Через вечность,
Пялится в смородину пространства,
Будет новый урожай
Человечества,
Замечай,
В кружке кофе,
Отчаянным балластом,
Укрывшиеся роли,
Твоего лица.
Что с глотком,
На волю
Сатиричной маской,
Вылетают мышц
Судорогой, молотком
Стоптавшимся, твоё имя
Прибивая с мигренью страстной,
На любой испахабленный забор.
Что годам,
Не смыть, гадами обновленный,
Рукописный вариант
Ненависти,
Хватит, ты такое же человечество,
Просто смородина
Ещё зелёная,
Просто кофе, - ещё родной,
А не разведённый.
Никакими слыслами
Не помочь, - не лечаться,
Лестницы
Людского отчаяния,
Встретятся
Две звёзды в чайнике,
И станут обычной известью.
Месяцами, счёт
Для больших невежд,
Идёт до
Непослушных денег.
Так же тот,
Кто взалкал надежд,
На молочность рек,
Не пройдёт
Последний рубеж.
И срываясь, бегая
Иноходью по столешнице,
Не будет пальцев щадить
И нервов,
Я хотел бы,
Дать такому надежду или затрещину,
Только веру дарить -
Нелепо.
День указан ей,
Крови и воронов,
Даже кофе не спасёт
От печали,
Вероятно приказами
Долго кричали,
Ангелы мора,
А может сбытщики водки.
Кажется и минуты,
Катятся как секунды,
По апостолам
Циферблата,
Я стал,
Таким же как эти руны,
Слишком мудрым,
И через чур старым.
Собирается
По смородникам,
Жатва людских
Кризисов,
Мазки лживые,
Стирая навзничь.
Плачет в папоротнике,
Цветущая полубогиня,
Оглушая земноводных жаром.
И не перейти черты,
Вакханилий севера,
Родного,
Как поле и колокольный звон,
Потому что смородина
Это плевелы,
А черта
Это кофейный укол.
И хотелось бы заняться,
Чем-то вроде
Разглядывания
Кофейных зёрен,
И считать сколько губ красавиц
В них спрятано,
Только кажется,
Созрела смородина,
Этого увядающего пространства...