Весь день я нервничала, отчетливо слышалось мне грозное, собачье рычание. Я не могла ничего делать, все валилось из рук и я решила прогуляться, благо погода не только позволяла, а умоляла уделить ей час, полтора. Я медленно брела по улице, раздумывая, что бы такого вкусного приготовить на обед и что ждет меня ночью в Междумирье, как вдруг почувствовала, что меня кто-то схватил за штанину. Я резко обернулась и увидела маленькую собачонку, она скалила зубы и готовилась к повторному нападению.
- Я тебя сейчас сама покусаю! - я старалась говорить уверенно и твердо, но страх появился из ниоткуда и забурчал в животе. - Я не боюсь собак! - больше для себя, чем для этой мелкой псины сказала я и, делая вид, что уверена в себе и своей отваге, быстро пошла дальше. Не выдержала, обернулась, а собаки и след простыл. Я посмотрела на брюки. Вроде бы целые. Мне приснилось это нападение? Просто нервы? Настроение у меня почему-то испортилось, и я поспешила домой.
Ту ночь я очень ждала и одновременно боялась ее. Я вдруг поняла, что я почти не вижу зверей в Междумирье. Что бы это значило? Им закрыта туда дорога? Или я почему-то предпочитаю не замечать их? Я прекрасно знала и знаю, что почти всегда мы видим только то, что хотим видеть, и смелость и уникальность гения в том, чтобы уметь смотреть. Смотреть и видеть независимо от того, хочется им этого или нет. Поэтому такие люди и замечают намного больше, поэтому и предвидят многое. Я себя к гениям не относила и прекрасно знала об избирательности своего зрения и внимания. Может быть поэтому я не вижу собак и кошек, да и не только их, в Междумирье? Поэтому меня так напугало рычание? Что будет, если я не стану ложиться спать и не зажгу пятнадцатую звезду? Подумаешь, одна единственная, что может случиться плохого?
- Ты можешь себя уговаривать сколько угодно, но ты прекрасно знаешь, что звезда должна быть зажжена! - твердо сказала я своему отражению, когда чистила зубы. - Хотелось бы мне, чтобы в Междумирье сегодня меня ждал какой-нибудь бодрящий напиток вместо какао. Например, кубок, наполненный смелостью! - отважно пожелала я и легла в кровать.
Я бы не удивилась, если бы около ели меня ждала свора злобных, голодных собак (не случайно же на меня напала маленькая собачонка, это ведь было предупреждением?) или одна, но огромная собака (память услужливо подсовывала картинки из детских и взрослых книг с самыми ужасными собаками), но в Междумирье было тихо, спокойно и, как всегда, пусто. Я обошла ель, полюбовалась на звезды (ого, их уже четырнадцать, Новый год скоро, а я даже не начала к нему готовиться!), на шарики, проверила, все ли в порядке в моем "кабинете" (никакого кубка, наполненного смелостью я там не обнаружила, напротив, даже термос и чашка исчезли!) и заскучала. Я привыкла, что мне подсказывают, можно даже сказать, подсовывают сказки, идеи, развлекают своим присутствием (как же давно я не видела Дракона, таракана Федора и мыша Евлампия!), но сегодня никого из моих знакомых не было видно, а в воздухе висело какое-то синее марево - тоскливое и чужое.
- Кыш! - я глупо замахала на туман руками, как надоедливых гусей гнала. - Иди отсюда, прочь! Это мой мир! Тебе тут не место!
Я почувствовала, как хмарь усмехнулась и, вроде бы нехотя, медленно отползла глубоко в лес, оставив вместо себя двух собак. Черные, лохматые, глаз не разглядеть, словно и не живые существа, а пеньки, которые мое воображение приняло за собак.
- Показалось! Это просто игра моего...
- Рррррр, - сказала игра моего воображения и рванула ко мне. Две игры, если быть точнее.
- Хорошие собачки, милые собачки, у меня ничего нет, я сама невкусная, - голос мой дрожал, душа прощалась с телом, а мозг энергично раздумывал, что будет со мной там, если здесь, в Междумирье, меня загрызут собаки. Я понимала, что убежать не успею, что обороняться мне нечем и все, что я могу - это лечь в снег, свернуться калачиком и притвориться мертвой. Или это так медведя отгоняют? Что-то я такое читала, подробности я не могла припомнить. Я упала в снег, жалея, что времени, чтобы зарыться поглубже, у меня уже нет и приготовилась. К чему? Я и сама не понимала.
Ближе, ближе скрип снега под мощными лапами, ближе, ближе рычание и шумное дыхание. Все, подбежали, сейчас начнут рвать одежду, а потом и мое тело. Говорят, укус собаки очень болезненный. Что ж, похоже мне придется это вскорости выяснить.
- Топуш! Молли! Вот вы где, негодники! - неожиданно раздался негромкий, но властный голос, послышался скрип шагов и радостный скулеж псин. - Кого это вы так напугали? Ааа, моя дорогая Хозяйка Ели, весьма, весьма приятно с вами познакомиться! Что же вы, голубушка, в снегу валяетесь? Так и до лихорадки недалеко. Вставайте, вставайте дорогуша. Неужто вы испугались моих собачек? Они же такие милые и добрые, разве по их виду этого не скажешь?
Все это говорила грандиозная старуха, так я мысленно назвала высокую, статную даму, которая неторопливо подходила ко мне. Собаки радостно скакали вокруг нее, загребая снег лапами, чихая и радостно тявкая.
- Милые собачки! - мой голос еще подрагивал, а я сама не вполне поверила в чудесное спасение.
