Баллада о солдате часть 14...

            
      *******
        ***            
                Поздняя осень. Первые ночные заморозки. Владимир проснулся от  холода.  Холод так пронизал его тело, что началась сильная дрожь, судорога сводила губы. Он приоткрыл глаза, только темень, ничего не видно, лишь круги в глазах от этой тьмы. Рядом вроде кто-то есть. Он толкнул рукой, в ответ тишина. Какое-то неподвижное, мёртвое тело. Всё, он вспомнил и понял, что он не проснулся, а пришёл в себя. Он в плену.

                Долго лежал тихо и неподвижно в надежде услышать в темноте дыхание другого человека. Была такая гнетущая тишина. Тишина, темень, холод и голод – только они были в тот момент его спутниками. Не вставая, Владимир рукой провёл по телу неподвижно лежащего рядом человека, в грудном кармане его камуфляжа нащупал фляжку. Удивился, что укронацисты не обнаружили её ранее у бойца и не конфисковали. Вынул фляжку, с трудом озябшими пальцами отвинтил крышку, и, обнаружив по запаху наличие в ней немного спирта, сделал один глоток, и по его озябшему телу мгновенно пробежало тепло.
               
                Сильно болела нога. Он лежал и вспоминал о чудовищных событиях в плену, как киевский режим нарушает Женевскую конвенцию об обращении с пленными. Доставались не только российским бойцам, но и мирным жителям.

                Расстрелы, пытки, избиения и издевательства. Украинские военные заставляли под дулом пистолета говорить заготовленный текст на камеру и избивали до смерти, если кто-то не отвечал на вопросы. Больше всего пыткам и избиениям подвергались офицеры – лётчики, артиллеристы и разведчики. Все эти издевательства снимали на камеру.

                У одного военнопленного была борода, они его называли «кадыровцем, чеченцем», к нему было «особое отношение»: связали по рукам и ногам, били по лицу, по голове ногами, прикладом, били по рёбрам, заставляли говорить на камеру. Он отказывался, тогда они кричали на него, что его  «надо кастрировать»! Он продолжал молчать. Тем самым вызывая больше у нацистов ярость. Затем они его повесили на глазах других военнопленных и пленных из мирных жителей, обещая им ту же участь. Перед казнью «кадыровец» успел прокричать: «За Россию! За Путина! За Победу!».

                Немало фильмов просмотрел Владимир, и художественных, и документальных, о Великой Отечественной войне, о фашизме, немало книг прочёл, роман-документ киевлянина Анатолия Кузнецова «Бабий Яр», в основу которого легли его записи, которые в детстве будущий писатель вёл на оккупированном фашистской Германией Киеве,  перечитал сотни раз. Книга, которая брала душу в тиски буквально с первых страниц и не отпускала до последней страницы.
 
                Автор пишет об ужасных событиях на неприятную тему:  о действиях украинских националистов;  об украинских полицаях, которые служили фашистской Германии, участвовали в пытках и расстрелах; как некоторые украинцы, одетые в вышитые сорочки («вышиванка», укр.), сдавали нацистам евреев за награду; кто-то делал из этого настоящий бизнес, захватывали квартиры уехавших из города партийных и военных. Сегодня их дети и внуки, превзошли своих отцов и дедов, проникли к власти на Украине, возродили фашизм. Нацистские гены никуда не деваются, при благоприятных условиях начинают проявлять себя.

              Да уж! Сегодня их время! Российские военные, попавшие в украинский плен, пережили побои, издевательства и унижения. Им ломали носы, связывали руки скотчем, били по ранам и практически не кормили. Раненых иногда предлагали добить – чтобы «не возиться с ними». Всё время выкрикивали «Слава Украине!», «Смерть русским!», «Смерть москалям!».

              Вот однажды поставили пленных к стенке. Было много людей с оружием. Каждый предлагал что-то с ними сделать. Кто-то предлагал прострелить ноги, кто-то – просто убить. Общались между собой, и каждый предлагал свою идею. Кто передвигался с трудом, били прикладом по ногам.  Некоторым связывали руки, ноги и били ногами по лицу, по голове. Угрозы были всякие, всё снимали на камеру. Принуждали читать националистическую литературу и исполнять песню о Бандере. 

