С картинками здесь: https://vk.com/club87908871
Джон Бурк. На границе с Круком.
Глава 27.
Карта экспедиции Крука в Мекскике, 1883г.
Когда чирикауа устроили рейд на Аризону в первые дни марта 1883 года, их было двадцать шесть воинов, и ими командовал «Чато» (“Chato”) - молодой вождь, отличавшийся большим умом и особой смелостью. Они совершили большие злодеяния и ознаменовали свой путь огнём и кровью, угоняя лошадей с каждого ранчо, через которое им удавалось проехать, преодолевая не менее чем по семьдесят пять миль в день, и, благодаря отличному знанию местности, они могли успешно уклоняться от преследовавших их войск и граждан. Один из них был убит в бою в «Угольном лагере» (Charcoal Camp) в горах Уэтстоун, а другой — «Панайотишн», прозванный солдатами «Персиками» — сдался в Сан-Карлос и предложил свои услуги военным, чтобы стать их следопытом и вести против чирикауа. Сам он был не из чирикауа, а из группы апачей Белой Горы (White Mountain Apaches), но женат был на апачке-чирикауа, и поэтому был вместе с ними, когда они в последний раз сбежали из агентства.
Чато.
Крук решил пойти по следу, оставленному чирикауа, и вернуться к их крепости в Сьерра-Мадре, чтобы захватить их самих, или их семьи, когда они меньше всего этого ожидали. «Персики» заверил его, что этот план вполне осуществим, и попросил разрешения отправиться вместе с колонной. По условиям соглашения, существовавшего тогда между Мексикой и Соединенными Штатами, вооруженные силы любой страны могли, преследуя враждебных индейцев, переходить границу туда-сюда и продолжать преследование до тех пор, пока не будут встречены войсками страны, на территорию которой вели следы; однако по факту, эта конвенция применялась лишь к пустынным частям территорий. Крук посетил Гуаймас, Эрмосильо (в Соноре) и Чиуауа, столицу одноименного мексиканского штата, где он встретился с генералами Топете, Бернардо Рейесом и Карбо из мексиканской армии, губернатором Торресом из Соноры и мэром Зубиран из Чиуауа, все из которых приняли его весьма гостеприимно, и поддержали в его намерениях.
Пичес (Персики).
Он организовал небольшой отряд из 193-х скаутов-апачей и одну небольшую роту 6-го Кавалерийского полка, под командованием майора Чаффи и лейтенанта Фрэнка Уэста. Разведчиками командовал капитан Эммет Кроуфорд (3-й Кавалерийский полк), лейтенант Гейтвуд (6-й Кавалерийский полк), лейтенант У. В. Форсайт (6-й Кавалерийский полк), Лейтенант Маккей (3-й Кав. полк), с хирургом Эндрюсом в качестве медицинского офицера. Крук лично принял командование, имея с собой капитана Джона Г. Бурка, из 3-го Кавалерийского полка, и лейтенанта Г. Дж. Фебигера из инженерного корпуса, в качестве адъютантов. Арчи Макинтош и Эл Сибер были в качестве командиров скаутов-апачей. Микки Фри, Севериано и Сэм Боуман - в качестве переводчиков. Экспедиция была исключительно успешной: под руководством «Персиков», «То-кланни», «Алчиса» (“Peaches,” “To-klanni,” “Alchise,”) и других индейцев она спустилась к истокам реки Яки, более чем в двухстах милях к югу от международной границы, в неизвестные уголки Сьерра-Мадре, и там ее участники застали врасплох и захватили, после короткой но решающей битвы, самый оплот чирикауа, которые сами почти все отсутствовали, совершая в то время набеги на несчастные мексиканские деревушки, подвергшиеся их ярости. Как только воины и скво возвращались домой, их задерживали и отдавали под присмотр скаутам.
Алчесай (Алчис).
Это был один из самых смелых и успешных ходов, когда-либо предпринятых офицером армии Соединенных Штатов: каждый мужчина, женщина и ребенок чирикауа были возвращены в агентство Сан-Карлос и привлечены к работе. У них была обычная история о жестоком обращении, невыполненных обязательствах, голодной смерти и др., но читатель, возможно, сыт по горло подобными повествованиями. Последней каплей, изгнавшей их из агентства, стала попытка арестовать одного из их молодых людей за какое-то пустяковое правонарушение. Чирикауа не придирались к аресту как таковому, но были возмущены самоуправством, с которым начальник полиции попытался его провести: молодой парень бросился бежать и не остановился, когда его окликнул начальник полиции, но продолжал отступать через толпу детей и скво. Затем начальник полиции выстрелил ему вслед не прицелившись, и случайно убил одну из скво; за это он извинился, но чирикауа вбили себе в голову, что ему вообще не следовало стрелять; они скрывали свое негодование в течение нескольких дней, пока не поймали начальника полиции, не убили его, не отрубили ему голову, не сыграли с ней в футбол, и не отправились к мексиканской границе в большом ликовании.
Экспедиция Крука прошла через деревни Уачинера, Басарака, и Бависпе, Сонора, где в следующем году произошло ужасное землетрясение. Мексиканские очевидцы утверждали, что два или три горных хребта, которые в этом месте образуют Сьерра-Мадре, играли друг с другом в прятки, один хребет поднимался, а прочие опускались…
Скауты Гейтвуда.
Гейтвуд.
Примерно в это же время генерал Крук стал мишенью всякого рода злонамеренных и лживых нападок со стороны злых сил, которым он противостоял. Телеграфные провода были перегружены ложными сообщениями о бесчинствах, нападениях и массовых убийствах, которых никогда не было; эти сообщения были разбросаны по прессе с намерением и в надежде, что они смогут причинить ему вред. Крук не ответил на эти непристойные попытки клеветы, зная, что хорошо выполненный долг в конце концов обеспечит признание и одобрение всех беспристрастных людей, единственных, чье признание и одобрение заслуживают внимания. Но он приказал провести самое полное расследование каждого из подобных сообщений, и во всех случаях обнаруживалась крайняя безрассудность авторов этой лжи. Достаточно привести только один пример — так называемую «резню в заливе Бакхорн» (Buckhorn Basin Massacre), в которой было представлено самое обстоятельное и подробное повествование об окружении и убийстве набегающим отрядом апачей небольшой группы горняков, которые были вынуждены искать безопасность в пещере, из которой они сражались насмерть. Эту историю расследовал майор Уильям К. Рафферти из 6-го Кавалерийского полка, который не обнаружил ни следов «резни», ни индейцев, ни горняков, ни пещеры – то есть ничего, не считая самого бассейна Бакхорна.
Вождь Ху.
Существовал небольшой круг лиц, которые получали удовольствие от распространения таких слухов; мотивом одних была просто сенсационность, у других это был злой умысел в чистом виде, или желание побудить армию ввести побольше войск, на передвижениях и нуждах которых они смогли бы заработать неплохие деньги. Такие люди не задумывались или не заботились о том, что последним результатом такого поведения, если оно будет продолжаться, будет удержание капитала от поиска инвестиций в регион, который не требует позолоты из чистого золота или росписи лилиями, чтобы он выглядел Храмом Ужасов; несомненно, в Аризоне было пролито достаточно крови, чтобы страницы ее истории оставались красными еще на долгие годы, не придумывая дополнительных чудовищ, чтобы отпугнуть иммиграцию, которую вполне могли привлечь ее шахты и леса, ее пастбища для скота, и ее фруктовые оазисы.
Джеронимо.