- Замечательные, самые лучшие! Да, мои дорогие?
Собаки в ответ радостно залаяли как скаженные, словно им по огромной кости кинули.
- Пойдемте, моя дорогая Хозяйка, тут недалеко я устроила себе небольшой пикник. Ничего особенного: чай, бутерброды, пирог с яблоками и корицей. Зимой, знаете ли, обязательно нужно печь пироги с яблоками, их аромат оттеняет вкус мороза и снега. Вы не находите?
Эта странная, грандиозная старуха (я, не стесняясь, рассматривала ее: она была одета старомодно, красиво, шуба до пят, платок на голове, на руках кожаные перчатки, а лицо... как бы его описать? мне на ум шло одно слово: породистое, хотя так и оскорбительно говорить о людях) почти тащила меня за руку, как нашкодившую девчонку, и все говорила и говорила.
- Лес тут чудесный! Я думаю, завтра, максимум послезавтра, он подарит вам прекрасное стихотворение и вы увидите его летним, полным ягод и грибов.
- Я уже видела его таким, - сварливо (мне не нравилось, что меня ведут почти против моей воли) ответила я ей, - я случайно забрела в лето и увидела избушку на курьих ногах, а в ней...
- Да, да, несомненно, но вот мы и пришли, - перебила меня старуха.
Прямо на тропинке стоял накрытый стол. Белоснежная скатерть, словно кусок сугроба разгладили и накрахмалили, украшенный клубникой торт (старуха же говорила о пироге с яблоками?) на красивой подставке, блюдо с маленькими бутербродами, вазочка с вареньем, чайные пары и, конечно же, пузатый чайник, накрытый грелкой.
Старуха величественно опустилась в походное кресло.
- Что же вы? Садитесь скорее, чай стынет!
Она говорила так обыденно, будто бы мы сидели в обыкновенной комнате, а не в заснеженном лесу. Я послушно и неуклюже плюхнулось во второе кресло.
- Очень приятно, Аделаида Сергеевна, - сказала старуха будто бы отвечая на мое приветствие.
- Очень приятно, - механически ответила я, - меня зовут...
- Нет, нет, нет, вы - Хозяйка Ели, зажигающая звезды, Хозяйка этого уголка. Этих имен вполне достаточно, и я не желаю слушать другие, - перебила меня Аделаида Сергеевна и внимательно посмотрела на меня. Я промолчала. Что она от меня хотела услышать? Все верно, так же как и то, что у меня есть настоящее имя. Короткое, человеческое, а не вот это индейское: Та-которая-делает-ель-светлее.
- Гм, - Аделаида Сергеевна погладила Топуша и Молли (они сидели рядом с ней) и спросила:
- У вас есть ко мне вопросы?
Вопросы? Да у меня их не счесть сколько!
- Кто вы? - я решила начать с самого простого.
- Опущу уточнение вашего слегка размытого вопроса и отвечу по существу: я - коллега Бабы-Яги. Вам сахар класть? Молоко? Лимон?
- Сахар, пожалуйста, - машинально ответила я и, на правах хозяйки, раз уж эта странная гостья меня так назвала, разрезала торт, - коллега? Объясните, будьте добры! Вам какой кусочек положить?
- Вот этот, будьте любезны и собачкам по бутербродику уделите, небольшая взятка за знакомство не помешает, не находите?
Я аккуратно положила Аделаиде Сергеевне большой кусок торта и кинула псинам по бутерброду. Надеюсь, они запомнят мою щедрость и следующий раз не станут на меня бросаться. В следующий раз? Нет, я хотела их прогнать из моего мира раз и навсегда!
- Простите мои назойливость и опыт, моя дорогая, но сегодня у нас с вами разговора не получится. Вы пребываете в каком-то раздражении и легкой злобе. Не лучше ли вам...
- Меня собака сегодня напугала, - призналась я. Мне стало стыдно за свою нелюбезность.
- Ах, вон оно что! А вы отомстите ей! Напишите сказку о собаке, которая была кусачей, а потом перевоспиталась!
- Как?
- Не как, а чем! Сосиской, к примеру. Песенку помните?
- Помню.
- Вот и прекрасно! Отправляйтесь в свой кабинет и пишите скорее. Полночь близится, вам обязательно надо успеть зажечь пятнадцатую звезду!
- Но если мы...
Я не успела договорить. Собаки расчихались сильно, будоража снег, словно метель вдруг налетела и укрыла от меня нежданных гостей, а когда снежинки перестали виться в воздухе, я увидела, что стою около своей ели, а вокруг никого.
- Гм, - сказала и я и полезла в свой "кабинет" за бумагой и ручкой. Быстро написала сказку о кусачей собаке, которую перевоспитала сосиска и прикрепила лист бумаги к еловой ветви.
- Лучше бы вы написали, что собаке дали кило сосисок, щедрее надо быть, моя дорогая, - послышался мне голос Аделаиды Сергеевны, я обернулась, но никого не увидела.
А на ели зажглась пятнадцатая звезда. Рядом с ней появился шарик, в котором маленькая, черная собачонка упоенно грызла сосиску. В животе у меня заурчало и я...
... проснулась и побежала на кухню жарить яичницу.
- Позавтракаю и сбегаю в магазин, куплю килограмм сосисок и раздам их собакам и кошкам, - сказала я своим кошкам и открыла им баночку хорошего паштета, - а вечером я наберусь смелости ( еще не знаю, где я ее возьму) и вернусь в Междумирье, встречу Топуша и Молли, а также их хозяйку и обязательно зажгу шестнадцатую звезду!
©Оксана Нарейко