Глава одиннадцатая
Дисграфия
Сабрина вернулась домой в начале июня. Притихшая, похудевшая и побледневшая, несмотря на здоровый деревенский воздух. Целые дни она проводила во дворе, но общества ровесников избегала. Гуляя с Изабеллой, я иногда брала девочку с собой. Один раз она задумчиво проговорила:
-Ауди больше нет.
Таким тоном говорят об умерших людях.
- А мама не очень злится? - неожиданно для самой себя ляпнула я.
- Нет-нет, она совсем другая стала, - с жаром заговорила Сабрина. - Больше на папу и на бабушку не кричит и меня не ругает. И деньги на чёрный день откладывает. Наверное, когда мама спала, в окно влетела фея и осыпала её розовыми лепестками.
Я невольно улыбнулась, представив эту картину. «Нет, дело в другом. Жизнь не по средствам – настоящая болезнь нашего времени. Шубы, машины, искусственное счастье в кредит. Чем это отличается от того же алкоголизма? Как и при тяжёлой зависимости, излечить может только шоковая терапия. С одной стороны нет худа без добра. Но зачем же Сабрину в эту грязь замешали?» - размышляла я.
Мне вспомнился запойный пьяница, которому на заводе чуть не отрезало руки. Он так испугался, что расстался с пагубной привычкой. Нечто подобное случилось и с Ниной.
- Сад тоже продали, - задумчиво протянула Сабрина. - Бабушка, наверное, переживает. Мы с ней в следующее воскресенье к дедушке в гости поедем.
Я не сразу поняла, что Сабрина имеет ввиду. А, когда до меня дошёл смысл её слов, мне стало не по себе. Почему-то подумалось, что на исходе зимы или ранней весной Васнецовы могли переехать к дедушке Сабрины на постоянное место жительства. Бродили бы по тенистым паркам, всегда одинаковым и оттого страшным. Как хорошо, что всё в итоге обошлось!
- Там тихо, спокойно. Травы много и цветов. Но дома тоже теперь ничего.
***
Голубоглазый июнь в последний раз прогулялся по городу и ушёл за облака. Уползла и серо-зелёная змея пыльного душного июля. На смену пришёл румяный и серьёзный блондин по имени Август. Нина теперь всегда здоровалась со мной и приветливо улыбалась при встречах. Она, действительно, изменилась и даже похорошела. Роман тоже стал вести себя со мной гораздо раскованнее. А Маргарита Андреевна смущала меня постоянными благодарностями, пожеланиями счастья и здоровья.
Мне казалось, что Сабрина практически полностью отошла от пережитого кошмара. Недоверчивость и дикость исчезли. Выходя из подъезда, девочка перестала оглядываться по сторонам. Однажды, возвращаясь из магазина домой, я увидела, как она играет с подругами и весело смеётся. «Может быть, произошло чудо, и события никак не отразились на Сабрине?»- с надеждой спрашивала я себя.
***
В солнечное сентябрьское утро я пила кофе с печеньем. Чашка в моих руках дрожала. Меня разбудил звонок Женьки с незнакомого номера. Путаясь и запинаясь, он назначал мне встречу, говорил, что нашёл ошеломительную работу. Я отговорилась занятостью, как делала уже десятки раз. "Если ему надо, он и к дому притащится. Лучше бы Женька не знал моего адреса",- я тяжело вздохнула.
Выходя из дома, я неоднократно видела жалкую фигуру Женьки. Парень или стоял у подъезда в роли просителя или сидел на самом краю невзрачной, облупившейся лавочки. За эти месяцы он очень изменился, похудел, побледнел, взгляд его стал странным, почти безумным. Женька всё время рассказывал про новую должность и ошеломительные перспективы, но... каждый раз просил у меня денег.
Я отказывала Женьке, так как начинала догадываться о мороке, окружавшем его жизнь. Скорее всего, он, как и многие молодые люди, живущие в нашем городке и близлежащих посёлках, выбрал тернистый и страшный путь, ведущий к смерти или преступлению.
Именно поэтому он никогда не разговаривал при мне по телефону, вёл странные речи и всё больше худел. Именно поэтому мне так не нравились его друзья. Именно поэтому Женька так отчаянно нуждался в деньгах и потерял работу. Возможно, я поступила жестоко и эгоистично, вычеркнув Женьку из своей жизни, точнее, попытавшись вычеркнуть, но… Что сделано, то сделано. «Я бы всё равно его не спасла и не удержала»,- успокаивала себя после каждого нового звонка или встречи, но настроение портилось, а руки начинали дрожать ещё сильнее, чем обычно.
Покончив с завтраком, подошла к зеркалу и бросила критический взгляд на своё отражение. «Да, седина опять полезла. Нужно краситься»,- с досадой подумала я.
Первый седой волос обнаружила у себя в одиннадцать лет. В Сосновке, где пряталась в две тысячи шестнадцатом, процесс старения усугубился. До сих пор помню притворно-сочувственный взгляд парикмахерши, к которой отправилась вскоре после возвращения в город.
