Повесть.
Глава 1.
Родословная.
Мирон заложив большие кисти за голову, лежал на большой, пуховой подушке в белоснежной наволочке, украшенной цветастым орнаментом по украинскому поверью, что чем сложнее узор вплетений рисунка красной нитью, вышитый руками девушки, тем сильнее ее творение обладает магической силой и принесет скорое супружеское счастье. Мария вытянувшись рядом с возлюбленным, поглаживала сильные руки и нежно шептала «Забавным подарком природы становится снегопад, пришедшийся на раннее утро. Мы ложились спать, за окном был серый и унылый пейзаж. А стоило открыть глаза, как комната наполнилась тем самым ярким светом, который попадает в хату только будучи отраженным от свежего снежного покрывала. Я встала рано, подбежала к окну и обрадовалась матушке - зиме, которая преобразила весь сад, и теперь он приоделся в белые папахи, как у тебя».
- Бывает красив снегопад вечером, когда теплый свет оранжевых фонарей Львова делает пейзаж призрачным и нереальным.– Мирон, подражая напевному голосу Маши вторил с улыбкой, а потом поцеловал веер ниспадающих, светлых волос на узкие плечи и оголенную девичью грудь, поднялся с постели, потянувшись во всю величину своего гренадерского роста, и продолжил уже своим, слегка хриплым голосом: «Вот разобьем красную нечисть и увезу тебя в столицу! А пока на стол собери, разговор есть! Я в баню, окунусь, поди не остыла еще! – Прихватив нательную рубаху и кальсоны, Мирон, склонившись, чтобы не разбить голову о балку низкого потолка, устремился через крытый соломой двор к приземистой и почерневшей от времени постройки рядом с уборной.
Мария немного полежала на перине, чувствуя, как сладкая истома после бурной ночи, прокатилась по телу. Улыбнулась своим мыслям, зная наверняка, что нравится всем неженатым хлопцам села, да и женатым мужикам тоже, а вот сердцем запала на приезжего издалека Мирона. - А не броситься ли следом за милым в баню? - Расхохоталась, уселась поудобнее и начала заплетать косу и укладывать ее, закрепляя на голове драгоценной заколкой - подарком от возлюбленного. Заправив постель, достала из печи чегунок с кашей, а подпола козьего молока.
Мирон быстро ел, запивая прямо из крынки, поглядывая на ходики, стрелки которых сошлись на цифре 9. Маша зажгла восковую свечу у иконы Николая Чудотворца, перекрестилась и подсела к столу. Её распирало спросить о разговоре, но не решалась, вглядываясь в мужественный и строгий профиль. Вытирая рушником губы, Мирон заговорил: "Любима ты мне Маша, хозяйка добрая и девка чистая, святых праведников чтишь, в жены готов тебя взять, но вот о чем хотел погутарить". - Вскочив со стула, ударился головой о балку, матерясь сел на кровать, и заговорил, потирая ушибленное место: «Давай сбежим отсюда в Польшу, к немцам, черту на кулички! Не могу я больше смотреть на этого педараста!» Мария поняла, что речь идет о его начальнике Степане Бандера, недаром партийное прозвище у Степана было «баба». Его так за глаза звали подчиненные промеж собой. Она исполняла в штабе Бандеры роль почтальона, развозя по селам и хуторам края литературу о независимости самотийной Украины. И не раз слышала, как лидер организации в подпитии хвастался перед соратниками, что фрицы заменили ему смертную казнь за это на пожизненное заключение, но через три года выпустили из тюрьмы, потому что видели в нем идейного и талантливого борца с советской властью, но умалчивал что в камере заменял заключенным женщину. Да и Мирон, как-то рассказывал, что один из сокамерников от роду Карпинца- киевский вор, скрывавшийся в Карпатах, был по приказанию Бандеры найден и зверски убит за то, что позволил раскрыть тайну руководителя организации украинских националистов.
Сжав кулаки так, что выступили вены, Мирон говорил, уставившись в пол: «Баняс и ребята из охраны Бандеры не раз с возмущением рассказывали, как Степан бил свою жену, а то и пинал её в живот даже тогда, когда она была на снастях. Когда жена Степана слегла от тяжелых родов, Баняс отдал свою Лизу в няни к малым детям в хату Бандеры. В тот же день, пьяный Степан пытался изнасиловать Лизавету. Она обо всём рассказала своему мужу. Баняс, в свою очередь, со слезами на глазах, рассказал эту тайну мне и пьет на каком – то из хуторов уже неделю. Бандера приказал найти рядового охранника и сделать тоже самое, что с Василем Карпинцем, кастрировать, а потом вспороть живот». - Мирон замолчал, словно ища выход из ситуации. Мария сжалась в комочек и с трудом, сглатывая слезы, тихо сказала: «С тобой хоть на край света, но не бери грех на душу, не оставляй Лизу вдовой, у нее самой трое, и у нас ведь будут дети».
Мирон не слышал женщины рядом, казалось, что она простая, деревенская баба просто не понимает его: «В детстве мы росли вместе. Степка был очень жесток и несправедлив к тем, кто слабее его, но при этом пресмыкался перед более сильными. Обычно, как и все хлопчики, мы дрались до первой крови. А он не признавал этот пацанский порядок, и младших колотил так, что нам с трудом удавалось оттаскивать бесноватого Бандеру! А раз в неистовстве он трес своими причандалами перед сестрой избитого им малыша. Так вот, отец опозоренных детей поймал Степана, затащил в сад, содрал штаны и засадил ему в задницу. Возможно, именно это оказало значительное влияние на жизнь Бандеры. Думаю после случая его рассудок оказался частично повреждённым. Степан стал опасаться трогать более слабых детей и всю свою злобу проявлял на животных. Представляешь, очень любил ловить кошек и одной рукой душить их. Особенное удовольствие ему доставляло, поймав котёнка, давить его до тех пор, пока из несчастного котика не вылазили кишки! Батя не занимался его воспитанием, а мать редко бывала дома, чтобы прокормить семью она обслуживала мужиков по баням и сеновалам".
Марию от этого рассказа била, как в ознобе, она ревела, стучала кулачками по столу и просила прекратить. Мирон резко поднялся, склонив голову, громко спросил: «Так едешь со мной или остаешься служить бесу исчадия ада, а можешь спишь с ним?» - В его голосе было столько горечи и презрения, что от этих слов свеча в красном углу затрепеталась маленьким огоньком и погасла, а у рыжего кота шерсть поднялась на загривке и он юркнул в подпол. Мария, бросилась на кровать. Зарывшись лицом в подушку, плакала и молчала. В ее глазах стоял другой Степан Бандера, обходительный, умный, пламенный оратор с красивым, правду немного женственным лицом. Предать сейчас своего руководителя просто не могла. Он щедро отвалил денег на постройку их будущей с Мироном хаты, приказав присматривать за возлюбленным и докладывать лично Степану, если что пойдет не так. Только сейчас она поняла, что своим звериным чутьем Бандера заподозрил: «С его другом детства, что-то происходит». Рассказать немедля об этом Мирону не могла, зная его крутой нрав. Оставалась последняя надежда на бабские слезы, утешит и все пойдет по прежнему! Степану конечно же ничего не скажет об этом утреннем разговоре! Однако возлюбленный медлил. Маша повернула к нему заплаканное лицо и потянула руки, но Мирон, раскачиваясь на носках, немного постоял и, не прощаясь, вышел из хаты.
Долго лежала на постели, устремив взор на окно, по верхнему стеклу которого словно слезы, бежали капельки растаявшего снега. Она не заметила, как уснула. Разбудил веселый голос: «Ну, ты даешь подруга. Двери нараспашку, козы в стайке орут не подоенные, собака воет словно покойник где-то рядом! Я и подумала, не прибил ли мою соседку любовник! Больно крут Мирон. Давеча, самогона потребовал, хватанул прямо на крыльце из четверти с горла и был таков!»
- Жива, я жива! Милые ругаются, только тешатся! – Мария раздернула цветастые занавески, потянулась, любуясь пейзажам за окном и весело сказала: «Эх, красота какая! Агнешка, глянь ведь скрывается всё скверное и неприглядное, уходит куда-то скука повседневности, появляется какая-то праздничность и нарядность, а вместе с ними – необъяснимая радость. Хочется скорее одеться и выбежать на улицу, чтобы вволю насладиться свежим снегом. Валяться в сугробах, протаптывать первые дорожки, играть в снежки…»
- Так собирайся и идем! – Вторила ей соседка, - Да слепим снежную бабу, как в детстве, пока снега полно, а то ведь и растаять может, чай не в Сибири, слава Богу пока живем!
Слово «баба» резанула по ушам, в глазах встала картина недавнего разговора с возлюбленным, настроение вмиг улетучилось, Мария повернулась к подруге и спросила: «Мирон, ничего не сказал, когда был у тебя?»
- Рукавом занюхал, даже к сухарю не притронулся, а потом - "Не поминай лихом" - и вышел. Да, что произошло, не пойму! Тот весела, как невеста и тут же вдовья грусть! Ты, того - не на снастях, ли подруга? – Высокая, некрасивая Агния, пытаясь поймать убегающий взгляд, зареванных глаз, заглядывала в них сверху вниз. Она знала по себе, что девичий век короток и сладок, а бабий долог и горестен.
