Глава восьмая
Книга воспоминаний
В ту ночь мне не спалось. Казалось, я что-то упустила. Был какой-то способ помочь Сабрине, но… Когда думала об этом, представлялась всякая чушь: заснеженная дорога, мрачные сосны, деревянный домик вдали.
В полусне мне привиделась странная комната, похожая на библиотеку в старинном замке. Я подошла к стеллажам и взяла с полки книгу в красном кожаном переплете. В ней не было ничего, кроме картинок. Каким-то чутьём поняла, что это мои воспоминания детства. «Вот оно! Там-то и есть ключ. Нужно вычитать, вернее, высмотреть способ помочь Сабрине», - торжествовала я.
Мне шесть лет, первые воспоминания, яркие сочные краски. На этих картинках взгляд невольно задерживается. Одноэтажный розовый дом, несчастливое число квартир, у каждой отдельное крыльцо - красное или голубое. Наше было выложено тёмно-синими плитками. Напротив виднелся зелёный заборчик. Я много раз старалась нарисовать его красками, фломастерами или карандашами, но получалось плохо.
Зелено-голубые летние дни наполнял звон невидимых колокольчиков, сумерки за окном напоминали черничный конфитюр, который мама мазала на хлеб. И тогда сказочные повести, которые я читала, забравшись с ногами на тахту, оживали. Мне казалось, что где-то по улицам бродят сбежавшие из магазина игрушки - герои «Путешествия Голубой стрелы». Или Элли со Страшилой из «Волшебника Изумрудного города» присели отдохнуть на наше крылечко.
Осень принесла с собой дожди, золотистые листья и первые тайны. Однажды к нам пришла расстроенная мамина подруга тётя Анжела вместе со своим сыном Максимкой. Максим, смуглый кареглазый мальчишка, мой ровесник, сидел на стуле у окна и смотрел в одну точку. Я очень обрадовалась этому неожиданному визиту. Мы с Максимкой часто гуляли в городских парках или играли в прятки во дворе его мрачноватой «хрущовки».
Я тут же начала пересказывать другу сюжет очередной книжки, притащила яркую энциклопедию о животных и целый ворох игрушек. Я родилась в эпоху пустых прилавков, поэтому близкие и не очень родственники почли своим долгом прислать нам из других городов массу бандеролей. В коробках мирно спали большие неуклюжие куклы, флегматичные плюшевые медведи и деревянные кубики с острыми углами. Дети давно выросли, и игрушки пылились на антресолях. Когда я немного подросла, родители постепенно приобщили меня к этим радостям советского детства.
В редкие денежные периоды родители и мой совсем ещё молодой дядя покупали мне на рынке пластмассовых красавиц с длинными волосами, глуповатым мужем и неопределенного пола детьми. Это было китайское подобие знаменитых Барби и Кена.
Иногда бабушка Виктория, приезжавшая с далекого сурового Урала, привозила железную дорогу или набор кукольной посуды. Мама умела и любила шить кукол, персонажей известных сказок. В общем, я росла в окружении огромного количества игрушек. Вот и хотела порадовать огорчённого Максимку всем этим разнокалиберным великолепием. Но он никак не реагировал на мои старания. Мама с тётей Анжелой о чём-то перешёптывались. Вид у них был озабоченный и мрачный.
- Максимка, ну давай поиграем! Ты чего сегодня такой? - не выдержала я, наконец.
И тут мама отвела меня на кухню - мы жили в однокомнатной квартире - и быстро-быстро зашептала:
- Не приставай к Максимке. Он напуган. Они ведь входную дверь в квартире тёти Анжелы выломали и угрожали. Так что оставь его в покое. Пусть Максимка освоится.
- Кто, они?
Но мама уже покинула кухню. Я занялась своими делами. Вернулся папа, мы сели ужинать, Максим при этом практически не притронулся к сладкой рисовой каше.
После ужина Максим глянул на часы и заголосил что было сил:
- Мультики! Хочу мультики!
Все принялись его успокаивать, объяснять, что здесь нет ни телевизора, ни видеомагнитофона и вместо мультфильмов можно почитать книжку или порисовать.
Максим упал на пол и забился в истерике. Битый час его успокаивали уговорами, угрозами и разного рода обещаниями. Тётя Анжела не знала, куда деваться от смущения и шептала:
- Макс, веди себя прилично. Вечно меня позоришь.
Я долго не могла уснуть, мучаясь вопросом, кто такие «они» и зачем им понадобилось выламывать дверь в квартиру Максимки и тёти Анжелы.
Потянулись золотистые осенние дни. По утрам папа отправлялся на работу, а мы вчетвером гуляли по парку. Максим при этом с мрачным видом бегал по дорожкам или сидел один в самом тёмном и сыром углу и ковырял палочкой землю. В сумерки он неизменно устраивал истерику из-за отсутствия мультиков. Трудно, практически невозможно было его успокоить. Взрослые зеленели от злости, а я со смесью интереса и страха смотрела на бьющегося в истерике мальчика. Мне казалось, что после наступления темноты в него вселяется злобный дух, красноглазый карлик из восточной сказки.
