1. Часть 37. Глава 1. Сан-Криштован. Самира и Лео в ожидании гостей.
После свадьбы Аниньи жизнь в Сан-Криштоване вернулась, наконец, в привычное русло. За дальним столиком, но откуда был прекрасно виден и весь зал, и столики на улице, сидели дона Жура и дона Ноэмия, наблюдая за новенькой официанткой, шустро принимавшей заказы на кашасу или капириньо у клиентов, пока Базилио привычно протирал освобождаемые столики.
-... У Господа есть планы на каждого из нас! – проговорила дона Жура в продолжение незаконченного разговора. Имелась в виду не Флавия, которую Жура взяла на место Аниньи. Нет, подруги сплетничали о внучке соседки, которая неожиданно объявила родственникам, что выходит замуж и уезжает с мужем в бразильскую глушь: в Жудес ду Норти!
- Вот так, Журинья. Разве она встретила бы парня, если бы вот эта самая Флавия не предложила тебе и мне покупать варенье с фермы, которая находится в том самом городке? Я раньше не слышала даже его названия!
- Синьор Зезиньо обычно отправлял коробки с банками варенья куда-то в Сан-Паулу, но родственница Флавии посоветовала ему расширить торговлю и дала адрес моего бара. Сначала Зезиньо привозил продукцию с фермы сам, но потом стал доверять это дело помощнику, и вот результат! Наша Флоризинья станет его женой, и уже она будет заниматься делами той фермы.
- Но варенье у них вкусное! Ни к чему не придерешься.
- Это правда, Ноэмия. Э... Что-то Базилио не веселый какой-то. Ты только посмотри на него!
Ноэмия понятливо усмехнулась.
- Ещё бы ему веселиться! Теперь у него две начальницы. Ты и Флавия. Она в баре первый день, а смогла приструнить Базилио. Он практически ни разу не отошел от рабочего места.
Доне Журе ее слова не понравились. Она нахмурилась и сложила руки на груди, поставив на столик крохотную кофейную чашечку – уже пустую.
- Что-то мне кажется, что я ошиблась с выбором официантки. Разве я смогу теперь закричать, как раньше: «Анинья, принеси нас кофе!». И девчонка безропотно варила и приносила нам чашки с кофе. А Флавия... Нет, она старше, на нее не прикрикнешь, как на других работничков...
- Но она и повода для этого не дает, - справедливо заметила Ноэмия, делая последний глоток кофезиньо.
Они уже не раз за утро принимались обсуждать новую работницу бара. В Журе копилось недовольство тем, что Флавия, заняв место официантки, пусть и оказалась расторопной, но начала с первых же часов раздражать хозяйку тем, что держалась независимо, как будто она и есть здесь хозяйка. А дона Жура ни с кем своей властью делиться не желала!
- Взгляни-ка! – вдруг проговорила Ноэмия, увидев что-то на улице через гостеприимно распахнутые двери бара. Не сама увидела, а заметив, как вдруг оживился на мгновение Базилио, как загорелись его глаза! Но парень тут же сник под внимательным взглядом новой коллеги. Перебросив мокрую тряпку из руки в руку, Базилио сдержался, не выскочил на улицу, но все-таки бросил взгляд на дону Журу и жену Мустафы, чей разговор он не смог подслушать из-за бдительной гарпии. Гарпия! Такое прозвище он дал Флавии, конечно, не озвучивая.
Теперь все уставились на улицу, наблюдая за происходящим. Собственно, что там такого особенного происходило? Да ничего! Не считая того, что к дому Самиры подъехало такси, из которого выбралась Самира с несколькими пакетами в руках и за ней, расплатившись с водителем, Лео – но с букетом цветов!
- Думаешь, цветы Лео купил для Самиры? Или для матери? – произнесла дона Жура, которая тоже посплетничать о соседях любила, но не показывая явно заинтересованности. Она всегда держалась с достоинством, но желала быть в курсе всех происходящих в Сан-Криштоване событий.
- Журочка, всему району известно (благодаря Базилио!), что сегодня к Самире и Лео должны приехать в гости его мать с мужем, бабушкой и тетей. Ребята готовятся к приему гостей, поэтому такие сумки-пакеты и огромный букет цветов. Разделят его на несколько более мелких букетов и украсят стол и гостиную несколькими вазами.
- Хм, и чем девчонка собралась угощать родню мужа, если мы с тобой знаем, как и чем они питаются.
- Бедняги, им просто некогда самим готовить, так заняты работой. Самира не научилась, но и не любит готовить, наверно. Зачем, если можно всю еду купить в твоем баре?
- Да уж, поджарку и пирожки они берут у меня каждый вечер! - сузив глаза, напомнила дона Жура, впрочем, говоря это совершенно без осуждения или злобы. К Самире она относилась по-отечески, даже покровительственно, а Лео она тоже принимала, признавая, что он, хотя и сын синьора Леонидаса и принадлежит к ТОМУ семейству, что он - брат Лукаса, родственник Жади – тещи ее сына Шанди, но не задирает нос ни перед ней – Журой, ни вообще перед кем-либо в Сан-Криштоване! Да и как он мог бы, он же вырос в этом районе!
Его мать Деуза жила когда-то по соседству, а Эдвалду, отчим Лео, тоже всем знаком в Сан-Криштоване! Его не забыли, а некоторые так и по сей день являются его клиентами, шьют у него рубашки и заказывают костюмы. Пусть у Эдвалду и нет необходимости так много работать, ведь он и Деуза содержат школу танцев, но руки портного не желают забывать дело всей жизни.
Давненько Деуза и Эдвалду не появлялись в Сан-Криштоване! И это многим казалось странным после того, как в доме Самиры поселился ее муж Лео. И вот собрались все-таки приехать в гости! Наконец, увидят, как живут молодожены, познакомятся ближе с невесткой. Так говорила молва.
Но дона Жура понимала, что никакого любопытства у того же Эдвалду и быть не могло: он столько лет арендовал место под ателье в доме доны Одетти, что прекрасно представляет, где обосновалась парочка.
- Ноэмия, мне тоже казалось странным, что родственницы Лео за столько месяцев ни разу не появились в Сан-Криштоване! Вот и Далва с синьором Леонидасом не приезжали посмотреть, как устроился Лео. И Лукасу нет до брата дела! Странно это.
- Жура, я тебе скажу, что родня Самиры у них дома бывает часто: и дона Жади приезжает, и Хадижа, ее дочь. Латифе и Кериму сейчас не до поездок: Латифа родила сына, представляешь?
- Да уж, это новость! Но я так рада за Латифу! Пусть ей и дальше улыбается счастье! Синьор Мухамед тоже кажется довольным с третьей женой – третьей по счету.
- О, да, дона Муна – замечательная женщина! Это не Лейла!
- Хм, но знаешь, Ноэмия, я даже рада, что синьору Мухамеду довелось иметь и такую жену, как Лейла. Сколько она из него крови попила, но так ему и надо! Мужчина должен помнить, что следует ценить женщину, которая прошла с ним через всю жизнь, а не бросаться в объятия молоденькой. Ему ещё повезло, что родственник нашел ему в Марокко такую жену, как Муна. Она, как я наблюдаю, стала матерью для маленького сына.
- Абдульчику очень повезло с мачехой! – подтвердила Ноэмия. Всё, о чем Ноэмия говорила дома с Мустафой, всё, что обсуждалось из новостей из жизни соседа, знала и дона Жура. А что? Самира ей как близкая родственница! А Мухамед – плохой отец, изгнавший девчонку из дома из-за отказа носить какой-то платок! Ну не хочет носить платок Самира, так она то кепку, то бандану носит, Жура не раз видела. Да и что такого в том, что девушка ходит с распущенными волосами? Жара стоит такая, что голове даже без головных уборов жарко!
Зато Флавия явилась на работу и тут же достала из сумочки платок – типа это часть ее рабочей формы. Это чтобы волосы в еду не попали. А то ведь некоторые посетители бара и скандал могут закатить. Сама дона Жура никогда не требовала от работников носить униформу. Анинье не пришло бы в голову повязать голову платком. Но пока Жура решила не придираться к новенькой. По сути, Флавия была права: волосы в еде ничего хорошего бару не сулят.
А так на Флавии были надеты тонкие льняные брючки и легкая, свободного покроя, блузка с короткими рукавами. Молодая женщина двигалась быстро и уверенно. Оказалось, ее и учить ничему не надо было. Базилио остался без ученицы.
Бедняга Базилио! Дона Жура бросила на парня внимательный взгляд. На улице пока не происходило ничего интересного, поэтому парень старательно тер очередной столик, собрав на специальный поднос со столика крошки и объедки в грязной посуде.
Вдруг официант начал что-то бурчать. Но очень быстро хозяйка бара поняла, что это не выражение недовольства, а слова песни. Базилио что-то напевал себе под нос! Когда такое было? Появление новенькой работницы так подействовало на парня, что тот сам себя поддерживал пением? Жура прислушалась. До нее долетели отдельные слова: волны, что-то там про пляж и солнце, длинную тень от красивой блондинки и прочая мура.
- Вот только песенного конкурса мне тут не хватало! Ноэмия, ты ведь ничего не слышала о планах местных любителей искусства устроить теперь и песенное соревнование среди жителей Сан-Криштована?!
Дона Ноэмия поперхнулась соком, услышав вопрос подруги.
- Нет-нет! Конкурс местных певцов не ожидается, но такую идею лучше не озвучивать, пока никому в голову не пришла такая мысль.
- Ещё бы! Я сыта по горло историями с картинами, выставками и происками Рапазао и Лижейро. Так они молча малевали свои картинки, а то ещё будут перед баром орать арии и сочиненные ими самими «песни». Бред какой! Не дай Бог! Это не шутки!
- Жура, а что слышно о доне Вандинье? Ее сын смог вернуть бизнес?
- Вот парню не повезло! Как говорится: когда везенье отворачивается, то зубы ломаются даже от творога! Насколько я знаю – нет, у него долгов стало ещё больше. Ещё и ногу сломал.
- Хороший парень, но почему такое случается не с дурными людьми?
- Пусть поставит свечку святому Фадею, покровителю...эээ... сама знаешь, кого!
- А... стесняюсь спросить, Журинья, где твой поклонник? То забрасывал тебя букетами цветов, то исчез неизвестно куда.
- Брось, Ноэмия! Какой поклонник? Дальше цветов и конфет дело не продвинулось. Но и мне это не надо: сей синьор купил где-то в Мараньяне дом, собрался заводить большое хозяйство, а мне что - покидать Сан-Криштован и Рио ради его захолустья? Я уже не в том возрасте, чтобы начинать жизнь с нуля.
- Это правда. Ты права, Жура. А я, оставшись без выпечки Халисы, задумалась, не начать ли и мне жарить на продажу пирожки, но не как у тебя – с сытной начинкой, с сыром или соленой треской, а сладкие. В кафе хорошо идут сладости. Пока я успеваю лишь лепить песочные печеньки с разными «мордочками»: улыбающиеся смайлики, рожицы с выпученными глазами, чертиков с рогами – это когда Мустафа не видит, иначе сразу же начинается скандал! Он однажды вечером вернулся домой, увидел сквозь стекло духовки целый противень рожиц с рогами и так перепугался! Как он орал! Я с трудом его успокоила, объяснила, что это не шайтан пробрался в нашу печь, а я по советам из интернета пеку по новому рецепту.
Жура не выдержала и рассмеялась. Нет, она не боялась конкуренции со стороны давней подруги – все-таки пирожки из ее бара – это ЕЕ пирожки. У Ноэмии такие не получатся: тонкое тесто, хрустящая золотистая корочка, сочная начинка. ЕЕ пирожки всегда нарасхват. Как, впрочем, и в других заведениях общепита бразильские пирожки «пастель» - ходовой фастфуд. Пусть и Ноэмия торгует пухлыми жареными пирожками с любыми начинками: жареным фаршем, с тягучим сливочным сыром, с курицей с овощами, с соленой сердцевиной пальмы, с мини-креветками...
Только ведь это такой труд! В ее баре пирожки лепила сама Жура, Анинья и Базилио всегда занимались посетителями, Анинья иногда только жарила пирожки. А у Ноэмии в баре работница может лишь стоять за кассой или обслуживать посетителей как официантка. И это всё. А сможет ли подруга изо дня в день замешивать тесто на пирожки и делать начинку? У Ноэмии столько всегда замыслов, она то одно пробует, то другое. Поэтому дона Жура от души пожелала ей удачи, чтобы Ноэмия не заподозрила ее в нежелании конкурировать.
- Как хорошо, что ты меня поддерживаешь! Я уже не знаю, что придумать для привлечения клиентов в кафе! Самира иногда подбрасывает мне идеи, но я как-то быстро охладеваю, едва начав. Или совсем не идут продажи.
- Так тебе следует к пирожкам продавать закуски из свежих овощей или фруктов, чтобы сгладить жирность. С этим также отлично справляются соки, кокосовая вода и даже пиво! Наш Миро всегда к пирожкам набирает несколько бутылок пива.
- Вот тебе и спортсмен! Пиво! Надеюсь, дона Назира в ее предродовом состоянии не пиво пьет, а ...
- ...Соки! Она покупает у меня свежевыжатые соки! Каждый раз – разные. Кстати, надо Базилио отправить к ним с очередным заказом! Как это я позабыла? Пойти пирожков для Назиры пожарить? Налепила полсотни пирожков и забыла, отвлеклась на тебя.
- Пусть Флавия нажарит пирожки, что такого? – посоветовала приятельница, которой вовсе не хотелось покидать кафе, если доне Журе придется идти в подсобку, чтобы жарить «пастели».
Но ей повезло: на пороге бара появилась Самира. Так и вышло, что Флавию Жура отправила жарить пирожки по заказу клиентки, а Базилио же шустро переместился ближе к столику, за которым все ещё сидела хозяйка. Зато теперь за ним никто не следил и не прогонял.
Доне Журе было не до того. Самира сначала передала толстый конверт с фотографиями, сделанными на свадьбе. Те, что предназначались для свадебного альбома жениху и невесте, были отправлены им по электронной почте, а эти – напечатаны в одной из редких теперь фотостудии.
У Базилио загорелись глаза, если бы он посмел, то протянул бы к пакету жадно руки, но... Он благоразумно притаился недалеко от столика, сжимая в руке мокрую тряпку. Предстояло подслушать разговор! Он полдня был лишен этого удовольствия! Парень физически начал ощущать, как его уши будто съеживаются, высыхают, как давно не поливаемый цветок!
Самира же пришла не только для того, чтобы отдать фотографии доне Журе. У нее под мышкой официант заметил толстую книжку с красочной обложкой.
- Что это у тебя? – приняв пакет, настороженно поинтересовалась и дона Жура, от которой также не ускользнула такая подробность. – Мы тебе как раз хотели вернуть твой альбом по живописи. Надеюсь, ты не принесла книгу, которую снова у меня оставишь, ввергнув район в новые перипетии?
- Ах, нет! Это кулинарная книга с рецептами бразильской кухни! Дона Жура, мы с Лео ждем в гости его семью, а я не могу решить, что приготовить! Я же ничего не умею! А то, что у меня получается, то на праздничный стол не поставишь, - жалобным голосом призналась девушка.
Дона Жура покачала головой. Сочувственно. Протянула руку за книгой, а когда Самира ее отдала, то женщина принялась листать толстое издание с рецептами и красочными фотографиями на отличной бумаге.
- Да уж... Надо было тебе заранее такие вещи обдумать, поучиться у кого-то готовить.... Это вам не шутки! Накормить свекровь, чтобы она осталась довольна!
- Я не рискну купить еду в баре, потому что все равно поймут, что это не я готовила, - растерянно промямлила жена Лео.
- И правильно! Отчим Лео – кто? Синьор Эдвалду! А он только и ел в моем баре, когда жил в Сан-Криштоване!
- Эдвалду прекрасно помнит, не мог он забыть, что именно ел в баре Журиньи, - подтвердила дона Ноэмия. – А уж сколько было им съедено пирожков!
- Вот и я об этом подумала! Но что же делать?
- Посоветуйся с мужем, Самира. Пусть он подскажет, потому что вот смотрю я на рецепты в книге: различные канапе для праздничного стола, фаршированные маслины, жареные сырные фрикадельки, ножки цыпленка и прочее. Да, кое-что несложно приготовить, но... У тебя сейчас есть время всё это готовить? Все продукты имеются?
- Мы с Лео кое-что купили! Правда, дона Деуза позвонила и сообщила, что они едут в гости к нам уже сегодня, а ждать их после полудня. Я в ужасе: что я смогу успеть?!
- Салаты, соки, бутерброды, - начала перечислять дона Ноэмия, тоже приняв горячее участие в проблеме юной соседки. - Фрикадельки из трески ты явно не успеешь приготовить, но салат – вполне.
Базилио готов был тоже влезть и со своей подсказкой насчет жареных голеней цыплят, но... он заметил на девушке новое украшение! Такое необычное! Будь это просто подвеска, парень бы и удивляться не стал. Но на шнурке на шее Самиры красовалась непонятная штука, нечто такое, что Базилио никогда в жизни не видел.
- А что у тебя на шее висит, Самира? – вышел из укрытия за столбом Базилио, едва не ткнув указательным пальцем в непонятный кулон на груди девушки.
- Хм, это подарок Лео! – радостно похвасталась Самира, притронувшись к украшению пальцами. – Ему из Марокко привез приятель, который только что вернулся из поездки. Лео виделся с ним сегодня и забрал презент. В свертке оказалась настоящая змеиная шкура и эта «роза пустыни». Лео уже дарил мне однажды что-то подобное, но я выронила тот подарок, когда мы путешествовали в песках Мараньяна. И вот я снова получила привет из пустыни Сахары.
Девушка сняла с шеи кожаный шнурок с необычным кулоном. И дона Жура, и дона Ноэмия с интересом каждая подержала в руках каменный цветок из минерала, или из чего он вообще такой получился? Самира толком не смогла объяснить, пообещав узнать сведения в интернете и рассказать в следующий раз, а пока...
- Действительно, похоже на цветок! Цветок из песков пустыни, - заметила дона Ноэмия.
- Похоже именно на розу! – удивилась и дона Жура. – Потому и называют «розой пустыни»?
- Да. Для меня этот подарок дорог своей романтикой, - восхищалась Самира, пока соседки рассматривали сувенир из Марокко, вертя его по очереди в пальцах. - Только представьте: это самый настоящий артефакт, которому много миллионов лет! Столько времени природе понадобилось для того, чтобы ветер из песка выточил такую «розу пустыни». Если подумать, сколько караванов бедуинов с верблюдами и товарами древних купцов видела эта вещица! Сколько историй она могла бы рассказать, если бы ученые смогли изобрести прибор, с помощью которого можно было бы «считать» память. Положить «розу пустыни» в шкафчик типа микроволновки и на экране увидеть те места, где перекатывался цветок из камня, караваны, людей и многое другое.
- Ха-ха! Как же! А если твоя «роза» пролежала миллионы лет, зарытая в песке, и вот только теперь те, кто занимается промыслом – торговлей сувенирами из пустыни, вытащили ее из-под слоя песка, порывшись в бархане.
- Нет, так не может быть! Но все равно – услышать шум трущихся на ветру друг о друга песчинок, завывания ветра... Пустыня только кажется пустой. Там свои звуки, я их слышала и многое видела, когда мы с друзьями едва не пропали в Сахаре. Там была такая красота! – мечтательно проговорила девушка, прикрывая глаза.
- И опасность на каждом шагу! Нет уж, меня ничем не заманишь в пустыню. Барханами из желтого песка я полюбуюсь в интернете! – заявила Ноэмия, передернув плечами. – Мустафа не раз предлагал мне полететь в Марокко к его родственникам. Но я всегда чего-то боялась! И вот чувствую – не просто так!
- Кстати, Самира, а где другой подарок твоего мужа? – вдруг вспомнилось доне Журе. – Ты нам однажды показывала медные колокольчики.
- Нет! Во-первых, это не совсем колокольчики, а часть старинного украшения в виде драконов или крокодилов, и они из нефрита. А колокольчики вделаны в их разверзнутые пасти – вместо языков. Этот артефакт все ещё у меня, то есть у нас с Лео. Мы поняли его историческую ценность, хотели выяснить, что это такое, когда летали в Италию, но там у нас ничего не получилось. Куда бы мы ни решили обратиться, оказывалось, что организация закрыта на выходные или ещё что-то. Мы путешествовали не сами по себе, а встретились с Неджмой и внучкой нашего дяди Али. Так и получилось, что мы вернулись ни с чем. Путешествовать вместе с ними оказалось так интересно, что мы позабыли о нашем деле.
- Значит, так было суждено, чтобы сломанный браслет остался у вас с Лео.
- Точно! Это сломанный браслет! – обрадовалась Самира, тем временем возвращая на шею кулон. Базилио молча пожирал его глазами, а ему так хотелось тоже подержать каменный сувенирчик в руках.
Его заметила, наконец, дона Жура.
- Базилио, тебе заняться нечем? А ну-ка проверь, готовы ли пирожки, которые должна была нажарить Флавия! Если готова заказанная доной Назирой порция, тогда положи пирожки в пакет и отнеси заказ!
- Да, дона Жура, - приуныл парень, но безропотно пошел выполнять указание начальницы.
- Ты смотри, как Базилио принарядился, - прокомментировала Ноэмия, допивая сок из манго.
- Так это я ему велела забрать вещи негодяя Тьяо. Пусть носит! Сколько ещё лет они будут валяться на полке в подсобке? Никто за ними не обращался, никто права не предъявлял, - презрительно сузив глаза, ответила дона Жура.
- Наследников у Тьяо не нашлось! – кивнула, соглашаясь, и дона Ноэмия. – Надо же, и размер одежды Базилио подошел.
- Так растет же парень, уже не пятнадцать лет ему, матереть начинает. Молодой мужчина, не мальчишка, хотя умом глуповат. Пусть носит, вещи не из дешевых. Тьяо всегда был модником.
Тем временем Самира купила у Флавии, вновь вставшей за прилавок, тоже пакет пирожков явно на три-четыре порции. Когда девушка расплатилась, дона Жура протянула ей и увесистый альбом с историей живописи.
- Забирай! И пусть в Сан-Криштоване уляжется буйный интерес к рисованию. Иначе я просто с ума сойду. То бар мой нарисуют, то кота, то меня!
- Хорошо, дона Жура, обещаю, что никаких идей подкидывать местным жителям не стану. У нас с Лео много разных планов, но они все будут воплощаться не здесь, - успокоила соседку Самира, ухватив одной рукой пакет с пирожками, а другой стараясь не уронить две увесистых книги.
Дона Ноэмия вдруг вспомнила кое-что, о чем давно хотела спросить у девушки, но как-то не получалось. И хотя Самира уже переступила порог бара, Ноэмия ее остановила и сказала:
- А что с тем браслетом, о котором ты нам как-то рассказывала? Тот браслет, который принадлежал когда-то бабушке нашей новой соседки? Она теперь живет в доме твоего отца – Ханин, кажется?
- О! – удивилась Самира. Ей даже в голову не приходило связать историю с браслетом и Ханин. – Браслет... Честно говоря, не знаю, чем закончилась та история. Но он не достался ни ларе Дунии, которой приходилось рассказывать дяде Абдулу сказки из «Тысячи и одной ночи», чтобы один день иметь право носить браслет, ни Лейле... Нам Карима много рассказывала о той истории. Она же подавала мысль дяде Абдулу и тете Дунии, чтобы браслет прислали в Рио тете Назире, ведь она родит тройню или двойню. Браслет спорный, но дядя Абдул заявил, что он лучше продаст украшение, а деньги раздаст бедным!
- Ну как это – спорный? Браслет должен был достаться Ханин. От бабушки – внучке, - вынесла вердикт дона Ноэмия.
- Я всегда была уверена, что родственник Мухамеда - вредный старик! Прости, Самира, ведь он и твой близкий родственник! – поморщилась дона Жура. – Я видела его каждый день, когда ваш дядя Абдул прилетал в Бразилию и жил у твоего отца. И другого твоего дядю помню: вот он мне понравился, такой вежливый, улыбчивый! Интеллигентный.
- Согласна, дона Жура. Они такие и есть. Но ведь это правда: браслет должен принадлежать именно Ханин. Насколько я знаю, мать ее умерла, сестра сбежала после того, что натворила дел в доме дяди Абдула, а бабушка – бывшая жена дяди Абдула, самая первая из трех, пропала, канула в никуда, ее так и не смогли найти! Хотя дядя Абдул столько усилий приложил для ее поисков.
- Так у старика тоже несколько жен? – удивилась дона Жура, вздернув брови и качая головой. Похоже, осуждающе. Она не знала всех подробностей или пропустила мимо ушей, когда об этом ей рассказывала Ноэмия.
- Да, так сложилось. Но ведь не запрещено... Значит, там - в Фесе - всех всё устраивает, - пожала плечами Самира и поспешила домой, так как заметила, что Лео вышел на балкон и нетерпеливо высматривает ее, вертя головой по сторонам.
- Ты только подумай, Ноэмия! Как я скучно живу! А у старика две жены!
- Могло быть и четыре, не запрещено! – поддакнула дона Ноэмия.
Они вернулись снова к столику, но теперь уже дона Жура велела Флавии принести им тарелку пирожков и ещё соки и по чашке кофе. Флавия невозмутимо исполнила пожелание, а кофе у нее получился отменный. Куда там было такое сварить Анинье! Об этом и принялись сплетничать подруги.
Базилио же, собрав пакет с заказом для доны Назиры, отправился к дому клиентки. Но хотя пройти предстояло пусть и небольшое расстояние от бара до ее дома, однако путь пролегал мимо магазина «Волшебная лампа», на пороге которого стоял, сложив руки на огромном животе, синьор Мухамед. И как было Базилио пройти мимо, не поделившись новостью, касающейся дочери синьора?
Базилио и выложил и ему, и подоспевшему Мустафе сплетню о том, что Самира заходила в бар не просто так, а с доной Журой посоветоваться, что бы такое приготовить, чтобы ею осталась довольна свекровь – мать Лео.
- Вся семья Лео в гости едет! А Самира вообще ещё ничего не готовила, только накупила пирожков – так это для себя и Лео. Будут есть и думать, что бы такое приготовить на стол, чтобы гостей накормить! Ой, ну я пошел, а то уже дона Назира вышла на балкон и мне пальцем грозит, чтобы я с вами не задерживался!
Парень проговорил это довольно испуганно, поглядывая то на балкон, где, и верно, возвышалась недовольная Назира, то поворачивая голову в сторону бара, откуда на него уже воззрилась дона Жура, грозно уперев руки в бока. Базилио трусливо бросил:
- Мне пора, а то попадет от хозяйки.
Мужчины молча проводили Базилио взглядами, и только когда парень передал Назире пирожки и вернулся в бар, Мухамед заговорил:
- Аллах! Даже став женой бразильца, моя дочь так ничему и не научилась! Не уметь готовить! Позор! Как девушка или женщина может не уметь приготовить самое простое из еды?
- Но у тебя была такая жена – Лейла! – простодушно напомнил Мустафа, выпучивая глаза.
- Лейла! – с презрением махнул рукой Мухамед. – Но у меня была жена Латифа, которая вышла за меня, тоже не умея ничего делать. Но ведь научилась! И как потом вкусны были и ее таджин, и кускус, и салаты, и выпечка! Почему мать ничему не научила Самиру? Что она за мать такая была?!
- Я не слышал, чтобы ее новый муж Керим жаловался. Латифа могла и научить Самиру марокканской еде. Она не умеет готовить бразильские блюда! Но родственники Лео едят бразильскую еду. Ты можешь быть не прав, брат. Самира не умеет готовить бразильскую еду, потому что некому было ее научить. А к доне Журе она не догадалась обратиться за помощью. Даже моя Ноэмия могла бы поделиться рецептами. Какую поджарку из крокодилятины моя жена недавно готовила! А печет как! – почмокал губами, жмурясь от удовольствия, Мустафа.
- Учиться у женщины в баре, где торгуют алкоголем? – презрительно ответил Мухамед. - Базилио сказал, что парочка ждет гостей? Мустафа, ты понял, что ТА семья впервые приедет в Сан-Криштован?
- Так они могут и к тебе в магазин зайти – чтобы познакомиться. Самира тебя не позвала в гости? Как же так? Это теперь и твои родственники!
- Аллах! Ещё не хватало мне к ним в гости идти! – вдруг дошло и до Мухамеда, и он с возмущением вознес руки к небу. – Аллах! Я не признал ни брака Самиры с Лео, не желаю родниться ни с семьей Лукаса, ни с семьей Лео.
- А придется, - весело пожал плечами Мустафа. – Зайдут в «Волшебную лампу» - ты же их не выгонишь?
- Хм... Хм...! – раздумывая, возмущенно запыхтел отец девушки.
- Брат, а если твоя дочь ждет ребенка? Вот потому и едет в гости семья твоего зятя? – вдруг озарило Мустафу.
- Тебе Ноэмия сообщила? А ты молчишь? – тут же спросил Мухамед. Было видно, что ему страшно неприятно слышать такую новость.
- Что ты! Какая Ноэмия? Это я сам догадался. Видел, какой пакет с пирожками девчонка понесла домой? Точно как беременная Назира! У них проявились одинаковые пристрастия! Кого-то тянет на соленое, а их - на пирожки с треской! Вот родится у них с Лео тройня!
- Аллах! – снова воздел руки Мухамед и быстро скрылся внутри магазина, задумав точно так же поступить и в случае, если мать Лео и синьор Эдвалду решат заглянуть в магазин по-родственному и пообщаться. Он спрячется от нежеланной родни! Пусть Мустафа отдувается. Тот Самиру не осуждает, наоборот – как будто рад новости о ее возможной беременности!
...Тем временем на кухне Самиры и Лео шло обсуждение меню. Ребята сели пить чай с пирожками, но Самира так нервничала, что неловким движением уронила любимую кружку с игуаной, и та разбилась. Девушка готова была расплакаться.
- Перестань ты так нервничать! – быстро собирая с пола крупные осколки кружки, посоветовал Лео горестно застывшей жене.
- Кружку жалко! Она появилась у меня ещё в студенческие годы, прошла со мной всю учебу. Встречала меня каждое утро за завтраком! Правда, мама ее едва терпела, но...
- Купим ещё интереснее, не переживай. А пока - эту вот возьми, - порывшись в шкафу, Лео достал чашку с яркими розочками. – Красивая!
Самира фыркнула, но возражать не стала. Сели перекусить перед тем, как заняться приготовлением блюд для праздничного стола.
- Дорогая, мои бабушка и тетя, как и мать, совершенно не прихотливы в еде. Не придирчивы. Впрочем, и Эдвалду такой же. Было бы, что поесть.
- Но они увидят, какая ужасная из меня хозяйка! Лео, скажи, а что обычно едят в доме синьора Леонидаса?
- Я там бывал так редко, что особо не знаком с традициями в доме Феррасов. Наверно, то, что и все бразильцы: во время завтрака обычно пьют кофе со сливками, едят свежий сыр, хлеб, масло, фрукты – папайю, апельсины и другие.
- Да, помню! Когда мы несколько раз ночевали дома у Иветти и твоего отца, так и было. Но что же мне приготовить? И что ещё докупить из необходимых продуктов?
- Самира, а что в той книжке, которую ты так желала купить? Ты ее хотя бы полистала?
- Да. Вместе с доной Журой. Она отметила, что блюда трудоемкие, нужен опыт и такие специи и ингредиенты, которые нужно ещё поискать. Но я рада, что книга по кулинарии у меня теперь имеется.
- Ладно, сами что-нибудь придумаем, - усмехнулся Лео. Про книгу он спросил просто так, вспомнив метания девушки в книжном магазине, эту покупку от отчаяния, из желания не уронить себя в глазах его семьи, частью которой стала. Оплачивая книгу, Лео знал, что она им сегодня не пригодится.
- Почему бы не позвонить доне Далве и не спросить у нее совет, что можно приготовить быстро и что точно получится? – не унималась Самира. – Что в том доме подают на праздники?
Лео припомнил и ответил, отговорив звонить Далве.
- Тебе какой из фруктовых соков приготовить: манго с ацеролой или апельсины с гуавой? - вставая к соковыжималке, поинтересовался он, осмотрев груду выложенных на разделочный столик фруктов .
- Мне всё равно! Я так нервничаю, что не смогу отличить соки по вкусу, - уныло ответила девушка.
Взяв протянутый стакан с приготовленным коктейлем, Самира вышла из кухни, заявив, что отыщет красивую марокканскую скатерть на стол, чтобы гостям не сразу бросилась в глаза пустота на столе.
Когда скатерть была найдена и постелена, так как оказалось, что она почти совсем не помята, ребята вместе принялись листать кулинарную книгу.
- Лео, я хотела бы поразить дону Деузу. Но что можно такое приготовить? пусть даже не совсем по рецепту, а приблизительно?
- Читаю: рыба, приготовленная с кокосовым орехом и кокосовым молоком; свежие креветки, тушеные с травами, а также лимоном, кокосовым молоком и пальмовым маслом; блюдо с африканскими корнями, которое состоит из цыпленка, приготовленного в арахисовом соусе, кешью, сушенных креветок, имбиря...
Но Самиру перечисленное только ввергло в ещё больший ужас. И тогда она решила позвонить тете Жади.
Набирая номер на сотовом, Самира с надеждой проговорила:
- Тетя Жади сама не очень хорошо умеет готовить, но вдруг подскажет?
И пока она обсуждала с сестрой матери, какие из рецептов могут оказаться наиболее простыми, Лео тем временем, нацелившись на описанное в книге блюдо, уже собрал на стол всё нужное для приготовления кускуса из кукурузной муки и сушеных креветок, которые они с Самирой утром приобрели в супермаркете.
Он же подготовил, т.е. тщательно вымыл овощи на салат, который, как он понадеялся, сможет приготовить его жена.
Вымотались они изрядно к тому времени, когда раздался звонок на сотовом у Лео.
- Такси подъезжает к Сан-Криштовану! – радостно сообщил Лео и спустился по лестнице вниз, готовясь открыть дверь гостям.
Самира заметалась: она не догадалась заранее приготовить праздничную одежду, а теперь придется встречать гостей в рваных джинсах и футболке, заляпанной пятнами от фруктов.
В панике выскочив на балкон, она увидела, как из остановившегося у двери их дома автомобиля выбираются одна за другой женщины, и у каждой в руках - объемные сумки. Догадаться было не трудно: в них привезли еду! Угощение!
Только синьор Эдвалду стоял с «пустыми руками», держа темные очки и с любопытством оглядываясь. Как долго он не был в этой части района? Живет теперь не так уже далеко, но здесь не бывает.
Заметив возле бара Базилио, он, улыбаясь, помахал рукой и даже кивнул.
Что происходило на улице ещё, Самира уже не видела, решив, что успеет сменить только грязную футболку, выхватывая с вешалки в шкафу светлую блузку с кокетливыми оборочками, что так нравилась Лео. Но это произошло случайно.
Стараясь не оступиться на ступенях, Самира, поправляя блузку, ринулась вниз, чтобы успеть оказаться на улице до того, как Лео БЕЗ НЕЕ вынужден будет впустить в дом впервые посетивших их семейное гнездо родню. Как невоспитанно с ее стороны получится, если она к этому моменту не окажется с ним рядом!
2. Часть 37. Глава 2. Семья Лео в Сан-Криштоване.
Свидетелями приезда гостей стали Мустафа и Мухамед, успевший спрятаться внутри магазина. Отец Самиры затаился возле окна на некотором расстоянии, чтобы его никто не смог заметить с улицы. Как бы ни отказывался он от навязанной родни, но любопытство победило. Муж доны Ноэмии остался стоять на пороге «Волшебной лампы».
Мухамед, нервно теребя бусину на четках, забыв, что следует по очереди перебирать остальные бусины, всматривался в родню Лео. Странно как-то было видеть рядом с радостным белокожим парнем его темнокожую мать и таких же двух старушек. Только отчим Лео был белым. Но так это же синьор Эдвалду!
Бывший поклонник Назиры! Ох уж эта Назира с ее маниакальным желанием найти мужа! Чуть не привела в их семью бразильского прохиндея, каковым Мухамед в те годы считал местного портного!
Но тот все равно стал членом их семьи, пусть эта родня и не признана кланом Рашидов. Теперь синьор Эдвалду - как отчим Лео – является свекром дочери Мухамеда! Не зятем, так свекром пролез бочком в их семью! Да никогда Мухамед не признает ни так называемого «мужа» Самиры, ни его отчима, ни всех прочих, вдруг возникших с множеством пухлых пакетов перед дверью дома напротив.
- Аллах! Так они сами еду привезли? Какой позор был бы на голову моей дочери и ее матери! Гости едут со своей едой! А что же ещё может быть в тех пакетах и сумках?! – изумлялся Мухамед. Его задело увиденное. Он дал себе слово выяснить, что же приготовила на стол его отверженная дочка.
- Ничего! Спрошу у Мустафы, ему-то дона Ноэмия всё с удовольствием расскажет! Разве дона Жура упустит возможность разузнать у девчонки, чем та накормила гостей и что те привезли с собой?
Заметив Базилио, с интересом выглядывающего из бара, Мухамед поморщился. Ещё и местный сплетник всем подряд расскажет обо всем, что удастся подслушать, когда с отчетом к ним явится Самира. Мухамед не раз намекал Мустафе, впрочем, и прямо говоря, чтобы он дал совет жене Ноэмии: если она обсуждает что-то с подругой из бара, то пусть хотя бы делает это вполголоса, чтобы не смог услышать официант. Но или Мустафа не посмел что-либо сказать Ноэмии, или ей было все равно, разнесет Базилио сплетни по району или нет.
Наблюдая за прибывшими на такси женщинами и Эдвалду, которых гостеприимно встречал парень, Мухамед вдруг понял, что не видит Самиру.
- Что это значит? Разве так встречают гостей? Пусть она забыла марокканские обычаи гостеприимства, но ведь и у бразильцев есть нечто, похожее на приветствие «Вы озарили светом наш дом!» Как это? Где эта невоспитанная негодница? Диплом получила, а вести себя не научилась! Почему она ещё не внизу – рядом с «мужем» и его матерью? Так она показывает уважение к свекрови?
Стыдно должно было бы быть его дочери, но почему-то сгорал со стыда Мухамед!
Наконец, из двери выскочила всклокоченная Самира, и – о, ужас! – одетая в рваные джинсы и какую-то кофтенку с короткими рукавами! Харааам! – едва не возопил мужчина.
- Ничему Латифа не научила свою дочь! – возмущенно забурчал он вполголоса, желая подойти к Мустафе, наблюдавшему за происходящим с порога магазина, но опасаясь быть замеченным и подвергнуться нашествию людей, которых не желал признавать родней. У него в голове не укладывалось, что синьор Эдвалду и брат их врага Лукаса Ферраса стали вдруг чуть ли не близкими их родственниками!
Пыхтя и фыркая, Мухамед остался там, где стоял, рассуждая, что девчонка могла бы одеться в красивый кафтан, который наверняка оставила ей Латифа! Пусть от платка отказалась, но почему же пренебрегать красивым дорогим марокканским платьем? Длинным и с рукавами нормальной длины. А что с ее волосами? И вид такой заполошный, как будто выскочила из кухни, где наспех убирала с плиты подгоревшее мясо или забытый таджин.
Так мысленно и даже вслух продолжал злословить Мухамед, подсматривая на улицу из глубины магазина.
Тем временем, после радостных приветствий, не оцененных со стороны Мухамедом, гости и хозяева скрылись за дверью, войдя в дом.
Теперь можно было продолжить спокойно работать, что и предпринял Мухамед, вполуха слушая комментарии к увиденному Мустафы.
А Лео и Самира отвели семью на второй этаж в гостиную и усадили всех за стол. Но тетя Лола, обежав комнаты, оказалась на кухне, где принялась помогать разгружать привезенные сумки и пакеты.
- Зачем? Зачем вы привезли столько еды?! – поражался Лео. – Мы ведь тоже много чего приготовили!
- Как же мы приедем с пустыми руками? – добродушно отбивалась от племянника тетя Лола. – Самира, давай перенесем еду на стол.
В гостиной обнаружилось, что дома у матери Лео лежит на случай праздника точно такая же скатерть, какой был покрыт стол для гостей.
- Так Лео из Марокко скатерть привез! Не в эту поездку, а давно! Когда вернулся из путешествия по пустыне с доктором Альбьери! – припомнила тетя Лола, забыв, видимо, что имя доктора в семье давно не принято упоминать. Это очень не нравилось ни Деузе, настрадавшейся от происков владельца клиники, ни ее мужу Эдвалду, который в свое время подозревал в докторе соперника и отца ребенка Деузы.
- Красивая скатерть! – с вежливой улыбкой согласилась Самира. – Но мне ее мама оставила, когда переезжала в дом Керима. Мне тоже нравится вышивка мастериц из Феса. Была ещё и ваза – белая с синим рисунком, но я ее случайно разбила. А у тети Назиры есть и почти такая же скатерть, и вазы. Она всё это привезла из Марокко.
- О, дона Назира! – тут же улыбнулась разговорчивая тетя Лола. – Я ее помню! Мосинья, это не она привезла вещи Жади, когда та оказалась на улице, потому что ее выгнал муж?
Самира тоже прекрасно помнила тот случай. Как и Лео – ведь Жади тогда пришла к нему домой, точнее – он ее и привел. Вот только ничего у него с Жади тогда не было, а Самире слышать об этом было неприятно, ведь Жади – ее тетя, а Лео теперь ее муж! Но как остановить наплыв воспоминаний у тети Лолы?!
На помощь пришла бабушка.
- Интересно, где теперь дона Назира? Ты говорила, Самира, что твоя тетя живет где-то в Сан-Криштоване недалеко от вас? Хотелось бы ее увидеть.
- Конечно, увидитесь! Нет ничего проще: тетя Назира живет в доме напротив – даже из окна кухни можно увидеть. Они с Миро – это ее муж - купили дом доны Одетти, в котором некогда находилось местное ателье. Ваше ателье, синьор Эдвалду!
- Да? Ах, да! Моё ателье! – рассеянно ответил муж Деузы.
Стол был накрыт, вся еда разложена по блюдам и тарелкам, ваза с цветами заняла место не на столе, как предположила в баре дона Жура, а на отдельном столике. Иначе она просто помешала бы общению! Не выглядывать же из-за букета, когда разговариваешь с кем-то из сидящих за праздничным столом.
А стол был праздничным – и по тому, что на нем находилось, и из-за причины, по которой собрались гости. Приехали к молодоженам впервые! Разве не праздник? За столом шла веселая беседа. И Лео был радостно возбужден, что с удивлением наблюдала Самира, но и девушка старалась изо всех сил показать себя хорошей хозяйкой, пусть и неопытной.
Перепробовав все блюда, покончив и со сладостями – выпечкой, которую привезли старушки Мосинья и Лола, как и той, что привез от Латифы и Жади посыльный почти перед их появлением, гостям захотелось пройтись по району. Эдвалду и Деуза давно здесь не бывали. Впрочем, не так: Деуза как раз заглядывала иногда к доне Журе, а вот Эдвалду было не затянуть в Сан-Криштован.
Эдвалду как-то приуныл: не участвовал в болтовне за столом, не проявил желания выйти хотя бы на балкон, чтобы осмотреть ближайшие окрестности. Он встрепенулся при упоминании имени Назиры. Да, он помнил этот чудный цветок пустыни, но теперь не хотел бы с ней столкнуться.
Назира стала женой Миро! Вот чудеса! Этому он удивился ещё несколько лет назад, когда только Миро уехал в Марокко, и через Шанди в баре доны Журы стало известно о его женитьбе на марокканке. Но потом узнали, что его женой стала Назира.
Но некоторое время назад Назира и Миро вернулись в Бразилию, купили тот самый дом, где когда-то располагалась его мастерская... Эта женщина стала его родственницей! Как тут не поверить в судьбу, которая не просто так сближает людей. Не она стала его женой, так ее племянница вышла замуж за сына Деузы. Этот факт просто поразил Эдвалду! Ну и что теперь думает синьор из магазина, брат Назиры, который некогда запросил за Назиру огромные деньги, чтобы он мог на ней жениться? Хм, Эдвалду и не предполагал, что тот человек в соседнем доме думает примерно о том же.
Деуза вдруг обнаружила несколько сиротливо лежавших на тарелке пирожков.
- Они не из бара доны Журы? – воскликнула она.
- Да, мы с Лео утром заходили в бар и купили целый пакет. У меня такие не получатся точно! – призналась Самира.
- Научишься! Если захочешь, то научишься! - успокоила ее дона Деуза, свекровь. - Но у каждой хозяйки есть свои секреты приготовления. Вот потому никто не сможет повторить пирожки доны Журы.
- Секретами не делятся, а я могу научиться печь только у мамы, но ей сейчас не до меня. У мамы и Керима родился сын. У меня теперь три кровных брата и ни одной сестры! Только Хадижа, но она кузина.
- Кстати, люди, жители Сан-Криштована, которые заказывают рубашки у Эдвалду, рассказывают, что Назира ждет двойню или тройню и скоро родит. Это правда? – спросила Деуза, до сих пор не забыв, как упомянутая Назира соглашалась стать даже второй женой, если Эдвалду решит взять двух жен.
Тогда такое предложение потрясло мать Лео, но теперь она знала, что Назира из семьи, где многоженство – традиция. У дяди Самиры чуть ли не четыре жены, у отца – уже третья, а в какой-то момент было две одновременно. И брат Самиры женат на двух молодых женщинах... Даже старик, который приезжал из Марокко к Латифе и Мухамеду, тоже на старости лет женился, взяв в жены двух старушек! Деуза видела того старика, который с огромным осуждением смотрел на почти голую молодежь, блуждающую по району. Он ей запомнился.
Но что с Эдвалду? Что за выражение лица у него? Неужели тетя Лола права: та самая Назира, как говорят, привезла из Марокко белого верблюда и дала ему кличку Эдвалду. Деуза даже позлорадствовала – недолго. Ничего, пусть и он позлится, а то ещё и заинтересуется вернувшейся восточной красавицей.
Но как порадовала Деузу новость, что Назира – жена Миро! И то, что она уже родила дочь в далеком Марокко, а теперь снова беременна, тоже радовало.
А дона Мосинья выразила желание увидеть Назиру.
- Но тете сейчас трудно спускаться вниз, - ответила Самира. – Ей уже вот-вот рожать. Даже за пирожками в бар она уже не ходит, только по дому и за Ферюзой ухаживает. Все делает Миро, а пирожки приносит под заказ Базилио.
- А в баре работала ещё девушка... Анинья? Я слышала, что она замуж вышла? – продолжала интересоваться жизнью района дона Деуза.
- Да! Вот совсем недавно! Мы с Лео были на ее свадьбе и здесь, в Сан-Криштоване, и в Нитерое. Лео, давай покажем свадебные фотографии?
Парень принес пакет с фотографиями, которые остались в их «архиве». Пусть это не их свадьба, но это же целое событие в жизни района! Как интересно будет посмотреть на лица соседей через лет пять или десять!
Женщины поахали, удивляясь, какой красивой оказалась невеста, какое на ней платье – вроде бы и простое, но элегантное, и узнали лица многих знакомых на снимках.
- А вы собираетесь устраивать свадьбу? Вы поженились в Марокко в посольстве. Но не было никакого праздника, - посетовала тетя Лола.
Ребята переглянулись. Сколько раз им приходилось отвечать на этот вопрос! Самира считала не нужными траты на свадьбу, но разве что статус жены и мужа будет подтвержден в глазах родственников. Ей и самой не верилось, что какая-то бумажка была подписана в посольстве – и вот они с Лео женаты. Свадебное торжество было нужно, чтобы психологически прочувствовать статус замужней женщины. Принять изменение в личной жизни.
Лео, оглянувшись на нее, сказал:
- Мы намерены устроить праздник, но вот венчания не будет.
- Как это? Разве для брака венчание не главное? Браки заключаются на небесах! – удивилась романтичная тетя Лола.
- Хм, но не тогда, когда я христианин, а Самира – вроде бы мусульманка. Весь Сан-Криштован знает, что родители Самиры – мусульмане. Поэтому падре в церкви, куда мы зашли прояснить обстановку, наотрез отказался нас венчать. Ему кто-то уже доложил, что Самира – не христианка.
- Вот ведь люди! – возмутилась Деуза. – Сынок, не переживай, погорим с доной Иветти, она что-нибудь придумает, как обойти это препятствие. Как это – жить без венчания?
- Но ведь живем, - с улыбкой возразил Лео.
Но тетя Лола не унималась:
- Самира, а как закрепляют браки у мусульман? Есть какая-то процедура, ритуал?
- Да, конечно. Устраивают никях. Это что-то вроде венчания и регистрации брака одновременно. Никях – это венчание по-мусульмански, - подбирая слова, вежливо ответила Самира.
- Так пусть вам устроят хотя бы никях! – опять встряла тетя Лола.
Но девушка рассмеялась.
- Не получится, потому что Лео не стал мусульманином. Никяха тоже не будет.
- Но как же Назира и Миро? – удивилась Деуза.
- Муж моей тети принял ислам в Марокко. Поэтому они женаты не только официально, но и с религиозной точки зрения.
- Но как же так! – сокрушалась Лола.
- Так и мы с Эдвалду не венчались! – напомнила Деуза. - И нам это не нужно.
- Так это вы! – отмахнулась тетя Лола.
- Мне хотелось бы зайти в бар доны Журы, - вдруг заявила бабушка Лео дона Мосинья.
- Но сначала навестим Назиру! – возразила тетя Лола.
- Хорошо, я отведу вас к тете Назире. Она уж точно на меня обидится, если я не сделаю этого, потому что теперь она и вы родственники! Вот с моим отцом увидеться проблематично, но не с тетей Назирой! – пояснила девушка.
- А я отведу Эдвалду в спортклуб, который принадлежит Миро. Это теперь местная достопримечательность.
- Это там поселили белого верблюда, названного моим именем? – невольно съязвил муж Деузы.
- Да, но это такое красивое животное, что достойно носить любое королевское имя, - ответил Лео, удивившись, что отчиму известна такая подробность. Кто ему рассказал? Миро лично просил в баре не рассказывать их гостю про верблюда Эдвалду. Но кто-то проболтался раньше.
Никто не догадывался, что Эдвалду не только не обиделся, но был даже польщен: значит, Назира его не забыла! И как же она была уязвлена, если несколько лет спустя назвала животное его именем! Но только бы верблюд, и правда, оказался, красавцем, а не загнанным, облезлым, истощенным созданием. Ведь смысл в имени как раз содержится во внешнем виде животного. Кстати, а разве у Лео второе имя не Эд?
На втором этаже дома, где обосновались Самира и Лео, таком уютном, все ещё витали вкусные ароматы, какие бывали здесь редко. Салат, приготовленный Самирой, и кускус Лео получили массу похвал, скорее всего – искренних.
А тетя Лола вышла на балкон и обнаружила на балконе соседнего дома беременную женщину с невероятно большим животом. На соседке был надет брючный костюм, почти уже не скрывавший формы. На голове накручена потрясающая чалма. Женщина отчего-то внимательно всматривалась в окна Самиры и Лео.
- Это тетя Назира! – за спиной тети Лолы пояснила Самира, обходя затем родственницу Лео и быстро помахав рукой Назире.
Глядя на нее, приветственно замахала руками и Лола.
- Мы идем к Вам! – жестами показала Самира, не решаясь громко сообщить об этом от дома к дому. Базилио уже насторожился, вышел на улицу с тряпкой и стоял, раскрыв рот с улыбкой до ушей. Но за ним тут же появилась новенькая работница доны Журы, дала ему подзатыльник, и парень, вжав голову в плечи, потрусил обратно в помещение, не смея огрызнуться.
И если Самира повела женщин к тете Назире, то Лео увел в спортклуб синьора Эдвалду, где они осмотрели и помещения, и загон для верблюда. Эдвалду согласился, что верблюд роскошен. Он красавец, величественен, просто шейх пустыни! Хорош!
Так вот что о нем думает Назира! Так она все ещё о нем ДУМАЕТ? –самодовольно размышлял муж Деузы. Думала, думала! - пока не родила дочь и снова не забеременела! Выходя из дома вслед за Лео, синьор успел бросить взгляд на балкон, где, выжидая что-то или высматривая кого-то, стояла Назира, которую он узнал не без труда. Только благодаря блестящей чалме в этой глыбе с огромным животом возможно было опознать ту изящную марокканку, с которой он пытался закрутить отношения.
А теперь синьора принялась рожать, выйдя замуж. У нее уже есть дочь, она вернулась в Рио уже с малышкой. Но в ее животе ещё несколько ребятишек! Эдвалду помнил, что его Деузе помог родить некий доктор Альбьери. О Назире он услышал то же самое: за ее беременностью следят в клинике того самого Альбьери! Хорошо, что его Деузе доктор сделал только одного ребенка, а не троих, как ему похвастал Лео, радуясь за соседа Миро – отца детей.
