Ивлева Надежда Семёновна (25.01.1932 - 09.07.2022)
Заслуженный художник Российской федерации, единственная женщина-скульптор на Дальнем Востоке в направлении архитектурно-декоративной скульптуры, ровесница и Почётный гражданин города Комсомольска-на-Амуре. Её имя внесено в Реестр художников Российской Империи, СССР, русского зарубежья, Российской Федерации и республик бывшего Советского Союза.
Папина Надежда
Нет, не сами собой города вырастают.
Чтоб стоял Комсомольск над Амуром-рекой,
В биографию города судьбы вплетают:
Кто-то – буквой, кто – словом, кто – отдельной строкой.
Антонина Кухтина
Ивлева Надежда Семёновна родилась 25 января 1932 года в деревне Петровка Ливенского (ныне – Никольского) района Орловской области. По рассказам, Петровкой деревня называется потому, что когда-то через неё проезжал и даже останавливался там царь Пётр Первый. А находится она километрах в двадцати от города Ливны.
Это было ясное, морозное, солнечное утро. По рассказам матери, Надя родилась легко и быстро. С первого дня она стала папиной любимицей, имя ей тоже выбрал он и всегда называл дочку «папиной надеждой». Через год, в 1933 году, семья переехала в Ленинград, где и прошло детство Нади до начала Великой Отечественной войны.
Войну Надя встретила девятилетней девочкой и хорошо помнит, как во время тревоги прятались они, дети, в бомбоубежищах. Потом брата Лёву эвакуировали с детским садом, мама с младшим сыном Юрой осталась в Ленинграде, а Надю со старшей сестрой Валентиной вместе со школой эвакуировали в Новгородскую область. Ехали в, так называемых, «телячьих» вагонах. Они были очень неудобными, разделены грубыми перегородками на первый и второй этажи. Нары, а на них матрацы, набитые соломой. Разумеется, никаких удобств.
Эвакуированных детей поселили в шестнадцати километрах от станции Акуловка, в бывшей детской колонии, откуда колонистов к тому времени уже вывезли в тыл. Было очень тревожно, так как вражеские самолёты почти всё время летали над головой. Их целью являлась железная дорога и движущиеся по ней составы. Постоянно где-то слышались взрывы, а затем фашисты стали регулярно бомбить окрестности колонии. Во время бомбёжки дети прятались в рощах и в поле, во ржи. Находиться здесь уже было небезопасно, и через полтора месяца они вернулись в Ленинград.
Когда специально приехавшая мама увозила девочек домой, из окна вагона все увидели на поле целое стадо убитых коров. И с тех пор картина художника Алексея Пластова «Фашист пролетел», написанная в 1943 году, всегда ассоциировалась в памяти Надежды с той, увиденной в детстве, картиной.
Завод, на котором работал отец, был стратегически важным объектом, поэтому отцу дали бронь. Когда началась блокада Ленинграда, оборудование завода спешно эвакуировали в Сибирь. Вместе с заводским оборудованием в товарных вагонах последнего состава ехали рабочие со своими семьями. До Новосибирска добирались одиннадцать суток. Опять неудобные, неприспособленные вагоны и бесконечные «зажигалки», которые родители, стоящие на посту по ночам, сбрасывали с вагонов и с платформ, где было размещено заводское оборудование. Но зато вся семья была вместе!
Поезд шёл не через Москву, а по Северной дороге. По воспоминаниям Надежды, состав был очень длинный, шёл медленно, впереди его тянули два паровоза, и сзади ещё два или три паровоза толкали.
Когда доехали до Урала, людям дали возможность помыться, накормили их. И… поехали дальше. Сибиряки встретили ленинградцев хорошо. В Новосибирске прибывших поселили в здании Сибирского строительного института (Сибстрин). Семье Ивлевых выделили большую комнату, которую отец разделил на две. И соседи оказались хорошие, неконфликтные. Детей сразу же устроили в школу. Там физкультуру заменили на военное дело. К занятиям все – и учителя, и ученики – относились очень серьёзно, изучали устройство винтовки, ползали по-пластунски, учились бросать гранаты. Дисциплина – железная! Дети наравне со взрослыми работали в колхозе в пригороде Новосибирска: пололи, собирали урожай и чувствовали себя нужными солдатиками той страшной войны.
А когда семья вернулась из эвакуации, то оказалось, что в их комнате уже жили блокадники, потерявшие жильё во время блокады. Родители не стали претендовать на возвращение комнаты, и первое время семье пришлось жить в цехе ещё не действующего завода, а затем им выделили полдома в пригороде Ленинграда – Ольгино, где они прожили до 1949 года.
Элитное Ольгино находилось на берегу Финского залива в семнадцати километрах от Финляндского вокзала. Там была прекрасная школа, очень хорошие педагоги. В школу часто приглашали артистов, дети и учителя пели сами, имели отличную самодеятельность. Надежда Семёновна часто вспоминала и напевала «Вечер на рейде» и песню про Сталина, ведь она была запевалой в школьном хоре. Собственными силами ставили спектакли. Там и прошли школьные годы и юность девочки. Их мать, сама малограмотная женщина, всегда говорила:
– Дети, сейчас такое время! Учитесь! Учитесь!