Пошатываясь, брел Мирон по заснеженному селу, не обращая внимание на красоту кругом. Снежные, белые шапки накрыли сады и приземистые хаты, у которых ребятня играла в снежки. И как только яркое солнце заиграло на серых крыльях в черных крестах, низко идущих на восток немецких бомбардировщиках, пацанов сдуло с улиц. Мирон задрал голову на гул сверху, поскользнулся и упал под колеса, поворащивающего с переулка черного Фольсфагена. Шофер выскочил матерясь, пытался поднять грузного полицая. На помощь бросился старик, которой чистил снег у двора своего дома. Из-за возни Мирон немного отрезвел и слушал водителя, который говорил, мешая польские и украинские слова, о том, что комендант приказал найти и передать тебе приказ Бандеры: «Сегодня треба расстрелять красных жидов после допроса, а сейчас они поедут к месту казни». Машина спускалась в конце села с пригорка к лесу. Мирон безучастно смотрел в окно, голова побаливала. Он не думал о выполнении приказа и не задавал себе вопросов - почему «баба» выбрал в качестве палача именно его. Ответ и так был очевиден – Бандера связывал кровью преданных ему людей в гордеев узел. Мария отказалась начать новую жизнь, где-нибудь на чужбине, а он просто не знал, как жить дальше. Машину заносило на лесной дороге, в окружении берез и молодой поросли дубов, но водитель ловко орудовал баранкой, и скоро они без происшествий доехали до груды глины и песка, вдоль которой бродил молодой полицейский. Завидев черный автомобиль коменданта, часовой вытянулся во фронт, запустив окурок в глубокую яму. Последнее, что он видел в своей жизни, как здоровенный мужик резко открыв дверцу, выстрелил в него. Нажав курок, Мирон, мгновенно развернулся и вторым выстрелом сразил наповал и шофера. С трудом выбравшись из машины, побрел по комьям замерзшей глины, постоял немного на краю ямы, перекрестился на яркое полуденное солнце и пустил себе пулю в висок.
Дом Марии утопал в цветущем саду. Запах сладкого меда и душистой пыльцы витал в прогретом воздухе. Сад, облаченный в сияющем плотном свете солнечных лучей, радовал глаз. Они пронизывали кроны деревьев, нежно лаская налитые яблоки, а те, как будто специально, чтобы погреть каждый бочок поворачивались к солнышку от проказника ветерка, играющего зелеными листьями. Мария сидела в тени дерева и наслаждаясь покоем, поглаживая округлый живот, где маленькими ножонками пошевеливала дочка Мирона, словно просилась на удивительно прекрасный божий свет. Бабка – повитуха уверовала ее, что по всем приметам к яблочному спасу Мария родит именно девочку. Тот страшный декабрьский день, когда погиб Мирон она старалась забыть. Бандера и комендант ввалились к ней в хату, Степан схватил костлявыми пальцами за горло и приказал говорить. Она прохрипела тогда: «Мирон, хотел убить тебя, я опередила, когда увидела, как он пошел зачем-то смотреть яму. Пусти!» Степан разжал пальцы, погладил по голове и поцеловал. В марте на ее день рождения он подарил этот дом с садом.
Лай лохматого пса, рвавшего цепь, прервал навязчивые мысли. У открытой калитки жалась к ногам женщины маленькая девочка не по росту вязаной кофте до босых пяток. Запустив в пса надкусанным яблоком, Мария опешила, вглядываясь в знакомое лицо женщины, а потом вскочила из плетенного кресла и бросилась навстречу старшей сестре Светлане и маленькой племяннице. Девочка прижалась к матери, вслушиваясь в непонятный разговор взрослых о сроках, взрослых дяденьках по имени Мирон и Бандера, сбивчивый разговор о их бедах, после того, как какие-то партизаны, зачем-то сожгли родную хату, а батьку почему-то скормили рыбам в реке. Словно, спохватившись, что мама и толстая тетя забыли о девочке, они обе присели к ней и стали наперебой расспрашивать, как она себя чувствует, и не устала ли в дороге, а потом тетя взяла ее за руку и повела в красивый дом, утопающий в зелени большого сада. Скоро у девочки родилась сестренка, ей об этом рассказывала тетя Маша, когда подставляла свою грудь сморщенному личику, закутанному в пеленки, так не похожему на ее красивую куклу, подарок отца, которого она ждала, а он все не возвращался. Иногда она тянула мать за цветастый подол юбки и просила идти искать папу, на что та вырывалась и убегала плакать, а потом долго припадала головой полу в красном углу, в котором в мерцании свечи появлялся и исчезал таинственный лик красивой тетеньки с младенцем на руках.
Шло время. Золотая осень и прохладная зима уступили место дождливой весне и солнечному лету с утопающими в зелени садами. Сестренка подросла, и они вместе уже играли на полянке у дома, поднося кукле угощения, которые срывали с кустов и грядок. Но неожиданно грянул гром, хотя на безоблачном небе не было туч, а потом раздался оглушительный треск, земля задрожала и вой падающих точек совсем близко. Сильный толчок, бросивший на землю мамы и прикрывшей своим телом девочек, сильно испугал их, и они в голос разревелись. Рядом ухнула так, что посыпались яблоки вперемежку с обломками крыши соседнего дома. За высоким забором слышалась лающая немецкая речь, рокот машин, треск выстрелов и где-то за селом громогласное и непонятное девочкам, грозное «Ура». Много домов сгорела тогда в деревне, но их дом остался цел и невредим. Наутро пришел дядя со звездочками на плечах, с ним другой, совсем молодой, как соседский, вихрастый Гриня, только с ружьем на ремне. Они показали тете Маше бумагу и ушли. Она долго потом билась в стенаниях на кровати, плакала и кричала непонятные слова про какого то Бандеру, кляла его идеи и ненавистных красных. Вскоре с их приходом стало намного лучше. Мама стала приносить на них поек, где помимо хлеба и сахара, к празднику были конфеты. Однажды она пришла с красным бантом на кофте и принесла неведомый доколе и шоколад, на котором был дворец, как в книжке, только со звездой и усатым дядей в военной фуражке. Мама стала говорить, что в конторе, где она работала, все празднуют седьмое ноября, но тетя Маша стала кричать на нее, а потом хлопнула дверью и ушла, заставив сестренку громко плакать. Вернулась домой поздно, когда девочки спали, а наутро мама отпаивала ее огуречным рассолом. Под самый новый год снова пришел тот дядя, но уже в серой шинели, приказав тете Маше собирать вещи, а потом увел после прощания. Вечером пришла с работы мама, тоже долго плакала, а вот тятя Маша больше не вернулась. Так и выросла сестренка в своем доме без мамы, называя маму девочки тоже мамой. А как только по праздникам и выходным приходил все тот же военный дядя и приносил разные вкусности от пряников и леденцов, девчонки с радостью убегали в другую комнату ими лакомиться, уже не видя, как взрослые, обнявшись, уходят в баню, заранее протопленную к его приходу.
Война закончилась, наступили новые времена, Марыся и Надя, так звали подросших детей, ходили в школу. Учили, как все русский язык, историю, географию огромной страны с названием СССР, по воскресеньям ходили в клуб, где смотрели советские фильмы с обязательным киножурналом о трудовом фронте по всей огромной стране для восстановления народного хозяйства. В каждом классе школы, клубе и больнице, куда их с сестрой водила иногда мама, висели портреты того дедушки с добрыми глазами, что был на ее первой в жизни шоколадке в тот праздник. Девочка, как и все дети, знали его имя - Сталин. Однажды на углах всех его портретов появились черные, траурные ленты, из рупора на высоком столбе, рядом с конторой, почему-то со спущенным красным флагом, звучал стальной голос, известивший столпившийся толпе взрослых, о смерти вождя всех народов. Многие плакали, но и были и те старики, которые поглаживали обвислые до подбородка усы и, стреляя глазами по сторонам, тихо улыбались. Тогда занятия в школе отменили, и Марыся вместе с притихшими одноклассниками стояли рядом со взрослыми, слушали голос, его почему-то рядом ревевшая вместе с учителями старшая сестра Надя, называла этот голос «Левитаном».
Голос, как символ мощной страны-победителя, сопровождал жизнь нового подрастающего поколения, новыми победами и свершения на трудовых фронтах. А в апреле 1961 года внес особую лепту в день обеих взрослых сестер Марыси и Надежды, выросших в доме с прекрасным садом, когда дородная, красивая и седая мама принимала сватов. И как только все выпили по первой чарке, зазвучал голос Левитана, известивший мир о полете человека в космос! «Прорубив дорогу в космос, советский парень Юрий Гагарин, перегнав и обогнав Америку в набирающем темпе соревновании, словно бросил вызов всему миру о преимуществе общественного устройства», так пыталась объяснить слова Левитана, умная Наденька, будущая учительница, соседям, когда праздник сватовства неожиданно стал, что-то вроде Первомая. На что дед Василь, хлопнув еще стакан самогона, вытер седые усы рукавом вышитой косоворотки и сказал: «Таперича куды с добром начнут дырявить божий небосклон этними ракетами и дождемся не второе пришествие Христа, а самого дьявола». - Повернулся в красный угол, окрестив себя знамением и дернул провод радиоприемника из розетки, оборвав Левитана на самом главном - о речи Никиты Сергеевича, против которого воевал еще в гражданскую. – И щоб, свадьбу почтенные сваты и добрая хозяйка Светлана готовили к Спасу Яблочному! – Дед чинно уселся за стол, бросив кусок сала в рот.