На площадь к бару вернулись уже втроем. Зашли к доне Журе, в баре которой произошел небольшой переполох из-за появления Эдвалду. Многие его помнили и узнали. Его рубашки носят до сих пор все, кому он шил. Эдвалду снял очки и помахал ими в знак приветствия. Широкая улыбка осветила его лицо. Тогда к нему ринулись любопытные и те, кто надеялся, что их бесплатно угостят.
Но Эдвалду сделал вид, что не понимает их намеков. Он принялся расхваливать пирожки доны Журы, по которым так скучал, и саму хозяйку бара, которая нисколько не изменилась, не постарела. Как раз наоборот! Ах, как же похорошела!
- Простите за любопытство, но что Самира успела приготовить? Уж как она переживала, получится ли вкусно, будут ли гости довольны невесткой! – поинтересовалась польщенная Жура. Женщиной она была неглупой, но когда начинали расхваливать ее заведение и ее пирожки, она принимала это за чистую монету, так как это могло быть только правдой! Какая ещё лесть может быть?
- Да, ребята постарались! Ооочень вкусно было ВСЁ! – ответил хитрый Эдвалду. – Кускус с креветками изумителен, а каков салат!
Женщина кивала, раздумывая, что Самира себя превзошла из страха не угодить свекрови. Не Лео же за нее приготовил еду!
Лео стоял рядом с отчимом, молча улыбаясь и оттягивая мочку уха двумя пальцами.
В то же время Самира с женщинами поднялись по лестнице на второй этаж дома Назиры и Миро. Встретились, стали знакомиться заново, так как виделись давно, и забылось, кто есть кто и как кого зовут.
- Это бабушка Лео дона Мосинья, а это его тетя Лола, дона Деуза – его мать, - назвала каждую Самира, сначала представив тетю Назиру.
Потом прошли в гостиную, где уже был накрыт сладкий стол. Явившись к соседке в гости сытыми, женщины все равно согласились выпить чаю, тем более, на столе на огромном блюде высилась гора из разного вида печенья.
Деуза помалкивала, хотя с облегчением видела, как уютно обустроен дом прежней соперницы и ее мужа, как любит Назира их с Миро дочь Ферюзу. Девчушка была просто чудо! И как на Миро похожа, только кожа смуглая, – показалось Деузе.
Но дона Мосинья и Лола бесцеремонно припомнили, как Назира привезла в их дом, где нашла приют Жади, ее вещи. Приезжала несколько раз! И не одна, а с Зорайдэ. Они ничего не путают? Самира порадовалась, что успела рассказать Лео историю о том, как были знакомы тетя Назира и синьор Эдвалду. Как Назира надеялась стать его женой, как он приходил сватать Назиру, но сбежал, узнав, какой махр запросили для сестры ее отец и дядя Саид, чтобы обратить нежеланного жениха в бегство...
Вот почему Лео вызвался показать отчиму спортклуб и потом отправился вместе с ним и Миро в бар доны Журы. Там они заказали пирожки к пиву и остались ждать, когда женщины выйдут, наконец, из дома Миро, наговорившись с Назирой.
А женщины принялись болтать! Сколько оказалось тем для разговоров! Вот только не говорили об Эдвалду. А так – обсуждали беременность Назиры, когда выяснилось, что она наблюдается у доктора Альбьери. Это сразу встревожило Деузу. Она сама не могла объяснить, почему вдруг стало не по себе. Но и дона Мосинья не забыла зловредного доктора, портившего жизнь ее дочери, из-за чего Деузе пришлось сбежать из Рио!
- Но почему, дона Назира, вы задумали рожать именно у этого доктора? – удивленно спросила дона Мосинья.
- Как почему? Меня туда отвела Жади. Доктор Альбьери был крестным брата Лукаса. Он друг отца Лукаса и Лео. Уважаемый доктор, дорогая клиника. Но благодаря Жади, нам с Миро почти ничего не будут стоить роды там и наблюдение.
- И что – всё в порядке? – осторожно и с недоверием заговорила, наконец, Деуза.
- Да! А что? Не рожать же мне в Марокко! Нет, я могла бы родить детей и дома, но у меня здесь нет помощниц. Вот если бы в Марокко рожать, но... Там многие рожают по старинке – в домашних условиях. Но в Бразилии это не пройдет. Это опасно! Трое детей! Или двое...
- Как это? Доктор Альбьери не смог определить количество плодов? Но это невероятно! – вдруг испугалась Деуза. Она поняла, что дело нечисто. Не мог бы доктор Альбьери так ошибаться и не выяснить с помощью того же УЗИ количество детей в утробе матери. Нет, мутит что-то доктор! Но как сказать об этом Назире?
- Что?! – вдруг заподозрила неладное и Назира. – Почему вы расспрашиваете о докторе? Что не так?
- Всё будет хорошо. Ваш муж будет рядом, пусть и Жади с Самирой тоже присутствуют в клинике, когда начнутся роды, - выкрутилась Деуза, решив не пугать дону Назиру. А если ее опасения напрасны?
- Но почему? Почему у вас такие лица, как будто что-то знаете...
- Нет, не волнуйся, Назира. Ничего мы не знаем, просто не любим доктора, который едва не отнял у нашей Деузиньи малыша Лео!
И женщины ударились в воспоминания о проделках доктора и поведении его жены Эдны.
- Но ко мне доктор отнесся прекрасно, он очень внимателен. Ах, если бы я могла уехать рожать в Фес, в дом дяди Али! Там Зорайдэ, которой я очень доверяю. Но... там дядя Абдул, который говорит страшные вещи о моих будущих детях!
- А что он ещё сказал, тетя Назира? – поинтересовалась Самира, до которой уже доходили некоторые нехорошие высказывания очень пожилого родственника.
- Это ужасно! Мой родной дядя! Он сказал, что если бы я рожала в Фесе, то он отобрал бы у меня новорожденных сразу после родов и увез бы в пустыню, чтобы отдать их джиннам или шайтанам. Вы знаете, что в пустыне живут джинны?
Женщины в ужасе заохали, начали возмущаться, спрашивая, почему дядя Абдул решил разделаться с ее пока не рожденными детьми? Назира объяснила.
- Дети были получены путем ЭКО. Дядя Абдул отсталый человек. Он не признает многих достижений науки, - уверенно говорила Назира, сама недавно во многое не верившая, но теперь повторявшая слова Жади и Самиры. – Дядя Абдул не раз заявлял, что если детей сделали в пробирке, то это не воля Аллаха, а происки шайтана и его отродье. Поэтому такие дети жить не должны!
Назира так разволновалась, что приложила ладони к пылающим щекам.
- Неужели старику кто-то посмел бы отдать ваших малышей? Мать никогда не отдаст ребенка, она станет сражаться как тигрица. Но могут забрать насильно! - стали в один голос предполагать женщины.
- Не верю! – вдруг заявила Самира. Она слышала разные версии отношения дяди Абдула к беременности отверженной племянницы, но чтобы вот такое...
- А почему ты так говоришь? – теперь они все обратились к ней.
- Потому что даже дядя Абдул не смог бы сказать такое! Он фанатичен, но он справедлив, он против грешников в его понимании. Но он же говорит, что если женщина беременна, если дети рождаются, то так суждено, это воля Аллаха! Аборт не имеет права на существование, потому что это все равно, что бросить вызов Аллаху!
- Но я уверена, что дядя Абдул против моих детей! – возразила Назира.
- Откуда вы узнали, тетя Назира, что и кому сказал дядя Абдул о вас и детях? Если было что-то им и сказано, то лара Дуния или Карима могли неверно истолковать или понять, неточно пересказать, извратить его слова даже неумышленно, вот и пошла гулять сплетня. Откуда мы узнаём все новости из Марокко? Только от Каримы и Зорайдэ. Но если я доверяю словам Зорайдэ, то услышанное от Каримы подвергаю сомнению. Она может и свое толкование привнести, и добавить что-то, убавить, изменить для большего эффекта.
- Да... Самира, ты даже подняла мне настроение! Думать, что твой родной дядя говорит о тебе ТАКОЕ! Что он желает сделать с детьми ужасные вещи...
- А вы откуда узнали про дядю?
- Мне рассказал Базилио, когда принес пирожки. А он подслушал разговор Ноэмии и Мустафы, тот – узнал от Мухамеда, которому позвонил дядя Абдул и якобы всё это высказал!
- Базилио! Ну, конечно, это очень достоверный источник! – скептически проговорила Самира. - Я уже ни одному его слову не верю!
- Но теперь я буду рожать в клинике Альбьери. Он страшно переживает, что не смог точно узнать количество детей, но против того, чтобы я делала повторно УЗИ, т.к. это вредно для малышей. Он даже намекнул на огромный штраф, если я передумаю рожать в его клинике.
- Он не прав, но отчего-то запугивает вас! – заявила Самира. Ей было многое понятно, почему доктор так себя ведет, но как она могла бы поделиться подозрениями с Назирой или женщинами из родни Лео? Только с доной Иветти она может обсудить тайну детей Назиры, вот это она завтра и сделает. Они с Лео приглашены на день рождения доны Иветти. Праздник у Феррасов состоится завтра.
Наконец, женщины, осмотревшись, принялись расхваливать экзотическую обстановку в комнатах Назиры. Интерьер напоминал маленький восточный дворец султана. Подушечки, покрывала, всё пестрое, яркое, восточное – всё с марокканскими узорами и орнаментами. От тканей и штор, до посуды и ваз. Особенно гости удивились, увидев бахурницу!
- Это для благовоний,- пояснила Назира. Но зажигать бахур не стала: ее тошнило от каждого запаха. А скоро рожать! Как так? Но именно так обстояли дела.
Наконец, Деуза не выдержала и напомнила:
- На первом этаже этого дома много лет назад располагалось ателье Эдвалду. Какое совпадение!
- Я помню, - небрежно ответила Назира. – А потом, как мне рассказывали, первый этаж и весь дом сдавался в аренду некоему художнику. Когда мы въехали с дом, ставший нашим, то пришлось вынести столько разного мусора! В кладовке внизу я нашла пакеты с пустыми катушками из-под ниток, подушечки с воткнутыми ржавыми иглами и булавками. Я сразу поняла, что это оставил портной. Но больше всего вещей было брошено художником! Он потом устроил себе мастерскую в доме Самиры на первом этаже. Но перевез туда только нужное, а весь хлам оставил новым хозяевам.
- Тетя Назира, не слышит вас Базилио! Он умер бы с горя, узнав, что вещи художника отправились на помойку!
- Миро мне сказал, что очень многое у него забрали на пути к мусорным бакам эти двое... Как их? Из мастерской...
- Рапазао и Лижейро! - кивнула Самира.
- Да. Не пропал даже мусор!... Как вам выпечка? – спросила тетя у гОстий. Но Самира знала, что печенье пекла Халиса. Это она передала тете Амина пакет свежего печенья, выбрав по десятке из каждого вида с разных подносов из большого заказа.
- Изумительное печенье! Я такое печь не умею, - призналась тетя Лола.
- Вы всегда можете его отведать, когда приедете ко мне в гости! – великодушно предложила тетя Самиры.
- А ведь мы теперь все родственники, - с удивлением осознала Деуза. – Смотрите: родня Самиры плюс родня Лукаса и Жади, т.е. Феррасы, и здесь – дона Жура тоже нам теперь родня, потому что она – свекровь Мэл, дочери Лукаса, но и родственница Самире и Лео. Если всех пересчитать, то...
- Предлагаю пойти в бар доны Журы и купить у нее знаменитые пирожки! Заодно и поговорим о том, что мы теперь с ней родня, - предложила неугомонная тетя Лола.
- Как жаль, что я не смогу пойти с вами! Мне с каждым днем все тяжелее передвигаться!
- Тогда мы закажем для вас пирожки! Мы всё печенье съели! – оглядев стол, сделала вывод Лола.
- Хорошо! Но там Миро сидит, я вижу его в окно. Сидят втроем: Миро, Лео и... это кто? Эдвалду?
Деуза вздрогнула. Откуда могла бы знать дона Назира ее Эдвалду, если бы не та старая история? Но обе не забывали, что случилось в прошлом. Деуза нахмурилась, но ничего не сказала.
Самира опасалась, что гости, решив наладить родственные связи, захотят познакомиться и с ее отцом. Но она обнаружила, выйдя из дома Назиры на улицу вместе с женщинами, что на пороге магазина возвышается один Мустафа. Да и внутри отца не было видно. Она даже выдохнула с облегчением. Самира боялась, что отец примется оскорблять или унижать родственниц Лео. Ещё и выскажет, что мечтает видеть ее мужем марокканца из традиционной семьи.
Он ведь пытался однажды поговорить с Лео, но в тот раз неприятную беседу случайно прервал Мустафа, некстати оказавшийся на той же улице, где поджидал ненавистного зятя Мухамед.
Лео выходил из аптеки, куда его отправила Самира, а отец узнал об этом от Базилио. И надо же: Мустафе и Ноэмии тоже понадобилось сходить в аптеку! Но Лео не глупый, он понял, что намерен был ему высказать отец жены. Он не собирался ничего рассказывать Самире, но дона Ноэмия сделала это за него. А дона Жура узнала о происшествии потом и от нее, и от Базилио. Но больше отец не предпринимал попыток поговорить с парнем.
И вот когда из бара вышли окруженные толпой Миро, Лео и Эдвалду, а женщины уже собрались вернуться в дом Самиры, чтобы уже готовиться к отъезду, вызвав такси, тогда и появились на площади дона Муна и дона Ханин с большими сумками в руках. Самира так их назвала, со стороны представив родственниц женщинам, хотя и не удалось познакомить всех лично. Но Муна не выразила желания к знакомству с их с Лео гостями. А Самира не стала проявлять инициативу.
Женщины, как поняла Самира, отвозили выпечку, Халисе был сделан большой заказ на свадьбу. Уставшая Халиса согласилась присмотреть за Абдульчиком, пока Муна и новая родственница выразили готовность помочь: отвезти заказ по нужному адресу.
И хотя Муна с холодным видом прошла мимо собравшейся небольшой толпы у дома дочери Мухамеда, но все равно они с Ханин очень быстро с интересом окинули взглядом всех.
Точно с таким же любопытством из-за тонкой шторы на кухне за ними наблюдали Эмми и Халиса. Они даже поспорили, как такое возможно, что у чернокожей матери Лео родился он – белокожий парень. Но даже если предположить, что кто-то из предков был белым, то видели они бабушку и тетю. Они тоже были чернокожими. Халиса заявила, что читала о генетике – такого быть не может!
- Лукас тоже родился белым. Муж Жади, я его видела! У Лео и Лукаса один отец, но разные матери, - возразила Эмми.
- Нет, он должен был родиться смуглым, но не таким европеоидом. Метис, мулат, не знаю, как его назвать.
- Халиса, ты намерена спорить с природой? – с раздражением сказала Эмми. Она была расстроена тем, что Амин запретил ей не только пойти в гости к Самире, но даже к тете Назире было нельзя. Ничего, не сегодня, так завтра она сбегает поболтать с тетей Назирой и всё узнает! А Халиса... Можно подумать, ей не интересно, что смогла приготовить Самира, чтобы угодить свекрови и тем двум старушкам - родственницам Лео.
- Ей и варить-печь ничего не стоило, они столько еды с собой привезли! – как будто прочитав ее мысли, заметила Халиса.
- Откуда ты знаешь, что это была еда? Возможно, это подарки молодоженам?
- Да? Но я видела, как на кухне Самиры мелькали женщины, наверняка разбирая пакеты и сумки!
Они увидели, как из супермаркета вернулись нагруженные покупками лара Муна и лара Ханин. И если у Муны на голове был платок, но лицо все-таки было открыто, то Ханин укуталась в черную одежду так, что даже глаз почти не видно было. Только узкая щель в ткани на лице, чтобы видеть Муну, идущую впереди. А больше и не нужно.
Но вот женщины, почти добравшись до ступенек дома отца Амина, почти столкнулись с толпой вываливших из бара мужчин. Ханин, едва не выронив сумки, быстро отшатнулась в сторону. Муна же просто вытянула руку перед собой, другой удерживая сумку с покупками.
Но никто не пытался смести их с пути. Только один мужчина с интересом задержал на них взгляд.
- Так это же отчим Лео! – догадалась Эмми, которой до всего было дело, если это не касалось домашних дел собственной семьи.
- Ты откуда знаешь? – недружелюбно сказала Халиса, заподозрив, что Эмми ослушается мужа и улизнет к соседке, пусть это и сама лара Назира, тетя Амина. И потом многие дела это ей придется делать за Эмми!
- Знаю! Мне Самира сказала, что в гости они с Лео ждут его маму и ее мужа, бабушку и тетю. Кто он тогда, если не отчим Лео? Не свекор Самиры? Но как он на Ханин посмотрел! Как будто пытался сквозь ткань увидеть ее саму.
- Харам это! Ты говоришь харамные вещи, - строго заметила Халиса.
И между девушками началась очередная склока...
А Эдвалду действительно заинтересовался странной женщиной, завернутой в черное с головы до ног. Ему пришло в голову, а не стоит ли заглянуть в магазин брата Назиры? Ее он уже видел, да... Куда делась та стройная женщина в тюрбане? Один тюрбан и остался. А где прежняя Назира? Нет, все-таки он сделал верный выбор: Деуза за столько лет ничуть не изменилась. Всё такая же аккуратная статуэточка. Стройная, гибкая, изящная его Деуза из танцпола.
Но кто та таинственная незнакомка в черном? И Бог с ней! Зачем она ему? Он только хотел подразнить Мухамеда, который так ловко отшил его от сестры много лет назад!
Но вот подкатило такси, а из дома вышли уже с пустыми руками, без сумок и пакетов, женщины. Эдвалду поджидал их внизу, стоя возле машины. Самира и Лео тоже вышли проводить гостей.
Лео передал бабушке цветы, тот самый большой букет, который так заинтриговал утром постоянных обитателей бара. Потом обнялся с тетей и матерью. Пожал руку Эдвалду. Самира тоже простилась с женщинами, выслушав напутствие и дальше так же дружно жить с их Лео, став мужем и женой.
Такси тронулось с места, а синьор Эдвалду успел помахать жителям Сан-Криштована рукой с зажатыми очками, комично улыбаясь. Точно как артист из сериалов!
Едва машина скрылась за поворотом, Мухамед нетерпеливо выбрался из укрытия, махнул рукой Мустафе, горевшему желанием поделиться впечатлениями, но не стал пока его слушать и побежал домой. Нужно было в туалет, но и есть хотелось страшно. Он так накрутил себя мыслями о столе, который опозорил его дочь своим запустением, что самому есть захотелось.
Муна уже вернулась. Значит, обед скоро будет готов. Муна – молодец. И Халисе помогла отвезти заказ, и на обратном пути с Ханин зашли в супермаркет за нужными продуктами! А вот и Эмми вышла из дома, ведя за ручку Абдульчика. Мальчик сыт, судя по всему. Но ещё бы его Халиса не накормила!
Маленький толстячок явно хотел спать: шел, а глазки его так и закрывались. Но Эмми настойчиво тянула ребенка за ручонку к нему домой.
- Вот одалиска! – пробурчал Мухамед, наблюдая за невесткой с верхней ступени, ещё не успев открыть дверь в дом. Она же торопится передать ребенка потому, что намеревается сразу заглянуть к Назире. Проучить ее? Или... пусть сходит к Назире, узнает, как прошла встреча Самиры с родственниками, потом она расскажет всё Амину, а сын уже поделится с ним.
Вот потому Мухамед молча забрал ребенка у Эмми и вошел в дом, а она тут же шмыгнула в заранее приоткрытую дверь к Назире. Обеим до ужаса хотелось посплетничать.
Лео и Самира, отправив гостей домой, вернулись к себе. Парень помог жене закончить уборку на кухне, хотя тетя Лола уже итак успела многое сделать, а они и не заметили.
- Так... Теперь ждем в гости Далву и Иветти, - требовательно сказала Самира.
- Согласен. Но пока это мы завтра едем на день рождения Иветти. надо рано утром купить цветы и конфеты.
- А подарок? Что мы подарим Иветти? – спохватилась Самира, хотя до этого много раз эта мысль приходила в голову, но тут же улетала куда-то.
- Давай достанем ту коробку, в которую сложены разные сувениры и странные вещицы из моих и наших общих поездок, что-нибудь подберем.
- Ты прав, Лео, это как раз то, что Иветти понравится: странная вещица непонятного предназначения. Желательно из камня, похожего на булыжник, из которого можно сделать украшение – например, кулон, - по-доброму смеясь, пошутила Самира. Иветти она обожала, мечтая иметь такую подругу, только ровесницу.
Пока Лео и Самира, уставшие от приема гостей, полные впечатлений, решили провести остаток вечера, посмотрев выбранные фильмы, в баре доны Журы кипела жизнь и чесались языки у сплетников. И было, что обсудить!
Но хотя Ноэмия уже пришла и обосновалась за привычным вип-столиком самой доны Журы, та пока была занята наведением порядка. Ей очень не понравилось, что к новой официантке в первый же день работы уже наведались в гости все ее родственники. Если так и дальше будет продолжаться...
Не то чтобы доне Журе не нужны были новые клиенты, а сестра и мать Флавии честно заплатили и за пирожки, и за кофе, но они отвлекали работницу!
Флавии предстояло стоять за барной стойкой, обслуживая покупателей, наливая кашасу или «собирая» капириньо, но потом нужно рассчитать клиента, не совершив ошибки. Не обсчитать кого-то, но и не просчитаться самой.
А дона Сорита пришла кофе выпить, который, кстати, не был главным напитком в баре, а его нужно сварить, значит, потратить на это время. Такое могла позволить себе только хозяйка бара, а посетители довольствовались пивом и кашасой, коктейлями и соками. Но и гарниры были.
Дона Сорита не только заказывала кофе, но и намеревалась поговорить. Приходила поболтать. Она отвлекала свою Флавиту от работы! Что и дала понять ей дона Жура, высказала всё очень строго и требовательно.
Базилио, прячась за столбом в зале, таял от счастья из-за случившегося нежданного возмездия. Так ей! Флавия оказалась взрослой теткой, которая решила, что может им командовать. Почему у Аниньи это получалось не так обидно? Та тоже пыталась ему указывать, что делать. Но ЭТА... Флавия почему-то решила, что она старше не только по возрасту, но и по должности. Как бы не так! Но дона Жура тоже недовольна. Наконец-то поставит выскочку на место!
И вот хозяйка вернулась к подруге. Ноэмия пила сок маленькими глотками.
- И что ещё нового? Да! Утром ты не дорассказала историю о доне Жандире и ее намораду. Чем всё закончилось?
Ноэмия жеманно пожала плечом и потом зашептала Журе на ухо. Обе стали давиться смехом. Базилио терпеть не мог такие моменты, когда подслушать не удавалось.
- Вот как? Бог не дает змее крыльев! – хохотала Жура.
- Хм... Ха-ха-ха! Хи-хи! Она не змея, конечно, но яд из нее так и течет...
- Ох, ну и рассмешила ты меня, Ноэмия!
- А что? Да... Кстати, заметила, как изменился Эдвалду? Постарел, но стал более презентабельно выглядеть.
- Да брось ты! Такой же, каким и был. Но постарел, это верно.
- И все же чувствуется, что теперь он владелец школы танцев, а не просто портной, который сидит за швейной машиной с утра до вечера.
- Ноэмия, но знаешь, его рубашки люди носят до сих пор. Им много лет, но они крепкие, хорошо сшиты, надежно.
- Точно! Пуговицы – и те ни одна не оторвалась, как мне сказал сосед доны Сориты. А он когда-то был тем ещё модником.
- Как он? Давно не заходил в мой бар.
- Ах, Журинья, как говорится, спасается с трудом и Божьим проведением. Один остался, заботиться о нем некому. Ждет, когда приедет из Нитероя сестра ухаживать за ним.
- Нитерой! Я хочу знать, как там наша Анинья. Может быть, съездить? Но на кого оставить бар? Флавию я ещё не испытывала в деле.
- Оставь бар на Флавию, и я тоже побуду полдня, присмотрю. Ты поезжай, ты Анинье как мать. И Базилио можешь захватить с собой для компании.
- Дона Жура, возьмите меня! – вдруг материализовался перед их столиком местный сплетник.
- Опять подслушиваешь? Мало тебя Флавия гоняет! Ну, ладно, так и быть! Поедешь со мной, - снисходительно разрешила дона Жура. – Но чтобы одежда на тебе была чистая, а не вот эта – заляпанная! И голову помой, понял?
- Да, да, дона Жура! – радостно согласился на все условия парень.
Но как только Базилио повернулся, чтобы уйти – к очередному грязному столику, хозяйка его остановила.
- И вот ещё что: ты, парень, опять за старое взялся? Зачем так настырно рассматривал марокканку, которая теперь живет у синьора Мухамеда? Отвечай!
- Так я... это...
- Если ещё раз подобное замечу, так и знай: я тебя на ней женю! Даже если под ее паранджой не двадцатилетняя девочка, а старуха, ты женишься! И выучишь марокканский язык! Жить будете... ну, я вам угол найду.
У Базилио, чаще всего не понимавшего шуток доны Журы, вытянулось лицо. И он явно испугался. И вообще! Откуда стало известно, что закутанная женщина – старуха? Вот он опозорился! Теперь его в районе засмеют! А если дона Жура его жениться заставит?!
- Я ни на кого не смотрел! Вам показалось!
- Ничего не показалось! Та женщина отводила сына синьора Мухамеда в дом Амина, а ты на улицу вышел и пристально смотрел на нее. Мне Мустафа пожаловался, передавая претензии синьора Мухамеда! – напомнила дона Жура нехорошим голосом. А уж Базилио за все годы работы в баре хорошо научился различать оттенки в ее речи. И потому от страха он даже сглотнул слюну.
- Парень, не провоцируй Мухамеда своим любопытством. Они с братом как раз ищут для нее мужа. Вряд ли они присмотрят тебя, но... лучше не смотри в сторону той женщины, - насмешливо протягивая слова, проговорила дона Ноэмия.
- Да, я понял, - смиренно согласился испуганный официант. А тут очень кстати и Флавия начала бросать на него выразительные взгляды. Нужен был чистый свободный столик!
Женщины же продолжали перемывать кости знакомым и соседям. И в процессе обсуждения вдруг выяснился удивительный факт: Ханин и дона Жура оказались родственниками. Дальними, да. Но как их свела судьба!
- Так-так, ещё раз, Ноэмия: Ханин – родственница Самиры, но она жена Лео, брата Лукаса, а он – тесть моего Шанди, то есть моего родственника. Ханин эта – на одном конце цепочки, я на другом. Но мы стали родней. Вот дела-то! И синьор Мухамед мне родня, и его жены бывшие и настоящая. Теперь ещё эта Ханум.
- Ханин, а не Ханум. Да, она твоя родственница. И тот дядя Абдул из Марокко – тоже. И Лейла!
- Вот так дела! Это вам не шутки!
Их рассуждения между делом услышал Базилио. Он всё понял, уловил суть и при случае, как только дона Жура отправила его отнести заказанные Назирой пирожки, тут же и выложил новость Мустафе, маячившему у входа в магазин.
Парень сам ни за что не объяснил бы понятно, почему это так получилось, что Ханин оказалась родственницей доне Журе. Но у Базилио была неплохая память, он слово в слово повторил изречение доны Ноэмии, не подозревая, что грохот, раздавшийся из недр магазина, стал ответом на сказанное им.
Мухамед, услышав рассуждения сплетника, не удержался на вроде бы надежном табурете и упал. Если он не ушибся, не сломал ни руку, ни ногу, то лишь благодаря коврам, стопой лежавшим рядом с местом падения.
Потирая ушибленное место, Мухамед страдальчески повторял:
- Ханин и дона Жура?! Я и женщина, торгующая алкоголем?! Аллах! За что?!
3. Часть 37. Глава 3. Перед поездкой в дом Феррасов. День рождения доны Иветти.
Утром Лео специально съездил в питомник за букетом цветов для Иветти. Самира же отправилась в бар доны Журы, чтобы поблагодарить женщин за советы и поделиться впечатлениями. Они с Лео позавтракали тем, что осталось после праздничного ужина, поэтому в этот раз ни мясную поджарку, ни пирожки покупать девушка не собиралась.
Но от кофе Самира, конечно, не отказалась. И когда дона Жура и появившаяся здесь с раннего утра дона Ноэмия усадили ее за свой столик, девушка начала рассказ о том, как всё прошло накануне.
- Мне так стыдно! – сокрушенно качала головой дочь Мухамеда. – Лео приготовил кус-кус, а мне оставалось только нарезать овощи на салат и сделать заправку, и то – с его подсказки. Как сложно готовить еду! Наверно, такое умение не всем дано. Что скажет моя мама, когда узнает, что не я, а Лео приготовил еду для моей свекрови?
- Самира, не говори глупости! Научиться можно чему угодно. А уж еду готовить – тем более. Я, - ткнула себя пальцем в грудь Ноэмия, - хорошо готовлю. Вкусно получается – говорю без хвастовства. Но мне не хватает времени. Поэтому мой Мустафа тоже порой стоит у плиты. Спроси, что он умеет? Например, он может приготовить шакшуку.
- Я знаю, что это, - грустно улыбнулась Самира. – Это яичница с помидорами и другими овощами и зеленью.
- Вооот! И у Мустафы получается вкусно, даже очень. И что с того, что готовит мужчина? Правда, он боится, что об этом узнает твой отец.
- Ах, да! Я даже представить боюсь, что скажет отец, если узнает, какая я хозяйка. Позор, харам!
- А что привезли твои родственницы? - не удержалась от вопроса Ноэмия.
- Да! Что? Такие огромные сумки! – подхватила и дона Жура.
Девушка пожала плечами.
- Еду, конечно. Наверно, они догадались, что мы с Лео не любители домашнего питания. Но сегодня мы сами станем гостями, едем в дом Леонидаса Ферраса. У доны Иветти сегодня День Рождения. Поедем поздравить.
- А подарок? Что вы намерены ей подарить? – не могла не задать вопрос дона Ноэмия. Она любила поговорить. Знала, что Мустафа завалит ее вопросами, чтобы потом поделиться с владельцем «Волшебной лампы».
Самира с улыбкой описала поиски подходящего подарка для мачехи Лео.
- Тут не подошел бы обычный подарок. Нужно было найти что-то такое, что поразит воображение именинницы, и мы нашли такую вещь! – рассказывала девушка. И она назвала этот предмет, ведь женщины были так заинтригованы! И не только они!
Дона Жура заметила некое движение за ближайшим к столику столбом.
- Да что же такое?! В моем баре у меня нет ни места, ни секунды времени, чтобы я могла спокойно поговорить без чужих ушей! Базилио, опять подслушиваешь? Марш на улицу протирать столики! – уже грозно закончила дона Жура речь, начатую страдальческим голосом.
От столба с той стороны отделилась фигура Базилио, который медленно побрел к выходу из бара. Утром и клиентов-то было совсем мало в баре. Даже Флавия сегодня не стала к нему цепляться. Запал первого рабочего дня у нее, вероятно, прошел. А Самира так интересно рассказывала о приеме гостей!
Парень просто заслушался, как будто увидел всё собственными глазами. Он представил, как всё прошло в доме Самиры, потом у доны Назиры, а то, что происходило в баре, когда там появился синьор Эдвалду, он и сам смог увидеть. Зачем его прогоняют? Чем кому-то может помешать то, что он слушает чьи-то разговоры? Боятся, что он кому-нибудь расскажет? Так ничего плохого никто же и не совершает, чего они боятся? Сплетни... Подумаешь!
- Я иду к тете Назире, - сообщила Самира, поднимаясь, собираясь уходить. – Когда Лео привезет цветы и конфеты, сразу поедем к Иветти.
- Так ты и отнесешь своей родственнице ее заказ! – воскликнула дона Жура. – Флавия! Пирожки для доны Назиры готовы?
Она спросила громким голосом, так что не услышать ее было невозможно. Флавия ответила, что да – готовы, осталось только сложить в пакет и можно забирать заказ.
Жура кивнула и велела немедленно приготовить пакет с пирожками. Базилио от столика на улице ревниво наблюдал за тем, как Флавия вручает Самире заказ для соседки, который ОН должен был доставить. Его лишили возможности поговорить с женой Миро! Пройти мимо магазина синьора Мухамеда и бросить им новость о том, что кус-кус и салат – вот те блюда, которые ели гости Самиры.
Но с пакетом пирожков к дому родственницы прошествовала Самира, а Базилио оставалось только соображать, как донести желанные новости до Мустафы и Мухамеда. А ведь дона Ноэмия его опередит, если она поднимется из-за столика и отправится к Мустафе, а он так и останется с тряпкой в руке у грязного столика на улице...
Но когда девушка скрылась за дверью дома родственницы, как на улице начали происходить сначала непонятные, а потом очень даже любопытные события.
На площадь перед баром прибыли две творческих личности – Рапазао и Лижейро. Базилио тут же, как флюгер, повернулся в сторону доны Журы, чтобы увидеть ее реакцию на появление парней из автомастерской.
Базилио понял, что хозяйке-то тоже не понравилось, что «художники» снова решились на непонятный «перформанс» (словечко Самиры!) перед баром. Она даже встала из-за столика и вышла к порогу бара. Встала в весьма выразительной позе: прислонившись к дверному косяку, переплетя на груди руки, нахмурив брови и поджав губы. Она начала наблюдать, готовая произнести знакомую всем фразу: «Это вам не шутки!»
Обнаружив дону Журу «на посту», стали оглядываться и посетители бара. Вскоре и все увидели, что происходит вне стен бара. Были заинтригованы непонятным зрелищем. Нет, теперь ребята из мастерской не были похожи на художников, антураж не тот. Но... Что они делают?
А Рапазао тем временем командовал приятелем, который, поставив принесенный столик, принялся доставать из приволоченного с собой мешка разные предметы.
- Так они собрались что-то лепить! – догадался кто-то.
Тем временем Рапазао был вдохновителем, а вот Лижейро явно исполнителем его замысла. Но на столике вдруг появился то ли столб из непонятной массы, то ли цилиндр – по мнению образованной части посетителей бара. Но не это было важно, а ответ на вопрос: что это? Для чего Лижейро вдруг движением рук округлил верхнюю часть «столба»? Неужели собрался «ваять» человеческую фигуру?!
Дона Жура сощурила глаза, крепче переплетая руки на груди. Базилио едва не заглядывал в ее лицо, стараясь понять ее мысли и впечатления.
А Лижейро отхватил от массы в мешке два куска, из которых слепил две сферы. Он взвесил их в руках, приподняв по очереди то один шар, то другой. Но зрительно шары были одного размера, что и требовалось ваятелям.
- Так они скульпторами решили стать, что ли? – снова проговорил кто-то из наиболее сообразительных любителей ранней кашасы или капириньо. – Посмотрим, куда они прилепят эти шары...
И увидели! Лижейро, примерившись, пристроил их в верхней части «столба», сжав, смяв и превратив их в полушария. Зрители начали понимающе переглядываться. Даже дона Жура подозрительно склонила голову к другому плечу, не переставая щуриться.
Но творцы уже принялись за лепку ещё двух шаров, но уже большего диаметра. Раза в два большего! Невольные зрители принялись спорить, куда Лижейро «приставит» и эти части уже вырисовывающейся фигуры – явно женской. Конечно, полушария нашли себе место там, где им и полагалось быть – в нижней части столба с обратной стороны.
- Вот это попа! – послышался одобрительный возглас от столиков у бара. Ни Рапазао, ни Лижейро и ухом не повели, никакой реакции! Но разве им не были слышны отпускаемые зрителями комментарии? Однако они молча творили дальше.
Теперь на столике на яркой разделочной доске появились ещё шесть уже совсем небольших шариков. Базилио умирал от любопытства, но так и не догадался сначала об их предназначении. Но всё оказалось просто: сначала два шарика были определены на место, где у человека находятся глаза. Затем из двух шариков скатали тонкие палочки, которые превратились в «брови». А из оставшихся двух шариков скатали пару толстеньких «сосисок» и грубо прилепили их на место сжатых губ.
Всё действо проходило в полном молчании двух творческих особей. Это больше было похоже на пантомиму – так выразилась бы Самира, окажись она рядом с доной Журой и Базилио.
Но она в это время наслаждалась общением с тетей Назирой, обсуждая разные вещи, слухи и сплетни как местного значения, так и из далекого Марокко. Говорили о том, что не могли обговорить вчера – в присутствии семьи Лео. Например, Назиру очень интересовало то, как теперь живет синьор Эдвалду.
Самира поделилась тем, что рассказал Лео: как отчим воспринял красавца-верблюда, как остался доволен увиденным и почему-то даже порадовался, что его имя получил белый верблюд из Марокко. Кажется, лара Назира догадалась о большем, чем могла предположить девушка.
Но вскоре с улицы послышался звук подъехавшего такси.
- Это Лео вернулся. Мне пора. Едем к доне Иветти, у нее сегодня день рождения.
- Аллах! Дорогая! Передай ей от меня самые искренние пожелания счастья! – попросила лара Назира.
Они встали из-за стола, и Назира направилась на балкон, чтобы оттуда пронаблюдать отъезд племянницы с мужем на праздник к Феррасам. Ферюза спала, сытно покушав, и у лары Назиры появилось немного свободного времени. А в такие минуты она любила наблюдать за жизнью района, стоя на балконе, втайне немного злорадствуя, зная, как это бесит ее брата Мухамеда...
И вот, проводив Самиру, пока та спускалась по лестнице, чтобы выйти на улицу, Назира посмотрела с балкона вниз и не поверила глазам, обнаружив в центре площади странное изваяние и мельтешащих вокруг него небезызвестных Рапазао и Лижейро. Что на этот раз придумали жулики, как их называет большинство соседей? И что это за странное изваяние у них на раскладном столе?
Самира пока ничего не видела, гадая, букет из каких цветов купит Лео. И вдруг, оказавшись на улице, она едва не натолкнулась на пятящегося спиной к ней Рапазао. Так новоявленный скульптор, «мастер» созданного только что на глазах изумленных и зачарованных обитателей Сан-Криштована творения, проверял вид его с разных ракурсов. А девушка заметила ЭТО не сразу, постаравшись увильнуть от массивного соседа, у которого не имелось глаз на затылке.
А потом она застыла, увидев карикатурную фигуру из странной субстанции.
- Где вы столько пластилина взяли, чтобы слепить эту горгулью? – воскликнула она, придя в себя. – Или это глина? Полимерная глина? Или это что вообще?
- Как ты назвала нашу скульптуру? – вдруг заинтересовался Рапазао.- Как-как? Кто это - по-твоему?
- Горгулья. Но вы же не ее лепили?
- А горгулья – это кто? – осторожно спросил хитрый Рапазао, сверкнув золотым зубом, которым обзавелся совсем недавно. Давнее ограбление уже начало забываться.
- Долго объяснять! Но вам лучше прочитать роман французского писателя ВиктОра Гюго «Собор Парижской Богоматери». Там столько этих горгулий на крыше собора! В интернете поройтесь, найдете там и фотографии собора. Впрочем, я просто так назвала ваше непонятное творение горгульей. В переносном смысле, так сказать. А кого вы изобразили?
- Это тайна его создателя, Самира. Не всем будет дано понять, - напускал тумана Рапазао.
- Самира! Нам пора! Такси ждет! – окликнул жену Лео. Он успел подняться домой наверх за подарком, захватил сумку Самиры, закрыл дверь, но девушка почему-то задерживалась возле странного сооружения, вокруг которого кружили двое из мастерской.
- Уже бегу! – помахала рукой Самира, и вскоре автомобиль унес пару прочь из Сан-Криштована.
Она не видела ни удивленной тети Назиры, которой очень хотелось узнать, что происходит внизу, ни прильнувшего к оконному стеклу отца, ни Базилио, застывшего рядом с растерянной и настороженной доной Журой. Никто не знал, как расценивать очередной приступ творчества местных шарлатанов.
Мухамед отошел от окна, когда на улице показалась Самира, и держался подальше, чтобы дочь не заметила его даже в глубине магазина. Как только девчонка умчалась с «мужем» на такси, Мустафа тут же обнаружил возле себя разъяренного приятеля.
- Брат, как это? Так можно было? Принести кучу непонятно чего и провоцировать людей лепкой странных вещей? Что или кого они нам показывают?
- Сначала я ничего не понял, но когда увидел женские формы, то испугался, подумав: не в адрес ли Ханин эта провокация? Ты же не купил у них картинки! Они могли захотеть отомстить.
- Да... сказать честно, я тоже подумал об этом, когда увидел бесформенную фигуру. Мешок, набитый чем-то изменяющим объем. Потом ты сам видел, что и как они «лепили»... Аллах! Когда мошенники из мастерской уймутся, наконец? Что им снова в голову пришло?
- Я услышал слово «скульптура». Люди за столиками у бара доны Журы обсуждают, а до меня кое-что долетает.
- Где этот сплетник Базилио? Его нет никогда, когда он нужен! Он-то уже разнюхал, что или кто это! Ааааа! Вот и он! – простонал Мухамед в дурных предчувствиях.
- Синьор Мустафа, дона Ноэмия передала вам пакетик с пирожками. Начинка с сыром. Просила сказать, что она принесет ваш обед позже.
Мустафа взял протянутый пакет с ароматной жареной выпечкой и спросил, видя, что парень уходить не торопится. Значит, тоже хочет поговорить.
- Базилио, а чем заняты Лижейро и Рапазао? Что у них там на столике?
- Уже ничем. Всё готово. Это горгулья. Так Самира сказала. Они теперь ищут в интернете это слово. Я слышал, как они говорили, что даже не ждали, что их ску-аль-пи-ту-ра , - коверкая незнакомое слово, с горящими глазами пояснял официант доны Журы, - что их слепленная женщина окажется в духе достижений мировой культуры!
- Что-что? – не понял ничего из сказанного простак Мустафа.
- Ну, это... Самира увидела и сразу определила, что такие творения есть в Париже на крыше какого-то всемирно известного собора!
- Опять Самира! – простонал Мухамед. – Аллах! Не удивлюсь, если потом выяснится, что это она придумала очередной конкурс – но уже скульптур, а не картин.
- Не-а! – замотал головой Базилио, стараясь успокоить соседей. – Самира только дала название фигуре: «горгулья». А они сами долго думали, чем бы им ещё заняться, чтобы прославиться и заработать. Я своими ушами вчера слышал, как Лижейро хотел спаять фигуру «железной намораду» из пивных банок и пустых кокосов. Два кокоса внизу в металлической сетке, вместо груди – две железных банки, а тело...
- Не надо подробностей! – выставив вперед пятерню из пухлых пальцев Мухамед. – Мы поняли. Иди, Базилио. Возвращайся в бар, тебя хозяйка зовет.
Парень быстро оглянулся, метнув трусливый взгляд на бар. Но в распахнутых дверях стояла вовсе не дона Жура, а Флавия.
Базилио презрительно фыркнул, но все равно поплелся к рабочему месту.
- Аллах! Как же я расстроился, когда увидел бесформенный мешок на столе! Нет, Мустафа, ты понял? Загадочное название из мировой культуры, и его им подсказала Самира!
- Брат! Пусть твоей дочери больше никакие идеи в голову не приходят! – сочувственно пожелал Мустафа и почесал седую бороду.
И пока Сан-Криштован был увлечен зрелищем творческого искания Рапазао и Лижейро, Лео и ругаемая отцом Самира быстро катили по Рио на такси, простаивая в пробках, но двигаясь в район, где обитала семья Леонидаса Ферраса.
Дом Феррасов.
Пока на кухне этого богатого дома готовили многочисленные блюда к вечернему приему, когда ожидались гости, именинница Иветти уже отмечала день своего рождения в комнате наверху. Она и две ее старинные закадычные подруги – Деуза и Лауринда – пили шампанское, ели дольки шоколада с нарезанным лимоном. Но рядом стоял уже изрядно опустевший поднос с закусками.
- Девочки, что такое счастье? – вопрошала слегка подвыпившая Иветти. – Я теперь поняла, что счастье состоит из приятных мелочей. Их множество, которые делают нашу жизнь лучше.
- Согласна, подруга! – подхватила Лауринда. - Любовью нарекли отношения двух людей. Но любовь – не только это.
Деуза тоже добавила:
- Любовь – это когда у тебя всё хорошо. Любовь к жизни. Нет, не так... Это когда жизнь любит тебя... Жизнь ведь такая, она ни на что не дает гарантий... Но пока она длится, нужно научиться многим вещам: любви и смирению, вере и благодарности, радости и мужеству.
- Как ты красиво сказала! – восхитилась Лауринда.
- Это не мои слова. Так мне по жизни всегда внушали мама и тетя Лола.
- Дона Мосинья всегда была мудрой. Когда родился Лео, она давала тебе правильные советы. Я помню, - сказала Иветти.
- Я тоже помню. И моя мать всегда оказывалась права! Я видеть не могу синьора Альбьери! Он мне жизнь испортил. Всё могло сложиться иначе!
- Не говори так, Деуза! У тебя родился замечательный сын! Разве ты отказалась бы от Лео? – возмутилась Иветти.
- Нет, теперь не отказалась бы. Но из-за Альбьери всё пошло не так много лет назад.
- Кстати, давно не видела ни Лео, ни его жену. Как они? – поинтересовалась Лауринда. – Они не приходят на танцы в ваш танцпол?
- Нет, - огорченно хмыкнула Деуза, сделав глоток шампанского из бокала. – Они заняты собственными делами и завалены работой. Но вчера мы с мамой, тетей и Эдвалду побывали в Сан-Криштоване у них в гостях.
- Как? Но если бы я знала, то тоже приехала бы к ним в гости! – воскликнула Иветти. – Впрочем, мы с Далвой совершим к ним неожиданный визит. А то ни мне в голову не приходило побывать у них в гостях, они тоже меня не догадались пригласить к себе.
- Ах, подруга, они так заняты собой, что Лео некогда даже заглянуть к родной матери! А мог бы раз в неделю и заехать, чтобы узнать, как мы поживаем, - пожаловалась Деуза. – Ограничиваются звонками.
- Девочки, а давайте выпьем вот за что: пусть нам всем на все хватает сил, времени и сердца! – предложила Лауринда.
- И пусть то, что сегодня было мечтой, завтра станет частью жизни! – добавила Иветти.
- И пусть с нами всегда будет любовь! На протяжении многих лет! – протягивая руку с бокалом к бокалам двух подруг, произнесла свою часть тоста и Деуза.
Раздался хрустальный звон бокалов, и женщины выпили чудесный напиток, шампанское с поднимающимися вверх крохотными пузырьками газа.
...Внизу Далва только что покинула кухню, в который раз убедившись, что всё будет готово к назначенному времени, не появилось никаких проблем.
Из кабинета ей навстречу вышел синьор Леонидас.
- Далва, всё в порядке?
- Да, синьор Леонидас. Всё прекрасно. Стол будет замечательным, всё – как и пожелала дона Иветти.
- Иветти... все ещё там..., наверху? – спросил и выразительно возвел глаза к потолку хозяин дома. Подруг жены Леонидас Феррас не отвергал, был даже рад, что у его жены сохранились давние подруги, но избегал близкого общения с ними. А мать Лео – дона Деуза – и вовсе вызывала у него смущение.
- Кстати, Лео и Самира не передумали, они появятся у нас вечером? У них не поменялись планы? – спросил Леонидас у преданной служанки.
- Что Вы, синьор Леонидас! Лео звонил, сказал, что приедут... уже скоро, - ответила Далва, бросив взгляд на настенные часы.
- Отлично! Я надеюсь, что Лео и его жена поедут с нами в Ангру, как и собирались. Семья должна общаться!
- Ещё бы, я так с вами согласна, синьор Леонидас! Мне стало известно, что вчера ваш сын и Самира принимали в Сан-Криштоване гостей. Деуза с мужем, матерью и тетей приезжали к ним, чтобы увидеть, наконец, как молодожены устроились. Ведь мать Самиры отдала ей дом, в котором теперь проживает и Лео. А вот я так и не собралась навестить молодых!
- Точно, Далва! Пора бы увидеть их семейное гнездо. Но нам с Иветти тоже не пришло в голову побывать в доме, где поселился мой сын! Когда он жил в Сан-Паулу, даже тогда я нашел возможность побывать у него! Альбьери – так тот часто жил у Лео по несколько дней, я точно знаю. А я смог только раз заглянуть.
- Мы с доной Иветти непременно решили побывать в Сан-Криштоване, когда дона Деуза рассказала, как ее семья вчера съездила к ним в гости. Кажется, они живут дружно, но не отягощают себя домашними заботами.
- Далва! Обязательно навестите Лео и его жену в том районе. Не знаю, когда я сам смогу выкроить время, но если ты съездишь к ним, то присмотрись внимательно ко всему: кто их соседи, какая там обстановка, что у них в доме – всего ли хватает, чем наполнен холодильник. Они чем там вообще питаются?
- Я поняла, синьор Леонидас. И сама собиралась всё выяснить, - с оттенком обиды ответила старая служанка, уже член семьи. Зачем ее поучать? Она и сама всё понимает! Лео ей как сын! Как Лукас и каким был когда-то Диого.
- Далва, я просто так напомнил. Я вместе с вами, с тобой и Иветти приеду в Сан-Криштован. Любопытно, как вне моего дома живут мои сыновья. У Лукаса я тоже редко бываю. Но к нему тоже однажды заглянем. Времени нет, не хватает ни на что!
Пока Леонидас отвлекся на стопу только что доставленных свежих газет и прочей почты, Далва, поправляя итак аккуратно уложенные подушечки на диване в гостиной, где она и столкнулась с Леонидасом, припомнила свои прежние поездки в район Рио-де-Жанейро, где бывала только из-за Мэл. Ох, Мэл тогда только что сошлась с Шанди, они сняли жилье в Сан-Криштоване, а дочь Лукаса начала принимать наркотики.
Далва тогда-то и познакомилась с доной Журой – матерью Шанди. Серьезная женщина, строгая, если не сказать – даже суровая. Далва и теперь помнила ее фразу о том, что «это не шутки!» Как хорошо, что дона Жура теперь и родственница Лео. Присмотрит за ним и его женой по-родственному. А как иначе? Впрочем, ни Лео, ни Самире не грозит зловредное увлечение. Ребята умные, с головой погруженные в любимую работу.
Синьор Леонидас все ещё перебирал полученные письма, изучая адреса на конвертах, а Далва тем временем подравнивала цветы в свежих букетах, только утром привезенных водителем для праздничного оформления гостиной. Тогда-то внизу и появилась дона Иветти, проводив подруг через запасную лестницу, выходившую в сад, где с няней находились сыновья Иветти и малышка-дочь Лауринды.
Тут же был и гостивший в доме дедушки Пьетро, а также прибывшие с собственной няней дети Шанди и Мэл – Шандиньо и две его маленькие сестренки-близнецы. Под сенью раскидистого дерева был поставлен стол с разными сладостями – от коробок конфет и «бригадейро» до лимонного пирога, испеченного лично Далвой. В саду стоял невообразимый гвалт из детских голосов и смеха.
Проводив подруг, Иветти вернулась в дом, обнаружив Львеночка и Далву в гостиной.
- Далва, ты уже рассказала о нашем плане побывать в Сан-Криштоване у Самиры и Лео? – спросила она.
- Иветти, как нам самим в голову не пришло съездить в гости к Лео? – отвлекся от прессы Леонидас, подняв голову.
- Я не раз подумывала об этом. Но то их не было дома, то у меня дела находились. Никак не удавалось сделать так, чтобы планы совпали, - сетовала Иветти. – Но теперь я твердо намерена там побывать! Деуза вот съездила вчера, рассказала, как изменился район, где и я, кстати, жила. Львеночек, помнишь, ты однажды кружил на машине по району, когда мы с тобой поссорились? Ну, перед тем, как я открыла там магазин подержанной одежды?
- Помню, - буркнул Леонидас, только чтобы не быть втянутым в воспоминания Иветти о прошлом. Никаких романтических или ностальгирующих чувств они в нем не вызывали.
- Там столько изменений произошло! Тетя Самиры стала женой Миро, местного тренера, друга нашего Шанди. Бар доны Журы процветает. Дона Жура – мать Шанди.
- Я это знаю, - снова буркнул Леонидас. – Но Лео с женой намерены поехать с нами в Ангру?
- Ещё бы! Не только поехать, но и полететь! Самира задумала написать статью о том известном острове, на котором так любят бывать туристы. Далва, подскажи, как называется остров? – задумалась Иветти, не заметив, как изменилось лицо у мужа, как взлетели лохматые брови, как округлились глаза.
- Что значит – лететь? Куда и на чем они собрались лететь?!
- Львеночек. только не волнуйся. У Лео нет прав на управление вертолетом. Поэтому, если они и задумают лететь в Ангру, то за штурвалом будет не он, а настоящий профессионал!