Все дети в их семье хорошо рисовали, поэтому стены комнаты и даже мест общего пользования были заполнены графическими рисунками. Почему именно графическими? Да просто не было тогда ни красок, ни цветных карандашей, но зато богатой фантазии – в избытке! Ведь рисунки – это как окно в другое измерение. Дети как бы перевоплощались и создавали свой, особенный, только им принадлежащий мир. Родители с утра до вечера на работе, а Надя с сестрой часто оставались одни. Любви к рисованию способствовало ещё и то, что мама работала в типографии и временами приносила домой бракованные иллюстрации картин выдающихся мастеров.
Однажды сестра Валентина срисовала портрет Владимира Ильича Ленина. До этого Надя, рассматривая интересные картинки, как-то не задумывалась, что их можно самой переводить на бумагу. Но, увидев портрет Ленина, она тоже решила попробовать свои силы. Её рисунок получился довольно удачным, и… процесс, что называется, пошёл. С тех пор девочка уже просто не могла жить без рисования. Особенно удачно получались изображения людей.
Школьные подружки заказывали у неё портреты своих любимых артистов, и Надя охотно рисовала простым или, если повезёт, цветными карандашами. С красками она познакомилась намного позже.
С детства живая, любознательная, Надя любила не только рисовать, но и петь, танцевать, декламировать. Родные, особенно отец, открыто любовались ею. У бабушки Ульяны, матери отца, был замечательный голос, настоящий певческий дар. Этот талант передался детям и внукам. Поэтому в семье Ивлевых все хорошо пели: отец, дяди, сёстры и братья. В доме было много книг, стояло пианино, но в войну и то, и другое ушло в печь вместо дров для тех, кто жил тогда в квартире. По той же причине в семье почти не осталось довоенных фотографий.
В 1945 году в Ленинграде открылось восстановленное Высшее художественно-промышленное училище для подготовки реставраторов разрушенных и утраченных во время войны произведений скульптуры и архитектуры.
Надя тогда училась в седьмом классе. И вот сестра принесла газету, в которой сообщалось об открытии Музея искусств при художественно-промышленном училище для подготовки живописцев, скульпторов, керамистов и т.д. Мама предложила девочке ознакомиться с правилами приёма в это училище. Там были факультеты скульптуры, живописи и другие. Лепкой до этого Надя не занималась, но любила рисовать и в один момент решила пойти именно туда. Узнав условия приёма, девочка бросилась домой рисовать «с натуры» свои первые натюрморты: фарфоровый бюст Ленина и фаянсовый кофейник. А ещё девочку с собачкой (головы). Вот с этими тремя рисунками она и пришла в училище. Работы получили одобрение и высокую оценку приёмной комиссии.
Таким образом, окончив семь классов и преодолев серьезный конкурс – одиннадцать человек на место, в пятнадцать лет Надежда поступила в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени Веры Игнатьевны Мухиной (ЛВХПУ) на отделение скульптуры. Это престижнейшее учебное заведение было построено ещё до революции известным меценатом – бароном Александром Людвиговичем Штиглицем и сохраняло традиции высокой школы искусств. Поэтому учащиеся начальных курсов называли себя «штиглятами». И только позже училище переименовали в Высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной.
Училась она восемь лет. Именно там Надежда навсегда влюбилась в скульптуру, ощутила её красоту, почувствовала «живой» материал в руках. Училище готовило специалистов трёхгодичного обучения – для реставрации и восстановления разрушенных городов, пятигодичного обучения – для преподавателей художественного мастерства и восьмигодичного – специалистов высшего образования. Поэтому и конкурс такой огромный – одиннадцать человек на место. Сначала в группе было семь парней и пять девушек, но на восьмигодичное обучение из девушек оставили только Надежду.
Как вспоминала Надежда Семёновна, в училище были великолепные учителя и воспитатели. Их воспитанники стали интеллигентными людьми и настоящими патриотами. И это неудивительно, ведь учителями были известнейшие архитекторы, живописцы, скульпторы. Надежда Семёновна всегда с большой теплотой вспоминала своего первого наставника и преподавателя Василия Ильича Суворова. Дружеские отношения с ним она поддерживала всю жизнь. В училище девушка познакомилась с творчеством Михаила Врубеля, Александра Иванова, Валентина Серова. Работы этих выдающихся мастеров навсегда покорили её сердце. После трёх лет подготовительной учёбы она была зачислена на первый курс. В чисто мужском коллективе на факультете Надя была единственной девушкой. Во время учебы она прошла серьезную практику. Ей посчастливилось поработать на реставрации таких знаменитых зданий в Ленинграде, как Адмиралтейство, Павильон Михайловского замка, Зимний дворец.
В 1955 году девушка успешно защитила диплом на тему «Хлеб». Это аллегорическая скульптура, которая и по сегодняшний день занимает достойное место в Артиллерийском музее «Золотая горка» в Санкт-Петербурге. Она была высоко оценена и отмечена Государственной комиссией. «Хлеб» – любимейшая работа Надежды Семёновны. Как-то, в минуту откровения, Надежда Семёновна рассказала, что когда она только начинала выполнять эту работу, то всерьёз думала: «Вот сделаю её и… умру». Столько страсти и столько любви было вложено в это произведение! А позировала для скульптуры её мать, Дарья Андреевна.