После свадьбы сестры разъехались. Надежда и ее муж, партийный работник, во Львов, а Марыся на Волынь. Вместе с родителями и двумя сестрами ее суженый жил под польским Грубешевом. В одну из заварушек поляки убили его отца, и тогда семейство приняло решение уезжать на Украину. Так и встретила она свою любовь, когда всех бросили на рекордный сбор урожая кукурузы. Мама Света, как ее звала Марыся, вскоре заболела, и когда сестры уже обе на сносях сидели у постели умирающей для них матери, она и поведала историю своей жизни, попросив похоронить рядом с Марией, которая после ссылки вскоре умерла и была похоронена на краю деревенского погоста с покосившимся старообрядческим крестом над могилой Мирона. Дом опустел, его забрали под ясли. Сестры сначала переписывались. Надежда иногда перед праздниками вызывала Марысю на переговоры, а когда та подалась в Сибирь, вообще потеряла с ней связь. Марыся вместе с мужем, простым трактористом уехали по комсомольскому набору в середине 60-х в Томскую область, где обнаружили большие нефтяные запасы. Так и прожили они всю жизнь на самом большом васюганском болоте, как все советские люди, вырастив дочерей, Алевтину и Веру. Повзрослев, Алевтина подалась на малую родину бабушки Светы, где вышла замуж и родила близнецов, а Вера осталась, найдя свою любовь в Сибири, и тоже родила сына Васю.
Глава 2.
Танкисты.
До начала занятий по тактической подготовке в учебном центре, старом, обветшалом здании на технической территории танкового полигона, оставалась еще с полчаса. В аудитории занятий Сержант Василий Прокопьев разгадывал кроссворд, завалявшийся в шкафу еще с давних времен, когда на месте этого здания располагалась контора военных складов. Механик – водитель ефрейтор Славка Гайлит сидел рядом, вычерчивая в тетрадке геометрические фигуры и рассуждал вслух, иногда, обращаясь и к своему командиру танка: «А тебе не стремно, что мы, как фрицы в сорок первом первыми напали?»
- Не стремно. Все равно войны было не избежать, сам же видишь, что воюем с натовцами. А ты чего спрашиваешь, малую родину жалко? Так Киев был мать городов русских, скоро им и станет! Освободить надо его от фашистов! – и добавил, вписывая карандашом печатные буквы название одной из столиц СССР в квадратики на потрепанной странице
- Ну, да за державу обидно. Был еще в начале нулевых во Львове. Приходишь в ихний магазин и просишь на русском пачку сигарет или чекушку. Продавщица окинет тебя взглядом, как бомжа и уходит в подсобку! Представляешь, сидит там, пока не уйдёшь с магазина, и ещё много других примеров о нациках! Прикинь, одна одноклассница моей мамы не стала общаться с родной сестрой из-за того что та вышла за мужика из Подмосковья, так и сказала: «Ты же за москаля вышла, родству абзац! А знаешь почему?» - Не дождавшись ответа приятеля, поднял карандаш над чернявой, коротко стриженной головой, громко продолжил: - Они ж все панове, ****ь, а мы второй сорт для них! – Толкнув сержанта в бок, вскочил.
На пороге стоял новый преподаватель, майор Забелин, который бросил кожаный, командирский планшет на стол со словами: «Потому что, товарищ ефрейтор, после войны Западная Украина, а также Литва, Латвия и Эстония были присоединены к СССР, и сегодня считают русских оккупантами. Вольно, присаживайтесь, время еще есть. Среди западенцев много выходцев из Европы — протестантов, бонатов, фольксдойче и т.п., шляхтичей, фактически они иностранцы. Язык у них выражено отличается от украинского, классического литературного, так распространенного в центральной Украине. Правильно я говорю, товарищ сержант?» - Он с улыбкой, подошел к Прокопьеву, поправив на его груди орденскую планку из полосок, одна из которых обозначала «Медаль за отвагу».
- Так точно. Сегодня украинцы, а точнее западенцы с подобострастием смотрят на Европу, забыв о своих корнях. Освободим, обязательно съезжу на родину предков, бабушка у меня с Волыни, а иначе, зачем это все?!
- Значит корни с Западной Украины? Интересно! Там вообще люди злы и завистливые по жизни, мне приходилось бывать. А вы, сержант?
- Я родился и вырос в деревне на севере Томской области, отец и мать тоже сибиряки, хотя у мамы корни из Западной Украины, но там за свои 25 лет не был не разу. – Василий отвечал спокойно, хотя в голосе старшего офицера он услышал удивление на поставленный вопрос.
- Да, история не имеет сослагательного наклонения, это я к почившей стране наших предков под названием СССР Расслабтесь! – Майор посмотрел на командирские часы, - Вы прибыли раньше, одобряю! Десять минут есть, готовьтесь к занятиям. – Он подошел к окну, открыл форточку и закурил, наблюдая, как бегом к учебному корпусу спешат остальные контрактники.
- Там на западе одни фашисты сидят! – Резюмировал ефрейтор, развешивая на доске схемы занятий по тактике, и весело добавил: - Потому что украина це европа!
- Потому что так называемая западная Украина — это части Польши, Австро-Венгрии, Румынии, которую мы отобрали у них перед второй мировой войной. Если поляки и в 1939 г., и сейчас вопят, что-де Сталин слишком много захватил польских земель, то украинские националисты и тогда, и сейчас негодуют, что «украинские земли» Лемковщины, Посенья, Холмщины и Подляшья остались у немцев, то есть Красной Армии в 1939 году следовало брать у ляхов больше земель. - Забелин затушил окурок о подошву и положил в воронку из бумаги, которую скрутил пепельницей, и она метким броском полетала в урну у двери. Дверь открылась. Шумная ватага сержантов и солдат, бросая на ходу традиционное приветствие - «Здравия желаю», - начала занимать места в учебном классе. Прокопьев дал команду: «Смирно!» и начал, как дежурный докладывать преподавателю о прибытие на занятие по тактике третьего взвода первой танковой роты. Первое что узнал Забелин
по прибытию в часть из слов дежурного о ранении одного из ротных после воскресного обстрела полигона американскими «хаймерсами».
Майор принял доклад и объявил тему занятий: «Танковая карусель». На задних рядах он вдруг услышал смешок: «Я свою Таньку на гражданке на карусели тоже водил!»
- Встать! Прошу представиться, юморист!
- Младший сержант Цыпко! – Тяжело поднялся и доложил чернявый с проседью парень, на груди которого красовался орден Мужества. – Родом из Одессы!
- Еще скажи с «привоза», орден за что, молодец-удалец? – Голос Забелина потеплел. По классу прокатился легкий, одобрительный смех.
- Ни как нет, я на Ришельевской вырос — небольшая улочка, расположенная в Одессе от Ланжероновской до Пантелеймоновской улиц. Она раньше называлась Театральной, там театр был, в котором старики гутарили, Пушкин своего Онегина смотрел, только переименовали в Ленина, хотя вождя мирового пролетариата в том театре и не было в отличие от солнца русской поэзии. А Орден? Так, как у нас говорят: «Было у пыпы три сына, двое умных, а третий день и ночь в танчики играл!» - Класс накрыла волна хохота, разных по возрасту военных, самому старшему из которых было пятьдесят. Смех утих и Цыпко продолжил: «Вот и доигрался, дуэль выиграли у их взвода, помесь французов и негро-американцев с поляками, натовцами кличат! Мы же после обеда и здесь только в World of Tanks играем в телефоне ротного, свои отобрали. – Дружный смех снова покатился по аудитории.
- Благодарю за службу и политинформацию, товарищ сержант! – Забелин подошел к доске со схемами, - И так продолжим, - майор ткнул указкой в карту:- Мотострелки при поддержке танков подходят к окраинам Угледара, имеющего стратегическое значение для продвижения наших войск. На окраинах города организована линия обороны противника, которая своим огнем остановила продвижение наших войск непосредственно перед линией обороны. Противник активно использует высотные знания, перемещаясь внутри, а также забетонированные и скрытые инженерные сооружения, создаваемые в течение последних лет. Пехота отойти не может, так как позади открытое пространство, вперед тоже не получается. Заняли позиции с края населенного пункта и на этом пока все. Снести высотки артиллерией при поддержке с воздуха вертолетами К-52 можно запросто, но это не совсем приемлемый вариант: можно задеть своих, кроме того, обрушенные здания впоследствии однозначно затруднят продвижение народной милиции ЛНР для зачистки города от банд формирований. Применять минометы по целям в здании не очень удобно из-за навесной траектории полета мины, гранатометы могут оказаться бесполезны из-за дистанции. Малокалиберные пушки БМП и крупнокалиберные пулеметы БТР тоже не очень эффективны против бетонных стен или кирпичной кладки.
- Был под огнем 30-мм автоматической пушки, это не самое приятное событие в жизни. Но долбить малым калибром дома – не совсем удобно. – Раздался негромкий голос ефрейтора Гайлита. - Остается только одно: вывести танки на прямую наводку и начать планомерное подавление и уничтожение всех целей впереди. Именно точечное уничтожение, а не снесение всего под корень, потому что потом по этим завалам еще надо будет дальше наступать.
- Все верно, товарищ ефрейтор. Прошу продолжайте! – Забелин с интересом посмотрел на невысокого молодого парня. Гайлит поднялся, назвал свое имя и фамилию, оправил форменный ремень и громко доложил: «Танк способен выполнить все условия: сохранить экипаж, отстрелять прямой наводкой в том числе и по кочующим целям и отстрелять успешно!
- Так точно! – Офицер подошел к другому плакату со схемой боя. - Но есть минусы. Собственно, эти минусы и привели к появлению танковой карусели. И так минусы, кто доложит о них, товарищи? Поднялся лес рук, что в итоге значило перед Забелиным, перед ним танкисты, закаленные в боях. Преподаватель поблагодарил слушателей и попросил доложить сержанта Прокопьева.
Сержант поднялся и чуть грубоватым сибирским говором доложил: «Ограниченный боекомплект. Двадцать два снаряда в укладке, все в автомат заряжания не заложить, именно на тот случай, который бывает всяким. То есть, хотя бы пару бронебойных или кумулятивных в автомате оставляешь, потому что появившийся в окне жилого дома пулемет укронациста вполне реально может стать мишенью и через пять секунд туда влетит мой осколочно-фугасный снаряд, а то под пулями заряжаться занятие не самое приятное. Иначе придется отходить на закрытую позицию с поля боя и там, в безопасности, произвести перекладку боекомплекта из немеханизированной укладки в автомат. Это первое.