- Какая разница, кто будет сидеть за штурвалом?! Я не желаю, чтобы кто-то из моих сыновей сейчас или в будущем садился в вертолет! В Ангру – только на автомобиле! – занервничал синьор Леонидас.
- Хорошо, дорогой. Но как убедить молодежь не испытывать судьбу? Лео или Самира упрутся – и никто ничего не сможет им помешать. И они полетят! Нас никто не станет спрашивать! – болтала Иветти. – Я им предлагала ехать с нами в машине. В нескольких машинах, чтобы не сидеть в тесноте.
Потом, видя, что Леонидас выхватил из кармана телефон и вознамерился кому-то звонить, Иветти со смехом принялась рассказывать, как Самира и Лео вместе приготовили салат и кус-кус, а Деуза с матерью и тетей в свою очередь привезли им сумки с едой!
- Далва, а чем так вкусно пахнет из кухни? До праздничного приема ещё несколько часов, а я так сегодня возбуждена, что мне уже сейчас хочется перекусить.
- Идемте, дона Иветти. Кое-чем можно полакомиться уже теперь, - расплылась в улыбке старая Далва. Ей нравилось, когда Иветти замечала вкусные ароматы из ее кухни, как потом хвалила ее готовку. Хотя... теперь Далва только следила за тем, как готовит Изадора, потому что сама она была стара и уже почти не стояла у плиты, а Изадора переняла все ее навыки и умения. Но Далва считала служанку своими «руками». И хвалы воспринимала в свой адрес.
В кармане Иветти зазвонил сотовый, как только она села к столу.
- Что?.. Отлично! Ждем! – ответила она кому-то и тут же сообщила, отключая телефон:
- Самира звонит, говорит, что они с Лео уже подъезжают. Скоро будут, их задерживает пробка недалеко от нашего района.
- Я так рада, что они приедут, - умилилась Далва. – Какое же упущение с нашей стороны, что мы до сих пор у них не побывали!
...Но в это же время встревоженный новостью о желании Лео лететь в Ангру, синьор Леонидас набирал раз за разом номер компании, где за его семьей числилась бронь на вертолет. Или он сам ошибался, набирая номер, потому что нервничал, или в офисе компании никого не было на месте, но трубку не брали. Леонидас Феррас начинал злиться, не понимая, как возможно такое безобразие. Наконец, он дозвонился!
Вот тогда он и запретил все полеты на ближайшее время в Ангру, если заказ поступит от Лукаса или Лео, особенно от Лео! Разумеется, он не стал объяснять причину запрета, но с его плеч свалилась гора, когда ему ответили, что в журнале заказов сделала запись о запрете.
- Отлично! Пусть Лео злится, но я не желаю рисковать, - пробормотал он, понимая, что парень узнает, что именно отец запретил ему лететь на вертолете.
Однажды Иветти рассказала, что в Марокко одна старая марокканка нагадала парню, что он будет жить долго и умрет не в воздухе, не на воде, а на земле, когда у него родится пятый внук. Значит, не стоит бояться ни полетов, ни плавания по морям и океанам. А внуки у Лео появятся когда? Лет через двадцать?
Но Леонидас не был склонен верить в какие-то гадания. А если Лео – копия Диого и Лукаса, как пытался уверить его в этом Альбьери, то и судьбу парень тоже мог скопировать у покойного брата Диого. Тот погиб, когда вертолет упал и загорелся по пути в Ангру!
Но если Лео – это копия Лукаса, то такой судьбы у сына не будет. Как бы Леонидас ни ссорился в свое время с приятелем, но то, что у Альбьери мог получиться клон человека, в результате эксперимента и родился Лео, в глубине души Леонидас верил. Удачные опыты с клонированием коров только убеждали, что подобное возможно.
Но вслух Леонидас никогда бы не признал этого. Лео – его сын, что установлено судом. А иначе было бы непонятно, чей же он сын – не Лукаса же! И конечно, к покойному Диого парень не имеет отношения. Но что Леонидас Феррас категорически не признал бы – так то, что Лео – клон. Это слово уже несколько лет было под негласным запретом в его семье.
Хотя Леонидас понимал, что Лео – именно клон. Клон Лукаса, а значит, в каком-то смысле – и клон Диого. Это был совсем другой человек, не Диого, это был другой сын – третий сын Леонидаса. Теперь он это принимал. А вот когда он впервые увидел парня, которого привела в его дом Иветти, обвинив в измене с ее лучшей подругой, тогда ему показалось, что вернулся Диого!
Потеряв вертолет в трагической аварии, Леонидас больше не стал покупать винтокрылую машину, но время от времени арендовал – лично для себя. Дела фирмы требовали этого. Но сыновьям он полеты блокировал – и Лукасу, и теперь - Лео. Кроме Лео, у всех в семье имеются автомобили!
Довольный собой, синьор Леонидас вошел на кухню, где чем-то лакомилась его Иветти. Она подняла глаза на мужа и сразу поняла, что произошло. Но спорить не стала: он отец, переживший трагический опыт, понять его поступок можно.
- Львеночек, садись, тебе тоже положат в тарелку восхитительное суфле! Это нечто! Далва превзошла саму себя!
- Дорогая, когда ты выкроишь минутку, чтобы я смог отдать тебе подарок? Не на кухне же мне это делать? – он пошевелил в кармане брюк рукой, теребя коробочку с дорогим кольцом, камень в котором был больше диаметра золотого ободка. – Сейчас прибегут наши разбойники, потребуют сладости, и тебе снова будет не до меня!
- Хм... Любимый, что за подарок? Я сгораю от любопытства! – искренно заинтересовалась Иветти, произнося фразу хрипловатым голосом. Она быстро покончила с суфле и встала из-за стола, выходя из кухни вслед за мужем.
В гостиной Леонидас успел достать аккуратную коробочку из ювелирного салона, открыл и протянул подарок жене.
- Поздравляю, любимая! – и скупо улыбнулся, предвкушая бурный восторг Иветти. Пусть у нее собралось столько украшений, что большая шкатулка уже не могла вместить все драгоценности, но женщина по-прежнему не утратила интерес к украшениям, особенно если это были камни размером едва не с булыжник.
Ожидания его оправдались.
- Львёночееек! – восхитилась, едва не задохнувшись, Иветти. И она ничуть не притворялась. Огромный красный камень сверкнул гранями, когда она доставала кольцо из футляра. Иветти тут же надела на палец. – Это восхитительно! Любимый, как ты догадался, что именно это кольцо мне понравится?
Такие сцены повторялись каждый раз, когда Леонидас Феррас решал порадовать Иветти, подарившую ему не только любовь к жизни и непрерываемую семейную радость, но и двух пока ещё маленьких сыновей. Разве он мог ожидать от судьбы, что в таком возрасте станет вдруг отцом близнецов? И всё началось сначала! Он чувствовал себя путешественником во времени, о якобы существовании которых ему как-то рассказала доверчивая Далва, где-то услышавшая о реальных случаях явления в других странах.
- Львеночек, какое кольцо! Пожалуй, я знаю, какое платье я надену на праздник! Конечно, то красное! Ярко-красное, как наша кровь, которая кипит в нас. Красный цвет – мой любимый. И где-то у меня был кулон с красным камнем, были и бусы, и серьги с красными камнями...
- Только не все украшения сразу, Иветти, надо знать меру, - бросил он совет в спину Иветти, уже спешившей к лестнице, чтобы облачиться в платье, которое она, наконец, выбрала.
Леонидас проводил жену взглядом, в его глазах читалось удовлетворение. Ему нравилось, когда старания были оценены. А Иветти радовалась искренно. И сердце Леонидаса как будто обдавало чем-то теплым и сладким. И он невольно улыбался сам с собой. И чувствовал себя счастливым!
4. Часть 37. Глава 4. Лео и Самира в гостях у Иветти и Леонидаса.
Лео и Самира высадились из автомобиля и вошли через разъехавшиеся перед ними ворота в сопровождении детей, которые перед этим провожали маленькую дочку Лауринды, которая уезжала вместе с матерью и доной Деузой на такси. Одно такси умчалось, почти тут же прибыло другое.
Машины проехали мимо друг друга, встретившись на повороте, и Лео успел заметить в такси мать, которой помахали рукой оба – он и Самира. Деуза увидела их не сразу, только после того, как ей о них сказала Лауринда, которая потрясла подругу за плечо.
Пара вошла в дом с огромным букетом цветов и коробочкой с подарком. А ещё – по пути в гости они успели купить коробку конфет, тех самых бригадейро, которые обожали дети Иветти. Лакомство ещё во дворе было по-пиратски выхвачено из рук Самиры, и орава внуков Леонидаса Ферраса умчалась за дом, чтобы в саду съесть добычу. Маленькие внучки доны Журы, сидя на руках нянек, удивленно воззрились на прибывших гостей.
- Эй, малышки! Привет вам от бабушки Журы! – посюсюкала с девчушками Самира, схватив одну из них за ручонку. Няням уже была знакома Самира – невестка синьора Леонидаса. И кто такая дона Жура – бабушка из Сан-Криштована – им было тоже известно.
- А где Шанди и Мэл? – поинтересовался Лео, которому было поручено передать привет другу от Миро.
- Скоро приедут, они отлучились ненадолго, оставив нас в доме прадедушки малышек, - отвечала одна из нянек.
- Отлично, значит, увидимся с ними.
И ребята вошли в гостиную, где их уже ждали синьор Леонидас и дона Далва.
- А где же именинница? – поздоровавшись, спросила, быстро осмотревшись, Самира. Но Лео тут же повернул ее за плечи к лестнице, по которой и спускалась в этот момент Иветти.
Она была очаровательна в ярко-алом длинном платье-балахоне! Вычурная высокая прическа очень шла женщине, и вся Иветти, вопреки просьбе Львеночка, сверкала золотыми украшениями: это были и серьги с крупными красными камнями, и ожерелье с такими же алыми бусинами-«булыжниками», браслеты на кистях рук, и, конечно, пальцы были унизаны кольцами!
Одно из колец было Самире не знакомо. Пусть девушка и не любила носить золото, практически обходилась без украшений, но всегда подмечала, кто какие драгоценности презентует на себе на праздниках или разных мероприятиях. Кажется, это и есть подарок синьора Леонидаса жене на день рождения! Значит, и их подарок тоже понравится, он идеально подойдет Иветти с ее любовью к крупным украшениям.
Это была просто безделушка, футляр, отделанный изнутри тонкими зеркалами с эффектом увеличения. Кто мог придумать вещицу? Вероятно, предназначена она была для любительницы украшений, чтобы можно было увидеть все мелочи, рассмотреть подробно все детали, уложив украшение или, возможно, другую какую-то вещь (почему они с Лео решили, что это должно быть непременно украшение?) в футляр, в эту необычную шкатулочку.
Когда во время недавней поездки они обнаружили в одном маленьком магазинчике то ли шкатулочку, то ли футляр для чего-то, оба подумали об Иветти. Ее восхитил бы такой необычный подарок, а зная, что скоро она станет именинницей, то и раздумывать ребята не стали, купив зеркальную коробочку.
Цветы и подарок были вручены, Иветти второй раз за час излила поток восхищения, вызванного подарком, тогда-то и пригласили всех присесть в гостиной в ожидании остальных гостей. Далва подала знак Изадоре, чтобы принесли кофе.
А между родственниками завязался разговор. Конечно, Иветти сразу же заявила, что они – Далва, Леонидас и она - намерены тоже побывать в Сан-Криштоване, они тоже хотят быть приглашенными в гости, как Деуза. Лео и Самира, заговорив разом, принялись горячо зазывать их к себе!
- Твоя мама нам уже рассказала, Лео, что вчера им всем очень у вас понравилось. Сан-Криштован не изменился, но среди жителей много новостей: кто-то женился, кто-то умер или уехал, кто-то развелся, у кого-то родились ещё дети..., - сказала Иветти. – Я там жила когда-то: не совсем рядом с баром доны Журы, как вы, но на одной из соседних улиц. Поэтому помню многих жителей, заходивших в мой магазин, который тогда у меня имелся, а с Миро мы даже были дружны.
Самира испугалась, что дона Иветти проговорится! Это сейчас Миро – муж ее тети Назиры, а когда-то он был возлюбленным Иветти, правда, не долго. Но синьор Леонидас не обратил внимания на ее слова. Или не понял, о чем речь, или не знал, кто такой Миро.
- Да, Миро теперь муж моей тети Назиры, он владелец спортивного клуба. Шанди побывал в заведении, когда приезжал с Мэл и детьми к доне Журе, - ответила она осторожно.
- Что ещё интересного происходит в общественной жизни района? Ты как-то рассказывала, что жители увлеклись рисованием и даже решили устроить какой-то конкурс?
Эта тема была безопасной, и Самира с удовольствием и даже с юмором описала интерес обитателей района к живописи. А сколько скандалов случилось из-за картины местного художника, выставленной в баре доны Журы!
Вскоре к их беседе присоединились и появившиеся в гостиной Мэл и Шанди. Им тоже были интересны истории из жизни родного района, где вырос сын доны Журы.
- Неужели правда, что мой друг Миро станет отцом тройни? – поражался сын доны Журы. – Или это сплетни? Мне рассказал об этом Базилио, а у Миро я не удосужился спросить. У нас с Мэл – близнецы. Но тройня у Миро?!
- Правда, но не точно. Доктор Альбьери сделал тете Назире ЭКО, но теперь и сам не может определить на УЗИ, сколько эмбрионов смогло сохраниться – два или три, - ответила Самира.
- Как это? Так не бывает, - начала Иветти, но Самира быстро вставила фразу:
- Я толком ничего не поняла, Иветти, но потом расскажу о своих соображениях по этому поводу. А тете Назире скоро рожать, тогда и узнаем, кто и сколько малышей родится.
Дона Иветти замолчала, ответив девушке понимающим взглядом. На них никто, кроме Далвы не смотрел, поэтому только она и заподозрила некую странность в их недосказанности.
Обсудили клуб Миро, Лео передал Шанди привет от друга. Потом у Самиры поинтересовались, каково это, когда у взрослой девушки появляется маленький братик. Ведь дона Латифа родила сына!
Самира тут же описала, как прошел праздник, который устроил муж матери Керим в честь рождения маленького Али.
- Он такой забавный и похож на маму и сида Керима одновременно. Мне так показалось!
И вот тут произошел казус. Или это была заранее продуманная провокация от Мэл? Но только и она заявила, что у нее тоже появился братик, которого не так давно родила ее мать. Одна беременность закончилась трагически, но потом дона Маиза была осторожна и родила сына, правда – раньше срока.
- Малыш такой забавный, но смуглый, волосы черные. Наверно, потому что его отец - испанец. Хотите взглянуть на фотографию? У меня на сотовом есть, сейчас найду.
Самира взяла в руки протянутый телефон, всмотрелась в снимок и едва не выдала себя! На нее с экрана смотрел маленький дядя Саид! Это был точно он, ее дядя в детстве – и глаза, и улыбка его, форма ушей, очертания маленьких губ, брови такие же!
Она едва сдержалась, чтобы не сказать лишнего, но, видимо, что-то в лице все-таки ее выдало. Оказалось, что Мэл очень внимательно следила за ее реакцией. Кажется, поняла, что ее подозрения насчет отцовства были верны. Но ничего такого вслух сказано не было. Самира произнесла только обычные вежливые слова о том, какой замечательный малыш родился у доны Маизы. И уже спокойно протянула телефон жене Шанди.
- Да, красавчик – мой братик. Похож и на маму, и на своего отца, - все-таки с некоторым намеком произнесла дочь Лукаса.
Неприятная ситуация была прервана появлением гостей. Прибыли Лукас и Жади, дона Лидиана и Тавиньо.
На диванах потеснились, Изадора принесла прибывшим только что приготовленный кофе, а также поднос с соками. И снова все стали делиться новостями. Как выяснилось, в семье Тавиньо готовились к свадьбе дочери.
- Наконец-то! – проговорила дона Лидиане.- А я уже боялась, что моя дочь останется старой девой. Телминья такая правильная, вот и перебирала женихов.
- Но ведь нашла хорошую партию! – подала голос Иветти, которая знала всё и обо всех или хотела знать. – А ваш сын? Он все ещё холост? Я давно ничего о нем не слышала. Когда-то он встречался с Амалией. Она брала интервью у Леонидаса, помнишь, дорогой?
Но синьор Леонидас ответил невнятным бурчанием, схватив стакан сока со стола. О, ещё бы он не помнил Амалию! Это ведь с ней он оказался в Марокко, предвидя чудесную романтическую поездку, но... Иветти в тот раз всё испортила, да так, что он не мог без поеживания вспоминать и Марокко, и поездки туда, и даже эту Амалию!
Самира сочла нужным вмешаться, заметив, что Амалия вышла замуж за их с Лео приятеля. Они вчетвером путешествовали вместе по Сахаре в Марокко, а теперь Амалия и Алекс живут на его фазенде, а они с Лео планируют через месяц их навестить. Она заметила, исподволь наблюдая за синьором Леонидасом, как он удовлетворенно шевельнул бровями. Значит, рад, что судьба его бывшей пассии устроена.
Но и Лидиане хотелось высказаться.
- Отлично, что Амалия вышла замуж. Пусть она хорошая журналистка, хороший человек, но все-таки она старше моего сына, и я всегда считала, что она ему не пара.
- Но Сесео женился? - спросила Мэл. – Я слышала, что он уехал в США с молодой женой и теперь у него своя фирма.
- Это правда. Он в США и открыл собственную фирму. Практика у синьора Леонидаса не прошла даром. Он получил бесценный опыт. Но мой сын женился! Его жена такая красавица, что скажу честно: я очень испугалась, что такая молодая красотка появится в нашем доме! Мой муж – Аполлон, а она... Отлично, что они не живут вместе с нами! Иначе я каждую минуту опасалась бы за своего Аполлона! Выйдя замуж за сына, некоторые хищницы могут посягнуть и на его отца!
- Лидиана! – строго посмотрел и произнес Тавиньо, которому откровения жены явно не понравились.
- Прости, дорогой! Но я так боюсь тебя потерять! Однажды ты уже попал в руки аферисток из Сан-Криштована!
- Не напоминай мне о них! – стараясь вежливо ответить, сказал Тавиньо, но получилось довольно грубо и нервно. Все сделали вид, что ничего не произошло, ничего не услышали. К выходкам жены Тавиньо привыкли все – от синьора Леонидаса до Лукаса и Жади. Эта невероятная ревность доны Лидианы!
Жади и Лукас заговорили тоже, вливаясь в общую беседу. Жади дала понять Самире, что потом хочет с ней поговорить. Но дона Иветти вниманием девушки завладела раньше. И попросила сопроводить ее наверх – в ее комнату, куда следовало перенести полученные подарки, а Иветти ещё и решила сменить одеяние.
- На моем празднике у меня будет несколько перемен платьев, как на марокканских свадьбах, - смеясь, объяснила она Самире.
Они поднялись в комнату, и Иветти закрыла дверь на задвижку.
- Это чтобы дети не могли нас побеспокоить. Иначе не дадут поговорить, - складывая коробки и пакеты с подарками на диванчик.- Скажи, Самира, что не так с твоей тетей? Мы знаем, каким образом «родилась» Ферюза, но теперь Назира ждет детей, которых ей предстоит родить самой...
Именно после этой фразы доны Иветти к двери подошла дона Далва. Ей понадобилось получить разрешение хозяйки накормить детей сладким, хотя те уже и без позволения матери наелись конфет, украли из кухни кусок шоколадного торта, выпили несколько бутылок сладкой газировки. И всё это после того, как они полакомились в саду, где для них был устроен специальный «сладкий стол». И что теперь?! Им не станет ли плохо?
Вот так Далва и услышала шокирующие новости.
Пока Иветти вытягивала из шкафа очередное платье, предназначенное для праздничного вечера, Самира ответила на ее вопрос.
- У Назиры может быть ребенок от Лео, - холодным голосом заявила она. – Мой муж переживает, хотя делает вид, что ему все равно.
Бедная Далва под дверью в ужасе закрыла ладонью рот, чтобы не закричать от удивления и возмущения. Чтоооо? Лео – любовник пожилой тетки Самиры?! Да как такое возможно?! Как парень посмел изменить Самире? Молодой и красивой девушке? Но если вспомнить его прежний интерес к доне Жади, то и это можно объяснить. Некоторым мужчинам нравятся женщины намного старше них.
Но потом из подслушиваемого разговора она поняла, что речь идет об ЭКО, для осуществления которого Альбьери использовал донорские яйцеклетки Самиры и клетки Миро, но девушка и Лео подозревают, что Альбьери злоупотребил их доверием и создал один эмбрион, использовав клетку из анализа Лео. Злоупотребил доверием, что как раз Далву не удивило.
- Иветти, Назира не знает, что носит моих биологических детей. А один из будущих малышей – наш с Лео ребенок. Мы догадались, что произошло, просто уверены, что это так. Я вижу, как мучается Лео от осознания этой правды. Его сына родит моя тетя, а не я. Но мы с ним это обговаривали: я не собираюсь в ближайшие годы рожать детей! И тете неизвестно, что именно мои яйцеклетки были использованы для оплодотворения. Я просто в ужасе от мысли, что тайна однажды откроется. Назира сойдет с ума! И ещё это: один ребенок – не от Миро!
- Успокойся, Самира. Альбьери не раскроет тайну. Это станет его концом как доктора, как профессионала. Однажды он уже терял лицензию. А что думает твоя мама?
- Знает тайну тетя Жади. Я точно не знаю, рассказала ли она правду маме. Скорее всего – нет, ведь мама ждала ребенка, ей нельзя было волноваться. И теперь у нее может пропасть молоко в результате стресса. Лучше пусть ничего не знает.
- А как ты сама относишься к тому, что тетя Назира станет суррогатной матерью твоих детей?
- Философски отношусь. Иветти, я отдала ей свои яйцеклетки. Отдала, как если бы сделала переливание крови! Если бы моя кровь оказалась в венах другого человека, это не сделало бы нас родственниками. А тут я отдала яйцеклетки...
- Это не простые клетки! От перелитой крови человек не переродится, а вот из твоих подаренных яйцеклеток женщина родит твоих детей! Выносит она, но биологической матерью их будешь все равно ты. Не юридически, но биологически!
- Нет! – воскликнула в отчаянии девушка. – Не хочу так думать! Но наверно, не стоило этого делать! Став донором, лучше не знать, кто воспользуется материалом. Я – переживу материнство Назиры, стану оберегать тайну. Но Лео боится, что один ребенок от него и что Альбьери сделал это не просто так! Он замыслил украсть ребенка у Назиры, чтобы растить его самому.
За дверью едва не сползла вниз по стене ошеломленная Далва, хватаясь то за сердце, то за стену у себя за спиной.
- Но как он смог бы такое провернуть? – не понимала Иветти.
- Как? Смог бы! Уже приступил к выполнению плана! Почему иначе Назира не знает, сколько у нее детей в животе? Он сказал, что УЗИ показало два плода. Другой врач увидел, что там трое. А делать ещё раз УЗИ тетя Назира не хочет: ее убедили, что УЗИ вредно, это облучение. Тот же Альбьери запретил!
- Но рожать она будет в сознании! Она в любом случае узнает, сколько детей родится!
- Не знаю, что мог придумать доктор Альбьери, но он что-то задумал. Лео тоже так думает. Напрасно тетя Назира обратилась в его клинику. В Рио-де-Жанейро столько медицинских центров, где можно было бы сделать ЭКО! Но тетя положилась на Жади, на то, что доктор Альбьери – знакомый семьи Лукаса. И вот результат!
- Да он же сошел с ума, если решил, что всё у него получится! – хрипло рассмеялась Иветти. Ее уверенность невольно передалась Самире. Возможно, они с Лео напрасно себя накручивают?
- Мама правильно считает, что некоторые достижения науки несут людям беды. Получается, что Назира родит не только моих детей, они будут внуками моей матери и моего отца, то есть тетя родит сына, который станет внуком ее родного брата! Как я не подумала об этом? Не просчитала всю ситуацию! Я так радовалась, что могу помочь тете Назире осуществить ее мечту – стать матерью в ее-то возрасте!
Эти двое ещё некоторое время разговаривали, обсуждая проблему, а дона Иветти успела надеть другое платье, длинное и довольно открытое – ярко-лимонного цвета. Так и украшения были на этот раз выбраны тоже под стать новому одеянию. Выглядела именинница шикарно!
Далва не смогла дослушать конец разговора. Она пребывала в таком шоке, что еле-еле смогла отойти от двери хозяйки, кое-как спустилась по лестнице в гостиную, держась одной рукой за перила, а другой – за бешено стучавшее сердце, пробралась, шатаясь, в нишу у кабинета синьора Леонидаса, оставшись незаметной для шумно общающихся гостей, которые обменивались новостями в ожидании возвращения именинницы.
Далва постаралась уложить в голове услышанное: Лео и Самира сдали биоматериал в клинику доктора Альбьери... Но если Самира сделала это осознанно, став донором для проведения ЭКО своей тете, то материалом Лео по-своему и незаконно распорядился доктор Альбьери, и теперь родственница Самиры родит как детей Самиры, так и общего ребенка Самиры и Лео.
Альбьери снова решил пойти против покровителя и старинного друга! Иначе почему синьору Леонидасу ничего неизвестно о том, что Лео может стать отцом? Натворил снова дел, а признаться страшно? Что там Самира сказала? Что ее тетя Назира ни о чем не подозревает, только в недоумении из-за неясности, скольких же детей она родит? Что Лео не сможет предъявить права на ребенка? Что Альбьери может у Назиры украсть, забрать, отобрать того из детей, кто будет рожден не от Миро, а от Лео?
Далва, сама не своя, стояла под дверью кабинета синьора Леонидаса, невольно спрятавшись от всех, держась ладонями за лицо.
- Господи! Как же так случилось? – прошептала она, и вдруг на нее налетел синьор Леонидас, быстро выйдя из кабинета. От неожиданности он отпрянул назад.
- Далва, ты что здесь делаешь? От кого прячешься? Или ты шла ко мне, потому что что-то случилось?
- Нет, синьор Леонидас, ничего не случилось!
- Далва, на тебе лица нет! – присмотрелся хозяин дома к верной домоправительнице.- Значит, все-таки что-то случилось! Говори!
- Не могу, синьор Леонидас! Вы не поверите, а я не смогу доказать! Но вам пока лучше ничего не знать!
- Нет уж! Далва, зайди в мой кабинет, надо поговорить! - и мужчина буквально втолкнул растерянную, пребывавшую не в себе Далву в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
- Рассказывай! – приказал он. – Однажды я уже проявил непростительную невнимательность, толком не выслушав Диого и не поверив ему, и лишился сына! Что теперь?
- Доктор Альбьери..., - замялась Далва.
- Что – доктор Альбьери? Опять он? Что на этот раз? Он, кстати, звонил и сказал, что не сможет приехать на праздничный прием. Заболел. Он ведь не умер?!
- Нет, очень даже жив и строит ужасные планы!
- Далва, да что такое? В чем дело? – заволновался Леонидас. Он знал, что Далва не станет паниковать просто так. Значит, дело серьезное, вон как ей плохо!
- Говори! Немедленно! Хочу узнать всё! – потребовал он снова.
И Далва, немного всплакнув, чем облегчила себе выход из страшного стресса, который ей пришлось пережить только что, передала слово в слово подслушанный разговор. Как она и ожидала, теперь синьор Леонидас пребывал в шоке от услышанного.
- Далва, а ты всё верно поняла? Кто подслушивает, не всегда может правильно понять чужой разговор!
- Синьор Леонидас, я всё отлично расслышала и поняла! У вас скоро родится внук – сын Лео и Самиры, которого вынашивает и уже скоро родит тетя Самиры. Она как бы суррогатная мать. Но так как она сделала ЭКО, то по закону ребенок будет считаться ее, он станет сыном ее и ее мужа. А Лео и Самира останутся ни с чем! И вы тоже не будете его дедом.
- Далва, это следует обдумать! У меня мысли смешались... Но вот что: ты пока не подавай вида, что тебе или нам стала известна тайна. А с Альбьери я спрошу, когда придет время! Если это правда, то он пожалеет! На этот раз не будет ему пощады! Сначала он лишил меня сына, обозвав его клоном, теперь – внука, так ещё и наблюдать собрался за ребенком, как ты рассказала! Но как такое стало возможно?
- Синьор Леонидас, вы же можете поговорить с доной Иветти! Пусть она вам расскажет, ведь она знает об этом больше того, что я смогла услышать!
- Конечно, я с ней поговорю, но не теперь. Пусть праздник идет своим чередом.
- Что вы собираетесь делать, когда дона Назира родит? Отберете у нее ребенка?
- Далва, я не смогу этого сделать! Юридически это ее ребенок.
- Но Лео не давал согласия на использование его спермы!
- Далва, я не желаю ссориться с сыном! Если он сам обратится ко мне за помощью, тогда – да. Подумаем, что можно сделать, но если нет... И потом: если разгорится скандал, то все тут же вспомнят, как я уже судился за Лео, которого с трудом признали моим сыном. Если я теперь стану судиться ещё и за внука, то... Люди решат, что я помешался, отбирая детей у их матерей. Сначала сын, потом внук. Нет, не стану я бороться.
- Понимаю, синьор Леонидас! – всплакнула снова Далва, отыскав в кармане элегантной служебной юбки скомканный носовой платок и вытирая им слезы.
- Далва, обещай мне, что никому ничего не расскажешь! И сама не станешь действовать за моей спиной!
Далва пообещала.
- Но... если это окажется правдой: то, что доктор Альбьери намерен украсть одного ребенка из трех, которые родятся?
- Как он сможет украсть? – снисходительно произнес Леонидас. - Возможно, он и захочет, если совсем рассудок потерял, но ничего у него не выйдет! Такое не просто устроить, а он слишком на виду, чтобы провернуть такое опасное дельце.
Они вместе вернулись в гостиную, где Изадора уже в который раз принесла поднос с чаем и чашки с кофе. Иветти и Самира были уже с гостями, и синьор Леонидас пригласил всех к праздничному столу.
Праздник пошел по обычному сценарию, хорошо знакомому Далве. Но она не могла побороть себя, чтобы не наблюдать за Лео и его женой.
«Бедный парень! Лео станет отцом, но не будет иметь никаких прав на сына или дочь! – думала женщина. – А ведь его сыночка могли бы назвать именем брата Лукаса - Диого! Лео никогда не видел брата, но мог бы уважить его память...!»
Видел его Лео только на фотографиях, когда он или теперь вместе с Самирой оставался ночевать в доме Феррасов. Пожелтевший снимок с покойным Диого все ещё стоял на столике в гостиной, как и висел на стене в бывшей комнате брата Лукаса, где практически ничего не изменилось. Своеобразный домашний мавзолей стал привычен семье, а вот Лео не обращал внимания на статус комнаты, а когда стал приезжать в дом отца вместе с Самирой – тем более. Девчонка не подозревала, в чьей комнате она спит. Или не придавала значения. Диого – брат Лео, погибший задолго до ЕЕ рождения.
«У Диого, останься он жив, тоже родились бы детки. А теперь и внуки, как у Лукаса! Лукас стал дедом, благодаря Мэл. Всё было бы иначе, не уйди от нас Диого!» - продолжала страдальчески размышлять бывшая няня близнецов, сыновей Леонидаса Ферраса. Даже рождение новой парочки сыновей Иветти – Эда и Габриэла – не смогло окончательно утешить старую Далву. Случались такие вот всплески эмоций!
Она видела, что и синьору Леонидасу с трудом удается держать себя в руках. Да, он тоже не мог не думать о новости, поняв теперь, чем объясняется трусливый отказ Альбьери, не захотевшего посетить праздничный прием. Трус! Снова сделал опытным путем его внука от Лео, как когда-то самого Лео от Деузы, подруги Иветти! Но теперь ничего лучше не придумал, как украсть материал парня и сделать ребенка пожилой женщине! Леонидас был возмущен и тем, что его внука родит не Самира, а старая женщина, которая сможет ли вообще доносить до срока и родить? Какая неразрешимая задача: ребенок Лео и Самиры родится, но его родит не невестка!
Синьор Леонидас отвечал за столом невпопад, что стало понятно даже Иветти, которая теперь то и дело его цепляла, втягивая в общий разговор. Наконец, ее Львеночек опомнился, продержался то время, после которого мог спокойно покинуть гостей под благовидным предлогом, и удалился к себе, сославшись на состояние здоровья.
Гости задержались допоздна. Но если Жади и Лукас с сыном, Лидиана и Тавиньо, Мэл с малышами и Шанди отбыли по домам на своих машинах, то Самира и Лео решили остаться в доме Феррасов и заночевать, так как ехать по ночному городу на такси через фавелы, где по сообщениям СМИ днем произошла крупная перестрелка, было небезопасно. Но и такси теперь не найти будет! А если и в такси окажется водитель-оборотень? Не хотелось оказаться в руках бандитов.
Иветти решила оставить их ночевать в особняке, сославшись на то, что не хочет рисковать жизнью их водителя, которому пришлось бы не только отвезти их в Сан-Криштован, но потом и возвращаться глубокой ночью мимо опасной фавелы.
Иветти также наотрез отказалась им помогать вызвать надежное такси! И Далва умоляла их остаться! А дона Иветти уговаривала, соблазняя обещанием съездить всем вместе утром на пляж. Самира сдалась.
- Я так давно не была на пляже!
- Но мы же скоро едем в Ангру! – попытался возразить Лео, который помнил, что дома их ждало несколько незаконченных статей, которые они обязались сдать в ближайшее время. Но он все-таки признал правоту Далвы и Иветти: ехать поздним вечером было опасно. Пусть грабить у них нечего, но Самира слишком прекрасна, отважна и языкаста, чтобы не оказаться вдруг жертвой напавших преступников. Что сделают с его Самирой, если она покажет бандитам свой нрав?
Поэтому комната, в которой они обычно останавливались, была тут же подготовлена, пока ребята пили чай на кухне вместе с доной Иветти, а Самира допытывалась у Далвы, каков рецепт лимонного пирога.
- Мне трудно научиться готовить. У меня нет никаких способностей в кулинарии! Даже дона Жура сжалилась и пообещала дать мне свой секретный рецепт пирожков! Наверно, знает, что я все равно не смогу создать ей конкуренцию – у меня просто не получатся ее знаменитые пирожки!
- Я напишу тебе рецепт лимонного торта завтра утром на листе, возьму бумагу в кабинете синьора Леонидаса, - раздобрилась Далва, услышав, что сама дона Жура решила поделиться секретами. Так почему бы и Далве не сделать так же? Ведь готовить лимонный пирог или торт Самира станет не для кого-то, а для их Лео!
...Иветти подняла гостей рано утром, пока солнце не превратило воздух в безжалостное пекло. Полусонных детей собрали няни, которых было решено взять с собой. На огромном пляже Иветти было бы трудно уследить за двумя сорванцами.
Едва позавтракав, выпив по чашке кофе, быстро собравшись, Иветти с детьми и нянями, Лео и Самира сели в машину, которую им оставил Леонидас, и водитель повез семейство Феррасов на знакомый пляж.
По пути Самира удивленно расспрашивала дону Иветти, как той удалось найти для нее такой удачный купальник? Она восторгалась по пути на пляж:
- Он мне понравился с первого взгляда! Как раз такой, как я люблю! И цвет, и фасон! И вроде бы закрытый, но состоит из стольких полосок и шнурков, что производит необычное впечатление. Думаю, мама сочла бы его почти неприличным. Но какой цвет! Мой любимый. Иветти, спасибо!
Дона Иветти улыбалась, слушая слова восхищения юной подруги.
- Ты оставила старый купальник в Ангре, я решила сделать тебе сюрприз и приобрела новый. Ничего удивительного.
Лео скромно молчал. Он был смущен, так как и он, не ожидавший, что их планы так изменятся и утром они окажутся на пляже, тоже получил в подарок от Иветти пляжные трусы-шорты! Хорошо, что они были ярко-синего цвета, а не красные – любимого цвета Иветти.
...Пока жена с детьми и сын с невесткой загорали на пляже, в доме оставались и смогли спокойно поговорить Далва и синьор Леонидас. Они ещё раз обсудили всё, что удалось подслушать Далве. Леонидас пока не смог придумать, как действовать. Но раздался телефонный звонок, и Изадора сообщила, что звонит синьор Альбьери.
- Вспомни черта, вылезут и рога из-за угла! – сердито проворчал хозяин.
Далва посеменила следом за ним в гостиную на правах доверенного лица. Ведь у нее с хозяином появилась общая тайна!
Из телефонного разговора выяснилось, что доктор пожелал поздравить дону Иветти с Днем рождения. Накануне он не смог этого сделать, так как ему было очень плохо, принял лекарства и проспал весь день, так что не успел даже позвонить с поздравлениями.
Потом трубку у него якобы отобрала дона Эдна. Поговорив вежливо с мужем именинницы, она спросила, не может ли она услышать Далву, с которой ей срочно нужно посоветоваться.
Синьор Леонидас с облегчением передал трубку домоправительнице, не отходя далеко и явно прислушиваясь к разговору. Было понятно, что звонила семейная пара не просто так. Им что-то было нужно. И - точно!
- Дона Эдна! Да, конечно, я найду тот листок с названием мази от боли в коленях. Но неужели доктор, сам врач, не знает, чем лечиться? Что?.. Забыл название хорошего средства? Я найду и позвоню вам.
Далва поверила в просьбу доны Эдны, нашла блокнот, куда записывала важные вещи. Например, названия хорошо помогавших лекарственных препаратов. Вот и название крема, а вовсе не мази, тоже было записано. Далва сама позвонила на домашний номер Альбьери. Трубку тут же схватила Эдна. Наверно, ждала, не отходя от аппарата. Вот припекло доктору Альбьери! Серьезно колено разболелось!
После того, как дона Эдна записала название крема, она не позволила Далве сразу положить трубку, а принялась расспрашивать о празднике, кто присутствовал, сожалея, что им с Альбьери не удалось побывать на дне рождения Иветти. Поинтересовалась и Лео с Самирой.
- Так они и ночевать у нас остались! Вечером уедут! На обед точно останутся! Сейчас они с Иветти и детьми на пляже – загорают, - простодушно разболтала Далва. И тут же дона Эдна напросилась в гости.
- Раз уж мы не попали на прием, приедем сегодня, чтобы поздравить Иветти с прошедшим праздником. Мы едем, ждите нас в гости!
Далва не успела ответить, но и возразить бы не посмела: она хоть почти и член семьи, но гости едут к хозяевам этого дома. Тогда Далва нашла синьора Леонидаса – как всегда там же, в его кабинете, и сообщила новость.
- Хм, решили приехать в гости, как только узнали, что Самира и Лео у нас? – понимающе проговорил Леонидас, поиграв бровями. – Что ж, посмотрим на этих авантюристов, послушаем, о чем они будут говорить.
- Думаете, что и дона Эдна причастна к планам доктора?
- Далва, уверен. В прошлый раз эта женщина едва не потеряла мужа. Эдна всю жизнь патологически привязана к Альбьери. Она сделала вывод из прошлой ошибки. Эдна же его практически обвинила в незаконных опытах, после чего был и суд над Альбьери, и лишение его лицензии, а потом он и вовсе ее бросил, увезя Лео в Марокко и уведя в пустыню.
- Лео уверяет, что сам ушел за Альбьери в пустыню! – напомнила Далва.
- Неважно! – отмахнулся хозяин. – Она теперь будет с ним заодно. Присмотрись к ней, Далва. И к нему тоже. Я могу чего-то не заметить, потому что он меня заговорит, уболтает, как всегда. Но ты сможешь увидеть то, что упущу я.
- Конечно, так и сделаю, синьор Леонидас! – всплеснула руками домоправительница.
Далва тут же отправилась на кухню – проверить готовность обеда, а также следовало предупредить, что число гостей увеличится.
5. Часть 37. Глава 5. Дона Эдна и доктор Альбьери у Феррасов.
Едва Эдна положила на место трубку старомодного стационарного телефона, как Альбьери подал голос с дивана, где лежал больной, вовсе не притворяясь.
- Что? Что тебе сказала Далва? – страдальчески спросил он.
- Лео со своей женой ночевал в доме Леонидаса. Сейчас они с Иветти и малышами уехали на пляж, но после возвращения останутся на обед.
- И что? Ещё что-то Далва тебе выболтала?
- Нет, дорогой. Ничего! А что она могла бы мне рассказать? Но я всё сказала ей, как ты велел: попросила напомнить название того крема, которое она явно сразу не вспомнила бы, и она вынуждена была отправиться искать листок с нужной записью, а потом перезвонила мне. Всё, как мы и рассчитывали, чтобы Леонидас ушел по своим делам, а я могла бы свободно пообщаться с Далвой.
- И как?!
- Всё в порядке, мы едем к ним на обед. Собирайся, дорогой! Тебе легче?
Альбьери с трудом поднялся с дивана.
- Хуже не стало, это главное. Но у меня депрессия! Поэтому совсем нет сил!
- Дорогой, к чему так расстраиваться? Никуда Назира не денется. Она подписала контракт, где оговорено, что она должна рожать именно в нашей клинике. Разве у нее есть лишние деньги на судебные тяжбы с клиникой?
- Эдна! Я боюсь, что ее уговорят сделать УЗИ, тогда станет ясно, что я ее обманул! Она или кто-то из ее окружения что-то заподозрит. Тогда весь мой план пропадет!
- Нет, не думай так! У тебя высокое давление уже несколько дней. Это опасно! Если все-таки выяснится ошибка на повторном УЗИ, то всегда можно сослаться, что ты уже стар и мог что-то не рассмотреть на таком маленьком сроке – в несколько недель.
- Моя репутация! Пострадает репутация клиники!
- Альбьери, не выноси мозг ни мне, ни себе! О какой репутации клиники ты заботишься, если собрался украсть младенца, которого сделал с помощью процедуры ЭКО? При этом совершил не просто ошибку, а непростительное умышленное преступление. Давай называть вещи своими именами! – безжалостно заявила женщина.
- Эдна! – даже посинел от злости и ярости обычно спокойный доктор Альбьери. – Ты что такое говоришь?! Ты со мной или против меня?!
- С тобой, дорогой! Конечно, с тобой! Но я не теряю надежды отговорить тебя от опасного плана! Пусть Назира рожает детей, чьими бы они не оказались. Иначе это может плохо закончиться.
- Почему? Эдна, всё продумано до мелочей! Осечки не случится.
- Но почему же ты не взял материал Самиры и Лео и не вложил эмбрион в суррогатную мать? Ты мог бы за деньги нанять женщину, которая согласилась бы стать суррогатной матерью! Родившийся ребенок мог бы стать нашим, и ты вел бы свои наблюдения без помех!
- Эдна, всё случилось быстро, мне в голову не пришло так сделать. Но ты права, это был бы лучший вариант. Почему мне самому не пришло такое в голову?
- А почему ты не подумал об этом много лет назад? Ты мог бы сделать меня матерью клона. Лео законно родился бы у меня, рос бы как наш сын! Но ты же всё предпочел делать за моей спиной, тайком. Подлая Алисинья едва не завладела твоей тайной!
- Эдна, где твоя голова? Если бы матерью Лео стала ты четверть века назад, то нам пришлось бы растить его тайком от Феррасов или даже уехать из Рио. Леонидас и Далва знали бы, что у нас родился сын, но мы не могли бы ему представить нашего ребенка, потому что мальчик был бы вылитым Диого.
- Да-да, об этом я не подумала! – согласилась Эдна, пальцами потирая виски.
- Хорошо, нам пора ехать в дом Феррасов! – хлопнул себя по ляжкам Альбьери.
- Дорогой, тебе лучше переодеться! И душ принять перед этим. От тебя пахнет потом! И несвежей одеждой, да-да! – кивнула его жена.
- Да? Не замечал. Но рубашку поменяю, эта на мне вся мятая уже.
Выйдя из дома, пара продолжала в полголоса обсуждать проблемы.
- Больше всего я боюсь, что Назира может улететь в Марокко, чтобы рожать в доме моего приятеля Али. Тогда точно случится катастрофа. Али знает про Лео, знает, что у меня получилось сделать клона. Не понимаю только, как он позволил Самире, своей родственнице, стать женой клона.
- Мне говорили, что родня Самиры считает ее паршивой овцой, отказались от нее. Отец и дядя, брат и его жены – никто не хочет иметь с ней дело. Наверно, им всё равно, что будет с девочкой. Мужем стал клон, так пусть будет клон, если им о нем известно, конечно. Но я сомневаюсь, что синьор Али кому-то рассказал об этом.
- Наверно, ты права. Но теперь от этой девчонки многое зависит. Негодница не желает рожать!
- А мне говорили, что Самира беременна. Она прилетела с Лео из Марокко уже с животом.
- Эдна, где ты собрала эти сплетни?
Женщина пожала плечами.
- Слышала. То здесь что-то услышу, то там... Та же Далва рассуждала, когда Самире рожать, зная дату, когда они в Марокко зарегистрировали брак, можно подсчитать срок.
-Эдна, сегодня на обеде присмотрись к девчонке. И ненароком заведи разговор о ее тетке, спроси, как себя чувствует Назира и почему не появляется в нашей клинике. Не передумала ли она рожать у нас?
- Спрошу, Альбьери, не переживай. Только и ты не выдай себя вопросами. Тебе лучше вовсе не участвовать в беседах с Самирой или в разговорах о ее тете. Твой интерес может вызвать у Леонидаса или у Далвы подозрения. Даже Лео может что-то понять.
- Лео! – с разочарованием в голосе, огорченно произнес Альбьери. - Парень влюбился в Самиру, он у нее полностью под башмаком. Нет, женщин следует ставить на место! Мне кажется, что именно она так воздействует на Лео, что он стал отдаляться от меня.
- Думаешь, она что-то узнала, догадалась и поделилась с мужем? Тогда это плохо.
- Плохо, что Лео вообще связался с этой журналисткой. Она могла рассказать ему, что стала донором яйцеклеток для Назиры. Он может вспомнить, что и он тоже сдавал анализ, который был не нужен для обследования.
- Альбьери, не будем думать о плохом. Пока ничего не случилось, а там видно будет. Очень трудно доказать, что ты подменил клетку.
- Но когда увидят третьего ребенка, там и доказательств не потребуется! Этот ребенок будет отличаться внешне от двух других, и у него окажется метка – родимое пятно, как у Лео и Лукаса.
- Ах, эти родимые пятна! – вздохнула Эдна.
Подъехало такси. Старики забрались внутрь, захлопнули дверцу и ехали до самого дома Ферраса в полном молчании.
Высадились у ворот особняка. Их встретила Далва, понимающе посмотрев на хромавшего доктора. Эдна поддерживала мужа под руку. Далва провела гостей в дом, затем оставив в гостиной.
- Давно я здесь не был, но ничего не меняется в этом доме, - печально прокомментировал Альбьери.
Эдна окинула взглядом полку с десятком фотографий в рамочках. Вот и Диого здесь. И Лео с Самирой – это из новых снимков. Счастливые и молодые. Жади с Лукасом тоже были на фото в изящной рамке. А вот и Мэл с тремя детьми и Шанди.
За ее спиной появился Леонидас. Поздоровался, как обычно. Сел на диван напротив них, и началась вежливая беседа.
Но вскоре вернулись с пляжа остальные члены семейства Феррасов: Иветти, уставшая, но посвежевшая внешне, как будто заново загоревшая; утомленные жарким солнцем дети, которые, не капризничая, отправились обедать на кухню вместе с Изадорой.
Лео с Самирой плелись позади Иветти с нянями и детьми. Они были явно чем-то расстроены. Чем? Просто Лео узнал, что Леонидас Феррас запретил им с Самирой лететь в Ангру на вертолете, как они планировали. Это было частью их плана – сделать фоторепортаж о полете в Ангру, написать статью о полете, а потом – и об островах возле курортного места. Задумано было также облететь острова, чтобы сделать снимки видов сверху. Но теперь ничего не получится.
- А если и на тот остров мы не сможем попасть, потому что туда можно добраться только вплавь на лодке, на катере? – переживала Самира. Но ссориться с семьей Лео вовсе не хотелось. Иветти, сообщив им на пляже неприятную новость, объяснила, почему Леонидас так поступил: смерть Диого стала для отца Лукаса и Лео травмой на всю оставшуюся жизнь!
И Лео, и Самира всё понимали. Понимали и сочувствовали синьору Леонидасу, но... Если кому суждено отравиться и умереть, тот не утонет! Полет в Ангру отменялся, и ничего поделать было нельзя. Самира предложила смириться. А покупать полет на вертолете самим – на это у них не было денег. Но и компания не станет ссориться с важным клиентом, увидев фамилии тех, кому сам Леонидас Феррас запретил летать.
Войдя в дом, ребята увидели прибывших в их отсутствие гостей. Это стало для них неприятным сюрпризом. Самира поняла, что ответов о тете Назире будет не избежать. Но и уехать, не оставаясь на обед, они уже не могли. Лео шепнул жене, что это даже хорошо: вдруг им удастся подловить доктора, и он проговорится?
Но когда Иветти только вошла в гостиную, то невольно переглянулась с Самирой, а та потом - с Лео.
Обед показался всем тягостным, у Самиры появилось ощущение дежавю. Она вынуждена была из вежливости снова повествовать о жизни в Сан-Криштоване, отвечая на вопрос доны Эдны, что нового и интересного происходит в их районе.
- Теперь у Рапазао и Лижейро новое увлечение: они решили стать скульпторами. Вообще-то, это владельцы местной автомастерской с репутацией жуликов. Но искусство их пленило. Сначала они пытались быть живописцами, писали картины, стараясь их продавать. А вчера, когда мы уезжали из дома, они вылепили «необычной красоты» женщину, - сыронизировала девушка.
- Как ты назвала их? По именам? – не удержалась дона Эдна, припомнив, что некий Рапазао из Сан-Криштована тоже оказался жуликом, которого она по неведенью наняла сыщиком, когда следила за Альбьери.
- Рапазао и Лижейро, - удивленно повторила Самира. – Хотите заказать у них работу? Не стоит. Эти балбесы просто эпатируют местных жителей. Ничего стоящего они никогда не создадут. Просто развлекаются сами и развлекают других, часто – за деньги.
- Самира, а как же картина, которую удалось продать Лижейро? – напомнил Лео.
- Где продать, кому? У маленького отеля на соседней улице какому-то чудаку-туристу?! – рассмеялась девчонка.
И Эдне, и доктору Альбьери она все больше не нравилась, не подозревая, что их чувства взаимны. Самира предполагала в них противников, желающих нанести вред ее тете, а они – что юркая журналистка вполне себе может их разоблачить. И это вместо того, чтобы забеременеть от Лео и родить ребенка от клона! Альбьери бросал на невестку Леонидаса почти ненавидящие взгляды, когда забывался и переставал себя контролировать.
Даже Леонидас Феррас заметил это и подумал: «Мой приятель ревнует жену Лео, которая смогла отобрать у него парня! Она теперь главная в жизни Лео, а не старик-крёстный!» Но Леонидас промолчал, как уговорился с Далвой, чтобы ни во что не вмешиваться, не провоцировать на разговоры, а только наблюдать и ждать, о чем сам доктор начнет беседовать.
Сейчас они с Далвой понаблюдают за доктором и его женой, потом обсудят, обменяются впечатлениями, а затем Леонидас приступит к расспросам Иветти. Она ему всё расскажет! Это не просто тайна жены и невестки! Дело касается судьбы членов его семьи! Может родиться его внук, которого собираются украсть!
Нет, всё-таки Эдна так поглядывает на мужа, как будто старается контролировать каждое его слово. Чего она боится? Они точно заодно!
- Лео, ты мой крестник, - с кривой улыбкой напомнил сыну Деузы Альбьери. - Ты официально женат на Самире. Но что-то я не слышал, что у вас была или будет свадьба. Вы молоды, неужели вам не хочется красивого праздника? На берегу океана обменяться кольцами на фоне красочного заката? Потом под звездным небом танцевать до утра на песке под шелест волн и...
- Альбьери, остановись! – шутливым тоном оборвала его Эдна.
- Почему же? Мы собираемся устроить свадьбу. Тоже хотим романтики, но... не сейчас. Сначала мы с Самирой побываем на свадьбе нашей подруги и родственницы – у Хадижи Рашид. Потом молодожены намерены лететь на медовый месяц в Марокко, в Фес, где отпразднуют свадьбу уже с марокканскими родственниками. И мы полетим с ними. После этого мы с Самирой намерены отправиться в гости к нашим друзьям – Алексу и Амалии. Или сначала мы сами отпразднуем свадьбу, а потом навестим наших друзей, проведя у них некоторое время в качестве своего медового месяца? Так, дорогая?
Самира с улыбкой кивала Лео, подтверждая согласие с излагаемыми им планами.
- Какое ещё путешествие и медовый месяц? Ты, Самира, должна быть уже беременной от Лео! Дети – вот главная цель в жизни женщины! – зло проворчал Альбьери, все-таки не выдержав напряжения.
- Женщины бывают разные, синьор. Для меня пока на первом месте моя работа и муж, который считает так же, - сузив глаза, но стараясь не нагрубить, ответила Самира.
