Глава десятая
Выход найден! Покинутая невеста
Есть у бабушки знакомая со странным прозвищем Агентство добрых дел «Татьяна». Татьяна Алексеевна никогда не могла пройти мимо оборванного мальчишки или просящей подаяния старушки. Каким-то образом ей в мгновение ока удавалось разговориться даже с самым отчаявшимся и одичавшим существом и решить проблемы в течение двух-трёх дней. Накормить, обогреть, спасти… Не оставляла без внимания Татьяна и брошенных животных: бездомных котов с гноящимися глазами и голодных, худых псов. В начале две тысячи шестнадцатого помогла Татьяна Алексеевна и мне. Нашла тихое место, когда…
Но я уже устала от воспоминаний и вскоре уснула. Опять приснилась пустая холодная квартира, исчезновение близких и химера, пришедшая со мной расправиться.
***
Несмотря на сильную боль в висках, голова работала ясно. Выпив кофе с печеньем и обезболивающее, позвонила Татьяне Алексеевне. В двух словах рассказала ей историю Сабрины.
- Помните, я месяц прожила у Николая Анатольевича? Так вот, нельзя ли поселить к нему на какое-то время Сабрину? - лицо у меня пылало. Не люблю выступать в роли просителя, пусть и не для себя.
- Я позвоню ему и спрошу. Вечером переговорим, - и Татьяна Алексеевна отключилась.
Мне всегда нравилась её манера решать проблемы. Без ахов, вздохов, долгих размышлений и лишней болтовни. Итак, первый шаг к спасению Сабрины был сделан. Теперь предстояло забрать девчушку из школы, пока это не сделал кто-нибудь другой.
Около школьных ворот собралась группа встречающих. Состояла она по большей части из пожилых женщин. Домохозяек и фрилансеров у нас в городе почти нет. У большинства мамы работают по сменам на заводе, на кассе или в больнице. Отцы же пропадают на службе до темноты или трудятся на вахтах. Вот и воспитывают детей бабушки. Забирают из школы, водят на кружки, в музыкальную школу, к репетиторам и в спортивные секции. Няни и гувернантки по карману единицам. Некоторые школьники, как, например, Сабрина, ходят по всему городу, начиная с первого класса.
Я сразу обратила внимание на двух мужчин, не похожих на других встречающих. Один из них угрюмо смотрел на мир из-под припухших тяжёлых век. Живот заметно выдавался, как у женщины на седьмом месяце беременности. При взгляде на него приходила мысль о вечерах, проведённых перед телевизором с банкой пива в одной руке и пачкой чипсов в другой. Это вполне мог быть Павел. По крайней мере, именно таким я его себе представляла. Не понравился мне и нервный блондин в чёрной кожаной куртке. Он всё время разговаривал с кем-то по телефону. Речь его состояла из междометий и грубого жаргона. Я решила, что это и есть Антон, который был в чём-то даже опаснее Павла.
Но страхи мои оказались напрасными. От толпы выходящих из школы ребятишек отделился маленький бледный мальчишка и подбежал к толстяку. Здоровенный синяк занимал чуть ли не половину худенького личика.
- Папа, Ванька Капелькин меня по скуле двинул. А Варвара Степановна… - у него оказался пронзительный голосок типичного ябеды.
- Не желаю ничего этого слышать! - возмутился неприглядный мужчина и повёл мальчика к машине. - И когда ты станешь мужиком, Матвей? Мать с бабкой тебя разбаловали, но теперь этому конец.
Я подивилась, насколько бывают непохожи друг на друга отцы и сыновья. К блондину, между тем, подбежала симпатичная девочка с длинными золотистыми волосами.
- Папа, я сегодня пятёрку за контрольную получила! - похвасталась она. - По математике.
Мужчина расплылся в улыбке и в мгновение ока преобразился. Неумное зловещее выражение исчезло с его лица, и даже речь стала нормальной.
- Ну молодец, Полинка. Горжусь. Поедем в кафе отмечать, - он заботливо взял девочку за руку и повёл к чёрной «Тойоте».
Наконец, показалась Сабрина. Я сразу узнала её тёмно-карие глаза, угольные кудри и странную, не характерную для других ребятишек манеру оглядываться по сторонам.
Шли домой молча. Сабрина была заметно подавлена. У дома и в подъезде мы, к счастью, никого не встретили. Я привела Сабрину к себе и начала готовиться к уроку.
Вечером позвонила очень довольная Татьяна Алексеевна. Старик соглашался принять Сабрину.