Второе, нагрев ствола. Гладкий ствол в силу некоторых причин подвержен нагреву и деформации и лупить быстро и долго, как самоходной артиллерийской установкой у танка не получится.
Василий докладывал точно исходя из боевого опыта под одобрительные возгласы товарищей, а в голове майора промелькнула мысль: «Корни украинские, хотя он родился и вырос на самом большом Васюганском болоте в мире, что в Томской области. Русский сержант воюет против западенцов, что люто ненавидят Россию. Среди которых наверняка есть и его родственники, а может и тот в окне с пулеметом, куда сержант успешно в пять секунд направит осколочно-фугасный снаряд. Да и смени на этом рослом, парне с вихрастым чудом и синими глазами армейскую форму на расшитую косоворотку, он тот час превратится в настоящего хохла, которых он видел во Львове, когда ездил хоронить тестя в 2010 году. Да, уж! Хоть книгу садись и пиши!»
Тем временем сержант Прокопьев закончил доклад и ждал команды садиться. Неожиданно преподаватель, подошел к нему, крепко пожал руку и вернулся в доске: «Товарищи танкисты, Василий прав. Именно танковая карусель, как новый тактический прием боя, позволит выйти за рамки двадцати выстрелов и не калечить стволы. И так тема занятий…».
Но его прервал хрипловатый голос пожилого, лет пятидесяти солдата в затертом, промасленном комбинезоне: «Извините, товарищ майор. Насчет новизны – тот еще вопрос. Штабистам нужно постоянно давать новое. Иначе накажут - лишением ли премии, предупреждением – не важно. Важно, что «с вазелином надо еще заслужить», - потому и начинается лихорадочный поиск «новшеств», которые стараются применять по теме и без. Карусель была во время первой Чеченской войны, лично участовал августе 95-го. Это сегодня я им машины ремонтирую, а в Чеченскую сам командиром танка был. Да, и во время Великой Отечественной ребята из 74-ой орденов Кутузова и Суворова танковой бригады применяли эту самую карусель. Покойный отец рассказывал, как участник. Правда вертушкой тогда обзывалось. Танки сменяют друг друга, постоянно «прессуя» противника, пехота постепенно продавливает оборону врага, боевая задача выполняется, так в чем проблема?» - Авторитет старшего офицера Забелина повис на волоске – ведь впереди еще час занятий. Танкисты знали, что прибыл майор недавно из столицы и пороха не нюхал. Одни ждали спокойно, как новый «препад» выкрутится из неловкой ситуации, в которую попал, другие прятали глаза в стол от некорректной вылазки самого старшего из них, Цыпко и Прокопьев, откинувшись на спинке стульев, просто улыбались.
Забелин, как заправский актер, выдержав мхатовскую паузу, просто сказал: «Вы правы, безусловно. Изобретение «новых» приемов боя вообще и танкового в частности – это сегодня то, чего требуют все вышестоящие и особенно вышесидящие начальники от подчиненных. Насколько это все оправдано – спорный вопрос. Но предупреждение о «неполном служебном» творит чудеса и народ армейский всячески извращается в стараниях придумать хоть что-то этакое, что удовлетворило бы начальство. И чтобы сделать это по законам военной науки я здесь перед вами, при этом со всей ответственностью заявляю, что в первом бою вместе с вами применим все же новизну танковой карусели. Основная цель карусели – обеспечить огонь по противнику. Не массированный, а прицельный, оказывая постоянное огневое давление. Разрешите продолжить?» – Офицер ткнул указкой в карту укреп района. - Понятно, что если выставить на огневой рубеж все танки сразу, то конечно, эффект сперва от работы в четыре ствола будет. Но по израсходовании боекомплекта, как нам доложил сержант Прокопьев, танки будут вынуждены уйти с линии огня, и пехота станет нервно курить в ожидании их возвращения. Мое предложение, поэтому использовать пятый танк, который берем из резерва, комплектуем его сейчас в следующем составе для практических занятий на полигоне: Цыпко, Гайлит, Прокопенко – командир танка. Наставником я, майор Забелин Валерий Иванович, до училища командир танкового батальона, позывной «Старый». А сейчас посмотрим учебный фильм и сделаем перерыв. – Забелин нажал кнопку на пульте и на экране появились танки, выстраивающиеся в боевой порядок на полигоне, где-то в пустыне. Голос Забелина за кадром давал пояснения происходящему на экране: «Танковая карусель применяется в следующих случаях. Первое. Невозможность применения артиллерии. Ее тривиально нет, она не может работать из-за возможности поражения своих и так далее. Второе, когда необходим огонь прямой наводкой по близкорасположенным целям. Третье, когда противник активно перемещается и огонь артиллерии будет неэффективным. И последнее, отсутствие у противника современных противотанковых средств. Очень просто и очень сложно одновременно. И этот прием способен обеспечить пехоте постоянный и главное очень точный огонь поддержки. Вопросы?
С последнего стола потянулась рука старого механика: «Так в чем, тогда новизна вашего приема, товарищ майор? Ротой в четыре машины под Грозном исполняли эту самую карусель?»
- Его вы увидите на полигоне с пятой машины, экипаж которой для практических занятий сформирован. А теперь, объявляю перерыв на десять минут. Курящих прошу соблюдать требования пожарной безопасности, а лучше призываю бросить курить. Лично у меня пока не получается! – Майор повернулся к окну, чтобы открыть форточку. Танкисты с шумом начали покидать аудиторию. Забелин, пытаясь справиться с задвижкой, услышал за спиной реплику Цыпко: «Майор свой парень, как считаешь, по штабным прямо в точку?»
- Пусть на деле покажет, а пока авторитет зарабатывает, как препад! Это на войне мы братцы, а на гражданке сукины-дети! Вой боевой тревоги накрыл полигон.
Глава 3.
Диверсанты.
Вечерело. Уходящее солнце едва пробивалось через клубы дыма с развалин многоэтажек. Уцелевшие без крыш, черные от копоти, глазницами пустых окон, они уставились на покореженные деревья садов, выкорчеванных при очередной бомбежке с воздуха.
Еще вчера здесь, в прифронтовой полосе от Красного Лимана, теплилась жизнь тех, кто не спешил бежать на запад и все еще думал о приходе русских освободителей. Их десантная рота зашла, выставила блок-пост, развернула медицинский пункт для жителей поселка, полевые кухни, к которым потянулись старики и инвалиды, поселковая шпана, сбежавшая из детдома при эвакуации и ищущая теперь на задницу приключений. Ремонтные бригады, прибывшие из Донецка, начали восстанавливать электроснабжение, но мирная жизнь продлилась всего три дня. Прилеты с другого конца Украины, новыми неведомыми ранее ракетами превратили микрорайон небольшого городка в развалины. Русские ушли ночью, получив приказ о передислокации.
В подвале одного из таких домов Михась и Яцко по кличке «Леший» собирали противотанковые мины вручную. Леший был за старшего и тихо командовал, переходя с мовы на русский, когда требовалось вставить блатной жаргон: - Секи поляну, слухай сюда, Карась!
-Я Михась! – Пытался возражать, крепкий, хорошо сложенный молодой парень с трезубцем набитым на мощном предплечье, два зуба которого виднелись на оторванном рукаве милицейской рубахи.
-Не гони порожняк, не с бабами пришли погутарить, доколе первая ходка, здесь на боевой рубеж, а там на зону, значит Карась!- Чуть повысил голос старший с наколками покруче даже на спине. Михась знал, что Яцко ужу топтал зону, где-то в далекой Сибири и воткнуть неожиданно нож под ребро кому-либо, это напарнику было, как на два пальца, потому и кличку Леший носил, как беспредельщик.
-Слухаю, чего тормозишь?!
-Вот эту машинку мы с тобой прикопаем за околицей, получим за это по двести баксов на карман. Для этого будем обращаться с миной нежно, как c бабой, иначе никто и не узнает где могилка твоя.
-Ну!
-Баранки, гну! Не запрягал. Подай тротиловую шашку, да эту. Теперь ее ставим запальным гнездом в сторону передней стенки корпуса мины. Заменяем у взрывателя чеку, видишь на буковку Р похожей, на вот эту. – Леший осторожно вставил Т-образную чеку и продолжил: «Чеку ставим до упора заплечиками. Понял, ментяра?
-Рот закрой, разозлиться могу! – Михась с силой сжал тощую шею напарника.
-Ладно, проехали. А то ведь минер в жизни только раз становится минером. Ты на кой воевать поперся? – Леший потирая, образовавшийся кровоподтек, обронил с хмурой улыбкой. Он с детства признавал только силу и нож: - «С ментом разобраться? Будет еще время, главное, чтобы кто из братвы это видел!».
-Счет свести за брата, в бою погиб под Угледаром за самотийну Украину. Да, и жениться хочу и свалить в Европу, как куратор наш обещал. Ведь за каждый подбитый танк нам по штуке баксов полагается.
-Так ты идейный, кровник еще к тому же, ну-ну! А я, чтобы подняться. Ведь по жизни тапереча, как на зоне, авторитет-вор в законе, он же сверх человек, что там, что здесь -ейтный самый олигарх. Далее идут положенцы, которые управляют стадом чмырей, лохов, что там, что здесь, или недочеловеков - москалей, например, их так называл мой командир. Он истинный бендеровец. А по штуке на карман это куды с добром, еще десять таких и я положенец! Ну ладно, с политучебой завязываем, проверяем у взрывателя наличие вот этой херни, металлоэлемент прозывается и чтоб по делу стояла здесь предохранительная чека на буковку Т похожая. А теперь вперед, господин сержант! Игрушку бери и за мной! – Леший юркнул за отвал кирпича к замаскированному окопу, который тянулся вдоль раскорчеванного боем сада к опушке леса, за которым колосились поля пшеницы.