               Содержали в каком-то спортивном зале. Спали на полу, ночью было холодно. Среди пленных были два летчика. Их постоянно били, не давали  им спать. В любой момент ночью спрашивали: «Лётчики, вы спите?». Заставляли их отвечать: «Мы не спим – небо сторожим». Над лётчиками постоянно издевались и говорили: «если они вернутся в Россию, то только инвалидами».

               Спрашивали, куда ранен пленный, и старались бить именно по ране. Раненый кричал от боли. Всё записывали на камеру. К офицерам отношение было намного жёстче.  Был среди пленных командир майор. Он отказался говорить. И больше его никто не видел.

               Владимир слышал, как у человека ломались ребра, руки. Медицинской помощи не было. Если и приносили еду, то жёсткий хлеб.

               Приводили и гражданское население – «подозреваемых». Вот человек шёл и читал что-то в своём телефоне, так вырвали из руки его телефон, и когда увидели, что тот читал российские новости, взяли в плен. Старика 71-летнего (у него сахарный диабет) задержали, чем-то он им не понравился.

               Женщины были. Не из военных. Их отводили в другие комнаты. Что они с ними делали, что они так страшно  кричали. Хотя и включали громкую музыку,  но и она не заглушала истошный женский крик. Фашисты! Фашист, что в Германии, что в Африке, что на Украине -  фашист! Фашист – он и есть фашист! Этим всё сказано!

                Где-то из глубины спортивного зала Владимиру послышался шорох. Видимо, кто-то есть из живых.

Шёпотом: «Есть кто живой?».

В ответ услышал: «Есть».

- Ты куда ранен?

- В руку.

- Я в ногу. Не могу идти. Если сможешь, двигайся ко мне.

Немного погодя к нему подошёл военный.

- Как тебя величать?

- Омар, чеченец.

- Меня Владимиром зовут. Я из ополченцев. Девятый год пошёл.

- Эх! Командира  казнили, друга моего. Мы с ним с самого детства вместе  «бок о бок, рука в руке». Жив останусь, отомщу!

Владимир подал ему фляжку: «Браток, сделай глоток, теплее станет. Помяни своего друга-командира».

- Тихо что-то. Похоже у них дела плохи. Шибко вчера стреляли. Громыхало всё. Притихли. Похоже, что наши наступают.

                Прошло некоторое время. Стало светать. Омар проверил входную дверь, она была заперта снаружи. Подошёл к окну. Разглядел гражданских, передвигавшихся туда-сюда. Удалось разглядеть военную технику, которая была обозначена буквами V («Сила в правде») и  Z («За победу»).

- Владимир, видна российская техника, значит, ВСУ (Военные Силы Украины) отступили. Как-то надо подать сигнал, - Омар стал размахивать здоровой рукой в окне спортивного зала.


                Пройдёт некоторое время и российские военные освободят пленных.

                Полевой госпиталь. Лечение. Владимир и Омар рядом. Рвутся в бой: «Скорее бы на передовую!».

                При первой же возможности, одолжив мобильник у медицинской сестры, Владимир звонит другу Николаю.

-Алло! Хохол – это ты?! Как  меня слышно?
( «хохол» - разговорное определение принадлежности к украинской нации).

- О, Володя! Як справи (как идут дела?). Як життя (как жизнь)? Як там воювати (как там воюете)?

- Я был в плену, сейчас в госпитале, на излечении, помяли меня немного фашисты! Со мной рядом чеченец Омар. Пополнение в нашем полку: нас теперь три друга, трёх национальностей:  русский,  украинец и чеченец, а Родина – одна на троих – Россия! После победы познакомлю тебя с ним. Скорее бы в бой!
 
…..и…..тихо запел (его  поддерживали друг Николай на том конце провода и раненные госпиталя):

«Последний раз сойдёмся завтра в рукопашной. Последний раз России сможем послужить. А за неё и помереть совсем не страшно. Хоть каждый всё-таки надеется дожить! Ещё немного, ещё чуть-чуть. Последний бой, он трудный самый. А я в Россию домой хочу. Я так давно не видел маму. А я в Россию домой хочу. Я так давно не видел маму»!

- Бувайте (бывайте)! До побачення (до свидания)!

- До свидания, Николай! Скорой Победы!