Сообщалось, что пленным чирикауа разрешили перегонять через границу стада скота, захваченные у мексиканцев; для этого не было ни малейшего основания. Когда последний из чирикауа, остаток группы вождя «Ху» (Ju), которая жила почти в двухстах милях к югу от народа «Джеронимо» в Сьерра-Мадре, прибыл на международную границу, рой претендентов потребовал весь скот, который был с ними. У каждой коровы было, по-видимому, не менее десяти владельцев, и, поскольку на Юго-Западе существовал обычай ставить клеймо покупателя, а также клеймо продавца, каждое животное там было покрыто горелыми печатями от груди до крупа, с более или менее разборчивыми знаками. Генерал Крук знал, что во всей этой массе показаний под присягой был значительный процент лжесвидетельств, и мудро решил, что скот следует отогнать в агентство Сан-Карлос и там пасти под охраной на наилучших доступных пастбищах, пока он не станет достаточно жирным, чтобы его можно было съесть, или продать с максимальной выгодой. Клеймо каждого скота, предполагаемый возраст, имя покупателя, количество реализованной продукции и другие ценные предметы были сохранены, и их копии можно увидеть в моих записных книжках той даты. Деньги, вырученные от продажи, были переведены по официальным военным каналам в Вашингтон, а оттуда должны были быть отправлены в порядке обычной дипломатической переписки правительству Мексики, которое, естественно, было бы более компетентным для определения обоснованности требований и принятия наиболее разумных мер по распределению.
В Аризоне были и другие партии, которые опозорили территорию, предложив убить апачей на реке Сан-Карлос, которые отправили своих сыновей, чтобы помочь белым в поисках врагов и в их захвате, или уничтожении. Эти люди организовались в боевой отряд, который на территории помнят как «Крутые из Тумбстоуна» (Tombstone Toughs), и двинулись на Сан-Карлос с громко заявленной решимостью «зачистить» все на своем пути. Это был гнусный отряд изнуренных ромом, последних бездельников из долины Сан-Педро, и ни одна община не обращалась к ним с более искренними призывами оставаться на поле боя, пока не исчезнет последний вооруженный враг, чем сам Тумбстоун - город, из которого они и вышли. Никогда еще Тумбстоун не пребывал в такой же эре мира и спокойствия, как во время их отсутствия. Его граждане оценили важность удержания «Крутых» на поле боя как можно дольше. Командир «Крутых» был гораздо лучшим человеком, чем его банда, которая брела вслед за ним: он держал лучший салун в городе и был кандидатом на политические должности. Когда я в последний раз слышал о нем лет шесть назад, он держал салун в Сан-Франциско.
Тумбстоун, фото 1885г.
Все, что сделали «Тумбстоунцы» на войне, так это открыли огонь по одному старому индейцу, дряхлому члену группы вождя «Эскиминзина», которая мирно проживала в низовьях Сан-Педро еще с тех пор, как им было дано разрешение на это генералом Ховардом. Они поддерживали себя земледелием и скотоводством, и никогда не были обвинены в причинении вреда кому-либо за все время, пока они оставались на этом месте. Вокруг них жили белые поселенцы, с которыми у них были самые дружеские отношения. «Крутые» выстрелили в этого старика, а затем убежали, оставив белых женщин поселений, чьи мужья почти все отсутствовали дома, принять на себя основную тяжесть мести. Передо мной выдержка из газеты «Citizen of Tucson», в которой описывается это бегство доблестных «крутых»:
«Оставляя поселенцев сражаться с индейцами и страдать из-за опрометчивых действий этих бессмысленных трусов, которые пытались убить нескольких мирных индейцев и тем самым приобрести немного дешевой славы, что не могло закончиться иначе, как катастрофой для поселенцев в этом районе».
«Нападение рейнджеров было позорным, трусливым и глупым. О них следует немедленно позаботиться и наказать в соответствии с совершенным ими преступлением».
Это правильно, что вышесказанное следует вставить в качестве доказательства того, что на границе все-таки есть много умных и справедливых людей, которые осуждают и не одобряют ничего подобного предательству, по отношению к миролюбиво настроенным индейцам.
По условиям конференции, заключенной между министром внутренних дел, комиссаром по делам индейцев, военным министром и бригадным генералом Круком 7 июля 1883 года, было оговорено, что «индейцы апачи, недавно захваченные в плен, и все другие, которые впоследствии могут быть захвачены или могут сдаться, должны содержаться под контролем Военного министерства в таких пунктах резервации Сан—Карлос, которые могут быть определены Военным министерством, но не в агентстве без согласия индейского агента. Военное министерство должно кормить их и заботиться о них до дальнейших распоряжений.... Военному министерству будет доверен весь полицейский контроль над всеми индейцами в резервации Сан-Карлос. Военное министерство должно защищать индейского агента при выполнении его обязанностей в качестве агента, которые включают в себя обычные обязанности индейского агента и остаются прежними, за исключением поддержания мира, отправления правосудия и наказания непокорных индейцев, что должно быть сделано Военным министерством».
В соответствии с условиями вышеупомянутой конференции, 519 чирикауа-апачей — последние мужчины, женщины и дети из всей группы — были доставлены в местность недалеко от лагеря Апач, рядом с истоком Turkey Creek, где, как и на части Белой реки, они были оставлены работать своих на небольших фермах. В Аризоне царил мир, и в течение двух лет ее список смертей в результате насилия, по крайней мере от рук краснокожих, мог сравниться с лучшими данными, которые мог бы показать любой другой штат на Востоке; другими словами, смертей и нападений больше не было. О том, что апачи начали работать, могут свидетельствовать прилагаемые выдержки из официальных отчетов, начиная с 1883 года - всего через год после повторного назначения генерала Крука на командование:
«Я полагаю, что в этом году возделывание полей увеличилось в десять раз, по сравнению с прошлым. Индейцы за последний год вырастили большое количество ячменя, которым они распорядились сами, и большая часть которого была продана правительству для использования здесь скота на государственной службе. Некоторое количество было продано индейскому торговцу, а немало грузовым фургонам, курсирующим между Уилкоксом и Глоубом. Их урожай кукурузы велик. Я думаю, после того, как они зарезервируют то, что будет необходимо для собственного потребления и оставят семяна на следующий год, у них останется еще немного и на продажу. Единственный рынок сбыта, который у них есть, это фрахтовщики, торговцы и отдел «Q.M.» здесь. Их поощряют хранить свою кукурузу и использовать ее для еды; для этого здесь должна быть зерновая мельница, и еще одна в форте Апач. Они накосили и сдали в течение года в «Q. M. Department» и в агентство около четырехсот тонн сена, нарезанного ножами, и триста вязанок дров, за что им щедро заплатили».
Тумбстоун.
К тому же отчету было приложено следующее: «Отчет, показывающий количество продукции, выращенной индейцами апачами в индейской резервации Уайт-Маунтин (White Mountain Indian Reservation, Белая Гора) в 1883 году: 2 625 000 фунтов кукурузы, 180 000 фунтов. бобов, 135 000 фунтов. картофеля, 12 600 фунтов. пшеницы, 200 000 фунтов ячменя, 100 000 тыкв, 20 000 арбузов, 10 000 дынь. Высажены небольшие участки капусты, лука, огурцов и салата. (Подпись) Эммет Кроуфорд, капитан 3-го Кавалерийского полка, командующий».
Я видел индейских парней, несущих на своих спинах огромные снопы нарезанного ножами сена, которые они продавали в городке Глоуб владельцам конюшен и коневодам.
Той зимой генерал Крук написал следующее письмо, в котором изложил свои взгляды на вопрос о предоставлении права голоса индейцам; оно было датировано 5 января 1885 года и адресовано г-ну Герберту Уэлшу, секретарю Ассоциации прав индейцев, Филадельфия:
«Мой дорогой мистер Уэлш!
