Манечка торопилась из дома в интернат. Привычное чувство голода подгоняло девчушку туда, где на ужин её ждёт кружка крутого кипятка и небольшая скибка чёрного хлеба. Время было очень тяжёлое, послевоенное. Во многих семьях откровенно голодали, а в интернате, хоть и очень скудная, но еда была каждый день. Именно из-за еды и отправляли отчаявшиеся родители детей всякими правдами и неправдами в интернат.
…Недавно прошёл дождь, ноги давно промокли в чиненых-перечиненных ботинках отчима. Ветер продувал насквозь.
И вдруг посреди очередной лужи она увидела… Нет, этого не может быть! Прямо перед ней лежала огромная, белая, целая(!) булка хлеба! Видно, кто-то случайно уронил её в воду, а поднимать почему-то не захотел. Это было просто необъяснимо! Неужели есть такие люди, которые спокойно ушли от такого… от такого…
Осмотревшись по сторонам, не опередит ли её кто, Манечка, не раздумывая, решительно выхватила булку из лужи, завернула её в сорванный с головы ситцевый платок и, прижав драгоценную ношу к груди, побежала, не разбирая дороги, в интернат, пока никто не отобрал у неё это немыслимое богатство.
Подружки по комнате, увидев содержимое Манечкиного платка, онемели от восхищения. Общими усилиями аккуратно, стараясь не нарушить целостность, отжали подмоченную сторону булки в чеплашку для интернатской Мурёны, а хлеб торжественно водрузили на стол. Девчонки, уселись вокруг и просидели всю ночь, не смыкая глаз и не сводя взглядов с роскошной булки хлеба, выложенной для просушки. Тут же рядом на полу сидела осчастливленная Мурёна и время от времени снова и снова вылизывала уже чистую до блеска чеплашку. Под утро их терпение кончилось. Они аккуратно перочинным ножичком нарезали хлеб тоненькими пластиками и, честно поделив неожиданное лакомство, тут же съели его…
Прошло более полувека, но Манечка, Мария Ивановна до сих пор уверена, что более вкусного, чем тот хлеб, она больше никогда не ела.