Если все то, о чем мы там нафантазировали существует где-то гипотетически, следовательно где-то есть моя прапрапра бабушка (ей всего то двести сорок восемь лет)
Она живёт в центре соседней галактике и там столь юный возраст не проблема. Проблема в том, что она решила передать мне небольшое наследство, а сама заняться научными исследованиями в другом краю вселенной. Такая вот история.
Значит, прилетят их представители и скажут: Это, ваша тра- ля -ля бабушка оставила вам титул и наследство. Управляйте.
Только вот здесь подпишите, вот и вот. Поздравляем, вы теперь верховный правитель соседней галактики, в которой миллион двести сорок тысяч звезд и бог его знает сколько планет. Сами ещё точно не знаем. Но тех что под контроль взяли, те уже согласились. Вот так. У нас вообще руки длинные. Кто не с нами, тот того. Согласитесь? Вот вам машинка перемещения, кнопка туда или обратно, точно не промахнетесь. А мы все, мы полетели в общем, нам некогда. Нам ещё другого наследника искать и регента какого. Вдруг вы не согласитесь.
Ну и все. Придется становиться верховным правителем. Тут каждый дурак с печки слезет и побежит править.
Сел я на стул и стал размышлять:
Вот зачем мне такое хозяйство? Маленькое королевство это понятно. Там просто все и обыденно.
А вот если тебя зазывают становиться правителем целой галактики, тогда это слишком. Хлопотное это дело править всеми. Тут сам себе перестаешь принадлежать. Туда нельзя, сюда нельзя. Кругом регламент. Симпозиумы всякие, встречи, всё расписано по минутам на ближайшие двести сорок лет. Не, на такие дела я не согласен.
Зря подписал. Наверное откажусь. Пусть кто-нибудь другой правит. Ну его нафиг.
Попрошу мне лучше выделить небольшую планетку с разумными, но недоразвитыми осьминогами и буду жить у них.
Буду учить их русскому, поэзию будем читать. Охотиться на мелкотравчатых, что-нибудь ещё интересненькое придумаем, но верховным правителем точно откажусь.
Ну, короче подумал я так, подумал и решил временно взять тайм-аут. Говорю представителям: назначайте пока регента управителя, а там посмотрим. Планетка, говорю, есть у вас с осьминогами недоразвитыми?
Есть, - говорят, и не одна. Хотите там немножко оклематься? Ну да, мы понимаем что это для вас стресс, шок, все понятно. Нажимайте кнопку и окажетесь там. А через месяц мы вас заберём. Тогда не отвертитесь.
Ну и вот спустя месяц сижу я, значит, со своим другом Стёпкой, ловим на удочку мелкотравчатых.
- Хороший ты человек, Юрка, - говорит Стёпка, хорошо что мы тебя не съели. А то могли бы знаешь ли... Форма жизни у тебя такая, что не разберешь сразу - разумный ты или нет.
И сам мне щупальце на плечо положил. Это для них не типично. Этому у меня научились. Это хорошо, говорит, когда другу руку на плечо положить можно и говорить о чем хочешь, а он тебя понимает.
Красота вокруг неописуемая: небо зелёное, облака синие, вода сине-буро-малиновая. Первичный бульон какой-то.
Сидим на высоком бережку. Не то речка, не то океан такой.
- Мы хищники, - говорит Стёпка, меня жена поездом ест.
- Поедом.
- Ну да. Прости, оговорился. Я язык твой выучил, это не сложно. Мы же телпаты. Сам говоришь, мозгов на ведро, а все одно недоразвитые. Клювом щёлкать умеем, стихи вот сочиняем, а нас за разумных не считают. Беремся не за жизнь, а на смерть. А все почему? А потому, что резкие очень. Слово за слово, вспылили и вот уже щупальца нет.
Хорошо они у нас новые отрастают. Но дело не в этом.
- А в чем?
- В чем... Подсекай, клизма! - Кричит Стёпка, - уйдет ведь.
Мелкотравчатый слушал нас, слушал, жевал жевал, потом перекусил блесну вместе с удочкой и ушел.