«Закон, запрещающий продажу спиртных напитков индейцам - это практически мертвая буква. Индейцы, которые желают этого, могут сегодня получить от беспринципных белых и других весь мерзкий виски, за который они могут заплатить наличными, что не больше и не меньше, чем индеец как гражданин мог бы купить. Предложение, которое я делаю от имени индейца, заключается в том, что в данный момент он способен, с очень небольшим количеством инструкций, осуществлять все права мужчины; ему не нужно столько опекунства, как многие люди хотели бы заставить нас поверить; что ему действительно нужно, так это защита по закону; привилегия подавать иски в суды, которая должна основываться на праве собственности, чтобы иметь хоть малейшую ценность».
«Если с новыми прерогативами отдельные индийцы продолжат употреблять алкогольные стимуляторы, мы должны ожидать их социального подъема или падения, как это происходит с белыми мужчинами в аналогичных обстоятельствах. Со своей стороны, я очень сомневаюсь, не должны ли мы найти индейцев, которые тогда были бы пьяницами, теми же самыми, которые в нынешних условиях не испытывают никаких трудностей в удовлетворении этого проклятого аппетита. Подавляющее большинство индейцев достаточно мудры, чтобы признать тот факт, что спиртное — худший враг их карьеры. Они часто жаловались мне на то, что хорошо известные люди поддерживали эту незаконную торговлю с членами их племени, но на них не могли быть наложены какие-либо ограничения, или назначено наказание по той очень веской причине, что показания индейцев не имеют никакого значения для белых присяжных. Теперь, вооружая краснокожих избирательным правом, мы устраняем это препятствие и обеспечиваем лекарство от того самого зла, которое, кажется, вызывает столько опасений; кроме того, мы открыли бы более широкое поле для промышленного развития. Большинство индейцев, с которыми я встречался, с готовностью работают на своих белых соседей, которым они могут быть полезными во многих сферах, таких как выпас скота, рубка дров, сенокос и сбор урожая; и на такой труд почти всегда имеется соответствующий спрос при разумной заработной плате. К сожалению, почти во всех резервациях можно найти много недобросовестных персонажей, которые, не колеблясь, наняли индейцев, чтобы выманить у них всю оговоренную сумму. Несколько таких случаев были доведены до моего сведения в текущем году, но индейцу не было оказано никакой помощи, и он не мог подать иск в суд. Каждое такое мошенничество обескураживает как самого непосредственно заинтересованного индейца, так и широкий круг заинтересованных друзей, которые, естественно, предпочитают праздные отношения работе, не приносящей в итоге никакого вознаграждения.
Кайтеннаи (Kaytennae).
«Наша цель должна заключаться в том, чтобы получить от индейцев как можно больше добровольной рабочей силы. Каждый доллар, честно заработанный тяжелым трудом, вычитается из враждебного элемента и прибавляется к тому, что служит делу мира и цивилизации. В заключение я хочу сказать, что американские индейцы являются интеллектуальными ровесниками большинства, если не всех, различных национальностей, которые мы ассимилировали с нашими законами, обычаями и языком. Они вполне способны себя защитить, если голосование будет проведено, а суды не будут закрыты против него. Если наша цель состоит в том, чтобы вывести аборигена из состояния рабской зависимости, мы не можем начать с лучшего или более практичного способа, чем заставить его хорошо думать о себе, навязать ему знание того, что он является неотъемлемой частью нации, облеченный всеми его политическими привилегиями, имеющий право пользоваться всеми его благами. Наше нынешнее обращение унижает его в его собственных глазах, делая очевидной разницу между его собственным состоянием и состоянием окружающих. Подводя итог, моя панацея от индейской беды состоит в том, чтобы сделать индейцев самоокупаемыми - условие, которое, по моему мнению, никогда не может быть достигнуто до тех пор, пока привилегии, которые сделали труд почетным, респектабельным и способным защищать себя, будут утаиваться от него»…
Канцлер Кент хорошо сказал, что единство повышает эффективность за счет повышения ответственности исполнительной власти. Это правило применимо ко всем сферам жизни. Двойное управление резервацией апачей со стороны Военного министерства и Министерства внутренних дел не увенчалось успехом, как ожидалось вначале: были постоянные недоразумения, много трений, жалоб и взаимных обвинений.
Капитан Кроуфорд в значительной степени завоевал уважение и доверие индейцев резервации, которые смотрели на него как на верного наставника и друга. Они жаловались, что некоторые коровы, которые были им обещаны, были хуже по качеству, старыми и вышли из возраста, пригодного для разведения, и не соответствовали обещанному количеству. Эта жалоба была направлена по обычным каналам в Вашингтон, и Министерство внутренних дел направило инспектора, который доложил обо всех безмятежных вещах в агентстве и в резервации. Отчет не удовлетворил ни индейцев, ни белых, но, получив отчет своего проверяющего офицера, Министерство внутренних дел потребовало освободить капитана Кроуфорда, сопроводив эту просьбу замечаниями, которые Кроуфорд счел отражением его характера; после этого он потребовал, и его военное начальство предоставило ему следственный суд, в состав которого входили майор Биддл, майор Пюрингтон, капитан Догерти - в качестве членов; и старший лейтенант Джордж С. Андерсон, как регистратор. Этот суд, все члены которого были офицерами с большим опытом работы в индейской стране, и один из которых (Догерти) руководил ранее одной из крупнейших резерваций сиу в Дакоте, приступил к своей работе со всей тщательностью, допросил всех свидетелей и собрал множество свидетельств, из которых следовало, что апачи имели серьезные основания для недовольства как характером, так и количеством поставляемых им коров: во многих случаях они были старыми и непригодными для использования, и вместо тысячи их было едва ли шестьсот, при этом недостающий скот покрывался так называемым «надлежащим счетом», составленным подрядчиком, согласившимся пригнать недостающий скот по требованию.
Среди чирикауа-апачей был только один серьезный случай беспокойства: молодой вождь «Ка-э-тен-на» (Ka-e-ten-na) стал себя вести беспокойно из-за ограничений резервации, и мечтал о возвращении к дикой свободе Сьерра-Мадре. За ним внимательно следили, и обо всем, что он делал, индейские разведчики докладывали в штаб. Генерал Крук в то время отсутствовал по указанию Военного министра, выступая с речью перед выпускниками Военной академии в Вест-Пойнте; но майор Барбер, генерал-адъютант, применил метод Крука, и угрюмый молодой человек был арестован своими людьми, судим ими же и приговорен к заключению в каком-то подходящем месте, пока он не вразумится. Его отправили на остров Алькатрас в гавани Сан-Франциско, где он пробыл двенадцать месяцев, причем большую часть времени ему давали осмотреть достопримечательности города, и проникнуться тем самым идеей о силе белого человека в численности, богатстве, разных хитрых машинах и прочего. Позже он стал большим другом белых и оказывал реальную помощь генералу Круку.
Под датой от 20 января 1885 года генерал Крук писал своему военному начальству следующее:
«В случае, если взгляды индейского агента будут одобрены, я почтительно прошу передать вопросы, упомянутые в соглашении, в ведение Министерства внутренних дел и чтобы я был освобожден от всех обязанностей, налагаемых этим соглашением».
Направляя вышеуказанное сообщение в Вашингтон, генерал Джон Поуп, командующий Тихоокеанской военной дивизией, поддержал следующие взгляды:
«С уважением препровождаем генерал-адъютанту армии. Нет нужды повторять то, что сейчас прекрасно знают власти в Вашингтоне и все в этом регионе. Управление генералом Круком этими индейцами было отмечено необычайным и удивительным успехом, и, если дело останется в его ведении еще хотя бы на несколько лет, все опасения по поводу проблем с индейцами в Аризоне могут быть развеяны».
