Жена Лешего, глава 9

   
    Проскакав по дороге на восток версты две, Никита оказался на развилке, где от главного пути отходили несколько тропинок. Даша приказала богатырю повернуть на ту, что вела на север. Когда Даша сообщила, что теперь нет необходимости гнать коня, Никита перевел Орлика на шаг и ворчливо поинтересовался:
    – Так мне поведаешь, что сталось?
    – У меня в голове не укладывалось…, – Даша было осеклась, – в ее положении говорить о какой-то принадлежащей ей лично голове было просто смешно, – но затем продолжила: – Так вот, я не понимала смысла слов «не успели, Маринку, на рассвете». Что хотел сказать нам умирающий разбойник? Вертела эти слова, крутила, придумывала как связать. Все без толку. Когда же к тебе подослали мою точную копию, зная, что я тебе…. - Даша смутилась, но все-таки договорила: – как будто нравлюсь. В общем, когда эта змея принялась уговаривать тебя провести с ней ночь, – причем всю ночь, заметь, это важно! – я сразу поняла, что дело нечисто. А уж когда услышала, что ее зовут Маринка, то мне вовсе все ясно стало…
    – Что ясно-то? – буркнул Никита, который уже начал понимать, какого дурака чуть не свалял.
    – Ой, ну какой ты, – вздохнула «берегиня» и принялась терпеливо объяснять. – Бой для нападавших на нас разбойников закончился неудачно. Да какое там неудачно. Ты их так разнес, – Здесь Даша решила польстить приунывшему Никите и припомнила с детства засевшую в голове строчку из сказки. – Как направо мечом взмахнешь – так улочка, как налево – так переулочек!
   
    Никита неопределенно хмыкнул, и Морева, решив плюнуть на дипломатию, перешла к главному:
    – Они не успели тебя задержать. Вот что хотел сказать разбойник! А уж когда появилась эта… Разбойник хотел предупредить, мол, бойся Маринку. Когда ты с ней миловался, и она не контролировала свое сознание, то мне многое удалось выяснить. Например, что хозяин постоялого двора и есть настоящий главарь разбойников, что раненые после стычки с тобой отлеживаются на чердаке, а Маринка врачует их травами. Также узнала, какие снадобья нам нужны, и где они лежат у ведьмы.
    Да, Маринка – настоящая ведьма! Я вовсе не шучу. Выясняла и то, что она выкормила детеныша дракона. И то, что он вырос, и похитил княжну. И как проехать от Сорочьего хутора до Каменного урочища, куда мы прибудем на рассвете. Туда, где живет дракон, Маринкин выкормыш. Но вот почему мы должны прибыть на место именно на рассвете, пока остается для меня загадкой. 

    *****

    Ждал наступления рассвета и Вован. Головная боль и тошнота измучили его настолько, что он решился привести Сергея к Лешему. Главная цель визита, – хлебнуть лечебного отвара от местного эскулапа-самоучки была достигнута. В результате головная боль прошла, тошнота отступила. Теперь Вовану для полного счастья не хватало лишь «прибытия» женщин.

    Хотя Леший обещал, что это произойдет «когда встанет солнце», предыдущий опыт работы научил Вована с осторожностью относиться к таким расплывчатым обязательствам. Понятно, что солнце встает каждый день, но вот таскаться по Пойме неизвестно сколько ночей, чтобы дождаться нужного рассвета, не входило в планы Волкова. Ему требовалось одно, чтобы заслуженная артистка России Белоярцева М. М. и симпатичная москвичка Дарья Морева, вернулись именно сегодня ранним утром.

    Ибо каждый лишний день ожидания увеличил бы опасность того, что число людей, которые захотят встретить женщин, будет возрастать. И что самое неприятное, эти люди начнут проявлять нездоровый интерес друг к другу. «Тайм-уокеры» к «странникам» и, естественно, наоборот. А милиция – и к тем и другим. В результате при худшем раскладе история закончится появлением нескольких трупов мужского пола и находки заслуженной артистки Белоярцевой в абсолютно невменяемом состоянии. Дальнейший путь ее лежал бы прямиком в сумасшедший дом.

    Дело в том, что врачам практически любой из местных больниц будет чрезвычайно трудно разобраться, что случилось с актрисой. Представить, что в ее теле находится рассудок молодой княжны, будет почти немыслимо. Не исключено, что обнаружат и тело Моревой.

    Именно тело, поскольку в нее-то как раз никакого интеллекта «по бартеру» не подсаживали. А чтобы компетентные органы ненароком не заинтересовались, с чего это вдруг девушка в таком плачевном состоянии, тело придется ликвидировать.
Поэтому, учитывая вышеизложенное, Волков настраивался на благополучный исход операции, которую сам же спланировал. Он предпочитал не думать о худшем, хотя последнее у него получалось плохо.

