Перед сном Токиру прильнул к иллюминатору, за которым простиралась бескрайняя белая пустыня.
Три недели назад с борта космического корабля, кружившего вокруг Титана, на плато Ксанаду была спущена большая автоматическая планетная станция. Состав обычный – атомный генератор, антенна дальней космической связи, три планетохода – один для ближних и два для дальних исследований, и стационарная лаборатория для комплексных исследований.
Ксанаду – самое необычное плато на поверхности Титана - было когда-то метановым морем. Но потом температура упала до нынешних минус ста восьмидесяти, и море застыло, превратившись в источник загадок. Почему температура на Ксанаду практически постоянна? Почему поверхность наклонена в сторону юго-востока, словно какой-то великан приподнял как маленькую ледышку северо-западную часть ледяного плато? Западный край плато на несколько сот метров выше восточного. Почему суровые здешние ветра, способные поднимать в воздух даже камни, не нанесли на поверхность замёрзшего моря песок из других мест? Нет числа вопросам. Потому и доставили сюда станцию.
Проблемы начались сразу. Атомный генератор освободился из объятий манипулятора немного раньше, чем планировалось, и стал криво. Подвинуть его не удалось. Долго не удавалось открыть люк отсека, в котором был спрятан сейсмограф. Кое-как открыли манипулятором через два дня. Малый трап планетоходов раскрылся не полностью.
- Местное население вредит, - ксило шутил Бервелл, начальник экспедиции. – Ждали, что на посадочном модуле будут подарки для них, и теперь возмущены.
Шер охотно поддержал:
- Кто сказал, что на Титане нет жизни? Мы ищем жизнь, похожую на земную. Но в мире ничего не повторяется. Здесь может быть жизнь, иная не только по форме, но и по сущности. Такая, что мы не могли представить. Вспомните, как художники средневековья рисовали всевозможных монстров. Они составляли их из частей тел тех животных, каких они видели. Голова орла, тело оленя, лапы крокодила и хвост лисы. А кенгуру предвидеть не сумели. Мы от них далеко не ушли. Может быть, именно на плату Ксанаду мы встретим таких существ, каких и представить себе не могли. Поэтому на плато нужно отправлять людей, а не роботов. Уверен, даже короткая экспедиция с лихвой оправдает затраты. Вдобавок, люди устранят все поломки за одни-два дня, автоматы же будут трудиться месяц.
С Шером в конце концов согласились и решили отправить маленькую группу. Многие члены экипажа восприняли это решение с удовлетворением. Как бы не совершенствовалась техника, насколько умными не становились бы машины, но людей они заменить не могут. А последним приятно осознавать свою незаменимость, своё преимущество над автоматами. Меняются эпохи, цивилизации, общества, а страсть к самоутверждению и самовозвышению у людей не пропала.
Так Токиру и Шер оказались на планете.
Малюсенькая капсула приземлилась, или, если угодно, прититанилась, ибо садились они на планету по имени Титан, в трёхстах метрах от автоматической станции. Через день после посадки космонавты, надев тяжёлые и громоздкие скафандры, вышли на поверхность.
В первый же день им удалось устранить большинство неполадок, продемонстрировав тем сам высокое и гордое звание человека.
В капсулу вернулись довольные, но усталые: несмотря на то, что сила тяжести на Титане в семь раз меньше земной, работать в тяжёлых скафандрах очень утомительно.
После еды они расположились в удобных гамаках. Шер слушал музыку, надев наушники, а Токиру любовался пустынным пейзажем за иллюминатором.
Миллиарды лет это плато было пустынно. И вот появились люди. Всего на восемь дней. Восемь земных дней, половина одних суток на Титане. Что такое несколько дней по сравнению с миллионами лет пустоты и одиночества? Автоматическая станция должна будет работать десять лет. Если повезёт, то двадцать. Что такое двадцать лет по сравнению с миллионами? Ничтожный миг. Он пройдёт – и следа от станции не останется.