Зажав под рукой тяжелый корпус мины, Михась засеменил следом. Метров через двести диверсанты остановились, отдышаться. Спрятавшись в укрытие забетонированной ямы, он внимательно осмотрел местность в бинокль иностранного образца. На расстоянии вытянутой руки шла выбитая танками колея вдоль поля, прорезанная канавой свалившейся опоры электропередачи. Леший нетерпеливо подталкивал напарника в спину: «Дай, гляну. Облажаться нельзя. Еще две штуки надо будет ставить, или иначе.....». Михась, не обращая внимание на мат за спиной, достал айфон, в памяти которого были записаны наставления английского куратора, капитана Генри Фокса: «Мины нарушают нормальное питание влагой растущей над ними травы, а в ряде случаев испарение взрывчатого вещества приводит к отравлению растительности и изменению ее оттенка. Внимательный деминер с острым зрением, особенно из числа людей, склонных к художественному творчеству, а среди русских таких много, может увидеть разницу в оттенках растительности и таким образом помогать себе в поиске мин. Да и теперь у них есть на вооружении светодиодные очки, улавливающие эти оттенки». – Спрятав навороченный гаджет в карман, Михась, придерживая под мышкой мину, отчего на мощном предплечье зашевелился трезубец, низко склонившись, побежал и юркнул в лабиринт укрепрайона, уходившим под прямым углом от окопа.
– Куда, сука, без команды! - Вслед орал ему Леший, размахивая советским пистолетом ТТ - Пальну!
- Кишка тонка по мине стрелять, командир нашелся. На зоне у себя командуй. А то учить еще меня вздумал, падла зэковская!
Скоро Михась пропал с поля зрения, от страха Яцко завыл: «Неужели утек, а кто еще две таскать будет, они же по пуду весом, а баксы за работу?! Мент поганый, что тогда, что сейчас». - Опустившись на колени, достал помятую пачку сигарет и трясущимися руками начал прикуривать, и как только сигаретный дымок потянулся струйкой из-под бруствера, переносица Лешего стала в оптический прицел снайперской винтовки.
Михась, слегка согнувшись, шел по лабиринту бетонных окопов, представляющих укрепрайон, умело возведенный за эти восемь лет подготовки к войне с Россией. Он знал, что хотя окопы и простреливаются, особенно снайперами, но соблюдение безопасности все же обеспечивают сполна, да еще наверху сплошь роскошная зелень, вон даже спукается трава и сюда! А вот завтра - большой вопрос, когда все покроется снегом, как в начале марта. Неожиданно налетевший циклон покрыл набело землю за одну ночь, а утром Гришаня его брат - близнец, уткнулся первым черной точкой на белоснежном поле от пуль с воздуха, накрывшим наступление на Угледар. Налетевшие, как из преисподне, вертолеты русских выкосили половину роты, брошенной в бой без маскхалатов.
С силой прижав мину к телу с единственным желанием, переполнявшим его душу с тех пор, как бы быстрее отомстить, Михась вспомнил, как написал рапорт о переводе из штаба на фронт. Случай подвернулся буквально через три дня, когда английский инструктор готовил новую партию диверсантов, в которую Михася направили переводчиком. Немного отдохнул и трусцой, склонившись, засеменил по окопу. Неожиданно окоп стал углубляться и закончился блок-постом с тяжелыми бронированными дверями, замаскированными отвалами корней деревьев. Навалом толстые и тонкие, они уходили страшными щупальцами к опушке леса, за которым, судя по изображению на айфоне, были позиции москалей. Окопы, протянувшиеся на три километра от городских развалин к лесу, были еще вчера оставлены ротой наемников - поляков. Задача минирования была крайне необходима в течение суток, поэтому они обратились к Гарри Фоксу. По данным разведки, кадыровцы, которых боялись все, как огня, начнут завтра наступление на город под прикрытием танков, которые бросят из полигона до подхода основных сил.
Осторожно выложив мину на бетонный пол, Михась нарвал ветки от спускающихся к укрытию кустов и стал спешно засовывать под ремень, закрывая такой маскировкой правый бок и плечи до последнего броска к точке минирования. Став похожим на персонаж из сказки и подхватив мину под мышку, вылез из укрытия. Осмотревшись кругом в бинокль, пополз к лесу, крепко прижимая мину к взмокшему от напряжения сильному телу. В бухающем от напряжения мозгу набатом звучали слова Генри Фокса: «Для установки мины необходимо отрыть лунку глубиной 15 - 18 см; установить мину в лунку; снять предохранительную чеку и повернуть ручку в горизонтальное положение на 90° по ходу часовой стрелки; замаскировать мину грунтом, при этом помня мои слова о возможности деминирования!»
В надвигающихся сумерках, да еще с такой маскировкой под раскидистыми зелеными ветвями, Михась без приключений дополз до проселочной дороги с выбитой колеей. Колея шла вдоль леса и, петляя, терялась в золотых полях пшеницы, гектарами терявшимися в ночи. Отдышавшись, прислушался. Рокот техники за опушкой удалялся. Наводя окуляры бинокля ночного видения по сторонам, он еще раз сверил место на карте и свое место по сигналу GPS c навороченного айфона. Ошибки не было, ранним утром танки будут здесь. По полю они не пойдут, сохраняя пшеницу из-за подписанной в самих верхах договоренности о продовольственной безопасности, об этом их тоже поставил в известность капитан Гарри. Немного повозившись с утрамбованным грунтом, Михась установил мину, и той же дорогой вернулся в лабиринт окопов.
На небосклоне сияли звезды, и месяц серпом завис над неприступными укреплениями, взять которых в лоб не удасться никому, знали об этом и те и другие, а ночная тишина лишь усиливала томительное волнение от ожидания начала с раннего утра нового витка окопной войны, когда вой артиллерийских снарядов снова станет явью. Михась понимал это, поэтому спешил еще за одной миной. В кромешной темноте, он запнулся за тело человека. Падая успел выхватить из голенища нож, чтобы нападающий успел сверху напороться на его лезвие. Никого нападения не последовало. Михась поднял от земли голову и увидел труп Яцко в проеме стены от падающей с неба сигнальной ракеты. Напарник лежал на боку, поджав тощие ноги, а засохшая струйка крови тянулась красной кривой линией от дыры во лбу к наколке распятого Христа на груди. Перекрестившись, Михась сделал жадный глоток самогона из фляжки, валявшейся рядом, и отполз к стене, где в ящиках лежали еще две мины. Взвалив ящик на спину, решив собирать мины в том самом блок посту у опушки леса, он снова засеменил от развалин по окопу, накрытому чернотой ночи. Налетевшая тучка закрыла золотой серп на небе и часть звездного небосклона, словно хотела помочь.
Глава 4.
Офицеры.
Танковый полигон подняли по тревоге из-за прилетов с той стороны. Два хаймерса были сбиты российской системой ПВО, техника и личный состав не пострадали, но второй час занятий пропал. Майор Забелин решил зайти к начальнику полигона и просить его доложить в штаб группировки о своем решении участвовать в предстоящем контрнаступлении, где и намерен внедрить новую тактику танковой карусели, если полигон будет задействован в этой операции. У кабинета начальника он столкнулся с сержантом Прокопьевым, который козырнув преподавателю, бросил на ходу: «С пятым танком завтра ничего не получится. Убываю на своем в обеспечение разведчиков».
- Постойте, сержант. Я с вами! Честно стыдно среди таких как вы, быть просто командировочным. Мигом доложу начальству и присоединюсь к подразделению! Машина в ангаре?
- Так точно! Займемся его подготовкой к выходу на рубеж! - Прокопьев доложив, с досадой подумал: «Придется Гайлита оставить, самому за механика–водителя садиться, а командирское место уступить майору. С характером мужик!
По голосам громко доносившимся из-за двери с бронзовой табличкой «Командир в/ч 73809 полковник Сахно Павел Савельевич» явствовало, что он не один. Забелин постучал и, получив разрешение, вошел. Кабинет начальника полигона, старой мебелью и настольной лампой на большом столе с резными темными ножками, скорее напоминал декорации к художественному фильму советских времен, с той лишь разницей, что в углу вместо тумбы с головой вождя мирового пролетариата стоял плазменный телевизор, а на стене вместо портрета Генерального секретаря ЦККПСС висел портрет улыбающегося Президента России. За приставным столом для совещаний сидел лысый заместитель по военно-политической работе в звании подполковника ВДВ. Сам хозяин кабинета расхаживал от двери до стола по красной ковровой дорожке, прихлебывая чай. Павел Савельевич, на уставное приветствие лишь кивнул седой головой, и словно ища поддержки, обратился к Забелину: «Валерий Иванович, как человек столичный, поддержи или опровергни принципиальный спор с моим боевым замполитом!» - Он ткнул пальцем в сторону плоского экрана телевизора, где Норкин в передаче «Место встречи» по НТВ пытался добиться от приглашенных экспертов истины о текущих событиях, главными из которых конечно была специальная военная операция.
- Рассудите нас, товарищ преподаватель! Вы же из столицы, центра принятия решений, так сказать! – Постукивая карандашом по широкой ладони, замполит проговорил быстро, видимо желая поскорее перевести неприятный для него разговор на прикомандированного к части Забелина.
- Почему оставили Херсон, как считаете майор? – Полковник подошел к столу, салфеткой из-под серебряного подстаканника протер вспотевший лоб, и взволновано спросил, словно искал поддержки.