    Двигаясь по тропинке к дебаркадеру, Вован не переставал размышлять:
«Значит, расклад в лучшем случае такой. Друг детства шатается вместе со мной по Пойме, думая, что мы разыскиваем Дашу. Я могу быть уверен, по крайней мере в том, что какое-то время не дам Сереге сообщить в милицию о пропаже знакомой. Два охранника, которые были приставлены к Лешему и артистке, «отдыхают» в овраге. Их можно развязать и отпустить на все четыре стороны, когда милиция найдет актрису живой, здоровой и начнет гордиться своей оперативностью. В противном же случае… Стоп, стоп! О плохом и думать не моги, Владимир Всеславич!»

    *****

    Спустя некоторое время Никита остановил коня у небольшого ручья. Спешился и решил проверить свое воинское снаряжение. Надел шлем-шишак, еще раз примерил к руке палицу, опробовал меч, проверил седло, стремена, подтянул подпругу. Делал Никита это с особой тщательностью, ибо шел на Змея Горыныча!

    «Пошто Дарье стало надобным мех водой наполнять? Вроде не в степи живем? Чего блажить вздумала? – недоумевал Никита. – Лишний груз коню, – не к добру!»
Когда занялся рассвет, богатырь и его спех уже въехали в Каменное урочище, которое представляло собой каменистое плато, изрезанное лабиринтом глубоких расщелин.

    Они блуждали довольно долго, наконец, Никита сказал:
    – Так будем искать Змея Горыныча до ночи. Придется шумнуть!
    Богатырь выбрал место, где склон ущелья был сравнительно невысок. Взобрался на гребень, обхватил каменную глыбу, поднатужился и столкнул. Она с грохотом, и подпрыгивая, покатилась вниз.
    Парень сложил рупором руки и зычно крикнул:

    Змея Горыныча
    Он топчет ногами;
    И красную девку
    За тридевять море
    В тридесятой земле
    Из-под грозных очей
    Из-под крепких замков
    В град Китеж увозит!

    Тишина. Никита спустился, прошел шагов тридцать по каменистому дну и заглянул за поворот. На расстоянии метров пятидесяти открывалось ответвление каменного лабиринта. Там царил предрассветный покой.

    Юный богатырь, а вместе с ним и Даша не увидели, что за ними бесстрастно наблюдает человек маленького роста. От утреннего холода он кутался в восточный зеленого цвета халат. На голове человека сидела монгольская шапочка.

    Внезапно пахнуло серой. Раздались громкие хрусткие хлопки огромных кожистых крыльев. Оставшийся за поворотом Орлик тревожно заржал и забил копытами. Дракон – хитрая бестия, тихо вылез из какого-то тайного убежища и очутился между богатырем и его конем. Тем самым, отрезал Никиту от палицы и меча, которые были приторочены к седлу. Гадина рассчитывала на то, что жеребец испугается и убежит прочь. Однако храбрый боевой конь неожиданно бросился мимо чудовища к хозяину.

    В свою очередь, дракон смог-таки зацепить Орлика огромной когтистой лапой, которая без труда перебивает хребет лошади. Хотя удар пришелся вскользь, из распоротого бока жеребца хлынула кровь. Обезумевший от боли Орлик из последних сил доскакал до хозяина и рухнул у его ног.

    Ужасный треск крыльев возвестил о приближении дракона к месту, где стоял Никита. Треск усилился, и вот из-за поворота показалась чудовищная голова дракона. Сначала одна, потом другая и, наконец, третья! Дракон протискивался дальше и дальше, цепляясь сложенными крыльями за каменные уступы извилистого ущелья.

    Увидишь огнедышащие морды, панцирную чешую тела и омерзительного вида громадные перепончатые крылья Змея Горыныча всего один раз, а запомнишь на всю оставшуюся жизнь. Всю оставшуюся жизнь? Да может и осталось-то у Никиты всего несколько минут.

    – Хватай бурдюк с водой! – закричала Морева ошеломленному парню. – Да приди же в себя! Очнись, Никита!

    Никита опомнился. Быстро сняв с павшего Орлика оружие и огромный бурдюк, полный воды, он бросился в боковое ответвление каменного каньона. Если раньше юноша проклинал каменный лабиринт, то теперь безумно радовался, что его проходы и повороты узки и извилисты. Никита искал пусть маленькое, но убежище, чтобы укрыться от огня, который извергали по очереди головы Змея Горыныча.

    Слышать-то богатырь слышал о драконе много, но только впервые увидел его в деле. Зрелище впечатляло. На глазах Никиты под струями пламени с адским грохотом взорвался и разлетелся на мелкие осколки увесистый обломок кварцевой породы.

    Между тем дракон, который погнался за казавшейся ему легкой добычей, сам попался в ловушку. Взлететь, расправить крылья он не мог, – мешали склоны ущелья, а пробираться вслед за Никитой по узким извилистым рукавам каменного мешка ему было трудно.

    Богатырь заметил наконец то, что искал – огромный обломок скалы высотой в человеческий рост, который перегородил ущелье. Даже Никите не без труда удалось протиснуться между ним и отвесным склоном.

