К великому огорчению моих бывших (будущих и даже не моих) командиров, начальников, руководителей и сослуживцев Андрюша Савицкий свалился мне на голову, как метеорит прямо посреди вечерней июльской Москвы во второй половине 1980-ых годов.
Успешно завершив обучение на вечернем факультете среднего юридического заведения, получив красный, как советское знамя диплом с отличием я претендовал на офицерскую должность и стажировался в уголовном розыске. Жизнь удавалась, все было хорошо, даже замечательно, но ее осложняла только одна «заковыка» или, как говорил известный исторический персонаж – «загогулина».
В то время в московской милиции действовало неписанное, но успешно применяемое правило: чтобы уйти с сержантской должности на офицерскую требовалось привести себе замену. А где ты ее найдешь – никого не волновало! Хоть рожай, воспитывай до наступления совершеннолетия, отправляй служить в Советскую Армию, потом обеспечь прием на службу в органы внутренних дел в свое подразделение, а затем делай карьеру и поднимайся по служебной лестнице сколь угодно высоко. Хоть до генерала!
Вот с такими грустными мыслями о необходимости поиска хоть какого-то самого завалящего кандидата на замещение моей скорой вакансии в патрульно-постовой роте 104-го отделения милиции, где значился в должности командира отделения милиционеров 2-го взвода я вышел из Бутырской тюрьмы после «дружеской» беседы с «клиентом» числящемся за следственным отделом нашего РУВД. Прошел под аркой дома в котором тогда был расположен магазин «Молодость», ныне переименованный в «Палантир», вышел на Новослободскую улицу и задумался…
«Вот, где искать этого кандидата? Направо пойти или налево? Да и как его вычислять? Приставать к прохожим с вопросом: «А не хотели бы Вы послужить постовым в милиции? Мне, знаете ли, пора на офицерскую должность аттестовываться, да без замены не отпускают!» Чушь какая-то! Ладно, чего голову ломать? Может Всевышний пошлет?»
Всевышний, очевидно, в этот день находился в добром расположении духа, потому как без дополнительных ритуалов, обрядов, молитв, исповеди и причастия, всего лишь по мысленной просьбе немедленно послал мне просимое.
Свернув направо, подошел к передвижной торговой точке – бочке, запаркованной на углу улиц Лесной и Новослободской намереваясь проявить квасной патриотизм. Но не успел протянуть продавщице шесть копеек (именно столько стоила тогда поллитровая кружка кваса), как на меня буквально налетел растрепанный, взъерошенный, нахальный паренек, среднего роста и такого же телосложения лет двадцати.
Паренек не тратил время даром, видимо его было немного и без всякого вступления и взаимных реверансов задал прямой вопрос:
- Слушай, ты не знаешь, где тут поблизости находится троллейбусный парк?
Конечно, я знал, что этот парк в шаговой доступности – на Лесной улице, он был расположен в квартале между 1-ой Миусской улицей и Миусским переулком, не более, чем в двух-трех минут ходьбы от места нашей исторической встречи. Но решил этот «секрет» незнакомцу не открывать, пока не выясню цель его интереса к этому предприятию.
В ходе короткой «разведбеседы» прояснил, что бесцеремонного парня зовут Андрей Савицкий, фамилия – да, польская, так он и родился в Польше в семье военного врача, потом родители вернулись в Союз, затем разошлись. Призвался из города Саратова, служил в воздушно-десантных войсках в Забайкалье, только что демобилизовался из рядов Советской Армии и решил делать военно-юридическую карьеру. Для начала попытался поступить в Военный Краснознаменный институт Министерства обороны, расположенный в Лефортово на юридический факультет.