Уже на последних курсах училища Надежда демонстрировала тонкое чувство рисунка и поэтичное восприятие формы, что прослеживалось в её лепных этюдах, на которые обращали внимание преподаватели (профессор Симонов и др.). Диплом её вёл профессор В. И. Ингал, рисунок – преподавали В. И. Суворов и М. С. Копейкин, а скульптуру – Л. А. Месс и В. В. Эллонен.
Сначала ей предложили распределение в Украину на керамический завод, но она отказалась. Могла остаться и в Ленинграде, так как профессор Владимир Иосифович Ингал, у которого она защищала диплом, хотел взять её в свою лабораторию. Но Надежда добилась направления на Дальний Восток, и, когда на распределении её спросили: «И Вы поехали бы в Комсомольск-на-Амуре?», Надежда без раздумий ответила: «Конечно!». Ведь ещё будучи ребёнком, в 1942 году она впервые по радио услышала про Комсомольск-на-Амуре, когда отмечался десятилетний юбилей юного города. В передаче подробно и красочно рассказывали о строительстве его первых улиц. Надя ясно представляла себе глухую непроходимую тайгу и прекрасный юный город. К тому же город был её ровесником!
И вот в 1955 году она с пятнадцатью рублями в кармане по собственной просьбе и большому желанию приехала в Комсомольск-на-Амуре в художественно-творческие мастерские худфонда РСФСР, где и проработала более полувека. Думала – на время, оказалось – навсегда.
Изначально профессия скульптора считается не женской, так как она связана с большими физическими нагрузками. И выдержит их далеко не каждый, да и просто быть единственной женщиной в мужском коллективе нелегко. Нужно иметь твёрдый волевой характер, не поддаваться ни на какие провокации, не обижаться на не всегда корректные шутки. А тут появилась хрупкая худенькая девчонка с горящими глазами и огромным желанием работать и украшать город своей мечты. Она «рвалась в бой», а над ней только подсмеивались более солидные и мужественные коллеги.
И вот первое задание. Для фонтана в парке, что возле Дома культуры металлургов, нужно создать скульптурную группу «Гуси». И Наденька в кратчайший срок справилась с этой работой. Прошло более шестидесяти лет. Как-то я, готовя этот материал, попросила свою дочь свозить меня к Дому культуры металлургов, который находится на окраине города. Оказалось, что тот фонтан уже давно не функционирует, небольшой парк зарос травой, а вот скульптурная группа жива. Как нам пояснили в соседнем магазине, кто автор этой композиции, они понятия не имеют, но «Гусей» здесь любят, считают местной достопримечательностью, каждую весну специально подбеливают и подкрашивают. И выглядит эта гусиная троица для своего возраста очень даже эффектно.
Часто из первых своих лет жизни в Комсомольске вспоминала Надежда Семёновна и такой эпизод. В одном из училищ города студенты нечаянно разбили бюст. Для девушки появилось первое очень серьёзное задание – восстановить разбитый вдребезги гипсовый бюст Сталина. Работа, требующая не столько творчества, сколько мастерства. Но ещё в училище она «приложила руку» к восстановлению рельефов Адмиралтейства и скульптур на Зимнем Дворце, и реставрационный опыт у неё уже был. К работе она отнеслась так серьёзно и ответственно, что бюст стал как новенький. И скульптор получила заслуженное признание студентов, они её искренне зауважали, а все окружающие с тех пор стали звать Надю по имени-отчеству. Было ей тогда всего двадцать три года.
Приехав в город, Надежда сначала работала в детской художественной школе. И вот однажды директор мастерских Николай Васильевич Иванов, сам талантливый художник-акварелист, обратился к ней с таким предложением:
– Надежда Семёновна, Вы ведь знаете, что у нас в городе есть известный и всеми любимый врач Владимир Любимович Пендрие?
– Да, конечно.
– Так вот недавно он отметил своё 75-летие. А сделайте-ка Вы его портрет на выставку.
– Всегда готова!
Воодушевлённая таким доверием и огромной ответственностью девушка тут же отправилась в больницу, которая находилась на проспекте Мира. Симпатичный, импозантный мужчина с гордой посадкой головы и серьёзным внимательным взглядом Надежду вначале принял за пациентку. Узнав о цели визита, он доброжелательно спросил:
– А кто вам рекомендовал?
Немного оробев и смутившись, девушка тихо ответила:
– Общественность. Ведь недавно у Вас был юбилей.
– Хорошо, приходите к нам домой, поговорим.
Так она оказалась дома у Владимира Любимовича и Марии Сергеевны Пендрие. Между ними сразу возникла доверительность и обоюдная симпатия. Супругам понравилась миниатюрная энергичная девушка, у которой, по их определению, глаза «как фонарики, горели». Наденька принесла с собой глину, станочек, и… работа закипела. Портрет лепила прямо дома у В. Л. Пендрие, отдельной мастерской ведь тогда у неё ещё не было. Во время работы много разговаривали. Это был очень начитанный чудесный человек, интеллигент самой высокой пробы, знавший жизнь не только по книгам, но и в реальности, так как был в курсе всех городских событий. А ещё также, как и Надежда, он был одержим своей работой, и собеседники хорошо понимали друг друга.