- Ему так даже веселее будет. Ты же знаешь, какой он одинокий,- заметила Татьяна Алексеевна.
Предстоял самый трудный шаг. Я отправилась в квартиру Васнецовых, чтобы серьёзно поговорить с Маргаритой Андреевной.
- Вот что я предлагаю, - красная, безвкусно обставленная кухня нервировала меня, не давала сосредоточиться. - Вам нужно продать «Ауди». Расплатитесь с долгами. А, пока будете искать покупателей, лучше Сабрину отослать из города. У меня есть знакомый. Он хороший человек и вашу внучку не обидит. Моя подруга жила у него, когда оказалась в похожей ситуации.
Не стала уточнять, что подруга это я сама.
- Да, мысль хорошая. А если Нинка начнёт скандалить, я её быстро приструню. Подумать только, столько всего пережили из-за её каприза! Это я виновата. Всегда считала Нинку бедной-несчастной, потому что муж мой пил, а она хуже всех одевалась. И спасибо вам. Не знаю, как благодарить.
Маргарита Андреевна опять расплакалась.
***
На следующий день Илья, сын Татьяны Алексеевны, отвёз нас к Николаю Анатольевичу на своём микроавтобусе. Старик жил далеко, на окраине деревни под названием Сосновка. Маргарита Андреевна стеснялась ехать одна, вот и взяла меня с собой для поддержки. День был субботний, безурочный, и я хоть и со скрипом, но согласилась. Разговор не клеился. Сабрина и её бабушка погрузились в невесёлые раздумья, Илья не любил болтать за рулём, а у меня голова шла кругом от таблеток против укачивания. Непереносимость транспорта возникла у меня в одиннадцать лет вместе с тремором.
В голову опять полезли воспоминания. Вот я прихожу к Татьяне Алексеевне с пакетом одежды, посильной помощью каким-то погорельцам. У бабушки случилось обострение бронхита, вот и послала меня. Снежинки таяли на воротнике моего синего пуховика и недорогой белой шапочке.
У Татьяны Алексеевны сидели гости - парень чуть старше меня и пожилая женщина, его мать. Они пили чай с большими и очень аппетитными ватрушками. Хозяйка уговорила меня присоединиться к ним. Парень оказался владельцем мехового магазина, звали его Андреем. Его мать Наталья Владимировна рассказала мне чуть ли не всю свою биографию. «Как Андрей мог в таком возрасте раскрутиться? Тем более его мать всю жизнь работала учительницей начальных классов, а отец и вовсе бросил их на произвол судьбы»,- мысленно недоумевала я.
- Александру нужно подвезти домой, - тоном, не терпящим возражений, отрезала Наталья Владимировна. - В такую непогоду простудиться ничего не стоит.
Андрей покорно кивнул. В его дорогом авто мне почему-то сразу стало неуютно. Я смотрела на проносящиеся за окном огни, тёмные заснеженные улицы, и сердце сжималось от беспричинной тоски.
Как-то Андрей встретил меня у дома и пригласил в филармонию. На обратном пути он притормозил у цветочного магазина и купил там белую розу.
- Самой красивой девушке снежного сурового Урала, - он как-то неискренне засмеялся.
Я поблагодарила. В обществе Андрея всегда чувствовала смущение и дискомфорт. Не сомневалась, что инициатором всех этих ухаживаний была его мама. Как-то он привёл меня в дорогой бутик и заставил примерить норковую шубу. Краем глаза взглянула на своё отражение и увидела в зеркале худенькую испуганную школьницу, напялившую взрослую вещь. От покупки категорически отказалась. Так состоялась наша первая размолвка.
В филармонии, кафе и кинотеатре я чувствовала себя самозванкой. Глупой девчушкой из бедных кварталов, примеряющей перед зеркалом чужую жизнь. Наталья Владимировна настаивала на свадьбе. Вернее, не так. Она была уверена, что торжество состоится не позднее апреля. Андрей становился всё боле нервным и печальным. «Тяготится мной, - злилась я. - Ну что за тюфяк? У самого бизнес, а матери отказать не может»
Мне опять начали сниться дурные сны - пустая холодная квартира, сломанный замок и химера, пришедшая поквитаться со мной.
- Мне надо уехать, - как-то сказал Андрей.