Прошел медкомиссию, сдал нормативы по физкультуре, но далее реализация мечты натолкнулась на препятствие. Его необоснованно зацепил, оскорбил такой же абитуриент за что обидчик получил по роже, а он на руки – комплект ранее сданных документов и полную свободу в дальнейших действиях. Домой в Саратов возвращаться не желает и прочитав на стенде объявление, что троллейбусный парк на улице Лесной нуждается в учениках водителя троллейбуса, рассчитывает «подниматься» по жизни теперь в этом, абсолютно мирном, пацифистском направлении. И полагает, что завершит восхождение в должности, как минимум, директора этого парка.
«А вот это мой клиент!», - подумал я, - «Быстро Господь откликнулся! Слава, Тебе Боже, Слава Тебе!»
- Слушай, дорогой! – начал я «обработку» ниспосланного мне «подарка судьбы», - А зачем тебе такая работа – водитель троллейбуса? Скучная, нервная, все время сиди на жесткой табуретке и передвигайся по одному и тому же маршруту (или по разным, но однообразным)! Ты же молодой парень, раз собирался стать военным курсантом, значит – дисциплинированный, решительный, при необходимости можешь конфликтовать, требовать соблюдения порядка, службу любишь, спорт. А там какой спорт? Домино в обеденный перерыв? Так и будешь сидеть за баранкой до пенсии и геморроя. И неизвестно, что быстрее приобретешь!
Давай к нам, в милицию! Работа интересная, все время на воздухе, с людьми, спортзал свой есть, прямо под отделением, мы его сами соорудили, захочешь учиться и расти – пожалуйста! Хоть в наших, специализированных школах, хоть в гражданских ВУЗах! Учебный отпуск – дают! Вот я закончил вечерний юридический факультет – сейчас должны аттестовать на офицерскую должность. И у тебя так же будет, только не ленись!
Долго уговаривать Савицкого не пришлось, по-моему, ему вообще было все равно куда устраиваться на работу, лишь бы не возвращаться в Саратов, о котором у него были только самые мрачные воспоминания.
В дальнейшем выяснилось, что школьные годы он провел в интернате, где приходилось биться «за место под солнцем» в прямом и переносном смысле, что и сказалось на его характере. Парень оказался более, чем конфликтным и практически любое замечание, любую критику постороннего или малознакомого человека не заслужившего у него доверия, уважения воспринимал, как личное оскорбление и повод для дуэли.
(Примерно такой же характер сложился и у моей второй кошки – мейн-куна Муси-2, которую я взял котенком в возрасте девяти месяцев из кошечьего «интерната» - вольера. Где, доживаясь продажи проживало совместно две взрослые кошачьи пары и около шести ее ровесников-котят, таких же хвостатых подростков).
В отделе кадров Тушинского РУВД Савицкий заполнил анкету, медицинское заключение о годности к воинской службе у него было свежее, как колбаса, только что выпушенная с Микояновского мясокомбината, требования о наличии (отсутствии) судимости в ЗИЦ и ИЦ были направлены, а вот запрос на характеристику из армии я заполнил сам и ответ должен был поступить именно на мое имя.
Потому, как «воспитанник» неуверенно заметил, что характеристика вряд ли будет положительной. Он сильно конфликтовал с командиром роты капитаном Меркуловым. И так чудом получил прекрасную характеристику для поступления в Военный институт – пока ротный был в отпуске, ее выдал его заместитель по строевой, только что назначенный на эту должность. Который ничего не знал о скверном характере и негативных склонностях характеризуемого воина.
Вопрос: где жить моему подопечному и чем заниматься в период оформления разрешился быстро: я устроил Андрюшу на железобетонный завод в районе метро «Полежаевская» и поселил в своей комнате в общежитии. Чтобы был всегда «под рукой», и никто не ухитрился сманить его в другое подразделение. Ибо где я еще такого найду?
Однако долго проживать в одной комнате с новым соседом не смог: ко всем своим «достоинствам» Андрюша оказался еще и словоохотливым, скорее даже словоблудливым товарищем. Он обладал удивительной способностью инициативно начинать разговор с любой темы, с любого места, в любое время суток и после пяти минут общения с ним у абсолютно здорового человека начинала натурально болеть голова. Продержавшись двое суток, я сбежал в свободную комнату соседней квартиры.