Бюст В. Л. Пендрие – первая серьёзная и первая выставочная работа молодого скульптора. Самому Владимиру Любимовичу портрет понравился. В 1956 году он был выставлен на городской выставке, а немного погодя этот портрет приобрёл Художественный фонд и подарил городскому краеведческому музею.
А в 1988 году состоялось ещё одно знаменательное событие в жизни города. В дни празднования 56-ой годовщины города на доме по проспекту Мира, где много лет располагается детская поликлиника № 1, была открыта мемориальная доска (горельеф), посвящённая Владимиру Любимовичу Пендрие. Надежда Семёновна изобразила доктора с новорожденным на руках.
Надпись на ней гласит, что с 1938 по 1974 годы в этом доме жил почётный гражданин города, заслуженный врач РСФСР В. Л. Пендрие. Его имя стало легендарным ещё при жизни. Он – участник первой русской революции и гражданской войны. Окончив в 1911 году Харьковский университет, молодой врач сразу же стал участником экспедиции по ликвидации вспыхнувшей на Дальнем Востоке чумы. Беззаветное служение людям стало главным смыслом жизни этого интеллигентного немногословного человека. В Комсомольск он приехал зимой 1933 года, когда стройка переживала тяжелейший период. В городе свирепствовала цинга. И только благодаря ему, в те суровые времена были спасены жизни многих первостроителей. Именно он предложил готовить и пить хвойный отвар, который компенсировал в организме острую нехватку витаминов. Многим комсомольчанам стал Владимир Любимович крёстным отцом, ведь на протяжении многих лет он был главным акушером-гинекологом и, в то же время, главным онкологом города, владел всеми видами акушерско-гинекологических операций.
В городе также есть улица, названная его именем. И, надо же так случиться, что много лет именно на этой улице проживала Надежда Семёновна Ивлева.
…В Комсомольск-на-Амуре Наденька приехала вместе с однокурсниками Сергеем Николиным, Николаем Долбилкиным и Алексеем Буробкиным. Их дружная, неразлучная четвёрка посвятила Дальнему Востоку все свои творческие способности и всю свою жизнь. Николай Долбилкин, Алексей Буробкин, Сергей Николин – их давно уже нет с нами, но Надежда Семёновна всегда вспоминала о них трепетно, с гордостью и уважением, а о своём муже, Сергее Николине, ещё и с большой светлой любовью и печалью.
Сергей Васильевич был талантливым архитектором и замечательным художником, а ещё он был очень ответственным и обязательным человеком. Если что-то кому-то пообещал, то ему не нужно было напоминать, подгонять, повторно спрашивать. Никто даже не сомневался, что всё будет выполнено качественно, чётко и в срок.
И ещё один его талант – организаторские способности. Он не был карьеристом, но если взялся за дело, то обязательно добивался положительного результата, всегда начатое доводил до конца, потому что каким-то непостижимым образом он знал, как это надо делать.
Руководство художественных мастерских тут же стало поручать ему самые ответственные и трудноразрешимые хозяйственные дела. Так в 60-е годы по предложению Сергея Васильевича в подвале строительного техникума соорудили первую в городе печь по обжигу керамики. А в 1972 году Сергей Васильевич был назначен директором строящихся мастерских. Именно он осуществлял заказ оборудования для проведения строительно-монтажных работ. И только благодаря его настойчивости, упорству, инициативе Комсомольский художественный творческо-промышленный комбинат (КХТК), был построен и открыт в 1977 году. Какой же это был огромный подарок художникам (да и скульпторам) Комсомольска! Наконец-то у них появились свои рабочие площади – 2142,9 м 2.
– Для коллектива художников города, – вспоминала Надежда Семёновна, – Николин был как мать: во всё вникал, помогал, опекал и тесно общался с каждым.
Сергею Васильевичу постоянно приходилось что-то организовывать, договариваться, решать, куда-то ездить, летать, выяснять, увозить, привозить. А вот времени на личное творчество почти не оставалось.
Однако все его работы знакомы каждому комсомольчанину и всегда восхищают гостей города. Это и Памятный камень на набережной города, на месте высадки первостроителей Комсомольска-на-Амуре. Это и «Воин-строитель» – памятник участникам ледового перехода 1934-1935 гг. Проект был выполнен в 1975 году, но в материал (кованая медь) воплотился только в 2002 году. Надежда Семёновна ему активно помогала все эти годы. Но умер Александр Романович Буряк – инициатор установки памятника, и опять всё изменилось. Только в 90-х годах дело сдвинулось с мёртвой точки. И в этом большая заслуга известного скульптора, патриота нашего города, Сергея Васильевича Николина. Он самостоятельно провёл множество расчётов и даже научился сварке, чтобы и в этом деле не зависеть от других и от денег, которых, как всегда, в городе не было на это дело. Сейчас памятник стоит неподалёку от Драмтеатра. От замысла до воплощения прошло более 25 лет. Основная причина такого «долгостроя» – отсутствие средств.