Забелин, не отводя взгляда от серых, проницательных глаз командира части, спокойно ответил: «Уходить с высокого берега реки — странно. Создавать условия для наступления врага — странно». Полковник просиял и победоносно посмотрел на своего заместителя, но тут же был огорчен, когда после паузы, в которой майор пытался определить реакцию замполита, который внимательно посмотрел на него, неожиданно продолжил: - Единственное возможное и логичное объяснение — удар по скоплениям противника, так сказать, после «жеста доброй воли», о чем и говорил Верховный главнокомандующий, если дословно перевести его фразу: «Мы еще и не начинали….»
- И этот, блин туда же! – Павел Савельевич, трясущейся рукой вынул из кармана валидол и закинул таблетку в рот, громко сглатывая ее, быстро заговорил: «После сдачи Харьковской области и знаменитой «перегруппировки» многие вещали и по телеящику тоже, - он ткнул пальцем в сторону экрана, - О том, что это гениальный план, мы их заманиваем, чтобы потом нанести сокрушающий удар. Но всё оказалось просто и банально – у хохлов группировка на этом направлении превосходила нас по численности примерно в десять раз. Поэтому было решено отступать, а после этого была объявлена частичная мобилизация, товарищи офицеры. Недооценивать противника, это значит проиграть!
Замполит поднялся, с шумом отодвигая тяжелый стул, обтянутый потрескавшимся от времени дерматином, пожал руку майору и, бросив лысую голову на грудь, приняв стойку смирно, повернувшись в пол-оборота в сторону начальника полигона, вышел из кабинета. Павел Савельевич, пробормотал, что-то вслед, наклонившись, достал из сейфа початую бутылку армянского коньяка, и, плеснув на два пальца в стакан, словно извиняясь, произнес: «Давление упало, будете?!»
- Нет благодарю! Зам-то у вас надежный, товарищ полковник? Телегу не накатает, так мол и так, командир танкового полигона не верно трактует решения Генерального штаба? – Забелин присел на край кожаного дивана у стены, на карте которой красной линией проходила зона соприкосновения воюющих сторон.
- Не накатает, масть не та, десантник одним словом! Он недавно у нас с академии и понимает, но молчит, что Херсон имел исключительное стратегическое значение для дальнейшего хода СВО. С этого направления российским войскам удавалось оборонять выход к Крыму, а также иметь перспективу наступления на Николаев, Одессу с последующим выходом к границе Приднестровской Молдавской Республики, что привело бы к полному закрытию доступа украинцев к Черному морю. Это позволило бы обеспечить сухопутный коридор в Крым, а также воздействовать на жизненно важные объекты украинской экономики.
- Как преподаватель тактики могу заметить, что новый Командующий СВО мог бы перебросить под Херсон, например, части, стоящие на Запорожском направлении. Там, тоже около тридцати тысяч бойцов, чтобы уравнять численность укронацистов. Но тогда Запорожье осталось бы беззащитным. Голым, заметьте с атомной станцией. Конечно, генерал Суровикин мог бы усиливать группировку под Херсоном мобилизованными. Но они ещё не готовы. И потери были бы колоссальными. Чего ради-то? Ради "генерального сражения" с призрачным результатом? Так Россия не Украина, у нас людей берегут.
- Да все я понимаю умом, как старый вояка, сердцем принять не могу, знаете, что? Вопрос с минуту в полной тишине повис в воздухе, а потом полковник просто сказал о наболевшем: - Главнее-главного, лично для меня остается вопрос об информационной войне, которую в ходе этих 8 лет простой народ обеих стран проиграл, ибо не ведая, что она идет, начиная свой день и заканчивая его в мировой паутине, когда главный Паук был очень далеко! Почему? Да и мать у меня в Херсоне, что с ней теперь будет! Ведь эти отмороженные фашистские молодчики никого не щадят, после того, как мы оттуда уходим, Буча вспомните?! – Начальник полигона налил полстакана коньяка и жадными глотками выпил. – Давайте заканчивать неприятную тему, честно устал. А этих говорунов бы сюда! – Полковник с пульта выключил телевизор. - Что у вас?
- До подхода подкрепления ваших танкистов бросают в обеспечение нанесения чеченскими добровольцами удара по позициям укронацистов в районе Красного Лимана? Прошу добро для участия в операции в машине сержанта Прокопьева.
Полковник поднял удивленный взгляд напротив стоящего прикомандированного к его части на две недели столичного майора: «Валерий Иванович, похвально, но неожиданно! Скажите честно без патетики и напускного патриотизма вам зачем подобный риск?!
-В ходе плановых занятий о новых тактических приемах услышал от настоящего воина еще с первой Чеченской, справедливое замечание, что штабисты и военная наука, что оправдать свое предназначение начинают лихорадочный поиск «новшеств», которые стараются применять по теме и без. Насколько это все оправдано на войне–спорный вопрос. На деле хочу опровергнуть это мнение.
- Понятно, авторитет у нас с такими заявлениями один, кавалер ордена Мужества рядовой Сапунов - кстати, мой ровесник и земляк с Херсона! - Начальник полигона поднялся из-за стола: «Нет, для этого есть практические занятия на полигоне!»
-Товарищ, полковник, я обещал! – Вой учебной тревоги прервал Забелина. Штаб мгновенно превратился во встревоженный улей. Полковник принялся принимать доклады, поступающие из подразделений по громкоговорящей связи, махнув рукой сидящему майору – «мол свободен!»
Майор Забелин покинул штаб. Полуденный зной спал. Голубизна в небе над головой красиво сочетались с тёмно-махровыми тучами, сквозь которые проглядывало ясное солнце, и от этого ещё синее становились чистые участки неба, которое часто на любой войне затягивает пелена дыма пожарищ, от чего тучи становятся просто черными. Нечто подобное и творилось после разговора с Сахно П.С на душе преподавателя Забелина. С одной стороны он понимал, что опытный и старый полковник прав – каждый должен заниматься тем, что умеет делать хорошо на любой войне, а с другой стороны трудно принять жизнь такой, какая она есть. В данном случае затронута честь офицера, ибо слово не воробей. Однако на карту возможно поставлена жизнь. «Но она твоя, и надо дорожить каждой отпущенной минутой, каждым мгновением — они неповторимы, тем и ценны», - вкрадчивый голос любимой женщины, которая к тому же скоро должна стать матерью, остановил его на полдороге к ангару. Забелин поднял глаза к небу и остановился, ему на мгновение показалось, что он услышал от туда голос бабушки по отцу, родом из кержаков: «Даже когда кажется, что Бог отвернулся от тебя, на самом деле Он просто позволил тебе быть самостоятельным. Не обмани Его доверия, не отчаивайся, и у тебя всё получится — в том числе пережить то, что казалось бы пережить невозможно». – Быстро перекрестившись и оглядев по сторонам, не видят ли кто, Забелин решительной походкой устремился к ангару, из открытых ворот, которых выползали танки. На первом из них в открытом люке башни показалась голова в шлеме сержанта Прокопьева. Он крикнул: «Товарищ майор, если вы с нами, комбез в мой ячейке. Через десять минут выдвигаемся на позицию!»
Капитан армии США, англичанин Гарри Фокс в аэропорту Киева давал интервью местному телевидению об успехах в подготовке минному делу украинских защитников. На вопрос журналиста о перспективах поставки нового вооружения со всей откровенностью и лучезарной улыбкой голливудской звезды сказал: «Мой опыт показывает, что русские саперы научились пробивать в брешь в минных полях и идти вперёд, а потом, в случае необходимости они отходят той же проторенной дорогой. Так вот, мины ближайшего будущего, над чем я и мои коллеги, военные инженеры, работаем, будут самостоятельно заполнять просветы в сплошном минном заслоне. Главное - научить их узнавать своих и отличать их от бойцов противника. Первую партию я обязательно привезу сюда и мы их испытаем, полагая, что Путин пойдет до самых западных границ вашей прекрасной страны».
Глава 5.
Засада.
Ночь отступала, сменяясь предрассветными сумерками. Из сереющей темноты постепенно стали проступать неясные очертания окружающих деревьев вдоль дороги. Небо на востоке светлело, но царящая вокруг сонная тишина убаюкивала. Усталость валила Михася с ног. Однако следуя инструктажу Генри Фокса перед выполнением поставленной задачи, который раз пробегал он воспаленными глазами по экрану айфона и, сняв предохранительную чеку, повернул ручку в горизонтальное положение на 90° по ходу часовой стрелки на последней мине, приведя ее в боевое положение. Лунку выкопал для нее на обочине дороги, где грунт был менее тверд. Собрав чеки в подсумок, чтобы отчитаться и получить все деньги, коли напарник погиб, Михась отполз к лесу и упал, уткнувшись лицом в высокую траву под кустом. Выбившиеся из под ремня ветки вместе с травой образовали зеленый холмик и хорошо скрыли изможденное от длительной работы тело.