Довольно быстро на Савицкого пришли справки об отсутствии судимости и какого-либо компромата. А следом и характеристика из армии…
Прочитав ее, я обрадовался, что дал запрос от своего имени. Документ не содержал ни единой положительной черты характера и поведения рядового Савицкого Андрея Васильевича. Было удивительно: как он вообще умудрился дослужить до дембеля и не угодить в дисбат? Отзыв перечислял следующие качества кандидата: повышенная конфликтность, неуправляемость, неподчинение командирам и начальникам, склонность к неуставным отношениям и самоволкам, провоцирование драк и прочее, прочее, прочее…
Вывод был пессимистичен и категоричен: «К прохождению службы в органах внутренних дел – негоден». И, подпись – «капитан Меркулов».
Прочитав одновременно со мной эту характеристику, Андрюша жалобно спросил:
- Теперь меня не возьмут на работу в милицию?
- Вот уж хрен, еще и как возьмут! Мне что, до пенсии что ли трубить в сержантах?! – злобно рявкнул я, порвал официальный документ вместе с конвертом, зашел в туалет РУВД и заметая следы спустил обрывки в унитаз.
А Савицкий с новым запросом, уже по месту нынешней работы побежал за свежей характеристикой. Она была шикарна! Полная противоположность первой – ценнейший работник, которого жалко отпускать, ударник коммунистического труда, передовик производства, замечательный, отзывчивый товарищ, авторитет, лидер в коллективе, отличный спортсмен и прекрасный семьянин (хотя Савицкий еще не был женат)! Было похоже, что начальник цеха готов был подписать даже наградной лист на Андрюшу, лишь бы побыстрее от него избавиться!
Поскольку замена была представлена, меня аттестовали на офицерскую должность и перевели для прохождения дальнейшей службы в районное Управление, а Савицкий заместил вакансию постового милиционера в роте 104-го отделения милиции.
Но такая подлянка с рук не сошла. Где-то через две-три недели меня подкараулил командир роты капитан Шадурин и наехал как дорожный асфальтовый каток!
- Першин! – заявил он, - У тебя совершенно нет совести! Ты сознательный вредитель! Ты кого к нам привел? Это же – настоящий бандит! Разве это замена? Забирай его обратно куда хочешь и приведи такого, как ты! Я твоего Савицкого уже видеть не желаю, слышать не могу и даже нюхать его не хочу!
Из дальнейших пояснений ротного следовало, что в первый же день службы Андрюша самовольно отбился от своего наставника – старшего патруля, завязал знакомство с местной молодежью и два часа катался с ними на мотоцикле в районе Братцево у троллейбусного круга, затем «по долинам и по взгорьям» Светлогорского и Фабричного проезда. Не минуя и улицы Окружной. И еще леший знает где! А, вообще-то он в это время должен был познавать основы и азы милицейской службы.
Была надежда, что, получив форму новичок проникнется смыслом и значимостью этого символа блюстителя порядка, но и этот шанс не оправдался. Нет, Савицкий чем-то проникся, почувствовал себя равным среди равных и на какое-то незначительное замечание оперативного дежурного по отделению полез с ним в драку. Через какое-то время аналогичный конфликт повторил с командиром взвода Соиным. И чего ждать дальше? Что он применит оружие? Так и это уже было – он пообещал застрелить замполита, как только его получит!
- Александр Тимофеевич! – взмолился я, - По условиям соглашения мне было необходимо привести себе замену. Привел. Он прошел все проверки, медкомиссию, ПФЛ, характеристика – великолепная! Таким образом свои обязательства перед ротой и отделением выполнил. А дальше, как учит нас коммунистическая партия надо заниматься воспитанием. Значит, находить подход к молодому сотруднику, наставлять его, просвещать…
Кстати, а может он уже у вас испортился? Его прекрасно характеризовали по месту прежней работы!