– Лучшими чертами Сергея Васильевича были неравнодушие и обязательность, – рассказывала Надежда, – когда в городе Подольске чеканили памятник В.И. Ленину, он всё время находился там, пока ящики не погрузили и не отправили в наш город.
Пусть не хватало времени на личное творчество, но помочь другим он спешил всегда. По словам жены, во многих её работах есть и большая доля его труда. Это и памятник Пушкину Александру Сергеевичу в Хабаровске, и «Коленопреклонённый солдат», установленный в посёлке Лососина (Советская Гавань), и мемориальная доска Виталию Егоровичу Копылову, и «Ангелочек», ставший после гибели Сергея Васильевича моделью для его же надгробного памятника, и многие-другие известные работы. Они всегда работали в тандеме: он помогал ей, она помогала ему.
Как и его соратники, он влюбился в этот дальневосточный город, прирос к нему сердцем и душой, мечтал о том, чтобы город имел своё особенное прекрасное лицо, чтобы он развивался и только хорошел. Его трагическая гибель была настоящим потрясением и утратой не только для родных и близких, но и для города, для всех его жителей. Ведь сколько ещё прекрасного и неповторимого мог бы сделать этот талантливый, самоотверженный, целеустремлённый человек, всю свою жизнь отдавший Городу, которому он остался верен на всю оставшуюся жизнь.
…В Комсомольске-на-Амуре у Надежды Семёновны началась большая интересная творческая жизнь, которая продолжалась более 60-ти лет. И она, и Сергей Васильевич Николин увлеклись этим городом, им очень хотелось, чтобы он был узнаваем, благодаря своим неповторимым особенностям. Суровая жизнь и доброта, глубокие чувства – вот что было главным связующим звеном этих двух очень неординарных, талантливых, творческих людей. Они так филигранно дополняли друг друга, что казались единым целым в своих работах, в своих мечтах, в своём мироощущении, в своём неуёмном стремлении создавать прекрасное!
– Однажды, – рассказывала Надежда Семеновна, – Сергей Васильевич мне вдруг сказал: «Как мы с тобой дополняем друг друга! Сколько всего хорошего сделали для города!».
Вместе с Сергеем Васильевичем они воссоздали памятник А. С. Пушкину в Хабаровске. А предистория такова. В 30-х годах прошлого века в Хабаровск привезли памятник-штамповку – один из тех одинаковых памятников, которые в тридцатые годы развозили по городам и посёлкам нашей страны. Он состоял из трёх частей – бетонных отливок. Но установить его не успели – началась война. Вспомнили о памятнике спустя годы. Однако, много лет находясь на складе, памятник сильно разрушился и нуждался в восстановлении. Его решили уничтожить. В том, что памятник сохранился в бетоне, хотя и искажённый временем, большая заслуга художницы из Хабаровска Ю. Туркиной, которая очень долгое время на общественных началах оберегала его от окончательного разрушения, реставрируя цементом все сколы и повреждения. Активисты отстояли памятник, а вот восстановить никто из хабаровчан не взялся. И тогда обратились к комсомольчанам. Надежда Ивлева и Сергей Николин, хранители копии посмертной маски поэта, высокопрофессионально и с честью выполнили эту ответственную работу. Они вылепили скульптуру заново, оставив композицию автора. Лицо поэта Надежда Семёновна слепила по своему усмотрению, так как оригинал был практически неузнаваем. Позу и всё остальное просто восстановили. Памятник был воссоздан, отлит в гипсе в скульптурной мастерской Ивлевой и Николина. А затем уже хабаровские мастера-чеканщики воплотили его в меди. В проработке деталей наравне с чеканщиками активно участвовала Надежда Семёновна Ивлева.
Реставрация памятника была закончена в мае 1990 года, и его установили у здания пединститута города Хабаровска. А в июне у памятника при большом стечении горожан состоялся Пушкинский праздник поэзии. Сейчас памятник Александру Пушкину стоит возле Дальневосточного Государственного гуманитарного университета (ДВГГУ).
Сюжеты для своих работ Надежда Семёновна всегда старалась брать из реальности. Потому что, считала она, никакая, даже самая яркая творческая фантазия, не может превзойти того, что случается в нашей, казалось бы, обыденной, но такой непредсказуемой и разнообразной жизни.
Ещё до войны была у них хорошая знакомая. И подрастала у неё дочь – красавица и умница. Как и полагается, встретила она парня, возникли взаимные чувства, дело шло к свадьбе, но… началась война. Парень отправился на фронт, а девушка… поехала за ним. И даже трудные ежедневные тяготы войны не смогли убить настоящие глубокие чувства. Любовь сохранилась.
Эта суровая, но светлая история потрясла впечатлительную Надю до глубины души, засела в сердце занозой, вспоминалась много лет и, наконец, в шестидесятых годах прошлого века обрела свой образ в трогательной лирической композиции «Военные годы. Любовь». В 1975 году был отлит макет. Скульптуру предполагалось выполнить в металле, но, к сожалению, до сих пор она существует только в гипсе. Эта станковая работа, предназначенная для выставок, находится в Музее изобразительных искусств города Комсомольска-на-Амуре.