«Одна из трудностей (и главная), с которой он столкнулся — это постоянные разногласия между гражданскими индейскими агентами и военными. Нет даже надежды на то, что подобные споры могут быть прекращены до тех пор, пока существует совместная юрисдикция над индейцами Аризоны. Не в человеческой природе, чтобы такие аномальные отношения избегали подобных неприятностей, но ввиду превосходных способностей и опыта генерала Крука, а также большого успеха, которого он добился, я должен решительно рекомендовать, чтобы вместо его освобождения, как он предлагает, весь контроль над индейцами был передан ему».
(Подпись) Джон Поуп, генерал-майор.
Для людей, интересующихся вопросом управления индейцами и умиротворения индейцев, нельзя представить более важный документ, чем годовой отчет генерала Крука за 1885 год. Поскольку этот документ будет доступен не каждому читателю, я возьму на себя смелость сделать из него несколько выдержек, в то же время предупредив студента, что ничто не компенсирует ему неспособность ознакомиться с полным отчетом.
В ответ на письмо, отправленное с одобрением генерал-майора Поупа, приведенное выше, генерал Крук получил телеграмму из Вашингтона, 14 февраля 1885 года, в которой ему предписывалось, до проведения совещаний между Министерством внутренних дел и Военным ведомством с целью согласования вопросов, «не вмешиваться в фермерские операции индейцев, которые не считаются заключенными».
Генерал Крук ответил:
«Имею честь сообщить, что соглашение от 7 июля 1883 года, по которому «Военному министерству был доверен весь полицейский контроль над всеми индейцами в резервации Сан-Карлос», было заключено после того, как я лично изъявил желание нести ответственность за хорошее поведение всех индейцев, собравшихся там. Мое понимание тогда было и остается таковым, что я должен заставить их работать и заставить их выращивать и собирать кукурузу, вместо скальпов. Это право я использовал в течение двух лет без единого слова жалобы из любого источника. За все это время не было совершено ни одного грабежа. Вся страна лично обратилась ко мне за сохранением порядка среди апачей и предотвращением бесчинств, от которых так много лет страдала юго-западная граница».
«В соответствии с этим пониманием, чирикауа, хотя и номинально заключенные, были в значительной степени рассеяны по резервации и размещены на фермах, цель которых состояла в том, чтобы тихо и постепенно произвести распад племени и вывести их из бродячей жизни к жизни мира и самообеспечения. Они распространились среди других апачей до такой степени, что невозможно осуществлять юрисдикцию над ними, не осуществляя ее также и над другими. В то же время доверенные индейцы из мирных племен имеют больше возможностей держать рассеянных чирикауа под постоянным наблюдением, в то время как стимул к трудолюбию и хорошему поведению, который материальное процветание оседлых апачей привлекает внимание чирикауа, настолько ощутим, что вряд ли стоит упоминать об этом. Поскольку это право контроля теперь у меня отобрано, я должен со всем уважением отказаться нести какую-либо ответственность за поведение любого из индейцев в этой резервации. Далее, я сожалею, что вынужден сказать, что, отказываясь освободить меня от этой ответственности (как того требовало мое письмо от 20 января), и в то же время отнимая у меня власть, с помощью которой эти опасные индейцы контролировались и управлялись, и были вынуждены заниматься промышленным производством, Военное министерство разрушает мое влияние и поступает несправедливо по отношению ко мне и службе, которую я представляю».
Одобрение генерал-майора Джона Поупа, командующего военной дивизией, было еще более решительным, чем предыдущее, но по соображениям краткости оно опущено, за исключением этих слов:
«Если власть генерала Крука над индейцами в Сан-Карлосе будет урезана или изменена каким-либо образом, то наверняка последуют очень серьезные последствия, если не возобновление войн с индейцами и грабежей в Аризоне».
Эти документы в должное время были переданы из Военного министерства в Министерство внутренних дел в сообщении, заключительный абзац которого гласит следующее, под датой 28 марта 1885 года:
«Я представляю на ваше рассмотрение вопрос о том, не является ли желательным и целесообразным в общественных интересах, чтобы весь контроль над этими индейцами был передан в ведение генерала Крука, с полным правом предписывать и обеспечивать соблюдение таких правил для их управления, которые, по его мнению, могут быть надлежащими, независимо от обязанностей гражданских агентов, и по этому вопросу департамент будет признателен за скорейшее выражение вашего мнения».
(Подпись) Уильям К. Эндикотт, военный министр.
Одной из основных причин неприятностей было нежелание агента разрешить апачам выкопать методом взрывания оросительную канаву, место для которой для них выровнял и застолбил лейтенант Томас Дуган, из 3-го Кавалерийского полка, один из помощников капитана Кроуфорда; остальные - это Паркер, Уэст и Бриттон Дэвис, из 3-го Кавалерийского полка, Эллиотт из 4-го Кав. полка, и Строзер из 1-го Пехотного. Капитан Кроуфорд, чувствуя, что его полезность пропала, подал прошение об освобождении от своих обязанностей в Сан-Карлос и о разрешении воссоединиться со своим полком; это заявление было удовлетворено, и его место занял капитан Пирс из 1-го Пехотного полка, который также был облечен полномочиями гражданского агента.
Эммет Кроуфорд.
Было слишком поздно. Чирикауа поняли, что между правительственными чиновниками нет гармонии, и стали беспокойными, подозрительными и жаждущими возобновить свою прежнюю деятельность. Небольшое число из них решило вернуться в Сьерра-Мадре во что бы то ни стало, но более трех четвертей решили остаться. 17 мая 1885 года сто двадцать четыре чирикауа, всех возрастов и обоих полов, под командованием «Джеронимо» и «Начеса» (“Geronimo” and “Nachez,”) - двух вождей, которые были наиболее энергичны в своих сельскохозяйственных работах - вырвались на свободу из резервации, но остальные три четверти прислушались к советам «Чато», который был недоброжелателен к «Джеронимо», и придерживался линии белого человека. Никогда не было установлено, по какой особой причине, реальной или предполагаемой, был совершен побег. Известно, что в течение нескольких дней и ночей перед отъездом «Джеронимо» и «Начес» с некоторыми из своих ближайших сторонников предавались длительному распитию «тизвина», и предполагается, что опасаясь наказания, которое всегда назначалось тем, кто был уличен в употреблении этого опьяняющего напитка, они в пьяном угаре ринулись в Сьерра-Мадре. Лейтенант Бриттон Дэвис, под чьим командованием находились чирикауа, сразу же телеграфировал генералу Круку, но связь работала плохо, и сообщение так и не было доставлено. Если бы сообщение дошло до Крука, то маловероятно, что возникли бы какие-то большие проблемы, так как он уладил бы все дело в одно мгновение. Цитирую его собственные слова, приведенные в одном знаменитом докладе:
«Не следует ожидать что индеец, который всю свою жизнь прожил как варвар, станет ангелом в тот же момент, как только он приедет в резервацию и пообещает вести себя хорошо, или что у него есть то строгое чувство чести, которое должно быть у человека, всю свою жизнь пользовавшегося преимуществами цивилизации, а также преимущество нравственного воспитания и характера, которые передавались ему через длинную линию предков.
Это требует постоянного наблюдения и знания их характера, чтобы удержать их от ошибок. Они дети в невежестве, а не в невинности. Я не хочу, чтобы меня понимали как хоть в малейшей степени смягчающего их преступления, но я хочу сказать слово, чтобы остановить поток оскорблений, которым почти всегда и повсеместно предавались белые люди против всей расы апачей. В этом нет ничего странного на границе с определенным классом вампиров, которые наживаются на несчастьях своих человеческих собратьев, и которые живут лучше всего и легче всего во время индейских волнений. С ними мир убивает курицу, несущую золотые яйца. Жадность и алчность со стороны белых- другими словами, всемогущий доллар - лежит в основе девяти десятых всех наших проблем с индейцами».