- А вы знаете, что у вас седых волос чуть ли не половина? Это очень старит. Вам сколько лет? - нудила она.
- Двадцать четыре.
- И как это можно в таком возрасте поседеть? - причитала пухлая блондиночка, щёлкая ножницами. - Вы болеете чем-то или, извиняюсь, спиртным злоупотребляете? Давайте я вас покрашу.
Да, некоторые женщины радуются неудачам или физическим недостаткам окружающих и даже не считают нужным это скрывать.
- Нет, спасибо. Меня покрасит мой мастер, - отрезала я, стараясь сделать надменное лицо. - Эта девушка - настоящий профессионал в отличие от... некоторых выскочек.
Круглое лицо горе-парикмахерши побагровело. Постригла она меня, мягко говоря, так себе, о чём я сообщила ей с полной откровенностью. На следующий день пригласила знакомую девушку-колориста, которая не стала злорадствовать по поводу моего преждевременного старения. Воспоминания прервал деликатный звонок в дверь. «Кто там? Уж не Женька ли?» - меня всю передёрнуло. С неохотой пошла открывать. На пороге стояла Маргарита Андреевна.
- Мне так неловко просить, но вы ведь даёте уроки. Наша-то год начала с «двоек». Никогда такого не было. А тут сплошь. И особенно за письменные работы. Вы не могли бы с ней позаниматься?
- Конечно.
- А сколько это будет стоить?
- Нисколько. Так получилось, что Сабрина мне теперь не чужая…
- Что вы? Я не позволю! За кого вы меня принимаете? - обиделась Маргарита Андреевна.
Долго я убеждала гордую женщину, приводила различные доводы, но, наконец, сдалась. Договорились, что Сабрина станет приходить ко мне по два раза в неделю.
«Странно, откуда у неё двойки? - размышляла я. - Всегда хорошо училась. И у меня была одной из лучших учениц. Да, четвёртый класс Сабрина в силу обстоятельств не закончила. Но не могло же это так на неё повлиять»
На уроке Сабрина вела себя безукоризненно. Ни с одним учеником у меня не было такого взаимопонимания. Сабрина быстро выучила новые слова, без запинок прочитала текст, с ходу поняла сложное правило.
- Надо ещё подготовиться к диктанту, - Сабрина заметно помрачнела. - По теме мебель.
Проверяя слова, которые Сабрина написала под диктовку, я пришла в замешательство. Она писала dbe - кровать вместо bed и iarch вместо chair - стул. Сабрина не смогла написать правильно ни одного слова! А ведь раньше диктант был для неё самым лёгким заданием.
- Ну ничего, - с фальшивой бодростью заговорила я. - Ты, наверное, разволновалась. Сделаем второй тур.
Но всё повторилось во второй и в третий и в четвёртый раз.
- Давай-ка, напиши по-русски своё имя и фамилию, - осенённая внезапной догадкой, попросила я свою ученицу.
Девочка аккуратно вывела на листе бумаги «Асбриан Авсенцова».
- Потому у меня и по русскому и по английскому «двойки». Я не знаю, что происходит. Буквы прыгают, бегают по бумаге. Постоянно куда-то перемещаются. Играют со мной в прятки.
- Ничего, возможно, это временное явление. Мы с тобой будем много заниматься по специальным программам и победим эту беду,- заверила я Сабрину.
После её ухода я проштудировала несколько медицинских статей в Интернете. Болезнь Сабрины напоминала дисграфию. Это заболевание может быть врождённым, а может развиться на фоне длительного стресса. Страшные события дали неожиданный эффект. У Сабрины не возникло социофобии, истеричности, гневливости, дрожи в руках или пресловутой астмы. Она просто разучилась нормально писать.
Следующие полгода мы с ней писали словарные диктанты не только по английскому, но и по русскому, выполняли специальные упражнения, составляли слова из кубиков и достигли кое-каких успехов. В мае Сабрина прибежала ко мне радостная и довольная. Она получила за английский диктант четвёрку с минусом, а по русскому пять. Это можно было считать настоящей победой.
«Может быть, через год от дисграфии не останется и следа, и Сабрина вновь станет образцовой ученицей. Дай бог», - думала я, желая, чтобы она выросла здоровым человеком, с отличием окончила школу и поступила в институт.
«А что если ужас опять войдёт в жизнь Сабрины по вине какого-нибудь родственника? Или же её жених кому-нибудь задолжает и тогда... Опять Сабрине придётся играть в прятки со смертью и заработать очередное нервное или психическое расстройство,- от этой мысли я вся похолодела. - Ведь события подобного рода обычно повторяются. Как обострение хронической болезни. Как…»
Но я отогнала мрачные мысли. Нужно верить в лучшее. Дай бог, чтобы подростковый возраст, юность, первую любовь не омрачили угрозы, вымогательство или смертельная опасность. Дай бог...
Конец
Фамилии, имена и названия улиц изменены