…Всякий художник рано или поздно обращается в своём творчестве к теме материнства. Мама – это благодарность, нежность, любовь… Надежду Семёновну всегда мучила мысль, что она должна сделать этот образ особенным, не таким, как у всех. Чтобы и к душе было, и соответствовало времени и месту. И вот однажды она приехала в творческую командировку в село Кондон. Первое незабываемое впечатление при встрече: у окна сидит молодая мама, качает на руках ребёнка и что-то мурлычет-поёт на своём непонятном языке. Молодая мама, Анна Дигор, не позировала специально, а просто жила естественной жизнью своего народа, занималась домашним хозяйством и нянчила своего малыша. Это была очень трогательная и красивая картина. Надежда Семёновна тут же сделала набросок из пластилина. Образ Мадонны был найден!
В 1959 году скульптура «Колыбельная. Нанайская мать» демонстрировалась на краевой выставке в Хабаровске и в том же году – в Москве на первой выставке «Советская Россия». Надежда Семёновна была на этой выставке единственной с курса, представившей творческую работу и заявившей о себе, как о сложившемся скульпторе. За эту скульптуру в 1959 году Ивлева Надежда Семёновна стала кандидатом в члены Союза художников СССР
Скульптурная композиция «Девушки – строители Амурска. Дети Великой Отечественной» хранится в Московском фонде Союза художников. В 1965 году Надежда Семёновна Ивлева была принята в члены Союза художников СССР именно после выполнения этой работы.
В Ленинском округе Комсомольска-на-Амуре (Дзёмги) находится полуфигура «Всесоюзного старосты» Михаила Ивановича Калинина. Работа была выполнена в соавторстве с Сергеем Николиным из листовой меди и закончена в 1982 году. Надежда Семёновна всегда очень сокрушалась, что во времена перестройки вандалы разгромили его, ободрали металлические пластины и красный гранит с пьедестала, полностью испортили лицо. Голову пришлось переделывать заново. Скульптура сохранилась, но пьедестал до сих пор не восстановили. Отсутствуют гранитные плиты и текст из речи Калинина, которую он произнёс, когда был на Дальнем Востоке.
У Бориса Полевого есть замечательная книга «Повесть о настоящем человеке», рассказывающая о беспримерном героизме и мужестве простого советского парня, Алексея Мересьева, во время Великой Отечественной войны. А прототипом главного героя был Алексей Маресьев – первостроитель города Комсомольска-на-Амуре. Путь в небо для него начинался в Комсомольском-на-Амуре аэроклубе. После окончания военной авиационной школы он отправился на фронт, где в марте 1942 года был сбит над захваченной немцами территорией. Раненый в обе ноги, но не сломленный и не сдавшийся, лётчик много дней и ночей полз к своим и всё-таки дополз. Даже лишившись обеих ног, Маресьев остался на фронте, совершил ещё 30 боевых вылетов и сбил 7 вражеских самолётов. И, когда Надежде Семёновне предложили создать памятник этому замечательному человеку, она, конечно же, с радостью согласилась. И вот 5 мая 2005 года в преддверии 60-летия Великой Победы в ВОВ в Комсомольске-на-Амуре в скверике у кинотеатра «Факел» при большом стечении народа был открыт памятник Алексею Маресьеву, Герою Советского Союза, первостроителю Комсомольска-на-Амуре. На создание и установку ушло около года.
А вот совсем другая история. Однажды в мастерскую пришла женщина, оставила небольшой аванс и попросила сделать ангелочка в память о её утонувшем сыне. Надежда Семёновна и Сергей Васильевич Николин вместе взялись за дело. Но женщина с тех пор больше не появлялась. Ангелочек так и остался незавершённым. Прошло много лет. Однажды Сергей Васильевич, муж Надежды Семёновны, произнёс об ангелочке такую фразу: «Значит, нам будет!».
Когда Сергей Васильевич погиб, Надежда Семёновна посчитала главным делом своей жизни обустроить надгробие своего горячо любимого мужа. Она всегда помнила его слова и была уверена, что именно ангелочек должен стоять там. Это был очень дорогостоящий проект, и ангелочек долго ждал своего часа. Но осенью 2015 года мечта Надежды Семёновны материализовалась. На могиле Сергея Васильевича Николина, благодаря его жене, появилось надгробие – гранитный ангел.
И всё-таки главное детище Ивлевой Надежды Семёновны – Мемориальный комплекс в честь земляков-комсомольчан, павших за Родину в Великой Отечественной войне, на специально спланированной площади.
Мемориал задумывался к 25-летию Победы над фашистской Германией. В 60-х годах по всей стране стали строить мемориальные комплексы. В Комсомольске разработкой проекта занялись городские архитекторы. Установить Мемориал предполагалось на территории аккумуляторного завода. Но после долгих обсуждений и споров строительство решили перенести на берег Амура. 9 мая 1965 года на месте Мемориала был открыт обелиск с надписью: «Здесь будет сооружён Мемориал Вечной Славы павшим в боях Великой Отечественной войны».
Обратились к Сергею Васильевичу Николину, но он был занят другой работой, поэтому предложил: «А есть же Ивлева» – «Как? Поручить такую ответственную важную работу женщине? А она справится?» – «Будет трудно, помогу». На том и порешили.