«Скатертью дорога», - подумала я, но из деликатности изобразила печаль. А через неделю мне позвонили с незнакомого номера. Голос на том конце был вежливым, но твердым, металлическим. Незнакомец сказал, что Андрей задолжал ему кругленькую сумму, а долги вообще-то принято отдавать. От суммы, которую он назвал, у меня глаза на лоб полезли. На такие деньги у нас в городке можно приобрести однокомнатную квартиру и ещё на простенькую легковушку останется. Не помня себя от ужаса, побежала к Татьяне Алексеевне. Почему именно к ней? Наверное, потому что к этой женщине тянулись все обиженные, несчастные или испуганные.
- Тебе надо уехать из города,- отчеканила она. – Тебя видели вместе с ним. Андрей уехал. Его мать где-то прячется. Остаёшься ты. А они не преминут…
- А мои родные? - перебила я её. - Уеду, а эти неизвестные заявятся к ним в квартиру!
- Успокойся. Этого не будет.
После долгих уговоров бабушки и Татьяны Алексеевны, маминых слёз и папиных увещеваний согласилась переехать на время в дом к Николаю Анатольевичу. С трудом взяла таймаут на работе в зимнее, не отпускное время. Прожила в его доме около месяца. Раз двадцать на дню звонила родным, умирая от страха за них, бездумно гуляла по заснеженным дорожкам, с неприязнью косилась на мрачные сосны. Вспоминались фрагменты далекого прошлого: смешной красный чайник с белыми горошинками в квартире Алевтины и её матери, их неумеренная любовь к большим растениям в кадках, несъедобные, всегда холодные жареные кабачки. Они жили в доме с электрическими плитками и из экономии никогда не разогревали вчерашнюю еду…
От предательства Андрея я не страдала. За эти редкие встречи так и не успела его полюбить. Татьяна Алексеевна оказалась права. Родителей и бабушку никто не обеспокоил ни звонком, ни визитом.
Впоследствии узнала, что похожая история произошла с моей бывшей одноклассницей Наташей. Правда, не у нас, а в областном центре. Там всё закончилось ещё трагичнее. Парень её погиб, а Наташа… Да, Наташа его по-настоящему любила и чуть не сошла с ума от горя и чувства вины.
- Ну всё, просыпайтесь, Александра Викторовна. Приехали, - Илья невесело рассмеялся.
Открыла глаза, и неуклюже вылезла из машины. Местность и домишко Николая Анатольевича показались мне ещё непригляднее, чем тогда, зимой. Снег уже сошёл, а зелень ещё не появилась. Всё было серо, пусто, безнадёжно. «Ну, по крайней мере, здесь Антон и Павел не смогут добраться до Сабрины, - успокаивала себя я. - Девочка отдохнёт от всяких ужасов, окрепнет. Татьяна Алексеевна передала для неё мобильник. Так что Сабрина сможет звонить родителям и бабушке. Будет знать, что с ними всё в порядке»
- У этой девчушки тоже нервный срыв? - Николай Анатольевич отвёл меня в сторону и подмигнул.
Я пожала плечами. Когда из-за долгов несостоявшегося жениха жила у него, придумала легенду: переутомилась на работе, случился нервный срыв, и врачи рекомендовали свежий воздух. Николай Анатольевич сразу понял, что это враньё, и постоянно подшучивал надо мной. У него было своеобразное чувство юмора. Внешне он походил на доброго Тимофея Ивановича из моего детства. Такой же высокий, худой и смуглый, как будто обожжённый солнцем или... самой жизнью.
- Ваше детство прошло в эвакуации? - ляпнула я однажды, не подумав.
- Что, так плохо выгляжу? - хохотнул он. - Нет, я ровесник Великой победы.
Я покраснела, не зная, куда девать глаза. Чуть позже я узнала, что и Николаю Анатольевичу в жизни пришлось несладко. Жена, которую он любил больше всего на свете, умерла от рака, а дочь выселила его из квартиры. Если бы не Татьяна Алексеевна, пополнил бы Николай Анатольевич ряды бомжей, роющихся по утрам в мусорных баках.
- И что я упустил? - горько жаловался он мне. Его привычная шутливость на минуту вышла из комнаты, плотно притворив за собой дверь. - Мы с Анной, женой моей, работали целыми днями, это да. Лизонька, моя дочурка, часто сидела дома одна. Но у неё всего было вдоволь. Друзья, кружки, музыкальная школа, игрушки, одежда… не хуже, чем у многих. И что я упустил?
Я как могла успокаивала Николая Анатольевича, понимая, что раны его не заживут никогда.
Весь обратный путь я проспала, сказывалось действие таблеток. В целом, я была довольна. Сабрина спасена, больше никто не испугает её и не попытается похитить.
Продолжение следует