно, страшно. Небо как будто истекало кровью. Лариса никогда не любила закат. Даже само это слово навевало на неё тоску. За — западня, кат — древнее орудие пыток из старых времён. Ещё в школьные годы ей попалась книга о каком-то революционере или возмутителе спокойствия, которого...
Птицы метались и кричали отчаянно, жалобно. Собиралась гроза. «Хоть бы он не вернулся, - молилась про себя Лара. Она и не заметила, как со временем её любовь переросла в ненависть. – Сидит на бульваре с друзьями и пьёт. Я сама видела. Может быть, кто-нибудь пырнёт Влада ножом или водитель-лихач подвернётся?»
Лариса встала и подошла к зеркалу. "Под глазом синяк, на щеке царапина. Скоро с работы за непрезентабельный внешний вид выгонят. А чего стоят перешёптывания и лицемерное сочувствия сослуживцев? Сколько ни пудрись, оно всё равно вылезает... Отметины позора, метка слабохарактерных неудачниц, не способных изменить свою жизнь", - от этих мрачных, но правдивых мыслей у Лары быстро-быстро забилось сердце, а лицо раскраснелось, как будто ей надавали пощёчин.
Почему Лариса не уехала в другой город? Испугалась, что потеряется, заблудится, не найдёт работу и погибнет? А так что ли лучше? Жалко стало бросать выменянную матерью клетушку? Нет, не стоит всё это каждодневного кошмара.
Лара отошла от зеркала и с какой-то лихорадочной, истерической решимостью принялась собирать вещи в большую тёмно-синюю сумку с надписью “Nike”. «Так больше продолжаться не может», - словно мантру, повторяла она. И не услышала, как дверь распахнулась. В комнату ворвался порыв чёрного ветра, пахнущего алкоголем и жаждой убийства.
- Куда собралась, стерва? Уйти решила? Не выйдет! - Влад набросился на Лару и стал душить.
А потом начался тошнотворный кошмар. Лариса падала и опять поднималась. Глаза её застилала бордовая муть, мебель кружилась в каком-то жутковатом вальсе. Танце смерти, радости конца.
Последним воспоминанием о жизни в Реальности стали для Лары кухонный нож и чёрные, полные ненависти и безысходно-горького зла глаза Влада. Неизвестная сила подняла окровавленную Ларису с пола и потащила в сторону окна. Она как будто погрузилась в какие-то тёплые, спокойные воды...
И оказалась в серых пустошах, где не было ни солнца, ни деревьев, ни людей, ни животных. Перед глазами полумёртвой от боли Ларисы мелькали картинки: деревья с кровоточащими вишнями, кровавый арбуз, вазочки с подозрительно-красным вареньем. И грёзы оживали. Так был создан Кровавый сад, Мир майских грёз.
Лара ела жутковатые плоды и целебные травы и постепенно восстанавливалась. Раны её затягивались, а на душе становилось спокойно и радостно. Лариса гуляла по саду, пила чай и никого не боялась. Временами она украдкой заглядывала в Реальность. Мама часто плакала, а Влада арестовали, но вскоре выпустили. По этому поводу он напился до полубессознательного состояния, попал под машину и спустя сутки умер в больнице.
Две тысячи пятый год
«Бедная мама. Она там совсем одна. Вернуться бы. А здесь всё как-то... однообразно. Да и жить в мире, состоящем из крови, страшно, неприятно и неестественно», - всё чаще и чаще начинала думать Лара. Мать пустила в комнатушку жилицу. Тихую пенсионерку с грустными серыми глазами. Аккуратную, непьющую и совсем непохожую на других обитателей дома.
И однажды в душную майскую ночь, прошёл ровно год со дня её побега в Заоконный мир, Лара принялась умолять неизвестную жилицу о помощи. Та обезумела от страха, упала в обморок, а на следующий день собрала вещи и куда-то переехала.
