Иногда хочется вернуться в те времена, когда время тянулось долго и я не могла дождаться самого волшебного праздника в году – Нового года. Главной приметой его приближения для меня был первый снег. Я ловила пушистые хлопья на варежку и рассматривала, пытаясь разглядеть отдельные снежинки. Кто-то сказал мне, что каждая снежинка имеет свой узор и не похожа на другие. Так ли это? Мне казалось, что я находила две одинаковых и тут же бежала домой, чтобы о этом рассказать.
Я прибегала домой и смотрела на исхудавший численник. Моё сердце радостно замирало, предвкушая волшебство от приближающегося праздника. Я нетерпеливо пересчитывала оставшиеся листочки и ждала, ждала …
К середине декабря появлялись открытки, они тоже казались мне волшебными. От открыток исходил тяжелый запах типографской краски, но я любила этот запах, потому что он напоминал мне о празднике. Все зверушки и птички, изображенные на открытках, казались мне самыми добрыми и приветливыми, а Дед мороз и Снегурочка – настоящими.
Открытки привозила почтальонка тётя Валя. Она доставала их из большой сумки и раскладывала передо мной веером. Я долго не могла выбрать самые красивые, и почтальонка терпеливо ждала, отогревая у жарко натопленной чугунки свои озябшие руки. Тётя Валя казалась мне тоже немного волшебной. Она была одета в длинную овчинную шубу, почти как у настоящего Деда Мороза. У неё был красивый платок с яркими крупными цветами и спутавшимися кистями, повязанный поверх пушистой вязаной шапки. Конечно, тётя Валя приезжала не на волшебном, а на простом коне, запряжённом в обычные сани, но она ведь привозила известие о том, что праздник совсем уже близко!
Мне не терпелось достать со шкафа коробку с новогодними игрушками, единственной гирляндой, пенопластовой Снегурочкой и ватным Дедом Морозом, но бабушка говорила, что ещё рано, и я ждала. В ожидании праздника я вырезала снежинки из бумаги и фольги, клеила разноцветные бусы. Потом мы шли в лес за ёлкой и выбирали самую красивую и пушистую. Наконец-то можно её украсить! Мы выбирали для ёлки место подальше от жаркой чугунки и начиналось радостное действо. Кроме игрушек, хрупких и блестящих, я привязывала ниточки к конфетам и украшала ими ёлку. Бабушка доставала с чердака завёрнутые в газету яблоки, и они тоже находили место на ёлке. Ёлка считалась наряженной тогда, когда на самую её макушку торжественно водружалась верхушка – большая игрушка из блестящей фольги.
Я не писала письма Деду Морозу и не искала подарка под ёлкой. Я знала, что он хоть и волшебный, но старенький, и ходить по всем деревням ему трудно, поэтому он принесёт подарки в школу или в сельсовет и всем ребятам раздадут их на празднике. Я готовилась рассказать стих про что-нибудь зимнее и очень боялась забыть слова, поэтому учила долго. Этот страх остался со мною на всю жизнь, видимо поэтому я не люблю учить стихи наизусть, а потом читать их перед публикой.
Все подарки были одинаковыми. Все они были упакованы в небольшие бумажные пакеты. Это были конфеты из обычного райповского магазина: ириски, леденцы, шоколадные … Иногда в пакете обнаруживалась маленькая пачка печенья или вафлей, и уж совсем редко – пара мандаринок. Это были самые лучшие подарки в моей жизни.
Новый год восходил над деревней низким и большим красным солнцем. Бабушка вытаскивала из печки праздничный пирог с вареньем из красной смородины, брат, сонно жмурясь, стаскивал с меня одеяло. Не успев открыть глаза, я слышала через ускользающий сон голос мамы: «С Новым годом, Лялька!»
На стену вешался новый пухлый численник на новый, какой-нибудь 1976-й или 1977-й год …