Бриттон Дэвис и его книга.
Джон Бурк. На границе с Круком.
Глава 27.
Карта экспедиции Крука в Мекскике, 1883г.
Когда чирикауа устроили рейд на Аризону в первые дни марта 1883 года, их было двадцать шесть воинов, и ими командовал «Чато» (“Chato”) - молодой вождь, отличавшийся большим умом и особой смелостью. Они совершили большие злодеяния и ознаменовали свой путь огнём и кровью, угоняя лошадей с каждого ранчо, через которое им удавалось проехать, преодолевая не менее чем по семьдесят пять миль в день, и, благодаря отличному знанию местности, они могли успешно уклоняться от преследовавших их войск и граждан. Один из них был убит в бою в «Угольном лагере» (Charcoal Camp) в горах Уэтстоун, а другой — «Панайотишн», прозванный солдатами «Персиками» — сдался в Сан-Карлос и предложил свои услуги военным, чтобы стать их следопытом и вести против чирикауа. Сам он был не из чирикауа, а из группы апачей Белой Горы (White Mountain Apaches), но женат был на апачке-чирикауа, и поэтому был вместе с ними, когда они в последний раз сбежали из агентства.
Чато.
Крук решил пойти по следу, оставленному чирикауа, и вернуться к их крепости в Сьерра-Мадре, чтобы захватить их самих, или их семьи, когда они меньше всего этого ожидали. «Персики» заверил его, что этот план вполне осуществим, и попросил разрешения отправиться вместе с колонной. По условиям соглашения, существовавшего тогда между Мексикой и Соединенными Штатами, вооруженные силы любой страны могли, преследуя враждебных индейцев, переходить границу туда-сюда и продолжать преследование до тех пор, пока не будут встречены войсками страны, на территорию которой вели следы; однако по факту, эта конвенция применялась лишь к пустынным частям территорий. Крук посетил Гуаймас, Эрмосильо (в Соноре) и Чиуауа, столицу одноименного мексиканского штата, где он встретился с генералами Топете, Бернардо Рейесом и Карбо из мексиканской армии, губернатором Торресом из Соноры и мэром Зубиран из Чиуауа, все из которых приняли его весьма гостеприимно, и поддержали в его намерениях.
Пичес (Персики).
Он организовал небольшой отряд из 193-х скаутов-апачей и одну небольшую роту 6-го Кавалерийского полка, под командованием майора Чаффи и лейтенанта Фрэнка Уэста. Разведчиками командовал капитан Эммет Кроуфорд (3-й Кавалерийский полк), лейтенант Гейтвуд (6-й Кавалерийский полк), лейтенант У. В. Форсайт (6-й Кавалерийский полк), Лейтенант Маккей (3-й Кав. полк), с хирургом Эндрюсом в качестве медицинского офицера. Крук лично принял командование, имея с собой капитана Джона Г. Бурка, из 3-го Кавалерийского полка, и лейтенанта Г. Дж. Фебигера из инженерного корпуса, в качестве адъютантов. Арчи Макинтош и Эл Сибер были в качестве командиров скаутов-апачей. Микки Фри, Севериано и Сэм Боуман - в качестве переводчиков. Экспедиция была исключительно успешной: под руководством «Персиков», «То-кланни», «Алчиса» (“Peaches,” “To-klanni,” “Alchise,”) и других индейцев она спустилась к истокам реки Яки, более чем в двухстах милях к югу от международной границы, в неизвестные уголки Сьерра-Мадре, и там ее участники застали врасплох и захватили, после короткой но решающей битвы, самый оплот чирикауа, которые сами почти все отсутствовали, совершая в то время набеги на несчастные мексиканские деревушки, подвергшиеся их ярости. Как только воины и скво возвращались домой, их задерживали и отдавали под присмотр скаутам.
Алчесай (Алчис).
Это был один из самых смелых и успешных ходов, когда-либо предпринятых офицером армии Соединенных Штатов: каждый мужчина, женщина и ребенок чирикауа были возвращены в агентство Сан-Карлос и привлечены к работе. У них была обычная история о жестоком обращении, невыполненных обязательствах, голодной смерти и др., но читатель, возможно, сыт по горло подобными повествованиями. Последней каплей, изгнавшей их из агентства, стала попытка арестовать одного из их молодых людей за какое-то пустяковое правонарушение. Чирикауа не придирались к аресту как таковому, но были возмущены самоуправством, с которым начальник полиции попытался его провести: молодой парень бросился бежать и не остановился, когда его окликнул начальник полиции, но продолжал отступать через толпу детей и скво. Затем начальник полиции выстрелил ему вслед не прицелившись, и случайно убил одну из скво; за это он извинился, но чирикауа вбили себе в голову, что ему вообще не следовало стрелять; они скрывали свое негодование в течение нескольких дней, пока не поймали начальника полиции, не убили его, не отрубили ему голову, не сыграли с ней в футбол, и не отправились к мексиканской границе в большом ликовании.
Экспедиция Крука прошла через деревни Уачинера, Басарака, и Бависпе, Сонора, где в следующем году произошло ужасное землетрясение. Мексиканские очевидцы утверждали, что два или три горных хребта, которые в этом месте образуют Сьерра-Мадре, играли друг с другом в прятки, один хребет поднимался, а прочие опускались…
Скауты Гейтвуда.
Гейтвуд.
Примерно в это же время генерал Крук стал мишенью всякого рода злонамеренных и лживых нападок со стороны злых сил, которым он противостоял. Телеграфные провода были перегружены ложными сообщениями о бесчинствах, нападениях и массовых убийствах, которых никогда не было; эти сообщения были разбросаны по прессе с намерением и в надежде, что они смогут причинить ему вред. Крук не ответил на эти непристойные попытки клеветы, зная, что хорошо выполненный долг в конце концов обеспечит признание и одобрение всех беспристрастных людей, единственных, чье признание и одобрение заслуживают внимания. Но он приказал провести самое полное расследование каждого из подобных сообщений, и во всех случаях обнаруживалась крайняя безрассудность авторов этой лжи. Достаточно привести только один пример — так называемую «резню в заливе Бакхорн» (Buckhorn Basin Massacre), в которой было представлено самое обстоятельное и подробное повествование об окружении и убийстве набегающим отрядом апачей небольшой группы горняков, которые были вынуждены искать безопасность в пещере, из которой они сражались насмерть. Эту историю расследовал майор Уильям К. Рафферти из 6-го Кавалерийского полка, который не обнаружил ни следов «резни», ни индейцев, ни горняков, ни пещеры – то есть ничего, не считая самого бассейна Бакхорна.
Вождь Ху.
Существовал небольшой круг лиц, которые получали удовольствие от распространения таких слухов; мотивом одних была просто сенсационность, у других это был злой умысел в чистом виде, или желание побудить армию ввести побольше войск, на передвижениях и нуждах которых они смогли бы заработать неплохие деньги. Такие люди не задумывались или не заботились о том, что последним результатом такого поведения, если оно будет продолжаться, будет удержание капитала от поиска инвестиций в регион, который не требует позолоты из чистого золота или росписи лилиями, чтобы он выглядел Храмом Ужасов; несомненно, в Аризоне было пролито достаточно крови, чтобы страницы ее истории оставались красными еще на долгие годы, не придумывая дополнительных чудовищ, чтобы отпугнуть иммиграцию, которую вполне могли привлечь ее шахты и леса, ее пастбища для скота, и ее фруктовые оазисы.
Джеронимо.