    Дарья быстро объяснила, что он должен делать, и, следуя ее указаниям, Никита подкатил к обломку скалы другой валун, поменьше. Затем, облившись водой из бурдюка, водрузил его на каменный «пьедестал». Следом нацепил на бурдюк шлем так, чтобы шишак немного выглядывал из-за скалы. Вложив меч в ножны, Никита взялся за палицу. Очень скоро, по мере приближения Горыныча, в воздухе усилился неприятный запах серы.

    Наконец послышалась тяжелая поступь и шумное дыхание Змея. Он издал рев, боевой клич дракона, который увидел добычу, прятавшуюся за обломком скалы. Правда, здесь чудовище ошиблось, за воина оно приняло бурдюк, который был увенчан шлемом.

    Поочередно извергнутые двумя головами Горыныча струи огня до красна раскалили шишак. Третья голова, не утерпев, широко распахнула огромную пасть с тремя рядами зубов и проглотила, не разжевывая, бурдюк вместе со шлемом. Через минуту раздался странный, очень громкий хлопок, а вслед за ним… Раздался визг раненого зверя, который стократно усилился в стенах каменного мешка. Визг, бьющий, словно наотмашь, по ушным перепонкам Никиты.

    Дело в том, что ненасытная голова, с трудом проглотив добычу, которая против ожидания оказалась несъедобной, поняла, что ее обманули. За что решила наказать, – поджарить жалкого человечишку. Голова попыталась выпустить струю пламени. Во время глотательных движений Змея бурдюк, с трудом пройдя по пищеводу к чреву чудовища, лопнул.

    Вода, соприкоснувшись с огнем, закипела и моментально обварила чудовищу внутренности. Минутой позже облака водяного пара вырвались из пасти всех трех голов Змея. Глаза одной – левой, закатились, а мышцы ее шеи начали судорожно сокращаться. Голова затряслась, задергалась, будто пустилась в пляс и не кого-нибудь, а св. Витта, подлинного короля всех припадочных.

    Напротив, две головы, которые остались дееспособными, но потеряв в тумане свою добычу, продолжили хищно скалить пасти, злобно клацать зубами и яростно шипеть по сторонам.

    Под прикрытием клубов пара, как за дымовой завесой, Никита взобрался на каменную глыбу и со всего маха хватил палицей по второй – правой голове дракона. Ударил так, что палица, раздробив череп, в нем и застряла.

    Последняя голова – центральная, попыталась сжечь Никиту, выпустив на него огненную струю. Потом, извернувшись, боднула и сбросила богатыря с валуна. В следующий момент голова Змея уже нависла над героем. Скорее всего, третья голова успела бы покончить с Никитой, прежде чем дракон окончательно издох, но помешала первая, которая продолжала биться в конвульсиях.
 
    Никите выпала редкая возможность вблизи рассмотреть своего врага, в стане которого случилась «усобица».

    Левая голова Змея, этот кошмар и ужас среди белого дня, от нестерпимой боли не разбирая, кто свой кто чужой, с жутким хрустом вцепилась в «сестринскую» шею, которую не защищала крепкая чешуя.

    «Сестра» же, – центральная голова землисто-зеленоватого цвета с бровями, бородавчатого вида, и глазищами, сверкающими от гнева, лихорадочно затрясла подбородком. По нему непрерывной рекой потекла кровь и кипящая слюна. Голова предприняла тщетную попытку освободиться от родной сестры-безумицы.

    Из всех покрытых копотью ноздрей Змея пошел едкий дым.

    Вот в эту судьбоносную минуту бравый молодец-удалец не растерялся. Задыхаясь в дыму и зловонном дыхании чудовища, он, тем не менее, ловко вскочил на ноги, быстро выхватил из ножен меч и резким движением отрубил третью голову Змея, вложив в удар всю богатырскую силу!

    Тело поверженного дракона несколько раз судорожно изогнулось. Его мощный хвост со свистом рассек воздух над головой богатыря и с жутким хрустом ударился о скалистый склон. В агонии дракон едва не лишил Никиту жизни.

    Да, битва юного богатыря со Змеем Горынычем закончилась, но для Моревой сражение продолжалось.
    – Нужно найти логово дракона, причем быстро! – приказала она.

    Здесь Никита издал стон, больше похожий на рычание. Ему казалось, что он уже не в силах и пальцем пошевелить, не то, чтобы идти куда-то. Все тело болело, обожженное покрасневшее лицо опухло, на нем начали вздуваться волдыри. Покачав головой, тем самым, дав понять, что отказывается выполнять команду «спутницы, он обессилено прислонился к скале.
 
    – Никита, я прошу тебя, пойдем! Мы должны торопиться! – взмолилась Даша и тут, желая подбодрить богатыря, похвалила. – Ты ж настоящий драконоборец!
    Слова и, самое главное, тон, каким они были произнесены, чудесным образом подействовали на молодца.

    – Да если б не ты, вырий прямиком встречал бы наши души, – тяжело вздохнул юный богатырь, но все-таки оторвался от камня скалы. – Ну, пойдем, Богу помолясь! – Сразу же упомянув как понятие язычества, так и Бога новой религии, богатырь лишний раз подтвердил Моревой, какая страшная путаница на то время творилась в умах местных жителей по поводу истиной веры.