Светлое пятно на горизонте становилось больше и больше. Дул легкий ветерок. Утренняя прохлада начала расстилаться над землей, все четче становились окружающие предметы, но диверсант не был виден в бинокль командира взвода разведки Нургалиева, медленно передвигающемуся по золотому полю пшеницы. Сама притихшая природа, будто готовясь к чуду, замерла в ожидании мирного дня. Чуда не произошло. Низко над землей шел серый ударный вертолет с яркой красной звездой на хвосте и буквой Z на физюляже, вспарывая небо винтами и снарядами автоматической пушки, бившей по лесу. Михась проснулся и лежал, не шелохнувшись пока удаляющийся рев моторов над головой не стих. Резко повернувшись, он перекатился в придорожную канаву, и только тогда приподнял голову. В конце дороги, змеей уходившей к линии горизонта, где синь утреннего неба сливалась с золотом ржаных полей, появились черные точки. Наведя окуляры бинокля на них, Михась понял, что кадыровцы идут. Стремглав, он бросился наутек, чтобы как можно быстрее оказаться в укрепрайоне. Ветки упали на бетонный пол окопа, но Михась не оглянулся даже, не останавливаясь, в полный рост бежал в сторону блок поста, подгоняемый страхом. Лейтенант Нургалиев, осмотрев валяющиеся в окопе ветки придорожных кустов и валяющиеся рядом ножны из под ножа диверсанта , все понял. Быстро достал карту, на которой зигзагом был обозначен укрепрайон противника и по рации на чеченском языке связался с бойцами своего взвода по открытому каналу связи, а на русском прибавил: «Пусть суки знают, мы идем, Алаху Акбар!»
Михась, придерживая одной рукой подсумок, чтобы не потерять чеки, как доказательство о выполнении поставленной задачи и обменной валюты жизни ненавистных москалей на евро, а другой сжимая айфон с фото Яцко с дыркой во лбу от пули снайпера, чтобы получить долю и ненавистного уголовника, бежал без передышки до бункера. Мысли – скакуны от будущей сладкой жизни в Европе до встречи с братом перед его последним боем, лицом матери, постаревшим от горя, гнали его от воинов, о которых ходили легенды, забыв о возможной опасности впереди. Да и сложно было предположить, как могли здесь оказаться так быстро враги, если кругом хлебные поля, а за укрепрайоном оставленный ими же городок. Пот застилал глаза, но до поворачиваемого колеса механизма открывания железной двери еще оставались какие-нибудь пара-тройка метров, Михась сунул айфон в карман форменных брюк, потянулся к двери и взвыл от боли. Удар в спину, который в прыжке нанес Нургалиев, был настолько силен, что Михась пролетев эти два метра, головой врезался в бронированную дверь и потерял сознание. Со скрежетом дверь поехала, открываясь вовнутрь, и из-за нее стали выходить чеченцы держа наготове десантные автоматы. Один из них, выхватив нож, склонился над телом диверсанта, чтобы вспороть ему горло. Нургалиев окриком остановил его, приказав обыскать: «Этого забираем. Он мой, обменяем на более толкового воина!» Пожилой чеченец вывалил из подсумка поверженного минные чеки и лейтенант все понял. Он начал вызывать по засекреченному каналу связи штаб о прибытии саперов. Его заместитель пролистывал страницы память с айфона Михася, пытаясь найти информацию с координатами постановки мин и отдал гаджет своему командиру со словами: «Не укроп, все на иностранном, а фото под паролем!»
Темно фарфоровые тучи скатились на северо-восток. Солнце играло бликами на броне в каплях воды свежевымытых танков Т-90М. Модернизированные машины всего, как месяц прибыли на полигон и за это время опытные экипажи прошли полный курс, чтобы бросить технику в бой в направлении Северного Донца.
«Слушай приказ штаба, чеченскому спецназу требуется огневая поддержка. Подразделения президента Чечни брошенны для зачистки укронацистов в пригороде Угледара на расстоянии марш-броска от танкового полигона. Приказываю третьему взводу первой роты, командир сержант Прокопьев, выдвинуться в данном направлении. О ситуации докладывать оперативному дежурному полигона!» - Как только полковник Сахно закончил постановку задачи, а заместитель по военно-воспитательной работе произнес: «Братья, да не посрамим земли русской! Эти слова перед боем говорил князь Святослав своим дружинникам. Помним прошлое, ценим настоящее и воюем за будущее!» - Раздалась команда: «По машинам!» - Майор Забелин, обогнув сзади танк, пропустил вперед младшего сержанта Цыпко и сержанта Прокопьева и ловко прыгнул на броню. На командирском месте лежал шлемофон. Майор одел его, проверил работу переключателя, переведя его в положение на связь с механиком водителем. Сегодня это был сержант Прокопьев, который ефрейтора Гайлита оставил дневальным по казарме, а наводчиком был одессит и орденоносец младший сержант Цыпко. Заняв в боевом отделении башни место командира Забелин почувствовал необычный прилив сил и радости, словно вернулся в пору своей лейтенантской юности, прижав лоб к коже комбинированного дневно-ночного прицела командира и погладил датчик положения пушки. Он видел, что ряд элементов внутренней компоновки подверглись изменениям. В частности, перенесли в забашенную нишу с вышибными панелями немеханизированную часть боекомплекта, да и автомат заряжания был новым. Осмотревшись, увидел, что из носовой части корпуса убрали бак стеллаж для того, вероятно чтобы снизить угрозу возгорания. Он вспомнил, что нынешнее расположение их снаружи: два бака в кормовой части корпуса, третий-на левой надгусеничной полке. В наушниках прозвучал голос сержанта Прокопьева: «Товарищ майор машина к бою готова, жду команды для выдвижения на позиции!»
- Есть, выдвигаемся первыми, коли пятой машины нет. Управление взводом принимаю на себя после начала движения. По возвращению на ней и покрутим карусель на полигоне, уверен!
Прокопьев видел в призменный прибор наблюдения с более широким полем зрения, чем на его старом танке в обычный тримплекс, как начальник полигона и его заместитель сели в уазик и покатили к штабу. В наушниках раздался одесский говор Цыпко: «Товарищ командир, прошу добре на байку пока стоим!»
- Трави, молодец, коли поворот башни и наведения пушки, с показометрами углов наведения в норме?
- Точно так в норме! Так вот, докладываю! В эпоху моей юности пара отслуживших свое перцов весною получила по звездной связи "компол - прапор - дембель" четкую установку: «Пока танк не покрасите - воли вам не видать. А танк на постаменте стоит и пушкой в небо упирается. А домой страсть как охота. А весна потому что. Ну и покрасили. Как положено по уставу - кистью, из ведра, в три слоя. Номер да ободья белые, звезды красные, корпус - зеленый. Работа была принята командованием, перцы получили долгожданную "путевку в жизнь" и свалили поближе к Черному морю. А потом был дождь. Два слоя гуаши стекли в канаву, и полк встречал утро, выстроившись на плацу возле героической т-34-ки, расписанной в лучших традициях нынешней Украины «синьо-жовтий биколор»! Желтые цветы по всему многотонному розовому телу, " и сините надписи «love» на боках башни.
В шлемофоне Прокопьева раздался смех, свалившегося, как снег на голову этого майора, еще не нюхавшего пороха, - Но в силу собственных амбиций полезшим в драку с красивым названием «СВО», где порой все поставлено с ног на голову, как и сегодня. Ведь кому то пришло же в голову направить в район боевых действий еще не до конца освоенные пацанами новейшие танки. – Василий, с досадой произнес: «Хорэ трепаться, Одесса! Товарищ командир переведите тумблер на связь с внешним миром, скоро тронемся!». Сержант оказался прав, когда почти тоже самое про треп, накрученный на великий и могучий русский язык Забелин услышал в наушниках от оперативного дежурного, правда в адрес сержанта Прокопьева в силу сложившихся обстоятельств.
Через минуту танк взревел и на приличной скорости вылетел с полигона. Компьютерный мозг с креативным и точным названием «Прорыв», выдал на экран монитора оптимальный вариант маршрута движения по данным внесенным в него из штаба удаленно через спутник и приемную антенну , а также карту местности и всю оперативную обстановку. Конечная точка, где их взвод должен остановиться и прикрывать огнем подразделения кадыровцев, находилась от полигона в четырех часах маршевого броска на скорости танка 60-70 км/ч. Дальше шла красная линия, а за ней мощные инженерные сооружения до самого городка, где из жилых домов бьют по нашим укронацисты и натовские наемники из поляков, прикрываясь мирными жителями.
Через час хода на канале связи прозвучал спокойный голос оперативного: " По данным, полученным с нашего дрона, в направлении Кубинки выдвинулся вражеский "Леопард" дистанция две тысячи метров. Забелин тут же отдал команду Цыпко на разворот башни на девяносто градусов. Она начала поворачиваться, раздался грохот, броня завибрировала и дробь осколков осыпала танк.
- Бойцы, вот и на практике проверили автоматику защиты брани. Леопард по нам шарахнул. Ответный огонь! - Крикнул майор. Сквозь шум в наушниках услышал сержант Прокопьев команду и до отработанного автоматизма, переложил ручку управления до упора влево, выжав педаль газа в упор. Танк взревел, и вспарывая гусеницами землю, на полном ходу развернулся. И в этот самый момент Цыпко выстрелил, и тот час автомат заряжания подхватил и направил в ствол следующий снаряд, который полетел через минуту в цель. Ее координаты моментально были вычислены мозгом новейшего компьютера соединившим в себя возможности управления, связи и ведения огня по противнику в считанные секунды. За молодой порослью леса, объятый пламенем, стоял хваленный натовкий танк с красивым и грозным названием "Леопард".
Тем временем взвод наших новейших Т-90, вспарывая гусеницами землю, продолжил движение дальше по непреклонной донбасской земле. Над ними главенствовала темнота, быстро наступающей южной ночи, когда в небе вспыхивают миллиарды звезд. К полуночи оно начинает в одном месте светлеть, постепенно разгорается бледное зарево и через несколько минут всходит полная луна. С восходом луны становится становиться намного светлее. Бросая взгляд от электронной карты в смотровой тримплекс, сержант Прокопьев уже легко стал различить силуэты деревьев, их чёткая тень падала на землю, убегающей под толстую броню. Майор Забелин и младший сержант Цыпко недавно подкалывающий Василия шутками типа «не спи-замерзнешь», помалкивали в наушниках, похоже они задремали. Однако Забелин не спал, он внимательно обдумывал ситуацию, смотря на командирский монитор. Как преподаватель тактики задавал себе единственный вопрос и пока не находил на него ответа: «Чем ближе к красной линии, тем вероятность налететь на мины чаще, но на карте четко были обозначены разминированные поля!» Он не знал, что шифровальщики и переводчики в штабе пытаются вспороть информацию с айофана, которую вчера на вертолете доставил командир чеченского взвода разведки.