- Мы всё решили, - твердо сказал Лео, тоже не желая ссориться с крестным, но удивляясь, почему вдруг доктор позволил себе такое бестактное заявление.
За столом повисло неловкое молчание. Вмешалась Иветти.
- Не поняла, почему вы против венчания? Только праздник? Ведь официальный брак у вас оформлен, вы уже женаты. Но как без венчания? Такая красивая церемония!
- Падре в Сан-Криштоване отказался нас венчать, - пояснила девушка. - Все знают, что я из мусульманской семьи, значит, я не крещеная, не христианка.
- Так можно и покреститься! – заявила Иветти. – Перейди в веру Лео. Он христианин, его при мне крестили. Я тоже крестная Лео!
Самира пожала плечами, но потом деликатно ответила:
- Боюсь, что моя мама очень расстроится, если я перейду в другую веруМой отец взбунтуется, если я перейду в другую веру. . Хотя я вообще в настоящее время чувствую себя... практически атеисткой! Я решила не касаться этой стороны моей жизни.
- Не говори так! Как же это – атеисткой? – воскликнула Далва. Леонидас невольно хмыкнул. Доктор Альбьери и Эдна удивились, но промолчали. Они сами разве не были атеистами, будучи всю жизнь врачами, далекими от религии?
Лео поддакнул девушке, что и он не тяготеет к какой-то одной религии.
- Какая разница, кто во что верит в глубине души? Что изменится после того, как нас с Лео обвенчают? – выдавила из себя Самира. Она испугалась, что ей, в самом деле, придется отречься от религии предков. Мама не одобрит и страшно расстроится, а кто-то и вовсе может отвернуться от нее: те, кто сейчас ее ещё поддерживает и понимает. Такое не простит ни тетя Назира, перетянувшая в свою религию Миро, ни дядя Али и даже Зорайдэ. Тетя Жади не сделала этого, хотя живет с Лукасом, но темы религиозной принадлежности они не касаются.
- Не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем! Сан-Криштован не единственное место на свете, где есть падре. Найдем храм, где вас с Лео обвенчают, - успокоила племянницу Жади дона Иветти.
- Но ты ещё не беременна? – гнула свое дона Эдна. – Лучше поторопиться со свадьбой, если все-таки ждешь ребенка.
- Нет, я не беременна, - холодно ответила Самира, но и Лео негодующе посмотрел на крестного и его жену.
- Ладно, это ваше дело, конечно, когда заводить наследника. Но вы должны будете обратиться только в мою клинику, если все-таки решите стать родителями! Там родился Лео, там должны появиться на свет и его дети!
Доктор говорил с шутливой улыбкой, но Самира и Лео поняли намного больше, чем все остальные, кто сидел за столом.
- Самира, а как поживает твоя тетя Назира? – продолжала настойчиво задавать вопросы Эдна. Теперь стало понятно, что делает она это не просто так. Назира – вот цель, к которой они с доктором подбираются через расспросы о Самире.
Далва бросила взгляд на Леонидаса, и это заметила дона Эдна. Она была так напряжена, что ни одна мелочь не смогла бы от нее укрыться. Увидев, как Далва обменялась взглядами с Леонидасом Феррасом, Эдну охватила тревога. Жена Альбьери не поняла, что это могло бы значить?
- Тетя Назира чувствует себя прекрасно. Она счастлива, что скоро родятся трое ее детей. У нее уже такой срок и огромный живот, что она с трудом передвигается по дому. Пирожки с сыром из бара доны Журы ей доставляет посыльный. У нее всё хорошо.
- Трое? Почему трое? УЗИ оказало, что прижилось только два эмбриона, - всполошился доктор Альбьери.
- Дорогой, не нервничай. И не стоит обсуждать пациентов клиники за столом в гостях. Даже если Назира – родная тетя жены твоего крестника.
Альбьери как будто опомнился.
- Конечно, Эдна. Прошу прощения. Рад за дону Назиру, но пусть женщина придет на очередной осмотр. Она уже месяц или больше не была на приеме в клинике.
- Как это: двое или трое? – сделала удивленное лицо Иветти, вступая в игру. – Разве в наше время на таком большом сроке, как у доны Назиры, нельзя увидеть на УЗИ, сколько родится детей?
- Да, Альбьери! – вдруг заговорил и синьор Леонидас. – Ты же никогда не ошибался, когда узнавал, сколько телят ждет корова. Без УЗИ точно определял. А тут – женщина!
- Какое ещё УЗИ? Она возрастная роженица, это вредно! Но так она же и не приходит на прием! Я делал УЗИ несколько месяцев назад, когда трудно было рассмотреть на экране монитора, сколько эмбрионов прижилось! Теперь – да, увидел бы и полуслепой врач! Но Назира не приходит!
Альбьери так разволновался, что у него затряслись руки. Синьор Леонидас дал знак за его спиной, чтобы больше никто не спорил с гостем. Далва принесла воды доктору, хотя перед ним стояла полная бутылка минералки.
- Дорогой! Тебе пора на покой, твои нервы уже не те! Пусть продолжают работу в клинике молодые врачи, их много, они талантливы, быстро набираются опыта. А ты сделал уже столько, что можешь пожить для себя. Вот соберемся с силами и полетим куда-нибудь на далекий остров, поселимся в бунгало, будем каждый день ходить на пляж, читать, смотреть фильмы, которые мы не успели посмотреть в свое время...
- Но дона Назира!..
- Она все равно родит – с тобой или без тебя! – твердо сказала дона Эдна. – Мне кажется, что нам пора. Альбьери вчера нездоровилось, но он так переживал, что не смог поздравить тебя, Иветти, что не выдержал и потребовал, чтобы я сегодня привезла его к вам. А тут ещё и нога у него разболелась!
«Карима назвала бы эту женщину хитрой змеей! Она явно лжет», - подумала Самира.
Наконец, гости покинули гостеприимный дом. Все заметили, как у Альбьери тряслись руки, пока он и дона Эдна шли к такси, которое вызвала Далва. Он даже хромал не так сильно в сравнении с тем, когда приехал пару часов назад. А дона Эдна была спокойна. Ее нервозность прошла. Теперь ей следовало позаботиться о муже, поэтому она взяла себя в руки.
...Все вернулись в гостиную, проводив доктора и его жену. Как ни терпелось Леонидасу устроить разбирательство с Иветти, но Лео и Самира были в его доме, а они такие редкие гости! При них что-либо выяснять не стоило, потому что дело касалось и их лично, и родственницы Самиры.
Но можно было обсудить дела младшего сына – когда Альбьери не слышит.
- Так вы собираетесь в гости на фазенду к друзьям? – поинтересовался синьор Леонидас, когда все снова уселись на диваны в гостиной. Изадора вновь забегала в кухню и обратно, принося кому-то кофе, другим – подавая чай.
- Да, мы получаем тревожные известия от них. Амалия ждет ребенка, ей нельзя волноваться, а там... Кому-то сильно не нравится, что именно Алекс стал наследником фазенды и земель с кофейными плантациями. В доме происходят странные вещи. Алекс уже не просто советуется, рассказывая о происшествиях, но просит по возможности приехать к ним и помочь разобраться, что там творится.
- Что? Странные вещи? А что именно? Если дело касается наследства, это опасная ситуация, - занервничал синьор Леонидас. Не вертолет, так поездки непонятно куда. А в Марокко зачем им лететь? Что за необходимость мотаться в Марокко и обратно? Разве эта парочка совсем недавно не побывала в этой сказочной восточной стране? И пережили там столько неприятностей, но им всё мало! Возможно, Альбьери в чем-то прав, невзлюбив жену крестника? Это всё она, ее прихоти!
Леонидас испытывал симпатию к девушке, ставшей его невесткой. Именно такую его сын и мог полюбить. И Лео, и тот, первый – Диого, и он тоже выбрал бы Самиру! Не Маизу, нет, и даже не Жади, а окажись племянница Жади рядом с бывшей женой Лукаса Маизой, вот она и стала бы его избранницей. Но захотела бы Самира выбрать Диого? Леонидас находил много общего между сыновьями – ушедшим Диого и родившимся после его смерти Лео. Наверно, Диого не заметил бы Жади, но эту журналистку – упрямую, своенравную, языкастую, красивую к тому же... Да, влюбился бы брат Лукаса в нее, как Лео.
- Это опасно! – повторил синьор Леонидас и требовательно спросил: – Где находится эта фазенда?
Но Лео, наученный горьким опытом с отменой вертолетной прогулки, уклонился от прямого ответа.
- Не помню названия фазенды. «Шторм»? «Буря»? Фазенда «Ураган»? Там ещё маленький городок рядом.
- Да, Лео, точно! Мы переписываемся с ними по электронной почте. Амалия столько интересных историй описывает из жизни городка. Кажется, там живут одни интриганы. Сериал можно снимать и о городке, и о фазенде. Но городишко спокойный, преступность нулевая, туристы заезжают, но местные в основном все заняты каждый своим мелким бизнесом. Ничего опасного нет. Просто у Алекса не сложились отношения с вдовой своего деда, который оставил ее без наследства, сделав Алекса своим приемником.
- А чем вы с Лео можете помочь друзьям? – не мог успокоиться Леонидас.
- Мы приедем туда сначала под видом туристов, устроимся в местном отеле и будем слушать разговоры и присматриваться ко всему, что там происходит. Потом переедем на фазенду к Алексу и Амалии, чтобы якобы пожить у них пару недель. Вместе с ними мы устроим «мозговой штурм», собрав все факты, и поищем ответы ко всем тайнам. Так мы с Самирой решили, - пояснил Лео спокойным голосом, пожалев Леонидаса - человека, который несколько лет назад рьяно добивался, чтобы считаться его отцом. Даже судился из-за отцовства, а потом запретил всем упоминать слово «клон» в отношении Лео.
Наконец, парень признал в синьоре Леонидасе отца, вопреки желанию крёстного Альбьери, который тоже претендовал на это звание, пусть и негласно.
- Всё, что связано с наследством, поисками сокровищ, семейными тайнами, похищенными картами и старинными реликвиями семьи – опасно! Зачем совать нос в чужие тайны? И без вас разберутся, - продолжал возмущаться Леонидас Феррас.
Неужели снова его ожидают потери? Нет! Только не это! Он так привязался к сыну, принял Лео, признав, что он – не Диого, за которого невольно принимал в первое время. Так хотелось, чтобы оказалось – Диого жив в этом парне, он вернулся! Но теперь Леонидас знал, принял, что Лео – это Лео, а не Диого.
Самира, следя за выражением лица свекра, догадывалась о ходе его мыслей. Нет, муж доны Иветти непременно решит вмешаться, сделает всё, чтобы им с Лео не было дороги и на фазенду. Хорошо, что они не выложили адрес. И не стоит никому его знать!
С темы опасной фазенды Лео ловко соскользнул на обсуждение свадьбы. Их с Самирой желание, как объяснил парень, таково: больше веселья и меньше затрат! У Иветти тут же появились идеи, как всё устроить.
Однако время шло, ребятам предстояло возвращение в Сан-Криштован. Такси взять Леонидас не позволил, отправил своего водителя, чтобы не переживать, как они доедут домой.
Но после отъезда Лео и Самиры в доме Феррасов началось выяснение отношений между Иветти и Львеночком. Дона Иветти ещё не успокоилась, продолжая придумывать, как лучше устроить свадьбу, но Леонидас прервал ее речи и потребовал, чтобы она призналась: что там за внук должен родиться у тети Самиры, которой уже по возрасту рожать вряд ли возможно.
- Мне всё известно! И не смей отрицать, Иветти!
- Львеночек! – изумленно уставилась на него Иветти. – Как? Ты посмел подслушивать под дверью?
- Это я услышала – случайно, - бросилась на защиту хозяина Далва, стоявшая тут же со сложенными на животе руками. – Я не специально, но подошла к двери, чтобы узнать насчет Эда и Габи, и такое услышала! Дона Иветти, семья уже прожила историю с рождением Лео, когда доктор Альбьери скрыл его появление на свет от настоящего отца. Неужели всё повторится? Вы позволите случиться такой несправедливости?
- Ну, конечно, это была ты, Далва! – с упреком сказала женщина. Но тут же добавила: - Хорошо, я всё расскажу. Мне даже легче станет, когда я признаюсь. Это груз на моих плечах. Львеночек, я не хочу ничего от тебя скрывать. И не собиралась этого делать! Но ты итак всё узнал бы, когда родит дона Назира.
- Рассказывай! – строго хмуря кустистые брови, потребовал снова синьор Леонидас. Иветти любит поболтать, у него порой лопалось терпение, пока та добиралась до сути повествования.
Иветти послушалась, она рассказала мужу и Далве всё, что ей было известно.
- Вот оно что! – воскликнул изумленный Леонидас, а Далва в ужасе закрыла рот обеими ладонями. Ох, не всё ей удалось услышать под дверью!
- Но не переживайте, мы с Самирой не позволим лишить мать ребенка. Альбьери думает, что он самый умный? Но украсть малыша у него не выйдет.
- Но ведь этот ребенок – сын Лео! – возразила Далва.
- Нет, Далва, к сожалению, юридически это уже дети Назиры и Миро.
- Иветти, в этой истории не всё так однозначно. Мой сын не знал, что его биоматериал будет использован для создания эмбриона, не знал, что должен будет родиться его ребенок. Это можно доказать, и тогда Лео может попробовать отсудить опеку над ребенком.
- А кто тогда будет его матерью? Но сразу скажу: Лео не станет бороться за него, так как иначе он поссорится с Самирой. А парень не станет идти против жены, которую любит. Львеночек, я давно не наблюдала такого влюбленного мужчину, как Лео. Когда-то Лукас и Жади любили друг друга пламенной любовью, но сами постоянно всё рушили, то он, то она, то вмешивалось провиденье. Мактуб – по-арабски. Но Лео и Самире никто теперь не мешает. Он так любит свою жену! Самира не позволит Лео отобрать ребенка у тети и сама не станет претендовать на малыша, хотя это ее яйцеклетки были использованы во время ЭКО.
Леонидас Феррас выслушал жену очень внимательно: пусть она описывала ситуацию с чисто житейской позиции, но была права. Вот так всё и произойдет, если дело дойдет до судебного разбирательства.
- Я с тобой согласен, - ответил он Иветти. Она удовлетворенно кивнула, а Далва постаралась скрыть разочарование, однако не преминула вставить:
- Сыночка Лео могли бы назвать Диого!
- Далва, почему все решили, что Назира родит трех сыновей? А если это будут три девочки? Может быть, Альбьери и делает отлично эмбрионов для ЭКО, но и ему не подвластно выбирать пол будущего ребенка. Может родиться девочка. Лео станет отцом дочери!
- Девочка! – умилилась Далва, взмахнув руками и соединяя ладоши. Улыбка расцвела на ее лице. – Тогда девочку можно было бы назвать Селиной – в честь матери Лукаса и Диого.
Леонидас вздернул брови и в некотором испуге воззрился на жену после того, как бросил сердитый взгляд на Далву. Но дона Иветти никогда не ревновала к покойнице. Она знала, что у Львеночка была жена Селина, которую унес в могилу рак, когда Лукас и Диого были ещё совсем маленькими. Женщина, которая занимала свое место только на старых семейных фотографиях, не была соперницей нынешней хозяйке дома. Дона Иветти понимала, что Далва предложила дать малышке это имя без задней мысли, от чистого сердца.
- Это не нам решать, - ответила она. – Матерью тройняшек станет Назира, вот она и придумает им имена. И скорее всего, это будут восточные имена. Сразу даже не вспомнить, какие, кроме Самиры, Жади и Латифы.
У Леонидаса дернулся глаз, но он предпочел промолчать, вновь поведя бровями.
- Но каков Альбьери! Львеночек, ты должен быть с ним осторожен!
- Предатель! Я решил не мстить ему за создание якобы клона, ведь он вернул мне сына. Но если и теперь он будет действовать у меня за спиной, а значит – против меня, я больше не стану его щадить.
- Что ты с ним сделаешь? - скорее из любопытства спросила Иветти. Далва тоже насторожилась.
- Пока не знаю, - отмахнулся Леонидас. Но он был зол и готов к мщению в случае чего.
- Ясно! – сделала вывод его более изобретательная и решительная жена.
- И он, Альбьери, ещё посмел мне жаловаться на мою невестку, что Самира дурно влияет на Лео! – вдруг припомнил Леонидас момент из разговора с лжеприятелем. – Он заявил, что Самира отгородила его от крестника, что она невзлюбила доктора, что Самира против их дружбы! якобы Альбьери уже забыл, когда Лео в последний раз был с ним дружелюбен и откровенен. Теперь Самира стала для него всем!
- Он всё правильно тебе рассказал, всё так и есть. Но Альбьери сам виноват. Ребята разгадали его злые умыслы, теперь они тоже будут стараться им воспрепятствовать, - подытожила Иветти. – Далва, а чем заняты наши разбойники? Почему они притихли? Одной няне я дала выходной на полдня. Но другая оставалась с мальчиками. Чем же они заняты?
Женщины, озадачившись, покинули гостиную, чтобы отправиться на поиски затаившихся маленьких разбойников, а Леонидас, озадаченно потерев лоб, вернулся к себе в кабинет.
Он слышал, как Иветти и Далва обсуждали, что заказать из продуктов для поездки в Ангру. Хозяйка намеревалась позвонить в дом в Ангре и продиктовать меню ко дню их приезда, уточнив и количество гостей.
...Эдна и Альбьери давно вернулись к себе. Женщина сразу же уложила разнервничавшегося мужа в постель и дала успокоительное, после которого он тут же уснул и проспал несколько часов. Доктор проснулся, когда Эдна готовилась ко сну, стоя возле кровати в одной ночной сорочке – красивой, элегантной, утонченной, эротичной... И такой уже бесполезной в ее и в его возрасте.
Эдна заканчивала смазывать руки кремом, совершая движения, как заправский хирург во время мытья рук перед операцией. Это было так знакомо Альбьери! Эдна не меняла привычек столько лет, сколько они прожили вместе.
- Эдна, дорогая, почему у меня болит голова? Что ты дала мне выпить? Какое средство? – капризно заворочался в постели старик.
- Ты так понервничал, Альбьери! Ты едва нас не выдал, поэтому мне пришлось почти спасаться бегством и спасать тебя. Дорогой, ты был не осторожен. Я видела, как напряженно держались и синьор Леонидас, и Далва. Даже Самира и Лео вели себя... дерзко. Этот вызывающий тон в разговоре, их ответы... Мне кажется, что они о чем-то подозревают. Лучше отказаться от планов, чем потом всё сорвется, и мы окажемся в ужасном положении!
- Эдна, что ты такое говоришь? – вдруг резко сел в постели Альбьери. - Или ты собралась меня предать? Не делай этого! Ты осталась единственной, на кого я могу положиться, та, кому я могу довериться!
- Альбьери, я с тобой! Я - на твоей стороне! Но надо же проявлять элементарную осторожность! Мы уже не молоды. Я не хочу оказаться под судом, а потом и в тюрьме! У нас впереди осталось совсем немного времени! Ты можешь сейчас же всё отменить, ведь это зависит только от тебя! Ведь участников только двое – я и ты. Но потом мы можем найти суррогатную мать, заплатить ей... Ты же говорил, что остались яйцеклетки Самиры и биоматериал Лео?
- Да, остались, я не всё использовал! Но, Эдна, всё уже учтено, всё под контролем. Даже я не смогу взять ничего без отчета. А чем я объясню, что мне нужны именно эти клетки?
- Как – чем? Суррогатная мать выдаст себя за желающую провести ЭКО!
- Это займет слишком много времени! Ждать, всё организовывать и снова ждать, когда ребенок Назиры вот-вот родится! – сомневался старик, грызя ноготь большого пальца – вечную жертву на правой руке.
Как же ему не хотелось расставаться с таким продуманным до мельчайших подробностей планом! Казалось, он уже слышит крик новорожденного у себя в голове. Он готов был почувствовать тепло маленького тельца, как если бы он уже держал на руках младенца.
- Альбьери! Ты меня слышишь? Альбьери! – привел его в чувство нервный голос жены. – Мне кажется, что наш план семье Феррасов уже известен!
- Нет, ничего подобного! Если мой план кто-то и нарушил, так это Самира – тем, что не хочет рожать.
- Альбьери, но ты слышал, что Деуза и вся ее семья побывали дома у Лео? Нас с тобой никогда не приглашали в Сан-Криштован. Иначе мы могли бы не только увидеть, в каких условиях живет твой крестник, но и заглянуть попутно к Назире. Ах, какое упущение! Как я поняла, Самира живет в доме напротив дома тети.
- Да что ты говоришь? Я даже не задумывался, что они, оказывается, соседки, - теперь Альбьери удручился из-за потери удачной возможности побывать в Сан-Криштоване и всех увидеть. И Назиру можно было бы немного припугнуть, намекнуть и нажать на нее, чтобы и мысли не было у марокканки рожать не в его клинике!
- Что ты теперь намерен делать? Я должна же ознакомиться с развитием задуманных тобой событий, так как времени не остается, ведь Назира может начать рожать в любой момент!
- Эдна, поклянись ещё раз, что ты всегда будешь на моей стороне!
- Я не раз тебе об этом говорила!
- Нет, поклянись! – уперся старик.
- Клянусь, Альбьери, клянусь! – страдальчески подтвердила женщина, складывая вместе ладони перед собой.
- Я сделал записи, где всё-всё расписал. Мы продадим дом. Я уже начал прощупывать почву. Деньги будут переведены на счета на том острове, о котором я тебе как-то рассказывал.
- Остров? Так ты не шутил, описывая, как хотел бы провести последние годы жизни на экзотическом острове?! В бунгало?
- Да, Эдна. Но ты же со мной? Со мной и нашим сыном – сыном клона, которого я создал! Остров станет нашим убежищем. Даже если в Рио всё раскроется и на наш след выйдут, там нас никто не найдет. Ты отправишься со мной на остров?
- Я с тобой, дорогой! С тобой – до конца! И на остров, и в тюрьму, если нас поймают...
- Эдна! Почему ты не веришь в меня? Открой верхний ящик комода и достань фотоальбом, который я недавно купил для фотографий нашего маленького Диого. Пусть там, куда мы прилетим и где обоснуемся, пусть все думают, что это наш внук Диого, которого бросила невестка, а наш сын умер. Такова будет легенда.
- Нет, Альбьери, назвать так мальчика будет неосторожно. Надо дать ему несколько имен, пусть одно из них будет Диого, но при всех мы должны называть его другим именем.
- Каким?
- Не знаю, но, например, Гильермо, Фабио, Освальдо, Аллан... Много бразильских имен... Но только не Леонидас, ни Лукас, ни Лео и ни Диого! Иначе это сразу же нас выдаст!
- Наши новые документы скоро будут готовы. Там имена у нас тоже будут другими.
- Думаешь, дорогой, что те, кто пойдет по нашим следам, не догадаются об этом, когда Эдна и Альбьери вдруг исчезнут в никуда?
- Эдна, оставь меня в покое! У нас ещё будет время для нервов! А пока я хочу полистать этот альбом – пока он пуст, но скоро заполнится снимками моего маленького Диого! – трогательным голосом проговорил Альбьери, забирая из рук Эдны дорогой альбом, с которого ещё не была содрана защитная пленка. Разорвав прозрачную упаковку, доктор в самом деле принялся листать пустые страницы. Небольшой, но пухлый альбом был выполнен в морском стиле. Альбьери только сейчас это увидел.
- Это знак! Мы с нашим малышом начнем новую жизнь с путешествия! С далекого морского путешествия! – сказал он, радостно поглаживая ладонями альбомные листы.
- Давай сегодня выспимся, а завтра, Эдна, расскажу тебе, как я намерен выкрасть новорожденного! Как мы вывезем его сначала из клиники сразу после рождения, а потом – сразу же улетим из страны! Но тебе уже сейчас предстоит начинать постепенно закупать детские вещи, не привлекая внимания.
- Завтра обсудим, Альбьери. Давай спать! – умоляюще попросила Эдна, на которую вдруг накатил такой страх, что она могла с трудом дышать.
Она была уверена, что план Альбьери непременно сорвется. Но если нет – то страшно представить, с какими трудностями им предстоит столкнуться на том острове, если даже им удастся до него добраться! Альбьери ведь никогда сам не занимался домашним хозяйством, а уж растить ребенка! А как в их возрасте и без опыта и прислуги они смогут справиться с новорожденным малышом?!
Альбьери даже не задумывается об этом! Сегодня он рассматривает фотоальбом, завтра купит миленькую тетрадь, которая станет дневником наблюдений, где он будет вести записи... А все домашние хлопоты тяжким грузом лягут на ее плечи! Выдержит ли она и как долго?
Ей вдруг захотелось, чтобы что-то сорвалось, пошло не так, но чтобы они при этом не оказались под подозрением! Пусть дона Назира начнет рожать на улице другого города, где ее увезут в местную клинику! Может быть, Самире намекнуть? Но нет, тогда она потеряет своего Альбьери! Нет, ее клятва должна же чего-то стоить!
- Эдна! – вдруг позвал ее со своей подушки Альбьери. – Покупай вещи разных расцветок – чтобы и на девочку, и для мальчика. Вдруг это будет девочка? А что? Это тоже неплохо. Как станет развиваться девочка? Сможет ли дочь клона в будущем родить? Какой окажется ее репродуктивная система? И кого она родит? Будет ли ее ребенок нормальным? Или проявятся отклонения?
- Альбьери, о чем ты? Собираешься жить вечно? И не препарировать же ты намерен ребенка, чтобы узнать, какая у нее репродуктивная система? Альбьери, наука свела тебя с ума! – покачала головой Эдна, вынужденная приподняться на своей части кровати. – Давай спать!
Но обоим не спалось. Эдне не давали покоя ближайшие планы мужа, а доктор Альбьери не мог уснуть из-за бродивших мыслей о будущих аспектах научного эксперимента. Ведь от Лео у Назиры может родиться девочка! А тогда всё иначе будет в его наблюдениях. Ему надо прожить лет хотя бы восемнадцать. Неужели не проживет?
Всё сделает, чтобы протянуть столько лет. Это нужно не только ему, но главное – чтобы успеть завершить важный научный эксперимент! А девочке придется стать матерью лет в четырнадцать, чтобы он смог всё понаблюдать и описать! Нет, какие четырнадцать лет? Пусть она забеременеет, как только созреет! Отца, донора для эксперимента, он сам лично постарается для нее найти! Но пока лучше не обсуждать эту сторону эксперимента с Эдной. Она может воспротивиться: не сейчас, так потом, когда вырастит девчонку и полюбит ее как родную дочь. И начнет создавать ему проблемы!
6. Часть 37. Глава 6. События в Сан-Криштоване. Сборы и поездка в Ангру.
Так как накануне Самира и Лео вернулись в Сан-Криштован довольно поздно и уставшие, им захотелось побыть дома, то новости района из того, что произошло в их отсутствие, они узнали только утром, когда Самира отправилась в бар за порцией утренних пирожков к кофе. А ещё через пару часов за ними должны будут заехать Жади и Лукас, чтобы вместе отправиться в Ангру. Так распорядился синьор Леонидас, со всех сторон подстраховываясь от попытки молодоженов улететь в Ангру на вертолете. А вдруг? Не очень он доверял этим авантюристам.
Пока Лео укладывал их общий чемодан и возился салатиком на кухне, готовясь сварить и кофе к возвращению Самиры с пирожками, его жена вошла в бар. Доны Журы видно не было. Они с Флавиньей разбирались с запасами товаров в подсобке. Но к Самире со всех ног бросился Базилио, который об этом и доложил. Но и свежие новости она узнала от него!
- Самира! Ты пришла! А тут такое было вчера! Как только вы уехали, то такое началось! Мустафа подрался с Лижейро! Твой отец и Амин с трудом его оттащили от Лижейро и Рапазао, им-то обоим досталось! Мустафа битой расколошматил их скульптуру! – выпалил парень самое важное. И вовремя!
- Базилио! – громко рявкнула где-то совсем рядом дона Жура. – Иди за стойку и работай! Флавия сегодня мне помогает! А ты – посетителей обслуживай!
- А я ничего, уже иду, - трусливо согласился официант, вжимая голову в плечи и оглядываясь на дону Журу.
- Доброе утро, дона Жура! – поздоровалась жена Лео, несколько озадаченная рассказом местного сплетника. Чтобы безобидный Мустафа с кем-то подрался? Невероятно!
- Привет, Самира. Этот попугай уже всё разболтал? Ох, Базилио! – покачала головой женщина.
- А что произошло? Драка?! Мы вернулись затемно, очень устали, поэтому почти сразу решили лечь спать. ничего не знаем.
Жура презрительно махнула рукой, сощурив глаза.
- Драка! Жулики из мастерской добились своего. Именно это им и надо было!
- Но как?
- Твоя тетя с балкона всё видела, может описать ход потасовки в подробностях. Но мы с Ноэмией знаем причину, из-за чего всё произошло.
- Из-за «скульптуры»?- спросила Самира, хотя это было очевидно.
- Да! Слепили чучело непонятно из чего, стояли и выжидали, пока все зеваки за столиками бара насладятся видом их творения, ждали комментарии. Но моя подруга решила рассмотреть фигуру горгульи (а это ты подала им идею так назвать сотворенный ужас) и направилась к Мустафе в магазин. Муж ее вечно торчит на пороге магазина! Так и твой отец вышел, встал рядом. И Амин как раз зачем-то пришел домой и уже возвращался, тоже подошел, заинтересовавшись происходящим...
- Они что-то сказали парням, те ответили, но как могла начаться драка? – удивлялась Самира.
- Нет, всё не так было. Когда Ноэмия уже возвращалась ко мне в бар, переговорив с Мустафой и мельком осмотрев статую, Лижейро вдруг вздумал пошутить и руками по воздуху «нарисовал» фигуру Ноэмии, громко намекнув, кто вдохновил его на творчество и кто, значит, им был изображен.
- То есть горгулья слеплена с доны Ноэмии? – воскликнула Самира. – Какой наглец!
- Ещё бы! И Ноэмия резко повернулась с его сторону, намереваясь залепить пощечину. Если бы тот стоял к ней ближе, так и влепила бы! Но Мустафа, услышав оскорбление, напал на обидчика. Мустафа схватил наглеца за рубашку и как давай его трясти! Тут Рапазао бросился на помощь, а за Мустафу вступились синьор Мухамед и твой брат.
- Они все вместе махали кулаками?! - не могла поверить девушка.
- Нет же! Синьор Мухамед оттаскивал разъяренного приятеля от выдирающегося из его рук Лижейро, Амин помогал отцу, а Рапазао, бросив папку с бумагами на стол под «горгулью», пытался спасти товарища. С трудом разволокли драчунов в стороны. Но Мустафа был настолько оскорблен, что схватил палку, которая по моим наблюдениям иногда помогала подпирать дверь магазина, и подскочил к «статуе» на столике. Как давай по ней палкой лупить! Ох, все части с ее фигуры покатились в разные стороны! «Груди» в одну сторону отлетели, половинки с места роскошной попы отлепились – покатились в другую, подпрыгивая на площадной плитке под восторженные крики и смех зевак.
Жура описывала события так эмоционально, что Самира ярко представила себе события и только хлопала длинными ресницами, не произнося ни слова. ей хотелось рассмеяться, но было нельзя: дело касалось чести членов ее семьи и подруги доны Журы. Тем более, что Лижейро сам переступил запретную черту...
Базилио внимательно наблюдал за девушкой и хозяйкой. А что? И об этом тоже будет интересно поговорить с теми, кто не видел драки вчера днем у бара!
Но вышла из подсобки Флавия, и Базилио получил от нее подзатыльник, чуть не выронив из рук протираемый стакан.
- Работай, давай! Нечего засматриваться на девчонок!
- А я и не засматриваюсь! Самира – жена Лео! Очень нужно! Здесь другое!
- Что за другое ещё? Смотри, сколько столиков нужно протереть. Бери тряпку и - за дело! – приказала наглая новенькая. А дона Жура обещала, что это ОН станет ее учить всему. А вон как вышло!
- И чем всё закончилось? – отмерла, наконец, Самира.
- Чем? А тем, что более осторожный Рапазао и сильно потрепанный Лижейро похватали свои пакеты и сумки и сбежали, оставив «горгулью» на расправу Мустафе. А тот хорошенько выбив «дух» из превратившейся в непонятную массу «статуи», забрал палку и ушел с Мухамедом внутрь магазина. Точнее – твой брат и отец его увели, он еле шел, шатаясь. Ноэмия была в шоке... Но не за ними пошла утешать мужа, а прибежала ко мне.
- Представляю! Но это крайне неприятный случай. Бедная дона Ноэмия! Какое оскорбление!
- Да уж! Но и я так разозлилась, что приказала Базилио тут же поджечь то, что осталось от их «скульптуры» - прямо на глазах посетителей бара, что заняли все столики на улице. А их раскладной столик Базилио отнес к мусорным контейнерам. Уж не знаю, успели жулики перенести сию мебель к себе или мусоровоз так и увез его на городскую свалку!
- Но если бы ветер раздул пожар в районе? Большой был костер?
Дона Жура пожала плечами.
- Нет... так, погорело немного... Никто не понял, из чего была вылеплена фигура. Так ведь я велела Базилио выкатить железный бак, куда мусор и разные отходы сваливаем. Не под пальмой же костер развели. Базилио и поднял все части фигуры под гнусные шуточки посетителей бара. Но теперь все уяснят, что никаких больше «выставок» у меня перед баром не будет! – рубанула хозяйка заведения ребром ладони по воздуху.
Самира поежилась, понимая, что эти слова относятся и к ней. Ведь с нее всё началось!
А дона Жура к тому времени уже вернулась к работе.
- Флавинья! Пирожки для Самиры и доны Назиры готовы?
- Да, дона Жура! Только сложу в пакеты, и можно забирать, разносить, - отозвалась новая официантка, занявшая место Аниньи.
Самира поняла, что сначала ей придется зайти к тете Назире. Не проходить же мимо ее двери, пусть даже Лео сидит и ждет ее с пирожками!
Она позвонила Лео и объяснила ситуацию. Лео сказал, что сейчас выйдет и заберет пирожки, сам сварит себе кофе и позавтракает без нее. Конечно, ей лучше навестить тетю, а он все понимает и обижаться не станет.
- Так давай вместе пойдем к моей тете! Она тебе обрадуется!
Но Лео отказался. И пока Флавия подготавливала пакеты с пирожками, дона Жура, выслушав новости из семьи Феррасов и получив от опомнившейся Самиры рецепт фирменного лимонного торта доны Далвы, тоже принялась делиться секретами своих знаменитых пирожков.
- Так вот, Самира! Во-первых, никаких белков в тесте! Только два желтка, иначе пирожки зачерствеют, не будут мягкими. Во-вторых, когда тесто замесишь и дашь постоять около часа, потом раздели на кусочки, округли каждый шарик, но складывая сначала каждую лепешку вчетверо, а затем округляй. Так тесто будет слоистым. Все пирожки, которые собираешься пожарить, лепи сразу, потому что они так быстро жарятся, что лепить следующий пирожок у тебя просто не будет времени. И ещё важный секрет: когда станешь жарить, сначала на пару секунд окуни пирожок одной стороной, а потом тут же переверни! И тогда уже жарь по двадцать секунд с каждой стороны. Это нужно, чтобы пирожки не раздувались. Если сделаешь, как я говорю, не будет раздувшихся однобоких пирожков. Ты всё поняла? Потом зайди, я тебе рецепт напишу: сколько чего нужно на порцию из двадцати пирожков: сколько муки, молока, соды, сливочного масла. Это важно – точно измерить количество продуктов!
- Спасибо, дона Жура! Не уверена, что у меня получится, но я постараюсь, попробую и вам принесу показать и угостить.
- А доне Далве передай спасибо за рецепт! Я тоже как-нибудь постараюсь испечь лимонный торт.
Из дома появился Лео, а Флавия как раз принесла и подала пакет с горячими пирожками Самире. Второй протянула парню, как велела сделать дона Жура – одним лишь кивком.
- Лео, не обижайся! И вообще: идем вместе к тете Назире! Видишь, она на балконе уже с ноги на ногу переминается от нетерпения.
- Почему ты решила, что я обиделся? – возразил Лео. - Мне ещё вещи собирать! А Лукас уже звонил, сказал, что они с Жади выехали! Так и ты не задерживайся. Привет Назире и Миро!
Самира чмокнула мужа в щеку и поспешила к дому тети, которая уже и руками ей с балкона махала, зазывая к себе. Девушка подняла вверх пакет с пирожками и крикнула, что уже заходит в дом!
Лео не удалось сразу вернуться к себе. Его подстерег Базилио, и всё, что он наспех не успел выложить Самире, парень тут же рассказал Лео. Пусть узнает горячую новость от него, а не от жены!
Лео понял, почему Самира так задержалась в баре, выскочив на несколько минут, только чтобы купить пирожки. Базилио и с ней поделился историей про разразившееся побоище!
За ними из магазина в отдалении от окон наблюдали злющий Мухамед и все ещё не отошедший от пережитого накануне стресса Мустафа. Так он и дома с Ноэмией вечером поссорился.
- Брат, ты понимаешь, что там происходит? Сначала дона Жура описала эту мерзкую историю моей дочери, а добавит прямо сейчас Назира, к которой Самира отправилась, а Лео узнает от сплетника Базилио, который так распишет драку, как он это умеет. Читать-писать толком не научился, но рассказывает и врет так, что заслушаешься, - кипятился Мухамед, а сделать ничего не мог.
- Нет, брат, Базилио косноязычен. И я не мастер рассказывать, но Базилио тоже не умеет красиво говорить. Его слушают, потому что он самый первый узнает свежие новости. Но разве я был не прав? Эти негодяи унизили мою жену! Оскорбили!
- Дядя Абдул прав, Мустафа: женщина должна прятать свои прелести от нескромных взглядов чужих мужчин. Красота жены должна принадлежать только ее мужу!
- Но что же делать? В Марокко я упрятал бы Ноэмию под бесформенную паранджу, и делу конец. А в Бразилии как быть? Ноэмия сама натянет мне на голову паранджу, если я только предложу ей такое! – возмущался и негодовал, но трусил перед обиженной женой Мустафа.
Мухамед давно понял, что убеждать приятеля бесполезно, поэтому он промолчал, решив дальше не спорить из-за непокорной женщины. Разумеется, дона Ноэмия носить скрывающую ее объемистые нижние округлости не станет.
- Тогда, Мустафа, смирись. Твоя жена и дальше будет вдохновлять всякого рода творцов на создание подобных шедевров! Ты побил Лижейро, но что им с Рапазао ещё в голову придет? И ты не заметил, а вот Амин увидел и потом рассказал мне. Хорошо, что не сразу, а то и я вынес бы биту и наподдал бы по рукам подлецу!
- О чем ты? – вытаращил на него глаза муж Ноэмии, нервно поглаживая растрепанную белую бороду.
- Мой сын заметил, как Рапазао сделал несколько фотографий, когда ты яростно разделывался с тушей, которую они слепили. Может быть, и видео снимал, потому что он водил телефоном из стороны в сторону, как будто вел съемку. Выложит в интернете, ещё и прославимся.
- Увидят в Сан-Паулу наши родственники, узнает от них дядя Абдул! – забоялся Мустафа, обхватывая голову обеими руками.
- И как Ханин тогда сватать? А что скажет Саид? У Хадижи скоро свадьба! – горько сетовал Мухамед. – Надо брату позвонить, пока это всё не разошлось.
- Думаешь, Лижейро с приятелем станут нас шантажировать?
- А для чего они придумали лепить фигуристую статую под окнами моего магазина? - пришел к выводу Мухамед. – То рисунками пытались торговать – не получилось, то теперь будут вымогать деньги за видео.
- Не выйдет у них, - вдруг сказал Мустафа. – Моя Ноэмия рассказала, что Базилио, когда относил столик на местную помойку, столкнулся возле контейнеров с Рапазао. Тот и показал ему какое-то видео, наверно – то самое, о котором ты говоришь. Но Базилио бывает неуклюжим. Он попросил у Рапазао телефон, чтобы ещё раз посмотреть видео, а когда возвращал, то выронил смартфон в мусорный бак. Рапазао сколько ни искал руками, перегнувшись через край, долго не мог выловить телефон в зловонной жиже из мусора и пищевых отходов. Базилио пытался помочь...
- Так вот в чем дело! – воскликнул Мухамед. - Я потом слышал, как его ругала дона Жура – так от него воняло!
- Вот-вот! А когда всё-таки нашелся смартфон, то крышка от него отлетела... В общем, телефон у него не работает. И видео могло пропасть! Мухамед, не переживай. Вот и моя Ноэмия сначала злилась, но потом стала вспоминать драку и слепленную куклу – и давай хохотать! Так смеялась, что даже мне весело стало.
- Аллах! Неужели обойдется? Но мне что-то не до смеха. А ты бы видел, как напугана Ханин! – жаловался Мухамед, но у него все-таки отлегло от сердца. Может быть, и правда, им повезет: телефон окажется невосстановимым?
...В соседнем здании, в доме тети Самира пила чай, сразу предупредив Назиру, что вот-вот за ней и Лео заедут Жади и Лукас, чтобы отправиться в Ангру.
- Ангра! Никогда там не была! – как-то сокрушенно произнесла Назира.
- Тетя, я сделаю массу фотографий и покажу их тебе, когда вернусь.
Потом Самира описала, как прошел День рождения Иветти, не став рассказывать о встрече с Альбьери и его женой, а Назира в свою очередь поведала о пережитом ужасе, когда под ее балконом случилась драка, в которой участвовали ее брат и племянник, вступившиеся за Мустафу.
- Он защищал честь доны Ноэмии, - пояснила Самира, поделившись с тетей тем, что услышала в баре от доны Журы.
- Теперь понятно, почему дона Ноэмия сегодня не показывается в баре у доны Журы. Ушла в своё кафе или дома отсиживается. Аллах! Стыдно ей после такого позора.
- Рапазао и Лижейро посмеялись над ней, теперь весь Сан-Криштован знает, кто стал их музой для создания горгульи. Мне так жалко дону Ноэмию, а Мустафу я зауважала, когда дона Жура рассказывала, как он раскурочил порочащую честь жены статую.
- Но я никакого сходства не заметила! – заявила Назира, поглощая третий уже по счету тепленький пирожок с сыром.
- Главное – не сходство, а заявление об исполненном намерении создать это сходство.
С улицы донесся звук автомобильного гудка. Самира обняла любимую тетю и понеслась из гостиной вниз по лестнице, откуда вылетела на улицу. Лео уже вынес их сумки и общий чемодан, а также пакеты с ноутбуками и разным снаряжением для съемок.
- Пирожки на столе забыл, Самира! Поднимись, захвати, иначе они пропадут, пока мы будем гостить в Ангре! – попросил он жену.
Самира успела уже поздороваться с тетей Жади, а потом, пока девушка поднималась на второй этаж в доме, чтобы забрать пирожки и быстро-быстро переодеться, Жади заметила лару Назиру, которая вышла на балкон и тоже в ответ махала рукой когда-то ненавистной невестке, но теперь хорошей подруге.
В доме Амина из-за шторы на кухне Халиса старалась незаметно подсмотреть за отъездом сестры Амина. Она сначала рассердилась, когда подкативший к дому Самиры автомобиль посигналил, что могло разбудить ее дочку, с трудом уснувшую после криков сына Эмми. Но теперь первая жена с интересом наблюдала за событиями на улице. Как же похожи братья, за которыми замужем тетя и племянница! Только разница в возрасте и не позволяет их перепутать.
Куда они собрались? Самира одета как всегда: драные джинсы, кофточка с короткими рукавами, обувь – кроссовки, конечно. Волосы растрепаны, не уложены, не прикрыты, без шляпы или банданы - ну, хотя бы чистые на вид.
А Жади, та самая, о которой столько упоминалось в семье... Элегантно одета: на ней нежного оливкового цвета брючный костюм, изящные туфли, но тоже голова не знает платка. Мужчины – не в деловых костюмах, а выглядят так, будто едут куда-то на отдых. И вещи... Почему муж Самиры укладывает в багажник чемодан? Точно – они едут куда-то на несколько дней!
За ее спиной внезапно появилась Эмми и как будто подслушала ее мысли:
- Самира говорила тете Назире, что они собираются поехать в Ангру! Аллах! Как же и мне хочется там побывать! На пляж сходить, как когда-то мы ходили с Самирой.
- Когда же такое было? – удивилась Халиса, не подозревавшая, какой образ жизни вела вторая жена до того, как вышла замуж сначала за араба, потом - за Амина.
- Мы на пляж ходили вместе – я, мой брат, когда приезжал из Сан-Паулу, Амин, Самира... Хадижу с нами не отпускал ее отец.
- А тебя отпускали? И Самиру? – не верилось Халисе. Впрочем...
- Меня отпускали, но только с братом. Самира же никому не подчинялась, потому что отец выгнал ее из дома, она жила в пансионе. Тетя Жади много раз упрашивала ее переехать к ней, жить в ее доме, но она не соглашалась. Хотелось самостоятельности, чтобы ни перед кем не отчитываться. Кто мог запретить ей ходить на пляж?
- И как – вы с Самирой лежали на пляже в бесстыдных купальниках на глазах у Амина и твоего брата?!
- Всё было не совсем так! И купальники у нас были закрытые, и парео прикрывало всё, чтобы не приходилось стыдиться или стесняться.
- Амин загорал рядом с тобой на коврике в тех трусах, как показывают иногда по телевизору? – едва не задыхалась от негодования Халиса, уже давно выбравшись из-за шторы.
- Он и мой брат были в шортах, - даже не солгала Эмми. – А почему тебя это так интересует? Мы были ещё подростками, невинными детьми, и ходили на пляж, не задумываясь, стыдно это или нет, потому что так делают все, и мы были такими же, как все молодые люди вокруг нас.
- Невероятные вещи я узнала только что!
- Тебе просто завидно! – сделала вывод Эмми. – Амин и мальчиком был так красив, что на него на пляже засматривались многие девчонки, а мы с Самирой над ним потешались. Прекрасное было время! У Самиры имелась флешка с музыкой, которую я помню и сегодня. Интересно, сохранилась ли она у нее?
- Странно! Эмми, но если отец выгнал Самиру из дома, она жила отдельно, тогда как Амин посмел за спиной отца ходить с ней на пляж?
- Не с ней, а ради меня и со мной, чтобы никто не посягнул на меня и не попытался познакомиться! И да – это была наша тайна! Самира и Амин при этом не общались, ну – почти! А потом мы с Амином поссорились, меня насильно выдали замуж, а он женился на тебе, - печально закончила Эмми свои откровения.
- Как много я ещё о вас не знаю, - процедила сквозь зубы Халиса. Оказывается, у Амина и Эмми были секреты, какие-то свои песни, а у нее с мужем – ничего! До свадьбы они были помолвлены в далеком детстве и даже не переписывались! Да и вернулись родственники к идее женитьбы, вспомнив старое сватовство, по воле дяди Абдула. Не откажись Самира от платка, не напиши она скандальную статью, так и не женился бы Амин на ней. Халисе нашли бы другого мужа. Была бы ее судьба счастливее?
- Аллах! Я не ропщу! Нет, я довольна своей судьбой! У меня такая прекрасная дочь! И замечательный муж! – твердо сказала она себе, когда оказалась одна в комнате.
Она снова подошла к окну – ведь Эмми отозвала ее, когда Халиса наблюдала за отъездом соседей. Но теперь машины на улице не было. Только любопытный Базилио топтался возле столика у распахнутых дверей бара, перекидывая тряпку из руки в руку.
Тут же Халиса вспомнила зрелище, свидетельницей которого стала вчера! Она испытала потрясение и от вида драки, в которой поучаствовали свекор и Амин, и потому что увидела лару Назиру, застывшую на балконе с пирожком в руке, не донесенным до рта, и Муну с Ханин, которые как раз вышли вешать постиранное белье на балкон и увидели побоище.
Муна вцепилась руками в поручень железного ограждения, нервно пританцовывая на месте, но не смея сверху вмешиваться. А вот лара Ханин... У той с головы сполз платок, делавший ее загадочной для всего района. Ее лица-то никто не видел ни разу со дня появления в Сан-Криштоване, и вдруг – из-под черной ткани показалась голова с густыми кудрявыми волосами! Но округлившиеся от ужаса глаза и вздернутые брови портили ее красоту.
Впрочем, внимание зевак было обращено на драку перед баром, а не на родственницу местного араба из магазина. Вот только... всеведущий Базилио задрал голову и впился глазами в Ханин. Халиса даже на расстоянии догадывалась, какое выражение лица было в тот момент у парня из бара. Он узрел запретное! Он увидел лицо соседки! Он теперь знает, какие у нее волосы под «паранджой». Местные не разбираются в мусульманской одежде. Если лицо и тело закрыты, значит, это паранджа! А Ханин замерла возле Муны, не догадываясь, какой харам невольно совершает.
И только когда Мустафу увели под руки в магазин, а Муна заметила нахального официанта, глазевшего на ее родственницу, лишь тогда она толкнула Ханин, и та в ужасе попыталась поправить платок, натягивая его на вывалившиеся волосы, затыкая их обеими руками обратно под ткань. Бедолага не догадалась тут же покинуть балкон и войти внутрь комнаты, пока Муна что-то ей не сказала. Халиса это поняла, когда Ханин оглянулась на раскрытую балконную дверь.
Халиса вспомнила и обиду, которую вчера нанесла Эмми. Они вместе подсматривали за тем, какие манипуляции производят со странным тюком на столике посреди небольшой площади перед баром мужчины из автомастерской. Это происходило до драки. Кто не знает Рапазао и Лижейро? Внизу начал разгораться скандал, потому что Лижейро – это тот, что ходит вечно в шляпе и в рабочем комбинезоне, сделал несколько выразительных движений руками, нарисовав в воздухе силуэт с узнаваемыми формами, и произнес слова, которые девушки услышать не смогли, но смысл которых был ясен.
- Он дал понять, кто вдохновил его на лепку чучела на столике, - вслух прокомментировала увиденное Эмми.
- Мустафе явно не понравилось, что его жена стала чьей-то «музой», а это харам, - в ответ заметила Халиса.
Сегодня уже трудно было вспомнить, как и из-за чего они вновь сцепились, разругались, наговорив друг другу колкостей, но Халиса запомнила одну фразу соперницы, запомнила и обиделась, когда Эмми бросила ей в лицо:
- Это тебя должен был изобразить Лижейро! Это твое тело должно было вдохновить его, чтобы слепить истуканку – такую же толстую и бесформенную!
- Эмми, не зли меня! Помни, что я - первая жена, а ты только вторая! – едва сдерживаясь, ответила вчера Халиса, с видимым спокойствием развернулась и вышла из кухни после внезапной ссоры.
Когда за окном замелькали языки пламени, вырывавшиеся из бака, где Базилио сжигал уничтоженную, «расшмаклянную» палкой Мустафы куклу, Халиса шагнула к окну, чтобы выяснить, что происходит извне.
Она вдруг всплакнула, глядя на веселившихся людей за столиками у бара, на дону Журу, вставшую рядом с Базилио, уперев руки в бока, со строгим видом надзиравшую за тем, как проходит операция по уничтожению следов после пребывания на площади двух провокаторов. Потом женщина грозно махнула рукой в сторону, куда ее официант обычно относил мусор, т.е. на помойку, и парень удрученно поволок за собой старый бак, дно которого было ещё горячим.
Кажется, Базилио даже умудрился обжечь пятки, задев нижний край бака. Жура гневно покачала головой. К ней подошла новенькая работница бара, что-то шепнула ей на ухо, и хозяйка тут же развернулась и решительно зашагала к заведению, позабыв о неловком работнике.
Халиса стерла пальцами с лица застывшие на щеках слезинки и повернулась к кроватке, где спала ее принцесса. Только бы сын Амина не раскричался, пусть Сурия ещё немного поспит!
7. Часть 37. Глава 7. Семейство Феррасов в Ангре.
В Ангру первыми добрались Иветти и Леонидас. Они приехали с детьми и няней на машине. Леонидас Феррас и накануне, и ещё раз утром перезвонил на фирму, в которой можно было заказать полет на вертолете из Рио в Ангру. Полет меньше часа, унесший когда-то жизнь его любимого сына! Больше такой ошибки отец Лукаса и Лео не был намерен совершить. Но ему ответили, что знают о его указании отказать Лео или Лукасу.
И если Лукасу никогда в голову не приходило воспользоваться вертолетом, чтобы добраться до загородного дома, он же приезжал не один, а с Жади и сыном, то Лео с женой казались Леонидасу беспечными, вполне способными на противодействие, если им что-то запретить. У него отлегло от сердца после того, как стало ясно: Лео и Самира едут в Ангру вместе с Лукасом и Жади!
Но предстояло решить ещё один вопрос – закончить разговор с Иветти. Теперь уже без Далвы.