Сообщалось, что пленным чирикауа разрешили перегонять через границу стада скота, захваченные у мексиканцев; для этого не было ни малейшего основания. Когда последний из чирикауа, остаток группы вождя «Ху» (Ju), которая жила почти в двухстах милях к югу от народа «Джеронимо» в Сьерра-Мадре, прибыл на международную границу, рой претендентов потребовал весь скот, который был с ними. У каждой коровы было, по-видимому, не менее десяти владельцев, и, поскольку на Юго-Западе существовал обычай ставить клеймо покупателя, а также клеймо продавца, каждое животное там было покрыто горелыми печатями от груди до крупа, с более или менее разборчивыми знаками. Генерал Крук знал, что во всей этой массе показаний под присягой был значительный процент лжесвидетельств, и мудро решил, что скот следует отогнать в агентство Сан-Карлос и там пасти под охраной на наилучших доступных пастбищах, пока он не станет достаточно жирным, чтобы его можно было съесть, или продать с максимальной выгодой. Клеймо каждого скота, предполагаемый возраст, имя покупателя, количество реализованной продукции и другие ценные предметы были сохранены, и их копии можно увидеть в моих записных книжках той даты. Деньги, вырученные от продажи, были переведены по официальным военным каналам в Вашингтон, а оттуда должны были быть отправлены в порядке обычной дипломатической переписки правительству Мексики, которое, естественно, было бы более компетентным для определения обоснованности требований и принятия наиболее разумных мер по распределению.
В Аризоне были и другие партии, которые опозорили территорию, предложив убить апачей на реке Сан-Карлос, которые отправили своих сыновей, чтобы помочь белым в поисках врагов и в их захвате, или уничтожении. Эти люди организовались в боевой отряд, который на территории помнят как «Крутые из Тумбстоуна» (Tombstone Toughs), и двинулись на Сан-Карлос с громко заявленной решимостью «зачистить» все на своем пути. Это был гнусный отряд изнуренных ромом, последних бездельников из долины Сан-Педро, и ни одна община не обращалась к ним с более искренними призывами оставаться на поле боя, пока не исчезнет последний вооруженный враг, чем сам Тумбстоун - город, из которого они и вышли. Никогда еще Тумбстоун не пребывал в такой же эре мира и спокойствия, как во время их отсутствия. Его граждане оценили важность удержания «Крутых» на поле боя как можно дольше. Командир «Крутых» был гораздо лучшим человеком, чем его банда, которая брела вслед за ним: он держал лучший салун в городе и был кандидатом на политические должности. Когда я в последний раз слышал о нем лет шесть назад, он держал салун в Сан-Франциско.
Тумбстоун, фото 1885г.
Все, что сделали «Тумбстоунцы» на войне, так это открыли огонь по одному старому индейцу, дряхлому члену группы вождя «Эскиминзина», которая мирно проживала в низовьях Сан-Педро еще с тех пор, как им было дано разрешение на это генералом Ховардом. Они поддерживали себя земледелием и скотоводством, и никогда не были обвинены в причинении вреда кому-либо за все время, пока они оставались на этом месте. Вокруг них жили белые поселенцы, с которыми у них были самые дружеские отношения. «Крутые» выстрелили в этого старика, а затем убежали, оставив белых женщин поселений, чьи мужья почти все отсутствовали дома, принять на себя основную тяжесть мести. Передо мной выдержка из газеты «Citizen of Tucson», в которой описывается это бегство доблестных «крутых»:
«Оставляя поселенцев сражаться с индейцами и страдать из-за опрометчивых действий этих бессмысленных трусов, которые пытались убить нескольких мирных индейцев и тем самым приобрести немного дешевой славы, что не могло закончиться иначе, как катастрофой для поселенцев в этом районе».
«Нападение рейнджеров было позорным, трусливым и глупым. О них следует немедленно позаботиться и наказать в соответствии с совершенным ими преступлением».
Это правильно, что вышесказанное следует вставить в качестве доказательства того, что на границе все-таки есть много умных и справедливых людей, которые осуждают и не одобряют ничего подобного предательству, по отношению к миролюбиво настроенным индейцам.
По условиям конференции, заключенной между министром внутренних дел, комиссаром по делам индейцев, военным министром и бригадным генералом Круком 7 июля 1883 года, было оговорено, что «индейцы апачи, недавно захваченные в плен, и все другие, которые впоследствии могут быть захвачены или могут сдаться, должны содержаться под контролем Военного министерства в таких пунктах резервации Сан—Карлос, которые могут быть определены Военным министерством, но не в агентстве без согласия индейского агента. Военное министерство должно кормить их и заботиться о них до дальнейших распоряжений.... Военному министерству будет доверен весь полицейский контроль над всеми индейцами в резервации Сан-Карлос. Военное министерство должно защищать индейского агента при выполнении его обязанностей в качестве агента, которые включают в себя обычные обязанности индейского агента и остаются прежними, за исключением поддержания мира, отправления правосудия и наказания непокорных индейцев, что должно быть сделано Военным министерством».
В соответствии с условиями вышеупомянутой конференции, 519 чирикауа-апачей — последние мужчины, женщины и дети из всей группы — были доставлены в местность недалеко от лагеря Апач, рядом с истоком Turkey Creek, где, как и на части Белой реки, они были оставлены работать своих на небольших фермах. В Аризоне царил мир, и в течение двух лет ее список смертей в результате насилия, по крайней мере от рук краснокожих, мог сравниться с лучшими данными, которые мог бы показать любой другой штат на Востоке; другими словами, смертей и нападений больше не было. О том, что апачи начали работать, могут свидетельствовать прилагаемые выдержки из официальных отчетов, начиная с 1883 года - всего через год после повторного назначения генерала Крука на командование:
«Я полагаю, что в этом году возделывание полей увеличилось в десять раз, по сравнению с прошлым. Индейцы за последний год вырастили большое количество ячменя, которым они распорядились сами, и большая часть которого была продана правительству для использования здесь скота на государственной службе. Некоторое количество было продано индейскому торговцу, а немало грузовым фургонам, курсирующим между Уилкоксом и Глоубом. Их урожай кукурузы велик. Я думаю, после того, как они зарезервируют то, что будет необходимо для собственного потребления и оставят семяна на следующий год, у них останется еще немного и на продажу. Единственный рынок сбыта, который у них есть, это фрахтовщики, торговцы и отдел «Q.M.» здесь. Их поощряют хранить свою кукурузу и использовать ее для еды; для этого здесь должна быть зерновая мельница, и еще одна в форте Апач. Они накосили и сдали в течение года в «Q. M. Department» и в агентство около четырехсот тонн сена, нарезанного ножами, и триста вязанок дров, за что им щедро заплатили».
Тумбстоун.
К тому же отчету было приложено следующее: «Отчет, показывающий количество продукции, выращенной индейцами апачами в индейской резервации Уайт-Маунтин (White Mountain Indian Reservation, Белая Гора) в 1883 году: 2 625 000 фунтов кукурузы, 180 000 фунтов. бобов, 135 000 фунтов. картофеля, 12 600 фунтов. пшеницы, 200 000 фунтов ячменя, 100 000 тыкв, 20 000 арбузов, 10 000 дынь. Высажены небольшие участки капусты, лука, огурцов и салата. (Подпись) Эммет Кроуфорд, капитан 3-го Кавалерийского полка, командующий».
Я видел индейских парней, несущих на своих спинах огромные снопы нарезанного ножами сена, которые они продавали в городке Глоуб владельцам конюшен и коневодам.
Той зимой генерал Крук написал следующее письмо, в котором изложил свои взгляды на вопрос о предоставлении права голоса индейцам; оно было датировано 5 января 1885 года и адресовано г-ну Герберту Уэлшу, секретарю Ассоциации прав индейцев, Филадельфия:
«Мой дорогой мистер Уэлш!