Величие и ничтожество ходят рядом. Величие цивилизации, создавшей технику, способную забросить человека за миллиард километров от его дома и её ничтожество перед великим божеством Хроноса.
Токиру размышлял об этом и после того, как они отправились спать забравшись в удобные спальные мешки. Усталость, накопившаяся за день, дала о себе знать, и они оба быстро уснули.
Токиру проснулся от холода. Глянул на светящиеся цифры в верхней части пульта.
4:42 +9С
Девять градусов. Не случайно он проснулся. Почему им выдали обычные спальные мешки, а не утеплённые?
Он повернулся посмотреть – а как там Шер?
Шера рядом не было. И его спального мешка тоже. Токиру поднял голову и осмотрел капсулу. Шера не было.
«Что за чушь!» - сказал он себе.
Ещё раз осмотрел капсулу. Потом дотянулся до пульта и включил освещение.
Шер не появился.
Он хотел себе сказать ещё раз «Что за чушь!», но не получилось. Произошедшее не вязалось той сердитой репликой, что застряла в его голове.
Теперь он осматривал внутреннее пространство капсулы с максимальной внимательностью, сантиметр, за сантиметр.
Куда можно спрятаться в объёме четырнадцать кубических метров?
Встроенные шкафы с оборудованием и расходуемыми материалами. На всякий случай, он открыл дверцы одного из них.
Даже кошке в таком шкафу будет тесно.
Шер исчез.
Вверху, можно сказать, в потолке, задраенный переходной люк. За ним – стыковочный узел прикрытый маленьким обтекателем, далее - холодная планета. Второй люк – в боковой стене. За ним – шлюзовой отсек. Около задраенного люка висят на крючках два скафандра. Гермошлемы – отдельно, на полочке, за матерчатой сеткой.
Можно было предположить, что Шер ушёл в переходной отсек, если бы это не было абсурдом, чуть ли не большим, чем исчезновение космонавта из наглухо закрытой капсулы. Токиру приблизился к пульту, активизировал его и вошёл в протокол событий.
Люк в переходной отсек закрыли в 18:09, когда они вернулись с работы, после этого никаких активных действий с ним не было. Температура в шлюзовом отсеке – минус восемь.
У Токиру словно выдернули почву из-под ног. Страх либо парализует человека, либо заставляет его активно действовать, чтобы противостоять причине, вызвавшей страх. Ни то, ни другое не подходило. Он не был парализован страхом, но и не знал, чему противостоять.
Он представил, как связывается с базовым кораблём, и сообщает, что Шер исчез из закрытой капсулы, за пределами которой минус сто восемьдесят и атмосфера без кислорода. Сначала не поверят, сочтут неадекватным. Потом попросят показать внутреннюю обстановку капсулы с помощью переносной камеры. Потом…
Что ему прикажут делать потом, он представить не сумел.
Шер растворился в воздухе. Или его похитили инопланетяне. Местные жители, которые не только умеют проникать сквозь металлическую обшивку корабля, но и способны утаскивать за собой вполне материальных землян.
Форма жизни, принципиально отличная от земной. То, о чём говорил Шер. Накаркал. Нельзя было явиться к ним по-человечески? Постучать в люк, пробормотать несколько фраз в качестве приветствия. Мы бы вышли, жестами объяснили, что прилетели с миром и желаем всем добра. Просто мы очень любопытные, а поэтому добрались до Титана. Нам нужны пара пустяков: немножко знаний и несколько камней для исследования на Земле. Зачем же похищать члена экипажа?
- Чтобы вы сгорели!!! – заорал Такиру на аборигенов, похитивших Шера. Если они способны проходить сквозь обшивку корабля, то, наверняка, и услышат.
Неожиданно один из скафандров зашевелился. Через секунду он раскрылся, и Такиру увидел свернувшегося калачиком Шера.
- Ты что? Кошмары мучают?
Такиру открыл рот и поднял руку, желая, видимо, спросить, зачем Шер залез в скафандр. Но тут же сообразил, что виной тому был холод.
Он длинно выругался и полез в спальный мешок.