Шадурин понял, что претензии не принимаются, обратно меня он уже не получит, от Савицкого не избавится, плюнул развернулся и угрюмо утопал восвояси…
А я подумал, что после осуществления Всевышним моего пожелания надо было обязательно зайти в храм и поставить Ему самую большую, толстую, дорогую свечу! Он бы умилился моей благодарности и смягчил последствия «сюрприза». Но я торопился в кадры, а потому Господь, видать зело осерчал и вместе с «презентом» подложил и свинью!
Через два года, когда в РУВД формировали спецподразделение при отдельном батальоне, а меня назначили командиром, уже майор Шадурин припомнил этот разговор и сплавил Савицкого, который стал его хронической головной болью ко мне на «перевоспитание».
Удивительно, но по службе с Андрюшей не было никаких проблем! Меня он слушался беспрекословно, с милиционерами не конфликтовал, по крайнем мере до того момента, пока его никто не задевал. Задевать его быстро перестали, потому что он мгновенно пускал в ход кулаки, которыми орудовал, весьма умело. Он и на службу частенько приходил со сбитыми костяшками рук, поясняя, что на улице его зацепили, оскорбили или неправильно посмотрели.
На вопрос: почему же ничего подобного не происходит с другими сотрудниками, хотя мы все гуляем по одному району – пожимал плечами. Мол, думайте, что хотите. Вот такой я невезучий!
Меня он считал непререкаемым авторитетом. Возраст, специальное звание и должность не имели абсолютно никакого значения. Просто потому, что привел его в милицию. Если бы не это обстоятельство и я был бы в его глазах абсолютным нулем! «Козырей» по жизни он назначал сам и их было совсем немного.
Савицкий с увлечением занимался рукопашным боем и на служебных занятиях, и после службы в нашем спортзале, похоже, что это и было его единственное и основное увлечение в жизни – совершенствовать себя, как кулачного бойца-драчуна. Он не пил, не курил, женщинами, естественно, интересовался, но менял их, как перчатки! Нет, Андрюша не был ловеласом, но ни одна девушка, даже жутко стремящаяся замуж, не выдерживала его внимания и ухаживаний более двух недель. Обычно даже менее. Однако это его не смущало – знакомился он легко, сходился запросто и также без проблем, претензий и рыданий расставался со своими пассиями.
Однако со временем женился на абсолютной своей противоположности Лене – полненькой москвичке-молчунье. Через год, посетив подчиненного по месту жительства я обнаружил кардинальную перемену в этой даме – она трещала, как Трандычиха из знаменитой комедии-мюзикла «Свадьба в Малиновке». Остановить ее было просто нереально! Улучив паузу в этом «трандычании» я поинтересовался: какова причина такого перевоплощения?
- Это все – Андрюша! – застенчиво ответила она, любовно поглядывая на супруга, - Разговорил даже меня!
Счастье было так возможно, но было недолгим… Лена выдержала четыре года замужества после чего с трехлетней дочкой и каким-то узбеком (как в старину с заезжим гусаром) сбежала из собственной московской трехкомнатной квартиры в хибару Рязанской губернии. Где с новым супругом занялась непривычным для горожанки сельским хозяйством. Но деваться было некуда – Андрюша «достал» и ее!
По службе его дела двигались аналогично. После расформирования моего «эскадрона» часть милиционеров вернулась к патрульно-постовой службе по своим отделениям-ротам, часть перевелась в ОМОН, сформированный на базе 2-го полка ППС ГУВД, а наше подразделение и было одним из прообразов этого отряда. Андрюша ушел в отдел охраны, «отметился» и послужив напоследок в медицинском вытрезвителе, перевелся искать служебное «счастье» в конвойный полк.
Там его милицейская карьера была окончательно завершена. В ходе очередного конфликта он то ли просто пообещал, то ли уже пытался пристрелить начальника караула. Руководство полка не стало гадать – пугает Савицкий или готов реализовать угрозу и несмотря на существенный некомплект личного состава уволило его от греха подальше.