И пока жена раздавала указания на кухне, чтобы к приезду остальных членов семьи был готов обед, синьор Леонидас в саду сидел в любимом старом ротанговом кресле за столиком, где стоял поднос с напитками – свежевыжатыми соками. В руке Леонидаса и был стакан с соком из манго, который он лениво потягивал через трубочку, поглядывая на дом.
Дому было уже довольно много лет – почти столько, сколько Лукасу. Леонидас построил его, когда разбогател, а у них с женой родились близнецы. Архитекторы удачно вписали в местный ландшафт проектное решение, выбранное Феррасом, создав просторные веранды. Дом был дополнен бассейном и полностью оборудованной гостиной, а также столовой. В доме находится и сауна со стеклянной стеной и видом на океан. Разумеется, имеются все удобства – вода, электричество, интернет, телевидение.
По соседству тоже располагались чьи-то уютные бунгало с патио. Но Леонидас так и не удосужился познакомиться с владельцами соседней недвижимости в отличии от Иветти. Он с удовлетворением в каждый приезд оглядывал дом, получая удовольствие от редких и коротких пребываний в Ангре.
Наконец, Иветти освободилась от домашних хлопот и присоединилась к нему, сев за столик и тоже взяв стакан с соком.
- Где мальчишки?
- Львеночек, я контролирую наших разбойников. Они мастерят пиратский корабль из конструктора, который ты им недавно подарил. Надо было покупать два комплекта! Сначала они подрались, но теперь вместе клеят детали корабля.
- Прекрасно! Но мы не обсудили некоторые моменты, когда разговаривали о планах Альбьери. И пока здесь не появились Жади, Лео и Самира, нам стоит закончить разговор без них.
- Львеночек, ты напрасно заранее беспокоишься. Я считаю, что следует выждать до родов доны Назиры. Она прекрасная женщина, я имела с ней дело в Марокко. Она приютила нас с Жади и Хадижей, когда у той начались роды. Помогала во всем, хранила наши тайны и тогда, и сейчас.
- Какие ещё тайны?! – тут же вскинулся Леонидас, широко распахнув глаза. Когда вместе Жади и Иветти, там можно ожидать чего угодно. О чем ещё он не знает?!
- Это о сыновьях Хадижи, внуках Жади и синьора Саида. Я же тебе рассказывала! Хорошо, что Лукас не поддался уговорам Жади признать одного из ее внуков своим сыном. Иначе сейчас были бы проблемы, или нам всем и дальше пришлось бы скрывать, чей сын Джамиль.
- Уффф... Иветти, так что там с родами? Мы итак знаем, что Альбьери снова принялся за эксперименты. Все дети доны Назиры – это дети Самиры. Но один из них – ребенок Лео.
- Львеночек, юридически мать детей – дона Назира.
- Это я знаю и оспаривать не намерен по многим причинам.
- Отлично! Тогда почему тебя это волнует? Хочется увидеть внука, если таковой родится? В чем проблема? Надо по-родственному сблизиться с семьей Самиры. У Назиры муж – коренной бразилец! Теперь он владелец спортклуба в Сан-Криштоване и, кстати – близкий друг Шанди.
- Что ты имеешь в виду, говоря: если родится?
- А то, что Альбьери уверяет дону Назиру, что из трех эмбрионов прижились только два. Родятся близнецы. А кому-то из эмбрионов не повезло. А если это именно тот, чей биологический отец – Лео?
Леонидас, услышав ответ, молча пошевелил густыми бровями. Он любил малышей и хотел бы иметь внука от Лео пусть даже при таких странных обстоятельствах, если даже его кровь будет течь в ребенке, которого родит тетка Самиры и его будут называть не Феррасом, а иначе.
- Почему должен не развиться именно сын Лео? Или потому что Лео – клон? - пробормотал Леонидас, с досадой потягивая сок уже из второго стакана.
- Дорогой! Почему все, кто так или иначе касается этой истории, уверены, что родятся мальчики? А если это будет девочка? Но Назира всем будет рада! Я восхищалась этой женщиной ещё там, в Марракеше! И потом: Альбьери может ошибаться! Жади уверяет, что в клинике другой доктор, который мимолетно взглянул на экран, утверждал, что видел тройню. А Альбьери уперся, что детей осталось только двое.
- Нет, Иветти, доктор Альбьери не может так ошибиться! Он даже с коровами никогда не ошибался – всегда точно знал, сколько телят родит та или иная корова. А для животных УЗИ нет. Но тут женщина, которой можно сделать УЗИ. Нет, здесь что-то неладное. Неужели приятель снова решил меня обмануть?!
- И почему именно тебя? Он мог бы подсадить зародыш из пробирки любой другой женщине, о которой мы не узнали бы никогда!
- Это странно! Очень странно! Или он думает, что я, простив раз, прощу его выходку снова?
- Или дело в том, что украв ребенка, ТВОЕГО внука, он таким образом обеспечит его будущее? Львеночек, когда деньги Альбьери закончатся, а ведь ему придется скрываться, если он похитит малыша, то он всегда сможет обратиться к тебе, имея доказательства родства малыша и Лео. Ты же не оставишь в беде пропавшего внука Лео? – практично рассудила Иветти.
- Куда сможет скрыться Альбьери? Думаешь, он бросит Эдну?
- Нет, это она его не бросит! Уверена, что дона Эдна с ним заодно, знает теперь все его тайны. О чем они думают? В их возрасте ухаживать за младенцем – это...
- Иветти, мы нафантазировали того, что, скорее всего, не случится. Альбьери! Он ученый, но не похититель детей! И Лео воспитывала Деуза, твоя подруга, а вовсе не Альбьери!
- Хм! Если бы Деуза не сбежала из Рио к матери в провинцию, доктор нашел бы способ отобрать у нее сына. Лео бы сам к нему рвался из-за дорогих игрушек, которые не могла купить ему мать. Это уже начиналось, а пока Деуза медлила, Альбьери вел себя так, как будто это его ребенок. Он прятал ребенка от тебя и от Далвы! Далва как-то припомнила, что однажды видела маленького Лео! Но Альбьери так испугался ее появления на детской площадке, что всеми силами пытался отвернуть личико ребенка, только чтобы она не увидела малыша – копию маленького Диого!
- Что ты такое говоришь? Впервые слышу об этом! Иветти, а ведь если бы Далве удалось столкнуться с Деузой или с Альбьери лицом к лицу и увидеть маленького Лео, все могло бы сложиться иначе! Далва рассказала бы мне об удивительном сходстве малышей, и я точно догадался бы, что случилось! Альбьери занимался клонированием овец, коров элитной породы, так почему бы не клонировать человека? Я догадался бы, и тогда Альбьери мне ответил бы, как ему удалось клонировать Диого!
Лукаса, дорогой, а не Диого! Но всё случилось так, как было суждено случиться. Иначе не родились бы наши сыновья Эд и Габриэл.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что ты отсудил бы Лео у Деузы, я поссорилась бы с подругой, уверовав, что она предала меня и родила от тебя моего крестника. Наши с тобой пути разошлись бы не просто на несколько лет, а навсегда. Львеночек! Я не смогла бы жить без тебя! – хрипловатым голосом закончила Иветти, улыбнулась и потянулась к мужу рукой, чтобы погладить постаревшего возлюбленного по руке.
- Послушай, Иветти, как я понял, Альбьери опасается, что тетя Самиры захочет рожать в домашних условиях. Такое разве возможно в Бразилии?
- Почему нет? Самиру мать рожала дома, как и Жади - Хадижу. Назира могла бы уехать в Марокко, чтобы родить тройню, там есть опытные женщины, которым Назира беспрекословно доверяет. Но... там же живет ее дядя Абдул, который считает, что дети из пробирок – это от дьявола. Ему невозможно объяснить, что это такое - ЭКО и как возможно родить в таком возрасте.
- Это не тот дядя, который приятельствует с Альбьери?
- Львеночек! Ну почему ты всё путаешь? Синьор Али, который знаком с Альбьери, это родной дядя Жади и Латифы, матери Самиры. А дядя Абдул – это родной дядя синьора Саида, Назиры и отца Самиры. Так вот, мне рассказали, что этот старик сказал, что готов будет отвезти детей Назиры в пустыню и отдать их джиннам!
- Джиннам? Это такие мифические существа, о которых нам рассказывали на экскурсии в Марокко? Не верю! Так невозможно поступать в наше время. Иветти, я иногда вспоминаю поездки в Марокко. Было время...
- Да, Львеночек, я тоже помню романтические места, касьбу возле Феса, где я даже танцевала и снимала на видео танец. Жалко, что тебя со мной не было!
- Я видел твой танец, Иветти... ты столько раз пересматривала видео!
Разговор они были вынуждены прервать из-за появления у ворот дома машины, на которой добрались до Ангры Лукас и Лео с женами. Дверца автомобиля распахнулась, и из салона выскочил Пьетро.
Иветти, напрягшись из-за воспоминаний о поездке в Марокко, которые могли легко перейти к печальным мыслям и упрекам Леонидаса из-за Диого, а потом и к ссоре, испытала облегчение. Тема прошлых поездок в Марокко была почти под негласным запретом.
- Дедушка! – завопил мальчик. – Посмотри, что мне папа купил!
Мальчик поднял над головой коробку с конструктором, почти таким же, с каким занимались где-то в доме его кузены. Мальчику сказали об этом, и он тут же убежал, чтобы присоединиться к детям, даже не выпив предложенного Иветти сока.
Из машины тем временем выбрались не только Лукас и Лео, но и Жади с Самирой, а за ними появилась и смущенная Хадижа, которую они смогли захватить с собой в последнюю минуту, заехав за ней в район, где находился особняк Саида Рашида. Хадижа из-за близкой свадьбы была на грани нервного истощения, ей требовалась разгрузка, так Саиду и объяснила Жади, потребовав отпустить дочь с ней в Ангру.
Саид знал это место, Мухамед не так давно даже снимал бунгало по соседству с Феррасами, поэтому он не стал упираться и отпустил Хадижу, зная, что дочь не натворит дел, из-за которых может сорваться свадьба. Но Фатиме, о которой пыталась замолвить слово Хадижа, Саид ехать в Ангру не позволил. Почему? Ведь надежный «якорь» Фатимы – их дочь Назрин – осталась бы дома?
Но Саиду не хотелось сближения жены с семейством Феррасов. Там будут не только Лукас и Лео, с которым Фатима была, кстати, знакома по путешествию в Амазонии, но и Самира с Жади и доной Иветти. Эта компания авантюристок, которым мало ли что может прийти в голову.
Если в Хадиже он был уверен, то в Фатиме сомневался. Ещё захочется ей натянуть на себя купальник на пляж, а кто-нибудь из наглых фотографов сделает фотографии, а потом его жена появится на обложке журнала, который непременно перешлют дяде Абдулу! Но то, что практически раздетую Фатиму могут увидеть Лео и Лукас, и кто там ещё будет гостить, Саиду очень не нравилось. Хадижа сама, без напоминания с его стороны, пообещала, что на пляж с матерью она отправится в закрытой одежде, но не в купальнике!
Так и получилось, что Хадижу отец отпустил в последний момент, когда Жади проявляла нетерпение, сидя в машине у ворот его дома, и Хадижа лихорадочно кидала вещи в сумку, а Фатима осталась дома, утешаемая обещанием Хадижи привезти из поездки массу фотографий.
И пока все здоровались и пили после поездки в машине соки и минеральную воду, к дому подкатила ещё одна машина. Прибыли Мэл с Шанди и детьми. С ними была и няня.
Теперь вся компания отправилась в дом, в отведенные им комнаты, чтобы оставить вещи, переодеться и сразу же сбегать на пляж, побродить по берегу перед обедом, который был пока не готов, но скоро его должны будут подать.
Жади и дочь с племянницей оказались в одной комнате. И Самира тут же достала из чемодана свои вещи, быстро запихнула их на полку в общем шкафу, а сама вывезла полегчавший чемодан в коридор, где ее ждал Лео – в чемодане осталась только его одежда.
Когда Самира вернулась, Хадижа странно на нее посмотрела.
- Что?
- Почему ты не осталась в комнате, где будет ночевать Лео? Он же твой муж?
- Хадижа, мы с Лео... как бы это объяснить... Пока не так близки, как ты можешь подумать..., - подбирая слова, ответила Самира.
- Но как же так?
- Вот отпразднуем свадьбу, тогда всё и... случится..., - покраснела девушка. Разговор был ей неприятен и смущал. – Но если я мешаю, могу перейти в его комнату! Мы часто спим в отелях на одной большой кровати.
Самира, не глядя на двоюродную сестру, достала и рассматривала купальник, недавно подаренный Иветти.
- Нет-нет! Но я думала, что..., - замялась Хадижа и тоже полезла в сумку с вещами.
- Хадижа, вот твой купальник! – вмешалась Жади, чтобы прекратить неприятную ситуацию. – Я думаю, что он тебе подойдет. Выбирала в надежде, что именно такой тебе может понравиться.
Жади протянула дочери закрытый купальник ярко-голубого цвета, держа его пальцами за тонкие лямочки на плечах.
- Аллах! Какой красивый! Но - купальник? Мне? – сначала обрадовалась Хадижа, но потом опомнилась: - Отец велел не загорать на пляже, а лучше вообще туда не ходить! Я обещала не раздеваться, чтобы никто не мог меня сфотографировать. Отец боится, что из-за папарацци может случиться скандал перед свадьбой, если она, конечно, после этого вообще не сорвется.
- Хадижа! – произнесла Самира одно только имя. В ее тоне отразилось всё: упрек и даже презрение к послушанию сестры в отношении таких мелочей, которые молодая женщина может сама выбирать, как поступить.
- Вот ещё платки-парео в тон купальника, повяжи на талию, как делают многие местные женщины. Мне тоже неловко настолько обнажаться при всех, но и кожа не такая упругая, как в молодости... Не хочется, чтобы кто-то видел, рассматривал или обсуждал меня за спиной.
- Рассматривал?! Обсуждал?! – в ужасе повторяла Хадижа. – Мне хочется побывать на пляже в Ангре, но... Почему бы нам не пойти туда без мужчин?
- Так Иветти и обещала, что мы отправимся без Лукаса и Лео! Шанди и отец Лукаса тоже останутся обсуждать какой-то важный проект, сидя у бассейна. А мы с детьми побродим по пляжу!
- Да, там такой нежный песочек, чистый! Но надо следить за детьми, чтобы не лезли в воду. Это не бассейн, а океан. Волны опасные..., - сказала Самира, уже успев переодеться, на недолгое время скрывшись за дверью ванной комнаты. Оттуда она появилась в красивом купальнике, очень коротких шортах, держа на сгибе руки легкую майку и то самое парео, которое намеревалась использовать на пляже.
- А шляпа? Там так печет солнце, что надо поберечь голову! – забеспокоилась Жади.
- Нет, у меня голова крепкая, никогда не ношу шляпы, очень редко - банданы и прочее, - уперлась девушка. – Хадижа, примерь же купальник! Дядя Саид не узнает об этом. И чем отличается твоя блузка от закрытого плотного купальника? Только тем, что у купальника нет рукавов! Юбка у тебя такой же длины, какая будет и у парео, если взять большого размера.
- Отец не одобрит, мой жених, наверно, тоже, - бормотала Хадижа, но ее глаза загорелись от желания примерить запретную вещь. Будет, о чем рассказать Фатиме. Она ее точно не выдаст. Фатима столько раз листала каталоги товаров, где рассматривала недоступные ей из-за разных запретов вещи. Среди них были и купальники. Выбрала бы Фатима купальник, подаренный матерью? Одобрила ли его и тот, что на Самире?
Хадижа так расхрабрилась, что, надев купальник, встала перед зеркалом и сделала селфи на свой телефон, а в кадр частично попала и Самира. Но девушка не стала об этом говорить, так как снимки она собиралась удалить сразу же, как только их увидит Фатима и выскажет свое мнение.
Вскоре послышался голос доны Иветти, созывающей всех желающих пойти вместе с ней на пляж.
- Обед будет готов часа через два, - предупредила она. – Поэтому мы захватим с собой корзину с разными бутербродами на случай, если кто-то проголодается. И воду и соки с собой возьмем, конечно.
На пляж из взрослых пошли практически только женщины. Как и сказала Жади, ни Лукас и Лео, ни синьор Леонидас, ни Шанди не захотели бродить перед обедом по песку на жаре под брызгами океанского прибоя. К тому же им предстояло обсудить кое-что важное из дел фирмы.
Жади с Хадижей, Самира и дона Иветти с охапкой разных вещей пошли на пляж. Идти было недалеко, главное – не растерять по дороге детей. Но сыновья Леонидаса Ферраса, Шандиньо и Пьетро остались у бассейна. Ещё бы! Они закончили клеить корабль и теперь жаждали испытать его на воде.
И как няня ни уговаривала их потерпеть, чтобы дать клею «схватиться», дети настояли, чтобы провести испытание собранной игрушки. Эд удивил всех, появившись у бассейна в костюме пирата. Габриэл тут же расхныкался, требуя найти костюм и ему.
- Ты будешь капитаном корабля, если у тебя нет костюма, - успокоил ребенка Лукас, который подошел к бассейну со старой потрепанной игрушкой в руках, так как догадался, чем может закончиться плавание не до конца доделанного корабля.
- Отец, что это у тебя? – в восторге воскликнул Пьетро. – Это корабль?
- Лодка! Когда я был маленький, у меня был брат-близнец, как Эд у Габи. Мы тоже мастерили парусники, а Далва нами руководила. Она была так строга, что не позволила нам сломать или испортить корабль. Я нашел его наверху в комнате, превращенной в чулан для ненужных вещей.
- Ненужных вещей? Мы хотим увидеть, как парусник поплывет! – скакали рядом и младшие братья Лукаса.
Леонидас и Шанди с улыбкой наблюдали со стороны, как Лукас занимается детьми, братьями, сыном и внуками. Здесь же тихо рядом стоял и Шандиньо. Ему тоже хотелось посмотреть, как будут спущены на воду игрушечные корабли: старый парусник дедушки и собранный Эдом и Габи из мелких деталей эсминец.
- Шандиньо! Мы идем на пляж! – позвала сына Мэл, последней выходя из дома. Долго прособиралась, и Иветти ушла без нее и нянь с детьми. Но Мэл прекрасно знала дорогу на ближайший пляж и отправилась туда сама, без воспротивившегося сына, которому интереснее показалось пускать в бассейне кораблики, чем идти на пляж.
Когда мужчины уселись вокруг столика, а синьор Леонидас положил сверху папку с документами, Лукас вдруг заметил, что к ним направляется служанка, работавшая на кухне. В руках она несла корзину с обещанными бутербродами и напитками.
- Иветти забыла забрать! – понял синьор Леонидас.
- Я могу отнести, - тут же предложил Лео.
- Конечно, отнеси, сынок! – кивнул Леонидас Феррас. Собственно, ему хотелось, чтобы Лео тоже присутствовал на импровизированном собрании, но парень ничего не решал в проблемах фирмы. И потому его отпустили, намекнув, что женщины изъявили желание побыть на пляже без мужчин. Поэтому Лео лучше сразу же вернуться в сад.
У бассейна разыгрывалась драма. Только что собранный корабль развалился и пошел ко дню под горестный плач мальчишек, но парусник Лукаса удержался на водной глади бассейна. Шанди помог подтянуть его к «берегу», выложил на каменный бордюр и там оставил. Но мальчишки решили, что им тоже нужно пойти на пляж, потому что там можно будет слепить из песка крепость. Няня выдала каждому по игрушечной машинке, и дети вместе с няней направились вслед за Лео на пляж.
...Лео спустился к берегу по песчаной дорожке, местами уложенной плиткой. Корзина была вполне себе увесистая. Хорошо, что женщины не стали ее забирать, в спешке сборов позабыв о еде. За спиной слышалось шлепанье ног нескольких детей. Как Лео понял, старый парусник они захватили с собой.
Он увидел на почти пустом берегу компанию родственниц. Дети, опередив его, припустили к берегу и набросились на песок, споря, что и как будет строиться.
Лео же только протянул корзину Самире, которая выбежала ему навстречу, и сразу же ушел, быстро и неловко коснувшись губами ее щеки.
- Хадижа смущается, а ты без рубашки и в... трусах! – пояснила девушка, почему ему лучше немедленно уйти.
- Это шорты! – невнятно ответил Лео, но тут же ретировался, заметив испуганный взгляд Хадижи, которая тут же отвела глаза в сторону.
Самира еле доволокла тяжелую корзину со снедью к месту, где остановились на пляжный пикник женщины.
Мэл сначала участвовала в вежливой беседе, особенно когда обсуждали новости из Сан-Криштована, правда, не драку Мустафы, а истории с живописью, но потом она занялась дочками-близнецами, а также печальным Шандиньо, которому не досталось машинки, а няня не догадалась захватить на пляж ещё одну игрушку.
Тогда дона Иветти, поняв ситуацию, забрала у Эда мягкую игрушку – кролика, отдала его Шандиньо и велела построить для него дом из песка.
- Кролики живут в норах! Вырой для него ямку и сделай запасной выход. А вы, дети, на машинках будете приезжать к нему в гости или привозить продукты! Сооружайте гараж и продуктовый склад!
Так, заняв детей делом, дона Иветти смогла сделать, чтобы женщины пообщались, не отвлекаясь на крики и склоки малышни. Впрочем, за детьми все равно присматривали.
Жади и Иветти, как и Самира жаждали обсудить доктора Альбьери, что не удалось сделать накануне. Мэл и Хадижа не были в курсе последних событий. Муж Мэл был другом мужа Назиры, а Хадиже знать тоже было не нужно: в порыве честности Хадижа могла поделиться тайной информацией как с одной из жен отца, так и пооткровенничать с ним самим. А это было чревато скандалом! Ведь тогда все узнают, что Самира станет матерью троих детей, которых выносит Назира, а Латифа и Мухамед - бабушкой и дедушкой детей родной сестры Мухамеда, что сам Саид Рашид окажется одновременно двоюродным дедом и родным дядей детям Назиры. Это голову можно сломать!
Поэтому говорили полунамеками, так, чтобы ни Мэл, ни Хадижа не поняли, о чем идет речь. Однако Мэл их разговор не заинтересовал, она возилась с малышками-близнецами, а Хадижа, которая сначала переживала, что ее могут увидеть в купальнике и парео и стеснялась даже детей, вдруг была шокирована видом Лео, явившегося на пляж с корзиной провизии.
- Аллах! – перехватило у нее дух при мысли, что она впервые в жизни увидела почти обнаженного постороннего мужчину! Да она Фарида никогда не видела голым! Ночи в Мекнесе проходили во тьме комнаты, едва освещаемой медными ажурными светильниками, заправленными, как правило, не маслом, как в старину, а вставленными внутрь простыми свечами. Фарид быстро раздевался и прятался под одеяло. Но и Хадижа проявляла скромность и не смотрела в такие моменты на мужа, отворачиваясь или закрывая глаза.
А теперь муж Самиры пришел на пляж в одних трусах! Нет, конечно, Хадижа видела на пляжах Рио загорающих людей в откровенной одежде, а точнее – почти совсем без одежды. Но чтобы вот так близко подойти к ним, но к тому же чтобы это был муж Самиры... Отец не должен понять, что она что-то такое видела, даже Фатиме рассказывать не стоит.
Дочь Жади сидела на стволе пальмы, согнувшейся почти до самого песка, но потом подошла к корзинке, чтобы достать маленькую бутылочку минералки. О чем шепчутся Иветти и мама? Что так горячо обсуждают? Неужели снова вернулись к теме их с Азизом поездки на медовый месяц в Марокко? Сколько можно?!
Решив присоединиться к ним, чтобы уж точно пресечь разговоры о себе за собственной спиной, Хадижа успела услышать только слова доны Иветти о какой-то ловушке, в которую угодила семья из-за необдуманного решения Самиры. Но они постараются всё исправить и чего-то там не допустить. Значит, речь не о них с Азизом.
Потом все зашли в воду, следя за тем, чтобы дети не наглотались воды, и чтобы не произошло чего-то непредвиденного. Затем просто сидели на песке. На пляже снова появился Лео и увел Самиру бродить по песку на другой конец большого и почему-то пустынного в это время дня пляжа. Хадижа жалась к матери как маленькая девочка, а дона Иветти беседовала с Мэл, рассказывая об их с Далвой планах посетить Сан-Криштован.
- Деуза со всем семейством ездила на днях в гости к Самире и Лео. Мы с Далвой тоже захотели посмотреть, как устроились молодожены. Мэл, ты можешь к нам присоединиться. Думаю, дона Жура будет рада видеть тебя и внуков, особенно внучек. Шандиньо она знает, а малышек видела?
- Да, Иветти, мы с Шанди довольно часто заглядываем к его матери. Но я всегда помню, какой дона Жура меня знала в прошлом. Так неудобно становится. Мне каждый раз кажется, что дона Жура посматривает на меня с подозрением.
- Не думай об этом! Ведь всё давно изменилось к лучшему! – бодро сказала Иветти. – У тебя трое детей, и материнский инстинкт не позволит наделать глупостей. А вообще – надо ценить каждую минуту жизни, потому что она неповторима и конечна. Знаете, Самира дала мне книгу, а в ней была заложена открыткой страница с поразившей меня цитатой. Не помню дословно, но смысл в том, что стоит научиться простой, но важной вещи: замечать, когда случается что-то хорошее. И это не какие-то огромные свершения, а простые повседневные вещи: когда пьешь лимонад в жаркий полдень в тенечке, или чувствуешь запах свежего хлеба из булочной, или сидишь и ловишь рыбу, и тебя не волнует, поймаешь ты что-нибудь или нет, или слышишь, как в соседнем доме кто-то классно играет на пианино. Автор назвал это минутами прозрения, когда надо сказать себе вслух и с чувством: «Как же здорово!» Примерно так. Мы обсуждали это с Самирой. А, вот и они подходят! Сейчас узнаю, что за книга, а то я забыла и ее название, и автора.
Жена Леонидаса Ферраса всегда оставалась прежней Иветти. Ее не меняло ничто. Смогла очень подробно запомнить цитату, но вот автора – нет.
Самира приблизилась, держа в руках кокос с трубочкой. Молоко из кокоса было выпито, и теперь она оглядывалась, не зная, куда бы пристроить или выбросить пустой плод.
Лео рядом отбивался от малышни, требующей и им купить кокосы.
- Лео, отведи их на тот конец пляжа, купи, иначе они не успокоятся, - попросила дона Иветти.
Парень кивнул и вместе с компанией детей зашагал к дальнему пляжному магазинчику, торгующему кокосами.
Иветти же принялась экзаменовать Самиру, которая не сразу поняла, о какой книге идет речь. Впрочем, когда мачеха Лео упомянула, что девушка лично дала ей ту книгу для прочтения, то сказала:
- Наверно, это роман Курта Воннегута «Времетрясение». Я уже давно его читала. Теперь заинтересовалась книгой «Элегантность ёжика»...
Но дальнейшего обсуждения книги не последовало. Ни Жади и Хадижа, ни Мэл и дона Иветти книг в общем-то не читали. Это был просто счастливый случай, когда Иветти захотелось что-то прочесть, что-то умное.
Поэтому Самире ничего не оставалось, как развлечь родственниц рассказом, как в Сан-Криштоване Рапазао и Лижейро преобразились в скульпторов и что из этого вышло.
- Я не видела скандала, но мне рассказали дона Жура - с сочувствием - и Базилио – как самую горячую сплетню. Я полностью на стороне Мустафы. Мне понравилось то, что он заступился за жену, не позволил над ней насмехаться.
- Самира, если бы так оскорбили меня, я сама бы взяла палку и отделала уже не чучело, которое соорудили те парни, а их самих, - заявила дона Иветти, жена богатого промышленника Леонидаса Ферраса. – Ведь это настоящее оскорбление!
- Я мельком видела Мустафу, он очень удручен, по нему это видно. А дона Ноэмия вообще не показывается в баре доны Журы, - сообщила Самира.
- Э, нет! Так быть не должно! Как раз наоборот – это те двое должны прятаться у себя в мастерской! – возмущалась Иветти.
А потом, когда дети с кокосами в руках вернулись к недостроенным песчаным башням, дорогам, крепостным стенам и рвам, Самира вспомнила, что собиралась сделать фотографии на пляже.
Но Хадижа отказалась наотрез участвовать в фотосессии. А вот Самиру как только Лео не снимал: стоя на стволе полегшей пальмы, сидя на ней или даже стоя на руках на шершавом стволе, то у кромки воды, когда ноги девушки обдавал довольно сильный морской прибой, окатывая ее брызгами, то когда Самира стояла на песке, а ее волосы развевались на ветру – длинные, волнистые, светлые, цвета меда вместе с более темными прядями. И было непонятно, какие из прядей крашеные – темные или светлые.
Самира выглядела великолепно. Красавица! Это читалось в каждом влюбленном взгляде, бросаемом Лео на жену. Жади испытывала странные ощущения, как будто видит себя и Лукаса со стороны, получив возможность заглянуть в прошлое на четверть века назад.
Потом Самира потребовала, чтобы с ней сфотографировались дона Иветти и Жади, потом – чтобы и Иветти сняла их с Лео вместе для будущего семейного альбома. При ее просьбе лицо Лео просветлело и в глазах появилось счастливое выражение. Иветти это заметила, как и мелькнувшую на его губах улыбку.
- Девчонка даже не представляет, до какой степени ее любят! – сказала себе Иветти.
Но потом Самира спохватилась: надо сделать фотографии Мэл и ее малышей.
- У доны Журы, наверно, нет ваших снимков... из Ангры? – после предложения сфотографировать детей спросила Самира у Мэл. – Дона Жура гордится, что у нее теперь есть не только внук, но и две внучки.
- Конечно, у матери Шанди есть все наши семейные снимки, но на пляже мы никогда не фотографировались. Самира, давай сделаем вот так...
И Мэл с удовольствием приняла участие в выборе местных мини-локаций. Младший Шанди был захвачен возле вырытой для кролика глубокой норы, малышек же посадили на ствол пальмы, а за их спинами встала Мэл, обнимая сына. И много ещё всего было ими придумано!
Отдых на пляже был замечательным! Какое красивое место! Самира глазом журналистки оценивала и роскошный лес вокруг пляжа, и необыкновенно чистые и прозрачные воды, и превосходный мягкий песок...
Когда со съемками было покончено, а Лео вернулся в дом, Самира тоже подсела к остальным женщинам, которые принялись с удовольствием сплетничать.
Только Мэл вынуждена была уйти, так как ее близнецы начали капризничать. Возможно, им надоело жаркое солнце или они проголодались. Корзинка уже опустела, впереди ждал обильный обед. Но так не хотелось уходить с пляжа!
- Завтра мы с Лео едем на один из островов! Мы получили задание в журнале – написать увлекательную статью о каком-либо из островов возле Ангры!
- Самира, я еду с вами! – заявила дона Иветти.
- А мы? – воскликнула Жади, сидя на пляжном пледе и гладя Хадижу по голове – как когда-то в детстве. Хадижа закрывала глаза от удовольствия.
- Мы все можем поехать на острова! – решила Иветти, и у Самиры застыло на губах возражение. Она лишь заметила, что стоит выбрать остров - самый интересный с точки зрения истории или природных достопримечательностей.
- Мы это обсудим позже, - согласилась Иветти.
А потом, конечно, вспомнили о Марокко, о том, какие события происходят в Фесе, в доме дяди Али, у знакомых всем Каримы и лары Дунии, и что нового слышно о Лейле и Рании.
- Неджма и Дайнаб ездили в Мекнес к ее родителям! – напомнила Самира, хотя эту новость уже прожевали друг с другом, но не все вместе. – Неджма потом написала мне письмо по электронной почте, и я узнала, что творилось во время их пребывания в доме Фарида, где Лейла воображает себя хозяйкой.
Девушка решила, что теперь, когда Хадижа выходит замуж за другого мужчину, возможно вести обсуждения и сплетничать о делах в Мекнесе, о доме, где когда-то жила Хадижа. О ее бывшем муже тоже можно открыто говорить. Кто теперь для нее Фарид? А кто для них – Лейла?
- Дайнаб не в первый раз приезжала в Мекнес. Почему Неджма об этом не помнит? – сказала Хадижа. – Было такое. Но без Неджмы. Но я представляю, как сестра Фарида себя вела и с другой женой своего мужа, и с Фаридом, и с Лейлой, с матерью! А подруга Зухра больше не жена ее брата, а служанка.
- Да... Неджма жаждала вернуться во дворец мужа и как следует отомстить Дайнаб за все ее выходки и унижения, которым она подверглась в Мекнесе, - поделилась Самира. – Но Неджма довольна, что побывала в том змеином гнезде. Она своими глазами увидела, какая война идет между Зухрой и Лейлой. Неджма сказала, что в какой-то момент ей даже стало жалко Зухру, над которой издевалась Лейла, оказавшаяся пострашнее Зухры.
- Но как же так? Лейла в доме твоего отца не вела себя так, как ты нам описываешь, - проговорила Жади.
- Лейла поняла, что Фарид ее любит, что в доме она практически хозяйка. Конечно, после матери Фарида, лары...ээээ.
- Лары Джабиры! – подсказала притихшая Хадижа. Её больше не касалась жизнь в доме бывшего мужа, но все-таки было интересно узнать, как там и что происходит.
- Да! Если бы не лара Джабира, то Зухре плохо пришлось бы. Только она и сдерживает невестку в ее происках. У Зухры нет больше никакой власти. Она там никто.
- Самира, только не начинай ее жалеть! – предупредила Жади, помня, ЧТО пришлось пережить дочери из-за Зухры.
Хадижа промолчала. А Самира возразила:
- Нет-нет! Но там обе хороши! Неджма с трудом дождалась отъезда в Эмираты. Благодаря той драке, о которой мы все уже знаем, Неджма смогла ускорить отъезд в Фес, а потом и домой.
- Ох, Карима, какая же она сплетница! Но она не сумела рассказать все подробности о том, что случилось в Мекнесе, потому что ее там не было. Однако всех обзвонила, сплетничая про Ранию, - с некоторым осуждением сказала Жади.
- Рания? Мне ее теперь даже жалко стало! Мы с Азизом навестим ее в Мекнесе! Поедем в свадебное путешествие и обязательно с ней встретимся! Отец так и не дал Рании развод. Поэтому она все ещё наша родственница, - лениво проговорила Хадижа, все ещё лежа на ногах матери.
- Хи-хи! Встретитесь! Если Рания не выйдет замуж за некоего торговца курами! – со смехом сказала Самира. Пусть она не слишком хорошо знала жен дяди Саида, но Рания столько лет входила в их семью, что Самира сама или потом от матери и тети Жади многое слышала об интриганке и хорошо ее себе представляла.
- Нет-нет! Ничьей женой она не станет! – снова воскликнула Хадижа, приподнимаясь с песка. – Отец сказал мне, когда я спросила его об этом, что не станет разводиться с Ранией, но она останется жить в Марокко. А торговцу курами придется искать другую жену.
- Хадижа, почему дядя Абдул не найдет в таком случае торговцу курами жену? Пусть сосватает ему невесту, и все сплетни сразу прекратятся, - посоветовала Самира.
- А что? Надо будет обсудить это с Фатимой. Она поговорит с отцом. Он иногда к ней прислушивается и может созвониться с дядей Абдулом. Пусть торговцу ищут невесту! А то Карима рассказала, что торговец уже свои визитки присылает Рании! Павда, он предлагает покупать у него кур! И только!
- Хадижа, а Карима давно тебе звонила? Обо мне она как-то забыла, - открывая бутылку минералки и уронив на песок крышечку, спросила Самира.
- Дядя Али запретил ей болтать о Рании и о многом другом. Ей попало за то, что она рассказала про украшения, которые отец подготовил для нас к моей свадьбе. Рания слишком нервничала, как я поняла, потому что думала, что ее обделили.
- Ох, эта Рания! Как хорошо, что у меня нет тяги к золоту, потому что имеются другие приоритеты! – прокомментировала Самира, прищурив глаза. Потом запрокинула голову и сделала несколько глотков из бутылки с минералкой.
- Фатима говорит такими же словами, Самира, и мечтает с тобой встретиться и пообщаться.
- Хадижа, правда? Я рада! Передай ей, что я тоже мечтаю с ней СНОВА общаться. Думаю, что мы с Фатимой могли бы читать одни и те же книги и обсуждать их. Это так интересно! Мнения могут совпадать или нет – тогда истина будет рождаться в интеллектуальном споре. Мне так этого не хватает!
- А как же Лео? Он читает книги? – спросила Жади. Лукас, например, не читал художественную литературу, оправдываясь, что не успевает читать. Но и сама Жади не была книгоманкой.
- Читает что-то. Но не то, что предпочитаю выбирать для чтения я, - пожала плечами Самира. – Но мы все равно многое обсуждаем.
Хадижа вспомнила библиотеку, созданную женой отца.
- О, да, книг у Фатимы теперь много! Она устроила в одной из комнат огромную библиотеку! И теперь целыми днями сидит там – дочка спит в домашней переносной кроватке, а она – читает!
- А что она сейчас читает? – с любопытством спросила Самира. – Какого автора? Как называется книга?
Но Хадижа со смехом пожала плечами.
- Не знаю! Но она ооочень много читает. И отцу это почему-то нравится. Он позволил ей заказывать книги каждую неделю! Нам их привозят пачками!
- Как ей повезло: есть возможность покупать любые книги и имеется время, чтобы спокойно читать. Мечта, а не жизнь! Чтение... Какая приятная мелочь!
В их диалог вмешалась Иветти.
- Люди перестали замечать и ценить повседневные мелочи: родной дом, вкусную еду, домашний уют, вечерние посиделки с родными... Ведь без этого наша жизнь не была бы такой уютной и теплой!
- Да, об этом писал и Воннегут, книгу которого мы уже вспоминали.
- Я повторяюсь, но уже своими словами, - согласилась Иветти. – Ах! Что-то совсем жарко становится. И обедать пора. Предлагаю вернуться в дом!
Все засобирались, было пора на сегодня покинуть пляж, и пока Иветти и Жади с девушками встряхивали пляжные коврики и собирали мусор в опустевшую корзинку, дети разошлись во всю: с наслаждением крушили только что созданный песчаный городок с дорогами и башнями, ломая всё ногами, разбрасывая песок руками. Самира смотрела на это варварство с удивлением.
- Зачем?! – только и спросила она.
- Пусть! Завтра утром они всё это слепят снова, - утешила ее дона Иветти. Оказалось, что сии действия детей были неким привычным ритуалом ухода с пляжа. Дети всегда «ровняли» за собой песок, чтобы потом придумать что-то новое.
8. Часть 37. Глава 8. Отдых в Ангре. Самира и Лео.
...Обед тоже прошел в разговорах. Детей посадили рядом, но за соседний столик, где за ними следили няни. А за большим столом расположилось парами семейство Феррасов. Но разговор вертелся весь вечер вокруг поездки на острова. Ни Лео и Самира, ни Иветти и Леонидас так и не решили, каков должен быть маршрут.
- Я предлагаю отправиться на экскурсию на острова-близнецы Ботинас, а затем – на красивейший остров Катагуасес. Если успеем осмотреть за полдня эти острова, можно постараться успеть на Илха-Гранде – самый большой из островов. В прошлом это пиратская колония.
- Иветти, мы не сможем охватить столько достопримечательностей! – остудил ее пыл Леонидас.
- Интересная информация. Но нам нужны также необыкновенные фотографии, - вежливо напомнила Самира, так как для нее и Лео это будет не развлекательная поездка, как для Иветти и остальных, а журналистское задание.
И значит, им надо работать самим, привычным тандемом, а в компании родственников и детей это вряд ли удастся.
Ребята уже не раз понимающе переглянулись, даже не высказывая мысль: для них будет лучше встать утром раньше всех и сбежать на острова. Пусть Иветти и остальные отправляются на экскурсии, но не обижаясь. Пусть поймут, что им нужно РАБОТАТЬ!
- Слышала, что один из островов по форме напоминает змею. Его считают одним из самых красивых и популярных бразильских туристических объектов. Я почитала в интернете! – авторитетно заявила дона Иветти. – Это второй по величине остров, там можно наблюдать старинные рыболовные традиции, как местные рыбаки вытягивают сети, объединив свои каноэ. И ещё на том острове расположен какой-то уникальный природный парк.
- Иветти, а вот с высоты птичьего полета острова Ботинас по форме напоминают пару сапог, именно поэтому они так и были названы. В переводе с португальского - «обувь». Мы с Лео мечтали на вертолете пролететь над островами Ботинас и сделать фотографии. Но нам ответили, что все вертолеты заняты, нет никакого шанса заказать вертолетную прогулку ни в каком направлении. Как жаль!
- Не расстраивайся, девочка! – сказала Иветти, не подозревая, а зная, почему не состоится вертолетная прогулка. – Вода возле любого из островов кишит множеством разноцветных рыб и других морских обитателей. Ботинас - настоящий природный аквариум. Напишите об этом.
Лео пожал плечами, Самира тоже как-то неопределенно хмыкнула. И только настороженно прислушивающийся к их разговору синьор Леонидас довольно поиграл бровями. Никуда эти голубки не полетят!
Не выдержал Лукас:
- Я однажды побывал на пляже Массамбаба. Не советую туда соваться. Вода очень чистая, синее море, белоснежный песок – это всё есть. Восхитительный пляж! Но! Но вода практически всегда холодная. У меня ногу свело, едва я вошел в воду. Страшно стало! Шанди, ты ведь тоже был тогда со мной и Тавиньо на том пляже?
- Был, да! Это место привлекает серферов, потому что там весьма высокие и сильные волны.
- Там вдоль пляжа есть несколько баров и киосков с едой.
Но и у Иветти имелись романтичные воспоминания:
- Львеночек, помнишь, пару лет назад мы побывали на острове, где самые красивые закаты? Там ещё удобные пешеходные дорожки и белый песок? Есть рыбацкая деревушка, как в каком-нибудь сериале, оттуда удобно наблюдать за отличными закатами! Пышная растительность... Самира! Там можно увидеть и морских черепах, звезд, и даже дельфинов! Да и ресторан изысканной кухни мне запомнился. Львеночек, неужели не помнишь?!
- Помню, - нехотя буркнул в ответ Леонидас, со страхом представив, как завтра утром Иветти заставит и его тоже вместе со всеми выдвинуться на какой-то остров! Зачем ему остров? Хочется просто отдохнуть в доме возле бассейна! Ему больше ничего не нужно, даже пляж!
Лео заметил, что Самира незаметно делает пометки в телефоне. Не видя записей, он мог предположить, что там напечатаны ключевые слова: пиратская колония, деревушка с закатами, рыбацкие каноэ, морские звезды и черепахи... Что ещё? Кажется, Лео уже догадывался, сколько островов им придется завтра обследовать.
- А есть и недоступный остров... Львеночек, помнишь, нам туда не удалось попасть? Как же он называется? Кажется, остров был выставлен на продажу, и мы из любопытства решили на него взглянуть.
- Ты что-то перепутала, Иветти. Не остров недоступный, а пляж на острове Илха-Гранде, пляж Лопес Мендес, куда можно добраться только на катере. На острове нет автомобильных дорог, как мне говорили, а пляж в окружении настоящих джунглей. Кому нравится жить вдали от шумной цивилизации – им туда!
- Нет, Львеночек, нам завтра туда не добраться.
- И не надо! Иветти, можно же съездить на остров, где вы уже не так давно побывали и остались довольны? Столько воспоминаний! Дети потом рисовали всё, что там видели! Вокруг Ангры около двух тысяч пляжей! Выбери такой, куда не надо ни лететь, ни катер нанимать.
Когда поздний обед закончился, Лео и Самира незаметно покинули столовую и уединились в саду, там, где их не сразу можно было обнаружить. Точнее – забравшись на дерево и устроившись рядышком на толстой ветке. Говорили в полголоса, чтобы их не обнаружили.
- Так что решим? Куда отправимся? – вопрошала Самира. Иногда они понимали друг друга с полуслова.
- Думаю, начать следует с островов Бонфим: живописные скалы, восходы-закаты, природа красивая. Встанем рано-рано, чтобы успеть захватить восход солнца. Иветти права, восхваляя подводный мир. Рыбки там разные, морские звезды – это же всем интересно! И фотографии получатся отличные, красочные.
- Кстати, рядом с теми островами есть небольшой остров, куда можно добраться вплавь. Там стоит небольшая церковь – самое то для снимков. Расспросим местных: наверняка же знают местные легенды или притчи, - планировала девушка.
- Отлично! Так и поступим. А ты не против наведаться к фонтану Кариока? Это памятник с очень богатой историей, мифами и поверьями. Я много о нем слышал. И там же где-то есть водопад Фейтисейра. Как видишь, я тоже поблуждал по Интернету. Пятнадцать метров в высоту водопад.
- Где он? – не поняла Самира.
- На острове Илха-Гранде. Невероятно красиво, как пишут туристы в отзывах. Также на скалистой стороне острова есть маяк, а на юго-западном побережье острова – подводная пещера.
- Короче, маршрут ясен, теперь бы встать утром и как-то незаметно сбежать, пока все спят, - подытожила совещание с мужем Самира.
Они спустились из укрытия и направились к дому.
- Кстати, знаешь, дорогая, какая легенда связана с островами Бонитос? По легенде сквозь остров когда-то прошел огромный пиратский корабль, разделивший его на две половинки.
- Красивая история. Но, Лео, мне кажется, Иветти на нас обидится.
- Самира, но что же делать? Нам надо работать. Она поймет. С детьми и с таким количеством попутчиков мы не будем мобильными.
- Но мы можем в следующий раз вместе с ними обследовать любой остров! На Илха-Гранде есть мангровые заросли, а ещё я читала, что в заливах сохранились многочисленные останки затонувших в прибрежных водах кораблей. Даже если мы их не увидим, но твои братья Эд и Габи будут в диком восторге!
- Вот только лодку мы не наняли заранее, - озабоченно произнес Лео, теребя кончик уха.
- Ничего, будем надеяться на то, что нам повезет. Если окажемся на пристани первыми, то возьмем лучшую лодку и поплывем на Илху-Гранде.
Жади и Хадижа удивились, когда Самира все-таки перебралась с частью вещей в комнату, где Лео определили на ночлег.
- Самира капризничает, а Лео у нее под каблуком, - нашла объяснение Хадижа. – Но все-таки мой намек не прошел для нее бесследно.
Жади кивнула, но она-то понимала Самиру лучше, чем ее дочь. Нет, у Самиры и Лео появились свои планы. Чтобы девушка отказалась от своих обязательств? Она ни за что не поступится работой. А им с Лео нужно было собрать материалы для статьи, а не с экскурсиями бродить по островам в большой компании родственников.
...Дона Иветти в гостиной включила телевизор и настроила просмотр сериала с флешки.
- Новая серия «Ранней пташки» с Джаном Яманом! Турецкий сериал! Жади, ты его не смотришь? – спросила она у подруги, появившейся в гостиной с чашкой чая в руке.
- Нет. Но наслышана о нем.
- О ком? О сериале или о Джане Ямане? Или Джане Дивите?
- Эмми и Хадижа смотрели сериал и при мне обсуждали и серии, и героя.
- Но Самира и Фатима тоже на него подсели! – подтвердила Хадижа, которая тоже пришла, чтобы не оставаться в комнате в одиночестве. – Все его уже посмотрели! Кроме Неджмы, как выяснилось. Но мы посоветовали ей найти в интернете, если ее муж не будет против.
- Почему муж может быть против просмотра сериала? – удивилась Иветти.
- Потому что в главного героя влюбляются многие зрительницы. А это харам. Карима, когда мы с ней обсуждали сериал, даже собиралась расспросить дядю Али, харам это или нет: любить придуманного героя из сериала.
- И как? Что ответил дядя Али? – заинтересовалась Жади. Но и Иветти с интересом повернула голову от экрана к Хадиже.
- Не знаю, - пожала печами девушка. – Мы больше не говорили с Каримой об этом. Но вот дядя Абдул сказал бы, что это харам.
Хадижа подсела к матери на диван, где уже сидела с пультом в руке дона Иветти.
- Где Самира? Она уже видела сериал, девчонка и привезла флешку с сериями. Ей не интересно пересматривать?
- Мне кажется, они с Лео ушли к себе. Решили выспаться, - объяснила Жади.
- Хм! Выспаться? Как же! – рассмеялась хрипловатым голосом мачеха Лео, она же – свекровь Самиры. Но тут же продолжила:
- А я увлеклась сериалом! Посмотрела почти четыре десятка серий и могу сказать: я не видела нигде такой любви в кино, какую проживает Джан Дивит. Глубокая, мучительная, тихая, без истерик. Настоящая мужская любовь, но которая выворачивает всю душу. Редко встретишь такую любовь. И актер Джан Яман в любви и в трагедии гениален.
В комнату вошли Лукас, Шанди и синьор Леонидас. Увидев заставку на экране телевизора, Лукас выразительно хмыкнул.
- Что вы нашли в этом сериале? Дона Лидиане сходит с ума, не помня во время просмотра про Тавиньо. Она даже звонить ему забывает. Тавиньо мне жаловался, что задет и обижен ее вниманием к другому, пусть и виртуальному, не существующему мужчине.
Шанди поморщился и тоже вставил несколько слов:
- Дона Летисия и дона Эстер, с которыми я общаюсь по работе, тоже без ума от героя сериала. По их словам, он очаровал их своим обаянием, доброжелательностью, хорошими манерами. Не знаю, я не смотрел ни одной серии, как и Мэл.
- У вас и нет времени на сериалы, детьми лучше занимайтесь, - заметил синьор Леонидас.
Его удивляли глупые разговоры, которые он сейчас слышал. Как возможно тратить драгоценное время на сериалы? Растрачивать чувства на придуманных героев?
- А что такое? Львеночек! Посмотри, какой Джан Дивит неглупый, эрудированный, грамотный и интересный человек. Красота его – бонус, а то все его фанаты повторяют, какой он красавчик. Разве это самое главное в жизни? – философствовала Иветти, забыв, что говорит это не девушкам, любительницам сериалов, а Лукасу, Шанди и Леонидасу, которым это неинтересно, а то и вовсе злит из-за восхвалений незнакомца.
Просмотрев длинную турецкую серию, женщины вышли в сад, чтобы насладиться поздним вечером и луной на небе, а также огромными звездами, как и вдали серебристой водой в океане, шум которого доносился даже сюда, в сад, где они стояли под цветущей жакарандой.
Потом дона Иветти спохватилась, что забыла обговорить с домоправительницей меню на обед для тех, кто не захочет вместе с ней плыть на соседний остров.
Жади и Хадижа, возвращаясь в дом, поднимаясь по лестнице в комнату, которую на эту ночь они с Хадижей заняли, слышали, как Иветти выговаривает на кухне, что продукты нужно закупать и заказывать заранее. А если она забыла составить меню, то ей могли бы напомнить, и - да, она знает, что сама виновата.
Когда Жади уже легла в постель, вдруг зазвонил телефон Хадижи, которая укладывалась на соседней кровати. Это был Саид.
Увидев, что звонит отец, Хадижа испуганно воскликнула:
- Я забыла позвонить домой! Но мы же договаривались!
Жади слушала, как Хадижа послушно отчитывается перед отцом о прожитом дне. Как с восхищением описывает Ангру, как рассказывает о планах Самиры и Лео побывать на островах, потому что в журнале им заказали статью о поездке. Как ей здесь всё нравится. Как ей жалко, что отец не отпустил с ней Фатиму! Самира очень хочет встретиться с его второй женой! Она мечтает обсуждать с кем-то книги – даже это выложила дочка Саиду.
Саид поинтересовался, побывала ли Хадижа на пляже. Жади поняла это по тому, каким фальшивым тоном стала отвечать дочь, изворачиваясь и лукавя. Но отец спросил про фотографии, и Хадижа призналась, что снимков много, она приедет и всё ему покажет.
- Дочка, спроси у своего отца, не будет ли харамом, если он увидит на фотографиях посторонних женщин в купальниках? Если он запретил тебе носить на пляже купальник, тогда и ему не следует видеть меня и Самиру, дону Иветти и Мэл в пляжном виде, - с ехидством подсказала Жади.
Саид услышал, конечно, ее колкое замечание. И девушка на его вопрос ответила, что да, она будет ночевать в комнате вместе с мамой, а Самира отправилась спать к мужу.
На этом разговор был окончен. Хадижа виновато подняла на мать глаза.
- Я не люблю врать отцу. Но как я могла признаться, о, Аллах, что нарушила обещание и пришла на пляж в купальнике?
- Ты закуталась в несколько непрозрачных парео так, что купальника видно не было! Смело можешь показать Саиду все фотографии, где есть ты. Наши снимки постарайся стереть, чтобы твоему отцу не пришлось совершать харам, видя...
- Я поняла, - не позволив матери договорить, быстро согласилась девушка. – Мама, а почему ты ночуешь не с Лукасом?
Жади улыбнулась.