Это был первый крупный заказ (1968 г.) Надежда Семёновна ознакомилась со всеми предложенными вариантами работ, а потом предложила создать коллектив и работать вместе. Этот заказ стал её главной творческой задачей. Как ни странно, но такое грандиозное строительство шло без согласования с Москвой. Идея создания Мемориала принадлежала бывшему фронтовику, полковнику Александру Романовичу Буряку – тогдашнему первому секретарю ГК КПСС. Если бы не он, никто бы не решился взяться построить такой грандиозный Мемориал в городе в те непростые времена. И всем было понятно, что Москва никогда не даст «добро» на такое строительство. Созданный коллектив собирался у Надежды Семёновны в мастерской и обсуждал все возможные предложения.
Сергей Васильевич добился, чтобы для работы над Мемориалом в трамвайном парке был выделен отдельный цех для работы.
Выбрали проект с большим открытым пространством, где можно было бы проводить торжественные городские мероприятия. А ещё была необходима какая-то вертикаль, вот она потом и реализовалась в пилоны. Но чего-то всё-таки не хватало.
У Надежды Семёновны был альбом с хроникальными фотографиями. Вот там-то она и прочитала строки из письма пленённого немецкого офицера, написанные в Германию: "...мы за три дня прошагали Францию и Бельгию. Мы покорили Нидерланды, но мы ни шагу не можем сделать в этой России. Словно каменные глыбы, встали русские на нашем пути, и не обойти их и не свернуть в сторону…». Именно эта фраза подсказала Надежде Семеновне образ будущего памятника. А ведь это идея! Нужны глыбы!
Первоначально существовало несколько вариантов Мемориала. Сначала предполагалось, что там будут стоять фигуры в полный рост, но на их изготовление просто не хватало времени. Вот и решено было сделать лики, олицетворявшие идею о том, что «русские стоят, как каменные глыбы…». По словам Надежды Семёновны, работа над Мемориалом шла с девяти утра и до десяти вечера. Ложась спать, она хотела скорее проснуться, чтобы заняться любимым делом. Отливка памятника (диоритовая крошка с цементом) происходила в очень сжатые сроки. И Сергей Васильевич работал наравне с Надеждой Семёновной с утра до поздней ночи. Он точно рассчитал и выполнил необходимые формы для отливки по частям каменных деталей фигур. А формы были сняты с глиняных голов, выполненных Надеждой Семёновной в натуральную величину. Потом эти части перевезли на площадь Мемориала. Понадобился сварщик, и Николин стал сварщиком. Текст посвящения выполнил тоже он.
Уже на площади Мемориала из отдельных блоков стали собирать каменные глыбы голов воинов различных родов войск. Здесь есть пехотинец, лётчик, мальчик – сын полка, матрос, юная девушка, снайпер-нанаец и танкист.
Через семь лет, 9 Мая 1972 года, состоялось торжественное открытие Мемориала. Но табличка с информацией об исполнителях появилась только в 2010 году. А 24 июня 1972 года состоялось второе торжественное открытие Мемориала в дни празднования 40-летия Комсомольска-на-Амуре.
И сейчас Комплекс входит в 17 Мемориальных комплексов страны, где горит Вечный огонь, а старшеклассники города несут Вахту памяти у поста №1.
В преддверии приближающейся даты 70-летия Победы Н. С. Ивлева и архитектор В. И. Баев продолжали работать над проектом третьего завершающего этапа строительства Мемориального комплекса. Был определён текст, который предполагалось высечь на гранитных плитах Вечного огня – «Стоявшим насмерть во имя жизни». Проектом планировалась и закладка капсул с братских могил комсомольчан, погибших под Москвой, Сталинградом, Курском, Минском, а также устройство музыкального сопровождения. Но, к сожалению, всё это так и осталось только в планах.
…Общаясь с Надеждой Семёновной, мы всегда поражались уровню её интересов и информированности. Девизам своей жизни «Совершенствуйся!» и «Свернёшь с дороги – потеряешь цель!» она не изменяла никогда, всегда, даже в самом преклонном возрасте была полна творческих планов, но говорить о своих задумках не любила. Ещё в детстве Надежда была натурой артистичной. В доме до войны у них стояло пианино и «страшно» влекло её к себе. Но в тяжёлые послевоенные годы не было времени для музицирования. Приходилось выбирать такую профессию, чтобы кормила. Однако, эта трепетная любовь к музыке осталась у неё на всю жизнь. И, спустя много лет, в 1965 году, она всё же решила брать уроки у преподавателя музыки Эммы Александровны Кузнецовой. Утром встанет… и за фортепиано. Разучивала гаммы, играла этюды Черни. Но музыка отнимала слишком много времени и сил. Однажды Сергей Васильевич сказал:
– Надя, пора определиться: или музыка, или Мемориал.
Ну, конечно же, Мемориал!