К тому времени я оставил службу и руководил рынком «Китеж» у Киевского вокзала. Узнав, что Андрюша остался не у дел, немедленно зачислил его в штат администратором. На рынке он работал добросовестно. Может это и хвастовство, но под моим руководством Савицкий не проявлял упрямства и непослушания.
А вот сослуживцы его побаивались. Нет, не за кулаки (хотя с их помощью он вновь быстро занял свое место в коллективе), а за ненасытный желудок. Андрюша, при своем среднем, даже худощавом телосложении мог запросто единолично смолотить кем-то купленный рулет, пирог или торт, неосторожно оставленный в бытовке и предъявить ему что-либо было абсолютно невозможно!
- А нечего разбрасывать продукты где попало! – был стандартный ответ.
Потому под конец рабочего дня переодевающиеся в вагончике администраторы при тревожном известии:
- Савицкий идет! – бросали переодеваться и приступали к лихорадочному поглощению съедобно-несъеденного. Потому что, если не успеть… Андрюша все проглотит!
После «Китежа» поработал заместителем директора предприятия, создавшего и эксплуатирующего сеть Тушинских платных парковок. Еще с живыми контролерами. Директор занимался представительством на различных перманентных совещаниях, а я, как всегда, руководил личным составом работая «в поле». Самым проблемным был участок у метро «Планерная». Там не платил никто. Хорошо, если работнику удавалось за смену обилетить хотя бы одного водителя.
Туда и послали Савицкого.
Благодаря его «таланту» и эта парковка стала рентабельной. Андрюша «присаживался» на нежелающее платить ухо и зудел, и зудел! (Не зря же я ранее отметил, что у неподготовленного человека через пять минут общения с ним начинала раскалываться голова! Лично у меня, вследствие определенной «тренировки», через десять минут). Ему платили самые непримиримые, лишь бы отвязался! Стало понятно, что в его лице уголовный розыск понес невосполнимую утрату: у Андрюши «кололись» бы абсолютно все! Сами вспоминали (а может и придумывали?) свою вину, только бы он перестал долдонить и бубнить!
После парковок я ушел возглавлять отдел безопасности и тут Андрюша за мной не последовал. Пять лет выслуги в органах у него было, с армией – уже семь и он решил дослужить. В милицию, понятно, что его бы не взяли даже по ходатайству генсека ООН и выбор был невелик. Зная мои старые и добрые отношения с руководством и сотрудниками следственного изолятора «Красная Пресня» (тогда СИЗО был еще пересыльной тюрьмой), Савицкий обратился ко мне. Тем более, что и выслуга там идет год за полтора.
На самый «верх» по такому пустяковому вопросу я не полез, но зашел к начальнику отдела режима Сергею Забродину с просьбой трудоустроить моего давнего сослуживца естественно, не посвящая в подробности его предыдущей службы. (А то ведь и в тюрьму не возьмут!)
Забродин лихо сбегал в кадры и осчастливил его начальника известием о кандидате-добровольце. На Андрюшу опять забросили требования в ЗИЦ, ИЦ и послали на медкомиссию…
Медкомиссию он проходил, как в отряд космонавтов – три года. В год по два-три врача. Но, прошел.
Как ни странно, почти совершенно бесконфликтно прослужил пять лет в должности младшего инспектора-кинолога и уволился. Всего, с армией, у него получилось четырнадцать с половиной лет выслуги. Оставалось всего пять с половиной или чуть больше, чем три с половиной года службы в СИЗО, но Андрюша служить уже не желал. Было видно, что выдохся.
После этого он обратился через несколько лет, когда я уже занимался адвокатской практикой. Позвонил и попросил приехать в отделение челюстно-лицевой хирургии больницы имени Ф.И.Иноземцева.