«Закон, запрещающий продажу спиртных напитков индейцам - это практически мертвая буква. Индейцы, которые желают этого, могут сегодня получить от беспринципных белых и других весь мерзкий виски, за который они могут заплатить наличными, что не больше и не меньше, чем индеец как гражданин мог бы купить. Предложение, которое я делаю от имени индейца, заключается в том, что в данный момент он способен, с очень небольшим количеством инструкций, осуществлять все права мужчины; ему не нужно столько опекунства, как многие люди хотели бы заставить нас поверить; что ему действительно нужно, так это защита по закону; привилегия подавать иски в суды, которая должна основываться на праве собственности, чтобы иметь хоть малейшую ценность».
«Если с новыми прерогативами отдельные индийцы продолжат употреблять алкогольные стимуляторы, мы должны ожидать их социального подъема или падения, как это происходит с белыми мужчинами в аналогичных обстоятельствах. Со своей стороны, я очень сомневаюсь, не должны ли мы найти индейцев, которые тогда были бы пьяницами, теми же самыми, которые в нынешних условиях не испытывают никаких трудностей в удовлетворении этого проклятого аппетита. Подавляющее большинство индейцев достаточно мудры, чтобы признать тот факт, что спиртное — худший враг их карьеры. Они часто жаловались мне на то, что хорошо известные люди поддерживали эту незаконную торговлю с членами их племени, но на них не могли быть наложены какие-либо ограничения, или назначено наказание по той очень веской причине, что показания индейцев не имеют никакого значения для белых присяжных. Теперь, вооружая краснокожих избирательным правом, мы устраняем это препятствие и обеспечиваем лекарство от того самого зла, которое, кажется, вызывает столько опасений; кроме того, мы открыли бы более широкое поле для промышленного развития. Большинство индейцев, с которыми я встречался, с готовностью работают на своих белых соседей, которым они могут быть полезными во многих сферах, таких как выпас скота, рубка дров, сенокос и сбор урожая; и на такой труд почти всегда имеется соответствующий спрос при разумной заработной плате. К сожалению, почти во всех резервациях можно найти много недобросовестных персонажей, которые, не колеблясь, наняли индейцев, чтобы выманить у них всю оговоренную сумму. Несколько таких случаев были доведены до моего сведения в текущем году, но индейцу не было оказано никакой помощи, и он не мог подать иск в суд. Каждое такое мошенничество обескураживает как самого непосредственно заинтересованного индейца, так и широкий круг заинтересованных друзей, которые, естественно, предпочитают праздные отношения работе, не приносящей в итоге никакого вознаграждения.
Кайтеннаи (Kaytennae).
«Наша цель должна заключаться в том, чтобы получить от индейцев как можно больше добровольной рабочей силы. Каждый доллар, честно заработанный тяжелым трудом, вычитается из враждебного элемента и прибавляется к тому, что служит делу мира и цивилизации. В заключение я хочу сказать, что американские индейцы являются интеллектуальными ровесниками большинства, если не всех, различных национальностей, которые мы ассимилировали с нашими законами, обычаями и языком. Они вполне способны себя защитить, если голосование будет проведено, а суды не будут закрыты против него. Если наша цель состоит в том, чтобы вывести аборигена из состояния рабской зависимости, мы не можем начать с лучшего или более практичного способа, чем заставить его хорошо думать о себе, навязать ему знание того, что он является неотъемлемой частью нации, облеченный всеми его политическими привилегиями, имеющий право пользоваться всеми его благами. Наше нынешнее обращение унижает его в его собственных глазах, делая очевидной разницу между его собственным состоянием и состоянием окружающих. Подводя итог, моя панацея от индейской беды состоит в том, чтобы сделать индейцев самоокупаемыми - условие, которое, по моему мнению, никогда не может быть достигнуто до тех пор, пока привилегии, которые сделали труд почетным, респектабельным и способным защищать себя, будут утаиваться от него»…
Канцлер Кент хорошо сказал, что единство повышает эффективность за счет повышения ответственности исполнительной власти. Это правило применимо ко всем сферам жизни. Двойное управление резервацией апачей со стороны Военного министерства и Министерства внутренних дел не увенчалось успехом, как ожидалось вначале: были постоянные недоразумения, много трений, жалоб и взаимных обвинений.
Капитан Кроуфорд в значительной степени завоевал уважение и доверие индейцев резервации, которые смотрели на него как на верного наставника и друга. Они жаловались, что некоторые коровы, которые были им обещаны, были хуже по качеству, старыми и вышли из возраста, пригодного для разведения, и не соответствовали обещанному количеству. Эта жалоба была направлена по обычным каналам в Вашингтон, и Министерство внутренних дел направило инспектора, который доложил обо всех безмятежных вещах в агентстве и в резервации. Отчет не удовлетворил ни индейцев, ни белых, но, получив отчет своего проверяющего офицера, Министерство внутренних дел потребовало освободить капитана Кроуфорда, сопроводив эту просьбу замечаниями, которые Кроуфорд счел отражением его характера; после этого он потребовал, и его военное начальство предоставило ему следственный суд, в состав которого входили майор Биддл, майор Пюрингтон, капитан Догерти - в качестве членов; и старший лейтенант Джордж С. Андерсон, как регистратор. Этот суд, все члены которого были офицерами с большим опытом работы в индейской стране, и один из которых (Догерти) руководил ранее одной из крупнейших резерваций сиу в Дакоте, приступил к своей работе со всей тщательностью, допросил всех свидетелей и собрал множество свидетельств, из которых следовало, что апачи имели серьезные основания для недовольства как характером, так и количеством поставляемых им коров: во многих случаях они были старыми и непригодными для использования, и вместо тысячи их было едва ли шестьсот, при этом недостающий скот покрывался так называемым «надлежащим счетом», составленным подрядчиком, согласившимся пригнать недостающий скот по требованию.
Среди чирикауа-апачей был только один серьезный случай беспокойства: молодой вождь «Ка-э-тен-на» (Ka-e-ten-na) стал себя вести беспокойно из-за ограничений резервации, и мечтал о возвращении к дикой свободе Сьерра-Мадре. За ним внимательно следили, и обо всем, что он делал, индейские разведчики докладывали в штаб. Генерал Крук в то время отсутствовал по указанию Военного министра, выступая с речью перед выпускниками Военной академии в Вест-Пойнте; но майор Барбер, генерал-адъютант, применил метод Крука, и угрюмый молодой человек был арестован своими людьми, судим ими же и приговорен к заключению в каком-то подходящем месте, пока он не вразумится. Его отправили на остров Алькатрас в гавани Сан-Франциско, где он пробыл двенадцать месяцев, причем большую часть времени ему давали осмотреть достопримечательности города, и проникнуться тем самым идеей о силе белого человека в численности, богатстве, разных хитрых машинах и прочего. Позже он стал большим другом белых и оказывал реальную помощь генералу Круку.
Под датой от 20 января 1885 года генерал Крук писал своему военному начальству следующее:
«В случае, если взгляды индейского агента будут одобрены, я почтительно прошу передать вопросы, упомянутые в соглашении, в ведение Министерства внутренних дел и чтобы я был освобожден от всех обязанностей, налагаемых этим соглашением».
Направляя вышеуказанное сообщение в Вашингтон, генерал Джон Поуп, командующий Тихоокеанской военной дивизией, поддержал следующие взгляды:
«С уважением препровождаем генерал-адъютанту армии. Нет нужды повторять то, что сейчас прекрасно знают власти в Вашингтоне и все в этом регионе. Управление генералом Круком этими индейцами было отмечено необычайным и удивительным успехом, и, если дело останется в его ведении еще хотя бы на несколько лет, все опасения по поводу проблем с индейцами в Аризоне могут быть развеяны».