- Потому что ты впервые оказалась здесь, в Ангре. Лукас занял ту маленькую комнатку почти на самом чердаке, из-за которой в детстве он постоянно ссорился, спорил и даже дрался с братом-близнецом Диого. Ему там будет хорошо. Возможно, туда проберется и Пьетро.
- С братом – с тем, который погиб, когда вы с Лукасом познакомились в Марокко?
- Да, моя принцесса, - ответила Жади, назвав дочь по привычке так, как называла в детстве. – Мы с твоим отцом ещё не были знакомы, он пришел сватать Латифу позже, намного позже нашего с Лукасом знакомства.
- Я не раз слышала, что мой отец должен был жениться не на тебе, а на тете Латифе. Как же так?
- Меня собирались выдать замуж за Мухамеда, - осуждающе кивнула Жади. Относилось это к судьбе, которая так пошутила над сестрами. – Твою тетю сосватал Саид. Но Латифа проявила несдержанность и сама всё испортила. Ей очень понравился жених – твой отец. И она с восторгом проговорилась об этом при ларе Назире, показала, как ей нравится Саид. А вот ларе Назире это не понравилось. Ее не выдали замуж, поэтому она уже тогда время от времени делала гадости, чтобы другие не были счастливы.
- Но сейчас тетя Назира не такая.
- Да, это сейчас. Она вышла замуж, стала матерью, скоро родит ещё несколько детей, - проговорила Жади, даже дочери не открывая секрет, что Ферюза – не дочь Назиры. А если Хадижа выложит эту правду отцу? Поэтому дочка думала, что Ферюза – родная дочь тети Назиры, которую она к удивлению всех родила в Марокко не без помощи непонятно какой силы!
- А дальше? – спросила Хадижа, хотя знала эту историю давно.
- Лара Назира придумала, что у Саида и Латифы была общая кормилица, а значит, они молочные брат и сестра, и брак для них – харам. Тогда Саид сосватал меня, а тете Латифе в мужья достался Мухамед, который сначала ей ужасно не понравился, но потом она убедила себя полюбить мужа.
- Но теперь тетя Латифа любит сида Керима. Я видела ее глаза, ее взгляд, когда она смотрит на Керима или своего сына. Я не замечала выражения ее глаз, когда рядом был дядя Мухамед, Самира или Амин. Но теперь вдруг увидела! ТАК она никогда не смотрела на дядю Мухамеда!
- Да, дочка. Именно! Теперь Латифа, наконец, любит сердцем, а не умом.
Они ещё долго разговаривали, не подозревая, что в маленькой комнатке почти под крышей не спит Лукас. Он стоял у распахнутого окна, через которое в комнатку вливался свежий ночной воздух, пусть и влажный, но наполненный ароматами сада и морской соли. Слышимый ночной шелест волн, разбивающихся о берег, успокаивал.
А Лукасу и нужно было успокоиться! Что он только что узнал?! Отец поделился с ним тайной. Опять этот Альбьери! Никак доктор не успокоится, всё что-то придумывает и экспериментирует! И почему-то все его исследования касаются семейства Феррасов!
Видимо, отцу не хватило обсуждения проблемы с Иветти, поэтому он увел сына в кабинет, который имелся даже в этом доме, куда семья приезжала как раз отдохнуть от дел фирмы, привел и усадил в кресло, сам сел рядом и поведал удивительную историю.
Лукас поверил, да! После истории с рождением Лео Лукас мог бы поверить во что угодно! Но тут было как раз всё понятно: Самира и Лео стали донорами для ЭКО. Только Самира сделала это осознанно, а Лео даже не подозревал до некоторого времени, что Альбьери использовал его материал для ЭКО доны Назиры, тети Самиры и Хадижи! И теперь женщина скоро родит троих детей, которые станут юридически ее детьми, а биологически это дети Самиры, а один из них – ребенок Лео. Но женщина не знает об этом.
Лукас сначала не понял, с какой целью отец рассказывает ему эту историю, даже решил, что тот снова намерен судиться и отобрать у Назиры внука. Но отец отрицал подобные намерения. Нет, он поделился подозрениями, что Альбьери обманывает будущую роженицу и планирует украсть одного ребенка: конечно же, ребенка Лео!
- Невероятно! – только и смог сказать Лукас отцу. А Леонидас Феррас начал уговаривать его быть бдительным, не помогать Альбьери в случае похищения малыша. Это звучало бы как бред, если бы доктор уже не проделал что-то подобное с Лео. Лео - клон, и доктор продолжает эксперимент!
Лео... Лукас сегодня понаблюдал за братом и Самирой. Альбьери во время давнего разразившегося скандала и ссоры с отцом из-за суда за отцовство признал: Лео – клон Диого. И так как Диого был близнецом Лукаса, т.е. Лукас и Диого были природными клонами друг друга, то нет разницы, из чьей клетки был создан эмбрион, из которого развился плод и у Деузы родился Лео. Теперь Лукас смотрел на брата и думал, почему Лео влюбился в Самиру?
А настоящий Диого кого бы полюбил? Если бы они вместе встретили в доме дяди Али Жади, влюбился бы брат в нее так же, как он? Почему Лео сначала тоже интересовался Жади? Самира в его жизни появилась недавно, но как он ее полюбил! А что если в парне смешалось два начала: он и Диого, он и Лукас? Но есть и собственное начало – от самого Лео, от его души. Ведь он не унаследовал душу Диого. Но и Лукас не чувствует, что от него что-то убавилось.
- Бред! Какой бред! – потер лицо руками Лукас. Где Жади? Ее отправили в комнату этажом ниже, потому что она впервые привезла в Ангру дочь. Поэтому они с Жади сегодня не вместе. Пьетро собирался спать в его комнате, умоляя об этом. Но потом оказалось, что уснул там, где уложили других детей: Эда, Габи, Шандиньо.
- Не умер бы Диого – не родился бы Лео, что за судьба! – Лукас вспомнил, как воскликнул под конец разговора отец. – Мне нужны все мои дети и внуки: и родившиеся, и те, что только должны родиться. Пусть матерью ребенка Лео станет та женщина в возрасте, а его отцом будут считать друга Шанди, но я-то буду знать, кто он такой. Мой внук, сын Лео. Может прийти время, когда мальчик (или девочка!) узнает правду. Как думаешь, Лукас, чем может закончиться тогда эта история?
- Кто же станет разоблачителем? Альбьери признается или дона Эдна? – усмехнулся Лукас, но потом замолчал, не стал расстраивать отца. Уж этот доктор Альбьери! Ох, Альбьери!
Утро в Ангре.
То, что молодожены исчезли из дома, все уже знали. Жади успокоила родственников, что ещё накануне догадалась об их планах. Иветти тоже со смехом приняла их решение:
- Я тоже что-то такое предчувствовала! Но для них на первом месте работа! Для них написать статью важнее, чем болтаться снами с острова на остров. Ничего, в другой раз они от нас не сбегут!
Синьор Леонидас был рад, что так повернулись события. Молодцы Лео и его жена, что тихо уехали на остров рано утром, тем самым разрушив планы Иветти совершить марш-бросок по островам! Леонидасу хотелось просто отдыхать в плетеном кресле в саду – почитывая газету, попивая соки или кофе... А Иветти могла бы снова отправиться на пляж с детьми! Захватив с собой и Мэл с нянями и малышами, и Жади с ее дочерью-невестой, и даже Лукаса с Шанди пусть берут с собой! Ему очень хотелось побыть в тишине и в одиночестве! Ему хотелось укрытия, где никто его не сможет достать!
Но утром его ждало ещё одно испытание: откуда-то из недр дома - точнее, из кухни, доносился громкий голос Иветти, обсуждавшей меню на предстоящий сегодня обед. Ох, эта Иветти! Почему непременно нужно прибегать к кулинарным фантазиям? Почему нельзя заказать простые и привычные семье блюда?! В Рио на кухне командовала в основном Далва, зная предпочтения и привычки хозяина, понимая его с полувзгляда, с полуслова. Даже говорить ничего не нужно было, чтобы Далва мягко пресекла попытки Иветти внести смуту в меню.
Но в Ангре жена предавалась экспериментам – находила и пробовала блюда из разных мест Бразилии. Леонидасу было непонятно, для чего жене нужны эксперименты. Но есть приготовленную еду приходилось не только Иветти, но и остальным членам семьи и даже гостям! Хорошо, если это была просто фейжоада – фасоль с различными видами мяса, мукой маниоки и специями. Но Леонидас Феррас категорически запретил использовать в этом блюде традиционные бычьи хвосты. Запретил через Далву от своего имени и за спиной Иветти!
Но женщина нашла рецепт утки в соусе из кассавы. Ей привезли из джунглей джамбо (так, кажется?) – растение, которое вяжет язык, и траву, которая жжет желудок через несколько часов после еды. Леонидас чувствовал, что уже не так молод для подобных изысков, и потому кулинарные опыты однажды закончатся для него плохо!
- Я же не предлагаю тушеную черепаху! – на кухне разносила прислугу хозяйка. – Но рыбу в кокосовом молоке с орехами можно приготовить? Есть свежие креветки, которые можно потушить с травами – кориандром, луком, с лимоном и пальмовым маслом! Наконец, купите омара – и его тоже в кокосовом молоке приготовьте!..
Ей отвечали. Но услышанное дону Иветти не устраивало.
-... Что?.. Вы уже цыплят замариновали и собрались готовить в ореховом соусе? Кешью закупили? Нет? Арахис? Правильно! Это блюдо с африканскими корнями, должно готовиться именно с арахисом. Кстати, не забудьте добавить туда имбирь!
Иветти так уверенно распоряжалась, что можно было бы подумать, какой опытный кулинар из нее получился. Но нет, Жади знала ее секрет: у доны Иветти было хобби – собирать в блокнот понравившиеся рецепты, которые она и испытывала на кухонном полигоне в Ангре. И пока никто не отравился и не умер. Но и готовила не она, а нанимаемые опытные повара.
-...И ещё... Хочется куриного бульона с рисом! Ни и салаты, закуски, горячее. Со всем остальным я согласна. Дерзайте!
Леонидас выдохнул: если есть куриный бульон, то им он и ограничится, если остальное ему не придется по вкусу.
Он взял со столика из целой стопы принесенных свежих газет одну, развернул и начал просматривать страницу за страницей, слушая вопли сыновей и внуков, которые играли в футбол в другой стороне сада вместе с Лукасом и Шанди. Мэл, Жади и Хадижа расположились возле бассейна. Неужели они там и останутся? А как же пляж? Ну, хотя бы уже не вспоминают про проездку на остров! Иначе Иветти потянула бы и его за собой.
На завтрак были поданы сыр и йогурты, пирог и соки, фрукты и кофе. Но на Леонидаса на свежем воздухе за городом всегда нападал голод. Он не стал ждать обед, во время которого ещё неизвестно, какую еду подадут из того, что велела приготовить фантазерка Иветти, поэтому служанка принесла ему с кухни блюдо с разными съедобными мелочами, закусками, которые он незаметно таскал, запивая соком. А чуть позже ему должны будут подать свежие булочки к кофе, о чем накануне – отдельно от Иветти – договорилась с поварами Далва. В доме в Ангре теперь служила племянница Изадоры, поэтому проделать это было несложно.
...День прошел незаметно для всех. Поход на пляж в очередной раз, покупка кокосов теперь уже Лукасом и Шанди, возведение на берегу пиратской крепости с настоящей гаванью, в которой стоял старый парусник... Жади и Хадижа несколько раз успели прогуляться по песку вдоль берега, обе в купальниках, но с намотанными на бедра парео. А дона Иветти же успевала быть везде!
Когда начало смеркаться, к дому подошли донельзя уставшие Лео и Самира. Журналисты вернулись с задания! Они были настолько вымотаны, что отказались от позднего ужина. Не было сил даже поесть!
Но надо было знать дону Иветти! Как только они с Львеночком успокоились, увидев вошедшую через ворота пару, она тут же побывала на кухне и велела накрыть для путешественников на стол: после обеда ещё оставались порции рыбы в густом соусе, овощной салат, фарофа, маринованные перцы чили, пирог, а из фруктов – папайя. И ребятам пришлось пусть и по кусочку, но всего понемногу съесть!
И только после этого их отпустили отдыхать. А снимки, сделанные во время обследования островов, Самира и Лео обещали показать всем желающим уже завтра...
...На следующее утро они встали поздно и появились в саду, когда некоторые члены семьи за накрытым столом заканчивали завтрак. У Самиры растрепались волосы, как будто она не успела их причесать, а у Лео был забинтован палец на левой руке – результат падения во время неудачной фотосессии.
Иветти с детьми сидела отдельно, скрываясь от утреннего солнца под огромным зонтом. Читала детям сказки. Рядом устроились в креслах Жади и Хадижа и тоже с удовольствием слушали, припоминая между собой сказочные фантазии тетушки Назиры.
Перекусив вместе со всеми и описав пережитые приключения на островах – от пребывания в пещере и вида водопада до осмотра церкви, к которой пришлось плыть на арендованном вместе с лодочником каноэ, и о многом другом, ребята снова сбежали, теперь уже на пляж, где только вдвоем, усевшись на ствол пригнувшейсяк песку пальмы, принялись обсуждать план будущей статьи и разбирать сделанные снимки.
- Самира, ты была права, уверяя, что эти окажутся неудачными, а вот здесь получилось так, как надо! – «листал» цифровой альбом Лео. Самира, покусывая кончик карандаша, следила за тем, как сменялись фотографии на экране телефона. Потом им предстояло пересмотреть ещё и ее архив сделанных снимков! Хорошо, что удалось сбежать в этот укромный уголок – пока. Но вроде бы на сегодня и не планировался Иветти выход с детьми на берег!
Вечером вернуться в Рио собирались Жади с Хадижей, Лукас и Пьетро. Лео и Самире тоже не следовало задерживаться – надо было срочно писать статью и обрабатывать фотографии, подгоняя их под требования журнала! И на ноутбук тоже надо было залить все материалы.
...После обеда на двух машинах возвращались из Ангры. Лео задремал во время поездки, опустив голову на плечо Самиры. Она не стала его будить, рассматривая пролетавшие за окном пейзажи и обдумывая фразы, которые она использует в статье для описания тех или иных мест или в комментариях к снимкам...
9. Часть 37. Часть 9. Марокко. Фес. Жизнь Рании.
Рания с самого утра была в дурном настроении. Поэтому она отчитала каждую служанку, особенно придираясь к тем, кого подозревала в доносах Саиду. Только Рании было известно, что в доме имеется видеонаблюдение с прослушкой, а служанки, как думалось Рании, ничего об этом не знают. Она выплеснула на прислугу весь негатив, но и после этого легче не стало.
Наведя порядок в доме, напомнив, кто в нем хозяйка, Рания поднялась на второй этаж и прошла к себе в комнату. Прогнав служанку, которая чаще других выполняла роль няни, Рания взяла на руки трехлетнюю дочку и принялась шагать по комнате.
Райхане надоели странные блуждания матери, и она захныкала. Тогда только Рания пришла в себя, посадила дочь на кровать и достала небольшую массажную щетку, чтобы причесать густые кудрявые волосы ребенка.
Девочка играла мягкой игрушкой, а Рания, разбирая волосы ребенка на пряди, продолжала нервно обдумывать ситуацию, в которой оказалась. Она осторожно водила щеткой по волосам дочери, стараясь не причинить боли. Даже представить теперь было невозможно, что Райхана могла бы не родиться!
Рания всей душой привязалась к маленькой дочери, полюбила ее не меньше, чем любила сына. И теперь ей казалось, что, родись второй сын, он мог бы стать причиной ревности, а то и ненависти старшего брата. Мунир такой эгоистичный! Но сестренку полюбил. Случилось бы так и с братиком?
Рания не всегда могла добиться послушания Мунира. Мальчик порой становился строптивым, вредничал, проявлял упрямство и чуть не винил ее за то, что они живут так, как им приходится жить в Фесе. У мальчика здесь совсем не было друзей, он пока ещё не посещал школу. Пусть у него было много разнообразных занятий дома – имея планшет, много разных книг, конструкторов, пазлов, которые мальчику пока не надоело собирать, но Муниру не хватало того огромного, знакомого с рождения сада, атмосферы Бразилии, ощущения дома, которого так и не появилось в Марокко. Рания видела, что сын считает их пребывание в Фесе временным.
Когда же она попыталась объяснить, что жизнь их семьи изменилась, теперь им придется жить в Марокко если не всегда, то оставаться в Фесе и жить в этом доме долгие годы, мальчик решительно не принял этого. Он начал бунтовать. Ему теперь страшно не нравились выходы в город, когда мать отводила его на очередной урок к дяде Абдулу. К тому же он враждебно посматривал на охранника, который был вынужден везде сопровождать его с матерью.
Но и дома он вел себя провокационно: зная о видеонадзоре, Мунир садился в комнате матери так, чтобы было непременно видно, чем он занимается. А чаще всего он рисовал! Его рисунки начали пугать как Ранию, так и Саида, которому она часто жаловалась на сына.
Смог ли Саид рассмотреть на видео нарисованное? Но рассказам Рании верил. Поэтому и позвонил однажды дяде Абдулу, попросив не пугать мальчика с ещё неокрепшей психикой страшными рассказами о грешниках в Аду. Услышал он от дяди много поучительного, не подозревая, как доволен остался сид Абдул. Старик вообразил, что смог достучаться до ребенка, который хорошо усвоил, что такое грехи и какая кара ждет того, кто совершит харам. И был не прав!
Мунир совсем по иной причине рисовал то страшное дерево из Ада, на ветвях которого должны были зреть ужасные плоды, а на его рисунках там висели фигуры в узнаваемых одеждах. Рания, жалуясь на поведение Мунира, боясь за свое положение в семье, не подумала, что Саид может рассмотреть, что изображено на тех рисунках, и понять, кого имеет в виду сын.
А на ветках висели жены его отца, которых мальчик винил в том, что их интриги стали причиной его с матерью и сестрой отъезда в Марокко. Вот потому на одной ветке болталась Зулейка в любимом голубом платье, вполне узнаваемом, а на соседней – Фатима почему-то с рыжими волосами, в платье песочного цвета со знакомым орнаментом. Узнать вторую жену Саида Рашида было нетрудно по изображенным украшениям: таким знакомым серьгам в ушах, по ожерелью на шее, на котором мальчик нарисовал зеленые точки изумрудов как на настоящем ожерелье. На пальцах бумажной соперницы матери были кольца – тоже с зелеными камнями.
Рании показалось, что даже лицо у криво нарисованной фигуры оказалось похожим на лицо Фатимы! Сын явно подметил какие-то черты. На соседних ветках юный художник разместил своих бразильских братьев и сестер, «качавшихся» в подвешенном состоянии на тонких линиях-веревках. То есть все родственники Мунира, оставшиеся в Бразилии, оказались достойны попадания в Ад. Рассмотрев рисунок, Рания пришла в ужас.
- Мунирчик, порви рисунок и больше такое не рисуй!
- А я хочу и буду! Это их Мактуб, так суждено!
- Нет, Всевышний каждому дал иную судьбу. А Аллах лучше знает. Не надо больше рисовать такие страшные вещи!
- Я хочу, чтобы Фатима была наказана! И Назрин тоже, потому что из-за ее матери мы теперь живем не в Бразилии!
- Мунир, как ты не понимаешь?! Если твой отец или Фатима увидят твои рисунки, нам точно не позволят вернуться в Рио! В тот чудесный особняк! Ты хочешь разозлить отца и его жен ещё сильнее?
Но мальчишка промолчал, продолжая упрямо раскрашивать оставшуюся часть рисунка. Рания решила, что потом сама разорвет рисунок на мелкие клочки, когда сын уйдет спать к себе в комнату, а у нее будет возможность добраться до «шедевра». Однако мальчик оказался более сообразительным и просчитал действия матери. Рисунок на ночь исчезал непонятно куда, а днем всегда лежал рядом на его тетрадях или планшете, где бы ни расположился мальчишка.
Но Рании пришлось поссориться с Муниром. Нервы у нее не выдержали! Это случилось после того, как служанка передала визитку того самого торговца курами, которого сплетники на медине со злорадным смехом прочили ей в мужья... Наглец посмел предложить ей свой товар: замечательных кур, которые у него покупают в других домах ее родственников: у сида Абдула, у сида Али, даже в доме ее сестры Амины!
С Аминой Рания давно не виделась. Как-то само собой пришли обиды друг на друга и непонимание. Рания совсем забыла, что Амина – мать нескольких детей, что сестра снова живет в доме мужа, пусть и родив ему уже двоих детей. Но сестра была даже не второй женой в семье мужа, в которой у одной из жен родился больной ребенок. Или он потом заболел?
Рания никогда даже не пыталась вникать в семейные дела сестры, а та, конечно, ждала от нее денег! Рания не сомневалась! Почему они все думают, что Рания богата и не считает денег? А значит – может помочь семье сестры! Тем более – дать сумму на лечение больного ребенка! Но у Рании не было денег, пусть она и жена богатого мужчина, самого Саида Рашида. Но ведь Саид наказал ее, выслав из Бразилии подальше от остальной части семьи. И расходы он теперь тоже жестко контролирует.
Рании не приходило в голову просто попросить Саида о помощи, в которой нуждается семья мужа ее сестры! Она была настолько эгоистична, что не догадывалась о таком простом шаге. Амина тоже не просила и не намекала. Но когда Рания сообразила, помогать сестре не захотела. Себя бы спасти! Болен не ребенок Амины, кстати.
- Наверно, моя сестра уверена, что Саид даст развод после свадьбы Хадижи! Я уже не так в этом уверена. Иначе отец уже знал бы о грядущем разводе. Но если Мунир не прекратит дразнить отца и его жен, то для меня точно это закончится плохо! – подумала она и неожиданно расплакалась.
Мунир только тогда оторвался от занятия. Теперь на новом рисунке под деревом горел адский огонь, пламя поднималось до самих ветвей, лизало грешников, качающихся на ветках.
- Мунир, я же просила! – взвизгнула женщина, отбросив в сторону щетку, которой расчесывала пряди волос Райханы. Девочка испугалась и тоже заревела, повернувшись к матери и увидев ее истерику.
А Рания схватила лист бумаги с рисунком и принялась лихорадочно раздирать его.
- Я же умоляла тебя не рисовать больше ничего подобного! Зачем ты меня подводишь?! Хочешь, чтобы твой отец дал мне развод? А твой дед выдал меня замуж за торговца курами? Вот, возьми его визитку! Возьми, - бросив на ковер порванный рисунок, выхватила она из кармана картонный квадратик визитки и зло протянула сыну.
- Вот там мы и будем потом жить – в его халупе рядом с вонючими курятниками. Он научит тебя рубить куриные головы на рынке, выгодно продавать птицу, а твоя сестра, когда подрастет, будет кормить кур, я же в это время стану чистить грязные клетки! У тебя не будет ни планшета, ни книг, ни игрушек!
Мальчишка смотрел на мать округлившимися глазами. Мунир представил всё описанное матерью как на яву...
- Нет, не хочу жить в другом доме! Даже здесь лучше, чем в доме какого-то торговца! Если ты выйдешь замуж за торговца, я заставлю отца забрать меня в Бразилию!
- Заставишь?! Мунир, все, что с нами произошло – твоя вина. Если бы ты не бросился с ножом на дверь дочери Фатимы, если бы ты не угрожал ей и Назрин, ничего бы этого не случилось! Ты маленький, но уже такой злой!
Рания выговаривала сыну страшные слова правды, не понимая, что делает. Но она уже дошла до края! Ее и саму всё здесь не устраивало, хотя ее сестра не смогла бы понять, как такой роскошный дом может не нравиться. Амина сказала бы, что Рания всем обеспечена, а в бедах виновата сама! Но Рания винила в навалившихся неприятностях сына! Она теперь перестала искать козни врагов. Фатима и Зулейка, Хадижа ничего не сделали бы ей, если бы не проступки Мунира.
- Нет, сыночек, твою сестру Саид заберет обратно в Бразилию, но тебя – нет! Если мне придется стать женой другого человека, когда твой отец выгонит меня из этого дома, дав развод, ты окажешься в доме дяди Абдула и будешь там жить, пока не станешь взрослым!
Выговорившись, Рания разрыдалась так, что ее начало трясти, что напугало Райхану ещё больше. Девочка притихла и застывшими от страха глазами следила за матерью. В дверь постучала и вошла старшая служанка, чтобы узнать, что случилось, нужна ли помощь.
Но Рания только рыдала, не отвечая.
Тогда старая служанка, поставленная Саидом соглядательствовать, подняла на руки перепуганную Райхану, схватила за руку Мунира и насильно увела его из комнаты, пригрозив рассказать хозяину, что ларе Рании стало плохо. Вскоре к рыдающей Рании пришла другая женщина, работавшая на кухне, она принесла успокоительный отвар, уговорив хозяйку выпить полстакана травяной жидкости.
Сначала Рания опасалась, что вести Мунира на урок к сиду Абдулу придется одному охраннику, без нее, но потом она успокоилась настолько, что смогла одеться, завернувшись в черную джеллабу и палантин, который натянула на глаза, чтобы никто ее не рассматривал.
Райхана осталась с няней дома, а она и Мунир в сопровождении охранника вышли на медину и по знакомым улицам отправились в дом дяди Абдула. Она шла так быстро, что сын едва успевал шагать. Если охранник был удивлен, то все равно промолчал. Рания же боялась не только встречи с настырным торговцем курами, посмевшим прислать визитку с предложением услуг ( издевается он, наверно?!), но и встречи с женой другого торговца.
Сплетники не зря намекали, что и жена торговца сладостями не прочь с ней познакомиться. Как она низко пала, если этих людей не пугает, чья она все ещё жена... Карима намекнула, что та женщина, как говорят, сама решила нарисовать визитку их лавки, чтобы передать будущей сопернице. Но Рания была решительно настроена поставить на место всех, кто посмеет к ней подойти! Она с горечью осознала, как права пословица: от счастья к несчастью - один шаг, но назад - долгий путь. Вернется ли ее прежняя беспечная жизнь?
...Пока небольшая процессия во главе с Ранией добиралась до дома сида Абдула, на его кухне сплетничали лара Нурия и лара Дуния. Женщины подружились и с удовольствием перемывали кости всей медине. Информацию для этого подбрасывала как Карима, часто звоня подруге Дунии, так и сам сид Абдул, возвращаясь домой, клокоча от злости, когда ему приходилось сталкиваться на медине с чем-то, с чем он не мог согласиться: это могло быть чье-то мнение, не совпадающее с его, проступок, вызывающий в нем возмущение, слухи и чужие сплетни, которые он считал харамом, но выводы делал.
Все происшествия обсуждались сидом Абдулом с женами, конечно, с воспитательными целями. Но и Нурия с Дунией потом не раз обговаривали между собой скандалы, когда рядом не было старика, и можно было говорить, не оглядываясь на мнение мужа, при котором полной свободы слова для них не было никогда.
-...Шайтан всегда расплачивается черепками! Не знаю, от кого Карима услышала эту поговорку, но ведь так и есть! – уверенно кивала Дуния, обсуждая поступок родственницы одной из соседок с их улицы.
- Аллах! А ведь ее кто только не предупреждал! Даже сид Абдул советовал мужу нашей соседки поговорить с грешницей, пока та ещё не была грешницей, не совершила харама!
- Нурия, пока не забыла! – хлопнула себя по лбу лара Дуния. – Мне Карима рассказала, что Хадижа разговаривала с отцом, и Саид собирался звонить сиду Абдулу, чтобы он начинал искать жену торговцу курами. Саид не намерен разводиться с Ранией. Да вроде бы и не собирался он давать ей развод! Всё придумали сплетники, а их никто не остановил, когда начали придумывать то про одного жениха, то про другого!
- Как же так? Кто придумывал? Так ее отец сам сказал, что когда Рания получит развод, то он найдет ей мужа. Саид был так зол на Ранию! Но он отходчивый, незлопамятный, всегда был таким в детстве. Я помню, какими оба росли – Мухамед и Саид. Назиру сначала воспитывала их родная тетя Сурия.
- Мда, значит, Саид передумал. Но отец Рании неосторожно пошутил, испытывая горечь из-за неуживчивой дочери. Подумать только: она ведь стала женой Саида Рашида! В Бразилии его называют «мясным королем». Там всем крупным промышленникам дают такие прозвища: мясной король, кофейный король... Саид занимается производством халяльного мяса. Мда... Быть женой мясного промышленника, а потом стать женой торговца мясной лавки. Дело только в масштабах производства. Но для Рании это была бы трагедия. Жизнь у разных мужей очень для нее отличалась бы.
- Дуния, не напрашивай! Рания уже побывала женой рыбака! Если Саид передумал разводиться, так это же хорошо! Но я не слышала, чтобы торговец курами просил сида Абдула найти ему жену. Как сид Абдул начнет искать и сватать невесту, если сам человек его об этом не просил?
- Не в первый раз! Нурия, я хотела бы помочь Рании. Не такая она плохая. Пусть живет здесь, в Фесе, но остается женой Саида. Иначе представь: торговец (как его зовут? Забыла!) возьмет в жены Ранию, а сам продолжит поставлять живых кур и нам, и в дом сида Али. И мы будем знать, что наша бывшая родственница – его жена! Мне от этого как-то не по себе.
- Ты права, Дуния. Позвони-ка Кариме, что она слышала об этом? Возможно, сид Абдул побывал в доме сида Али, и они вместе нашли невесту торговцу.
- Звоню, уже звоню! – доставая телефон из широкого кармана, радостно бурчала Дуния. Ее увлекла мысль спасти Ранию и женить торговца. Сиду Абдулу тоже найдется занятие. А то ведь в их жизни наступил застой, скука, которую пора разогнать!
- Карима! – воскликнула она, когда та шепотом ответила. – Не можешь говорить? Как так? Выйди на медину, пройди в конец улицы, чтобы никто не увидел, как ты разговариваешь по сотовому! Подруга, я тебе немного денег перевела на телефон, чтобы можно было дольше разговаривать, мне сын дал деньги! – добавила она, как бы оправдываясь, покосившись на Нурию.
Карима что-то быстро объяснила. Потом в трубке послышались быстрые шаги и, наконец, трубка заговорила нормальным голосом хозяйки.
- Дуния! Меня разрывает от желания поделиться новостью! Не перебивай – мало времени, за мной следят! Это про жениха Рании! Того, с курами!
- Да что ты? Так и мы с Нурией хотели узнать!
- Вам уже известно?!
- Нет! Откуда? Говори же! Карима, не тяни!
- Я и говорю: Саид позвонил сиду Абдулу и дяде Али! И когда к нам пришел поставщик кур, тот самый, дядя Али сам у него спросил, не нужна ли ему жена? Он так смутился и даже испугался! Сказал, что сплетни о нем – это неправда. Ему нравится одна женщина, но согласится ли она стать его женой? Хи-хи! Дуния, я сразу подумала про Ранию! Но оказалось, что торговец имел в виду Айшу, нашу Айшу с кухни! Зорайдэ в шоке! Айша лучшая работница! Зорайдэ так расстроена, что предпочла бы женить его на Рании, чем расстаться с Айшей.
- Какая Айша? Эта та, что на кухне главная? Правда? Карима, вот это новость! Айша! Да сид Али теперь сам откажет торговцу, чем расстанется с такой служанкой!
- Нет, как раз сид Али порадовался и дал согласие. И Айша тоже не стала упираться. Теперь ждут сида Абдула, его отыскали на медине, где он пил чай с приятелями, позвали, чтобы помог договориться – всё как положено. Так что у Рании меньше неприятных переживаний теперь будет. Ой, меня Зорайдэ зовет!
Трубка быстро умолкла, Дуния все ещё смотрела на нее, вздернув брови. Потом женщина довольно улыбнулась.
- Я о таком подарке и мечтать не могла! Зорайдэ теперь люблю, но все-таки порой вспоминаю, что она заменила меня для сида Али. Так пусть теперь обойдутся без Айши. А ей большого счастья! Если торговец на ней женится – доволен будет! Машалла! Из Айши получится отличная хозяйка!
Нурия наблюдала за второй женой настороженно. Ох, и любительница же лара Дуния козни строить! И у сида Абдула прижилась, больше не бунтует, теперь они – ее семья, а все норовит бывшему мужу сиду Али и его жене Зорайдэ подножку подставить.
- Кстати, Нурия, не знаешь, куда подевался тот браслет? Ну, ТОТ?
- Не знаю, - пожала плечами лара Нурия. – А зачем он тебе?
- Мне уже ни к чему, - солгала женщина. Кто же откажется от замечательного украшения? Но пояснила, почему интересуется: - Думаю, не Ханин ли отдал браслет наш муженек перед ее отъездом в Бразилию?
- Не знаю, мне сид Абдул ничего не говорил. А что слышно про Ханин? Или ты думаешь, что она его украла? Я в это не поверю! Не такая Ханин!
- Такая – не такая! Про ее сестру тоже хорошо думали, пока она наши шкатулки не вынесла! Но не в этом дело! Вот что я вспомнила: Карима столько всегда новостей вываливает, что всё сразу и не вспомнишь!
- Аллах! Что опять приключилось с девочкой?
- Да пока ничего! Живет в доме Мухамеда, помогает его жене Муне по хозяйству. Но только в том районе, где живет Мухамед Рашид, завелись маньяки, они художники, им нужно насильно кого-нибудь рисовать. Так они как увидели нашу Ханин, так и размечтались ее...
- Что?!
- Нарисовать! И нарисовали! А это харам! Мухамед был в бешенстве и тут же созвонился с братом, чтобы срочно искать ей жениха и выдавать замуж!
- Голую.... нарисовали? – ужаснулась Нурия. – Как же они смогли? Схватили ее, что ли? Художники, если они маньяки.., ... голых... рисуют?
- Нет! Они просто черный силуэт нарисовали и сказали, что это будет портрет Ханин. И что Мухамед должен у них его купить. Дорого! Мухамед пригрозил, и Саид вмешался! Так эти маньяки перекинулись на жену Мустафы. Мне Карима рассказала, а ей – Хадижа, которая эту историю услышала от Самиры, когда они ездили отдыхать в загородный особняк родственников мужа Жади.
- Аллах! Не сплетни ли это?
- Нет, Нурия, Самира сама всё видела! И дети Мухамеда видели, и Мухамед сам не дал Мустафе убить маньяков!
- Ничего не поняла, Дуния. Ты как-то так рассказываешь, что ничего не понятно!
- Так давай расспросим у сида Абдула. Наверно же, Мухамед ему пожаловался на то, как Мустафа напал на маньяков, которые посмели слепить статую, похожую на его бразильскую жену. Поставили ее прямо под окнами магазина – любуйся, мол, или плати! А Мустафа взял палку и давай бить всех подряд! И статую разбил, и маньяков поколотил! Его еле успокоить смогли!
- Аллах! Какой ужас! А сид Абдул и не знает!
- Расскажи ему! – елейным голосом посоветовала подстрекательница Дуния.
- Расскажу! – заявила лара Нурия. – Только где же сид Абдул? Давно ушел на медину, и всё нет его.
- Ах, да! Мне же Карима сказала, что сида Абдула позвали к сиду Али – сватать Айшу. Скоро не придет!
Они долго и с нетерпением ждали мужа, гадая, получилось сосватать Айшу или нет.
- А я-то думала, что торговец не отступится от Рании, что он как раз на нее виды имеет! – начала рассуждать лара Дуния. – Когда на той неделе он принес нам кур, так сказал, что ищет новых клиентов, потому и самую жирную курицу оставил не нам, а отправил со своей визиткой ларе Рании, нашей родственнице, мол, сам отнес! Я тогда подумала, что он так хитро к ней подбирается: сегодня жирную курочку преподнес, потом – ещё что-то. А он об Айше размечтался, ее приметил!
- Дуния, ты же не думаешь, что лара Рания польстится после богача Саида на полунищего торговца?
- Она – нет. Но он ведь может и помечтать, потому что ее отец так сказал.
Тогда и пришла в риад к сиду Абдулу Рания, привела сына на урок. Но оказалось, что у сида Абдула возникло срочное дело, когда вернется – никто не знает.
- Пройди в гостиную, Рания, и ты, Мунир. Чаю выпейте, обратно далеко возвращаться, - предложила сердобольная лара Нурия.
Рания устала, нуждалась в отдыхе, но и поговорить хотелось в надежде услышать что-то важное для себя. Поэтому Рания осталась пить чай, лакомиться выпечкой, которая оказалась недурна.
А женщины продолжали обсуждать Ханин.
- Только представьте: здесь Ханин была высокой толстушкой. Такой мы ее и описывали когда-то, рассказывая ту нехорошую историю. Но когда она прилетела в Бразилию, Мухамед с трудом ее узнал! Ханин была тощей палкой, как выразилась Самира. Она ее видела не раз, наблюдая, как Ханин и Муна вешают постиранное белье на своем балконе. Как так? Но я ее после возвращения из Агадира из той мастерской, где она работала, и перед отъездом в Рио не рассматривала, не присматривалась, не заметила, что она так похудела.
- Так это ты, Дуния! Ты вообще только о себе думаешь! А я сразу поняла, что несчастная Ханин сильно похудела! А как иначе? Она много переживала, потом работа у нее была тяжелая, но и жизнь в той общине голодная.
- Чем же она занималась? – из вежливости спросила Рания, чтобы только не сидеть молча.
- Она добывала аргановое масло из косточек арганового дерева. Это очень тяжелый труд. На старинном агрегате крутят ручку, и из косточек выжимается масло. Ничего не изменилось за столетия, как в 15 веке добывали, так и в начале 21 века продолжают работать по старинке. Вот и похудела! А вы назвали ее тощей палкой! – закончила упреком Нурия.
- Это не я, это Самира так назвала ее в телефонном разговоре с Каримой! – отрезала лара Дуния. – А как ты живешь, Рания?
Жена Саида понимала, о чем спрашивает лара Дуния. Сплетни, увы, разошлись по всей медине, добрались до каждого укромного уголка.
- Аллах! Вам всё известно о моих неприятностях, - не стала скрывать Рания. У нее начали дрожать пальцы, поэтому она поставила чашку с чаем на стол. Несчастная даже в лице изменилась.
Дуния усмехнулась. Ничего, сейчас девчонка обрадуется.
- Но всё не так плохо. Мы узнали, что сид Абдул намерен сосватать того владельца мясной лавки, ТОГО САМОГО... за Айшу, которая работает у сида Али на кухне. Если всё получится, тогда твои неприятности сойдут на нет. Женится торговец на Айше. Хадижа подсказала отцу позвонить дяде и посоветовать найти невесту куриному властелину. А там и с другим «женихом» разберемся.
- Как? Айшу замуж за...
- А ты не рада? О, Аллах! – притворно расстроилась Дуния. - Не спросили у тебя, а вдруг ты уже сама что-то решила. А мы-то переживаем, как теперь Зорайдэ будет справляться с работой на кухне без Айши. Лучшая ее работница! Так давайте Абдулу позвоним, пусть всё отменит!
- Нет-нет! Я очень рада за Айшу! Даже подарок ей сделать готова! Пусть она выходит замуж и будет счастлива! – быстро проговорила Рания, сама же впервые свободно выдохнула, как будто до этого у нее перехватило дыхание.
- Вот и отлично! А теперь попробуй вот эту выпечку! – подвинула к ней блюдо с печеньем лара Дуния. - Когда Абдул явится домой, печенье остынет и затвердеет, а оно особенно вкусно как раз тогда, когда его достанешь из печи!
- Как называется? Я такой выпечки не знаю!
- Карима принесла мне рецепт, ей Самира прислала: сказала, что в Италии в каком-то кафе рецепт выпросила! Не по-нашему это, но тоже вкусно.
Вскоре Рания с сыном ушли, предупредив лару Дунию, что придут в один из следующих дней. Дуния дала совет, что будет лучше, если Рания утром перед этим позвонит в риад и уточнит, будет ли сид Абдул свободен.
- А вообще странно даже, что он забыл, что назначены занятия с Муниром, - пожала плечами, удивленно покачав головой, Дуния.
- Ничего, нам было полезно прогуляться по медине, - сказала Рания, хотя на самом деле теперь выходы на улицу стали для нее пыткой. Но не на этот раз. Ради такой новости, которую ей сообщили только что, пройти через половину медины стоило.
Охранник ждал во дворе. Служанки и его напоили чаем, угостили выпечкой.
Рания молча и опять же быстро отправилась домой. Мунир шел, чувствуя, что что-то случилось, но это вовсе не плохое. Охранник тоже заметил в жене Саида Рашида перемену. Теперь она неслась домой как на крыльях, глаза возбужденно блестели в узкой щели между краями ткани, закрывавшей лицо. Но блеск был... радостный, победный, что ли. Всё было теперь иначе, чем пару часов назад, когда в глазах плескалось отчаяние. Охранник был умным и наблюдательным человеком, которому хватило мгновений, чтобы увидеть и понять смену настроения у женщины, которую он охранял.
Добравшись до особняка, Рания позвонила ларе Дунии, пытаясь выяснить, не появились ли новости от сида Абдула. Но нет – ничего не было слышно вообще из дома дяди Али, но не было известия о том, что все сорвалось, что ничего не получилось. А потом Рания вспомнила слова лары Дунии, что это Саид звонил дяде, чтобы тот занялся улаживанием судьбы торговца курами. И подсказала ему так сделать Хадижа!
...Наконец, поздно вечером дверь риада со стороны улицы распахнулась, в нее вошли во двор дома сид Абдул и его верный слуга Юнус. Закрыв тщательно дверь на замок и пересекая двор, они продолжали что-то обсуждать. Точнее – сид Абдул говорил, а Юнус горячо поддакивал или усиленно кивал.
- ... Если человек не тянется к тебе, то лучше оставь его в покое. Ведь так? Но я, как только посмотрел на него, а потом и на Айшу, понял, что этим двоим стоит пожениться. Аллах! Айша – большая потеря для моего друга Али. Но ведь и Айше надо устраивать судьбу. Не всегда же ей работать на кухне у Зорайдэ. А когда она станет женой торговца, так работать будет дома, на радость мужу.
Юнус вспомнил имя женщины, которую можно иметь в виду на случай, если что-то не сложится с Айшей. Но сид Абдул принялся возмущаться.
- Кого ты предлагаешь? Ты знаешь, кто ее сестра? Недавно я был свидетелем ссоры этой женщины с мужем! Как она кричала! Как это говорится: если бы при помощи крика можно было построить дом, то осел построил бы целую улицу. А та соседка – и две смогла бы! Нет-нет! Такая невеста нам не нужна. Какова одна сестра, такая и другая, потому никто ее замуж и не берет!
Юнус проворчал что-то тихо себе под нос. Сиду Абдулу это не понравилось.
- Юнус, ты ведь холост? Давай я тебе ее сосватаю? – подозрительно сощурил глаза старик в ожидании ответа.
- Аллах! нет, не нужна мне жена! Как я ее содержать буду? Нет! Сид Абдул, не прогоняйте меня, не нужна мне жена! От одной избавился когда-то, не нужно мне больше испытывать судьбу!
- Ну, смотри! А то, как надумаешь – скажи! Мигом женишься! – обнадежил со смешком сид Абдул.
Войдя в дом, старик тут же потребовал ужин. И чай, много чаю. И выпечку. Лара Дуния знала, откуда вернулся старик, но даже возражать не стала. Такой он, сид Абдул. У сида Али наелся, из того дома он ещё никогда голодным не уходил, но ему всегда мало.
Как ни желалось узнать скорее новости, но обе женщины знали: пока хозяин не насытится, ни слова из него не вытянешь. Но потом сам всё расскажет.
- Вижу, сплетница Карима обогнала меня с новостями? – предположил он, видя горящие глаза Дунии и Нурии. – Так чего же вы ждете, если уже обо всем знаете?
- Ничего мы не знаем! Но если Рании больше не грозит торговать курами, то вдруг придется стоять за прилавком и сладостями торговать? – закинула крючок хитрая лара Дуния. И старик попался.
- Э, нет, вот чему не бывать, так это стоять Рании в лавке торговца сладостями! Там жена уже наотрез отказалась давать мужу разрешение на второй брак.
- А что же такое было тогда? Откуда сплетни родились?
- А то, Дуния, что муж с женой поссорились, а отец Рании прослышал о ссоре, в шутку дал ему обещание женить на дочери, а тот решил подразнить жену. Вот так всё было. Теперь они помирились. Не нужна им Рания.
- От маленьких щепок большие поленья разгораются. Так и со сплетнями, - рассудила Нурия, заслужив одобрительный взгляд мужа.
- Надо бы рассказать несчастной, а то скоро волосы выпадать начнут у нее на нервной почве, - пробормотала Дуния, соображая, когда позвонить Кариме, чтобы та в свою очередь позвонила Рании. У Дунии и номера телефона ее нет, потеряла листок с записанными номерами. Или на днях снова Рания приведет Мунира на урок к Абдулу и тогда узнает хорошие новости. А то сегодня пришли, а сида Абдула не оказалось дома.
Пока Дуния раздумывала, как быть, лара Нурия успела донести сиду Абдулу историю о том, что в Бразилии что-то случилось.
- Точно не знаю, но вроде бы Мустафа побил какого-то преступника, который перед магазином Мухамеда выставил чучело его бразильской жены.
- Чучело? Жены Мухамеда? – поразился старик.
Дуния хмыкнула и заметила, что если Нурия не умеет рассказывать или точно не знает, что произошло, то и не стоит браться за рассказ.
- Тогда ты, Дуния, расскажи!
- Я? Зачем мне что-то рассказывать? Пусть сид Абдул позвонит Мухамеду и всё от него узнает! Мухамед же сам был участником потасовки, он всё и опишет, как было. Не солжет в мелочах, а я что могу рассказать?
Лара Нурия только головой покачала, а старик удивленно заморгал, потом похлопал себя по карманам в поисках телефона, достал сотовый, начал набирать номер племянника. Дуния бросила на подругу Нурию торжествующий взгляд: вот так и было задумано! Потому что они сейчас услышат разговор старика с Мухамедом, а потом сид Абдул примется вместе с ними обсуждать происшествие.
И вечер пройдет просто замечательно! А завтра... Завтра она позвонит Кариме и тоже поделится новостями!
10. Часть 37. Глава 10. Дядя Абдул рассказывает Муниру о джиннах.
На следующий день утром Рания не выдержала и позвонила в риад сида Абдула. Ждать ещё день-два у нее не хватило бы терпения. Поэтому она набрала знакомый номер, гадая, кто же подойдет к телефону: Нурия или лара Дуния? Но ответил сид Абдул. Рания надеялась, что он тоже как-то затронет в разговоре новости, но старик с воодушевлением пригласил Мунира уже сегодня на занятия. Рания ответила, что непременно приведет сына на урок.
Рания подосадовала, что не смогла поговорить с ларой Дунией, уж она-то выложила всё, что известно, понимая, как собеседница переживает, даже с ларой Нурией можно было бы пообщаться и узнать всё, просто задавая вопросы. Не получилось. А теперь следовало собраться и отвести сына на занятие с дядей Абдулом.
Вдруг Рания испугалась, вспомнив, что Саид в недавнем с ней разговоре по телефону обещал поговорить с дядей и попросить не описывать ужасы Ада, чтобы все ещё не такой уж взрослый Мунир не испытывал стресса от услышанного. И что же ему ответил сид Абдул? Наверно, то же, что сказала на ее жалобы лара Дуния: что обо всем, о чем с Муниром беседует сид Абдул, написано в Коране. Надо принимать к сведению, а не испытывать стресс.
Пребывая в противоречивых ощущениях, Рания вышла на медину в сопровождении охранника и сына. Маленькую Райхану она вновь оставила с няней. Но что же делать? Дорога до риада сида Абдула не близкая, девочка очень устанет, как и она тоже – ведь ребенка пришлось бы нести на руках. Здесь не Рио, где можно было бы везти ребенка в коляске.
Они снова спешили, неслись по улицам медины. У Рании на этот раз не было закрыто лицо. Но она не обращала ни на что и ни на кого внимания. Ее подгоняло желание узнать новости на кухне лары Дунии. Почему-то у нее не получалось помнить, что первая жена сида Абдула – лара Нурия, а вовсе не Дуния. Поэтому мысленно она называла кухню в риаде кухней лары Дунии.
Наконец, добрались до нужного дома, и сонный Юнус открыл им дверь, долго ворочая старинный ключ в замке. Но когда открыл, то сон с него быстро слетел, когда Юнус увидел, что Мунир стоит, задрав голову и что-то высматривая. Как бы Рания не одергивала мальчишку, Мунир не желал ее слышать, он внимательно рассматривал что-то под крышей риада. Рядом останавливались зеваки и тоже задирали головы, а некоторые и вовсе показывали пальцами куда-то вверх, и слышалось: вижу, вижу!
Юнус и сам поднял голову и со страхом посмотрел туда, куда были прикованы чужие взгляды. Там ничего и никого не было! Но мнительный Юнус трусливо переступил обратно через порог и пропустил внутрь троих – Ранию с сыном и охранника. Тут же за их спинами заскрежетал медный ключ в несмазанном ржавом замке.
Наверно, какой-то злой шутник или хулиган начал истово стучать о дверь медной «рукой Фатимы». От страха Юнус невольно присел, на что отважный охранник сделал шаг к двери и произнес какую-то грубую угрозу, после чего стук тут же прекратился.
Но Рании не было дела до происшествия у двери, ее гнало в дом неимоверное любопытство. Она поздоровалась с сидом Абдулом, тут же подтолкнула в спину ребенка. Мунир с Кораном в руках нехотя поплелся в гостиную, куда его повел дядя Абдул. Там они и занялись уроком. Лара Дуния оказалась здесь же: сид Абдул пожелал, чтобы именно она ухаживала за ним и Муниром: принесла чай и выпечку, когда понадобится, унесла пустую посуду, но и внимать услышанному во время урока тоже должна.
У лары Дунии были иные планы на эту пару часов. Но ей пришлось подчиниться, скрежеща зубами. Расстроилась и Рания, обнаружив на кухне одну лару Нурию. Разговаривать было интереснее с ларой Дунией, но... Главное выяснить можно и у лары Нурии. Вот только старушка что-то не спешит делиться новостями. А... вдруг они... дурные для нее?!
От ужаса у Рании сжалось сердце: что если сид Абдул настоял на сватовстве владельца курятника не с Айшей, а с ней, Ранией? О, Аллах! Рания попыталась взять себя в руки и приняла от лары Нурии предложенную чашку кофе, то нервно кусая губы, то делая маленький глоточек.
Сид Абдул же сообщил Муниру, что звонил его отец, и его беспокоит, как Мунир реагирует на рассказы о грешниках, не страшно ли ему.
- Я не боюсь! – удивленно посмотрел мальчик на старого родственника. – И я не испугался рассказов об Аде. Теперь я знаю, кто туда может попасть.
Сид Абдул не уловил скрытого смысла в словах ребенка и предложил продолжить беседу и поговорить о Мосте Судного дня. И начал рассказ:
- ...в Судный день верующие должны будут перейти через мост Сират, и он покажется для праведников и для грешников разным – широким или тонким как волос. Этот мост проходит над пропастью Ада и ведет в Рай, и кто-то пройдет его без всяких проблем и очень быстро, а некоторые будут преодолевать этот мост в соответствии со своими земными деяниями мучительно и трудно.
Мунир слушал, сузив глаза, и чему-то улыбался, наверно, представляя картины, о которых говорил сид Абдул. Это озадачило мудрого Абдула. Он не понял, что могло вызвать улыбку у мальчика. Это не та тема, где можно найти что-то приятное. Но он решил подумать об этом позже, а пока продолжал:
- У кого плохих деяний окажется больше, чем хороших, перейти этот мост не смогут – они упадут в пропасть Ада.
- А если у человека будет поровну плохих дел и хороших? Он застрянет на мосту? Повиснет над пропастью?
- Мунир, в этой суре говорится, что поистине Аллах не изменит положение людей, пока они сами не начнут меняться, - и сид Абдул ткнул скрюченным пальцем в книгу, где об этом говорится.
- Но вы не ответили на вопрос.
Дуния решила вмешаться, видя, что мальчишка поставил сида в затруднительное положение и разговаривает весьма вольно, а со стороны его слова казались невежливыми:
- Мунир, ты слушай больше, чем говори. А дома ещё и обдумай услышанное, потому что сид Абдул и не должен тебе разжевывать каждую истину! Правильно говорят, что если Всевышний дал нам два уха и один рот, то надо больше слушать и меньше говорить!
Лара Дуния видела, что Мунир поморщился. Сколько раз эту избитую фразу повторяла Зорайдэ его матери и многим другим, как и сама лара Дуния – в своей семье, но для того же Мунира это показалось откровением. В доме Саида Мунир рос маленьким принцем. Ему можно было всё. Но теперь мальчишка подрос, и он уже не дома, а у сида Абдула на обучении!