Наступила зима, в квартирах практически не топили. Взрослые мёрзли, я то и дело болела. Укутавшись в десять ватных одеял, мы с мамой читали или сами сочиняли сказки о неведомых красочных мирах. Анжела и мрачный Максимка вернулись домой. Мне их немного не хватало. За окнами выли злобные вьюги, и лаяли бездомные собаки.
В начале апреля мы с мамой отправились в парк, который уже совсем зазеленел и ожил, и на крыльце обнаружили огромную чёрную кошку.
- Это питомица Королевых из дома напротив, - мама понизила голос. – Сегодня ночью сбежали вместе со своим сынишкой Славиком.
Я помнила Славку. Это был белокурый мальчик лет двух или трёх.
- А куда сбежали? - удивилась я.
- Туда, где они не найдут их семью.
- Кто же эти они?
Ответа я не получила.
После моих долгих уговоров родители согласились приютить кошку, назвали её Изольдой. Но она сбежала спустя три дня, последовала примеру своих хозяев. Мне начали сниться кошмарные сны. Вернее один и тот же кошмар. Будто мы с мамой сидим в нашей комнате, стены оклеены жёлтыми обоями. Вдруг всё начинает рушиться, а из провалов появляются чёрные фигуры.
- Опять этот сон. Давно не было и вот… - расстраивалась мама и однажды повела меня к невропатологу, грубой толстой женщине с пронзительным голосом. Она выписала успокоительный сбор, но сны никуда не исчезли.
Ну вот и всё. Закрылась страница моих первых воспоминаний. И… никаких подсказок.
Может быть, дальше повезёт? Мне семь лет, день рождения, чуть-чуть повеселевший Максимка, большой торт, новый кукольный сервиз. В августе взрослые стали мрачными и озабоченными. Предстояло отправить меня в первый класс, а на какие деньги непонятно. Был тяжёлый девяносто восьмой год.
Школа, новые друзья, разговоры на переменах о мультфильмах или мексиканских сериалах. Я с завистью прислушивалась к этим беседам, так как даже самого плохонького черно-белого телевизора в нашей квартире не было. Он «кусался», как выражались взрослые. Мои ночные кошмары стали ещё отвратительнее.
Мне виделись люди с окровавленными лицами, молившие сохранить им жизнь. И некто чёрный, неумолимый нажимал на курок. Где и когда могла я обо всём этом узнать? Телевизора у нас не было, никто при мне о таких вещах не разговаривал. Ночами я боялась засыпать, и родителям стоило большого труда уложить меня спать.
Приехала с далёкого Кавказа бабушка Лера, папина мать, и поселилась в нашей квартире. Мы с ней быстро сошлись. Я с интересом слушала её рассказы о ранних годах, проведённых в детском доме. О причине своего приезда она никогда при мне не говорила. Изредка до меня долетал шёпот взрослых о каких-то разрушенных домах, взятых в заложники детях и взрывах.
Нет, и здесь нет ни одной зацепки. Всё это не имеет отношения к Сабрине и её беде. А тут? Мне восемь лет. Родители ушли на рынок, бабушка Лера, сидя в кресле, вяжет носок – зима, хоть она и не скоро, уже теперь пугает взрослых. По своему обыкновению я расставила на подоконнике игрушечную мебель. Мне нравилось играть в куклы и украдкой наблюдать за прохожими. Наша улица, расположенная недалеко от городского рынка, была одной из самых оживлённых в городе. С утра до ночи здесь сновал народ. Сельские жители, приезжавшие торговать в город, парковали около нашего дома свои немудрёные легковушки. Случалось, что семьи с детьми обедали прямо на капоте среди шума и городской пыли.
Вот и теперь, играя в куклы, я искоса поглядывала на прохожих. Прошли мимо старик со старушкой, бурно обсуждая предстоящий день рождения «своего внучика». Да, именно так они и выразились. Миновала наш дом женщина с ребёнком. Прошла стайка оборванных подростков.
И вот к нашему дому подъехала машина. Серебристая, иностранная и дорогая. Благодаря одноклассникам я немного разбиралась в марках. Оттуда вышло четверо мужчин. Что-то в них показалось мне необычным, пугающим. Незнакомцы не походили на скромных обитателей рыночных кварталов или на сельских жителей. Но удивляло даже не это. Они со странным интересом смотрели на окна нашей квартиры. Один из них окинул меня долгим, каким-то оценивающим взглядом.
Невольно отпрянула от окна и, несмотря на протесты бабушки Леры, задёрнула шторы. Я как будто попала в один из своих тошнотворных ночных кошмаров. Впрочем, что могло меня так напугать? «Может, они просто заблудились и хотели спросить, как найти нужную улицу, а наш дом и тем более я им даром не сдались?» - успокаивала саму себя.
Тогда ещё я не знала, что эти четверо были вооружены и приехали «осмотреться на местности». Дальний родственник задолжал одной из самых опасных группировок в городе и каким-то образом перекинул свой долг на нашу семью. Эти четверо собирались вернуться в сумерки. Сейчас им мешали дневной свет и многочисленные свидетели. Знай я тогда обо всём этом, наверное, потеряла бы сознание от ужаса, как Сабрина. А, может, забилась бы в истерике, словно лишённый любимых мультфильмов Максимка?
Продолжение следует