Мы его бреднем, сачком, потом осьминог Стёпка сам за ним в воду ринулся.
Тут появляются эти самые представители.
Всё, говорят, реген повесился.
А может, застрелился. Понять пока не можем. Форма у него такая непривычная. Не то застрелился, не то повесился, или это его естественное состояние и просто впал в спячку.
Так что собирайся и поехали. Без вас не разрулим. Вначале на симпозиум, а потом на фуршет. Там соберутся представители двухсот-сорока планет правой коалиции. Будете думать как дальше быть.
Бытие определяет сознание.
- Может, ты поедешь? - Спрашиваю я Степку. Заменишь меня. Он как раз вынырнул, в клюве хвост мелкотравчатого, а самого нет. Ушел с концами.
- Мне для этого скафандр нужен, - отвечает Степка. Без него я задохнусь. Мне этой жижей дышать нужно. Мы хоть и двоякодышащие, а все одно рыба.
- Осьминог не рыба, - говорит один представитель. Тот, что четырехглазый и на трёх ногах. - Перебьешься.
-
- Я тебя съем, - отвечает Степка. Мне терять нечего. Я недоразвитый.
-
- Не вопрос, - говорит второй представитель похожий на ежа, но сильно побольше. Сделаем. Скафандр для нас не проблема. Пусть летит. Он нам пойдет. Даже очень. Нам не один хрен кого регентом ставить. Главное, чтобы авторитетный был.
-
- Когда надо ехать? - Спрашивает Степка.
-
- Да хоть сейчас. Скафандр материализуем.
- Бабу мою предупреди, мол, что уехал - сказал Степка. Чтобы не волновалась.
Короче, улетели они. А тут Степкина жена из речки али океана всплыла и ко мне:
Где этот алкаш - то? Ну, мой ненаглядный. Акула его возьми. Куда он слинял?
- На симпозиум. Он теперь важный типок. Будет управителем половины галактики! А ты, мать, теперь владычицей морской можешь стать. Пучины подводной.
- Какой пучины, мать - перемать, - ругается Степкина жена, как из винного вернётся, слышь, мил человече, я ему такую задам трепку, век будет помнить.
- Передам.
Степкина жена расплющила щупальцем пустое ведро, съела зазевавшегося морского ежа и слиняла.
Жил я в шалаше на берегу как Ленин в ссылке. Питался ягодами, орехами и морскими гадинами, что мне вылавливали добрые внутри осьминоги. Они конечно же вспыльчивы, но столь же отходчивы.
- Брат, на вот, возьми, - кивнул мне пожилой осьминог в очках. Пушкина мы вашего перечитали всего. Очень он нам всем по нраву пришелся. Внуки то и дело почитать сказки просят. Эт культуры нам так не хватает, понимаешь. Вот она истина где. А мы все за культуру бьемся. А она вона где. Стало быть разуметь потихоньку стали. Вишь как. Оно ваш Достоевский тоже хорош, но эта самая старуха с топором. Вернее, этот, что у ей деньги занимать начал... Я вот что тут не допонимаю.
Тут на разговор стали подтягиваться другие головоногие и чешуекрылые кто разумом хоть немного обладает и телепатией. Язык наш не то что бы сложный. Сложный конечно, но эмоционально окрашен. Потому что образен и красноречив. Это вам каждая разумная тварь скажет.
А что там на симпозиуме, куда улетели Степка с делегатами? А там все хорошо. Кого надо - съели, кому надо в морду дали. Если по другому не понимают, то только так надо. Язык жестов если не понимают или традициев не чтут. Такие дела. В общем, хорошо там где нам хорошо.
- Нет ты брат скажи почему ваш Достоевский мрачный такой, - спрашивает пожилой осьминог в очках, что у него жизнь за тяжёлая такая была?
Я отложил в сторону машинку перемещения. Взглянул на приветливое зелёное небо, синее солнце и стал рассказывать по порядку. Так, как сам понимал
-
Продолжение следует
-