Глава вторая
Семья Васнецовых. Простодушная Милана
Некоторое время я с изумлением смотрела на Сабрину. Что могло привести её в такое отчаяние? «Вряд ли это школьная обида. Тогда бы Сабрина наоборот устремилась домой, закрылась от мира на десять замков и дала волю слезам. Может быть, девочка получила плохую оценку и боится встречи с матерью? Она часто кричит на дочь. Стены между квартирами тонюсенькие. Всё слышно».
Кроме того, в семье Васнецовых творилось что-то нехорошее. Кто-то (родственник или знакомый?) периодически стучался к ним, один раз сломал замок и проник в квартиру. Бабушка Сабрины Маргарита Андреевна даже просила меня и ещё одну соседку запирать дверь в коридор, чтобы их враги не могли проникнуть в жилище.
Многого я не понимала в этой истории да, честно говоря, и не особенно интересовалась всем этим. Мысли мои были заняты Женькой и его странностями, болезнью близкого человека и работой. Поэтому на неприятности соседей я практически не обращала внимания.
- Ты боишься встречаться с кем-то из родных?- бросила я пробный камень.
Сабрина помотала головой
- Не хочешь оставаться в квартире одна, потому что может прийти кто-то нехороший?
Девочка вздрогнула, отвела глаза, а потом неуверенно кивнула.
- Тогда вот что мы сделаем, - с фальшивой бодростью заговорила я. – Посидишь в моей квартире, пока не придут с работы взрослые. Кто обычно первым возвращается?
- Бабушка, - Сабрина говорила еле слышно. - Она в «Магните» фасовщицей работает.
- Ну вот, когда она придёт, мы с тобой услышим, и ты вернёшься домой.
Я обрадовалась, что не придётся иметь дело с родителями Сабрины. Нина Васнецова, мама девочки, поначалу смотрела на меня с опаской, как будто ожидала какой-то подлости или подвоха. А, когда их семья приобрела новенькую иномарку, Нина стала презирать меня. Ведь железного коня, даже старенького, отечественного, у меня не было. Да из-за плохого зрения я бы всё равно не смогла получить права. Женька тоже провалил экзамен в автошколе по каким-то неведомым причинам. Он много раз начинал рассказывать об этом, но всегда путался и переводил разговор на другую тему.
Роман, отец Сабрины, наоборот побаивался меня. Вечно за что-то извинялся, всегда благодарил. После разговора с ним мне становилось неловко и за него и за себя. Только с Маргаритой Андреевной я чувствовала себя легко.
Какое-то время Сабрина ходила ко мне на уроки, а потом из-за трудностей, то ли семейных, то ли финансовых, забросила английский. Иногда она заглядывала ко мне и просила помочь с домашним заданием. Временами я поила девочку чаем, а она рассказывала о немудрёных детских горестях. Однокласснице, смеющейся над её китайской одеждой, мальчике, который на перемене то и дело толкал её, или вечно недовольной учительнице. В последнее время наши чаепития сошли на нет
- Я согласна. У вас они меня не найдут.
Я попыталась поподробнее расспросить Сабрину о «них», но девочка опять замкнулась в себе. Так и шли мы молча по улицам и проспектам. Серое небо с беспокойством смотрело на нас. Дома ёжились от прохладного ветра. Моя душевная боль вернулась. Я мысленно перебирала счастливые эпизоды, связанные с Женькой, и с трудом сдерживала слёзы. Парень уходил во тьму, а я так и не смогла понять, какого рода этот морок. Не криминал ли? Чувствовала вину, а сделать ничего не могла.
- Располагайся, - я провела Сабрину в комнату, и девочка выложила на подоконник учебники и тетради. Хороший, незанятый компьютером стол был у меня только на кухне.
Собака Изабелла и кошка Элиза принялись обнюхивать нежданную гостью. Рыбы, красивые и отстраненные, равнодушно плавали в аквариуме. За окном шумела улица. С громким рёвом проехал первый в этом году мотоцикл. Пронеслась машина с оглушительной, скрежещущей, чёрной, как ночь, музыкой. Визжали игравшие в догонялки ребятишки. Все эти звуки длинного апрельского дня вызывали тупую боль в груди и почему-то напоминали о Женьке.
Как всегда с опозданием, пришла на урок десятилетняя Милана. Это была избалованная, но добрая и довольно способная девочка.
- Представляете, я сегодня на уроке математики съела конфетку, а учительница раскричалась и поставила мне «двойку», - с порога затараторила она. – Оказывается, нельзя на уроках кушать. А я недавно новую песенку выучила. Хотите спою?
И, не дожидаясь ответа, Милана запела тоненьким голоском:
- Где-то на белом свете,
Там, где всегда мороз,
Трутся спиной медведи
О земную ось.
Мимо плывут столетья,
Спят подо льдом моря,
Трутся об ось медведи,
Вертится Земля.
Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла,
Вертится быстрей Земля.
- Подожди-подожди, - от её болтовни и пения у меня голова шла кругом. - Раздевайся и проходи на кухню. Задания-то не ждут.
- Вам не понравилась песенка? - обиделась Милана.
- Нет-нет, слова замечательные, и поёшь ты очень хорошо. Но нам пора заниматься.
Тяжело вздохнув, Милана сняла ярко-жёлтую куртку, поставила на газетку лакированные тёмно-красные туфли и прошла на кухню.
- Вы сегодня какая-то грустная, - оторвавшись от текста об английском завтраке, протянула она.
- Да нет, Милана, просто голова болит, - соврала я.
- У вас такие же глаза, как у мамы, когда они с папой поругаются.
Сделала вид, что пропустила замечание Миланы мимо ушей. Зазвонил телефон. Оказалось, что мой следующий ученик заболел, и его мать решила отменить урок. Как ни странно, я даже обрадовалась. Можно было накормить Сабрину и как-то её поддержать. «Кто знает, что там произошло у них дома?» - размышляла я.
Продолжение следует