При встрече я не узнал Савицкого. На меня смотрела перебинтованная голова китайца (аль японца?) с круглой, как блин рожей и узкими щелочками глаз. Такими японские милитаристы и китайские ревизионисты изображались в карикатурах журнала «Крокодил». Подбородок моего визави был забинтован так, что он разговаривал, не разжимая зубов, которые дополнительно удерживались какими-то медицинскими скрепками.
У меня давно была неприятная уверенность, что рано или поздно Андрюша найдет на свою упрямую задницу большое и «веселое» приключение, если не пересмотрит свое отношение к жизни и окружающим его согражданам. Какое-то время задница несла эти «нагрузки», но и ее возможности оказались небезграничны!
Оказалось, что два дня назад Савицкий вечером ехал на спортивном велосипеде по узкой пешеходной дорожке парка, а перед ним шла супружеская пара. Немолодая и не сильно старая – лет шестидесяти. Андрей Васильевич настойчиво посигналил велосипедным звонком требуя освободить проезд, но на его императивное требование никакой реакции не последовало.
Ну, что бы сделал обычный нормальный человек? При невозможности объехать по обочине, слез с велосипеда, прислонил это средство передвижения к дереву и пешком обогнав супругов любезно попросил пропустить его уже на двухколесном «друге». Вряд ли в этой смиренной просьбе было бы отказано.
Но, не таков был Андрюша, рассматривающий любой подобный поступок, как посягательство на его честь и достоинство! Он затеял скандал, затем тренированным, давно и хорошо поставленным ударом сбил мужчину с ног, но тот оказался тоже не из робких-кротких и выхватив травматический пистолет из положения лежа, прямо с земли навскидку выстрелил в упор!
Пуля пробила Савицкому щеку, повредила зубы, а прибывшая милиция зафиксировала это происшествие, «закупсировала» и завела материал доследственной проверки. По результатам которой могли возбудить сразу два уголовных дела: и в отношении велосипедиста-хулигана, и в отношении отчаянного стрелка.
Андрюша просил быть его защитником, в этом, самом неприятном для него случае. Мы заключили соглашение, но деньги брать я отказался, поскольку допускал возможность и примирения сторон. Телесные повреждения у Андрюши явно не тяжкие, была надежда, что и своего супротивника он не изувечил. Так и оказалось. Дело закончилось примирением.
После этого инцидента Савицкий вновь вылетел из орбиты моего внимания куда-то на свою околоземную, а может и подальше. Еще лет пять его не видел и не слышал.
Крайний раз встретил Андрюшу на площадке между «Макдональдсом» и бывшим Центральным телеграфом на стыке Тверской и Газетного переулка. Проскочил бы мимо, бегая по своим адвокатским делам, но, он меня заметил, выскочил из «семерки»-БМВ и заорал на всю Тверскую:
- Леха! Першин!
Тут и я его увидел.
Оказалось, что он здесь по служебным делам, ждет шефа, который явится еще не скоро, а потому есть время поболтать. Наконец-то Андрюша нашел себя: он устроился в правительственный гараж, возит заместителя министра очень серьезного министерства (можно подумать, что бывают несерьезные? А если таковые бывают, их надо немедленно сокращать!). В общем, все в жизни гладко, всем доволен. Поболтав минут десять, по сути, ни о чем мы расстались.
По пути к метро я подумал, что может зря четверть века назад притащил Андрюшу в милицию? Шел бы он своей дорогой в троллейбусный парк, наверное, и жизнь у него была более спокойная и счастливая? Может, отучился на вечернем или заочном отделении МАДИ и добрался до заветной мечты – стать директором парка или хотя бы начальником колонны на какой-нибудь автобазе?
И не трепал нервы ни Шадурину, ни другим командирам-начальникам и всем было бы легче! Если бы не это дурацкое правило – «приведи себе замену»! Кстати, его вскоре отменили. Обоснованно полагаю из-за того, что не я один привел такого «уникального» «Андрюшу» в качестве замены на горе своим руководителям…