У Надежды Семёновны множество наград, она не единожды отмечена солидными премиями и грамотами. О героях своих произведений она рассказывала восторженно, о самих работах – скромно и самокритично. Давно грозилась бросить «свои художества» из-за далеко не юного возраста, но появлялись новые социальные заказы, и … она продолжала творить. При этом в то, что она делала, Надежда Семёновна вкладывала всю свою душу и весь свой талант. Именно поэтому нас так волнуют и не оставляют равнодушными все её работы, которые окружают горожан повсюду. Это скульптуры и скульптурные комплексы, оформление общественных зданий, парковые скульптуры, мемориальные доски, рельефы и панно в Комсомольске-на-Амуре, Хабаровске, ЕАО, на Сахалине.
Спасибо Вам, дорогой наш Человек!
А ещё она… пишет стихи. Небольшие миниатюры, в которых отражается весь её внутренний духовный мир, отношение к окружающим людям, к друзьям, к своей работе, к самым близким и любимым. Вот, например:
А с какой любовью и трепетной нежностью вспоминала Надежда Семёновна своих родителей, сестру и братьев. Её рассказы о них достойны отдельной книги. Вот одно из таких воспоминаний.
…Когда Семёну было семь лет, соседские ребята позвали его к себе в гости, чтобы посмотреть новорожденную сестрёнку Дашеньку, Дарочку. Девочка была такая маленькая и хорошенькая, что, глядя на неё, семилетний Семён вдруг подумал: «Когда я вырасту, это будет моя жена!».
В семье было девять детей, но больше всего она общалась, играла с двумя старшими братьями Константином и Алексеем. Их так и называли неразлучной троицей. И всегда рядом с ними был Семён. Любознательная, умненькая девочка нигде не уступала им в играх: лапта, бег, плавание. Причём, плавала и бегала лучше всех. Мальчишки её защищали, оберегали, учили немудрёным детским играм. Они были для неё всем: и учителями, и воспитателями, и старшими заботливыми, любящими братьями. Семён же всегда помнил о том своём решении и никогда не усомнился в нём.
Когда ему исполнилось восемнадцать лет и пришла пора идти в армию, Дарочке было всего двенадцать лет. А из армии его встречала уже заневестившаяся красавица – чёрные брови-шнурочки, волосы не рыжего, но золотого цвета, румянец во всю щеку и необыкновенные удивительные глаза: один – карий, а другой – зелёный. Уже потом, после женитьбы, Семён всегда с гордостью рассказывал, что невесту себе выбрал в семь лет и сам её воспитал. Поженились они в 1928 году.
У них было четверо детей: Валентина, Надежда, Лев и Юрий. Работал отец заточником-инструментальщиком на заводе. По воспоминаниям Надежды Семёновны, это был высокий интересный мужчина с добрым характером и чувством собственного достоинства. Он гордился своей фамилией, держал её «в чистом теле». Никогда не заискивал перед начальством и всегда мог сказать правду в глаза. Был надёжным мужем и отцом, очень любил жену и детей.
Мама, Дарья Андреевна, была малограмотной женщиной, но природные ум и смекалка помогали ей в жизни всегда. Если нужно, то отступит, уступит, но интересы семьи, детей всегда у неё на первом месте. Очень мудрая женщина и большой дипломат, она не боялась никакой работы. По воспоминаниям дочери, строгая, но справедливая. Талант к рисованию Наде передался от мамы и папы, потому что они оба хорошо рисовали.
Когда началась индустриализация, брат отца, дядя Миша, уехал в Ленинград учиться, поступил в институт и ему дали комнату. Михаил пригласил к себе и Семёна, которому до этого приходилось ездить на заработки из Петровки в Донбасс.
Отец устроился на завод. Мать с двумя девочками (Наденьке был всего годик) не испугалась трудностей и тоже поехала в Ленинград. У неё была, как сказали бы сейчас, очень активная жизненная позиция: она всегда всё знала, примечала, не боялась трудностей, отличалась любознательностью, к людям относилась с состраданием. Чтобы получить жилплощадь, устроилась дворником. Забрав дяди Мишину маленькую комнатушку, им дали шикарную по тем временам комнату. Светлая, квадратная с высокими потолками, целых 28 кв.м. Надо сказать, что в первый год войны дядя Миша пропал без вести. И только спустя 63 года, родные узнали, что он погиб при прорыве блокады Ленинграда.
Отец и его братья, ещё живя в деревне, очень любили читать книги. И в Ленинграде они тоже много читали, ходили в библиотеку, всегда приносили оттуда и детские книги. Не мудрено, что и дети очень рано приобщились к чтению и к хорошей литературе. Все они были талантливы, каждый по-своему.
Валентина стала физиком-математиком, работала в школе, отмечена многими благодарностями и грамотами, в том числе и от мэра города Валентины Матвиенко.
Лев – профессор, изучал атмосферу и её влияние на экологию, работал в университете, автор многих научных книг.
Брат, Юрий, с детства отлично рисовал, окончил университет, работал инженером. пел в хоре у Броневицкого, так как обладал прекрасным голосом. Броневицкий не раз сокрушался: «Ну, почему ты не занимаешься пением профессионально? Из тебя вышел бы замечательный певец!». Когда брат служил в армии, то принимал участие в строительстве Берлинской стены. Но, к сожалению, в тридцать три года Юрий, брат Надежды Семёновны, трагически погиб…
Семёна и Дарочки уже давно нет с нами. А 9 июля 2022 года не стало и Надежды Семёновны Ивлевой. Светлая им память!