Спустя пару месяцев в комнате поселилась размалёванная девица с дочерью. Кристина не понравилась Ларе с первого взгляда. Ярко-накрашенная, пахнущая дешёвыми духами, злая, как чёрт. Жёсткие волосы цвета воронова крыла напоминали шевелюру дешёвой куклы, большие льдисто-голубые глаза поражали пустотой, чёрные брови-ниточки выглядели пошло и неестественно. Кристина по полдня валялась в постели, потом, неумытая и растрёпанная, мерила шагами крошечную клетушку. Часто уходила из дома на два-три-четыре дня. Её дочь Снежана играла с тенями и разговаривала сама с собой. «Хоть бы игрушку купила Снежке, - мысленно возмущалась Лариса. – На духи и косметику деньги есть, а на копеечную куколку из киоска, видите ли, недостаточно средств»
Иногда Ларисе хотелось выйти из окна и прижать к себе одинокую, потерянную малышку, но, поразмыслив, Лара отказалась от этой затеи. «Если Ангелина Юрьевна, взрослая женщина, при виде меня испугалась до полусмерти и потеряла сознание, что будет с крохотной девчушкой? Ещё дар речи потеряет от ужаса!» - рассудила Оконная.
Неслышимая, незримая, Лариса наблюдала за немудрёной жизнью Снежаны и с каждым днём всё больше привязывалась к одинокому, никем не любимому ребёнку. А перед Новым годом Лариса заболела. Из глаз и носа у неё шла кровь, девушке казалось, что Влад опять её избивает. Прикрыв голову руками, она металась на постели, сотканной из розовых лепестков.
Январь две тысячи шестого года
Встала Лара только спустя несколько дней. Заглянула в комнатушку и ужаснулась. Бледная до синевы Кристина трясла за плечи Снежану. Голова девчушки моталась из стороны в стороны, глаза были закрыты. Подбородок и старое платье покрывали пятна рвоты. Кристина осыпала Снежку проклятиями. Какой-то парень, стоявший у дверей, помертвевший от страха, бормотал себе под нос: «Надо валить, Кристина. Надо валить».
И, наскоро собрав немудрёные пожитки, бессердечная девушка покинула убогое жилище. Мутно-серый, как будто присыпанный пылью спутник, потащился за ней. «Ах ты, дрянь! - прошипела сквозь зубы Лара. - Знаю я, где ты эти несколько дней пропадала! Пила коктейли вперемешку с веселящими таблетками, про дочь и думать забыла. А теперь бросила её, даже "скорую" вызвать не соизволила. Убивать таких надо».
И, выйдя из окна, Лариса склонилась над неподвижным ребёнком. Перепуганная тишина забилась под кровать, тени тоже куда-то скрылись. А вот смерть, прятавшаяся до поры до времени в складках тёмно-синего покрывала, за шкафом и под половицами, вышла из укрытия и протянула к Снежане дрожащие руки с длинными желтоватыми пальцами.
- Ты не умрёшь, нет! - шептала Лара.
В эту минуту Ларисе казалось, что она обнимает своё собственное дитя. То, что так и не появилось на свет и превратилось в кроваво-страшное нечто. Влад избил Лару, беременную, и вот... Но душа нерождённого странным образом вселилась в худенькую черноволосую девочку. И теперь жизнь покидала её. Или уже покинула?
- Так неужели же я и тебя потеряю? – закричала Оконная. Лоб девочки был холоден, как лёд.
И, подхватив, Снежку на руки, Лара растворилась в окне. «Если Вишнёвый сад помог восстановиться мне, то и Снежана...» - но деревья напоминали хирургов, не успевших спасти пациента.
- Ты была жива, - прошелестела самая тёмная и высокая вишня. - И потому нам удалось тебя спасти. А сердце Снежаны перестало биться ещё в Реальности. Тут мы бессильны. Прости.
- Но что же мне делать? - в эту минуту Лара напоминала животное, у которого отбирают детёныша.
- Отдай ей свою жизнь. Ты продолжишь жить здесь, как ни в чём не бывало. Но в Реальность путь тебе будет заказан. Местные смогут видеть тебя, а вот люди по ту сторону – нет. Невелика потеря! - шепнули росшие под окном маки.
- Что мне нужно сделать? - голос Лары стал хриплым и каким-то чужим.
- Сожги одного из нас, смешай с вишнёвым соком, добавь горстку земли, отдай каплю своей крови и дай выпить Снежане. Скажешь: «Уходи пустая жизнь. Снежке она нужнее», - а потом стой неподвижно, покуда не потеряешь сознание от усталости и голода.
Лара, не колеблясь, выполнила весь ритуал. Очнулась она к вечеру следующего дня. Снежка была ещё совсем слабенькой, но смерть, шипя себе под нос проклятия, отступила. Ушла в Реальность, навеки покинула Кровавый сад.
Продолжение следует