Неожиданно нахлынувшее чувство опасности, заставило его давать команду остановиться. Механик-водитель, услышав команду «Стоп», выжал одновременно двумя ногами педали горного тормоза и фрикциона, потянув ручку управления на себя. Танк принял на резком развороте вправо с проселочной дороги, и мощный взрыв потряс землю. Мина, выставленная вдоль дороги, сработала надежно. Мина, которую украинский диверсант и террорист Михась последней была шведская. Она используется с детонатором с магнитным воздействием, увеличивая вероятность поражения и способная атаковать танк в полную ширину. Как подушку машину с экипажем Забелина подбросила над землей, превратившейся в огромную воронку от взрыва, из которой полетели куски гусениц, ствола и брони.
Фонарь — луна, светило так ярко, будто солнце пробивалось сквозь тучи в пасмурный день, чтобы помочь танкистам быстрее спасти товарищей, из лежащей на правом боку машины. Они понимали, что особенное похожее на английскую «V» - образное днище нового танка, рассеяло взрывную волну, и спасло сорокотонного монстра от полного уничтожения с пожаром внутри, когда бы экипаж сгорел заживо. К счастью на сей раз все были живы, но двое из них тяжело ранены.
Глава 6.
Матери.
Вера проснулась от воя соседской собаки. Хотя было душно, и комары с писком бились в марлю на плотно затянутом окне, она встала с постели и закрыла створку наглухо с единственным желанием не усиливать предчувствие беды от сна. На войну, не звонят никогда, она выдернула шнур подзарядки сотового телефона, перекрестилась на темнеющую в углу икону божьей матери и прилегла поверх простыни. Тревога за единственного сына саднила душу, а сейчас особенно, хотя и вой охотничьей лайки немного стих. В глазах наполненных слезами стоял ее Вася в костюме украинского парубка, который он надел для роли в театральном кружке колледжа. Вера улыбнулась, вспомнив, как сынок приехал в деревню на каникулы, показал с планшета ей видео спектакля и просил перевести на мову эти слова: «С полей вернулися девчата, пришли и парубки с работ — собрались у ветхой хаты, где старый дед, Кобзарь, живет». А потом все расспрашивал о родственниках, о которых она и толком сама ничего не знала. Картинка меняется и потекли воспоминания проводов сына в армию и его голос по возвращению, когда прижав голову матери к дембельским аксельбантам на груди весело говорил: «Ма, ну ты чего год только меня и не было!» Стукнула ветка черемухи в окно, и зашумел дождь. Под него Вера и уснула. Разбудил телефон. Он заливался соловьиной трелью и гудел, вращаясь от вибрации на столе в зале. «Мужинек, опохмеленый соскучился, с рыбалки звонит, ох, уж эта напасть сибирская водка, да рыба, мать их!» - Ворча, она двинула из спальни, потирая ушибленное спроснья о табурет колено. – Алло, токо не бреши, что трезв, как стекло! Алло! – в трубке она услышала прерывистое дыхание, а потом незнакомый голос, но половину слов сразу и разобрать не смогла.
Женщина, мешая русские слова с украинскими и вообще непонятными - толи польскими, то ли румынскими, говорила очень быстро, словно торопилась. И как только услышала: « Не впізнала, та сестра я твоя Алевтiна», - так обрадовалась, что закричала на весь дом: - Господи, Алька, сколько лет, сколько зим! Как ты и где ты, как семья, как племянники?! В трубке повисла пауза, а потом Вера услышала сквозь слезы: «У поляков мы. Живемо на допомогу, мій дурень, бізнесмен гроші тримав у ваших банках, тепер ось так. Олесь погиб, а про Михася ничего не знаю! Роуминг дороговат, как вi? От радости услышать голос родной крови из головы Веры вылетела и СВО, и вообще вся эта порядком надоевшая политика по телевизору, что она совсем забылась и ляпнула: «Соболезную дорогая, держись! А мой Васятка слава Богу жив. Танкист он из нашей здесь юргинской бригады на Донбассе!» - На той стороне космоса повисла тишина, а потом вопль раздался из трубки: «Будьте ви прокляті!» От этого крика Вера уронила телефон и в растерянности присела на край стула, тупо уставившись в окно, по которому сползали слезы дождя.
Две старушки постояли у центральной почты Херсона, всматриваясь подслеповатыми глазами на табличку двери на мове, что почта не работает. Потоптавшись на крыльце, медленно пошли вдоль дороги до ближайшей автобусной остановки, утопающей в зелени. На остановке под орущую музыку из рядом стоящего магнитофона танцевали два парня и крашеная блондинка. Она крикнула высокому блонидину в ухо*: «Ще дозу у Маріка візьмемо і до мене, Лади! Тільки Бабоси потрібні!».
Тот кивнул головой и бросился к подходящим на остановку старушкам: Бабушкіна війну з москалями їдемо, допоможіть грошима, коли пенсію отримали».
- Ты чего милок, ухи объелся. Почта закрыта, какая пенсия, вон с магазина идем!
– Строго сказала на русском статная старуха с палкой в руке, и добавила, - Йди танцюй поки молодий!
- Then you will have problems*. – Он вынул из джинсов айфон и сообщил в военную комендатуру, о том, что Серый может заработать на двух русских женщинах из-за нарушения закона об украинском языке. А потом поставил трубку к уху старухе, которая услышала требование предъявить документы их сотруднику в штатском. Прочитав в предъявленном паспорте фамилию Сахно Екатерины Изольдовны, он повернулся к другой старушке на голову ниже своей подруги и увидел, как с усохшего пальца в сумку, в котором бабушка пыталась найти среди пачек с овсянкой и макаронами свой паспорт, слетело золотое обручальное кольцо. Мигом сообразив, парень рванул из натруженных рук сумку и рванул мимо остановки, махнув рукой приятелю и крашеной девице.
- Не отчаивайся Степановна, скоро наши вернут Херсон. Да и сыну сейчас напишу, он цельный командир части, полковник Павел Савельевич Сахно. Може, нам и деньги как перешлет, а пока пойдем ко мне оладьи стряпать. Мука цэ в сумке. – Екатерина Изольдовна тряхнула пакетом, взяла соседку под руку и, упираясь тростью в разбитый от бомбежки асфальт улицы Паравозной, направилась к пятиэтажному дому с хрущевскими квартирами советской их молодости.
Эпилог:
Лицо Михася было скрыто марлевой повязкой из-за сломанного носа, когда его сзади крепко приложили к двери в укрепрайоне. Он слегка повернул перебинтованную голову в сторону рядом стоящей кровати, на которой лежал без сознания человек. К его сильной руке с наколкой «Прокоп» тянулась трубка капельницы. Смутная мысль проскочила в воспаленном от боли мозгу: «Надо же Прокоп, може от фамилии Прокопьев. Мать, рассказывала, что у них в Сибири родня живет, то ли в Томской то ли в Омской области с такой фамилией!
"Однако, сентенция, любимое словечко покойного брательника». - Вздохнув Михась отвернулся к стене брезентовой палатки, источающей тепло. За ней, он услышал, как несколько раз щелкнула зажигалка, и голос с южным акцентом спросил, видимо прикурившего: «Довезут сержанта, как думаете, доктор?»
- Этого да, парню повезло, что он на месте водителя был, там в сидении бронированная пластина стоит, многим жизнь спасла. А вот командиру не повезло, пока вертолет придет и час лета до госпиталя, ногу могут и не спасти. Хотя жить будет конечно.
- Майора жаль, он видимо из штабных, если за командира пошел, а хуже, если военпред с уральского завода, я таких новых машин у нас еще и не видел, а вот на заводе там бывал еще до СВО. – Далее, он начала говорить по сотовому на чеченском. А Михась начал соображать, что судя по палатке и разговору за ней, танк москалей на мине подорвался. Значит он в плену! Ужас сковал душу, он видел русских военнопленных, и как над ними издевались пьяные из военной комендатуры в Киеве, вырезая на ягодицах букву Z. Это видел собственными глазами, когда сидел на губе за пьяную драку в кабаке. Михась начал бормотать молитву «Живые в помощи», которую их с братом заставила выучить бабушка Света, и произошло действительно чудо. Зашел молодой чеченец с накинутым на плечи белым халатом и, аккуратно приподняв голову Михася, начал кормить его из ложки кашей с тушенкой.
Сознание Василия приходило медленно, он не понимал, что с ним и где он, тяжелый сон прерывался и возвращался на сцену колледжа, где Достоевский бросает в зал ему и братьями близнецам, сидящих рядом в первом ряду пустого зала: «Не будет у России, и никогда ещё не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только Россия их освободит, а Европа согласится признать их освобождёнными».
За палаткой живой и невредимый младший сержант Цыпко травил пожилому доктору очередную одесскую байку, а тот вполуха слушал рокот приближающегося вертолета.
Примечание автора:
*Не узнала, так я твоя сестра Алевтина.
* Живем понемногу. Теперь так. Мой муж-бизнесмен просто дурак, вложил все деньги в российские банки.
*Сейчас дозу Марика возьму и ко мне, хорошо?
*Бабушки уходим воевать с русскими, деньгами не поможете, коли пенсию получили? (Перевод с украинского на русский)
*Тогда у вас будут проблемы (перевод с английского на русский).