«Одна из трудностей (и главная), с которой он столкнулся — это постоянные разногласия между гражданскими индейскими агентами и военными. Нет даже надежды на то, что подобные споры могут быть прекращены до тех пор, пока существует совместная юрисдикция над индейцами Аризоны. Не в человеческой природе, чтобы такие аномальные отношения избегали подобных неприятностей, но ввиду превосходных способностей и опыта генерала Крука, а также большого успеха, которого он добился, я должен решительно рекомендовать, чтобы вместо его освобождения, как он предлагает, весь контроль над индейцами был передан ему».
(Подпись) Джон Поуп, генерал-майор.
Для людей, интересующихся вопросом управления индейцами и умиротворения индейцев, нельзя представить более важный документ, чем годовой отчет генерала Крука за 1885 год. Поскольку этот документ будет доступен не каждому читателю, я возьму на себя смелость сделать из него несколько выдержек, в то же время предупредив студента, что ничто не компенсирует ему неспособность ознакомиться с полным отчетом.
В ответ на письмо, отправленное с одобрением генерал-майора Поупа, приведенное выше, генерал Крук получил телеграмму из Вашингтона, 14 февраля 1885 года, в которой ему предписывалось, до проведения совещаний между Министерством внутренних дел и Военным ведомством с целью согласования вопросов, «не вмешиваться в фермерские операции индейцев, которые не считаются заключенными».
Генерал Крук ответил:
«Имею честь сообщить, что соглашение от 7 июля 1883 года, по которому «Военному министерству был доверен весь полицейский контроль над всеми индейцами в резервации Сан-Карлос», было заключено после того, как я лично изъявил желание нести ответственность за хорошее поведение всех индейцев, собравшихся там. Мое понимание тогда было и остается таковым, что я должен заставить их работать и заставить их выращивать и собирать кукурузу, вместо скальпов. Это право я использовал в течение двух лет без единого слова жалобы из любого источника. За все это время не было совершено ни одного грабежа. Вся страна лично обратилась ко мне за сохранением порядка среди апачей и предотвращением бесчинств, от которых так много лет страдала юго-западная граница».
«В соответствии с этим пониманием, чирикауа, хотя и номинально заключенные, были в значительной степени рассеяны по резервации и размещены на фермах, цель которых состояла в том, чтобы тихо и постепенно произвести распад племени и вывести их из бродячей жизни к жизни мира и самообеспечения. Они распространились среди других апачей до такой степени, что невозможно осуществлять юрисдикцию над ними, не осуществляя ее также и над другими. В то же время доверенные индейцы из мирных племен имеют больше возможностей держать рассеянных чирикауа под постоянным наблюдением, в то время как стимул к трудолюбию и хорошему поведению, который материальное процветание оседлых апачей привлекает внимание чирикауа, настолько ощутим, что вряд ли стоит упоминать об этом. Поскольку это право контроля теперь у меня отобрано, я должен со всем уважением отказаться нести какую-либо ответственность за поведение любого из индейцев в этой резервации. Далее, я сожалею, что вынужден сказать, что, отказываясь освободить меня от этой ответственности (как того требовало мое письмо от 20 января), и в то же время отнимая у меня власть, с помощью которой эти опасные индейцы контролировались и управлялись, и были вынуждены заниматься промышленным производством, Военное министерство разрушает мое влияние и поступает несправедливо по отношению ко мне и службе, которую я представляю».
Одобрение генерал-майора Джона Поупа, командующего военной дивизией, было еще более решительным, чем предыдущее, но по соображениям краткости оно опущено, за исключением этих слов:
«Если власть генерала Крука над индейцами в Сан-Карлосе будет урезана или изменена каким-либо образом, то наверняка последуют очень серьезные последствия, если не возобновление войн с индейцами и грабежей в Аризоне».
Эти документы в должное время были переданы из Военного министерства в Министерство внутренних дел в сообщении, заключительный абзац которого гласит следующее, под датой 28 марта 1885 года:
«Я представляю на ваше рассмотрение вопрос о том, не является ли желательным и целесообразным в общественных интересах, чтобы весь контроль над этими индейцами был передан в ведение генерала Крука, с полным правом предписывать и обеспечивать соблюдение таких правил для их управления, которые, по его мнению, могут быть надлежащими, независимо от обязанностей гражданских агентов, и по этому вопросу департамент будет признателен за скорейшее выражение вашего мнения».
(Подпись) Уильям К. Эндикотт, военный министр.
Одной из основных причин неприятностей было нежелание агента разрешить апачам выкопать методом взрывания оросительную канаву, место для которой для них выровнял и застолбил лейтенант Томас Дуган, из 3-го Кавалерийского полка, один из помощников капитана Кроуфорда; остальные - это Паркер, Уэст и Бриттон Дэвис, из 3-го Кавалерийского полка, Эллиотт из 4-го Кав. полка, и Строзер из 1-го Пехотного. Капитан Кроуфорд, чувствуя, что его полезность пропала, подал прошение об освобождении от своих обязанностей в Сан-Карлос и о разрешении воссоединиться со своим полком; это заявление было удовлетворено, и его место занял капитан Пирс из 1-го Пехотного полка, который также был облечен полномочиями гражданского агента.
Эммет Кроуфорд.
Было слишком поздно. Чирикауа поняли, что между правительственными чиновниками нет гармонии, и стали беспокойными, подозрительными и жаждущими возобновить свою прежнюю деятельность. Небольшое число из них решило вернуться в Сьерра-Мадре во что бы то ни стало, но более трех четвертей решили остаться. 17 мая 1885 года сто двадцать четыре чирикауа, всех возрастов и обоих полов, под командованием «Джеронимо» и «Начеса» (“Geronimo” and “Nachez,”) - двух вождей, которые были наиболее энергичны в своих сельскохозяйственных работах - вырвались на свободу из резервации, но остальные три четверти прислушались к советам «Чато», который был недоброжелателен к «Джеронимо», и придерживался линии белого человека. Никогда не было установлено, по какой особой причине, реальной или предполагаемой, был совершен побег. Известно, что в течение нескольких дней и ночей перед отъездом «Джеронимо» и «Начес» с некоторыми из своих ближайших сторонников предавались длительному распитию «тизвина», и предполагается, что опасаясь наказания, которое всегда назначалось тем, кто был уличен в употреблении этого опьяняющего напитка, они в пьяном угаре ринулись в Сьерра-Мадре. Лейтенант Бриттон Дэвис, под чьим командованием находились чирикауа, сразу же телеграфировал генералу Круку, но связь работала плохо, и сообщение так и не было доставлено. Если бы сообщение дошло до Крука, то маловероятно, что возникли бы какие-то большие проблемы, так как он уладил бы все дело в одно мгновение. Цитирую его собственные слова, приведенные в одном знаменитом докладе:
«Не следует ожидать что индеец, который всю свою жизнь прожил как варвар, станет ангелом в тот же момент, как только он приедет в резервацию и пообещает вести себя хорошо, или что у него есть то строгое чувство чести, которое должно быть у человека, всю свою жизнь пользовавшегося преимуществами цивилизации, а также преимущество нравственного воспитания и характера, которые передавались ему через длинную линию предков.
Это требует постоянного наблюдения и знания их характера, чтобы удержать их от ошибок. Они дети в невежестве, а не в невинности. Я не хочу, чтобы меня понимали как хоть в малейшей степени смягчающего их преступления, но я хочу сказать слово, чтобы остановить поток оскорблений, которым почти всегда и повсеместно предавались белые люди против всей расы апачей. В этом нет ничего странного на границе с определенным классом вампиров, которые наживаются на несчастьях своих человеческих собратьев, и которые живут лучше всего и легче всего во время индейских волнений. С ними мир убивает курицу, несущую золотые яйца. Жадность и алчность со стороны белых- другими словами, всемогущий доллар - лежит в основе девяти десятых всех наших проблем с индейцами».
Бриттон Дэвис и его книга.