Сид Абдул одобрительно и с благодарностью посмотрел на Дунию и продолжал:
- Всегда надо помнить, что каждая волосинка, видимая чужим человеком, будет змеей, которая ужалит в Аду. Там несколько ступеней – уровней наказания по мене греховности. Грешники будут рыдать от своего униженного положения. По их слезам, как сказано в хадисе, смогут плавать корабли, и плакать они будут своей кровью...
Мунир и теперь проявил пытливый ум, озадачив учителя вопросом:
- А как накажут того, кто согрешит в Аду? Ведь дальше Ада грешника уже не выгонят?
Дуния быстро ответила:
- Ха, Мунир, ты думаешь, что в Аду окажется возможность грешить? Каким образом?
Тем временем сид Абдул задумался и в этот раз, подыскивая в уме ответ. Потом он нашел, как ответить, пообещав поговорить об этом в следующий раз.
Но теперь он сам как будто пошел в наступление. Сид принялся расспрашивать мальчика о Рании.
- Делает ли твоя мать макияж перед намазом? Женщина-мусульманка обязана смывать свой макияж и стирать лак во время омовения, перед тем, как приступить к намазу, чтобы намаз был принят Всевышним.
Теперь уже Мунир держался напряженно, как будто поняв, что такие вопросы опасны для его матери. Но у ребенка была хорошая память, он тут же припомнил разговоры женщин в доме отца, которые, обсуждая некую родственницу Лейлу, в споре вспоминали слова дяди Али, который был шейхом, между прочим. А дядя Али говорил, что в Коране сказано: «Аллах красив и любит красивое». И никто не запрещает женщине-мусульманке иметь макияж. Макияж, в том числе, и лак на ногтях, разбивают намаз, и поэтому поклонение Аллаху считается не действительным. Но когда она не на молитвенном коврике, а на кухне, тогда упреки в ее адрес несправедливы.
И ребенок повторил услышанное слово в слово. Сид Абдул от удивления открыл рот и перестал перебирать четки. У Дунии взметнулись домиком брови, она смотрела на мальчишку во все глаза. Но нет, ей послышался в его речах голос сида Али. Это он так рассуждал. Куда Рании такое придумать?
Сид Абдул вздохнул, наконец, и произнес:
- Если бы женщина была создана птицей, то она была бы павлином. Если женщина часто наряжается и, когда желает выйти из дома, одеваясь в роскошную одежду, украшает себя и приводит себя в порядок, то соблазняет собой. И даже если сохраняет себя, то люди не сохранятся от нее. Твоя мать услышала мои слова, она теперь иначе стала выглядеть, и это похвально. Дуния, а где Рания, разве я не велел и ей присутствовать на занятиях?
- Хм, на кухне, конечно! Чай пьет! – сказала лара Дуния, со вздохом представляя, как сид Абдул снова начнет придираться и присматриваться к их с Нурией одеждам, сравнивать – конечно, не в пользу Дунии, и лично ее заставлять одеваться скромнее.
Сид Абдул велел позвать Ранию. Дуния не спеша направилась на кухню.
...А Рания, уже с трудом допивая третью чашку, всё-таки добилась того, что желала услышать. Лара Нурия поведала, как накануне вернулся сид Абдул от сида Али и всё-всё им с Дунией рассказал!
- Сватать Айшу придут к ней домой, ведь у нее есть семья, близкие родственники, хотя очень часто Айша остается ночевать в комнатах для служанок на женской половине дома сида Али. Так издавна заведено. А сид Али настоял, чтобы праздник в честь сватовства прошел у него в доме. Айша ему как родная дочь! И, скорее всего, выйдя замуж, она не будет больше работать у сида Али, потому что в лавке мужа есть работа, но и у него дома тоже много дел.
- А невеста согласна? Или ее начнут уговаривать?
- Эээ! Какое там уговаривать?! Если торговец ее присмотрел, думаешь, Айша такая глупая, что ничего не замечала? Она не догадывалась, что понравилась торговцу, так другие ей рассказали. Она уже итак в старых девах давно.
- Я была уверена, что у Айши есть семья, муж и дети! – рассуждала Рания, но в душе ликовала. – Но ведь она не передумает? А ее родственники, ее семья согласна?
- Согласны! Сид Абдул успел и у них побывать! Уже готовы и махр оговорить, и чуть ли не завтра пойти золото на медине у ювелиров выбрать.
- Аллах, как чудесно, что страшно сглазить! Но вдруг жених передумает? – не могла успокоиться Рания. – Он мог бы выбрать моложе и красивее. Сколько девушек подросло!
- Нет, сид Абдул проверил жениха. Торговец и сам уже не парнишка. Сид Абдул специально ткнул его носом в других девушек, назвав, кого родители пытаются выдать замуж. Но тот твердил, что ему в жены хочется взять только Айшу. Понравилась она ему.
- А как же..., эээ, - начала говорить Рания, но спохватилась, едва не закончив фразу словом «я». Вот так верить сплетням! А она решила, что понравилась торговцу! Рания все ещё оставалась молодой и привлекательной, даже красивой. Разве нет? И рождение детей нисколько на ней не отразились.
Наконец, тот плебейский крик про курочку, которую он якобы и сам готов для себя оставить или съесть... Рания уже не помнила точно фразу, которая неслась ей вслед, когда она бежала прочь от площади, свалившись с осла! Она не курочка, это сравнение страшно оскорбительно, но необразованный торговец сделал ей комплимент, как сумел! А оказался он коварным типом, который присмотрел себе Айшу. Это же понятно: до несчастного дошло, что она, Рания, ему не пара!
Но каков! И визитку прислал вместе с сочной курицей, чтобы не терять выгодную покупательницу! Как Рания ругалась на кухне с главной служанкой, посмевшей не только принести визитку, но ещё и курицу взять в дар, приготовить ее и подать Рании на стол, а визитку - когда обед был закончен! Ранию тогда едва не вывернуло, когда до нее дошла суть ситуации.
- А ещё, Рания, скажу, что осталась ты и без второго «жениха»!
- Что? Какого жениха? У меня есть муж! – показала гонор жена Саида.
- Брось! Вся медина болтала, что жена владельца лавки сладостей, как же его имя?... Что она намерена пойти к тебе, чтобы поговорить. Наверно, и ходила, только ее даже в ворота не впустили. Так говорят, не знаю, правда ли. Аллах! Врать не люблю.
- И что же с ней и ее мужем произошло? Нашли ему в жены кого-то из дочерей соседей?
- Нет! Та семейная пара была в ссоре, вот муж и решил взять вторую жену. Так и детей у них нет – вот и вторая причина. Но жена, хотя и проявила к тебе любопытство, но наотрез отказалась давать мужу разрешение на второй брак. Потом они помирились, и невесты ему стали не нужны. Но они уже не раз устраивали такие представления для окружающих. Все соседи помнят, как муж собирался сватать то одну, то другую, а заканчивалось ничем. Но в этот раз к ним приехала их родственница, которая промышляет травами, а бахуром вызывает плодовитость у женщин, которые не могут долго родить.
- А как это?
- Ну... Я не стану тебе об этом рассказывать, потому что сид Абдул не одобряет такие вещи! Но ведь у тебя и нет проблем с рождением детей? Теперь сплетники прикусят языки, они станут обсуждать свадьбу одного торговца и следить за тем, смогла ли забеременеть жена другого.
- О, Аллах! Спасибо! Спасибо! – тихо радовалась Рания, что буря пронеслась мимо.
Лара Дуния как раз в этот момент и вошла на кухню, заявив, что сиду Абдулу необходимо ее, Рании, присутствие. Наверно, ждет ее важный разговор.
Рания испугалась, но вынуждена была пойти следом за «плывущей» с важным видом Дунией. У нее, Рании, пела душа, таял на сердце сладкий мед! Она уверовала, что все неприятности для нее теперь позади!
Никакого важного разговора не оказалось. Но сиду Абдулу нужно было, чтобы мать Мунира присутствовала, и это всё. От радости Рания с трудом вслушалась в беседу, которая текла рядом. Заговорили о джиннах.
Мунир спросил у сида Абдула, откуда берутся джинны.
- Наши соседи уверяют наших слуг, что видели у себя во дворе джиннов. А ещё люди убеждены, что и в этом риаде тоже обитают джинны. Нас с мамой не раз спрашивали, правда ли, что у дяди Абдула в доме в комнатах под крышей живут джинны? Я сегодня специально понаблюдал за крышей. Никаких джиннов не было. Или они спрятались, когда увидели, что я ими интересуюсь? Но джиннов не было, а зеваки собрались и тоже стали смотреть на крышу риада.
- Мунир, что ты наделал! Теперь те, кто видел, как ты рассматривал нашу крышу, решат, что тебе что-то известно о джиннах, которые якобы живут у нас! – с наслаждением подлила масла в огонь лара Дуния, зная, как болезненно реагирует старик на сплетни о джиннах в его доме или возле его крыши.
А! Вот тебе, Абдул, аванс за то, что уже сегодня начнешь делать замечания из-за одежды. Такие разговоры никогда бесследно не проходили для жен Абдула. Вот сам и понервничай теперь из-за джиннов.
Но сид Абдул решил, что мальчику полезно будет узнать, кто такие джинны. Поэтому он начал объяснять:
- В Коране в сунне говорится, что джинны были созданы раньше людей. Они едят, пьют, женятся, размножаются, они видят нас. Но мы их не видим. Мы можем увидеть их только тогда, когда они материализуются в каком-то физическом теле. Они принимают вид животных или людей. Они разумные существа и, как и люди, тоже обязаны поклоняться Всевышнему. А в Судный день ответят за свои поступки.
Мунир зачарованно слушал, не сводя глаз с учителя Абдула. Тема оказалась интересной! Но иногда он задавал вопросы.
- А где джинны живут? У них есть дома? Где они? У них есть настоящие города?
Мунир спрашивал и получал ответы:
- Джинны живут в заброшенных местах, в развалинах и пустынях.
Рания немедленно вспомнила, как Жади когда-то ходила гулять в касьбу. Аллах! Почему она раньше не знала про джиннов такую подробность? Жади можно было бы обвинить в связи с джиннами! А если джинны принимали облик Лукаса? Почему Зорайдэ так боялась брата Лукаса, который тогда еще не был мужем Самиры? Натура Рании никак не давала ей покоя.
-...особенно ночью в стоячих водах. Они бывают в местах, где есть нечистоты: в туалетах и там, куда бросают мусор. На кладбищах неверующих, на рынках и в тех домах, где не поминают Всевышнего и не читают Коран.
Мунир широко распахнул глаза.
- ...джинну легко войти в тело человека, когда он посещает колдунов, гадалок, пользуется их услугами.
Теперь Рания испугалась за себя: если Амина не забыла историю с «лестницей ведьмы», то и ее могут обвинить в колдовстве. Было время, когда Рания однажды обратилась к шуафе.
-...джинн может войти в человека, чтобы отомстить ему, если человек невольно повредит его жилище или, бросив камень, поранит одного из джиннов. Тогда джинны войдут в обидчика и создадут проблемы со здоровьем и психикой. Легко входят джинны в тело человека, если он пребывает в сильной печали, гневе или сильно смеется, хохочет.
Рания тут же вспомнила, как ее сын смотрел мультфильм про Алладина. Там тоже были показаны джинны, которые помогали главному герою. О, Аллах! Только бы Мунир тоже не вспомнил о фильме! Тогда дядя Абдул не только отругает Ранию, как мать, позволившую ребенку смотреть харамные мультики, но и прикажет отдать планшет! А разве Мунир отдаст любимую игрушку? Будет страшный скандал!
Но если мальчик и сообразил, что джинны ему знакомы по мультфильму, то понял, что дяде Абдулу лучше об этом не рассказывать.
- Но откуда они взялись? - не унимался мальчонка.
Тогда старик открыл Священную книгу и нашел место, где как раз об этом говорится.
- Но если пересказывать своими словами, Мунир, то произошло всё так...
И Рания с сыном, лара Дуния и лара Нурия, которая тоже пришла послушать, зная, как интересно может повествовать сид Абдул, узнали вот что:
- ... на земле до появления человека жили джинны. Аллах создал их из огня, ангелов - из своего священного света, а людей потом – из какой-то пахнущей черной глины. Джинны стали на земле прелюбодействовать, и Аллах послал своих ангелов, чтобы убить джиннов и очистить землю от скверны. Некоторые джинны убежали и спрятались в пещеры, а некоторые - на далекие острова. Но почти всех ангелы убили. И тут они встретили маленького джинна, его звали Шайтан, Сатана. Они его пожалели и по воле Аллаха взяли с собой в Рай.
Лара Нурия поежилась и воскликнула:
- Аллах! Мне уже страшно, сид Абдул!
- Страшно - не слушай, вернись на кухню! – отрезала Дуния, которой нравились такие истории.
А сид продолжал:
- ... Шли годы, и он вырос и почти достиг уважения, такого же, как у ангелов. Он был очень умный. И тут Аллах создал человека из глины и сказал всем обитателям Рая: склонитесь перед моим творением. Все ангелы склонились, но высокомерный Шайтан сказал, что он не будет склоняться перед человеком.
- О, каков! Наглееец! – прокомментировала Дуния.
-... - Ты создал его из глины, а меня из огня, и огонь лучше глины, - заявил Шайтан. За это Шайтан был проклят Аллахом, так как это было испытание на верность. Шайтан возненавидел людей за то, что из-за них его выгнали из Рая и прокляли. Человеку было место в Раю, но он сделал то, что Аллах сказал не делать, но он сделал. Так почему Аллах простил человека, а Шайтана не простил и сразу проклял?
- И почему же? – полюбопытствовал Мунир. Ему поддакнула и лара Дуния.
- Да потому что Шайтан не раскаялся в грехе и стоял на своем, а человек сразу понял ошибку, испугался и попросил прощения. И осознал свою ошибку. Для того чтобы нам снова заслужить Рай, нужно пройти испытание в этом мире, - назидательно закончил рассказ довольный вниманием слушателей сид Абдул, перебирая в пальцах четки.
Урок после этого быстро закончился, а лара Дуния объявила, что должна навестить сына Икрама и невестку Арибу. Сид Абдул тут же сам позвонил к ним домой и выяснил, что те как раз собрались в гости к сиду Али. Сид Али – родной отец Икрама, дед новорожденного внука.
- Как? Они покажут ребенка деду Али, а как же я?! – воскликнула лара Дуния.
- Но ты не договаривалась с ними встретиться, Дуния, поэтому увидишься с ними в другой раз, - урезонил строптивую жену Абдул.
- Нет уж, хочу сегодня! Так ведь и ты намеревался пойти к приятелю, чтобы продолжить дело со сватаньем Айши?
Пока они спорили, Рания искала повод тоже присоединиться к ларе Дунии, которая явно переспорит и своего добьется. Но Мунир дал понять матери, что устал и хочет пойти домой. Он и сам дорогу найдет – запомнил! А мама вместе с охранником пусть идет к дяде Али.
- Ты просто боишься, что дядя Али не забыл, как грубо ты повел себя в ответ на его просьбу показать, как работать на планшете, - сердито напомнила Рания.
- Хочу домой! – уперся вредный мальчишка. – У меня живот заболел!
Рания была уверена, что с животом сына все в порядке. С чего бы ему болеть? Но делать нечего – придется возвращаться. Но как хотелось увидеть Кариму - кладезь информации, поговорить с Зорайдэ, даже посоветоваться с сидом Али. Вот только сделать это при дяде Абдуле не получится. Вздохнув, она повела Мунира во двор риада, где стояли Юнус и охранник. Увидев их, Юнус ретировался к стойлам осликов, а охранник занял место за спиной женщины, когда они подходили к двери на медину.
...А в это время в доме сида Али собирались дети, которые приходили послушать рассказы шейха Али. Зорайдэ в сопровождении служанки пришла из кухни в гостиную, принеся подносы со сладостями, которыми дети могли полакомиться в ожидании занятия.
Карима была отослана на медину за специями и зеленью. Как это получается: сколько ни покупай специй, они постоянно заканчиваются? И зелени мало оказывается. Но Зорайдэ начала подозревать, что имеется хитрый умысел со стороны Каримы. Она специально покупает меньше, чем надо что специй, что зелени. И потом ее снова посылают на медину. В этот раз Зорайдэ строго велела – сколько и каких пучков зелени купить, а также сколько кулечков и по сколько граммов – специй.
У Каримы при этом вытянулось лицо, но подловить себя она не позволила, промолчала. Но уходила на медину какая-то грустная. Зорайдэ же усмехнулась, провожая ее взглядом, стоя на галерее.
Потом позвонил сид Абдул, предупредив о том, что они с Дунией заглянут ненадолго, узнав, что Икрам и Ариба придут навестить родственников.
- Вот старый перец! Дунию остается только пожалеть. Что значит – ненадолго? – ворчала сама с собой Зорайдэ. – Дунии тоже ведь хочется на внука посмотреть! На невестку, чтобы понять, как та справляется с делами и материнством. А Абдул понимает, что это может затянуться надолго, хотя сам-то займется сватовством. Вот и пусть Дуния посидела бы с Арибой!
Но пока гости не пришли, а дети собрались, и сид Али тоже вошел в гостиную, сел перед собравшимися детьми. Сегодня он намеревался рассказать детям поучительную притчу и обсудить ее с ними.
Оглядев детей, сид Али начал:
- Человек увидел змею, гибнущую в огне, и решил вытащить её из пламени. Когда он сделал это, змея укусила его, вызвав нестерпимую боль. Мужчина отбросил змею, и она снова упала в огонь. Мужчина схватил металлический шест, вытащил змею из пламени и спас ей жизнь. Кто-то из наблюдавших приблизился к человеку и сказал: «Эта змея укусила тебя, почему ты по-прежнему пытаешься спасти её?» Человек ответил: «Натура рептилий — кусать, но это не должно менять мою натуру — помогать».
Потом шейх Али стал задавать вопросы – почему человек все-таки спас змею? Кто как понял? О чем говорит притча? Какой вывод можно сделать? Дети отвечали так, как они понимали услышанное. Кто-то догадался и высказал верное предположение, кто-то ничего не понял, а были такие, что начали фантазировать, придумывая продолжение истории. Но сид Али, выслушав всех, пришедших к нему познать истину, сказал:
- Смысл притчи вот в чем: не меняйте своей сущности только потому, что кто-то ранил вас. Не теряйте своего доброго сердца, но научитесь принимать меры предосторожности.
Зорайдэ в который раз за многие годы слышала и притчу, и размышления о ней, и толкование смысла. Она тихонько ушла, вернулась на кухню, где уже начала готовить на место Айши другую расторопную служанку. Досада из-за потери верной и трудолюбивой служанки сменялась искренней радостью за то, что умница Айша, наконец, тоже обретет семью, мужа, родит детей и найдет семейное счастье.
Ко времени возвращения Каримы дети уже ушли, а гости так и не добрались через половину медины до их риада. Поэтому Карима, оказавшись в доме и поняв, что чужих ушей нет, едва войдя в гостиную, принялась громко сплетничать. Она так спешила вывалить Зорайдэ новости, что не могла устоять на месте, суетилась и бегала туда-сюда перед хозяйкой дома.
- Зорайдэ, что мне рассказали на медине! Зашла я в лавку Фатьмы, тут я и услышала...
Рассказав местные новости, Карима перешла к международным, то есть о том, что происходит в далекой Бразилии. Так Зорайдэ узнала, а также и подошедший к ним сид Али, что Мустафа подрался в Сан-Криштоване из-за какого-то истукана, приняв его за собственную жену, а Мухамед решил, что местные хулиганы преследуют Ханин, потому что та не открывает лица. Поэтому местные художники нарисовали ее черным сплошным пятном.
- Сид Али, сид Али, Вы разбираетесь в живописи! Мне Дуния сказала, что...
Но Зорайдэ, быстро разобравшись, остановила сплетницу:
- Погоди-ка, Карима, эти новости ты нам сама ещё вчера рассказывала, но иначе. Дуния от кого узнала историю о Мустафе? Хватит сплетничать! Где зелень? Идем, Карима, пересчитаем пучки на кухне. И специи разложим, чтобы содержимое пакетиков не рассыпалось и не перемешалось, как в прошлый раз!
Сид Али в который раз удивился способности Каримы слушать пущенные самой же сплетни и не узнавать их, рассказывая как очередные новости с медины.
- Аллах создал Кариму такой... Будем довольствоваться тем, что есть уже..., - подумал он о болтливой жене Ахмета.
Позже, узнав от Зорайдэ, кого она готовит на смену Айше, он философски высказался в ответ на сетования жены, сожалеющей об уходе хорошей служанки:
- Иногда судьба забирает из нашей жизни серебро, чтобы взамен подарить золото – главное вовремя это понять. Но иногда жизнь забирает бриллиант, чтобы подарить золото. Возможно, у нас появится лучшая замена Айши. Зорайдэ, не печалься: ведь это ты выпестовала Айшу. Ты сможешь повторить это!
Зорайдэ пожала плечами, но не нашла, что сказать.
Потом со двора полетели голоса в открытые окна дома, и хозяева поняли, что их гости встретились на улице, подходя к риаду, и теперь вошли в гостиную вместе.
- Добро пожаловать! Вы осветили светом наш дом! – улыбались и приветственно встречали их сид Али и Зорайдэ, увидев Икрама и Арибу, которая несла на руках младенца, а следом за ними шаркал сид Абдул и бодро семенила лара Дуния.
11. Часть 37. Глава 11. Марокко. Мекнес. Зухра и Лейла на медине. Жених для Зухры.
Лара Джабира наблюдала, как сильнее с каждым днем разгорается ненависть между невесткой и Зухрой. Обычно она старалась не обращать внимания на их склоки, но теперь Лейла была беременна, а на что способна Зухра, мать Фарида видела, когда невесткой была Хадижа. Дети Хадижи теперь для сына потеряны: как до них добраться в Бразилии? Но что, если и Лейла лишится ребенка, которого так желает Фарид? А средств, чтобы сын мог взять хотя бы ещё одну жену, у них не было.
Вот потому женщина решила предусмотреть и пресечь возможные несчастья, и теперь, покидая дом, чтобы отправиться по делам на медину или вечером в хамам, брала с собой или обеих молодых женщин, или только Зухру, давая возможность Лейле отдохнуть. По медине ходить в людской толчее, уворачиваться от повозок с ослами или юрких мопедов ещё уметь нужно, а для беременной это риск.
Сегодня лара Джабира составила в голове целый список того, что необходимо купить, и велела обеим скандалисткам собираться.
- От меня не отходить! Лейла, ты плохо знаешь город, пусть он и не такой огромный, как Фес, но искать тебя, бегая по медине, у меня нет ни желания, ни сил и ни времени!
- А я прекрасно знаю Мекнес, - с улыбкой заявила Зухра. И что-то подсказало ларе Джабире, что она задумала очередную проказу. «Посмотрим, - подумала она. – Я ее быстро осажу, если Зухра попытается что-то выкинуть на медине!» Джабира ничего не стала говорить, но решила быть настороже.
Мать Фарида ждала их во дворе. Лейла вышла к ней, где обвесившись золотом так, что блестела с головы до ног. Это чтобы выделиться рядом с бывшей соперницей и показать, кто она и кто теперь Зухра. Но лара Джабира отправила ее обратно в дом, приказав снять все дорогие украшения, оставить только самые скромные.
- Ты хочешь, чтобы о нас начали сплетничать по всей медине? Чтобы нас ограбили? Чтобы на моего сына напали, думая, что у него много денег? Аллах! Чтобы Саид Рашид потребовал вернуть ему деньги, когда-то одолженные на ремонт? Прав сид Абдул, говоря, что лучшее украшение женщины – ее скромность. Лейла, красивой ты должна быть для мужа! А твой муж – мой сын! Или ты для кого-то ещё себя украсила?
Лейла быстро-быстро покачала испуганно головой из стороны в сторону, пролепетав:
- Нет, нет, для Фарида! О, Аллах! Я только о Фариде думаю! Конечно, я сниму золото!
Она быстро вернулась, содрав с рук браслеты, расстегнув на шее и бросив в шкатулку дорогущее ожерелье, как и расставшись с несколькими кольцами. Но серьги в ушах оставила, как и пару колечек. Испугавшись слов свекрови, она и кольцо с бриллиантом – «Хадижино» - тоже швырнула обратно в шкатулку, по-прежнему не отличаясь бережливостью и аккуратностью.
Лейла спустилась осторожно по лестнице и вышла во двор, где ее ждали лара Джабира и Зухра – с сумками с руках.
- Теперь хорошо! – одобрила Лейлу мать Фарида, придирчиво ее осмотрев.
Зухра же, решив, что ей, не имеющей теперь мужа, можно и позволить некоторую вольность: из-под яркого платка она выпустила локон волос. Ненастоящих, разумеется, а из парика. Но кто же об этом знать будет, любуясь на одалиску? Лейла от злости едва не заскрежетала зубами, но побоялась задевать Зухру словами, чтобы не рассердить и лару Джабиру.
Свекровь нашла действенный способ пресекать скандалы, поняла, как можно наказывать невестку за провокации: не позволять ей включать телевизор, когда начинаются серии ее любимого сериала. Это сработало. Лейла поняла, что лучше иногда промолчать, так как скоротечная склока с Зухрой не стоит лишения очередной серии, которое последует в тот же день.
Но Зухра и без дорогих украшений выглядела лучше Лейлы, как той казалось. Конечно, в ушах Зухры болтались простенькие серьги, хотя лицо и было прикрыто почти прозрачной черной тканью. Эта маска скрывала следы заживших ожогов. А волосы парика она сегодня не свернула, как раньше - пряча под платком. Наоборот – из-под яркого дешевого палантина по спине рассыпались густые черные кудри.
Лейла уже собралась возмутиться и приказать служанке спрятать волосы, но поняла, что лара Джабира с ней не согласится. Зухра же только позлорадствует, но не подчинится. «Парик надо уничтожить!» - зло подумала Лейла.
Вышли из риада на улицу, прошлись по медине. Зухра то и дело забегала вперед, оставаясь на виду как у лары Джабиры, так и Лейлы. Но Лейла поняла, что действия ненавистной бывшей жены Фарида были рассчитаны как раз на нее!
Зухра время от времени, выходя из очередной лавки или удаляясь от повозки, на которой была разложена зелень, которую тщательно выбирала лара Джабира, не раз стаскивала с головы «неудобный» платок, как бы желая его поправить. При этом она трясла роскошными волосами, так похожими на настоящие кудри, кокетливо перекидывала их то через одно плечо, то на другое, устраивая настоящее представление для прохожих.
И достигла цели: теперь мужчины на нее оглядывались, окидывая восхищенными взглядами чудесные волосы! Не зная, что это дорогущий парик, а под черной тканью, закрывающей половину лица и спускающейся на грудь, – искалеченные огнем пожара лицо и шея. Лейла просто с ума сходила от возмущения: красавица - она, а все внимание доставалось Зухре! На нее же никто не обращал внимания, даже когда они стояли рядом в ожидании лары Джабиры. Наконец, Лейла не выдержала:
- Ну, хватит! Одалиска! Я Фариду расскажу, как ты вела себя на медине!
- И что? Расскажешь Фариду? - рассмеялась Зухра. - Но он мне больше не муж. А я хочу найти себе временного мужа. Разве ты не знаешь, как это делают женщины, которые хотят выйти замуж, стать временной женой? Проходят по медине без платка с распущенными волосами. И потом к ним может прийти свататься какой-нибудь торговец из другой страны, которому на пару лет нужен временный брак вдали от настоящей семьи.
Зухра говорила это язвительным голосом, а Лейла чувствовала, даже не видя ее ухмыляющихся губ, что змея над ней потешается! Она же смеется над ней, над женой Фарида, скрывая под тряпкой на лице и раны, и нахальную улыбку!
- Надень платок! Я приказываю! – топнула ногой Лейла, сжимая кулаки.
- Что?! – расхохоталась ей в лицо Зухра. И, снова стянув с головы палантин, виляя задом и пританцовывая, пошла прочь от нее и появившейся из лавки за спиной Лейлы лары Джабиры.
- Опять скандалите? Вас ни на минуту оставить нельзя! Как так? Обеих накажу!
- Лара Джабира, но она демонстрирует себя мужчинам! Это харам!
- А тебе что? Она разведенная, мужа нет, а так – может, кому-то понравится. Замуж возьмут, пусть даже временно. Вот уйдет от нас – тогда беда. Кто работать будет? Из тебя никакая помощница ни сейчас, пока ты беременна, ни потом – когда родишь. Да и раньше ты ничем мне не помогала. Не умеешь ничего делать, так хотя бы хитрее была: не злила Зухру, которая многое умеет делать, в отличии от тебя! Таааак!.. Куда пропала эта одалиска?
Лейла стояла злая и красная, молчала, хлопая глазами. И она опомнилась. Лара Джабира права: не будет в доме Зухры, где они найдут служанку? Денег на нее нет, а все домашние дела тогда лягут и на ее плечи тоже. Но как же не хочется, чтобы Зухра упивалась восхищением прохожих мужчин! «А что, если Зухра и Фариду снова понравится?!» – обожгла Лейлу догадка.
- Где Зухра? Кто понесет тяжелые сумки? Мы уже всё купили, что было нужно! Куда она пропала? – металась по улице мать Фарида. Лейла тоже оглядывалась по сторонам, но соперницу не видела.
Но неожиданно Зухра вынырнула из толпы на этой самой оживленной улице и забрала у лары Джабиры из рук большую часть сумок и пакетов, а глаза ее при этом счастливо сияли.
Причину такого преображения узнали скоро: не прошли даром завлекания и поддразнивания Зухры. Не только на нее просто заглядывались, но нашелся торговец, который решил действовать. А Зухра, заметив его интерес, сначала увлекла вдоль по улице, чтобы убедиться, что тот действительно ею заинтересовался и идет за ними не просто так. Когда это подтвердилось, Зухра так заливисто рассмеялась, остановившись возле витрины с украшениями, скорее рассчитанными на туристок.
Она принялась кокетливо прикладывать к ушам то одни, то другие серьги, с блеском в глазах рассматривая себя в большом старом, пусть и слегка потускневшем зеркале, делая вид, что не замечает заинтересовавшегося ею мужчины. Потом она отошла от лавки, ничего не выбрав, и решила вернуться к женщинам из семьи Фарида, прекрасно зная, что последует дальше.
А затем очарованный ее смеющимися глазами, ее блестящими густыми волосами, явно не местный мужчина, скорее – из заезжих торговцев, отправился следом за ней и женщинами, с которыми она была на медине, чтобы узнать, кто она, где живет.
И преследовал их до самого риада! А потом осмелился подойти, пока лара Джабира доставала из тряпочной сумки огромный ключ от дверного замка, и без вступления заявил им троим, что завтра он придет вместе с родственником сватать эту молодую женщину! Не зная имени Зухры, он просто ткнул в нее пальцем.
- Ты ведь не замужем? – все-таки спросил он.
- Нет, у меня нет мужа! – улыбаясь не только скрытыми под тканью губами, но и смеясь глазами. Она так и светилась от счастья.
- Она не может выйти замуж! – ляпнула Лейла.
- Прекрати! – одернула ее свекровь.
- Почему же? – насторожился парень.
- Завистница! – легко, но презрительно произнесла Зухра, пояснив, не глядя на Лейлу, не отрывая смеющихся глаз от незнакомца.
- Я приду, - взволнованно сказал мужчина и сразу ретировался, даже не представившись.
- Слишком молод, - сделала вывод опытная лара Джабира.
Женщина смогла, наконец, открыть дверь, и вся троица ввалилась с большими пакетами и сумками во двор риада. Точнее – у Лейлы в руках был совсем легкий пакет с зеленью, специями и разными мелочами, а тяжести принесли свекровь и служанка Зухра.
- Зухра, ты не очень-то надейся на то, что тебя сосватают и возьмут замуж, - охладила пыл бывшей невестки Джабира. – Ты же видела, что это мальчишка. Увлечь его тебе удалось, но жениться – дело серьезное. Даже если он не из местных, у него здесь есть родственники, о чем он нам и сообщил. Они обязательно возразят, узнав, кто избранница.
- Думаете, всё так плохо для меня? – как будто легкомысленно спросила Зухра.
Она, конечно, притворялась, видя, как Лейлу снедает злость, зависть, как ту просто трясет от ярости!
- Лара Джабира, а если он все-таки придет к нам завтра сватать нашу служанку, с кем он будет обсуждать сватовство? С Фаридом или с сидом Рахимом? - едва смогла выговорить Лейла, задыхаясь от ненависти.
- Мы больше не семья Зухры. Не знаю, - пожала плечами мать Фарида. - Наверно, они будут разговаривать с сидом Рахимом или с Фаридом как с бывшим мужем. Но... когда они узнают, что ты, Зухра, разведена, то вряд ли захотят тебя сватать. И потом – очень скоро они узнают, кто ты. Зухра, у тебя такая репутация в городе, что вряд ли ты здесь найдешь себе мужа. Если только захочешь уехать в отдаленную часть Марокко, но и то... Сплетни достают до самых укромных мест, жизнь подтверждала это не раз.
Лейла была рада словам свекрови: она всё правильно говорит! Не видать Зухре счастья! Лейла не понимала, что противоречит сама своим интересам: боится, как бы Фарид вновь не увлекся Зухрой, но и не хочет, чтобы для Зухры нашелся муж и увез ее куда подальше! Лейла не желала, чтобы врагиня была счастлива!
- Пусть узнает! Конечно, ему расскажут, но мне все равно будет приятно, если меня придут сватать! – ответила весело Зухра матери Фарида, поворачиваясь затем к Лейле и чуть ли не смеясь ей в лицо.
- Ты уродина! Тебе и пытаться не стоит искать мужа! – махнула в ее сторону пакетом с покупками Лейла. Из пакета тут же всё высыпалось: по плитам двора рассыпались пучки зелени, один из пакетиков с какой-то специей порвался, и в воздухе разлился аромат молотого перца. Лейла принялась чихать, следом за ней – и Зухра, и лара Джабира, которая успела возмутиться:
- Ты что наделала? Знаешь, сколько всё это стоит? Тебя следует научить грамоте и простейшей математике! Ты должна знать, сколько денег мы за это заплатили! Сиди у себя в комнате и не смей выходить смотреть сериал!
- Лара Джабира! Я же не специально! – между чихами умоляюще произнесла Лейла со слезами на глазах, спеша за рассерженной свекровью. За ними шла и Зухра, тоже продолжая чихать, но она была счастлива, ведь ее проделки удались!
А Лейла с нетерпением ждала вечера, когда с медины возвратятся сид Рахим и Фарид. Она жаждала рассказать Фариду о случившемся на медине и попросить мужа, чтобы он ни в коем случае не соглашался выдавать Зухру замуж, даже если парень упрется и захочет жениться, не смотря ни на что!
Вечер, наконец, наступил. Даже запрет на просмотр серии любимого сериала не особо расстроил Лейлу. Она предвкушала, как будет удивлен Фарид ситуацией с Зухрой, как он завтра откажет жениху, даже если тот все же придет сватать ее.
Выметая плитки двора, Зухра не подавала виду, что ее интересуют возможные события, а Лейла наблюдала за ней с галереи, злорадно представляя тот позор и унижения Зухры, которые падут на ее голову с приходом жениха и его родни. Злодейку ждет разоблачение!
Вечером Зухра отпросилась у лары Джабиры в хамам. Вернулась чистая, благоухающая лимонным мылом, явно тем, что когда-то сварила Хадижа. Теперь оно досталось Зухре.
- Вымыла волосы? И как? – съязвила Лейла. Фарид при этом стоял в стороне, с удивлением глядя на бывшую жену, как будто увидев ее с незнакомой стороны. Лейле даже не по себе стало, когда она заметила его взгляд, то, как муж смотрит на Зухру.
- Всё хорошо у меня, - рассмеялась Зухра, и смех серебристым эхом прокатился по двору. Как будто зазвенели серебряные колокольчики. Так показалось Лейле. Фарид ничего не сказал, молча проводив Зухру взглядом, когда та поднималась по ступеням наружной лестницы к своей комнате на втором этаже.
- Ты видел, Фарид? Она готовится к приходу жениха! Помылась, надела чистую одежду! – ревниво проговорила Лейла.
- Если она не станет мыться, от нее начнет ужасно пахнуть! Было такое уже! А жених, сватовство... Не верю я в это. Стоит кому-то узнать, кого тот торговец собрался сватать, так ему тут же выложат и то, что она племянница шуафы, и сама могла бы стать шуафой, и что она моя бывшая, и много всего, о чем сплетничали все месяцы на медине в этом году.
- А про пожар? И то, что с ней случилось, какой Зухра стала? – с надеждой спросила Лейла.
- А тебе-то что? – вдруг опомнился Фарид и насмешливо напомнил: – Если Зухра выйдет замуж, так это же хорошо! Тебе не придется ни с кем ругаться. Вот только кто матери помогать будет? На служанку денег нет. Придется искать жену, выбирать невесту из самых бедных семей. Женюсь, чтобы была бесплатная служанка до конца жизни.
Фарид рассмеялся, видя, как изменилось выражение лица у Лейлы.
- Не расстраивайся, хабиби, это случится не так скоро – у меня нет денег даже на самую дешевую свадьбу! Вот только если ты, устав от домашней работы, не справляясь с ребенком, отдашь мне самое дорогое ожерелье, чтобы я продал его и взял вторую жену. Конечно, ты сама ее для меня выберешь! Я тебе позволю выбрать ту, с которой тебе придется делить меня всю жизнь, – зло подшучивал над несчастной Фарид, видя, как та мучается от ревности, но и много иных чувств мелькало на ее лице.
- Ни за что! – отрезала Лейла. – Я никогда не соглашусь, чтобы в этом доме появилась вторая жена!
- Посмотрим, - бросил Фарид и, ухмыляясь, ушел.
Лейла вернулась к себе в комнату, легла на кровать и расплакалась. Ещё чего! Фарид не только размечтался взять вторую жену, так ещё и на ее золото вознамерился покуситься.
- А ведь он может и без моего согласия забрать у меня из шкатулки золото!
Она привстала на постели. Слезы тут же высохли. Лейла заметалась по комнате в поисках более надежного укрытия для шкатулки. А потом и вовсе бросилась к шкафу и достала ее, чтобы проверить, все ли на месте.
Пусть она не умела ни считать, чтобы понять, осталось ли прежним количество колец, браслетов, сережек и цепочек, пусть она и читать не научилась, чтобы воспользоваться списком, некогда составленным для нее сердобольными женами сида Абдула, но у нее была прекрасная зрительная память. Аллах! Крупные украшения были на месте... Но и браслеты – каждый со своим рисунком, и кольца с разного цвета камешками – тоже вроде бы все на месте... И серьги...
Лейла считала, что любит Фарида, терять его не желает, делить с другой или даже с другими женщинами – тоже! Но и золотом делиться с кем бы то ни было она не собиралась. Что её - то её! У Фарида нет денег? Ничего, значит, не будет покупать второй жене много золота! О, Аллах! О чем это она?! Какая ещё вторая жена?!
А вот чтобы Зухру взяли замуж – нет, она этого не допустит! Судьба Зухры – быть служанкой. Лейла даже успела представить, как много лет спустя, когда они с Фаридом станут стариками, а в доме будут уживаться их невестки – ведь ее будущие сыновья к тому времени женятся, Зухра все так же продолжит мести двор, стирать вещи, выколачивать пыль из ковров, сушить подушки на крыше...
Но тогда уже не станет лары Джабиры, и у Лейлы окажутся развязанными руки... Она устроит Зухре такую жизнь! У Лейлы перед глазами встала сладостная картина: согбенная спина Зухры, еле поднимавшей ведро с мусором в одной руке, в другой - метла с тяжелой деревянной ручкой. Зухра - беззубая, лысая (парик-то давно износился!), с усилием поднимает трясущуюся голову, чтобы с ненавистью бросить взгляд на всё ещё прекрасную, пусть и поседевшую Лейлу, стоявшую по давней привычке на галерее и бдящую за работой Зухры...
Придя на кухню, где семья ужинала, а обслуживали мужчин лара Джабира и Зухра, Лейла встала в углу, где стоял сундук с хранившимися там травами в кульках. Остановилась и стала ждать, не зная, что ей делать. Сесть за стол она не могла, пока мужчины не поедят. Так приучила ее лара Джабира.
- Чего ждешь, Лейла? Видишь, на столе лепешки закончились? Возьми со столика блюдо и поставь на стол – как раз место освободилось! – скомандовала свекровь. Лейла тут же подчинилась. По помещению плыли соблазнительные запахи мяса из таджина и тушеных овощей. Лейла за день поела очень мало, так как злость притупила аппетит. Теперь же очень хотелось есть, она даже носом повела, принюхиваясь и наслаждаясь хотя бы ароматом, если пока нет возможности поесть настоящую еду.
- Тебе нельзя голодать, Лейла. Нужно хорошо питаться – ради ребенка, - заметив ее телодвижения, сказал Фарид.
– Меньше ссорься, будь спокойнее и усиленно ешь, - он вдруг принялся ей советовать. – Мне нужен здоровый сын!
- Я так и делаю, - промямлила Лейла, сглатывая слюну. Скорее бы мужчины закончили ужинать!
- А ты, Зухра, согласишься ли выйти замуж, если тебя, и правда, завтра сватать придут? – усмехаясь, Фарид переключился теперь на бывшую жену. Он окинул ее взглядом, как показалось Лейле – оценивающим. Вроде бы ему стало жалко расставаться с уже не нужной ему женщиной. Ненужной, пока не появилась у нее возможность стать женой другого и принадлежать другому мужчине. Такая и самому может пригодиться! Но так с ревностью думала Лейла, ловя каждый взгляд Фарида и всё воспринимая по-своему.
Фарид же давно решил, что Зухре никогда его женой не быть. Хватит с него! Но эта хитрая особа могла пригодиться как помощница, когда в Марокко очень уже скоро появится ненавистная Хадижа со своим новым мужем. Вот кого Фарид все ещё «не отпустил» и прощать не собирался! Он даже дрожать начинал от нетерпения, стоило ему только представить попавшую ему в руки Хадижу. Ах, что он с ней сделает!
Сколько издевательств ей предстоит пройти! Он отомстит ей за всё! И за обман с рожденными близнецами, и за планируемый, но сорвавшийся побег с матерью в Бразилию, и за то, что она не пожелала к нему вернуться вместе с детьми, а уж за измену, когда Хадижа согласилась выйти замуж за другого, хотя знала, что он не дал ей окончательного развода, а та бумага, которую он подписал, сделав это под нажимом ее отца! Эта дрянь заплатит ему за всё!
Фарид дал себе слово, что не станет вступаться за Хадижу, когда Лейла или Зухра станут над ней издеваться. Пусть, пусть делают с ней, что захотят! А их сыновей тоже будут нянчить Зухра и Лейла – под надзором его матери! Это чтобы женщины не причинила зла его детям. Место Хадижи – в «женской комнате» до конца его или ее дней!
Задав Зухре вопрос, согласится ли она выйти замуж, если придут ее сватать, он знал, что сделает так, чтобы ничего не вышло ни у жениха, ни у Зухры. Не бывать этому браку, потому что на Зухру у него были свои планы – впереди ждала месть Хадиже. Без Зухры ему не справиться!
Зухра же ответила с хитрым прищуром:
- Я не против. Выйду замуж. Если я понравилась, почему бы и нет?
- Жених не видел твоего тела! – взорвалась Лейла. – Я сама ему расскажу, какая ты на самом деле – без парика и одежды!
Но Зухра в ответ только сощурила глаза, а на губах мелькнула зловещая улыбка. Ларе Джабире стало не по себе, она поняла, что Зухра может и отомстить глупой невестке.
Фарид же, имея в уме собственные планы, согласился, что Зухра права – пусть выходит замуж, если судьба преподнесла ей такой сюрприз. А Лейлу он ещё и отругал:
- Как ты смеешь при мне говорить, что станешь общаться с посторонним мужчиной? Когда ты собралась с ним обсуждать Зухру?
Лейла никак не ожидала этого и растерянно открывала-закрывала рот.
- Фарид, сынок, не слушай жену! Ни с кем она говорить не будет! Где бы она смогла встретить того человека? Из дома не выходит, а на медине бывает только со мной, - вмешалась лара Джабира. – Лейла, подай соус, не видишь, чашечки на столе опустели? Долить нужно соус!
Лейла молча повиновалась, но едва не пролила соус мимо крохотных чашек.
Зухра казалась довольной. Она очень надеялась, что завтра все-таки удастся поучаствовать в представлении. Конечно, она не была готова согласиться на замужество, где ее очень быстро раскусят и, если не вернут с позором в дом Фарида, то просто выгонят на улицу.
Но она поняла, что лара Джабира подсказала верный выход: если она хочет иметь семью, то следует уехать подальше от Мекнеса, где ее никто не знает. И сделать так, чтобы о ее прошлом никто не смог узнать! А то, что она сможет сколько угодно долго обманывать мужа, не открывая правды о парике, который ей придется носить вместо пострадавших от пожара волос, не показывать тело с ранами от ожогов, в этом она была уверена.
На медине она проверила и убедилась, что одними глазами удалось соблазнить молодого парня. Бедняга так увлекся ею, что до дома шел, чтобы узнать, где ее можно найти. Если однажды она решит наказать Фарида, бросить постылое семейство, где обитает Лейла, а может появиться и ещё одна жена – (Зухра смогла подслушать разговор), то обид и унижений прибавится! Зачем ей это нужно, если можно устроить судьбу с другим мужчиной? А то, что завтра сватовство сорвется, она была уверена, но и вообще не восприняла произошедшее всерьез.
Однако хотелось выглядеть во время «спектакля» красавицей, чистой, хорошо пахнущей, аккуратной. Поэтому Зухра и побывала в хамаме, и нашла у себя в комнате чистое платье, спрятанное от Лейлы под грудой поношенных лохмотьев, платье, некогда доставшееся ей от Хадижи. В ящике ее же стола Зухра нашла флакончик из-под духов – на первый взгляд пустой. Но нет – несколько капель там было, чем и собиралась Зухра завтра воспользоваться. Она открыла флакон и перевернула его на подготовленное платье, чтобы остатки капель вытекли на ткань платья. Аромат был терпкий, запаха хватит на несколько дней.
Зухра обдумала, какой макияж нанесет, как палочкой подведет черной краской глаза, как возьмет чистую и разглаженную ткань, которой завесит нижнюю часть лица – от носа до основания шеи...
Она боялась одного: Лейла может побывать в ее каморке и всё испортить. Разве однажды она уже не выбросила ее мази, которыми Зухра лечила ожоги?
- Тогда она заплатит мне за это! Пусть только прикоснется к моим вещам! – разозлилась Зухра, решив, что после того, как она отомстит Лейле в случае, если та посмеет снова похозяйничать в ее комнатушке, сбежит, покинет этот дом, захватив с собой то, что сможет забрать, что удастся вынести!
После чего ее мысли потекли дальше: куда бежать, если она поступит так, как только что представила? Нужны деньги, а их у нее и нет. Продать золото, которое она добудет из шкатулки ненавистной Лейлы? Но тогда нужно заранее узнать, в какой лавке сколько дадут за золотые украшения. А Зухру знали многие, знали, что у нее не может быть собственных дорогих украшений.
Значит, в Мекнесе продать нужно только скромный неприметный браслетик, каких у Лейлы в шкатулке она видела много, а потом на эти деньги уехать в огромный город. Но только не в Фес, где многим она знакома по разным причинам, и где живут сид Абдул и сид Али, и не в родную Касабланку, где обитают ее родственницы.
Но тогда куда же податься? Покинуть страну ей в голову не приходило: Зухра никогда не выезжала за пределы Марокко. Но и нужных документов у нее не было. Марракеш – и там она не останется не замеченной. У тетки спрятаться и переждать? А потом перебраться в Рабат? В Агадир? Куда?
Но это были скорее не конкретные планы, а мечты о туманном будущем. А после слов Лейлы о ее теле, которое отвергнет любой мужчина, Зухру обуяла такая ярость, что если бы можно было облить негодяйку крутым кипятком – она бы так и сделала!
- Хватит, Лейла! – в который раз за последнее время лара Джабира осадила неосторожную невестку. Но и Фарид бросил: «Прекрати, Лейла!»
Девчонка надулась, а на глазах появились привычные крупные слезы.
- Я пошел в гостиную! – рассердился Фарид. Ещё ему не хватало склоки видеть! Им с дедушкой было о чем поговорить. Сиду Рахиму прислали из Бразилии с почтой новые журналы и газеты. Было ли в них что-то о свадьбе Хадижи или нет, он не знал, но очень хотел выяснить.
Лейла и свекровь теперь сели за стол, чтобы поесть. Зухру лара Джабира усадила на другой конец стола, чтобы она не могла ничего сделать за их спинами. Она видела, как Лейла досаждает бывшей невестке. Так почему бы Зухре не отомстить?
Зухра быстро съела ужин и выскочила из кухни. У нее будто были дела во дворе, несмотря на поздний вечер. Но это было сказано для лары Джабиры. Из кухни не был виден порог гостиной, где расположились сид Рахим и Фарид. Зухру интересовало, о чем они говорят: не ее ли обсуждают? Потому она и ушла из кухни.
Но когда она подкралась к дверному проему, не выдавая своего присутствия, встав не в поле зрения мужчин, то услышала, как сид Рахим обсуждает кого-то из соседей:
- ...дает одну маслину, а берет потом целый мешок!
- Не надо было спешить, когда договаривались о деле, - сделал разумный вывод Фарид.
- Аллах! Ты прав, внук: где спешка, там и шайтан. А что с Зухрой? – наконец, разговор коснулся подслушивающей. Зухра напряглась, стараясь не пропустить ни слова.
- С Зухрой? Ничего, она останется моей служанкой, как и была. Кому она будет нужна, когда узнают правду, кто она и какой теперь стала.
- Не скажи, Фарид. Она сумеет обмануть кого угодно. Будет жить в семье мужа, никто и не поймет, что...
- Нет, дедушка. Я не позволю этому случиться. Зухра мне самому нужна!
Когда интриганка услышала его слова, она – сама хитрая и бессовестная, сразу поверила, что она Фариду НУЖНА! Но его следующие слова вернули ее из Рая в коридор перед гостиной.
- Я ее использую, когда в Фес прилетит Хадижа. Без нее мне с Хадижей будет трудно встретиться. Лейла не помощница – она и беременная, и глупая. Нет, я не могу отпустить Зухру. Если она даст согласие быть сосватанной, согласится выйти замуж, я все равно ему откажу. Кто он такой? Откуда взялся? Мать мне ничего не смогла разъяснить.
- И я его не видел. Ничего, завтра я никуда не пойду, пока не дождусь жениха с его родственниками. Я почти всех в Мекнесе знаю. Если незнакомец приехал к кому-то из местных, то сразу скажу, кто это.
- Дедушка, мне нужно, чтобы Зухра осталась на время, пока я не верну Хадижу. Потом я сам ее выгоню, пожалуй. Мне надоели склоки Зухры с Лейлой. Лейлу я не могу выгнать: она моя жена и ждет моего сына. Но Зухру вышвырну, как только не станет мне нужна.
Зухра едва сдержалась, чтобы не влететь в гостиную и не высказать, что она думает о Фариде и его жене. Но... можно поступить и лучше! Она сама откажет жениху. А помогать Фариду не станет – сбежит из дома при первом же удобном случае, прихватив шкатулку Лейлы. Сколько раз она пыталась проделать это с Хадижей – не вышло. Но теперь получится! Такая мысль уже не раз приходила ей в голову – каждый раз, когда Лейла ее особенно допекала.
- Не стану я тебе помогать! Хадижу вернуть захотел? Не выйдет! – злилась она, развалившись на диване в своем укромном углу на крыше. Сверху были видны зеленые крыши Мекнеса. То есть теперь, в темноте вечера, они не казались зелеными, но ведь она знала, какие они на самом деле. Соседние улицы были освещены фонарями. По ним гуляли семейные пары, куда-то спешили поздние прохожие. Вечерами жизнь в каждом городе Марокко кипела. Так было и в Фесе, и в Марракеше, и у них в Мекнесе.
Зухра мысленно прокручивала подслушанный разговор, признания Фарида. Негодяй! Вышвырнуть ее захотел, когда использует и больше ему от нее ничего не нужно будет?
- Ещё посмотрим, кто кому даст пинка! – шипела Зухра.
Следующий день длился безмерно долго. Зухра прислушивалась к каждому звуку за воротами риада, громким шагам мимо их двери по медине.
Наконец, в дверь постучали. Фарид открыл дверь и после недолгого разговора впустил во двор трех незнакомцев. Зухра подсматривала за ними с крыши. Лейла же дежурила на галерее.
Оказалось, что жених свататься пришел с близким другом и с дядей. Сид Рахим немедленно узнал в нем младшего сына одного приятеля. Пригласили пройти в гостиную. Фарид послал Лейлу за Зухрой... Но той не пришлось долго искать ненавистную служанку. Зухра пришла.
Жених смотрел на нее с восхищением. Лицо же его родственника всё больше вытягивалось, когда он начал понимать, кто стоит перед ним.
Ее спросили, хочет ли она выйти замуж за Хасана, который предлагает ей стать временной женой на три года.
- Она наша служанка. Как мы обойдемся без нее? – пробормотала Лейла, забирая поднос из-под стаканчиков с чаем, который она же и принесла. Ее услышали.
Фарид строго посмотрел на жену и кивнул, чтобы вышла и не вмешивалась.
Лейла надулась, но далеко от комнаты отходить не стала. Слышно всё было и в коридоре. Лейла кипела от ревности, не понимая, как кто-то мог позариться на такую, как Зухра. И какой красивый мужчина загляделся на эту уродину! Высокий, черноглазый, с длинными кудрявыми волосами, стройный... Богато одетый!
Когда Лейла увидела жениха вблизи, ей стало страшно: он ей очень понравился! Но что если Фарид заметит ее восхищенный взгляд? Она уже поняла, что способна влюбляться с первого взгляда – как бывает в кино. Оказывается – нет только в кино! Так было у нее с Амином, потом ей приглянулся Фарид – даже фотографии хватило, чтобы она влюбилась в него!
Теперь этот незнакомец вызвал в ней трепет. И такой красавец может достаться Зухре?! Хорошо что Фарид смотрел не на нее, не обратил внимания на мелькнувшее в ее глазах восхищение, которое она тут же в себе задавила, отвела глаза и теперь если и смотрела, то только на Фарида, или стояла, опустив глаза.
Зухра же ответила отказом. Фарид удивился. Но пояснил гостям, что Зухра – его бывшая жена, но он дал ей развод – уже третий и окончательный, и теперь она в его доме только служанка, потому что идти ей некуда. Он держит ее из жалости, а она работает по дому, чтобы отработать кров и еду.
Лейла только представляла, а Зухра видела, как после притворно-заботливых слов Фарида менялось выражение лица «жениха» и его приятеля, как округлились их глаза от неожиданности. А вот родственник, едва увидев Зухру, сразу же нахмурился и несколько раз попытался что-то сказать доверчивому и наивному племяннику. Но не преуспел. Зато у Фарида всё получилось. Услышав отказ Зухры, дядюшка молодого неудачника выдохнул и быстро собрался на выход, увлекая за собой расстроенного племянника с приятелем.
Фарид радушно проводил троицу, пожелав им добра и удачи, закрывая за ними дверь. Вернулся в дом. А Лейла, успев выйти во двор и дождавшись, когда Фарид войдет в дом, тут же выскользнула в ворота, которые были закрыты только на задвижку. Она отодвинула тяжелый засов и оказалась на улице. Жених с другом не успели уйти далеко. Стояли и что-то обсуждали. Но его родственника и след простыл.
Тогда Лейла подошла к ним и быстро, оглядываясь то и дело на дверь риада, поведала, что Зухра – уродина, что у нее не свои волосы, это – парик! Всё ее тело покрыто шрамами от ожогов! И вообще она - ведьма!
- Не понимаю, почему она вам отказала, я была уверена, что Зухра согласится! – говоря, Лейла перевела взгляд с одного мужчины на другого. А те были ошарашены ее появлением, ее словами, выслушали молча. Жених был потерян, обескуражен отказом, ведь на медине девушка явно кокетничала с ним, соблазнительно улыбаясь и многообещающе смотрела на него, когда он объявил ей и ее родственницам, что намерен прийти к ним в дом, чтобы ее посватать.
А теперь оказалось, что она служанка – что не важно, конечно, для временного брака, но она – бывшая жена хозяина дома, получившая развод, а теперь ещё и слова этой молодой женщины. Это ведь молодая хозяйка дома? Жена Фарида?
Но его приятель был более искушенным.
- Нехорошо завидовать! Бывшая жена твоего мужа - красавица! Пусть ее лицо закрыто, но даже через ткань понятно, что у нее прекрасные черты лица. Ты же ей завидуешь, боишься, что муж вернет ее в семью? Очень нехорошо клеветать на соперницу! Харам. Как ты могла подойти к нам и наговорить таких вещей? А муж твой знает, что ты выбежала на улицу и, разговаривая с малознакомыми людьми, наговариваешь на бывшую родственницу? Харам! Как не стыдно! Думаешь, мы тебе поверим? Ты завистница! И лгунья, тебя слушать смешно. Харам!
Лейла от неожиданности попятилась и едва не упала, забыв, что перед дверью есть ступеньки.
- Я вам правду рассказала! Спросите у людей на медине, кто такая Зухра! – обиженно выкрикнула она и бросилась обратно в дом. Но сначала она безуспешно дергала дверь, забыв, что на улице оказалась, выбравшись не через дверь, а через ворота. Потом сообразила, подбежала к воротам, дернула створку, скользнула в образовавшуюся щель, захлопнула ворота и быстро закрыла на задвижку.
Потом, ослабевшая, сделав несколько шагов, она спиной прислонилась к дереву недалеко от двери. Ей не поверили, обозвали лгуньей! Едва не назвали одалиской!
- Зухра, я тебе отомщу! – пообещала девчонка, чувствуя, как к ней возвращаются силы.
Постояв у апельсинового дерева, Лейла в бешенстве вернулась в дом.
- Ты где ходишь? – остановила ее свекровь. - Сиду Рахиму чаю захотелось, а у меня одна пара рук. Ни тебя, ни Зухры не дозваться. Зухра спряталась, переживая неудачу, а ты где бродишь?
- Какую неудачу? Она сама отказалась от жениха! – возразила Лейла, но настроение у нее поднялось. Значит, ведьма сама знает, что не видать ей счастья! Так ей и надо!
Но настроение ей подпортила лара Джабира.
- Фарид солгал: с Зухрой у него не всё так просто. Он дал ей третий развод, но он же его и отменил, передумал, как будто его и не было, когда захотел наказать Хадижу. Так что Зухра вполне может снова стать его женой, - рассуждала сама с собой лара Джабира, и теперь уже Лейле было не до смеха.
Впрочем, почему Лейлу ее слова расстраивают? Не женится Фарид на Зухре никогда больше! Он сам ей об этом сказал. Но почему Зухра отказалась? Или лара Джабира вселила в нее надежду? Лейла сама не знала, чего ей больше хочется: избавиться от противницы или держать при себе, чтобы Зухре никогда не светило счастья?
....На следующий день лара Джабира отправила Зухру на рынок за той специей, которую Лейла случайно рассыпала во дворе риада. Самый лучший черный молотый перец продавался у старика Фархада, но лавка его находилась далековато от риада. Но мать Фарида настояла, чтобы Зухра пошла именно туда и купила перец, который нравится сиду Рахиму.
- Его не обманешь, он на нюх определяет, из какой лавки специи, - объяснила она.
Зухра же и не возражала. Она решила, что снова попытается слегка пококетничать с незнакомцами, чтобы убедиться, что интерес к ней не был случаен. Вчера ей попался мальчишка, а сможет ли она обаять зрелого мужчину?
И вот она на медине, перец куплен, но Зухра не спешила возвращаться на кухню лары Джабиры. Найдя лавку торговца платками, она, не снимая черной маски с половины лица, принялась примерять то один платок, то другой, изящно поворачивая голову, рисуясь перед выставленным у дверей лавки зеркалом...
В глубине лавки кто-то включил зажигательную восточную музыку, и Зухра плавно провела руками перед лицом, как если бы начала танец. Конечно, все взгляды проходивших мимо мужчин были обращены на нее – красавицу с закрытым наполовину лицом, с густыми волосами, опутывающими овал лица и шею волнами, спускающимися по спине.
И осудить Зухру было нельзя: девушка мерила платки, беря то один, то другой. Но разве не может у нее быть при этом чудесного настроения? И какая музыка! Удовлетворившись результатом, Зухра решила вернуться домой.
Но... тогда-то она и столкнулась на медине с получившим отказ женихом! Вот только от его симпатии не осталось и следа. Он так отшатнулся от нее, едва не отскочил в сторону, когда понял, кто повстречался ему на улице.
- Аааа! – закричал он в ужасе от неожиданной встречи, замахав руками, а его приятель резко потянул друга в сторону за рукав, пропуская местную ведьму, которую чуть было не сосватал неопытный Хасан.
Сощурив презрительно глаза, Зухра прошла мимо них с высоко поднятой головой, чему она научилась у замужней Дайнаб и у приехавшей с ней гостьи. Она шла, не оглядываясь, стараясь не опускать голову, не ускорила шага, просто шла, как шла до этого.
Но настроение было испорчено, потому что Зухра поняла, что случилось то, о чем предупреждала лара Джабира, то, что призывала Лейла, и о чем догадывалась сама Зухра. Мужчине рассказали, кто она и во что превратилась после пожара.
«Аллах! Но все равно я теперь знаю, что сумею обманывать как угодно долго доверчивого мужчину, которому смогу внушить, что не могу показываться ему без маски на лице, и видеть меня без одежды ему тоже нельзя. Если я буду вести себя умно, просчитывая каждый шаг, тогда у меня всё получится. Умом можно пленить и льва, а силой не поймаешь и муху», - успокаивала она себя, припомнив мудрость, услышанную когда-то от сида Абдула.
Зухра не подозревала, что случилось в семье, где гостил незадачливый Хасан. Родственник с первого взгляда опознал в Зухре местную знаменитость. Кто не знает в Мекнесе Зухру? Стоило ей войти в гостиную, чтобы Фарид мог задать ей вопрос, согласна ли она на предложение его племянника, как сид готов был тут же уличить красавицу во всех вещах, о которых было ему известно. Но обольстительница предпочла сама отказаться от сватовства. На этом и разошлись.
Он покинул родственника с его приятелем, спеша по своим делам, а парни потом рассказали, как жена Фарида, принявшего их в своем доме, где жила Зухра, пыталась оговорить несчастную бывшую жену. И чего только не наговорила завистница на ставшую служанкой бывшую соперницу!
Но тогда им и рассказали правду о Зухре. Лейла оказалась завистницей, но не клеветницей, так как пыталась предупредить их, поделившись неприглядными историями из жизни Зухры. И парик – это не выдумка ревнивой женщины.
Но теперь, столкнувшись на медине с Зухрой, Хасан испытал страх при виде женщины, показавшейся ему настоящим оборотнем. С ней все было не так!
Зухра же возвращалась в риад Фарида с желанием отомстить им всем. Разве Фарид не желал посмеяться над ней, как и его жена? Только к ларе Джабире она не испытывала неприязни. И сид Рахим никогда не делал ей ничего плохого. Но Фарид и Лейла заплатят за всё! Сначала она отомстит, а потом устроит свою жизнь далеко отсюда.
Наконец, Зухра оказалась перед дверью риада. Сколько ещё ей предстоит прожить в этом доме? Она подумала, что самая лучшая месть - это провернуть похищение золота Лейлы и сбежать до появления в Марокко Хадижи. Пусть тогда Фарид локти кусает: и золото пропало у жены, и с Хадижей у него ничего не выйдет без нее, Зухры.
Мстительно хихикнув, Зухра взялась рукой за медную «руку Фатимы» и постучала дверным молотком, чтобы кто-нибудь открыл ей дверь.
12. Часть 37. Глава 12. Происшествие в доме Фарида. Изгнание Зухры.
Лейла ждала возвращения Зухры. Как только лара Джабира забрала у Зухры покупки и вышла из кухни, жена Фарида подошла к противнице.
- И как? Встретилась с неудавшимся женихом? Он, наверно, так напуган, что при виде тебя бросился бежать? – принялась она насмехаться. И тут же поняла, что удар попал в точку! Зухра дернулась, и стало понятно: она в самом деле столкнулась с Хасаном на медине! Но ведь не поджидал же парень Зухру на углу дальнего риада в конце их улицы?
- Лейла, откуда у тебя такой жгучий интерес к моей жизни? – стараясь держаться спокойно и уверенно, с наглой улыбкой поинтересовалась Зухра.
- Мне на твою жизнь было бы наплевать. Кто я и кто ты?! Но я не хочу, чтобы ты была хоть чуть-чуть счастлива! Не позволю тебе выйти замуж! Ни за кого! Пусть даже придет сватать тебя самый нищий сид с медины, старый, страшный, но не станешь ты ничьей женой! Ты всегда будешь моей служанкой!
- Да? Но тогда не только твоей – скоро здесь появится Хадижа. Разве не об этом мечтает Фарид?
- Никаких жен у Фарида больше не будет. Я не позволю ему жениться. Но и ты замуж больше не выйдешь, потому что ты уродина! Я каждому мужчине об этом расскажу, кто посмеет взглянуть в твою сторону!
- Ты завидуешь мне даже сейчас, так ведь, Лейла?! Завидуешь, зная, что я потеряла красоту?
- Не завидую! Чему завидовать? –нервно и как-то визгливо отвечала Лейла. - Фарида тебе не вернуть, детей ты ему не родила, превратилась в уродину...
Лейла с большим задором дразнила и унижала Зухру. И та не выдержала, шагнула к ней, чем испугала несчастную, и Лейла невольно отступила на пару шагов. Но говорить гадости не перестала!
Зухра же во что бы то ни стало хотела заставить ее замолчать.
- Ты сама скоро станешь уродиной! Ты родишь ребенка-урода, и Фарид за это так тебя отделает, что твоя красота улетит, как дым!
- Что?!
- А то, что ты, кажется, забыла, что я умею колдовать! Моя тетя - известная в Марракеше шуафа, я и сама многому у нее научилась. Я долго терпела, не желая наносить вред сыну Фарида, но теперь я тебе устрою! Отплачу за всё! Ты родишь такого урода, что Фарид не сможет смотреть на него без содрогания и вышвырнет тебя на улицу! А ребенок вскоре умрет, потому что никто не захочет ухаживать за ним. Я же буду долго смеяться над тобой!
- Не смей так говорить! Ты ничего не посмеешь сделать моему ребенку! Я... пожалуюсь Фариду! Я... схожу в мечеть и расскажу, что ты ведьма и занимаешься колдовством!
- Давай, сходи и всем пожалуйся. Но я знаю, что у тебя в животе растет уродец! У него уже вырос хвост, у него четыре пары рук – и все без пальцев, у него одна нога короче другой! И у него две головы! Потому что в роду Фарида часто рождаются близнецы, а у тебя в животе они срослись, у них одно тело, но две головы! Я закрываю глаза и беру в руки твою вещь – и вижу, вижу твоего ребенка! Он такой, как я тебе рассказала! – схватив Лейлу за край платка и потянув его на себя, пророчествовала Зухра, страшно вращая глазами.
Лейла не на шутку испугалась. Она смотрела на Зухру, боясь моргнуть, даже губы как будто помертвели.
- Но если ты и дальше продолжишь меня доставать, я сделаю так, что твой сын родится уже сейчас, намного раньше срока, но дети на таком сроке не выживают.
- Что? – изменилась в лице Лейла, придя в себя, но гонора у нее меньше не стало. - Фарид отведет меня к врачу, там увидят, какой у меня ребенок. А тебя Фарид накажет.
- Как накажет? – хохотнула Зухра. – Выгонит из дома? Так я найду себе временного мужа, ты даже не узнаешь об этом. Я буду жить с новым мужем, а ты... Ты больше никогда не сможешь родить, потому что я наколдую тебе бесплодие! Зарою на молодой месяц кость от черного петуха, а когда месяц начнет расти, то и твое бесплодие станет расти!
Зухра от злости несла разную чушь, зная, что Лейла ничего не знает о колдовских делах, поэтому поверит всему, что бы она ни сказала. Так и произошло. Лейла с вытаращенными глазами, чувствуя себя поверженной, больше не говоря ни слова, поспешно ушла из кухни в свою комнату, легла на кровать и принялась убеждать себя, что Зухра ничего не сможет сделать. Ничего у нее не получится. Но ЕЙ-то что предпринять, чтобы Зухра не смогла на нее колдовать? Может быть, позвонить дяде Абдулу? Но Фариду это не понравится....
Она не выходила из комнаты до возвращения с медины Фарида, сказавшись ларе Джабире больной. Та не могла добиться у невестки, что именно у Лейлы болит. Живот тянет? Нет. Где больно? Тошнит? Голова кружится? Что не так? Но Лейла ничего не желала объяснять, а женщина не на шутку забеспокоилась, потому что видела: Лейле не по себе. Да, что-то не так с девчонкой. А с ребенком? И где же Фарид? Пусть скорее возвращается домой!
Сначала пришел сид Рахим. Узнав, что невестке нехорошо, он позвонил внуку. Поэтому Фарид явился с медины раньше обычного. Только тогда Лейла заговорила. Она рассказала об угрозах и клятвах Зухры, ее уверенности, что ребенок родится уродливым, и тогда Фарид согласился с женой, все-таки доставшей Зухру, что следует показаться врачу.
- Идем! Собирайся! Знаю, в какой клинике доктор работает допоздна. Пусть осмотрит тебя и возьмет анализы. Зухра если не наколдует, так могла уже что-то заподозрить, она опытная. Она могла понять, что ребенок зародился ненормальным.
- Аллах, вдруг это правда?! – ужасалась Лейла. Но почему? Она же родила от старого Мухамеда здорового мальчика. Потом у нее была ещё беременность, но она упала с лестницы, случился выкидыш. Или это могло вызвать осложнения? Ребенок с двумя головами?
- Что тебе наговорила Зухра? Вспомни точно, - настаивал Фарид, быстро поев, снова одеваясь и обуваясь для выхода на медину, но теперь уже в более приличные вещи.
Лейла же не переодела даже платье. Так была расстроена, плакала все время, что даже платок забыла захватить. Свекровь подала, догнав их уже во дворе.
Но сначала Лейла повторила услышанное от обидчицы, особенно – про сросшихся в животе близнецов - одно тело с двумя головами. Это было уже серьезно, Фарид поверил, что Зухра не просто так наговаривала, наверно, что-то поняла, почувствовала.
- Хабиби, ты сам у нее спроси! Уверена, что Зухра прячется на крыше, боится, что получит от тебя!
- Зачем ты ее дразнишь? Ведь просил же не трогать, пока она мне нужна. А потом я сам выгоню ее из дома!
- Да? А кто работать будет? Я тебе не дам разрешения взять вторую жену!
- Я... не намерен... спрашивать... твоего... разрешения! Ясно тебе?! – сжав кулаки, наступал на Лейлу Фарид. – Ты станешь делать то, что МНЕ нужно! Я здесь хозяин! Если бы я не женился на тебе, была бы ты женой погонщика верблюдов! Не забывай об этом! Твой отец отвез бы тебя в пустыню, где и бросил бы, подобрали бы тебя бедуины и жила бы ты сейчас в караване!
Лейла застыла от услышанного. Фарид впервые ТАК с ней разговаривал. Сказка закончилась? И напрасно он напомнил ей о пустыне! Слезы сами потекли по лицу.
- Не смей реветь! Сейчас отведу тебя к врачу. Дай Аллах, чтобы Зухра просто так наболтала дурных слов, потому что ты к ней цеплялась. Но если в тебе ребенок с двумя головами, мне такой сын не нужен.
- А что же мне делать? – испуганно проблеяла Лейла, не сводя с него глаз.
- Что делать? Избавиться от ребенка! Как? А это ты у Зухры спроси, ей наверняка известны разные способы.
- Это харам!
- Харам?! А кормить рожденного тобой урода хорошо? Только роди мне такого, как Зухра тебе пообещала, я тебя вместе с отродьем выброшу на улицу!
Лейла залилась слезами, она была напугана и поверила каждому сказанному мужем слову. Но Фарид схватил ее за руку и почти поволок за собой. Лара Джабира тоже со страхом слушала их разговор и видела, как сын в бешенстве от предсказаний, на которые Лейла вынудила Зухру. А он ведь так и поступит: выбросит Лейлу и неугодного ребенка на улицу, если тот сразу не умрет после рождения. Ну, Зухра! Только как ее теперь отыскать, если она прячется? Зухра умеет ускользать, если не пожелает, чтобы ее отыскали. Иначе лара Джабира сама расспросила бы о ее предвидениях.
- Аллах! И ведь не дозовешься эту негодницу. Знает, что натворила. Пусть Всевышний пошлет нормального ребенка Лейле. В Бразилии у нее остался сын, здоровый, нормальный. Муж отобрал ребенка, узнав, что Лейлу намерены выдать второй раз замуж, да ещё и в пустыню. Почему же от Фарида у нее должен родиться уродец? Не может такого быть!
Через пару часов Фарид и Лейла вернулись. Фарид был спокоен, Лейла же радовалась всю обратную дорогу, ведь врач ее обследовал и удивился, откуда у них такие страшные сомнения.
- Что?.. Что?!.. Какие новости?.. Как ребенок? – одновременно расспрашивали Фарида его мать и дед, выбежав навстречу во двор риада. А на крыше чутко прислушивалась к переполоху внизу Зухра, растягивая губы в мстительной усмешке.
- Всё нормально! Никаких отклонений! Зря беспокоились! – ответил Фарид.
- Это всё выдумки Зухры! Любимый, ты ведь ее накажешь? – схватила и потрясла Лейла мужа за рукав.
- Что? Ты не поняла? Я тебе приказал больше не трогать Зухру! Ещё одна ссора, и я дам тебе первый развод!
- Но Фарид!
- Не поняла?
- Фарид, но я же...
Фарид выдернул руку и указал пальцем на ворота.
- Ещё слово – и я выйду на медину, приведу с собой четырех свидетелей и прокричу три раза талак! Я с тобой развожусь! Я с тобой развожусь! Я с тобой развожусь!
Лейла от неожиданности и страха... потеряла сознание! Сначала сид Рахим попытался ее подхватить, но подоспела лара Джабира, помогла удержать невестку, пока Фарид не подхватил ее на руки и не понес в дом.
А пока они пересекали двор риада, Зухра и радовалась, и опасалась, засев на крыше в своем убежище и наблюдая за происходящим сверху. Она не всё смогла расслышать, но Фарид, кажется, встал на ее сторону? И что? Он пригрозил Лейле разводом? Если он даст ей развод, а потом возьмет вторую жену, то Лейла станет только второй. Зухра была рада, что вчера случилась ссора, благодаря которой Лейла может проиграть, потерять свой статус единственной или первой жены, если Фарид снова решит жениться.
- Хм, стоило вынести унижения со сватаньем, если Лейла получит развод!
Но это невероятно. Не верится! Фарид всего-то угрожал. Не станет он разводиться. Ему предстоит разобраться с Хадижей. Лейлу он только напугал. А она-то! В обморок упала! Не притворялась, на самом деле сознание потеряла! Или ребенка тоже может потерять? Что же им доктор сказал? Наверно, удивился, услышал те глупости, с которыми они к нему пришли?
Зухра смеялась от души! Но делала это тихо, чтобы никто не захотел подняться на крышу, чтобы наказать ее. А она ждала именно этого от Фарида, боялась, что изобьет за слова о его не рожденном ещё сыне. А он – неужели поверил и испугался?
- Что-то я стала терять саму себя! – поняла Зухра. Разве такой она была ещё не так давно? Могла кого угодно в чем угодно убедить. Ее сломали последние события в жизни. Особенно - последствия пожара. Как будто с потерей волос из нее вышла вся ее сила. Но нет! Пора становиться собой!
Зухра не знала, как для Лейлы прошел вечер и ночь, потому что предпочла отсидеться на крыше, не показываясь ни в доме, ни у себя в комнате. А утром выждала, когда Фарид с дедом уйдут на медину, где у каждого из них были дела, и только после этого спустилась вниз. На кухне ее ждали лара Джабира и Лейла. Мать Фарида строго запретила им разговаривать.
Но Зухра видела, как торжествовала Лейла, как бросала на нее за спиной свекрови взгляды, которые были понятны без слов! С ребенком все в порядке! То, что Зухра напророчила – неправда!
Наконец, лара Джабира отлучилась из кухни. Услышала, как в дверь с медины постучали, и по стуку женщина поняла, что это почтальон. Он всегда так стучит, когда приносит письмо или бандероль с фотографиями от Дайнаб или старшей дочери. И лара Джабира помчалась во двор риада к двери на медину, чтобы забрать почту.
Тогда-то у Лейлы прорезался голос.
- Змея! Ты много вчера наговорила, но все неправда! Мы ходили к врачу, с моим сыном всё в порядке!
- А что, тебе уже сказали, что ты носишь сына? А я думаю, что родится девочка.
- Зухра, я уверена, что будет мальчик. А вот у тебя никогда никто не родится!
- Если продолжишь мне докучать, тогда и ты не родишь, - зло ответила Зухра. – Ты можешь и с лестницы упасть, можешь съесть или выпить что-то и отравиться. Вообще много чего можно сделать!
Лейла вспомнила слова Фарида, который предложил обратиться к Зухре, чтобы избавиться от урода, если окажется, что именно такого ребенка она ждет. Значит, Зухра может сделать так, как угрожает!
Но Лейлу уже понесло!
- Ты лучше попей травки, чтобы в следующий раз не описаться, сидя в моем шкафу! Кстати, ты тогда плохо его промыла. Внутри шкафа все ещё пахнет мочой. Мерзость какая! Приди ко мне в комнату и вымой шкаф изнутри как следует!
- Хорошо, приду. Обработаю таким средством, что ничего живого не останется, ни запаха, ни блох, ни... зародышей человеческих!
- Ты мне угрожаешь? – спросила с вызовом и тут же прикусила губу Лейла.
- Да. Имей в виду! Ты мне надоела! Пора что-то против тебя сделать!
- Скорее бы Фарид тебя выгнал!
- Лейла, а Фарид знает про Амина? Нет? А он так тебе нравился!
- Не понимаю, о чем ты. Я влюбилась в Фарида, как только увидела в альбоме его фотографию! Это моя единственная любовь с первого взгляда! Я счастлива, что Фарид взял меня в жены. Ведь я красивая! Не то, что ты!
- Ты сегодня красавица, но жизнь непредсказуема. Я не могла представить, что случится тот пожар, и я превращусь в ту, какой я теперь стала, - зло сощурив глаза, жестко проговорила Зухра. – Вот и ты не надейся, что твоя красота продлится долго. Хватит и мгновения, чтобы всё изменилось. Я подумаю над этим!
- Зухра, не пугай меня! И знаешь, я была бы рада, если бы Дайнаб увезла тебя с собой в Эмираты. Жила бы ты в ее дворце, не была бы прислугой, вы же подруги. Но тебе не повезло. Почему Дайнаб не забрала тебя с собой? Ты могла бы наколдовать, чтобы ее муж выбрал тебя, предпочел бы не ее или других жен, а именно тебя, не смотря ни на что, и ты стала бы его женой! Почему ты не воспользовалась случаем?
- Каким ещё случаем? – разозлилась Зухра, потому что Лейла задела за больное место. Дайнаб, и правда, могла бы устроить ее судьбу! Помочь могла, увезла бы из Мекнеса из дома брата! Парик спасает от самой себя, но не от Лейлы!
Тут вернулась лара Джабира, обнаружила, что овощи на таджин все ещё не нарезаны, зато соус подгорел, и сильно.
- Чем вы тут занимались? Снова склочничали? Тааак! Тебе, Лейла, я запрещаю сегодня смотреть телевизор!
- Лара Джабира, но ведь и вы смотрите сериал!
- Переживу! К тому же, тебя я отправлю в комнату – будешь у себя сидеть, пока Я БУДУ СМОТРЕТЬ СЕРИАЛ. Сегодня покажут последнюю серию. Это всегда интересно. Но я даже рассказывать вам не стану, чем там всё закончится. Потому что если я запретила вам разговаривать, значит, вы должны меня слушаться и молчать.
- Зухра угрожала меня отравить!
- Лейла хотела бы, чтобы я уехала с Дайнаб и колдовством отобрала бы у нее мужа!
- Что?! - потрясенно повернулась к Лейле свекровь, услышав, в чем ту обвинила Зухра.
Именно такого исхода она и опасалась, приди дочери в голову мысль забрать с собой во дворец Зухру. Слава Аллаху, что дочь оказалась более прозорливой, чем Джабира о ней думала. Но Лейла? Что ждет их семью, если вдруг у сына появится каким-то чудом ещё три жены! Жизнь в доме станет не выносимой, так как семья превратится в змеиное гнездо. Если Лейла такая, то и другие могут оказаться не лучше! Зухра тоже включится в интриги, встав на сторону одной из жен... Скорбные фантазии одна за другой появлялись в голове у Джабиры.
Война между Лейлой и Зухрой продолжалась, но теперь велась скрытно от Фарида и лары Джабиры. Лейла не желала больше терять возможность смотреть сериалы и фильмы. Зухра же боялась кулаков Фарида. А ей все же досталось от него в один из следующих вечеров, когда она перестала опасаться мести и прятаться от него.
Фарид подошел к Зухре, когда она подметала двор вокруг сломанного фонтана. Шел быстро, Зухра увидела его не сразу, но и не могла подумать, что Фарид направляется к ней. Решила – к двери на медину. А он выхватил у нее из рук метлу и быстро нанес несколько сильных ударов по ее спине.
Потом заорал на нее:
- Сколько положено дать палок или плетей за клевету? Ты оклеветала моего ещё не родившегося сына! Так получи за это два десятка палок!
И он бил и бил ее, пока уже лара Джабира не выбежала из дома и не выдрала у него палку из рук!
- Ты что? Кто завтра поможет мне ковры на крышу поднимать? С кем я на рынок пойду? Твоя жена ничего не делает, ничем не помогает! Если изобьешь служанку, то и Зухра ничего делать не сможет!
- Но мы же все знаем, что Зухра наделала!
- Сын! У твоей жены язык хуже змеиного! Если бы она не дразнила Зухру, всё было бы хорошо! Когда приведешь вторую жену и прогонишь Зухру, ты тогда поймешь, кто из женщин был виноват.
Лейла наблюдала за происходившим во дворе побоище с удовольствием, наслаждаясь каждым ударом палки от метлы по спине Зухры. Звуки ударов прекратились только после того, как вмешалась мать Фарида. Зачем?! А потом Лейла услышала, что свекровь сказала о других женах, которые могут появиться в их доме.
- Кобра! Она не хочет моего счастья! Ещё и выбирать невесту сама отправится! Змея старая! Пусть Зухра не меня отравит, а ее – по ошибке!
Она в отчаянии стучала ладонями по перилам ограждения, стоя на галерее риада. Всё началось так хорошо! Фарид решил наказать Зухру! Разве неправильно? Зачем было вмешиваться? А про вторую жену разговоры в семье слышались все чаще. Неужели дойдет до появления ещё одной женщины рядом с Фаридом? И она станет его фавориткой. Ведь Фарид не выберет ту, которая ему не понравится. Пусть из нищей семьи, но это будет красавица, как это случилось с самой Лейлой.
Лейла радовалась, что Фарид забыл об угрозе дать развод. Она так боялась, что он решит ей показать, что может и так с ней поступить. Когда очнулась на кровати в своей комнате, а рядом сидела лара Джабира, рассказав, что с Лейлой произошло, тогда слезы хлынули у нее из глаз. Как же часто теперь приходилось плакать Лейле! Разве это счастливая жизнь?
Лара Джабира посоветовала больше не перечить мужу, не спорить с ним, не ссориться с Зухрой. И описала, как Хадижа и Зухра получили каждая развод – и не по одному разу. С Зухрой Фарид разводился несколько раз. С Хадижей – дважды. Лейла тоже получит, если не научится на чужом опыте.
- Если ты избавишься от Зухры, которую ненавидишь, Фарид возьмет трех жен из самых бедных семей, которые много не запросят ни махра, ни золота, да вообще ничего. Женится, чтобы в доме было, кому мне помогать. И чем тогда тебе станет лучше? Зухру мы знаем, а из тех жен Фарид может предпочесть одну, которая окажется для тебя хуже Зухры. И тогда Фарид даст тебе развод и вернет отцу.
Угроза вернуть ее отцу всегда срабатывала. Лейла от упоминания об отце сразу будто съеживалась и готова была сдаться.
- Горькой тыкве ничто не вредит. Так говорят. Но это не твой случай. Мой сын начал в тебе разочаровываться, я-то вижу. О, Аллах! Лейла, перестань провоцировать и Зухру, и мужа. Иначе это плохо закончится. Девочка, думай о ребенке!
Лейла на несколько дней притихла, но потом успокоилась и забыла о предупреждении свекрови. И вот теперь Зухра попала в руки Фарида, который, ничего не забывая, дал Зухре несколько дней на то, чтобы она утратила бдительность, а потом оказалась бы в его руках без каких-то усилий с его стороны.
С галереи Лейла наблюдала, чем закончилось для противницы побивание палкой. Зухре сильно досталось, потому что бил ее Фарид с силой, чтобы было больно. И теперь Зухра едва стояла, пошатываясь, вытирая кровь с уголка рта. Наверно, Фарид случайно задел по лицу палкой.
Лейле хотелось, чтобы Фарид догадался ещё и парик содрать, и в клочья его, в клочья! Ногами потоптаться по нему! Нечего вводить людей в заблуждение! Если Зухре выпала такая судьба – пусть все испытания переносит!
...Зухра же после избиения решила, что с нее хватит! Пора уйти из дома Фарида, который не только унижал ее, но и не раз бил. Раньше ей удавалось защищаться, не подпуская разъяренного Фарида. Ему не всегда удавалось ее поймать. Теперь же она стала не так ловка – после пожара. Или он понял ее тактику и как ее обойти. Но не стоит ли подготовиться к побегу?
Зухра похвалила себя за то, что в прошлый раз, когда добралась до шкатулки Лейлы, как только поняла, что та проверила украшения и убедилась, что всё на месте, смогла снова наведаться к шкатулке и вытащить серьгу с большим синим камнем. Вторую в спешке она забрать не успела – ведь тогда ей понадобилось бы время на то, чтобы рыться в шкатулке. Но так даже лучше: увидев одну часть украшения, кому придет в голову, что вор может забрать только вторую?
А у Зухры был знакомый торговец, который дал бы приличные деньги за крупный драгоценный камень. В этой серьге был именно такой. Зухра не могла знать, что украденная сережка была той самой многострадальной, которую Мухамед выкупил у доны Журы, когда Лейла через Базилио задолжала за еду из бара. Но ценности одной серьги Зухра не представляла. Крупной для нее была сумма, которую сможет предложить знакомый скупщик краденого.
Поколоченная Зухра молча уползла в свою каморку. Лара Джабира, так вовремя вмешавшись, спасая несчастную от ярости сына, видя, с каким выражением лица уходит Зухра, заподозрила, что история так просто не закончится.
На следующий день лара Джабира дала Зухре время подлечиться, то есть отлежаться и набраться сил. Даже еду сама принесла к ней в комнату, не поручая это Лейле, чтобы снова не спровоцировать склоку. Она видела, как Лейла радовалась беде Зухры. И Джабира ждала, на что решится Зухра. Та притихла, отлеживалась молча, даже не жаловалась и не проклинала Фарида.
Лейла попалась, когда попыталась пройти к Зухре. Свекровь тут же нашла ей работу. Теперь на время болезни Зухры именно Лейла обязана была мести двор. Работа не тяжелая, но для Лейлы унизительная! Но лара Джабира не слушала ее возражений. Это была наука – пусть невестка почувствует, чем ей придется заниматься, когда выживет из дома Зухру, их единственную служанку.
И посуду была вынуждена мыть Лейла, и овощи чистить, резать, готовить салат и перебирать кулечки с травами и специями в сундуке вместе со свекровью, которая глаз с неё не спускала. Жалобы несчастной на тошноту свекровь не принимала.
Фарид, вернувшись вечером домой, не спросил, где Зухра и как себя чувствует. Счел, что поступил с ней правильно. Зухра провинилась. Лейла тоже заслуживала наказания, но ее вина не была так велика, как у Зухры. Когда они с дедом обсуждали избиение Зухры, Фарид пояснил старику, что Лейла тоже будет в будущем наказываема, если не прекратит ссоры в семье. Но сейчас ему нужен от нее ребенок.
...Через пару дней Зухра вернулась к домашней работе, даже не казалась потухшей или надолго испуганной. Лейле это не давало покоя. Она старалась задеть ее при каждой возможности. Но противница не поддавалась на провокации.
Видя, что Зухра ещё слаба, лара Джабира утром в один из дней решила взять с собой на рынок только Лейлу, оставив вторую скандалистку заниматься домашними делами. Для служанки нашлось много дел и на кухне, и со стиркой, и с бельем на крыше... Лейле поручать столько дел не стоило – все равно не успеет переделать, не справится. Но позвонил и Фарид, напомнив, что следует забрать у врача анализы, которые сдавала Лейла. Он не сможет отвести жену к врачу, но пусть Лейла сходит в больницу с матерью.
Молодая и старая хозяйки ушли. Зухра тут же ожила, перестав притворяться и сдерживаться. Теперь следовало действовать очень быстро. Немногочисленные пожитки Зухра заранее смогла вынести из риада и оставить в одной лачуге, которую ей удалось снять, о чем никто не догадывался. Ту хижину, которая находилась рядом с лавкой торговца ослиным кормом, Зухра решила обходить стороной, так как Фарид станет искать ее прежде всего там.
Оставалось лишь забраться в комнату Лейлы, найти спрятанную шкатулку и вынести украшения. Зухра решила в последний раз зло пошутить над Лейлой: когда она заберет золото, то на дне шкатулке оставит самый тонкий браслетик, надеясь, что Лейла поймет посыл: такой красавице не нужны украшения!
И вот, зная, что бывшая свекровь и пока ещё единственная жена Фарида вернутся не ранее, чем часа через два, а сид Рахим и Фарид и вовсе до вечера будут заняты. Делами ли, как Фарид, или общением с приятелями, проводя время в кафе, как сид Рахим. Зухра спокойно прошла в комнату Лейлы и принялась за поиски. Она уже поняла, что скандалистка то и дело перепрятывает шкатулку, как если бы не доверяла не только Зухре, но даже Фариду и его матери.
Неужели Фариду понравилось брать у жены золото на содержание дома и покупки? Зухре было известно, что телевизор, по которому семья смотрит сериалы и фильмы, а мужчины - спортивные передачи, куплен был на деньги от проданного украшения, которое согласилась передать Фариду на продажу Лейла.
Как бы то ни было, Зухра искала шкатулку и нашла! Никакие замки не были преградой для нее. Комната, в которой теперь жила Лейла, некогда принадлежала Зухре. Она знала здесь каждую мелочь. Шкаф был тоже ею любим, знаком был и замок на дверце, как и у сундука – второй ключ от него висел на связке у Зухры, о которой никто не знал.
Достав шкатулку, Зухра поставила ее на столик. Да, замочек был закрыт, но ключик на тонком шнурке болтался тут же, привязанный к ручке на крышке увесистой шкатулки-сундучка. Зухра отцепила ключик и сразу же открыла шкатулку. Подняла крышку и с удовольствием погрузила руки в украшения, которых было так много, что крышка скоро уже не станет закрываться.
Что- что? Вряд ли у Лейлы появится что-то новое из золота. Разве Фарид станет покупать ей золото? А когда Зухра заберет себе все украшения, у Лейлы совсем ничего не останется! Только то золото, что сейчас на ней! Девчонка долго и тщательно выбирала, прежде чем отправиться с ларой Джабирой на медину.
- Как почувствовала! – хихикнула довольная Зухра. Потом она подняла шкатулку и перевернула ее, чтобы содержимое высыпалось на кровать. По шелковому одеялу из кучи золота раскатились кольца, расползлись по скользкой ткани браслеты. Блеснуло бриллиантом кольцо, которое раньше принадлежало Хадиже. Но Зухре не оно было нужно. Она вытащила, схватив двумя пальцами за застежку, ожерелье – то, о котором Фарид говорил, что оно самое дорогое.
Да... Очень красивая вещица. Зухре никогда не иметь такого украшения. Но... Почему бы не примерить его перед тем, как она его украдет и как можно скорее постарается продать? Она с ухмылкой припомнила, как продавала широкий браслет из золота высшей пробы, тот самый, который она забрала у Хадижи в развалинах старинной конюшни. Продала, а себе потом купила на те деньги новые вещи, одежду и белье, обувь и золото. Хватило на многое, ведь покупала дешевые вещи, а браслет оказался дорогим.
Зухра повертела в руках ожерелье, рассмотрела с разных сторон. Полюбовалась блеском и золота, и камней. Крупные камни были вправлены в причудливо переплетенное золото. Лейла, ты никогда больше его не увидишь!
У Зухры возникло непреодолимое желание надеть его себе на шею, посмотреть, как украшение будет на ней смотреться, что она и сделала. Отошла от золотого развала на постели Лейлы к зеркалу, распахнув для этого дверцы шкафа. На одной дверце было приделано большое зеркало, в котором можно было увидеть себя почти в полный рост.
Зухра сначала полюбовалась ожерельем на шее, потом осмотрела всю себя, и вид почти лохмотьев вместо нормального платья ее удручил. Правда, под ветхим одеянием было надето платье, некогда доставшееся от Хадижи, в котором она изнутри пришила тайный кармашек, где и хранила, нося всегда при себе, деньги и украденное золото. А собственные украшения - скромненькие серьги, дешевенькие браслеты, кулон на тонкой золотой цепочке – были и так на ней, куда бы она ни пошла или чем бы ни занималась.
Она повертелась перед зеркалом, но потом ей в голову пришла новая каверза: почему бы Лейле не поделиться с ней одеждой, бельем, одним из платьев? С Хадижей это прокатило, но у «принцессы» из Бразилии она нагло и открыто отбирала дорогие платья с одобрения Фарида, а в этом случае придется их украсть. И что? Если сегодня последний день Зухры в этом доме? Почему нет?
Зухра тут же ловко выбрала, порывшись в ящиках шкафа и в комоде, как и среди вешалок, всё, что ей приглянулось. Тут же надела всё на себя. Только со своим хорошим платьем расставаться не захотела: натянула на него сверху любимое платье Лейлы – подарок некой Зулейки, жены Саида, отца Хадижи! Дорогущее, наверно!
И вот, снова стоя уже в новом одеянии перед зеркалом, Зухра принялась фантазировать, представляя, как найдется для нее временный муж, как станет она обманывать его... А что если и это ожерелье не отдавать? На открытой шее были видны следы ожогов, как и на нижней части лица. А когда Зухра стянула с головы парик, и она увидела себя в зеркале, то на нее напал истерический смех. «Красавица»! Какая она теперь «КРАСАВИЦА»! За что?! Почему так случилось?!
Уже не смех, а дикий хохот душил Зухру, когда она представила, как обманываемый муж увидит ее без платка, парика и прочей маскировки. Что она скажет? Что он с ней сделает? Она смеялась, испытывая жуткое отвращение к собственному отражению, которое не льстило ей нисколько. Она так и не смогла вернуть красоту, даже волосы не отросли, а жалкими пучками вылезли на покалеченной огнем голове... Она хохотала и не могла остановиться, согнувшись пополам...
Поэтому не услышала, как Фарид бесшумно открыл недавно смазанный замок, скрежет которого до этого изводил всю семью. Наконец, сид Рахим не выдержал, не стал ждать, когда у Фарида дойдут руки до замка в двери с медины, и сам занялся проблемой. Теперь даже вор ночью сможет бесшумно войти во двор риада – как пошутила тогда лара Джабира.
Но вошел Фарид. Он, проспав, собирался утром в спешке и потому забыл на столике в кабинете кошелек. Обнаружил на медине пропажу, он сначала подумал, что это дело рук карманников. Но потом все-таки припомнил, что не зашел за кошельком в комнату, которую определил себе под кабинет. А все потому, что вечером он пересчитал деньги, а забрать кошелек и положить к одежде, которую наденет утром, забыл. И вот теперь он был вынужден вернуться.
Войдя во двор, Фарид остановился как вкопанный, услышав странные звуки. Что такое? Со второго этажа – как будто из комнаты Лейлы, доносился дикий хохот. Фарид испугался. Он знал, что мать собиралась отправиться сегодня на рынок за покупками. Но кого она оставила дома, а кого взяла с собой? Вроде бы Зухра должна была сопровождать мать, потому что носить тяжести Лейле нежелательно, как считала его мать, а ей виднее.
Тогда выходит, что у себя в комнате, оставшись одна в доме, так страшно смеется Лейла?
- Да у нее же приступ безумия! Неужели она сумасшедшая? – ужаснулся Фарид, тут же вообразив, что его все-таки обманули. Он слышал от многих в Фесе и в Мекнесе, какие слухи ходили о Лейле – что сошла с ума в караване. Ее собственные рассказы могли быть ещё одним обманом, чтобы оправдать чужие сплетни и слухи с медин соседних городов. Лейла – сумасшедшая?! О, Аллах, как же так? Почему ему так не везет?
Но она ждет ребенка! А если и ребенок родится ненормальным от сумасшедшей матери? Доктор на осмотре сказал, что физических уродств у ребенка нет. Сделал УЗИ, за которое Фариду пришлось заплатить, но это того стоило. А как узнать, все ли в порядке будет у сына, когда он родиться?
- После родов отправлю Лейлу в клинику для умалишенных, а за ребенком понаблюдаем. Если нормальный – оставлю, нет – даже не знаю, что тогда с ним сделаю...
Так он думал, пока бежал к комнате жены, обуреваемый жуткими подозрениями и подгоняемый ее непрекращающимся кошмарным смехом.
Ворвавшись в комнату, он сначала не понял, что перед ним вовсе не Лейла. Зухру он принял за нее, увидев знакомое платье, заметив сразу же золото, рассыпанное на кровати рядом с небрежно брошенной перевернутой шкатулкой. Но потом зрение сказало ему правду. Повернувшись на его шаги, застыла, глядя на него с ужасом, Зухра! В платье Лейлы, с ее самым ценным ожерельем на шее, без парика! Именно это и помогло понять правду – кто перед ним. Если его и удивило, почему копна черных волос лежит на плече Лейлы рядом с лысой головой, то потом он понял, что произошло.
Зухра принялась за старое! Но что ей удавалось с Хадижей, то не пройдет с Лейлой! Но почему она задыхается от смеха?!
Фарида мгновенно обуяла ярость.
- Как ты посмела прикоснуться к вещам моей жены?! Как ты могла надеть ее платье! А золото? Мне бы сразу надо было насторожиться, когда на медине мне рассказали, что ты узнавала, в какой лавке больше всего заплатят за золото с рук! Ты в очередной раз решила обокрасть мою жену? Теперь - Лейлу? Хотел предупредить ее, чтобы отдала матери золото на хранение, но не успел, - медленно подходя, грозно, но четко выговаривая слова, вопрошал Фарид. Но его трясло.
Зухра очень испугалась и поняла, что на этот раз пропала. Ей снова не удалось сбежать, потому что она упустила шанс и время. А случайное возвращение Фарида могло бы произойти уже после того, как Зухры и след бы простыл, если бы она не сглупила, задержавшись перед зеркалом.
- Ты все не так понял, Фарид! Мне... Я... хотела только представить, что я и есть Лейла, твоя любимая жена! Хотела стать ею хотя бы на несколько минут перед зеркалом! – принялась она врать, выдавая ему первое, что приходило в голову. Но сама уже натягивала парик, схватила с дивана платок, сжав его в руке.
Фарид же, бросив взгляд на кучу золота, перевел взгляд на ожерелье на ее шее. Так, значит, Лейла едва не лишилась самого дорогого украшения! Зухра не смогла его обмануть. Она пришла в комнату, чтобы обокрасть его жену.
- Сбежать решила? Не простила побоев? А ведь сама виновата! Но теперь я не стану тебя щадить. Всё, Зухра! Сейчас ты получишь то, что давно заслужила. А украшение снимай! Такое золото не может носить уродина, как ты. Такие дорогие украшения не для уродин! Оно только для красавиц. Лейла – красотка. А ты теперь не имеешь на это права. Твое время ушло. Снимай, говорю!
Он протянул руку к украшению и с силой дернул, содрал с шеи Зухры ожерелье, едва не порезав ей горло. На шее осталась резкая красная полоса. Спасло Зухру то, что застежка оказалась слабой и поэтому порвалась, когда Фарид истово пытался сорвать его. А он брезгливо швырнул золото на кровать – попав ожерельем в самую середину кучи золота. И повернулся с намерением схватить Зухру и разделаться с ней.
Она это поняла. Зухра, когда ожерелье оказалось у него в руке, сообразила, что пора уносить ноги. Она бросилась мимо него к двери, выскочила на галерею и понеслась к лестнице, по которой скатилась вниз, перепрыгивая через одну-две ступеньки. Фарид тоже опомнился и бросился следом. Он догнал ее у самой двери и только потому, что она была закрыта им самим на ключ, а у Зухры запасной ключ от двери был в кармане платья, оказавшегося под чужим, надетым сверху.
Руки Зухры судорожно путались в ткани, тогда и догнал ее Фарид.
- Что? Не удалось сбежать? – ехидно и торжествующе спросил он. За время преследования до него успело дойти, что Лейла вовсе не сумасшедшая, а значит, что с ребенком всё в порядке, как и с женой. Это Зухра его запутала. И ему хотелось теперь отомстить ей за пережитый испуг.
Фарид всю злость выместил на ней. Он снова ее избил, крепко схватив за руку. Как ни изворачивалась Зухра, ей не удалось избежать ударов. Могла только закрывать и без того обезображенное лицо свободной рукой с зажатым платком.
Вдруг Фарид на что-то решился, поволок несчастную к воротам. Резко отодвинул засов, удерживающий тяжелые створки, толкнул одну половину ворот, и та со скрипом медленно отворилась.
Теперь Фарид напрягся, обхватил неугодную женщину и в пылу драки вытолкнул ее в спину на улицу. Она устояла, повернулась к нему, но Фариду хотелось ее унизить, чтобы ведьма надолго запомнила наказание.
Он содрал с ее головы парик, а Зухру с силой толкнул в грудь, стараясь, чтобы она точно упала.
- Ведьма! Вон из моего дома! Ведьма! - размахивая париком, прокричал он, даже не в гневе, а уже специально, видя, сколько на улице людей в это время и в этой части медины.
Зухра не устояла и рухнула под ноги каких-то женщин, которые с визгом разбежались, увидев странное существо с изуродованной головой без волос. Парик они тоже сначала не опознали, а крик «Ведьма!» закончил дело. Люди в ужасе шарахнулись от нее в сторону, пока Зухра падала, а потом пыталась подняться, но и когда она, подскочив к хохочущему Фариду, выдирала из его рук копну черных волос. Со стороны это смотрелось страшно!
- Ведьма! Вон из моего дома! Вон! Пошла! – закричал снова Фарид, когда Зухра спешно натягивала на голову парик, а затем – платок. Но и этого ему оказалось мало: когда Зухра под взглядами совсем не сочувствующих ей зевак развернулась, чтобы уйти прочь, будучи изгнанной, он быстро сделал пару шагов в ее сторону и пнул ногой под зад. Пинок получился чувствительным: несчастная снова упала – уже лицом вперед, обдирая руки, на которые постаралась упасть. Реакция у Зухры всегда была быстрой. А за ее спиной раздался издевательский смех Фарида.
- Негодяй! – процедила Зухра, опасаясь говорить громко.
Теперь ей было уже безразлично отношение к ней столпившихся любопытных прохожих. Она с трудом поднялась, путаясь в двух надетых платьях. Заныли чуть не до локтей ободранные руки. Выступила кровь на ранах, где оказалась содрана кожа. И только тогда Фарид с довольным видом закрыл ворота, перед тем смачно плюнув в ее сторону и назвав «дочерью шайтана».
Люди тут же в страхе отхлынули от нее ещё дальше.
- Увижу тебя на своей улице – не пощажу. Пожалеешь, - пригрозил он.
Зухра не в первый раз была изгоняема Фаридом из дома. Каждый раз были разные причины, и она точно была виновата. Но никогда ещё она не испытывала такого сильного унижения! Ее прогоняли, но не так. А полученный пинок был самым обидным из пережитого только что.
Зухра поняла, что Фарид закрыл ворота и, конечно, уже скрылся в доме. Знает, что, оказавшись на медине, где есть место для маневра, она не уступит ему в безумной отваге, теперь настанет ее очередь проклинать его и оскорблять. Через закрытые ворота кричать, не опасаясь новых побоев. Это в доме и во дворе риада Зухра находилась в ловушке. Но не на медине. К тому же на улице могла появиться полиция. Но сама Зухра отвела душу: она громко и при свидетелях прокляла его разными словами, наслав на него всевозможные напасти.
На всякий случай она все-таки отбежала на некоторое расстояние от ворот, а не осталась стоять возле знакомой старой оливы у двери риада.
Злая, красная, вновь избитая, она пыталась накрутить на голову тюрбан из чудом захваченного платка, но руки ее не слушались, тюрбан не получался. Всем была видна ее исковерканная огнем шея, ее поврежденное на пожаре лицо. На шее теперь ещё и алая окровавленная полоса появилась – от содранного Фаридом ожерелья. Но Зухру уже не заботило, что кто-то увидел или увидит ее уродство. Ей хотелось выплеснуть на негодяя накопившуюся ненависть и уйти прочь – теперь уже навсегда!
(Продолжение следует…)